Текст книги "Сквозь стены"

Автор книги: enahma [[email protected]]

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Квайетус или Гарри… это не имеет значения. Я отзываюсь на оба имени.

Напряжение в комнате начало спадать. Возобновился обычный шум разговоров. Гарри ответил еще на несколько вопросов и сбежал, поднявшись в спальню мальчиков. Встретиться с Роном.

В спальне было темно и на секунду Гарри решил, что Рона там нет, но тихий скрип кровати подсказал, что Рон прячется именно там.

– Рон? – спокойно спросил он. – Ты там?

– Почему ты рассказал Гермионе? Почему не рассказал мне? – услышал он тихий обвиняющий голос с той стороны. Он слегка разозлился:

– Я не говорил ей. Она сама догадалась.

– Неужели? – голос Рона прозвучал горше и циничнее.

– Да, – резко ответил Гарри. – Сразу после того, как ты едва не убил меня, – он повернулся, чтобы уйти, но его остановил умоляющий голос.

– Э… Гарри, постой! – Рон выглянул из-за драпировок кровати. – Я… я…

– Я все еще родственник Северуса, Рон. Этот факт не изменился, даже если теперь открылось кто я. Я все еще наследник темного рода, я связан с бывшим Пожирателем Смерти и я тот же мальчик, которого ты знал в прошлом году, – сказал он и серьезно посмотрел на Рона. – Я пришел сюда не затем, чтобы сказать тебе, что все будет по-прежнему. Все изменилось, Рон.

– Почему ты не сказал мне? Я бы не причинил тебе вреда…

– Ты не должен был причинять мне вред, даже не зная, кто я.

– Ты вел себя так подозрительно. Я не знал, что это был ты. Ты был сыном слизеринца, но пытался подружиться с нами…

– Но я никогда не пытался причинить вам вред.

– Верно, – Рон вздохнул. – Я был настоящим мерзавцем по отношению к тебе.

– Да, был, – кивнул Гарри.

– Прости, Гарри, – и Рон снова исчез за занавесями.

Гарри посмотрел на задернутый полог и отвернулся.

Все равно было время обеда.

***

Большой Зал был раздражающе ярким и светлым, в противовес настроению Гарри. Присутствие духа снова начало покидать его, но Гермиона оставалась рядом, поддерживая его своим присутствием. Гарри сначала направился к своему обычному месту, игнорируя удивленные и любопытные взгляды, устремленные на него, но вдруг передумал, поймав вопросительный взгляд Ареса. Вместо того чтоб подойти к гриффиндорскому столу, он подошел к приятелю и остановился рядом с ним, возле слизеринского стола. Большая часть сидящих за столом в шоке уставилась на него, будто он был двухголовым пришельцем, но Янус и Арес быстро подвинулись и освободили ему место.

– Так я был прав, – ухмыльнулся Арес.

Гарри закатил глаза в притворном раздражении:

– Да, был. Теперь счастлив?

– Абсолютно, – теперь тот улыбнулся по-настоящему. – Не думай, что я пожалею о своем решении дружить с тобой, только потому, что ты теперь Чертов-Гарри-Поттер!

– Я не Гарри Поттер, Арес. Я все еще Гарри, или Квайетус – как тебе больше нравится, но я определенно не Поттер.

Арес посмотрел на него:

– Да, точно. Ты не он. Совершенно определенно, – он засмеялся.

Малфой и его банда с отвращением отвернулись от них, но многие другие слизеринцы постарались оказаться поближе: они не хотели пропустить что-нибудь интересное.

Разговор со слизеринцами был совершенно не похож на разговор с гриффиндорцами. Их больше интересовали подробности его заключения и испытаний, чем подробности взаимоотношений и Гарри было легче рассказывать об этом. Хотя и здесь были свои сложности.

– Это правда, что у тебя остались неизлечимые шрамы? – спросил какой-то пятикурсник.

– Как ты узнал об этом? – Гарри удивленно посмотрел на него.

– Все это подозревали, – мальчик пожал плечами. – После нападения Уизли.

– А, ясно, – Гарри глубоко вздохнул. Он не хотел говорить о своих шрамах. Он ненавидел их и хотел, чтобы они исчезли.

– Они пытали тебя?

– Да, – неохотно признался он.

– А как вы бежали? – спросил Янус.

– А, это более интересно, – Гарри улыбнулся и его настроение чуть поднялось. – Это было одним из следствий нашей родственной связи… – он начал вспоминать прошлогодние события и удивленно отметил про себя, что раньше ему в голову не могла прийти мысль, что он будет рассказывать все это, сидя за слизеринским столом! Он видел обращенные к нему лица и взгляды, даже из группы приятелей Малфоя, и чувствовал, что большинство ребят симпатизирует ему намного больше, чем Волдеморту. Он чувствовал исходящую от них тихую поддержку надежды и жизни, и отвращение, неприятие действий и пыток Темного Лорда.

Его рассказ был очень долгим, его много раз переспрашивали и перебивали, и потому он задержался после окончания обеда. Все больше студентов подтягивались ближе от других столов, чтобы послушать – ему приходилось начинать рассказывать все снова, по крайней мере, раз пять.

Потом он понял, что его слушают деканы факультетов, директор и несколько других учителей.

Даже Малфой остался.

Единственным, кто не подошел к столу, был Северус. Он ушел сразу после окончания обеда.

Сердце Гарри на секунду остановилось. Снова.

Северус не мог представить, что такого интересного рассказывал мальчишка, что весь слизеринский стол – ради Бога! – слушал его так, как они никого не слушали раньше. У него были некоторые подозрения насчет этого рассказа, но он не хотел его слышать. Ему не нужны были новые небылицы, ложь и полуправда. Мальчишка мог дурить голову кому угодно в Хогвартсе, но Северус не собирался в это вникать. Совершенно!

Даже не делая вид, что слушает Альбуса, он поднялся и двинулся к выходу. На секунду он поймал взгляд мальчишки – Северус не мог понять, что тот думает – и вышел.

Позже, вечером, к нему зашла Минерва.

Северус даже не пригласил ее войти.

Она скрестила руки и заявила, что не уйдет, пока не поговорит с ним. Он сжал зубы, но посторонился.

– Ты не можешь запретить ему посещать твои занятия, Северус, – сказала она. – Он один из лучших студентов, которые когда-либо учились здесь, лучше, чем ты, лучше, чем был Альбус. И у него талант к зельеварению. Ты разрушишь его будущее из-за своей узколобой самовлюбленности.

– Они обманули меня, Минерва.

– И? Они обманывали и меня, и значительно дольше, чем тебя. И ты был одним из них, – лицо Макгонагал было очень серьезным. – Северус, не веди себя как ребенок! Альбус только хотел защитить Квайетуса…

– Не называй его так!

– Это его имя, Северус!

– НЕТ! – возразил он. От гнева его лицо стало безобразного кирпично-красного цвета. – Квайетус – это имя моего брата, а не ЕГО!

– Твой брат был его отцом! Он имеет право носить его имя!

– Так ты все еще веришь сказочкам Альбуса, – горько воскликнул Северус. – Я не верю ему больше. Мне не интересны он, мальчишка и их глупые россказни. Я уже сказал Альбусу – я ухожу из Ордена и после окончания этого года уйду из Хогвартса тоже.

– Северус! Постарайся вести себя как взрослый!

– Я веду себя как взрослый, Минерва! – раздраженно вспыхнул он.

– О, нет, Северус. Ты ведешь себя как семилетний ребенок! Мальчик все еще твой племянник, ты ответственен за него и не можешь притворяться, что…

– ЧТО? Ты говоришь мне об ответственности? Ушам не верю! Знаешь, Минерва, у мальчишки есть Блэк в качестве опекуна, Альбус, в качестве дедушки, если ему угодно и ты, как … не знаю, не важно, но больше не рассчитывайте на меня!

– Ты дурак, Северус, – сказала Макгонагал, ее глаза были острыми, как лезвия. – Возможно, то заклятье забвения стерло больше, чем некоторые воспоминания. Возможно, оно стерло в тебе человека. Доброй ночи.

Северус сердито посмотрел на закрытую дверь.

Чертов Альбус! Чертова Минерва! И чертов мальчишка, из-за которого старые друзья возненавидели его!

Глава 9. Министерство и волшебный мир.

Когда Дамблдор и Гарри появились у входа в Министерство, они увидели по меньшей мере дюжину репортеров – конечно, Рита Скитер была одной из них, даже больше – она оттеснила остальных и перекрыла мальчику и старику доступ к старой телефонной будке, в которой располагался вход.

Гарри побледнел, Дамблдор улыбнулся, но Гарри видел, что это не настоящая улыбка – на этот раз даже Дамблдор немного нервничал. Он притянул Гарри ближе к себе и огляделся.

– Итак, Гарри Поттер – это мальчик-который-действительно-выжил, – ужасная женщина подступила к ним и Гарри отвернулся, чтобы скрыть гримасу отвращения.

– Думаю, я не могу… – открыл рот Дамблдор, но она его тут же перебила:

– Это правда, что Северус Снейп брат отца мальчика?

– Да, но…, – снова попытался сказать Дамблдор, а Гарри постарался прикрыть лицо мантией, потому что фотографам удалось, наконец, пробиться сквозь репортеров и мальчика ослепили вспышки фотоаппаратов.

– Как долго вы знаете о том, кто он? – возник новый вопрос.

– Около года, но …

– Это правда, что Лили Эванс его мать?

– Да, но …

– Это вы ввели Министерство в заблуждение в прошлом году, подсунув фальшивое тело?

– Все не так просто, и …

– Это правда, что случай помог обнаружить, кто мальчик на самом деле?

– Да, но …

– Северус Снейп знал о том, кем был мальчик, когда принимал его обратно в семью?

– Да, и …

– Это правда, что заклятье забвения было таким сильным, что Снейп не помнит собственного племянника?

– Да, потому что …

– Останется ли Снейп опекуном мальчика?

– Нет, он …

– Почему его нет с вами, раз он его дядя?

– У него есть другие заботы. Сейчас школьное время …

– Это правда, что он отказался от мальчика, когда правда вышла наружу?

– Это уже слишком. Он просто … – попытался ответить Дамблдор, но на этот раз его прервал Гарри:

– Директор, я не думаю, что стоит отвечать на их вопросы. Они все равно все переврут. Давайте лучше попробуем войти… – но тут чья-то рука схватила его и оттащила от Дамблдора. Снова несколько вспышек.

– Отцепитесь от меня! – сердито воскликнул Гарри, вырываясь из чужой хватки. – Не трогайте меня!

– Это правда, что после пыток Волдеморта ты не выносишь прикосновений?

– Нет! – отчаянно закричал Гарри. – Я просто терпеть не могу, когда меня хватают и толкают!

– Это правда, что у тебя шрамы по всему телу?

Гарри побелел от ярости:

– Это не ваше чертово дело!

– Как теперь твое имя? Гарри Поттер или Квайетус Снейп?

Гарри стиснул зубы и промолчал.

– Джентльмены, позвольте нам войти, – Дамблдор начал терять терпение.

– Это правда, что его результаты С.О.В. были лучше, чем ваши, директор? – спросила Рита и Дамблдор сразу же ответил:

– Нет. Но они были лучше, чем у кого бы то ни было еще.

И на этот раз он схватил мальчика за руку и двинулся в сторону входа. Но это оказалось невыполнимой задачей.

– Это значит, что наследник Снейпов не полу-маггл?

– Лили Эванс была ведьмой, – прогремел по-настоящему рассерженный Дамблдор.

– Как вы думаете, этот факт способствует признанию мальчика большинством чистокровных семей?

– Безусловно, – саркастично ответил Дамблдор.

– Он официальный наследник Снейпов?

– Спросите профессора Снейпа, – несчастно пробормотал Гарри себе под нос.

К счастью, вход в Министерство открылся и появилась большая группа авроров. Они быстро оттеснили репортеров от входа, чтобы двое могли пройти беспрепятственно.

– Наконец-то, – проворчал Дамблдор и они поспешили войти, пока вспышки мелькали вокруг, подобно молниям.

– Я не уверен, что мне будет любопытно узнать, что они понапишут обо мне… – Гарри дрожал от напряжения. – Могу представить себе заголовки: Гарри Снейп – новая знаменитость в благородных чистокровных фамилиях! Обратите внимание, у кого есть дочери на выданье.

Дамблдор поднял бровь и кашлянул:

– Я вижу, что им не удалось разрушить твое чувство юмора, Квай… Гарри.

– Можете называть меня Квайетус, директор. Это мое имя.

– Правда? – полюбопытствовал тот. Тем временем они добрались до лифта. Вспышки почти прекратились, только звуки толпы были еще слышны с улицы.

– Да. Прошлым летом, когда Северус был… был… – Гарри вздохнул. – Когда он еще помнил меня, мы договорились, что моим официальным именем, когда все закончится, будет Квайетус Снейп, но моим первым именем будет Гарольд – все равно я отзываюсь на оба.

– Понятно.

– Джентльмены, – поприветствовал их седовласый мужчина, когда двери лифта открылись. – Альбус, рад видеть тебя. Мистер Поттер, – он повернулся к Гарри и протянул руку. – Терри Бут. Рад вас видеть. Мой сын много рассказывал о вас. Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что он весьма высокого мнения о вас.

– Терри Бут? – недоверчиво воскликнул Гарри и внезапно вспомнил вечер в Хогсмиде, когда он оглушил Терри из-за… из-за того, что отец Невилла пытал его… – Ой.. но я… я…

– Да, я знаю, он рассказал мне. Вы правильно поступили тогда, мистер… о, как мне называть вас, дорогой мальчик?

– Квайетус Гарольд Снейп, сэр. И приятно познакомиться.

– Итак, могу вас заверить, мистер Снейп, что мой сын ничего не имеет против вас. Даже больше – он уважает вас.

Гарри просто кивнул: у него не было слов.

– Входите. Я приготовил все необходимые документы, которые ты просил, Альбус. Официальный Идентификатор Министерства скоро прибудет. Мне очень жаль, но на этот раз нам придется наложить на вас идентификационное заклинание, мистер Снейп, – он снова повернулся к Гарри. – Вы знаете, обычно не разрешается…

– … применять его к живым людям, да, я знаю, – вздохнул мальчик.

– Я вижу, вы слышали об этом.

– Довольно много, – пробормотал тот.

– И нам придется снять с вас все чары, заклинания или проклятия, – продолжал мистер Бут.

– Хорошо. Я использую только скрывающие чары, и я не ел и не пил никаких зелий за последние 42 часа.

– Прекрасно, – кивнул мужчина. – Могу я снять скрывающие чары?

Гарри пожал плечами:

– Конечно. Думаю, вы все равно уже знаете о моих шрамах.

– Да, – вздохнул тот. – Думаю, об этом знают все в Министерстве после вашего прошлогоднего происшествия с аврорами.

– Гарри, ты знаешь, почему идентификационные заклинания запрещено использовать всем, кроме сертифицированных специалистов? – вдруг спросил Дамблдор.

– Конечно, директор, – ответил мальчик. – Это довольно болезненно. И опасно.

– Мне жаль, но это придется сделать… вопросы о твоей личности…

– Я знаю, – Гарри серьезно посмотрел на служащего. – И я рад, что эти игры, наконец, закончатся.

Они сидели в тишине, пока не пришла молодая женщина – министерский Идентификатор. Она улыбнулась им:

– Привет, Терри. Я вижу, мне выпала честь вернуть волшебному миру его надежду в эти неспокойные времена.

Она повернулась к Гарри:

– И я действительно счастлива видеть вас, мистер Поттер. Мы все верим, что ваше присутствие может вернуть нам надежду, что мы, возможно, выиграем эту войну.

Она улыбалась, но ее слова были очень серьезны.

– Мне понадобился весь относительный покой прошлого года, чтобы исцелиться, – тихо ответил Гарри.

Все в комнате замолчали. В конце концов девушка вздохнула и грустно улыбнулась Гарри:

– Сожалею, мне придется причинить вам боль. На вас есть какие-либо заклинания?

– Ревело, – пробормотал он, направив на себя палочку. – Уже нет. Я могу сесть?

– Конечно. И приготовьтесь. Это будет довольно долго и болезненно. Вы можете кричать, не стесняйтесь, комната звуконепроницаема.

Юноша кивнул и уселся в ближайшее кресло, крепко сжав руками подлокотники.

– Джустифай!

Гарри закусил губу, чтобы не закричать от боли. Заклинание действительно было очень болезненным. Ему казалось, что его разрывают на мелкие кусочки, но не только тело, даже самую маленькую частичку его будто раздирали невидимые руки – это причиняло ужасную боль, ранило везде и мальчику казалось, что он не может не обливаться кровью. Его тело застыло в пытке и кто-то будто взорвал его разум, продираясь сквозь воспоминания, сквозь образ его Я, его мысли о себе, его сущность. И все это время страшная боль не прекращалась. Заклинание рыскало по всему телу, по всей сути, которая составляла его, по его плоти, по его генам, по его разуму, по его душе…

Почему эта пытка никак не закончится? Неужели этого недостаточно? Гарри закашлялся, его пальцы побелели, вцепившись в ручки кресла.

Пусть это закончится, молился он про себя, пусть это закончится, пусть боль оставит его, это ранит, ранит, как Тормента, как заклятье разбитых костей, как Круциатус… Пусть это закончится.

Его голова начала пульсировать, глаза горели в глазницах.

Когда это прекратится? Разум Гарри вопил.

Как кипящий, жидкий металл, новая волна боли затопила тело. Он крепче сжал зубы и почувствовал знакомый металлический привкус во рту – он прокусил губу.

И вдруг все закончилось.

Мальчик осел в кресле. Его глаза были зажмурены, тело тряслось от болевого шока. Потом он почувствовал, что кто-то ласково обнял его и начал укачивать, тихо говоря поверх его головы:

– Пиши, Терри. Его биологический отец Квайетус Салазар Снейп, сын Северуса Салазара Снейпа и Квирки Афины Ноблестоун, их ИД можно найти в твоих бумагах. Его мать Лили Эванс, дочь Томаса Эванса и Ирис Маколи, они оба магглы, но, думаю, их ИД также будут где-то в документах. Я почувствовала также очень сильное усыновляющее заклинание, которое делает мальчика единственным наследником семьи Поттеров. Его приемный отец – Джеймс Альфред Поттер, сын Гарольда Уинстона Поттера и Армены Хелен Найт, их ИД находятся в досье Поттеров, тебе придется найти те документы. Он роился 31 июля 1980 года. Я также почувствовала на нем следы Непростительных проклятий: против него дважды использовали Убийственное Проклятье, один раз – Империус и Круциатус – 92 раза… о, мой бог… – ее голос сорвался, пока она рассказывала о главных событиях недолгой жизни Гарри.

Она обняла его крепче, но продолжала диктовать:

– Его ближайшие кровные родственники, которые могут засвидетельствовать его как члена семьи и заявить опекунство – это Петуния Эванс, дочь Томаса Эванса и Ирис Маколи, сестра его матери, и Северус Нобилус Снейп, сын Северуса Салазара Снейпа и Квирки Афины Ноблестоун. Другой член семьи, только по крещению: Сириус Италикус Блэк, сын Сириуса Брутуса Блэка и Италы Лилиан Нотт…

– Сириус не может быть моим опекуном? – перебил ее Гарри, – Почему?

– Только если ваши кровные родственники откажутся от вас, – серьезно ответила она. – Но это долгая процедура, мистер Снейп и я не думаю, что это понадобится.

Гарри, забыв о боли, выдавил горькую усмешку:

– Неужели?

Дамблдор ответил на невысказанный вопрос женщины:

– Вероятно, его кровные родственники откажутся от него, – грустно сказал он. – Но пока это точно неизвестно, его временным опекуном будет мистер Блэк. Я обратился к нему вчера и он выразил свое согласие. Он вскоре прибудет, чтобы подписать необходимые документы.

– Мне понадобится разрешение кровных родственников мальчика, директор Дамблдор, – выражение лица женщины выдало ее глубочайшее смятение.

– Вот, возьмите, – Дамблдор вынул из кармана два – ДВА! – свернутых пергамента. Внезапно все силы оставили тело и душу Гарри.

– Они… они… – он задохнулся. – Они знают и… оба – и Дурсли, и Севе… профессор Снейп? – его сердце замерло.

Дамблдор лишь кивнул, не глядя на него.

– Они… они отказались от меня? – горло Гарри так сжалось, что он не мог говорить нормально – голос был тонким и дрожал. – Северус … отказался от меня?

– Квайетус, это лишь временно… Дай Северусу время и … – начал Дамблдор, но Гарри перебил его.

– Могу я посмотреть этот документ? – спросил он на грани слез. Он ХОТЕЛ увидеть ясный знак предательства Северуса. Ему НУЖНО было это увидеть.

Дамблдор протянул ему пергамент.

– Вот.

Руки мальчика дрожали, когда он разворачивал его. И это было там, написано ясным и четким почерком Северуса:

«Настоящим я, Северус Нобилус Снейп (ИД: 03958912111) заявляю, что не имею желания заявлять опекунство над моим предположительным племянником, Квайетусом Снейпом (ранее известным как Гарри Поттер) и разрешаю Министерству предложить для него любую приемлемую кандидатуру временного опекуна, до официальной процедуры отказа. Я осведомлен, что мой отказ не повлияет на возможный статус наследника упомянутого мальчика, в случае, если его принадлежность к фамилии Снейпов будет доказана.

Искренне Ваш,

Северус Нобилус Снейп

Мастер Зелий Школы Волшебства и Ведьминских Искусств Хогвартс»

– Мне не нужны его деньги! – сердито воскликнул Гарри. – Я не…

– Мистер Снейп, – остановил его голос Бута. – Ваше право на наследство совершенно официально, это не благотворительность с его стороны. И на настоящий момент вы единственный наследник семьи Снейпов, хотя пока ваш дядя жив, вы можете распоряжаться только долей вашего отца. С другой стороны, вы также единственный наследник Поттеров, что означает, что вы унаследовали Коттедж Поттеров в Уэльсе, половину Волшебных Раковин Интернешнл – а это одна из величайших мировых волшебных компаний, сейф семьи Поттеров в Гринготтсе, дом в Лощине Годрика, а также хранилище Поттера-Эванс в Гринготтсе…

Гарри побледнел:

– Но это… это…

– Это довольно много, – закончил его заикающееся предложение Бут. – После вашего совершеннолетия вы будете одним из самых богатых чистокровных наследников Британии. И пока мистер Блэк не женится и не обзаведется собственными детьми, вы и мисс Энни Блэк являетесь также единственными наследниками семьи Блэков.

Гарри пришлось закрыть глаза – у него закружилась голова. Он был богат, очень, очень богат. У него было намного больше денег, чем у Дурслей и, вероятно, больше, чем у Малфоев.

У него никогда не было столько денег. И никогда он так ясно не понимал, что в мире есть вещи, которые невозможно купить за деньги.

***

Северус ненавидел всю эту суету, создаваемую вокруг Поттера. Он ненавидел разочарованного Дамблдора, тихий шок студентов и больше всего – газетные гимны этому идиоту, восхваления и слезливые истории, которые они публиковали. Так много статей было посвящено так называемому «воскрешению» Поттера, что официальные выборы министра казались каким-то абсолютно неважным событием. Хотя Патил их выиграл, Северус не заметил ни одной газеты с его фотографией – везде был только Поттер.

Он конфисковал не меньше 17 газет и журналов за утро и снял не меньше 200 баллов в общей сложности, даже со Слизерина. Он прочитал только одну из статей и впал в такую ярость, что чуть не проклял Минерву, которая снова пришла с ним поговорить.

Нет, он читал не репортаж проклятой Риты Скитер, но даже в свежем номере Современного Волшебника – любимом журнале чистокровных семей была статья, которая вскипятила его кровь: «Квайетус Снейп – больше не полукровка». Конечно, нет. Выходило, что его мать была ведьмой, а не магглой.

И тон остальной статьи был тот же: «отвергнутый дядей», «богатейший сирота волшебного мира» и одна слезоточивая статейка о его заключении в Поместье Кошмаров, его побеге, его героизме, самопожертвовании, выдающихся С.О.В.ах, его представлении к награде за спасение Фаджа и так далее, бесконечно. И фото, фото, фото: ублюдок и Альбус у входа в Министерство, ублюдок, прячущийся за Альбуса, ублюдок, таращащийся в объектив, исчезающий в здании Министерства, появляющийся в холле, со своим шрамом, ясно видным на лбу.

Поттер, помпезный паршивец, самонадеянный идиот, спаситель – всегда он! Северус в гневе сжал кулаки. Поттер вернулся, и все ведут себя так, будто они уже выиграли войну! Глупые надежды! Мальчишка был никем иным, как безответственным ребенком. Если они доверяют ему, можно считать, война уже проиграна!

Северус был так зол, пока шел в Большой Зал на обед, что снял сорок баллов со своего собственного факультета за то, что двое студентов врезались в него на углу. Сначала он хотел пообедать у себя в комнатах, но затем передумал – он не хотел, чтобы его считали трусом. Он может видеть мальчишку! Это не его вина, что все так произошло. Это не он обманывал остальных. Это не он обманул их доверие. Почему он должен стыдиться?

Как только он вошел, напряжение в зале стало почти ощутимым. Он мысленно пожал плечами, не обращая внимание на обычные волны ненависти и презрения. Он никогда и не был ничьим любимчиком. Тем не менее, холодное молчание коллег было немного раздражающим. Но это было не их чертово дело.

Тем не менее, было довольно трудно дождаться окончания этого обеда.

И как только он вернулся в подземелья, первым, кого он встретил, был другой гриффиндорский Золотой Мальчик – сквиб Блэк, который пришел орать на него, как он подумал, как только увидел бывшего анимага.

– Снейп. Надо поговорить, – сказал тот, не озаботившись такой малостью, как приветствие.

– Не надо, – ответил он и открыл дверь кабинета. Но Блэк оказался настойчив.

– Ты был опекуном мальчика целый год. Теперь я стал им. Мы должны поговорить.

Да, у Блэка была причина.

– Чего ты хочешь? – недовольно рявкнул Северус.

– Сказать тебе кое-что, задать несколько вопросов и уйти.

– Прекрасно. У тебя пятнадцать минут.

– Достаточно, – кивнул Блэк. Северус подтолкнул его в кабинет.

Они уставились друг на друга и, к удивлению Северуса, Блэк открыл рот и цивилизованно начал:

– Я могу представить, что ты зол, Снейп. Я знаю, что ты считаешь себя преданым. Но ты должен понимать, что не Квайетус предал тебя. Он всегда хотел рассказать тебе правду, с того момента, как ты очнулся в госпитале…

– У тебя нет доказательств, Блэк, но продолжай, – вставил Северус.

Блэк побледнел и постарался воздержаться от грубых замечаний.

– Ладно. У меня нет доказательств. И у меня нет доказательств ваших прежних отношений, не считая моего опыта, но даже ты не можешь отрицать, что с тех пор, как ты очнулся от комы, мальчик всегда был на твоей стороне. Он помогал тебе, он заботился о тебе. Он любит тебя, а ты отверг его как… как… – Блэк растерялся и Северус воспользовался моментом, чтобы вставить:

– У тебя снова нет доказательств, Блэк. Откуда я знаю, что он заботился обо мне, а не хотел защитить себя таким образом? Или, может, у них с Альбусом было что-то другое на уме – откуда я могу это знать? Мне не нужна больше ложь и мне не нужен также этот противный Поттер, даже если это ублюдок моего брата…

– Ты… ты… – Блэк побагровел и поднялся, возвышаясь над Снейпом. – Ты только что назвал его ублюдком…

– А что? Он такой и есть, разве нет? Мой брат не женился на этой Эванс. Это был Джеймс Святой Поттер, кто спас бедную девочку от… – он не договорил. Тяжелый кулак обрушился на его скулу и он перевернулся вместе с креслом. Когда Северус вытащил палочку и поднялся, чтобы напасть на своего заклятого врага, кабинет был пуст. Сквиб улизнул.

***

– Я не просил тебя говорить с ним! – огрызнулся Гарри на крестного. – Зачем ты это сделал? Ты знал, что это только ухудшит ситуацию еще больше!

– Кв… Гарри, я только хотел помочь!

– Мне не нужна ничья помощь! Мне прекрасно и одному! – вспылил Гарри и выскочил из пустой классной комнаты, где встречался со своим уже официальным опекуном.

Он никогда раньше не хотел, чтобы его жизнь окончилась, так сильно, как сейчас. Это просто было слишком много. Всего слишком много.

Он понял, что не был взрослым. Или даже взрослые чувствуют боль? Отчаянье? Страх? Печаль? Он тряхнул головой. Ему всего шестнадцать! И последние несколько дней были слишком долгими. Репортеры, Министерство, боль заклинания и он в первый раз услышал имя матери своей матери! Никто не говорил ему, как звали его бабушку! И эти два заявления об отказе. Они просто разбили его сердце. Он никому не нужен – его родители, родители его родителей, его приемный отец – все были мертвы, а двух его единственных родственников он нисколько не интересовал и, особенно, Северуса… Северус, который обнимал его после кошмара всего три дня назад, отказался от него и теперь вел себя так, как будто Гарри не существует, и написал то ужасное письмо… Почему? Почему? Почему?

Да, Дамблдор и Гарри обманули его доверие, но месть за это была намного более жестока, чем само деяние и Гарри одному пришлось испытать ее, Дамблдора она миновала, хотя все это было его идеей!

Гарри действительно верил, что у него не осталось слез после двух дней истерик и рыданий, но его взгляд снова расплылся и глаза стали влажными, колени задрожали, силы исчезли. Чего целый мир хочет от него? Он был всего лишь слабым мальчишкой, а не спасителем или героем, и теперь он снова плачет, как маленький. Он ненавидел себя.

– Что такое, Снейп? Папочка бросил тебя? – позади него раздался холодный саркастичный голос. Он не хотел, чтобы Малфой видел его заплаканное лицо и красные глаза. Он предпочитал иметь дело с собственной слабостью наедине.

– Мой отец умер, Малфой, шестнадцать лет назад, – спокойно ответил Гарри, слишком усталый для препирательств.

– Ты знаешь, о чем я говорю, – Малфоя не насторожил спокойный ответ. – О твоем обожаемом Северусе. Ты называл его папочкой, ведь так?

– Да, называл, – ответил Гарри. – Но, кажется, это было годы назад, – его голос будто исходил из темной, глубокой дыры.

– Соскучился, да? – продолжались злобные насмешки.

– Нет. Просто грустно. А сейчас, если ты будешь так любезен… Оставь меня, Малфой.

– Не думаю, что твой дорогой профессор Снейп признает тебя снова. Зачем ему?

– Зачем? – повторил Гарри, но его мысли были где-то далеко. Он горько усмехнулся. – Да, зачем? А почему меня это должно волновать? – он развернулся и посмотрел прямо Малфою в глаза, не волнуясь – увидит тот его слезы или нет. – Почему я должен беспокоиться о ком-то? Почему я должен беситься из-за твоих насмешек? – он развел руками. – Не знаю, но я как-то привязан к этому миру и мне не все равно, что люди думают и говорят обо мне. Это нелегко, Малфой. И я ненавижу это, – Гарри обогнул слегка оглушенного слизеринца и помахал на прощанье.

– Увидимся завтра на Арифмантике, – притворно-вежливо сказал он и ушел.

Не так уж далеко – через несколько поворотов его остановил мягкий голос:

– Мистер Снейп, на одно слово.

Гарри устало взглянул на декана своего факультета. Он не чувствовал себя готовым к еще одному разговору.

– Да, профессор?

Она пригласила его войти и через минуту он с удивлением понял, что находится в личных комнатах Макгонагал. Юноша с любопытством огляделся. Комнаты не были отделаны в цвета факультета. Основными в отделке были темно-зеленый и голубой, немного темно-красного, почти коричневого. Профессор указала на кресло возле камина и Гарри послушно сел. Строгая ведьма села напротив и заговорила:

– Гарри, я… я… – челюсть Гарри упала. Он никогда не видел, чтобы у профессора по Трансфигурации пропадал дар речи. Не говоря уже о том, что она никогда раньше не звала его по имени.

– Да? – выдавил он.

– Я только хотела сказать, что мне жаль, что все так обернулось…

– Это не ваша вина, профессор, – Гарри грустно улыбнулся.

– Знаешь, Гарри, я говорила с Северусом тем вечером. Нет, – она повысила голос, заметив, что мальчик хочет перебить ее. – Это не насчет твоего опекунства. Я пыталась уговорить его допустить тебя до занятий по Зельям. Он отказался.

– Да, я знаю.

– Я знаю, тебе нравится зельеделие, – Гарри только пожал плечами. Единственным оставшимся у него чувством была зияющая пустота. – И я хотела попросить тебя, чтобы ты не бросал заниматься зельями. Я уверена, мисс Грейнджер поможет тебе, или мистер Лонгботтом, если ты их попросишь… и, может быть, потом, когда Северус придет в себя, он допустит тебя обратно и ты не отстанешь.