Текст книги "Сюрприз для мужа"

Автор книги: Эмма Ричмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава четвертая

– Мы познакомились «У Франко», – пробормотала Джеллис. Это было кафе, разделенное дорогой. По одну сторону находились столики и стулья, по другую – само заведение. Вспомнив, как она наблюдала за торопливо сновавшим между машинами официантом с высоко поднятым над головой подносом, Джеллис улыбнулась. Она не замечала, что за ней самой следили многие посетители, сидевшие вокруг нее. Она подняла лицо к солнцу и протяжно вздохнула от удовольствия. Ей предстояло целый месяц наслаждаться прелестями юга Франции. Месяц безделья, отдыха, прогулок.

Джеллис вспомнила, что на ней тогда была белая шелковая блузка и белые брюки. Ее длинные темные волосы были собраны в свободный узел на макушке, на носу – темные очки.

– Я подняла глаза, – тихо сказала она, – и увидела тебя. Привлекательного француза. Ты сосредоточенно изучал какие-то бумаги, и я неторопливо рассматривала тебя. Я обратила внимание на волнистые темные волосы, доходившие до ворота белой тенниски, широкие плечи, красивый нос и чувственный, созданный для страсти рот.

Она смущенно улыбнулась своим воспоминаниям и продолжала:

– Я не видела твоих глаз, только темные ресницы, пока ты неожиданно не поднял голову и не заметил, что я таращусь на тебя. Ты не отвел глаз, и я почувствовала, что тоже не в силах сделать это. Мы обменялись долгим-долгим взглядом. Он длился целую вечность. Этот взгляд словно говорил: «Я нахожу тебя привлекательной. И думаю, это взаимно». Тут между нами прошел официант, и чары разрушились. Почти разрушились.

– Все прямо как в самом тривиальном любовном романе.

– Да, – грустно согласилась она. – Однако так это и было. Ты подошел к моему столику и спросил, не знакомы ли мы.

– Deja vu.

– Да.

Он придвинул к себе фотоальбом и начал перелистывать страницы.

Джеллис перевела взгляд на его губы и вспомнила их первый поцелуй. Она целыми неделями мечтала о нем, но, когда это свершилось, мощь его желания чуть не убила ее. Потом они стали встречаться каждый день и вместе ездили по Пиренеям на ее машине, потому что у него не было своей.

Разбросанные на вершинах гор деревеньки, замки, крепости, магазинчики в Перпиньяне. И в конце каждого дня они останавливали машину на вершине холма, откуда дорога вела на Коллиур, и выходили из нее: он – чтобы освободить место водителя, а она, – чтобы занять его. Он обнимал ее за плечи, улыбался своей озорной улыбкой и нежно целовал ее в щеки. Потом он уходил пешком, а она, расстроенная, возвращалась в снятую ею квартиру. И вот однажды, через две недели после их первой встречи он наконец поцеловал ее в губы.

Дни яркого солнца и безоблачного синего неба прошли. Погода поменялась, стала неустойчивой. То и дело поднимался ветер, нагонявший темные облака. Джеллис и Себастьен рано пообедали и сидели под навесом на улице, в кафе в Пор-Ван-дре, и допивали последний бокал вина перед тем, как разойтись по своим комнатам.

Сначала послышался негромкий гул, это шумел ветер, трепавший снасти на яхтах, он шелестел ветвями деревьев, обрамлявших залив, где стояли легкие морские суда. И вдруг полил дождь, сначала слабый – люди даже подставляли ему ладони и лица, – а потом вдруг хлынул таким потоком, что все бросились искать убежище под крышей.

Джеллис улыбнулась Себастьену, и он ответил ей ленивой улыбкой. Сердце перевернулось у нее в груди, она поняла, что не хочет идти домой. Оставлять его. Однако он не испытывал тех же чувств… Не думал, что испытывает их.

– Мы можем промокнуть, – произнесла она.

– Гмм…

– Машина на противоположной стороне от входа.

– Гмм.

Джеллис почувствовала на щеке каплю. Она подняла голову и рассеянно улыбнулась, заметив, как навес над ними заполняется водой. И вскочила, едва сильный порыв ветра перевернул пару-тройку стульев. Флажки на яхтах неистово трепетали. Люди помчались мимо них, накрывая головы газетами, к ближайшему укрытию, а Джеллис и Себастьен, по-прежнему сидя, наблюдали за суматохой.

– Это остатки урагана, пронесшегося над Штатами.

– Правда?

– Угу, – весело подтвердил он. Похолодало. Слегка дрожа, Джеллис запахнула свою легкую куртку, и тут он, вытянув руку, прижал ее к себе. Он хотел поделиться с нею теплом своего тела. Посмотрев на него, Джеллис увидела, что его глаза пылают страстью, и внезапно сама почувствовала, как поток желания омыл ее с головы до ног.

– Пора идти, – тихо сказал он, и она, проглотив сухой ком в горле, едва кивнула головой.

«Что это? Может, наконец… Может, потому, что скоро я уезжаю домой, и не будет никаких… взаимных обвинений?» Она не знала. И ей казалось, что ее это не волновало.

Он поставил пустой стакан на стол и подождал, пока она допила свой. Сердце у нее забилось быстрее, волнение нарастало. Она встала. Рука Себастьена все так же обвивала ее. И он улыбнулся.

– Готова?

– Да, – хрипло ответила она.

Он взял ее руку в свою и принялся согревать ее пальцы. Все, что он делал, казалось медленным, нарочитым, хорошо продуманным. «Наверное, он и любовью будет заниматься так же», – подумала она тогда. Почувствовав, как сердце встрепенулось у нее в груди, Джеллис не сразу сообразила, что он что-то у нее спрашивает. Глядя на него, на его волосы и одежду, которые трепал неистовый ветер, она прошептала:

– Что?

Он медленно улыбнулся. В его глазах играли смешинки.

– Я спросил, можешь ли ты бегать?

– О, да.

– Хорошо. Тогда побежали.

Они крепко взялись за руки и помчались через аркаду, образованную навесами кафе, обгоняя занятых тем же прохожих, и, задыхаясь от смеха, наконец остановились у подножия горы.

Вымокшие до нитки, они хохотали так, словно им рассказали самый забавный анекдот на свете. Когда они добежали до машины, он повернул Джеллис к себе лицом, и она оказалась в его объятиях.

Себастьен глядел на ее смеющееся лицо, на капельки дождя, сбегавшие с изящного носика, и его улыбка постепенно растаяла. Он погладил ладонью ее влажное тело, затем взял обеими руками ее лицо и медленно поцеловал в губы.

Может, это было задумано как быстрый поцелуй, порождение смеха и усталости, однако ему не суждено было просто так закончиться. Согретая его жаром, ощущая его тело, Джеллис обвила руками его талию, крепко прижала к себе и поцеловала его в ответ со страстью, которая созревала в ней в течение последних невыносимых недель, проведенных в его обществе.

Прерывисто дыша, пошатываясь от порывов обезумевшего ветра, который словно угрожал оторвать его от нее, она крепко прильнула к Себастьену, расставив для равновесия ноги и наслаждаясь старым как мир счастьем.

Джеллис показалось, что они стоят так уже очень долго. Наконец он медленно поднял голову и посмотрел на нее. В свете уличных фонарей плясали бусинки дождя, сверкавшие как слезы, были видны сигнальные огни самолетов и – совсем близко от нее – лицо, отмеченное силой и весельем.

– Поцелуи под дождем следует включить в руководство по любви, – тихо прошептал он, и акцент его стал более заметным, сексуальным. – Поцелуи под дождем должны быть принудительными. Отвези меня домой, друг мой.

– Ты хочешь, чтобы я вела машину?

– Да.

– Всю дорогу?

– Да.

Она с трудом проглотила ком в горле, неловко сняла сумку с плеча, пошарила и нашла ключи, а потом, неохотно оторвавшись от его теплого тела, забралась в холодную машину.

Дрожа, она завела двигатель, включила вентилятор и глуповато улыбнулась, едва он занял место рядом с ней. Никогда раньше он не просил отвезти его домой. Никогда не давал ей садиться за руль, кроме тех случаев, когда они возвращались в город с вершины холма. «Сегодня идет дождь. Значит, мне надо отвезти его домой».

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем очистилось лобовое стекло, и все это время они сидели в неловком молчании. Себастьен нежно дотронулся пальцами до ее холодной щеки. Джеллис едва не подскочила и нервно засмеялась.

– Он стал сильнее, – невпопад заявила она.

– Кто, Джеллис? – мягко спросил Себастьен.

– Дождь.

– Да.

– И ветер. Он усилился, тебе не кажется?

– Да.

«О Господи. Как мне хотелось повернуться к нему, уткнуться в его теплую грудь. И медленно снять с него одежду».

Слегка вздрогнув, она почти неслышно произнесла:

– Я не знаю, где ты живешь.

– Я покажу тебе.

«Да». Дрожащими руками, не в силах больше ждать, она включила заднюю передачу и быстро выехала со стоянки.

– Включи фары, – подсказал он. По голосу его казалось, что он улыбается.

Чувствуя себя дурочкой, мучительно сознавая и ощущая близость его сильного бедра и руки, она быстро выключила фары и съехала по небольшому склону. Нагнувшись вперед, всматриваясь в заливаемое дождем лобовое стекло, она осторожно вела машину. Дворники деловито бегали по стеклу. Мимо проплыли гаражи, многоэтажные дома, то тут, то там мелькали редкие огоньки, и, наконец, они добрались до города.

– До перекрестка, потом направо и первый поворот налево. Там небольшая стоянка.

Джеллис молча кивнула головой. Непогода разбушевалась не на шутку, деревья раскачивались в разные стороны так, словно хотели сбежать, море глухо ревело, разбивая крохотный пляж.

Переезжая через мост, она краем глаза заметила, как вода ручьями стекает по стеклу. Джеллис надеялась, что на стоянке не будет машин. В нескольких еще открытых кафе и барах спешно закрывали окна ставнями, приковывали стулья к столам для большей безопасности, снимали дико трепетавшие на ветру навесы.

– Ты сказал – направо?

– Да.

«И когда я подъеду к стоянке, он просто выйдет из машины и пожелает мне спокойной ночи».

– Здесь налево, – подсказал он.

– Да, прости.

Въехав на маленькую автостоянку, которую быстро заливало потоками дождя, Джеллис вопросительно посмотрела на Себастьена.

– Подай назад, там земля немного выше, и оттуда идет уклон. Это наиболее безопасное место для машины.

Она осторожно объехала глубокие лужи и остановилась там, где показал Себастьен. Потом заглушила мотор и выключила фары.

Он взял ее лежавшую возле его бедра сумку и молча вручил Джеллис.

Слегка волнуясь, она посмотрела на него и встретила устремленный на нее взгляд Себастьена. Помолчав, он наконец улыбнулся и лукаво предложил:

– Кофе?

Издав нервный смешок, она кивнула и посмотрела на густую пелену дождя за окном.

– По счету «три»?

– По счету «три». Un, deux, trois [2]2
  Раз, два, три (франц.).


[Закрыть]…

Они выскочили из машины, и Джеллис, торопливо сунув ключи в замок, захлопнула дверцу.

Взявшись за руки и закрыв глаза, они бросились вперед, под больно хлеставшие их тела струи дождя. Перепрыгнув через большую лужу, они помчались по узкой, мощенной булыжником аллее и чуть не поскользнулись на маленькой площадке. Вымокший до нитки, смеющийся Себастьен потянул ее за собой на несколько ступенек вверх и втолкнул в коридор.

Когда он закрыл за собой дверь, стало совершенно темно. Они очутились в какой-то мягкой, бархатной мгле со слабым ароматом… лимонов.

– Добро пожаловать в мой дом, – мягко произнес Себастьен.

– Спасибо, – хрипло ответила она.

Он коснулся руками ее плеч, проверил, насколько промокла ее куртка, и тихо добавил:

– Сними все это. Ванна справа. А я пойду, приготовлю кофе.

Послышался щелчок, и в мягком свете показался выложенный красными плитками пол, ослепительно белые стены. Слева от нее висел обрамленный карандашный набросок какой-то крепости.

– Возьми халат, что висит в ванной. Выключатель внутри.

Кивнув головой, она поспешила в комнату, на которую указал Себастьен, включила свет и закрыла за собой дверь. Над раковиной висело большое зеркало, и Джеллис несколько мгновений потрясенно разглядывала себя. Она выглядела насквозь промокшей и… какой-то безумной. Словно предвкушала что-то. Джеллис быстро отвела взгляд от этого незнакомого лица и осмотрелась.

Серо-белый кафель покрывал пол, серыми же плитками были отделаны раковина и ванна. Темно-зеленые полотенца висели на перекладинах возле душевой кабины. С одежды и волос Джеллис стекала вода, образуя на полу небольшую лужицу. Сняв легкие плетеные туфли на низком каблуке, Джеллис стянула мокрую куртку и, не найдя более подходящего места, бросила ее на пол. Ее бил озноб. Сняв блузку и брюки, она бросила их на пол вслед за курткой.

Белье ее тоже насквозь промокло, ей было в нем ужасно неуютно. Закусив нерешительно губу, она наконец, пожала плечами и сняла и его. Потом открыла дверцу душевой кабинки, потянула за рычаг и попробовала рукой воду. Когда побежала горячая вода, она вошла в кабину и закрыла дверцу.

Через пять минут, согревшись, выключила воду, вылезла из кабинки и вытерлась досуха, а потом надела темно-синий махровый халат Себастьена, висевший за дверью. Закатав слишком длинные рукава и завязав пояс, она подняла влажную одежду и нерешительно выпрямилась. А потом, набрав побольше воздуха, направилась в противоположный конец коридора.

Заглянув на кухню, Джеллис увидела, как Себастьен вытаскивает тяжелые кружки. Он переоделся в серые брюки и серый свитер. Волосы у него были взъерошены, но он успел их высушить. Он был босиком. И словно почувствовав, что за ним наблюдают, неожиданно повернулся и улыбнулся.

– Ну-ка, давай мне мокрые вещи, я высушу их в духовке.

– В духовке? – изумленно переспросила она, и он усмехнулся.

– Перед духовкой, – еще раз улыбнувшись, поправился он. – А в моем халате ты похожа на привидение, – тихо добавил он.

И прежде чем она придумала, что бы сказать ему в ответ, он взял в углу кухни небольшую сушилку, поставил легкую конструкцию перед духовкой, затем включил ее и открыл дверцу. Проходя мимо Джеллис, Себастьен запечатлел у нее на щеке мимолетный поцелуй, взял мокрую одежду и аккуратно развесил на сушилке. Ей было неловко смотреть, как мужчина развешивал ее белье. Отведя взгляд, она принялась разглядывать маленькую кухоньку. Та была отделана кафелем белого, охристого и коричневого цвета. Джеллис вдруг почувствовала себя совсем юной.

– Иди в гостиную, – мягко приказал Себастьен. – Я принесу кофе туда.

Она торопливо перешла в гостиную. На покрытом лаком дощатом полу лежал квадратный ковер, еще был диван, два кресла, стол и четыре стула. Ничего броского, ничего особенного – удобная и функциональная мебель. Большое окно обрамляли тюлевые занавески. Джеллис подошла к окну и полюбовалась на открывающийся из него вид. И улыбнулась. Освещенная крепость на вершине горы, казалось, плыла в воздухе, как призрачный средневековый замок. На горе не было видно ничего, кроме дрожавшего в воздухе очертания крепости. В окна бил дождь, вокруг дома с завыванием носился ветер, и можно было услышать, как тяжелые волны бились о скалы.

– Прошу, – сказал Себастьен.

От неожиданности Джеллис вздрогнула и, повернувшись к нему, смущенно улыбнулась. Он поставил чашки на кофейный столик, подождал, пока она подошла и устроилась на диване. Весело улыбаясь, он задернул тюль, однако не стал трогать тяжелые шторы. А потом вернулся и сел рядом с ней на диван. Совсем рядом.

– Привет, – тихо произнес он.

В глазах его сверкали озорные смешинки, на губах играла обворожительная улыбка. Однако Джеллис почувствовала его внутреннее напряжение. И когда он дотронулся пальцами до ее щеки, она едва не задохнулась и лишь молча смотрела на него расширенными от волнения глазами.

Себастьен улыбнулся, откинулся назад и обнял ее одной рукой. Джеллис опустила голову и как зачарованная уставилась на свою кружку. Нервы ее были на пределе, она буквально оцепенела. Себастьен поднял руку и дотронулся до ее косы.

– В моих фантазиях, – тихим, обволакивающим голосом заговорил он, – мне казалось, что я схватил эту самую косу, именно так. – Он соблазнительно шептал, все крепче сжимая косу и касаясь пальцами ее шеи. Джеллис ощутила невольную дрожь. У него были теплые, нет, горячие пальцы. – И я притянул тебя к себе. Ты – моя добыча, моя пленница. А потом я медленно, очень медленно расплету косу… вот так… – Обеими руками он принялся теребить ее волосы, распуская прядь за прядью, а Джеллис при этом сидела как статуя, замерев от волнения. – И когда я расплел ее, когда она повисла вдоль твоих бедер, как блестящий влажный занавес, – снова забормотал Себастьен, и в голосе его вновь послышалась улыбка, – то я полностью подчинил тебя своей власти. И единственный способ вырваться от меня – это обрезать твои великолепные волосы. – Он все расчесывал и расчесывал пальцами ее волосы, пока каждая прядь не распрямилась, потом медленно набрал целую горсть ее волос у шеи и нежно потянул к себе.

Покорная, почти бездыханная, Джеллис прижалась к нему, а он снова взял в обе руки ее струящиеся длинные волосы, поднял их вверх, полюбовавшись эффектом, пропустил пряди через свои сильные пальцы, не спуская с них глаз, и начал все сначала. Потом посмотрел ей в глаза глубоким взглядом, медленно убрал волосы с ее изумительного лица и нежно пообещал:

– А теперь я буду тебя целовать. Так целовать, как я мечтал с тех пор, как в первый раз увидел тебя в том кафе, когда ты посмотрела на меня и не отвела взгляда. Вот и теперь ты не можешь оторваться от меня. Или можешь?

Она сглотнула, еле качнув головой – на большее у нее не хватило сил. Зачарованная, загипнотизированная его голосом, она ничего не могла поделать с собой – только покориться. И ничего не делала, лишь следила, как его губы приближались к ней, а потом, когда она уже не могла разглядеть его, просто закрыла глаза. На целую вечность. И когда губы его наконец коснулись ее губ, Джеллис тихонько вздохнула, еле слышно простонала и… покорилась магии. Его губы были теплыми и сухими, и весьма искушенными. Он целовал ее, дарил радость и сам получал удовольствие, потом поднял голову и улыбнулся, глядя в ее одурманенные глаза.

– Хорошо?

– Да, – прошептала она.

– А теперь ты можешь поцеловать меня. Если хочешь.

Хотела ли она? Никогда ничего ей не хотелось больше, чем этого. Она медленно перевела ладони с его запястий на локти, на плечи, погладила пальцами шею, запустила их в волосы и, нагнув к себе его голову, раздвинула языком его губы и поцеловала его так же, как он только что целовал ее.

А когда поцелуй их слишком затянулся, Себастьен поднял голову, улыбнулся одними глазами и забросил ноги на диван. Потянув Джеллис вниз, он пристроил ее рядом с собой, расправил халат вдоль ее длинных ног и опустил голову на подушку так, что она оказалась немного выше ее головы. Он разгладил у нее на плече волосы, потом принялся закручивать длинные пряди в спирали. Удовлетворившись полученным эффектом, засунул кончик спирали в вырез халата, между ее грудей.

– Я не буду дотрагиваться, – пробормотал он с обворожительной плутовской улыбкой. – Я буду касаться волос, ведь я их уже трогал. Правда? – С этими словами он вытянул прядь, поднес ее к губам, не сводя с Джеллис глаз, и снова засунул волосы в вырез халата.

«Почему он не хочет дотрагиваться?» – думала Джеллис. Она хотела его. И никогда ничего в жизни не хотела больше этого.

– Щекотно? – шаловливо спросил он. Джеллис не могла говорить, она вообще ничего не могла делать. Только смотрела на него, ощущая свое обнаженное тело под халатом. И ей хотелось, чтобы он разделил с ней ее наготу. Она резко кивнула головой. Он протолкнул кончики ее волос дальше, пока они не коснулись живота, и она почувствовала себя так, словно тело ее совершенно обмякло. Джеллис лишилась сил и воли – окончательно и бесповоротно.

– Расскажи мне о себе, – тихо попросил он, и голос его прозвучал соблазнительно и хрипло. – О своей жизни, о возлюбленных. Нет, – поправился он, криво усмехнувшись, – о возлюбленных не надо. Лучше расскажи мне о своих надеждах, мечтах. Расскажи мне о том, что ты хочешь.

«Рассказать ему? Не думаю, что я могу ему что-то сказать. Мне кажется, я вообще не могу говорить». Когда-то она очень сильно любила, но теперь это чувство умерло.

Глава пятая

– Джеллис!

Вздрогнув, она устремила свой взгляд на Себастьена, на другого Себастьена. У этого было более суровое лицо и белая полоска на виске. И он был мрачен.

– В чем дело? О чем ты думала? У тебя такой вид…

Глаза ее наполнились слезами, она встрепенулась и покачала головой.

– Ни о чем, – прошептала она. – Я просто… думала. Вспоминала. А что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? – медленно спросила она.

– Желание, – сдавленно ответил он. – Мне очень трудно быть рядом с тобой и не прикасаться к тебе. Понимаешь? Я стараюсь быть откровенным с тобой. В голове моей одни только образы. Разум предлагает мне невыносимо соблазнительные картины твоего обнаженного тела, как мы вместе в постели…

– О, пожалуйста, не надо, – в тоске взмолилась она.

– Не буду, – мрачно согласился он. – Но я так хочу испытать те же чувства, что испытывал раньше, и понять, чем я так обидел тебя. Мне кажется, я хочу знать это больше всего на свете. – Опустив глаза, он невидяще уставился на фотографии, лежащие перед ним. – После аварии, – медленно продолжал он, – я боялся задавать вопросы. А вдруг я был убийцей? Или насильником? Мошенником или растратчиком? – Мрачно улыбаясь, он посмотрел на нее. – Я пошел в библиотеку в Париже и, начиная с даты моей аварии, прочитал все газеты, которые смог раздобыть. Но когда ничего так и не прояснилось, никаких снимков, никаких даже соображений по этому поводу, я…

– Разозлился? – нежно подсказала Джеллис.

– Разозлился? Да, пожалуй, – согласился он, и отблески прежнего веселья промелькнули у него в глазах. – Ничтожный человек, которого никто даже не разыскивает. Как ни странно, это сильно меня задело. И тогда я подумал, что, может быть, потому, что я не француз, а француз канадского происхождения, или еще откуда-нибудь… Давай выйдем, – почти настойчиво предложил он.

– Выйдем?

– Да. Мне кажется, лучше бы чем-нибудь заняться. Мы можем погулять по тем местам, где гуляли раньше, посидеть там, где сидели, вспомнить наши разговоры. Мне надо что-то делать, чтобы всколыхнуть мою память, устранить эту боль. А если мы будем сидеть здесь и просто смотреть друг на друга, боюсь, что буду думать лишь о том, как бы соблазнить тебя.

«Однако он не соблазнит меня. Я сама отдамся ему, если он до меня дотронется». Испугавшись собственных чувств, Джеллис поспешно встала и пошла к выходу.

– Мы держались за руки? – с мрачным юмором спросил Себастьен, когда они пошли по городским улицам.

– Да.

Он взял ее за руку, и Джеллис напряглась, а потом осторожно высвободила свою ладонь.

– Тебе не нравится эта идея?

– Не нравится, – неуверенно ответила она. «Завтра утром я уезжаю домой. Должна уехать. Больше я этого не вынесу».

Себастьен пытался улыбаться людям, приветливо глядевшим на него, но это была всего лишь рассеянная гримаса, нечто, отдаленно напоминавшее улыбку. Он вяло поднимал руку, и угрюмое выражение его глаз при этом не изменялось ни на йоту.

Они не особенно ясно представляли себе, куда направляются. Прошли мимо отеля, мимо нескольких кафе, постояли у крепости и праздно понаблюдали за группой подростков, гонявших мяч по мокрому песку. Небо сделалось таким же голубым, как прежде, однако стало прохладнее, и солнце светило уже не так ярко.

Наблюдая, как работают художники, он вдруг спросил:

– А я рисовал?

Она удивленно покачала головой.

– Здесь целая колония художников.

– Да.

– Тогда почему я пришел сюда?

– Не знаю, – беспомощно ответила она.

– Ты вообще не много обо мне знала, не правда ли?

Поколебавшись, Джеллис снова покачала головой.

– Да, я не слишком много о тебе знала. – «А почему же не спрашивала? – задала она себе вопрос. – Меня даже не заинтересовало, почему он все распродал, обрывая все связи с прошлым».

– А я никогда не привозил тебя в мои родные места?

– Нет. Во время наших путешествий мы всегда ездили в горы в Испании, но никогда в сторону Ниццы.

– А у тебя это не вызывало любопытства? Ты никогда не спрашивала, почему?

«Любопытства? Интересовало ли меня это? Не знаю. Я просто любила его и принимала таким, какой он есть. Странно, что я только сейчас подумала об этом».

– Мы были так поглощены друг другом, что…

– Мы были влюблены?

– Да.

Он повернулся к ней и обезоруживающе улыбнулся.

– Ну, так что же мы еще делали?

– Осматривали замок.

– Тогда давай поедем туда, – с мрачным смешком предложил он. – Никогда не знаешь…

Джеллис терзала обида, она была несчастна и совсем не напоминала ту прежнюю влюбленную девушку. Не было никаких следов веселья, которое так пленяло его, не было задорной улыбки, прежнего смеха. Она чувствовала себя так же, как шесть лет назад, когда умер Дэвид. Дважды ей пришлось пережить потерю, ибо ей казалось, что Себастьен тоже умер. Или она умерла.

Взбираясь по вымощенной булыжником дорожке к Шато Ройяль, Джеллис пыталась припомнить каждую подробность того дня. Пыталась восстановить прежние чувства. Но, разумеется, из этого ничего не вышло, потому что они отдалились друг от друга на расстояние, которое казалось непреодолимой пропастью.

– У нас был проспект, – тихо сказала она.

– Тогда давай как-нибудь раздобудем его.

– Не смейся надо мной.

– Прости.

Джеллис печально улыбнулась женщине, сидевшей за столом, взяла у нее проспект и повела Себастьена на экскурсию по замку, читая описания, содержавшиеся в проспекте. Она была не особенно сильна во французском, когда они в первый раз приехали сюда, и тогда Себастьен смеялся над ее вымученным акцентом. Но сегодня он не смеялся, а акцент ее больше не терзал ему уши. Она прочитала фрагмент описания замка.

Себастьен наконец все-таки фыркнул.

Джеллис не стала утруждать себя дальнейшим чтением. Когда они добрались до крепостного вала, надежда сменилась отчаянием. Увидев розовые кусты, посаженные вдоль одной из стен, она вспомнила аромат цветущих роз. И глаза ее наполнились слезами. Он тогда сломал отцветшие бутоны, осторожно убрал шипы и прикрепил розу за ухом Джеллис. А потом поцеловал ее. Он всегда целовал ее. По любому поводу, по любой причине, так же, как и она целовала его.

Насильно прогоняя воспоминания, Джеллис прошла несколько шагов, потом остановилась.

– Мы стояли здесь, – тихо объявила она. – Мы были здесь одни. – Нежный ветерок раздувал ее волосы, ласкал щеки, как ласкал их Себастьен.

– Что ты от меня скрываешь, Джеллис? – тихо спросил Себастьен.

«Что ты просил меня выйти за тебя замуж. Здесь, на этом самом месте ты попросил меня стать твоей женой». Медленно повернувшись, она уставилась на его угрюмое лицо.

– Ничего, – солгала она. – А почему ты так думаешь?

Его лицо приобрело серьезное выражение.

– Ты начала объяснять, потом остановилась. Ты… – Ветер трепал его темные волосы. Задумчиво хмуря брови, Себастьен продолжал: – Между нами существует напряжение, сексуальное напряжение. – И с вымученной улыбкой добавил: – Только не отрицай этого. Может, я и утратил память, однако человек знает, когда чувства его были взаимными.

– Да, – беспомощно согласилась она. «Потому что так оно и есть на самом деле».

– Я сильно обидел тебя, однако это не меняет того факта, что мы оба стараемся преодолеть это. И даже более того. Что еще случилось, Джеллис?

Отвернувшись от него, она уставилась на море.

– Натали, – тихо сказала она.

– Натали?

– Да. Сразу после того, как я обнаружила твою записку, она пришла к моему дому. Я обнаружила ее на лестнице. Она искала тебя.

Он повернул ее к себе и посмотрел на измученное лицо молодой женщины.

– Ты знала ее? – тихо спросил он.

– Нет.

– Продолжай.

– Она была очаровательна и совсем потеряла рассудок. Она сказала, что ей очень жаль беспокоить меня, однако она запамятовала, какая квартира твоя. Она сказала, что ты… должен был встретиться с ней, но не пришел. Сказала, что ты попросил ее выйти за тебя замуж, – с болью закончила она.

– А я в то время встречался с тобой? И жил с тобой? – откровенно спросил он.

– Да. И в то же время с ней, все лето, и вы были любовниками. – Глядя ему в глаза, она заметила, что он потрясен.

– Боже мой, – прошептал он. – Что же я был за человек?!

– Не знаю. Но хотела бы узнать.

– А почему ты не говорила мне об этом раньше?

– Потому что не думала, что от этого будет толк. Потому что тебе и без того было о чем беспокоиться. – «И потому, что я ревновала и ненавидела ее». – Я могу сказать, что ты не встретился с ней только из-за того, что уехал в Южную Америку.

– И потерял память.

– Да. – Зрачки у нее расширились, и она сбивчиво прошептала: – Ты думаешь, мне легче, чем тебе? Ты потерял память, а я… – Джеллис умолкла, у нее не было сил продолжать дальше. Затем она еле слышно пробормотала: – Я уезжаю домой.

Она торопливо поднялась по ступенькам. Себастьен схватил ее за косу у шеи, и она изумленно вскрикнула.

– Что с тобой? – спросил он и развернул ее лицом к себе, не выпуская косу из рук.

– Вот так ты… всегда…

– Что?

– Держал меня, – еле выговорила она. – Ты всегда так держал меня. Ты хватался за мои волосы, как за якорь. – Глядя прямо ему в глаза, она пыталась рассмотреть в них хотя бы искорку того, прежнего человека. – О, Себастьен! – закричала она. – Я больше не выдержу. Я не могу! – Она покачнулась и прижалась лбом к его плечу, крепко вцепившись пальцами в его свитер. А он обнял ее, и они стояли голова к голове.

– А ты думаешь, мне легко? – тихо спросил он, мрачно глядя на нее. – Ты ей сказала, кто ты?

– Нет, в тот раз нет. Я словно онемела. – «Я не верила своим глазам. Представляла, как они ласкают друг друга. Как Натали проделывает с ним то же самое, что и я. С ним…» Джеллис содрогнулась, отгоняя от себя видение, и прошептала: – Она вернулась через неделю. Видимо, наводила справки, потому что в этот раз все знала.

– Понятно. А где она сейчас? Эта Натали?

– Я не знаю, – глухо прошептала Джеллис. – Я ничего не знаю о ней, кроме того, что видела. Элегантная блондинка, француженка. – «Он с нами обеими обошелся плохо, значит, должна же быть какая-то связь. Однако ее нет. Он ненавидит эту другую женщину».

– А ты с ней никак не связалась? Не сказала ей, что нашла меня?

– Нет. – «Он не спросил, почему. Наверное, ему это просто не нужно». – Она живет в Провансе, – безразлично произнесла Джеллис. – Адреса ее я не знаю, только номер телефона. Я даже не знаю, для чего его сохранила. Я дам его тебе, когда мы вернемся.

– Спасибо. Сегодня утром я разговаривал со своим адвокатом, – без всякой связи добавил он. – Я попросил его рассказать мне, каким был.

Джеллис посмотрела ему в лицо.

– Ну и?..

– Его описание не совпадает с твоим.

– Понятно.

– Ты говорила, что я был добрым.

– Да.

– Жерар сказал, что я был безжалостным.

– В самом деле?

– Да. Похоже, он прав, да?

– Не знаю. Со мной ты никогда не был жестоким.

– А с остальными?

– Понятия не имею. Ты мог быть высокомерным, безразличным… – Из-за близости его теплого тела, прижатого к ней теплого бедра ей было трудно думать, говорить… «Если я чуть-чуть разведу свои бедра, он прижмется ко мне».