Текст книги "Крылья ночи"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Да? – Мелани бросила на подругу вопрошающий взгляд. – Если он – что?

Легкий вздох стал единственным ответом мисс Дженкинс. Она явно колебалась, стоит ли озвучивать свои мысли, но в конце концов заговорила. Однако у девушки возникло ощущение, что ее приятельница чего-то недоговаривает.

– Возможно, его переживания были слишком глубокими, Мелани, раз он так долго питает враждебность к тебе, – размышляла Сандра. – Правда, он на прощание предупредил тебя, что отомстит, если ему представится шанс… Но так долго… Люди обычно забывают обиды гораздо быстрее. Если честно, его отношение к тебе ставит меня в тупик.

– Переживания были слишком глубокими? – повторила девушка неосознанно. – Ты… ты считаешь, что он слишком сильно меня любил?

– Я считаю, что ты была величайшей дурой в мире, когда его бросила, – ответила подруга без дальнейших колебаний.

Глава 5

Элени оказалась смуглой и хорошенькой, с темными, как у брата, волосами и большими выразительными глазами. Она выглядела в высшей степени интеллигентной дамой и говорила по-английски с еще менее заметным акцентом, чем Леон.

Новая постоялица отнеслась к Мелани совсем не так, как та ожидала. Правда, Элени держалась холодно и смотрела слегка свысока, но не выглядела такой надменной и безразлично-суровой, как ее брат.

– Пожалуйста, поосторожнее распаковывайте вещи, – предупредила она горничную. – Я привезла несколько образцов граненого стекла для Леонардоса и уложила их среди одежды. Не разбейте их, прошу вас.

Во время беседы гречанка поглядывала на Мелани с любопытством, задумчиво рассматривая сначала лицо девушки, потом ее стройную фигуру и вновь вернувшись к лицу.

– Я представляла вас иной, – наконец произнесла она, сразу превратившись в застенчивую и нерешительную девочку. – Леон рассказывал, что вы такая молодая… И не упомянул о вашей красоте.

Мисс Роусон вспыхнула и отвернулась. Она взяла один из чемоданов и положила его на кровать.

– Вы хотите, чтобы я отложила один из нарядов на вечер? – спокойно спросила она. – Как вам, вероятно, известно, ужин будет накрыт через час.

– Да, я знаю, в котором часу здесь ужинают. Вы можете оставить мне на кровати зеленое платье для коктейля. Пожалуйста, найдите еще туфли и сумочку к нему. – Элени обернулась от двери. – Позже, когда вы придете снять покрывало на ночь, не могли бы вы проспреить комнату? – Легкий смех сорвался с ее по-детски пухлых губок. – Как вы знаете, я живу в Англии, и всегда, когда я приезжаю на Крит, насекомые меня просто ужасают. Если я вижу большого мотылька, летающего вокруг лампы, или этих страшных жуков, я тут же начинаю визжать.

Мелани улыбнулась и ответила, что номер мисс Ангели будет тщательно опрыскан.

Она едва закончила распаковывать вещи Элени, как вошел Кириос и сообщил девушке, что ее ожидают в офисе. Босс сидел за своим столом, погруженный в какие-то бумаги, и несколько минут не обращал внимания на посетительницу. Затем оторвал глаза от документов и поинтересовался;

– Твой утренний перерыв на кофе, кажется, с десяти до десяти тридцати?

– Да, верно, – кивнула мисс Роусон, глядя на мужчину с некоторым недоумением.

– С этих пор ты будешь пить кофе с десяти тридцати до одиннадцати.

И никаких объяснений… Мелани в них и не нуждалась.

– Это все?

Их глаза встретились, безжалостные и суровые – Леона и безрадостные и покорные – его бывшей невесты.

– Не совсем. Твой перерыв на ленч тоже будет позже – с часа до двух.

– А мой перерыв на чай? – едко спросила девушка.

У Сандры перерыва на чай не было, поскольку она заканчивала работу в четыре.

– Ты можешь устроить себе перерыв на чай, когда пожелаешь.

Мелани немного поколебалась, затем заметила:

– Кстати, о твоей сестре… Новая горничная могла бы прислуживать ей. У меня и так полно работы.

Глаза мужчины понимающе сверкнули.

– Затруднительная и смущающая тебя ситуация, правда? Ты знаешь, почему я приказал именно тебе обслуживать Элени, верно? – Глаза Мелани засверкали, и презрительная усмешка искривила надменную линию его рта. – Это унизительно – думать о себе как о служанке моей сестры?

– Ты получаешь громадное удовольствие, причиняя мне боль? – Девушка смотрела прямо в лицо своего мучителя, не сознавая, что в ее собственном взгляде плещется презрение. – Каждый твой поступок призван нанести мне еще большее оскорбление, и ты тайно злорадствуешь, видя мою беспомощность. Но я думаю, Леон, когда-нибудь твои интриги покажутся тебе омерзительными.

Его имя неосознанно слетело с губ девушки, но глаза мужчины не вспыхнули в ответ опасным блеском, и Мелани не была уверена, услышал ли он ее слова, поскольку хозяин отеля, казалось, был глубоко погружен в чтение бумаг. Но его ладонь, лежавшая на столе, медленно сжималась в кулак и разжималась снова, как будто этот жест освобождал те эмоции, таившиеся у него внутри. Мисс Роусон молча двинулась к двери и, подойдя к ней, обернулась. Но Леон лишь на мгновение поднял глаза.

Сандра была в ярости, но ничем не могла помочь подруге.

– Ладно, ты все равно можешь обедать здесь и пить кофе, когда захочешь, – фыркнула она. – Босс не может запретить тебе приходить в гости.

– Это так мелочно.

Мелани задумчиво нахмурилась. Как же Леон должен ее ненавидеть, если поступает так несправедливо? Жаль, что Ольге больше нечего делать, кроме как бегать к нему с каждой сплетней.

– Твой бывший жених действительно хочет разделаться с тобой по полной программе, – заметила мисс Дженкинс, качая головой. – Пытается сделать тебя абсолютно несчастной.

Сандра все еще злилась, и внезапно она заявила, что Мелани должна сделать свою спальню хоть немного уютнее и тогда ее жизнь станет намного легче.

– Возможности, конечно, ограничены, – согласилась она, когда девушка покачала головой. – И все равно твою каморку можно обставить приличной мебелью. Просто предоставь это тетушке Сандре. Она пошарит по округе, когда никого рядом не будет!

– Это не нужно, – продолжала возражать подруга. – Я по-прежнему буду обедать в саду, могу там же пить и свой кофе.

– Обедай где угодно, только я все равно приведу эту конуру в божеский вид. Это не значит, будто ты должна проводить там вечера – ты в любое время можешь пользоваться моей квартиркой.

– Спасибо, Сандра. – Мелани с благодарностью взглянула на приятельницу. – А насчет комнаты не беспокойся. Я же там совсем не бываю, только сплю. И я в восторге от возможности пользоваться твоей ванной. От этого корыта там, наверху, у меня просто мороз по коже.

Но, верная своему слову, мисс Дженкинс принялась искать мебель и коврики для комнаты Мелани, и как-то вечером, возвращаясь домой после урока с Андролой, девушка, не веря своим глазам, огляделась вокруг. На полу лежали две козлиные шкуры, появилось удобное кресло с продавленным сиденьем и красивыми резными подлокотниками и небольшая этажерка с ящичками, которая должна была служить туалетным столиком, поскольку над ней теперь висело зеркало в позолоченной раме.

– Где ты взяла все это? – спросила она приятельницу на следующее утро, когда они завтракали на кухне.

– Везде понемногу, – пожала та плечами. – Я привыкла устраиваться с комфортом. Иногда в подобных отелях тебе дают только железную больничную кровать и набор ящиков – живи как хочешь! Это не для Сандры, вот я всегда и пытаюсь позаимствовать недостающую мебель. Я присмотрела тебе прекрасный туалетный столик, но он никак не хотел взбираться по этой извилистой лестнице. Нам с тобой пришлось бы тащить его наверх до самого рассвета.

Мелани рассмеялась, хотя продолжала тревожиться при мысли, что управляющая может подняться в ее комнату и увидеть изменившийся интерьер. Своими страхами она поделилась с подругой.

– Да не полезет она туда! Зачем ей это? – воскликнула та.

– Но она заходила прежде.

– Заходила, потому что у нее был подлый план обвинить тебя в воровстве. Теперь у нашей начальницы нет причин тащиться в жару вверх по лестнице.

Это была правда. Скорее всего, ее опасения беспочвенны. Мелани ни на мгновение не приходила в голову мысль, что опасность может быть связана со спрятанными деньгами, полученными за уроки английского. У мисс Роусон накопилось уже восемнадцать фунтов. Тайником служила дыра в стене, прикрытая особенно дорогой для нее фотографией родителей. Дыра была забита кусками штукатурки и мелкими камнями, и некоторыми из них девушка завалила сверху небольшой пластиковый пакет с драгоценными деньгами, призванными помочь ей вырваться на свободу.

– Андрола сказала, что они с Костагисом собираются пригласить меня с собой на прогулку в воскресенье, – сообщила она Сандре, когда они вместе, закончив завтрак, поднимались наверх. – Я хотела спросить, не хочешь ли ты составить мне компанию? Я пока не стала излагать свою идею Андроле, потому что не знала, какие у тебя планы. Я навещу их завтра вечером, так что еще успею поинтересоваться, нельзя ли поехать и тебе. Андрола не будет возражать, скорее она обрадуется – у нее появится еще один собеседник, а значит, будет больше возможностей послушать английскую речь и поучаствовать в разговоре.

Подруги стояли на лестничной площадке, когда Мелани случайно взглянула вниз, в холл, куда толь – } ко что вошел Леонардос Ангели после утреннего заплыва в бассейне. На его талии было завязано полотенце. "Какой же он бронзовый!" – восхищенно подумала девушка. Его тело было стройным и атлетически сложенным. – Говорят, что критяне унаследовали пропорции своих минойских предков. "У Леона это особенно заметно", – решила мисс Роусон, не сводившая с мужчины задумчивых глаз, пока он шел к двери в свои апартаменты. Сандра права – она, Мелани, действительно величайшая дура в мире, раз бросила его. Потом девушка нахмурилась, подумав, что замужество с этим человеком было бы далеким от идеала. Он слишком суров, холоден и неприступен. И вновь она начала размышлять о том, изменился бы так ее бывший жених, если бы она вышла за него замуж. Семь лет назад он был мягче и гораздо человечнее…

– Я хочу поехать, – ворвался в ее мечтания настойчивый голос Сандры, и Мелани отвела свой взгляд от мужчины, с которым когда-то была помолвлена и который теперь был ее заклятым врагом.

– Тогда я скажу им об этом, да? – спросила она.

– Пожалуйста. Куда они собираются, ты не знаешь?

Мелани покачала головой:

– Это решит Костагис.

– Конечно! – криво улыбнулась подруга. – На Крите все всегда решают мужчины. На Востоке женщина – не личность, а всего лишь полезная собственность.

– Ну, сейчас здесь тоже происходят некоторые изменения… – неуверенно возразила мисс Роусон. – В Греции, по крайней мере.

– С подобными Костагису и Андорой людьми – да. Интеллигентные греки стали немного – больше уважать женщин. Но и она все еще ему нисколько не ровня. – Сандра помолчала, потом, многозначительно глядя на свою приятельницу, добавила: – А ты когда-либо воображала свою жизнь с боссом, если бы вышла за него замуж? Наверное, ты была бы такой же, как Андрола, – серединка на половинку, не ровня, но и не покорная рабыня.

– Леон всегда относился ко мне как к равной, – задумчиво отозвалась девушка. – Но в те дни он, конечно, был значительно моложе… И совсем другим.

– Добрее, естественно?

Возникла долгая пауза, пока Мелани обдумывала ее слова.

– Гораздо добрее. Он стал таким жестоким, что я с трудом верю, что это тот же самый мужчина.

– Возможно, он тоже с трудом верит, что ты та же самая женщина, – заметила мисс Дженкинс.

Мелани широко распахнула глаза – эта мысль прежде не приходила ей в голову.

– Думаю, ты права, – удивленно согласилась она. – И все же он наказывает меня, как будто я все та же… Я имею в виду, – попыталась она объяснить, – что он мстит той ветреной красавице, которая его бросила.

– А ты уверена, что изменилась к лучшему за это время? – В глазах Сандры зажглись веселые огоньки.

– Надеюсь, – последовал пылкий ответ, когда мисс Роусон вновь бросила взгляд вниз. Дверь, ведущая в апартаменты Леона, только что закрылась за ним.

– Ты изменилась, и он изменился. Другая женщина и другой мужчина. Мужчина, которым он стал теперь, наказывает девушку, которой ты была тогда… – задумчиво протянула приятельница, и Мелани вопросительно посмотрела на нее. Но Сандра лишь загадочно произнесла: – Интересно было бы посмотреть, что случится, когда он догадается о происходящем…

Костагис и его жена были рады компании Сандры, решив в следующее воскресенье отправиться на прогулку за город.

– Мы как следует попрактикуемся в нашем английском, – заявил критянин и добавил со смехом: – И задаром!

Собираясь потратить на экскурсию весь день, они прихватили с собой корзину для пикника, которую заботливо наполнила всякой всячиной маленькая служанка-гречанка, работавшая у Костагиса.

– Думаю, мы сначала немного прокатимся, – предложил Костагис Сандре и Мелани, не интересуясь при этом мнением жены. – А потом можно отправиться в Кносс. Как вам такой план?

– Чудесно! – восторженно воскликнула мисс Дженкинс. – Мелани, ты ведь еще не была в Кноссе?

– Я прошлась туда однажды в воскресенье. Но вышла из отеля слишком поздно, и мне пришлось возвращаться назад, прежде чем я смогла что-нибудь посмотреть в городе, потому что начинало темнеть.

– Тебе потребовалась бы уйма времени только на осмотр дворца, – вставила Андрола. – Мы совершали туда много визитов и все еще не видели многого… всего?.. – Женщина, улыбаясь, взглянула на собеседницу, прося ее поправить фразу.

– Скажи просто, что вы много раз посетили дворец и всего еще не успели увидеть. Так будет звучать гораздо лучше, – объяснила мисс Роусон.

– Вы очень хорошая учительница, – заметил Костагис с ноткой гордости в голосе.

Мелани вполне могла себе представить, как он хвастается своим друзьям, что у него преподавательница английского гораздо лучше, чем у них.

Они выехала около восьми утра, и легкий бриз врывался в открытые окна машины, превращая путешествие в приятную прогулку.

– Я все думаю, – сказала вдруг Сандра, – не лучше ли будет посетить дворец сначала? В это раннее утро он будет целиком в нашем распоряжении.

Она и Мелани сидели на заднем сиденье машины, и Костагис повернул к ним голову, не снижая скорости. Мисс Роусон затаила дыхание. Греки часто так рискуют, но девушка увидела подобное впервые. Ей жутко захотелось, чтобы водитель машины немедленно переключил свое внимание на дорогу.

– Вы хотите дворец для себя? – удивленно спросил он. Греки – народ общительный, и Костагис, видимо, не мог понять желания англичанок попасть во дворец раньше толпы туристов.

– Мы гораздо лучше сможем им насладиться, Костагис, – объяснила Мелани, но добавила, что это ему выбирать.

– Мы поедем сейчас, если вы так им более насладитесь, потому что этот день весь для вашего удовольствия, – заключил грек.

Обе девушки выразили ему свою благодарность, и десять минут спустя, припарковав машину, они уже входили в ворота дворца мимо бюста сэра Артура Эванса, удивительного археолога, посвятившего свою жизнь делу огромной важности: раскопкам и реконструкции грандиозного и прекрасного дворца короля Миноса, верховного правителя Кносса. Сэр Артур и его многочисленные помощники разгребали завалы леса и скал, скапливавшиеся веками, обнаруживая сокровище за сокровищем. Они нашли голову статуи быка, фаянсовые дощечки, акробата из слоновой кости и знаменитую городскую мозаику – все это теперь находилось в музее. Раскапывая одно помещение за другим, ученые выяснили, что великолепно оборудованные ванные комнаты имели действующий водопровод, апартаменты обитателей дворца были роскошно и со вкусом обставлены, величественная лестница вела на верхние этажи, а во дворе рос тенистый сад и находились многочисленные складские помещения.

– Некоторые люди говорят, что сэр Артур не очень тщательно реконструировал здание, – произнес Костагис, когда они стояли во внутреннем дворе. Над вершинами окрестных холмов поднималась самая высокая гора острова – Джуктас, священная гора, олицетворяющая собой мощь Матери Земли. В древности множество языческих ритуалов проводилось там, и внутренний двор дворца был сооружен так, чтобы оттуда была видна большая часть горы. – Но жители Крита благодарны сэру Артуру за его работу и вложенные им средства.

– А они, вероятно, были довольно значительными, – прошептала Сандра своей подруге. – И отреставрированный дворцовый комплекс, очевидно, стал источником богатства острова. Сюда каждый год приезжают тысячи туристов.

– Разве мы не счастливчики! – воскликнула мисс Роусон, когда они некоторое время спустя оказались в тронном зале. – Только представь – я могу сесть на трон, на котором три тысячи лет назад восседал король Минос!

Она тут же воплотила свой замысел, и Сандра достала фотоаппарат.

– Бесполезно! – Приятельница покачала головой, наведя фокус на Мелани. – Твоя фигура все закрывает. Этот Минос, – спросила она, поворачиваясь к Костагису, – должно быть, был очень маленьким?

– Жители Крита в те времена не превышали пяти футов, но были атлетически сложены и… как это сказать… имели узкие талии, как у пчелы.

– Осиные талии… Да, я заметила это по фрескам на стене.

Подруги бродили из одной огромной залы в другую, и с помощью Костагиса, ставшего их гидом, легко представляли себе грандиозность и пышность в минувшие дни этого огромного, запутанного дворца – Дома Хитрого Палача.

Это совершенно невероятно, но водопроводная и дренажная системы тогда не уступали современным, – заметила Мелани, когда они вошли в покои королевы. – Минайцы, кажется, были очень озабочены гигиеной.

– Гигиеной? – немедленно подхватила незнакомое ей английское слово Андрола, и девушка терпеливо объяснила его значение.

– Да, они были очень чистоплотными людьми, – заметил критянин. – Не то что их потомки… Греки не особо чистые и… гигиеничные.

– И они все очень умно спроектировали, – добавила Мелани, когда они двинулись дальше. – Этот центральный внутренний двор является и центром дворца, как я понимаю? – Она взглянула на Костагиса, и тот кивнул.

– Это типично для дворцов минойского периода, – объяснил он. – В каждом из них был внутренний двор. Его использовали для праздничных церемоний, проводимых королями, для религиозных… как это сказать?

– Обрядов, ритуалов? – подсказала девушка.

– Да, именно ритуалов. – Мужчина огляделся вокруг и пожал плечами. – Думаю, когда не было праздников, они здесь прогуливались со своими подружками под луной.

– Здесь так много алтарей, – заметила Сандра. – Они ведь совершали жертвоприношения?

– Много веков они приносили жертвы богам. Этот дворец был не только домом короля, но также и центром священных окрестностей, поэтому здесь так много алтарей, гробниц и часовен, и скоро мы увидим ванны для обрядов, э-э… чистящих?

– Очищающих – вот слово, которое тебе нужно, как я думаю, – предположила мисс Дженкинс и с улыбкой повернулась к подруге: – Сколько комиссионных я получу за урок?

– Эти люди… они любили много танцевать, – вступила в разговор Андрола, указывая на одну из фресок на стене. – Они смотрят на меня, как будто хотят пригласить на танец. Думаю, у них было много веселья.

"Действительно, непостоянная, легкомысленная раса", – подумала Мелани, рассматривая фреску, на которую указала гречанка.

– Да, это были беспечные и счастливые люди, – согласилась она. – Любившие, по-моему, демонстрировать свою физическую силу.

– Они любили бои быков.

Да, это было видно и по фрескам, известным всему миру, на которых изображались грациозные и сильные мужчины минойской эры. У них были красивые лица с тонкими чертами и притягательными миндалевидными глазами.

– Только вообрази, девушки тоже принимали участие в этом опасном спорте, – вставила Сандра, – Что там на самом деле происходило, Костагис?

Они сидели высоко на остатках стены, и перед ними расстилалась захватывающая дух панорама. Это была долина, по форме напоминающая чашу с вогнутыми склонами и глубоким ущельем посередине, а над ней на фоне ярко-голубого неба четко вырисовывалась священная гора Джуктас.

Критянин начал объяснять, что бои быков были соревнованием в храбрости и ловкости, где оба пола любили показывать свою отвагу. По фрескам, выставленным в музеях, легко можно было представить себе это волнующее зрелище. Юноши и девушки должны были подпустить к себе вплотную атакующего быка, схватить его за рога и перепрыгнуть через животного. Самые опытные знали, когда следует отпустить рога быка, чтобы перекувырнуться и приземлиться ему на спину. Затем, прежде чем бык сбросит "наездника", они должны были спрыгнуть позади него на землю.

– Значит, они не ранили и не убивали зверей, – с облегчением заметила Мелани, вызвав улыбку на лицах остальных.

– Они позже приносили быков в жертву, – пожал плечами Костагис, как бы извиняясь.

– Печальный конец, – усмехнулась Сандра. – Наш друг подумал, что ты разочарована. Выражение его лица понятно и без перевода.

Девушки улыбнулись, но греческая пара посмотрела на них озадаченно. Мелани решила объяснить причину своего веселья, и Костагис рассмеялся, узнав, что на его лице так явно отразились владевшие им чувства.

– А теперь, я думаю, нам лучше отправиться в одно из тех кафе, мимо которых мы проходили, и немного подкрепиться, – через пару минут предложил он.

Они еще немного побродили по верхнему этажу. Солнце уже поднялось высоко, и в помещениях становилось душно, несмотря на легкий ветерок, долетающий с гор. От многоцветия пейзажа внизу у мисс Роусон захватывало дух: золотая кукуруза, красные маки, белые короны маргариток и голубой огуречник, серебристо-серые кроны олив на фоне гор, темные силуэты кипарисов и неописуемо зеленые глянцевые листья виноградных лоз. У Мелани сложилось впечатление, что по дворцовому комплексу можно бродить каждый день в течение месяца, так и не успев увидеть всех его чудес. Здесь было так много всяких двориков и покоев, бесчисленных тенистых тропинок и чистых родников, колоннад и лестниц, что глаза разбегались. А стоявшие в обширных складах огромные глиняные кувшины мгновенно вызывали в памяти сказку об Али-Бабе и сорока разбойниках.

– Нетрудно понять, как появился миф о Лабиринте, – заметила девушка, когда утомленные путешественники сидели на затененной виноградом террасе уличного кафе, попивая кофе по-турецки из малюсеньких чашечек. – Такой громадный дворец с его многочисленными залами, двориками и коридорами должен был казаться простодушным крестьянам таинственным лабиринтом. Вот так и возник миф о нем и о чудовище Минотавре.

– Минотавр был рожден из-за желания королевы иметь ребенка от священного белого быка, посвященного Луне, – сообщил англичанам Костагис. – Минос был в ярости, когда у его жены родился сын с головой быка…

– Трудно винить его за это, – смеясь, прервала его Сандра. – Поэтому-то он и засадил его в подземелье, как я слышала?

– Король Минос специально для своего отпрыска приказал построить Лабиринт, – уточнил критянин. – Минотавр жил там, и каждые девять лет ему бросали на съедение семь самых красивых девушек и семь знатных юношей Афин.

– Потом этого монстра убил Тесей, которого из Лабиринта вывела прекрасная Ариадна, – продолжила историю Мелани.

– Вот мы и получили на этот раз счастливый конец, – весело заявила мисс Дженкинс, глядя на свою подругу, но та только покачала головой.

– Тесей покинул прекрасную дочь короля Миноса на пустынном острове Диа, проведя с ней ночь.

– Это было очень безнравственно, – засмеялась Андрола. – Тесей – свирепый мужчина.

– Очень свирепый мужчина, – согласилась Сандра. – Но мужчины все такие.

– С девушками? – Удивленные глаза Костагиса внезапно сверкнули. – Мужчины совсем не такие! Кроме того, Тесей не с Крита. На нашем острове молодые люди никогда не покидают своих возлюбленных, будь это жена или нареченная.

– Никогда? – Мисс Дженкинс скептически посмотрела на собеседника. – Они же без особых хлопот могут разорвать помолвку, как и в любой другой стране.

– Нет! Когда критянин любит, он любит вечно. – Костагис энергично покачал головой, подкрепляя жестом свои слова, и Андрола кивнула, во всем соглашаясь со своим мужем. – Мужчина с Крита влюбляется один раз в жизни, и этой женщине он остается верен!

– Мужчина с Крита влюбляется только один раз… – Сандра метнула на Мелани странный взгляд из-под ресниц. – Значит, критянин любит вечно?

– Да, именно так я и сказал, – подтвердил ее спутник. – Когда я встретил Андролу, я мгновенно понял, что она создана для меня.

– С первого взгляда? – недоуменно спросила мисс Роусон, рассматривая Костагиса почти с благоговейным страхом. – Неужели сразу?

– Это вовсе не странно, – ответил он, пожимая плечами. – Людей… как это сказать?.. Притягивает друг к другу, А у критян это ощущение развито очень сильно. Они всегда твердо знают, чего хотят… И никогда не меняют своих привязанностей.

Не поворачивая головы, девушка искоса, из-под ресниц посмотрела на Сандру. Лицо подруги ничего не выражало, и Мелани отвела взгляд, размышляя о причинах внезапно возникшего в ней беспокойства. Они устроили себе пикник на обочине дороги в тени деревьев, и, поскольку было еще рано, Андрола предложила англичанам посетить другой дворец, тот, что находился в Малье.

– Ну как? – Ее супруг перевел взгляд с одной девушки на другую. – Это будет приятная экскурсия, и у нас полно времени.

Подруги согласились, и путешествие действительно оказалось и приятным и интересным. Очаровательный пестрый ландшафт, радужный аквамарин моря и безмятежная лазурь неба – все это придавало их прогулке прелесть, как и группа цыган, странствующая на своих телегах, которые тащили мулы. Долину Малье окружали горы и море, а сама она была усыпана оливковыми и апельсиновыми рощами, банановыми плантациями и виноградниками.

Путешественники добрались до селения Малье, и (неистребима любовь греков к турецкому кофе!) водитель остановил машину у маленького придорожного кафе и заказал освежающие напитки.

Девушки были очарованы деревней и все время восторженно восклицали, пока бродили по извилистым маленьким улочкам, встречая то тут, то там женщин на ослах. Даже телеги не могли бы проехать по узким дорогам селения.

– Как замечательно – никакого движения! – Сандра остановилась посередине дороги, с восторгом глядя на маленькие побеленные коттеджи, затененные виноградом и ниспадающими занавесями пурпурной бугенвиллеи.

– Ни одна машина не может пробраться по этим узким улочкам, – согласился Костагис, останавливаясь РЯДОМ С Ней.

Внимание Мелани привлекла женщина на осле, сидевшая в дамском седле. Гречанка улыбнулась ей и поехала дальше. Ее лицо, коричневое и морщинистое, все еще хранило достоинство и красоту, которой славились обитательницы Крита. Грация, с которой дама восседала на спине животного, прямая осанка и полная безмятежность всадницы говорили о достоинстве и гордости ее минойских предков.

В мысли девушки вновь вторгся Леон, возрождая в ее душе тревогу. Она никак не могла разобраться в своих чувствах… Или по какой-то нелепой причине не хотела их анализировать. Беспокойство владело ею в последние несколько дней – сначала неуловимое и беспредметное, таящееся в подсознании, оно постепенно начинало обретать форму, пока не превратилось в нечто осязаемое и мучительное.

– Добро пожаловать в нашу деревню.

Вздрогнув, мисс Роусон обернулась. Пожилой мужчина, одетый в черную и пыльную врагу, улыбнулся и протянул ей руку. Она взяла ее, ощутив грубую кожу ладони и заметив болезненную деформацию костей. Это была рука Труженика, всю жизнь копавшего сухую коричневую землю, чтобы обеспечить свою семью пропитанием. Интересно, где мог этот человек выучить английский? Удивление Мелани еще больше возросло, когда он пригласил их в свой дом.

– Моя жена и дети будут очень рады вам. – Дом оказался обыкновенной хижиной, но отсутствие роскоши в жилище с лихвой компенсировалось гостеприимством его владельцев. Мария и Коста, прекрасные смуглолицые дети Нико и Хелены Стефанидис, начали улыбаться незнакомцам, как только те вошли. В греческом слово "незнакомец" означает также "гость", и здесь к каждому незнакомцу относятся, как к гостю, с уважением. Приезжих щедро угостили засахаренными и свежими фруктами, кексами и даже надарили сувениров.

Внутри одноэтажного каменного дома было прохладно и темно, поскольку ставни были закрыты из-за палящего зноя снаружи. Свет падал только из дверного проема. Пол был вымощен каменной плиткой, и, заметив, что дети бегают по нему босиком, мисс Роусон осторожно прикоснулась к камням рукой.

– Здесь, должно быть, пол с подогревом! – воскликнула она. – Ты только потрогай плиты, Сандра.

– В это время года всегда так, – улыбнулась Андрола, и ее прекрасные глаза весело замерцали, заметив удивление, написанное на лице англичанки. – Нам не надо иметь ковров, как в Англии.

– Вы собираетесь посмотреть дворец Малье? – спросил Нико, потягивая ракию, которая, на вкус девушки, была еще более неприятной, чем озо с анисовым привкусом.

– Да, мы намерены его посмотреть, – ответил Костагис и, взглянув на Хелену, что-то по-гречески спросил у хозяина дома.

– Нет, – покачал головой Нико. – Моя жена не говорит по-английски. Знает только "спасибо" и "здравствуйте". А я учил его в школе, а потом еще шесть лет работал в Англии.

Мелани сидела между Марией и Костой на деревянной скамье и рассматривала семейный альбом, который они принесли. Каждый раз, когда Мария видела фотографию своего отца, она указывала на нее пальчиком и говорила "папа". Очевидно, она им очень гордилась.

Когда гости уходили, крестьяне махали руками им вслед и улыбались, каждой девушке вручили по букету цветов, и даже Костагис шел с розой в зубах. Почти час путешественники бродили по дворцу, который, как и в Кноссе, относился к минойской эре, но был гораздо меньше, чем жилище Миноса. Здесь священной считалась гора Дикта, в пещере которой Рея родила могущественного Зевса.

Было уже восемь вечера, когда подруги вернулись в отель "Авра". Элени как раз садилась в такси, когда они подъехали.

– Я не знала, что он здесь! – Злоба в голосе Сандры заставила Мелани повернуть голову. – Как давно Алек Хелсби живет в отеле?

– Со вчерашнего дня. – Мисс Роусон почему-то задрожала. – Он выглядит очаровательно, но, видимо, ты встречалась с ним прежде?

– В Риме, в гостинице, где я однажды работала. Этот подлец остановился там и однажды вечером повез кататься молоденькую девушку. Ее родители ничего не знали и… ну… – Рассказ приятельницы прервался, и Мелани задрожала еще сильнее. – В общем, там был грандиозный скандал, потому что родственники бедняжки обратились в полицию. Это негодяй самого мерзкого пошиба! Стало известно, что он охотится на невинных молоденьких девушек, считая их легкой добычей. Действительно легкой, поскольку внешность у этого хищника, как ты и сказала, совершенно очаровательная.