Текст книги "Сюрприз для мужа"

Автор книги: Эмма Ричмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Эмма Ричмонд
Сюрприз для мужа

Глава первая

Густые, темные, заплетенные в небрежную косу волосы ниспадали до талии, большие карие глаза смотрели на мир безо всякого интереса. Красивая, отрешенная, печальная… Погруженная в собственные мысли, Джеллис не замечала рождественского перезвона, постоянно доносившегося из громкоговорителей, не слышала оживленной болтовни вокруг. Вот открылась дверь кафе. Она мгновенно насторожилась и замерла в оцепенении.

Deja vu [1]1
  Уже было (франц.)


[Закрыть]. И в то же время не совсем так. Остолбенев от изумления, она не могла даже расплакаться, она ничего не понимала и лишь молча смотрела на темноволосого, высокого мужчину, занявшего соседний столик. Суровый, напряженный, подтянутый. Жестокий. На левом виске заметна седая прядь. И все же это Себастьен. Карие глаза с потрясающими зелеными искорками равнодушно осмотрели все вокруг, пока не наткнулись на Джеллис. И тут же остановились. Лениво, с почти оскорбительной дотошностью эти глаза изучали ее лицо. И наконец он цинично улыбнулся. Она не улыбнулась ему в ответ. Просто не могла. В этом взгляде не было ни тепла, ни добродушия. Это был Себастьен, но не тот Себастьен, которого она знала раньше. Которого любила. Глаза того Себастьена излучали веселье, и он был таким, каким она рисовала его в своем воображении. «Вернее, каким я его себе представляла, – с горечью поправила она себя. – Честным и веселым. И в его темных волосах не было серебристых нитей».

Восемнадцать месяцев назад в другом кафе и в другом городе они впервые обменялись взглядами. И так зародилась их любовь. Не мгновенно, не сразу, но все же зародилась. И закончилась.

Застыв на месте, Джеллис все так же не сводила с него глаз, и он насмешливо приподнял одну бровь.

Она не могла ответить, вообще ничего не могла с собой поделать, просто сидела на месте как истукан. Он нахмурился и жестко спросил:

– Вы меня знаете? – И когда она не ответила, продолжая потрясенно смотреть на него, он крепко схватил ее за локоть. – Я спросил вас, вы знаете меня? – проскрежетал он.

В горле у нее что-то сжалось, она издала тихий вопль отчаяния и вскочила на ноги, готовая умчаться прочь.

– Сядьте! – зарычал он. И не обращая внимания на то, что причиняет ей боль, потянул ее обратно на стул. Глядя на нее суровыми глазами и сжав губы, он с таящей угрозу мягкостью спросил: – Кто я?

– Прошу вас! – прошептала она. – Ну, пожалуйста, не надо!

Между бровями у него пролегла глубокая морщинка, безобразно перерезающая лоб.

– Не надо чего? Чего? – яростно повторил он. – Откуда вы меня знаете? И с каких пор?

– Вы знаете, с каких пор! – закричала она.

– Нет, леди, не знаю! Так когда же мы познакомились? – нетерпеливо спросил он. – Более четырех месяцев назад?

Горло у нее сжималось, грудь терзала нестерпимая боль. Она уставилась на него измученными глазами и отрывисто кивнула. И тогда он, прикрыв глаза, издал прерывистый вздох, а затем спросил:

– И как же меня зовут?

– Что? – испуганно прошептала она.

– Как меня зовут, черт подери!

– Себастьен.

– Себастьен, – словно эхо отозвался он, сжимая свободную руку в кулак. – Себастьен, а дальше? Какой Себастьен?

– Фуркар.

– Француз?

– Да. Да! – в отчаянии выкрикнула она.

– Откуда?

– Из Коллиура.

Он снова закрыл глаза, а потом протяжно вздохнул. Джеллис показалось, что он очень долго сдерживал этот вздох.

– Себастьен Фуркар, – тихо повторил он. – Из Коллиура. Боже мой. Наконец-то. – Открыв глаза, он уставился на нее. – А вы?..

– Джеллис.

– Джеллис, – ровно повторил он.

– Вы делаете мне больно, – сказала она.

Он посмотрел на ее руку, словно не осознавая, что держит ее мертвой хваткой, и поспешно отпустил ее.

– Пардон. И кем же мы были? Друзьями? Любовниками?

Отведя глаза в сторону, она тоже посмотрела на свою руку. Белые отпечатки его пальцев медленно краснели. «О Боже праведный! Милосердный Боже! Как же он все забыл?» Во всех любовных историях, нарисованных ею в своем воображении за последние четыре месяца, любви не было места. Она придумывала одно за другим оправдания его поведению и даже обвиняла себя, однако представить себе не могла, что он забудет ее. Или себя. «А вдруг он забыл себя?» Она быстро взглянула на него, открыла рот и тут же сомкнула губы.

– Да, – резко подтвердил он. Откинувшись на спинку стула, он смотрел на нее немигающим взглядом. И затем объяснил бесцветным голосом: – Я не помню ни людей, ни событий, ни мест, где я бывал до августа этого года. – Привычным жестом коснувшись седой пряди на виске, он насмешливо добавил: – И до тех пор, пока я не сел за этот столик, несколько минут назад, я даже не знал своего имени. Так, значит, мы были знакомыми, друзьями или любовниками?

Едва соображая, в оцепенении, она просто смотрела на него. «Неужели он потерял память?»

– Любовниками, – догадался он. – Только у любовницы может быть такой укоризненный взгляд. И что же я сделал? Бросил вас? – Джеллис показалось, что она больше не вынесет. Не вынесет ни насмешливого тона, ни этой его грубости. Она не сможет сказать ему о последствиях, в которых он виноват.

Она приподнялась со стула и попыталась уйти. Но он схватил ее за руку и силой заставил сесть. Не обращая внимания на любопытные взгляды и возбужденный шепот вокруг них, он повторил:

– Так что же я сделал?

– Ничего, – глухо отозвалась она. – Ничего особенного. – Не желая говорить о том, что он сделал с нею, просто не в силах поверить в реальность происходящего, Джеллис в оцепенении спросила: – А как это произошло? Несчастный случай?

– Определенно, мы были любовниками, – пробормотал он, усмехнувшись. – В противном случае вы не сменили бы тему, не так ли? Что ж, по крайней мере, вкус не подвел меня. Да, – наконец ответил он на ее вопрос. – Это был несчастный случай.

– Где?

– В Южной Америке.

– В Южной Америке? – словно внезапно проснувшись, резко переспросила она. – И что вы делали в Южной Америке?

Он насмешливо улыбнулся.

– О, – глуповато пробормотала она. – Вы же не помните.

– Не помню. Когда мы встречались в последний раз? И где?

Стараясь не думать о нескольких чудесных месяцах, что они провели вместе, она невольно закрыла глаза.

– В августе, – тихо промолвила она. – Во Франции.

– И как долго мы были… любовниками?

«Любовниками? Да, мы были любовниками».

Горло у нее мучительно сжалось. Сердце пронзила резкая боль.

– Больше года, – потупив глаза, прошептала она.

– А потом я бросил вас? Или вы оставили меня? – насмешливо спросил он.

Невидящим взглядом она уставилась на изрезанный деревянный стол. «Ну что на это сказать?

Что он разбил мое сердце? Разрушил мою веру в людей? И что мне надо просто знать, почему… И пока я этого не узнаю…

– Мы разлюбили друг друга, – наконец пробормотала она.

Он передернул плечами и скептически улыбнулся.

– Но вы знаете, чем я занимался? Где жил? Вы все знаете обо мне?

– Да. – Ей показалось, что так оно и есть.

Некоторое время он молчал, но Джеллис чувствовала на себе его взгляд. Ей захотелось встать, убежать далеко отсюда, обдумать все это наедине с собой. Глубоко потрясенная неожиданной встречей, она не знала, что сказать, что чувствовать, о чем думать.

Они ведь расстались не по взаимному согласию. Он сказал тогда, что уезжает на несколько дней – ему надо было кое-что выяснить насчет своего бизнеса, – и не вернулся. Вместо этого он прислал короткую резкую записку. Все последние четыре месяца Джеллис пыталась разыскать его, чтобы, по крайней мере, узнать, почему все так произошло. И вот теперь, когда он сидит перед нею, она не знает, что ей делать.

Джеллис смотрела на него долгим взглядом, в котором читались отчаяние, мука и беспомощность.

– Мы расстались по взаимному согласию? Или речь идет об ущемленной гордости? – тихо спросил он. – Да, я вижу, что это так. Я обидел вас, правда?

Она с горечью подумала, что лучше было бы обойтись без подобных высказываний. Но ведь он и в самом деле обидел ее. И так сильно, что тогда Джеллис хотелось умереть.

В те первые недели после разрыва ее постоянно мучили кошмары. Она пыталась найти его и жила в каждодневной тревоге и страхе… Но он словно растворился в воздухе. В его банке ей не сообщили, снял ли он со своего счета хоть какую-то сумму. В списках пассажиров на авиарейсах и на теплоходах его фамилии не значилось. А если бы и значилась, ей все равно бы не сказали. Она разыскивала его в больницах, полиции и даже похоронных бюро.

Шли недели, затем и месяцы, а от него все не было и не было новостей. Ее боль и отчаяние превратились в ненависть. По крайней мере, она пыталась себя убедить в этом. Однако всегда теплилась надежда, что когда-нибудь она узнает правду. Что все это какая-то страшная ошибка. И вот теперь он сидит перед нею – незнакомец с ожесточенным лицом, который совершенно ее не помнит.

– Да, – наконец призналась она, – вы очень сильно обидели меня.

На этот раз он отвел взгляд в сторону. Он смотрел в окно на оживленную улицу.

– А каким я был?

– Добрым, – печально пробормотала она. «Любящим и открытым, и с таким милым акцентом». Но теперь и акцент у него стал более жестким и режущим слух. Она думала, что возненавидит его, как только увидит снова. Но почему-то этого не случилось.

– Добрым, – горько усмехнулся он. – Боже милостивый, мне кажется, я никогда в жизни не был добрым. Оказывается, с утратой памяти теряешь и все прежние чувства.

– Неужели вы ничего не помните?

– Ничего. – Он метнул на нее взгляд и насмешливо улыбнулся. – А чем я занимался, когда вы узнали меня? Был ли я преуспевающим бизнесменом, как говорят?

– Нет. Вы сделали небольшой перерыв, чтобы оглядеться. Искали, чем вам заняться, – тихо добавила она. – Вы владели сетью ресторанов, которые продали как раз перед нашей встречей.

– И когда это было?

– Восемнадцать месяцев назад, – грустно добавила она.

– Это означает, что мы расстались перед тем, как я отправился в Южную Америку.

– Да.

– Но вы не знали, что я уезжаю? Или знали?

– Не знала.

– Значит, если я не растратил деньги от продажи ресторанов в Южной Америке, у меня они еще оставались?

– Да.

– А родственники?

«Родственники? – Джеллис готова была впасть в истерику. – О да, родственники у тебя есть, Себастьен. У тебя есть жена и сын. Сын, который у тебя родился и которого ты бросил. Но ведь я не скажу ему об этом, для чего? Все равно он не помнит. И если я не скажу ему, он, возможно, захочет вернуться домой. Поэтому, пока я не узнаю, почему он уехал…»

Она смотрела на него, и ее нежное лицо становилось все более жестким и суровым.

– Нет, – покачала она головой. – Я ничего об этом не знаю. – Просто несколько близких друзей, интимных подружек, вроде Натали, горько подумала она. Эта Натали завершила кошмар, начатый Себастьеном. Но он, скорее всего, забыл и о Натали, а Джеллис не собиралась вновь напоминать ему о ней.

– В чем дело?

– Ни в чем, – быстра ответила она. Сделав над собой усилие, чтобы не думать о том, что ей делать, она спросила: – А что вы делаете в Портсмуте?

– Разгружаюсь. Я прибыл палубным матросом на «Пилбиме». Это грузовой корабль.

– О! А вы помните, вам понравилось море?

– Не помню.

– Да, раньше вы любили морские круизы.

В глазах Себастьена застыло суровое выражение. Он хохотнул и произнес:

– Это был самый простой и подходящий способ выехать из Южной Америки. Никаких бумаг, никаких денег: меня кто-то взял просто матросом. А между тем пытались выяснить, кто я такой и приходилось ли мне раньше путешествовать на палубе судна.

– А почему у вас нет ни бумаг, ни денег?

– Потому что кто-то, очевидно, выудил их, пока я после аварии был без сознания.

– Машина?

– Грузовик.

– И как же вы справляетесь с тех пор? – Она нахмурилась. – Без документов…

Он сунул руку в карман и бросил перед ней паспорт.

Она взяла его дрожащей рукой и открыла. Там была его фотография, однако в графе «имя» значилось: Вильям Блейк.

– А вы не знали, что вы – француз?

– Знал… по крайней мере, догадывался. Я думаю по-французски, – объяснил он. – Но для меня не имело бы никакого значения, даже если бы я был китайцем. Нищим не приходится выбирать, не так ли?

– Так, – согласилась она. Ей трудно было понять, как она может вот так просто сидеть и обсуждать разные вопросы с человеком, который предал ее, исчез из ее жизни, а потом вернулся. Она все еще была в каком-то оцепенении. Ей не верилось, что она видит его. – А этот? – глупо спросила она.

– Поддельный? А вы как думаете?

– Но ведь власти могут помочь вам…

– В самом деле?

– Да! В Южной Америке…

Он пожал плечами.

– Они сделали все, что могли. Однако без документов, без памяти, не зная, что я там делал, и без людей, которые могли бы обо мне рассказать… – с горечью добавил он, вспоминая эти наполненные бесполезными хлопотами изматывающие дни.

– Но когда вы выбрались… – слабо настаивала она. – Ведь вам наверняка могли бы помочь французские власти.

– Но как? Я не мог доказать, что я – француз. Они считали, что я – незаконный иммигрант. Предположим, я не француз, а канадец французского происхождения? Или еще откуда-то, где говорят на французском? Вы думаете, я не пытался?

Джеллис стало грустно, она совсем растерялась и наобум спросила:

– Значит, это просто совпадение, что вы оказались в Портсмуте?

– Не совсем. А вы живете здесь?

Она на миг замялась, но потом попыталась собраться. Однако в голове у нее все смешалось: мысли путались, терзала тревога… Она кивнула: ей показалось, что лучше бы ему не знать правды.

– Значит, я знал этот город? Бывал здесь?

– Да.

Он задумчиво кивнул головой.

– Значит, я был прав. Я здесь бывал несколько раз, искал, ждал, надеялся. Когда меня нашли после аварии, на мне был коричневый кожаный пояс. Внутри него на штампе был указан магазин и его адрес в Портсмуте. Очевидно, он был изготовлен и куплен здесь. К несчастью, этот магазин закрылся.

– Да, – согласилась она.

– Вы об этом знаете?

Джеллис кивнула.

– Это вы купили мне его?

– Нет, – тихо возразила она. – Моя мать. Она купила вам его на Рождество. – «А через несколько недель наступит еще одно Рождество. Но у меня не будет никаких подарков для Себастьена. И родители мои тоже ничего ему не подарят. И я тоже. И никаких подарков родственникам Себастьена». Страшная боль раздирала все у нее внутри. – А она вернется? Ваша память? – равнодушно спросила она.

– Кто знает? – пожал он плечами.

– А вы обращались к врачам?

– Да, – усмехнулся он.

– И что вы сейчас собираетесь делать?

– Поеду во Францию. С вами. Потрясенная, чуть ли не в панике, она молча уставилась на него.

– Но я не могу поехать во Францию!

– Почему?

– Потому что не могу! – «Я не могу никуда поехать с этим человеком. Но ведь и уйти не могу, не правда ли? Я до сих пор люблю его. Нет, я люблю того человека, каким он был прежде. А снова знакомиться с ним – опасно». Она внутренне сжалась и покачала головой. – Нет. Теперь у меня новая жизнь. Мне очень жаль, что вы утратили память, жаль, что вы были ранены. Я дам вам адреса людей во Франции, которые смогут вам помочь, но…

– Нет, – мягко перебил ее он.

– Что?

– Нет, – повторил Себастьен. – Вы – единственный человек, которого я встретил за эти четыре месяца, – единственный, кто знает меня. Единственный человек, который может сказать мне, каким я был. А в Коллиуре есть еще люди, которые могли бы меня знать?

– Да, вы там снимали квартиру.

– Разве? – нахмурился он.

– Да. А банк автоматически каждый месяц перечисляет квартплату. По крайней мере, я уверена, что они так делают.

– А мы там жили вместе?

– Да.

– Как любовники?

– Да, – напряженно подтвердила она.

– А что случилось потом? Вы мне надоели? Или я встретил кого-то еще?

«Да! – мысленно закричала она. – Ты встретил Натали. Прекрасную белокурую француженку».

– Один раз вы ушли и не вернулись.

– А вы меня не искали? – со своей отвратительной насмешливой улыбкой спросил он.

Джеллис рывком вскочила на ноги и бросила на него полный ярости взгляд.

– Напротив, я искала вас! Искала – везде и повсюду! И даже несмотря на то… – Подхватив свою сумку, она побежала к выходу.

Резко распахнув двери кафе, она выскочила на улицу. Ее буквально трясло. «Ну почему? – в отчаянии вопрошала она. – Почему? Как же больно! Боже правый, до чего же больно. Однако прожила же я четыре месяца без него, значит, проживу и дальше. И неважно, потерял он память или нет, но я никогда не забуду, что он со мной сделал».

Подавив все свои мысли и чувства, она быстро зашагала по улице, направляясь к машине. И тут он схватил ее за руку.

– Не трогайте меня! – проскрежетала она. – Никогда не прикасайтесь ко мне! – Развернувшись, бросила на него исполненный дикой ярости взгляд. Она никогда не была мстительной или злой, но ей слишком через многое пришлось пройти. Раньше ей удавалось подавлять боль, злость и отчаяние. Но теперь было на кого все это выплеснуть. Было кого обвинить. – Не трогайте меня, и все, – веско повторяла она.

Покачиваясь, она отвернулась, но он опять остановил ее, крепко схватив за руку.

– Я сказала…

– Я знаю. – Он нежно повернул ее к себе и прижал к стене, всматриваясь в утонченное лицо, во враждебные глаза. – Почему вы ни о чем не хотите знать? Чтобы забыть все самой?

Она отвела взгляд в сторону и покачала головой.

– Могу себе вообразить…

– Нет, Джеллис, не можете. Никто не может. Ваша жизнь в полном порядке: вы знаете, кто вы, как вы живете, как вы любили. А у меня – ничего нет. Белый парус. И ваше имя отзывается во мне гулким эхом. – Он опустил на тротуар свою сумку и куртку, поднял руки и вытянул их вперед. – Мои руки были такими же, когда вы меня знали?

Все еще злясь на него, она бросила напряженный взгляд на его мозоли и шрамы и снова покачала головой.

– Нет. Четыре месяца ада. Грубая работа, жестокие города, еще более жестокие люди. Однако я выжил. А теперь у меня появился шанс узнать, кто я на самом деле, а вы – единственный человек, который может мне помочь. Я прошу всего две недели. Две недели на то, чтобы выяснить, кто я.

Она все смотрела на его руки, потом горько улыбнулась.

– Я не могу.

– Не можете? Но поставьте себя на мое место: если бы вы потеряли память, неужели вы не стали бы бороться изо всех сил, чтобы заставить единственного человека, который вас знал, вам помочь?

– Да, – беспомощно согласилась она. – Но я не могу сделать это. – Она посмотрела ему в глаза и ровным голосом повторила: – Не могу. Не просите меня об этом.

Он нежно прикоснулся пальцами к ее щеке, но нахмурился, едва она вздрогнула и отодвинулась.

– Неужели я так сильно вас обидел? – мрачно спросил он.

– Да.

– Тогда расскажите мне. Чтобы я понял.

В ее прелестных глазах появились слезы, и она покачала головой.

– Тогда посмотрите на это как на работу, – издевательски пробормотал он. – Я вам заплачу.

– Мне не нужны деньги, – расстроенно отказалась она. – Не смейте надо мной издеваться. Никогда! У вас нет на это права!

– Очевидно, нет. Десять дней.

– Нет!

– Да! Сколько вам времени понадобится на то, чтобы собраться? Час?

– Нет! Я не могу поехать с вами! Вы что, не понимаете?.. Нет, – утомленно продолжала она, – конечно, не понимаете. Но поверьте моему слову, Себастьен. Я не могу поехать с вами.

– Не хотите? – мрачно поправил он ее.

– Да. Не хочу. – «Если бы он помнил, что сделал со мной, то ни за что не попросил бы об этом. А может, попросил бы?»

Он нагнулся к ней и низким голосом настойчиво произнес:

– Но это моя жизнь, Джеллис! Я потерял четыре месяца. Не дня, не недели, а месяца! А без вас я могу потерять годы. Что бы там я ни сделал, видит Бог, я хотел бы все вспомнить! Мне очень жаль, если я вас обидел! Жаль, если я причинил вам боль, но вы – моя единственная надежда, Джеллис.

– Я не могу, – в отчаянии сопротивлялась она.

– Не можете! Ради Бога, я ведь не прошу вас поехать на другой край земли! Всего лишь через этот проклятый канал. Мне надо знать, Джеллис! Неужели вы не понимаете? Мне надо знать.

«И мне тоже, – напряженно подумала она. – И мне тоже».

– Ну же! – Этот человек не умоляет, а требует. – Пожалуйста, – повторил он.

Несколько бесконечных мгновений она смотрела ему в глаза, потом ссутулилась, опустила голову и вздрогнула. «О Господи. У меня так и не пропало это чувство, жажда, потребность в нем…»

«А если я не поеду? Если убегу, проведу остаток жизни, прячась от него?.. Тогда я никогда не узнаю правды. А мне надо знать, почему он так со мной поступил. Но я не уверена, смогу ли выдержать его общество – из-за того, что он заставил меня так страдать. Ведь я отчаянно хотела, чтобы он вернулся. После всего, что он сделал, я все равно хочу его. Сначала, в кафе, он показался мне таким незнакомым, таким суровым и язвительным. И меня это потрясло, я не верила ничему, меня охватила паника… Но теперь…»

– Вы просто отвезете меня туда, – настаивал он. – Покажете мне, где я жил.

– Люди покажут вам, – отчаянно сопротивлялась она.

– Но я никого там не знаю.

Сдаваясь, она закрыла глаза, спрашивая себя, закончится ли когда-нибудь этот кошмар. Но он был слишком близко, и она чувствовала себя подавленной. Она продолжала отгонять от себя всякие мысли и чувства. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь успокоил ее, прижал к груди… Крепко сжав кулаки, она помотала головой.

– Съездим в Коллиур, а потом вы вернетесь домой, – настаивал он.

«Домой, – мрачно подумала она. – Без него это перестало быть домом. Но ведь для того, чтобы избавиться от него, мне надо лишь согласиться! Иначе он будет стоять здесь целую вечность, пытаясь повлиять на мое решение…»

– Я не могу надолго уезжать, – пробормотала Джеллис. Она не могла смотреть в эти красивые глаза. Предательские, лживые глаза. И ее глаза тоже станут лживыми, если она будет смотреть на него.

– Спасибо.

– Я встречусь с вами завтра.

И он засмеялся. Жесткий, резкий звук вызвал у нее озноб по всему телу.

– Неужели я похож на дурака, Джеллис? – насмешливо спросил он. – Мы поедем сегодня.

– Сегодня? Нет, сегодня я не могу! – воскликнула она. Взглянув на часы, лишь бы не смотреть на него, она тупо пробормотала: – Уже больше одиннадцати.

– Ну и что? Чем раньше мы поедем, тем скорее вы вернетесь.

«Неужели мои слова лишь пустой звук? Ведь я вовсе не собиралась ехать!»

– Ну ладно. Я встречусь с вами через час.

– Нет.

– Что?

– Я сказал, нет. Вы думаете, я поверю, что вы вернетесь через час? Нет, Джеллис, я поеду с вами.

– Нет!

– Да. – И тут он улыбнулся. Оскалился, как волк.

Джеллис лихорадочно оглянулась по сторонам, но, к своему удивлению и отчаянию, обнаружила, что вокруг нет ни одного человека.

– Вы собираетесь кричать? – тихо, с угрозой спросил он.

«Смогу ли я? Осмелюсь ли?»

Он улыбнулся шире, показав ровный ряд белых зубов (как часто она проводила по ним языком!), и Джеллис стало плохо.

– Вы – англичанка, – прошептал он с отвратительной улыбкой. – А англичанки не кричат, не правда ли? Они не любят привлекать к себе внимание. Сдавайтесь, Джеллис.

Она пришла в бешенство от его насмешек и настойчивости.

– Нет. – Выпрямив спину, она с силой отвела его руки в стороны. – Нет, – повторила она.

Улыбка исчезла с его лица. Он заглянул в ее враждебные глаза.

– Что я сделал? – мрачно спросил он. – Ради Бога, что я такого сделал?