Текст книги "Прощаю за все"
Автор книги: Эмма Радфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Когда Филипп вышел из машины, Джейн быстро выбралась вслед за ним и схватила его за руку, когда он вынимал из багажника чемоданы.
– Я знаю, ты не можешь мне простить, что я не поверила тебе тогда – сразу и безоговорочно. Но ты ведь постоянно что-то и сейчас скрываешь от меня... Эти твои телефонные разговоры, тайные сговоры за моей спиной, таинственные деловые встречи... Я тоже имею право о них знать! Я же твоя жена!
– Успокойся, Джейн. – Эшли схватил разбушевавшуюся жену за плечи и слегка потряс. В голосе его зазвучали зловещие нотки. – Если бы я был уверен, что ты мне поверишь, то все бы рассказал тебе.
– Правда? – вызывающе спросила Джейн. – Наверное, я последняя, с кем ты готов поделиться своими проблемами, не так ли, Филипп?
– Разве я виноват, если ты закатываешь истерики по любому поводу?
Филипп спокойно пожал плечами и занялся чемоданами, не обращая на жену ни малейшего внимания.
Кипя от ярости, Джейн сдерживала себя из последних сил, чтобы не наговорить ему еще гадостей, затем решительно повернулась и, не оглядываясь, прошла в замок. Навстречу ей попалась улыбающаяся мадам Саксон, вышедшая поприветствовать хозяев. Джейн пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы любезно улыбнуться – в ответ.
Направляясь вверх по лестнице, Джейн услышала, как в холле на беглом французском Филипп сказал экономке, что сегодня вечером она им не понадобится. Что он задумал? – удивилась Джейн. Хочет поесть в деревне? Или ему не нужен лишний свидетель их ссоры?
На лестничной площадке Джейн секунду колебалась, затем решительно вошла в спальню Филиппа и уселась на кровать. Вдруг она поняла, что дрожит от пережитого шока, страха и ярости. С ней опять обошлись, как с безмозглой куклой. Филу, похоже, известно намного больше об отправителе этого злополучного письма, чем он говорит. Ей все время кажется, что он что-то скрывает...
– Рад, что ты пришла именно сюда, – спокойно сказал, закрывая за собой дверь, Филипп. – Возможно, ты все-таки взрослеешь...
– Филипп, неужели ты вновь смеешь оскорблять меня!
От обиды сердце Джейн бешено заколотилось. Впрочем, Дженни ощутила и другие чувства. Даже когда он грубит ей, его хриплый голос способен вызвать у нее физическое возбуждение...
– Мне казалось, что прелестная принцесса укроется от меня в своем убежище в башне.
– Жаль, что я этого не сделала! – выпалила она.
Филипп лишь ухмылялся, с удовольствием наблюдая, как его молодая жена то краснеет, то бледнеет.
– Знаешь, я думаю, нам не стоит расставаться, – пробормотал он, усаживаясь рядом с ней на кровать. – Наоборот, мы должны приложить все усилия, чтобы остаться вместе...
– Неужели? – взвилась Джейн, потому что Филипп с усмешкой вытянул руку и, не торопясь, начал гладить ее волосы. – Могу себе представить зачем. Очевидно, тебе лень обременять себя поисками сексуальных наслаждений в других местах!
– Ты думаешь, что я только тем и занимаюсь, что ищу сексуальные наслаждения, Дженни? – бархатным голосом спросил мужчина. – Воспользовался ли я твоим вчерашним состоянием? Торопил ли я события до свадьбы?
– Нет, Фил! Но меня это не интересует. – Дженни бросило в жар, сердце бешено заколотилось, в горле пересохло. – Ты ясно дал понять, что не веришь мне и не любишь меня. Хватит... Я согласна на все, на любые условия, лишь бы ты уехал...
– А с какой стати мне уезжать... – Филипп поближе придвинулся к ней, и у Джейн вдруг перехватило дыхание, – когда у меня здесь есть постоянный источник развлечений и наслаждений?
Прежде чем она успела ответить на очередную колкость, он неторопливо и нежно поцеловал ее в губы, и сладостная дрожь пробежала по всему телу Джейн. Миссис Эшли чуть ли не таяла в его объятиях и в то же время злилась на себя. Неужели это возможно: одновременно ненавидеть и любить человека?
Рука Эшли коснулась бедра Джейн, и ее обнаженную кожу обожгло, словно огнем. На ней была коротенькая юбочка, купленная в Руане. Его рука стала бесстыдно забираться под ткань все выше и выше, другой рукой Филипп резко привлек жену к себе. Мужчина целовал ее с такой страстью, что Джейн почувствовала, как теряет контроль над собой.
– С чего это тебе вдруг захотелось меня? – прошептала Дженни, стараясь унять дрожь, когда Эшли начал потихоньку расстегивать одну за другой пуговицы ее блузки. – Неужели ты хочешь доказать тем, кто послал это проклятое письмо, что им не удалось одержать победу? И поэтому не отпускаешь меня?
Вдруг ей стало не по себе от внезапно пришедшей в голову мысли, и она хрипло добавила:
– Могла ли это письмо прислать твоя бывшая жена?
Горькие домыслы вырвались из уст Джейн помимо ее желания, и теперь, не зная, какой реакции ожидать от мужа, с бьющимся сердцем она затаила дыхание.
Филипп немного отодвинулся и взглянул на нее, его голубые глаза метали молнии.
– Для умной женщины ты говоришь довольно глупые вещи, – прорычал Эшли. Повалив ее на кровать и прижав ногой, чтобы она не двигалась, мужчина ловко расстегнул белый кружевной бюстгальтер. – Моя бывшая жена, – хрипло добавил он, опуская голову и касаясь губами ее груди, – дело прошлое. Давай забудем о ней.
– Это довольно трудно, пока она будет следовать за тобой по всей Европе и доставлять нам неприятности.
Чувства Джейн опять раздваивались: она и дрожала от негодования, и вместе с тем ей до боли хотелось почувствовать его губы на своих сосках.
Смуглое лицо Филиппа горело от возбуждения, а его мускулистое тело было напряжено до предела. Он быстро стянул через голову майку и отбросил ее в сторону, обнажив рельефную мускулатуру груди и живота.
– Поверь...
Замолкнув, Филипп приник к ее губам и стал целовать все сильнее, его язык проникал в глубину ее рта, руки скользнули от ее плеч к талии. От переполнявшего страстного желания Джейн начала извиваться в крепких мужских объятиях. Ей вновь и вновь хотелось ощущать его пальцы на груди, сосках, в горевшей огнем развилке между ног. Его руки ласкали ее везде, но только не там, где ей особенно хотелось, и от этого желание лишь становилось сильнее, заставляя забыть обо всем; горечь обиды исчезла, поглощенная пожиравшим ее тело жарким пламенем страсти...
– Дотронься... дотронься до меня там... – вырвался у нее судорожный хрип, и молодая женщина едва узнала свой голос.
– Где? – насмешливо произнес Филипп.
Он повернулся на бок и наконец снял брюки, оставшись в одних черных плавках, туго обтягивающих его возбужденную плоть.
– Покажи мне. Скажи, чего ты хочешь? Что я должен сделать?
– О!
Почти рыдая, Джейн схватила его руку и положила на свою трепещущую грудь, всем телом изгибаясь от этого прикосновения. Когда его пальцы сжали ее горячий сосок, ей показалось, что разряд электричества пробежал по всему ее телу.
Вытянув руки, она с силой пригнула его темноволосую голову к своей груди и чуть не задохнулась от возбуждения, когда сосок оказался у него в зубах, и мужчина нежно провел по заострившемуся бугорку языком. Затем медленно приник к другой груди, проделав то же самое. Все тело женщины покрылось испариной, от нетерпения она начала дрожать.
– Для человека, не знающего, нужен ли ему секс или нет, – усмехнулся Эшли, – ты довольно быстро приняла решение.
– Я хочу тебя... – задыхаясь, прошептала Джейн, не обращая внимания на его насмешки.
– Да ну? Докажи это! – твердо потребовал он, пожирая ее обнаженное розовое тело горящими голубыми глазами, полуприкрытыми густыми черными ресницами.
Судорожно вздохнув, Джейн изогнулась и сняла с себя кружевные трусики и села на его бедра верхом. Она почувствовала твердость его мышц, которые напряглись сильнее, когда она начала стягивать с него черные плавки. У Джейн перехватило дыхание и пересохло в горле, когда перед ней появилась его возбужденная плоть. На секунду она застыла, взглянула в его напряженное лицо, ища под полуприкрытыми веками одобрения своим действиям.
– Дженни, милая, ты сводишь меня с ума... – раздался полный страсти и похожий на рычание голос Эшли. В его голубых глазах читалось страстное желание.
Издав судорожный стон, Джейн опустила голову, рассыпав светлые волосы по его животу, и кончиком языка нежно дотронулась до его члена. Это смелое действие и особенно реакция мужа придали неопытной женщине уверенности в себе. Голова закружилась от того, что она одержала над собой решительную победу.
У Филиппа вырвался стон. Он привлек жену к своей груди и, приподняв ее бедра, вошел в нее. Одного сознания, что она сумела доставить мужу физическое наслаждение, оказалось достаточно, чтобы заставить Джейн забыть обо всех их размолвках. Она ощутила, как бездонная пучина сексуального наслаждения затягивает ее все глубже и глубже.
– Спаржа в оливковом масле с лимонным соком, – с улыбкой объявил Филипп, когда несколько часов спустя томная Джейн появилась в огромной кухне замка. – Затем цыпленок с рисом по рецептам итальянской кухни. Надеюсь, ты проголодалась.
Джейн медленно пересекла кухню и подошла к Филиппу. Массивный стол из сосны был покрыт остатками от приготовления пищи. Верхняя половина большой двери, какие обычно бывают в конюшнях, была распахнута. Сквозь нее открывался вид на залитый лунным светом сад. Пока она спала, Эшли, видимо, успел принять душ и переоделся. Их страстные занятия любовью совсем лишили Джейн сил, тогда как Филипп казался энергичным и жизнерадостным.
– Да, я очень голодна, – хриплым голосом призналась Джейн.
С трудом ей удалось подавить в себе внезапно вспыхнувшее желание обнять мужа и прижаться лицом к его обтянутой футболкой спине. Вряд ли подобное проявление нежных чувств могло показаться здесь уместным. Да, они переспали, мысленно напомнила себе Джейн, но это отнюдь не является подтверждением их неугасимой любви и доверия друг к другу. Самолюбие и страх мешали Дженни раскрыть мужу свою душу, мешали поведать о своих истинных чувствах... Кроме того, все их проблемы оставались по-прежнему невыясненными.
– Мне кажется, ты любишь спаржу? – ласково глянув на жену через плечо, спросил Филипп.
– Да, благодарю... Знаешь, – Джейн осторожно попыталась изобразить улыбку, – по-моему, нам не стоит злоупотреблять итальянской кухней во Франции.
Раздался звонок таймера, сообщающий, что рис готов. Сняв кастрюлю с огня, Джейн взяла дуршлаг.
– А почему, собственно, нет? – лукаво улыбаясь, Филипп наблюдал, как жена промывает дымящийся рис над раковиной.
Сам он ловко протирал поверхность стола.
– Это влияние твоей приемной матери? – внезапно поняла Джейн.
– Верно.
Еще до свадьбы Эшли рассказал ей о своих приемных родителях. Его отец был американцем, а мать – итальянкой. Оба они давно умерли. По словам Фила, в доме его приемных родителей царило счастье, хотя они были бедны – жизнь их была полна любви.
А может ли ее любовь к мужу преодолеть пропасть, разделившую их? Супруги ели на террасе, используя для освещения специальные свечи против комаров. Во время романтического ужина им даже удалось завязать непринужденную светскую беседу и почти обрести прежнее взаимопонимание.
– Еда просто... восхитительная, – сказала Джейн.
– Да, я хороший кулинар, – самодовольно ответил Филипп, откидываясь на кресло.
– А скромность одна из сильных сторон твоей натуры, – не упустила возможности съязвить Джейн.
– Да. – Голос Эшли прозвучал еще более благодушно.
Глаза молодых людей встретились, и Джейн почувствовала, что готова растаять от его взгляда. Подняв бокал, она стала всматриваться сквозь красноватую жидкость на огонь свечи, играющий бликами на хрустале. Вокруг царило безмолвие, лишь в траве слышалось стрекотание кузнечиков да время от времени где-то в ветвях деревьев ухала сова.
– Не знаю, зачем мы собирались провести медовый месяц на Карибах, – наконец нарушила молчание Джейн, ее голос был едва слышен. – Здесь намного... романтичнее.
– Возможно, ты и права, – согласился Филипп.
– А что у нас на десерт? – хрипло спросила Джейн.
Под его пристальным взглядом ее сердце замерло.
– Ты, – пробормотал Филипп, притянул жену к себе и усадил себе на колени. – Ты так же вполне сойдешь и утром для завтрака.
– Фил!
Испугавшись и вместе с тем испытывая страстное желание, Джейн почувствовала под собой его возбужденную плоть. Огонь охватил ее чресла, когда мужчина приник к ее губам, ловко проникнув языком в глубину рта.
– Филипп, мы не можем... не здесь! – задыхаясь, прошептала Джейн.
– Почему нет? – игриво произнес он. – У нас же медовый месяц, дорогая. Мы можем заниматься этим где угодно, черт побери...
– Будь благоразумен... – начала было уговаривать мужа Джейн, ее сердце бешено стучало.
Подняв юбку, Филипп обнажил ее бедра, сильные пальцы скользнули вверх по шелковистой коже ног. Сладостный стон вырвался у мужчины, когда он обнаружил, что на его партнерше нет трусиков, которые она не соизволила надеть, очнувшись после сна.
– О крошка... – смеясь, простонал он, рывком расстегивая молнию на брюках, после чего их обнаженная плоть пришла в соприкосновение. – О, дорогая Дженни, я умер и вознесся на небо...
– Пока нет... – дразня его, прошептала Джейн, подставляя для поцелуя губы. – Дождись меня...
– Готов ждать до скончания века...
Его томный шепот и всепоглощающая страсть почти заставили миссис Эшли поверить, что муж любит ее и относится к ней, как к равной, и что их брак безупречен...
7
Подставив спину горячим лучам солнца, Джейн блаженствовала. Вытянув руки, она поудобнее устроилась на расстеленном на земле покрывале. Их примирение вылилось в страстные занятия любовью почти до рассвета, за которыми последовал недолгий сон. Сейчас супруги наслаждались прекрасным летним днем, загорая в саду.
Утром несколько телефонных звонков нарушили царивший в их замке покой. Вновь позвонила Николь, очень интересовавшаяся, как проходит их медовый месяц, и жаловавшаяся, что Питер срочно вылетел в Китай, но, правда, обещал скоро вернуться. Эшли шутя посоветовал Николь не тратить денег на оплату международных переговоров, а вдвоем с Питером побыстрее приехать к ним в замок и устроить нечто вроде совместного медового месяца.
Ощущение покоя было всепоглощающим. Создавалось впечатление, что на многие мили вокруг никого нет и никто не может помешать им наслаждаться друг другом. Солнце нещадно палило с бледно-голубого неба. Деревья, изнемогая от жары, почти не давали тени, и даже листья не шевелились. Ветер сегодня, казалось, забыл о своих обязанностях.
Уединенность их укрытия заставляла Джейн особо остро ощущать присутствие мужчины рядом с собой. Однако прошедшая ночь совершенно вымотала непривыкшую к подобным безумствам молодую женщину. И сейчас ее полностью расслабленное тело словно плавилось под раскаленными лучами, льющимися с небес. Веки Джейн слипались от сонной атмосферы жаркого полудня и тишины, нарушаемой лишь жужжанием пчел и воркованием диких голубей в ветвях деревьев.
Но почему-то Джейн боялась заснуть. А вдруг, проснувшись, она обнаружит, что эта идиллическая картина медового месяца – точно такая же, как та, что рисовалась ей в девичьих мечтах, – всего лишь приснилась ей.
Приоткрыв глаза, Джейн медленно повернула голову и осторожно огляделась вокруг из-под полей поношенной соломенной шляпы. Рядом в одних джинсовых шортах лежал Филипп, его мускулистую грудь и ноги покрывал ровный бронзовый загар.
Позади принимающих солнечную ванну супругов стояла старинная каменная беседка, ее выложенный мозаикой пол и обветшавшая лепнина колонн когда-то знавали лучшие времена. Время от времени слышался всплеск – это лягушки прыгали в усеянный кувшинками пруд. Воздух был настолько напоен дурманящим ароматом цветущих роз, что от него кружилась голова.
– Я рада, что ты купил мой замок, – пробормотала Джейн. – Еще девочкой я частенько приходила сюда, в беседку, читала сказки и исторические романы и предавалась девичьим фантазиям...
С важным видом Филипп приоткрыл один глаз.
– Расскажи мне что-нибудь об этих своих фантазиях, – лениво произнес он.
– Ну, знаешь, все эти сказки... лягушка, превращающаяся в принцессу, и так далее. Когда я пять раз посмотрела фильм «Золушка», то представляла себя прекрасной незнакомкой на балу в этом замке: танцую с принцем, но скоро – я это всегда помнила – часы пробьют двенадцать раз, и я опять превращусь в замарашку.
– А ты не бегала на свидания с деревенскими мальчишками? – лениво улыбаясь, спросил Эшли.
– Как я могла. – Джейн грустно улыбнулась. – Я была худым, неуклюжим подростком, с пластинкой для исправления прикуса, да к тому же еще и носила очки. Все мои романтические свидания существовали только в моем воображении.
– Сейчас с трудом верится, что ты была гадким утенком.
Филипп приподнялся на локте и, прищурив глаза, стал разглядывать изящную фигуру жены в белом купальнике. Джейн тут же почувствовала горячую волну желания, прокатившуюся по ее телу.
– Я говорю правду...
Голос ее прозвучал хрипло. Если достаточно одного его взгляда, чтобы уничтожить все ее защитные барьеры, почему бы им сейчас не поговорить по душам и раз, и навсегда не разрешить возникшие между ними проблемы?
Опустив глаза, Джейн положила подбородок на руки и стала смотреть, как по травинке медленно ползет божья коровка.
Все же она боялась Филиппа. Ей нужно набраться мужества и откровенно побеседовать о его прошлом и о том, кто мог прислать это анонимное письмо. Но Джейн испытывала ужас, представляя, что, если тема их беседы опять не понравится Филу, то очень быстро может рухнуть тот хрупкий мостик взаимопонимания, который протянулся между ними, вернутся горечь и взаимное недоверие.
Пусть все относительное благополучие этого дня ненадолго, пусть она ведет себя трусливо и как страус прячет голову в песок, но она будет изо всех сил цепляться за установившееся между ними перемирие, потому что любит своего мужа и не сможет вынести, если их брак окончательно распадется...
Наконец, решив взять себя в руки, Джейн снова повернулась к Филиппу. Разговор о его прошлом она решила начать издалека.
– А я готова поспорить, что уже в начальной школе девицы были от тебя без ума, – насмешливо заявила она.
– Нет, – промолвил Эшли. – Я рос тщедушным ребенком, одно время старался прилежно учиться, за что мне стало доставаться от «крутых» подростков, предпочитавших прогуливать школьные занятия, – медленно продолжил Филипп. – Хотя потом и сам подрос, и тоже превратился в «крутого» прогульщика...
– И от тебя стало доставаться тщедушным малышам? – набравшись храбрости, задала неприятный вопрос Джейн.
– Почему? – Филипп невесело улыбнулся. – Я, наоборот, защищал малышей от «крутых» подростков.
Вытянув руку, он убрал длинные светлые волосы с ее шеи, от этого, казалось, простого жеста у Джейн по спине побежали мурашки.
– Итак... ты вырос в мире, полном насилия, – вслух рассуждала Джейн, пытаясь представить себе мир чикагских подростков, столь далекий от вполне благополучного ее собственного. – Но тебе, очевидно, удалось выработать нечто вроде собственной морали, не приемлющей насилия.
– У нас что... сеанс психоанализа? – Его усмешка вдруг стала суровой. – Мы случайно не пытаемся создать теорию, что раз я вырос в мире насилия, то мог избить до полусмерти первую жену?
– Нет, конечно!
Неужели своими рассуждениями она сама подвела их беседу к этому? Джейн бросило в жар, она проклинала себя за излишнее любопытство и злилась на мужа за его обидчивость и мнительность.
– Мы оба знаем, что выросли в совершенно разных мирах, – тихо сказал Эшли. Затем он лег на спину, подложив руки под голову, и прикрыл глаза. – Мое детство протекало там, где выживает сильнейший, а слабый считается неудачником. Но это отнюдь не означает, что я тоже так считаю. Я решил для себя, что слабые заслуживают того, чтобы их защищать. Я не учился ни в привилегированной школе, ни в «хорошем» университете. У моих родителей не было кучи денег, но от этого я не озлобился на весь свет. Мне просто пришлось больше работать, чтобы добиться всего того, чего хотел. Вот и все.
– Знаешь, детям богатых родителей тоже не всегда сладко живется, – попыталась раскрыть свои проблемы Джейн.
– Конечно. Бедная богатая маленькая девочка. – Филипп ехидно улыбнулся. – Видишь ли, и бедному парню с задворок очень трудно добиться победы, что бы он ни делал, – сухо продолжил Эшли, – потому что его прошлое неотступно следует за ним. Даже если у него полно денег, для него станет большой удачей, если девушка из высшего общества проявит к бедолаге интерес. Если у них ничего не получится, то джентльмены, окружающие девушку, посетуют, скажут что-нибудь вроде «сидел бы парень в своей помойке» и тому подобное. Ну, если разбогатевший выскочка из низов все же женится на высокородной мисс, то ее окружение в один голос заявит, что он постарается использовать ее, чтобы подняться по общественной лестнице – этому проныре просто нужна престижная жена. Какие же другие причины могут заставить его жениться?
– А что... если он полюбит ее?
У Джейн перехватило дыхание, сердце бешено стучало. Только что достигнутое благополучие снова стремительно рушилось. Возвращаются все ее страхи и ужасные сомнения по поводу истинных причин его женитьбы. Кошмар начинается вновь...
– Такой парень? – усмехнулся Филипп. – Да что ему может быть известно о любви?
От его мрачного взгляда из-под нависших век Джейн захотелось разрыдаться.
– Ага... я понимаю, что ты хочешь сказать, – вставая на колени, выдавила она из себя.
Вдруг ей почему-то захотелось остаться одной, но когда она поднялась на ноги, Филипп схватил ее за руку и одним рывком привлек к своей груди.
– Куда ты так торопишься?
Хотя голос его звучал глухо, но в нем явственно слышалась насмешка. Ощутив тепло его мускулистого тела, Джейн в который раз уже поняла, что не в ее силах противостоять этому человеку...
– Я хотела вернуться в замок и принять душ... – прошептала она.
– Мы еще не закончили загорать, – мягко заметил Филипп.
– С меня хватит твоего... безжалостного анализа наших отношений.
– Разве речь шла о нас? – с издевкой заметил мужчина. – Это был анализ гипотетических отношений. Кстати, об отношениях: я не вижу на вашем пальце обручального кольца, миссис Эшли.
– Ты же посоветовал мне оставить его в ящике, – со злой иронией напомнила мужу Джейн. – Ты сказал мне: не делать второпях то, о чем потом можно пожалеть!
– Да, с тех пор как мне исполнилось двадцать лет, я никогда ничего не делаю второпях, – самодовольно произнес Филипп.
– А свою женитьбу на Лайзе ты тоже имеешь в виду?
Затаив дыхание, Джейн попыталась отогнать от себя чувства, рожденные близостью его тела. Ей с трудом удалось произнести имя Лайзы. Казалось, что она тем самым вдохнет новую жизнь в эту давно забытую, призрачную фигуру.
– Нет. Тогда-то я как раз поторопился, – признался Филипп. – Мы познакомились с Лайзой на вечеринке, провели потом тридцать шесть часов в постели и в конце недели поженились.
– Я не намерена выслушивать, какой сексуальной она была. – Острое чувство ревности больно кольнуло Джейн.
– Но ведь ты хотела узнать все о моем первом браке, дорогая, – проворчал Филипп, затем привлек жену к себе и крепко поцеловал в губы. – Я просто рассказываю тебе, как все произошло: это был глупый, поспешный поступок, в основе которого лежало физическое влечение. Официально мы состояли в браке два года, да и то потому, что я так легко не отступаюсь. Хотя уже через полтора месяца мне стало ясно, что, поженившись столь поспешно, мы совершили страшную ошибку. Мы с Лайзой ничего не знали друг о друге. Я тогда только начинал свое дело, испытывал подъем, голова была полна планов на будущее. Кроме того, я был слишком молод, чтобы знать, что такое хороший секс, уж не говоря о том, что не имел представления о нормальной супружеской жизни. – Резким движением Филипп повернулся и, подмяв под себя Джейн, с улыбкой стал пристально смотреть на жену. – Если бы я встретил тебя в двадцать лет, то, вероятно, первые три недели провел бы с тобой в постели...
– Но поскольку сейчас тебе тридцать два, то такого темпа тебе не выдержать? – невинно хлопая ресницами, не удержалась от колкости Джейн.
– Берегись искушать меня, женщина, – смеясь, сказал Филипп. – Надеюсь, ты помнишь, что произошло в прошлый раз, когда ты неосторожно подвергла сомнениям мои мужские достоинства.
– Да... – Джейн прикусила губу, ее зеленые глаза заискрились смехом.
– Дженни... – В глазах Фила читалось страстное желание. – Я мог бы заниматься с тобой любовью пять раз за ночь еще пятьдесят лет кряду.
– Через пятьдесят лет тебе исполнится восемьдесят два, глупый, – хихикнула Джейн, замирая от его нежных прикосновений.
– Да? А я и не знал! – насмешливо протянул Филипп. – Ну, с такой женой, как ты, я буду самым сексуальным стариком в истории...
После этого заявления разговоры потеряли всякий смысл, Пусть комплименты Эшли свидетельствовали скорее о его страстном влечении, чем о любви, Джейн стало казаться, что она по-настоящему не безразлична ему. Волна страсти захлестнула их. Филипп подхватил жену на руки, и вскоре молодые люди оказались в прохладе беседки. Дальше все смешалось. Джейн мало помнила о том, что их окружало, и остаток дня прошел в блаженных занятиях любовью...
Приняв ванну и завернувшись в широкое махровое полотенце, отдохнувшая и умиротворенная, Джейн вошла в спальню. Почему-то у нее появилась твердая уверенность в том, что у них с Филом все наладится. Хотя, может, она слишком наивна. Он ни разу не сказал, что любит ее. А сама Джейн все никак не могла побороть в себе странное чувство, притягивающее ее к нему с момента их знакомства и усиливающееся день ото дня.
Она по-прежнему находила его общество самым приятным для себя и таяла от одного взгляда голубых глаз. В его присутствии Джейн казалось, что ей принадлежит весь мир. Она думала также, что стоит ей увидеть мужа с другой женщиной, и она умрет от ревности... Если это и есть любовь, то она влюблена настолько, что готова лишиться рассудка...
Джейн распахнула дверцы массивного шкафа из орехового дерева, выбирая себе платье. Они собирались пообедать в небольшом деревенском ресторанчике, который раньше ей очень нравился.
На секунду ее сердце замерло, когда она заметила в шкафу модные платья, выбранные для нее Филиппом. Платья невольно напомнили ей о его мести за побег и о том, как он обманул ее с аукционом. Порывшись в шкафу, Джейн нашла свою любимую темно-зеленую шелковую блузку без рукавов и надела поверх длинной полотняной юбки кремового цвета, затянув поясом. Простые туфли завершили ее наряд. Правда, под скромную одежду Джейн надела вызывающе роскошное нижнее белье, тоже купленное ей Филиппом.
Теперь все изменится к лучшему, решила Джейн и достала флакон «Шанели», купленный в Руане. Возможно, между ними еще остались нерешенные проблемы, но она очень надеялась, что их близость окончательно примирит их. Эшли уже приоткрыл пошире завесу над тайной своего первого брака. И не глупо ли ревновать к прошлому?
Решительно заставив замолчать свой внутренний голос, как всегда предостерегающий ее, Джейн подушилась за ушами и капнула духами на запястья. Затем она подсушила волосы и присела к зеркалу, пристально вглядываясь в свое лицо.
Ее кожа слегка подрумянилась на солнце, поэтому косметики потребовалось немного. Джейн только подвела глаза, использовав серо-зеленые тени и серую тушь, затем слегка подкрасила помадой губы. Они и так уже опаздывают, слишком долго она пролежала в ванне. Правда, у них еще будет время выпить что-нибудь прохладительное на террасе, прежде чем отправиться в ресторан.
Сегодня в деревне будут идти приготовления к завтрашнему празднику, началом которого станет церемония «прощения» на рыночной площади. Собравшиеся из окрестных деревень люди будут приветствовать «ангела», который спустится с небес, неся всем прощение грехов. Им обязательно надо сходить на эту древнюю церемонию. Возможно, они смогут простить друг другу все обиды и вернутся к тем отношениям, которые были у них, пока не пришло это анонимное письмо.
Полная радужных надежд, Джейн вприпрыжку спустилась в холл и выбежала на террасу. Филиппа нигде не было видно.
В поисках мужа Джейн в конце концов наткнулась на мадам Саксон. Экономка готовила в кухне ужин. Она сообщила хозяйке, что мсье Эшли уже час как уехал. Нет, она не знает куда. Ему позвонила какая-то американка, и после этого он сразу уехал.
– Звонила американка? – Джейн в недоумении смотрела на экономку.
– Она говорила по-английски, но с американским акцентом, – пояснила мадам Саксон, пожимая плечами.
Джейн оцепенела, на некоторое время потеряв способность рассуждать. Но смешно все время ждать беды, решила Джейн, когда к ней вновь вернулась способность думать.
– А что было в посылке, которая пришла сегодня? – спросила мадам Саксон, дружелюбные глаза француженки смотрели с любопытством на хозяйку. – Картина?
Нахмурившись, Джейн просто терялась в догадках. Очевидно, пришел тот самый портрет.
– Я ее еще не видела. Где она, мадам Саксон?
– Я видела, как мсье Эшли отнес посылку в кабинет...
Картина стояла около старинного письменного стола, тщательно упакованная – доставкой занималась специальная фирма. Бумага уже была надорвана, и Джейн нагнулась, чтобы снять оставшуюся обертку.
Это действительно была та картина, за которую она так неудачно торговалась на аукционе. На портрете была изображена девушка в темно-красном бархатном платье покроя семнадцатого века. Длинные каштановые волосы незнакомки были уложены в высокую прическу, украшенную драгоценными камнями. Эта девушка вполне могла оказаться легендарной Кэтрин Ховард. Свой отпечаток на портрет наложило и время. Его поверхность была покрыта кракелюрами и царапинами. Картине несомненно еще предстоит пройти серьезную экспертизу, специалисты осмотрят ее при помощи рентгеновских лучей под мощными микроскопами, но Филипп, видимо, все же не ошибся, интуиция редко подводила его...
Перевернув картину, чтобы осмотреть холст с обратной стороны. Джейн заметила записку, прикрепленную к раме. Она начала читать и вдруг похолодела, чувствуя, как волна отвращения захлестывает ее.
Надпись гласила:
Дорогой Филипп! Пусть эта картина напомнит тебе о прошлом!
Никогда не забывай, что и тогда было много хорошего!
С любовью, Л.
Джейн машинально перечитала записку несколько раз, и с каждым разом ей становилось все хуже и хуже. Потом она медленно подошла к креслу у окна и села, пальцы ее разжались, позволив клочку бумаги упасть на колени. Вновь появившееся у нее ощущение надвигающейся беды становилось все сильнее и сильнее. Что-то случилось, нечто страшное, но мозг уже отказывался ей повиноваться, и Дженни, сидя у окна, все никак не могла понять, что так сильно расстроило ее...
