Текст книги "Пожар любви"
Автор книги: Эмма Радфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
9
Фредерика скорчила гримасу.
– Жорж, – сказала она, изо всех сил стараясь казаться бесстрастной, – вы же знаете, как я ненавижу эти мерзкие дела о сексуальных домогательствах.
– Это не сексуальные домогательства, – возразил Жорж Палотен, самый противный из партнеров фирмы и ее непосредственный начальник. – Это палименты.
Фредерика подняла глаза к небу.
– Прошу прощения за отсутствие политической корректности, но я не испытываю особой симпатии к женщинам, подающим такие иски.
– Мы защищаем не женщину, – сердито бросил Палотен, – а мужчину!
– Час от часу не легче!
Палотен уселся на край письменного стола и уставился на Фредерику сквозь стекла круглых очков, делавших его похожим на сову.
– Послушайте, Фредерика, Перигор сам включил вас в команду. Мне наплевать на ваши симпатии и антипатии. Либо вы соглашаетесь, либо можете искать себе другое место. Выбора у вас нет.
Перигор был старшим партнером фирмы. Ошеломленная Фредерика откинулась на спинку кресла. Ей не дают выбора и прямо требуют, чтобы она выступила против женщины, подавшей иск! Видимо, клиент человек весьма влиятельный.
– Тип с большим карманом… – пробормотала она.
– Очень большим, – подтвердил Палотен. – Учтите, вам предоставляется последняя возможность компенсировать ущерб, который вы нанесли конторе своей чрезмерной филантропией. Этот клиент принесет нам самую большую прибыль за год.
Слово «чрезмерной» заставило Фредерику заскрежетать зубами, но она сумела сдержаться.
– Значит, я должна помочь какому-то богатому ловеласу отбиться от бедной женщины, которую он использовал, после чего меня объявят местной принцессой?
Палотен нахально улыбнулся.
– Это будет нетрудно. Ваша «бедная женщина» – исполнительница экзотических танцев в ночном клубе. Если называть вещи своими именами, то стриптизерша.
– Это автоматически означает, что ее не могли использовать и что она достаточно глупа, чтобы предоставить нам факты, которые позволят пригвоздить ее к позорному столбу? – не скрывая сарказма, спросила Фредди.
Палотен сполз с письменного стола и выпрямился во весь рост.
– Должно быть, это в роду у всех Шариве, – презрительно заметил он. – От вас требуется только одно – раскопать нужные факты и изложить их. Когда вы поговорите с нашим подопечным, то сразу поймете, что дело выглядит совсем не так, как вам кажется. Даже если он говорит нам не всю правду – а кто ее говорит? – с ее стороны это классический шантаж и вымогательство.
Фредди вздохнула. С волками жить – по-волчьи выть. Впрочем, какая разница? Ей-то что до этого? Она смирилась с неизбежным и спросила:
– Как зовут клиента?
Палотен, не сомневавшийся в ее капитуляции, самодовольно улыбнулся.
– Не кто иной, как Ди Эй Бержера, владелец компании «Бержера телевизьон».
У Фредерики округлились глаза.
– Интересно… – пробормотала она.
– Да уж. Его считают величайшим плейбоем нашего времени. Колонки светских сплетен пестрят сообщениями о том, с кем он спит в данный момент. Впрочем, в последнее время бульварная пресса оставила его в покое. Должно быть, Ди Эй держит свою новую подружку в каком-то укромном месте.
– Я имела в виду не это, – обиженно ответила Фредди. – Просто я случайно знаю одного человека, который работает в «Бержера телевизьон». Даже двух… – Она закусила губу, задумалась, а потом осторожно добавила: – Один из них должен знать его лично.
– Мир тесен, – констатировал Палотен. – И кто же эти двое? Это может нам пригодиться.
Фредди пожала плечами.
– Первый – мой бывший муж. Едва ли он сможет сообщить что-нибудь интересное. Он далек от сильных мира сего. Обыкновенный менеджер по розничным продажам. Зато второй… – Она сделала паузу, а потом призналась: – Я толком не знаю, какой пост в компании занимает этот человек, но догадываюсь, что весьма ответственный.
Палотен, сразу почуявший запах жареного, перегнулся через стол.
– Интересно, кем вам приходится этот… э-э… администратор высокого уровня?
Фредерика откинулась на спинку кресла и отодвинулась от Палотена как можно дальше.
– Другом. Просто другом.
В маленьких глазках Палотена мелькнула алчность. В этом высоком, широкоплечем привлекательном мужчине есть что-то отталкивающее. Он считается хорошим адвокатом, пользуется уважением, но клиенты его не любят. Наверное, потому, что у него взгляд взяточника.
– Значит, у нашей снежной королевы все же есть половая жизнь, – промурлыкал он.
Фредерику едва не затошнило.
– У снежной королевы есть друг, – бросила она. – Настоящий джентльмен.
Палотен рассмеялся.
– Гетеросексуальный джентльмен в наши дни большая редкость, – протянул он, пошел к двери, открыл ее, остановился на пороге и оглянулся. – Это значит, что он говорит «пожалуйста», когда собирается поставить вам пистон, и «спасибо», когда уходит.
– Вы просто вонючка, – ровно ответила Фредерика.
– Встреча с клиентом состоится завтра в одиннадцать. – Палотен показал пальцем на стол, где лежала принесенная им пачка книг и статей по гражданскому законодательству. Он называл это освоением позиции. – Советую заняться зубрежкой.
Фредерика схватила лист линованной бумаги, скомкала его и швырнула в закрытую дверь, представив себе, что это камень, поражающий широкую спину Жоржа Палотена. Этот подлый тип считает себя гением, думает, что все на свете такие же беспринципные подонки, как и он сам, но он не знает ни ее, ни Дамьена Берже.
Жорж не в состоянии понять такого человека, как Дамьен. Жорж считает и ее, Фредди, ошибкой природы, простушкой, для которой главное не разум, а женские эмоции. То, что красивый и сексуальный мужчина, добившийся успеха, может быть одновременно добрым, любящим и щедрым, не укладывается у него в голове. Палотен и вообразить не может, что на свете существуют люди, порядочные от рождения. Эта мысль в корне чужда ему. Он начисто лишен способности понимать то, что Фредерика чувствует инстинктивно. Дамьен заботится о других людях, потому что просто не может иначе, и Фредди поняла, что нашла в нем родственную душу. Вот и Эме понял, что Дамьен не только не представляет для него угрозы, но даже любит его.
Она сделает для этого клиента все, что от нее зависит, обеспечит ему лучшую защиту, но, по ее мнению, таких гадов, как Жорж Палотен и Ди Эй Бержера, следует вешать на фонарных столбах, причем без всякого снисхождения.
…Фредди опоздала. Она бросила сумочку на свой письменный стол, схватила толстую книгу, накинула на плечо ремень тяжелого кейса и в мгновение ока снова выскочила из кабинета. Она миновала секретарскую, расположенную в центре просторной приемной, и слегка замедлила шаг, когда из-за стола поднялась ее подруга и ближайшая помощница Элен.
– Ты уже видела утренние газеты?
Фредерика покачала головой и заторопилась к залу для совещаний.
– Не было времени. Проспала. Всю ночь читала свод законов.
– Нужно будет взглянуть, – предупредила Элен, идя следом со стенографическим блокнотом и ручкой.
Фредди кивнула, тут же забыла об этом и толкнула тяжелую дверь. Потом расправила плечи и изобразила любезную улыбку. Три из четырех партнеров фирмы – Сибило, Пери-гор и Палотен – заняли места по обе стороны прямоугольного стола. Она кивком извинилась перед каждым, остановилась у пустого кресла и плюхнула на стол свою ношу.
– Прошу прощения. Работала всю ночь и, кажется, управилась. – Она повернулась к Элен. – Мне нужно все, что относится к процессу «Бодуэн против Ландрие», и свод законов о семье и браке.
– Свод законов о семье и браке! – эхом повторил кто-то.
Фредди подняла онемевшую руку, готовясь объяснить разработанную ею стратегию, хотя в голосе, бросившем реплику, ей почудилось что-то знакомое.
– Пусть этим займутся Пеллерен и Канорис, – велела она Элен. – Скажи им, чтобы перевернули все вверх дном. – Когда Элен кивнула и быстро вышла, Фредерика уперлась ладонями в крышку стола, сделала глубокий вдох, готовясь познакомиться с клиентом, и только тут поняла, что его не видно. Ощутив чье-то присутствие у окна, она выпрямилась, обернулась и инстинктивно одернула жакет.
– Фредди? – спросил мужчина в костюме от лучшего портного, стоявший перед большим сплошным окном с видом на море. Она заморгала глазами и улыбнулась.
– Дамьен! Что вы здесь делаете?
Он смотрел на нее, мрачный, как судья. У Фредерики зашевелились волосы на голове, но она не знала почему. Она собиралась обратиться к нему за консультацией. Лично. С глазу на глаз. Как Палотен узнал, кем является «друг», о котором она упомянула вчера, и зачем вызвал Дамьена на это совещание?
– Я… я хотел все рассказать вам… вчера вечером, – заикаясь выдавил Дамьен.
Она прижала руку к голове, пытаясь разобраться в том, что говорит инстинкт.
– Понятно… Прошу прощения. Я была очень занята. Мне и в голову не приходило, что вас привлекут к этому делу. Вы могли бы предупредить меня…
Внезапно дверь распахнулась настежь, и в зале сначала появилось брюхо, а потом лысая голова вестника судьбы Тавернье.
– Гром грянул, – проворчал он, шлепнув на стол пачку газет. – Эта ваша Рене сразу взяла быка за рога.
Дамьен закрыл глаза.
Фредерика бросила взгляд на газеты. Заголовок на первой странице кричал: «Стриптизерша подает в суд на основателя «Бержера телевизьон»!» Ниже во весь разворот была напечатана большая фотография. Она склонила голову набок, чтобы лучше видеть. Это был поясной портрет Дамьена в смокинге. Его держала под руку красивая сексуальная блондинка с широкой улыбкой и пышным бюстом, большая часть которого была видна в низком вырезе роскошного вечернего платья.
В ушах Фредерики раздался странный звон. Откуда-то издалека донесся знакомый голос:
– Я не знал, что вы уже знакомы друг с другом.
Другой знакомый голос добавил:
– Ди Эй, кто-то посоветовал мадемуазель Шапюи надавить на вас, посвятив в это дело прессу.
– И на предстоящий суд тоже, – согласился третий.
Фредерика пыталась втянуть в легкие воздух, но у нее ничего не получалось. Правда свалилась на нее как снег на голову. Дамьен Берже, ее Дамьен, ее родственная душа, оказался мультимиллионером Дамьеном Альбером Бержера, знаменитым плейбоем по кличке «Ди Эй» Она смотрела на Дамьена во все глаза. «Я считаю, что всегда следует говорить правду». Но и эти его слова оказались ложью! Все оказалось ложью. Все, что он говорил и делал.
– Позвольте мне объяснить. – Дамьен протянул руки и шагнул к ней. – Я хотел все рассказать вам вчера вечером. Я… я не знал. Кажется, я никогда не спрашивал, в какой фирме вы работаете!
Но Фредерика не могла думать ни о чем, кроме собственной глупости. Почему она не узнала? Почему не поняла сразу?
– Нет, – произнесла она. – Нет.
– Фредди, послушайте, когда я говорил, что моя фамилия Берже, я… я только хотел, чтобы вы узнали меня настоящего. Чтобы на вас не подействовали ни моя репутация, ни все остальное…
Настоящего. Настоящего Дамьена. Ди Эй Бержера. Она покачала головой.
– О Боже…
– Фредди, милая, вы должны понять…
– О Гос-по-ди…
– Я собирался рассказать вам. Если бы вы не были заняты вчера вечером, я…
– Как вы могли?
Бержера опустил голову, и Фредерика ощутила всю тяжесть его лжи. Он никогда не любил. Ни ее, ни Эме, ни команду. Что значат для него деньги? Тысячей больше, тысячей меньше… Он – Ди Эй Бержера, гений розничной продажи, король электроники. Плейбой. Все это было для него хитрой азартной игрой. Сможет ли Дамьен Берже так же легко покорять женщин, как это делает Ди Эй Бержера? Сумеет ли заставить приемную мать, адвоката с чувствительным сердцем влюбиться в него? То, что он смог и сумел, тяжелее всего. Окаменевшая Фредерика повернулась и вышла из комнаты, стараясь оказаться как можно дальше от лжи. Позади остались работа и карьера, но это ее не волновало.
Он догнал ее у секретарской. Сильные руки схватили и развернули ее.
– Милая, вы должны выслушать меня.
Гнев, о существовании которого она не подозревала, вырвался наружу.
– Уберите руки! – Она освободилась и обхватила ладонями плечи. – Не прикасайтесь ко мне!
Руки Дамьена повисли в воздухе.
– Милая, я виноват. Я должен был рассказать вам. И собирался это сделать.
– Оставьте меня. – Дымясь от негодования, она повернулась и пошла к своему кабинету. Ее работа! Внезапно она поняла, что собирается бросить работу как раз тогда, когда нуждается в ней больше всего. Скоро слушание дела об усыновлении. Эме! О Боже, как ему сказать?! И что сказать? Отчаяние когтями терзало ее душу, переполненную гневом, стыдом, обидой и горьким разочарованием.
Фредерика понимала, что стоит перед своим письменным столом, но зачем? Потом она заметила сумочку. Там лежали ключи от машины. Она схватила сумочку, и тут в кабинет ворвался Дамьен, Ди Эй или как его там…
– Фредди, я люблю вас, – сказал он.
Она не то засмеялась, не то заплакала и повернулась к нему лицом.
– Прекрасно… И вы слыхом не слыхивали ни о какой Рене Шапюи.
Дамьен задохнулся. Дверь ударила его в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. В кабинет вошел Жорж Палотен, мельком посмотрел на Дамьена, а затем мрачно уставился на Фредерику.
– Это еще что за чертовщина?
– Я ухожу, – сказала Фредерика, гордясь тем, что ее голос дрожит лишь слегка. – Пусть этим делом занимается кто-нибудь другой.
– Может быть, вчера я недостаточно ясно выразился? Ваша работа зависит…
– Речь идет не о ее работе, – решительно прервал его Дамьен.
Палотен посмотрел на него с удивлением.
– Останется она здесь или уйдет, работа для нее найдется, – резко продолжил он. – Но если попробуете ее уволить, меня будет защищать другая контора.
Палотен грозно прищурился, шагнул к Фредерике и прошипел:
– Ну это вам даром не пройдет!
– Замолчите, Палотен, – велел Дамьен.
Адвокат захлопнул рот как аквариумная рыба, поймавшая дафнию.
– Фредди, я не жду, что вы займетесь этим делом. Я даже не знал, что вы здесь работаете.
– Не сомневаюсь, – бросила она. Конечно, этот тип не хотел, чтобы она знала про Рене Шапюи.
– Может быть, вы и говорили, где работаете, но, даже если и говорили, я этого не помню. Я думал только о любви.
– О любви! – как попугай повторил Палотен.
– Вы еще здесь? – Дамьен обернулся и бросил на него такой взгляд, что бедняга невольно попятился.
– Но, месье Бержера… – заикаясь промолвил он. – Вы не понимаете… Это Фредерика Шариве.
– Идиот! Я знаю, кто она такая.
– Чего я не могу сказать о вас, – дерзко напомнила ему Фредерика. – У меня нет привычки скрывать свою личность.
– У меня тоже, – буркнул Дамьен.
– Значит, вы лгали только мне?
Дамьен провел рукой по волосам.
– Стали бы вы со мной разговаривать, если бы с самого начала узнали, кто я такой?
– Не больше, чем сейчас, – парировала она и повернулась к двери.
Дамьен поймал ее за руку, тут же отпустил и проникновенно сказал:
– Фредди, я понимаю, почему вы сердитесь, и не жду, что вы будете представлять меня в суде, но дайте мне возможность объяснить случившееся.
– К чертовой матери вас, ваше дело и ваши объяснения, месье Бержера, – ровно сказала она.
Дамьен молча отвернулся; на его щеке забилась какая-то жилка.
Но тут опомнившийся Жорж Палотен закрыл собой дверь.
– Вы не можете уйти! – воскликнул он. А потом повернулся к Дамьену и сказал: – Вы не понимаете. Нужно, чтобы это дело вела именно женщина, а другой женщины у нас в штате нет!
– Нет другой женщины? – скептически переспросил Дамьен.
– Другой женщины-адвоката, – поправился Палотен.
– Так наймите другую, – приказал Дамьен.
– Он не может, – нахально сказала Фредерика, сложив руки на груди. – Ни одна уважающая себя женщина-адвокат не станет работать в этой фирме. Их женоненавистничество вошло в пословицу. Правда, нужно отдать Тавернье должное: он пытается изменить это, но, к сожалению, безуспешно. И я бы тоже здесь не работала, если бы Французская ассоциация женщин-юристов не затеяла против них процесс. Конторе была нужна женщина в качестве символа, и они уже потеряли надежду ее найти, но тут подвернулась я. Я сама была в отчаянном положении и не нашла в себе смелости отказаться, когда они сделали мне «щедрое» предложение.
– Оно было бы более щедрым, если бы вы приносили конторе прибыль, – бросил Палотен и снова обратился к Дамьену: – Она отличный адвокат, но все фирмы в городе знают, что у нее зуб на клиентов, которые способны платить. Зато на ее стол ложится каждое безнадежное и грошовое дело в этом городе!
– Закон дороже денег! – с жаром возразила Фредерика.
– Нельзя ли ближе к делу? – прервал их Дамьен. – Ребята, я думал, что вы в таких делах собаку съели, – сказал он Жоржу Палотену.
– Съели, – сказала Фредерика, – но обычно они выступают на стороне истца, а не ответчика.
Палотен пропустил ее слова мимо ушей и обратился к Бержера.
– Как ни печально, – мрачно сказал он, – но мы нуждаемся в ней.
– Это я нуждаюсь в ней, – резко поправил Дамьен. – А вы нуждаетесь в переделке личности.
Палотен побагровел, но не осмелился перечить своему самому богатому клиенту. Дамьен вздохнул и взялся за затылок. На мгновение Фредерика ощутила сочувствие к нему, но тут же вспомнила всю грандиозность его лжи и глубину его морального падения. Этот человек использовал ее только ради собственного развлечения. Как же он, должно быть, смеялся! Иначе зачем ему было вести против нее такую широкую кампанию? А ведь она знала это, будь он проклят! Знала, но не послушалась внутреннего голоса, потому что считала Дамьена добрым, честным и щедрым. И даже позволила ему использовать Эме. Так почему бы теперь не использовать его самого? Почему она не должна этого делать? Внезапно она вспомнила, что Палотен тесно дружит с одним судьей. Это, конечно, неэтично, но в данный момент Фредди плевать хотела на служебную этику.
Приняв небрежную позу, она вздернула подбородок и посмотрела на Палотена.
– Во-первых, я требую прибавки. Причем ощутимой.
Палотен что-то пробормотал себе под нос, но кивнул, буравя злобным взглядом ее и Дамьена, который так и не поднял головы.
– Даю согласие в присутствии месье Бержера.
– Это еще не все, – продолжила Фредерика, у которой безудержно заколотилось сердце. – Вы дружите с судьей Дювалем, рассматривающим дела о семье и браке.
Палотен кивнул и неуверенно пожал плечами.
– Дважды в неделю мы играем с ним в гольф. Это знают все.
– Я хочу, чтобы вы поговорили с ним, – безапелляционно сказала она. – Насчет моей просьбы об усыновлении.
Дамьен бросил на нее пристальный взгляд, а потом красноречиво посмотрел на Палотена. Тот проглотил слюну и сказал:
– Я сделаю лучше. Если хотите, сам буду представлять вас в суде.
Вот и все. Если Палотен будет защищать ее, дело в шляпе. Сложись обстоятельства по-другому, она ни за что не решилась бы на это. Такой подонок, как Палотен, дорого запросил бы за услугу. А теперь этот червяк достался ей даром.
Она надела на плечо ремень кейса.
– Передайте Элен, чтобы позвонила мне домой. Я беру отгул.
Палотен начал было возражать, но Дамьен жестом прервал его.
– Фредди, я не делал того, в чем меня обвиняют, – негромко сказал он. – Не стану отрицать, у меня была с ней интрижка, но это был всего лишь секс. Да и все кончилось еще до того, как она переехала в пустую квартиру моего дома. Я хочу, чтобы вы знали это.
– Да, верно, – бросила она. – Это все прекрасно объясняет, месье Бержера!
– Милая, я уже говорил, почему назвался чужим именем. Я очень хотел, чтобы вы дали мне шанс. Пожалуйста, скажите, что он у меня еще есть.
Фредерика засмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Нет у них никакого шанса. Его ложь доказывает это.
– Сожгите свой тренировочный костюм, – холодно сказала она Дамьену, – и подайте представителю лиги заявление о своей отставке.
Дамьен втянул в себя воздух и поморщился.
– Ладно, как хотите. Но в один прекрасный день вы позволите мне все объяснить.
Показав подбородком на Жоржа Палотена, Фредерика промолвила:
– Объясняйте тому, кому это интересно. – С этими словами она вышла из кабинета.
Многие видели, как Фредерика решительно вышла из здания, но никто не догадывался, что внутри у нее все омертвело.
Фредерика и Эме сидели в машине у кромки футбольного поля, на котором вскоре должна была состояться игра.
– Но почему его нет? – в третий или четвертый раз спросил Эме.
Скрыв свою досаду, она сказала:
– Он не придет. У него… важные дела. – Она не могла заставить себя произнести имя Дамьена. Пока не могла. И, видимо, не сможет никогда. Она и так с трудом думала о нем как о Дамьене Альбере, более известном под именем Ди Эй Бержера. По крайней мере насчет своего первого имени он не солгал.
– Нет у него более важных дел, чем команда, – возразил Эме, покачав головой. – Я знаю.
Фредди едва не потеряла терпение, но все же сумела сдержаться.
– Наверное, он говорил тебе это, но…
– Ничего он мне не говорил, – стоял на своем Эме. – Я сам знаю.
Фредди вздохнула и потерла лоб. В последние дни она ощущала слабую, но неизлечимую головную боль.
– Он не придет, Эме. Мне очень жаль, но ты должен смириться с тем, что Дам… он больше не будет приходить на тренировки и игры.
Эме бросил на нее недоверчивый взгляд, словно гадая, почему она не может понять то, что без слов ясно ему самому. Потом покачал головой и вылез из машины. Фредерика несколько мгновений смотрела на пустое место, чувствуя себя сбитой с толку и пугающе беззащитной.
…Это была ее идея – вышибать клин клином. Рене Шапюи явно пыталась привлечь на свою сторону общественное мнение и нанести Дамьену личное оскорбление, надеясь, что он пойдет на мировую и не станет доводить дело до суда, который сложится явно не в его пользу. Чуть ранее в прессе появилось имя бывшей товарки мадемуазель Шапюи, с которой они вместе снимали квартиру. Эта женщина, обратиться к которой не пришло в голову ни Фредерике, ни другим сотрудникам конторы, с величайшим удовольствием сообщила публике, что она вышвырнула Рене из квартиры, после того как застала эту «бесстыжую шлюху» в постели со своим бойфрендом.
Эта история появилась на первой странице марсельской газеты два дня назад. Сегодняшняя пресс-конференция была созвана для того, чтобы «обелить имя» фирмы, а заодно и их клиента. Фредерика мечтала о том, чтобы публичным восстановлением репутации Бержера занимался кто-нибудь другой, но знала, что ей предназначено сыграть две роли одновременно – главной героини и ведьмы на помеле. Сегодня ей предстоит с блеском выступить во второй роли.
Подойдя к микрофону, она улыбнулась и поблагодарила представителей прессы за приход. Потом зачитала заявление, хотя от щелчков фотоаппаратов и жужжания камер у нее дрожали руки. Для этого случая ей делал прическу и накладывал косметику лучший стилист города. Фредерика знала, что выглядит замечательно, но мысль о том, что вечером ее покажут по телевидению, заставляла бедняжку сильно нервничать. Придется что-то придумать, чтобы выпуск новостей не попал на глаза Эме…
После официального выражения несогласия с тем, как освещается эта тема в прессе, было указано, что их клиент, месье Бержера, никоим образом не участвовал в кампании, развязанной газетами. Поскольку скрывать месье Бержера абсолютно нечего, то вполне естественно, что он предпочел, чтобы беспочвенные требования мадемуазель Шапюи остались незамеченными. Закончив читать заявление, Фредерика стала отвечать на вопросы.
Какой-то журналист, пропустив мимо ушей уже сказанное Фредерикой, спросил, не с подачи ли Бержера в газетах появились статьи, посвященные личности мадемуазель Шапюи. На что Фредди категорично ответила «нет». Причем ответила чистую правду, поскольку Дамьен лишь мельком упомянул имя товарки Рене, но не имел представления о том, что эта информация будет как-то использована в ходе процесса. Когда к Фредерике пристали с вопросом, не приложила ли к этому руку фирма, она с достоинством ответила, что ни один партнер или служащий их конторы не вступал в контакт с бывшей подругой истицы, которой в последнее время пресса уделяет повышенное внимание. Что тоже было чистейшей правдой. На бывшую товарку Рене Шапюи репортеров навел брат водителя машины, которая часто обслуживала сотрудников адвокатской конторы.
Наконец прозвучал вопрос, на который Фредерика и ее команда в глубине души очень надеялись. Его задала незаметная молодая женщина, про которую говорили, что она добывает информацию самыми бесчестными способами. Толпа охотников за новостями тут же навострила уши.
– Какое отношение эти последние разоблачения имеют к связи месье Бержера с мадемуазель Шапюи?
Фредерика наклонила голову, чтобы скрыть улыбку, и сделала вид, будто медлит с ответом.
– Ну… Понимаете, месье Бержера не очень любит отвечать на подобные вопросы, поскольку он настоящий джентльмен, однако кое-кто мог бы спросить, почему такой богатый человек отказывается договориться с бывшей женой, как называет себя мадемуазель Шапюи. Дело в том, что за несколько дней до своего переезда в дом месье Бержера она была застигнута соседкой по квартире во время… э-э… физического контакта с другим мужчиной, точнее с бойфрендом этой соседки.
По аудитории прошел шепоток, после чего в воздух взметнулся лес рук. Выполнив свою миссию и посеяв большие сомнения в правдивости истории, рассказанной Рене Шапюи, Фредерика отказалась отвечать на оставшиеся вопросы и с деланной нерешительностью сказала:
– Боюсь, я и так сообщила вам слишком много. Я нахожу обвинения в адрес моего клиента абсурдными, поскольку, к сожалению, ясно, что в указанный истицей период он ни в коем случае не порывал с прежним образом жизни… Ох! Я снова проговорилась. Пожалуйста, извините меня. Еще раз благодарю всех за приход.
Газетчики продолжали выкрикивать свои вопросы даже тогда, когда Фредерика оставила кафедру и пошла к задней двери, то и дело оборачиваясь и посылая собравшимся сконфуженные улыбки. За дверью ее встретили все четыре партнера и дружно поздравили с успехом. Палотен похлопал ее по плечу и гордо воскликнул:
– Крошка! Я знал, что ты обладаешь всеми качествами, необходимыми первоклассному адвокату!
Фредерика подняла глаза к небу и пошла дальше.
– А что? Что я такого сказал? – недоуменно спросил Палотен остальных партнеров.
Тавернье только застонал в ответ. Кто-то должен ведь объяснить ему, что называть мадемуазель Шариве крошкой невежливо. Она уже давно взрослая женщина и первоклассный адвокат, просто у Жоржа не хватает ума понять это.
Покачав головой, Фредерика свернула за угол и столкнулась с Дамьеном. Он обнял ее прежде, чем она успела прийти в себя. Ее пронзил знакомый электрический ток, но если в человека дважды попадает шаровая молния, это уже чересчур… Она быстро высвободилась и сделала шаг назад.
– Что вы здесь делаете?
– Гм… я составил перечень имен людей, о которых говорил вам.
Фредерика всмотрелась в листок. Это был список женщин, с которыми Дамьен встречался в последний год. Тот самый год, который Рене Шапюи якобы провела в экстравагантном любовном гнездышке, из-за мужского эгоизма лишенная возможности зарабатывать себе на жизнь.
– Передайте его моей помощнице, – бросила Фредерика, проходя мимо него.
– Я хотел увидеть вас.
У нее тут же отнялись глупые ноги, но владеть языком она не разучилась.
– А вот я вас видеть не хочу.
Дамьен не обратил на это никакого внимания и нежно сказал:
– Вы выглядите потрясающе, но я предпочитаю настоящую Фредди.
Она попыталась побороть удовольствие, вызванное его словами.
– Иными словами, Фредди-дурочку.
– Нет. В настоящей Фредди нет и тени глупости. Просто ваша красота – внутренняя.
Переварить такой комплимент можно было только с помощью сарказма.
– Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас. Но я этого не сделаю. А теперь прошу прощения…
– Как дела у Эме?
Она резко повернулась.
– У вас хватает наглости спрашивать?
– Я скучаю по нему. Надеюсь, он не слишком переживает из-за происходящего.
– Он ничего об этом не знает.
Дамьен с облегчением вздохнул.
– Слава Богу… Но мальчик наверняка ломает голову, почему я исчез и не напоминаю о себе. Понимаете, он слишком умен. Если вы когда-нибудь позволите мне поговорить с ним, я буду рад…
– Нет! Нет! Я никогда не позволю вам этого!
Он поднес руку ко лбу.
– Может быть, имеет смысл договориться, – пробормотал он. – Тогда эта история не помешала бы нам…
– Договориться? – повторила возмущенная Фредерика, не дав ему закончить фразу. – Значит, вы признаетесь, что использовали Рене Шапюи?
Он молча покачал головой.
– Нет. Я пытался помочь Рене, только и всего. Не соблазнял ее. Не давал никаких обещаний. Не спал с ней после того, как она переехала в принадлежащий мне дом, и даже некоторое время до того. Но какая разница? – Он поднял на нее измученный взгляд. – Какая теперь разница?
Фредерика прекрасно поняла, о чем он спрашивает, и в глубине души желала посоветовать ему продолжить борьбу, но не могла себя заставить сделать это. Как ни крути, а он совершил все то, в чем его обвиняет Рене Шапюи. Правда, считать эту женщину жертвой тоже не приходится. Возможно, было бы разумнее договориться с ней. Тем более что такой оборот дела сильно повысил бы прибыль конторы. Однако это не ее дело. Фредерика не желала иметь к нему никакого личного отношения. Поэтому она оставила свое мнение при себе и просто ушла, напоследок холодно и деловито сказав:
– Решайте сами. Думаю, свой гонорар я получу в любом случае.
Она сумела не оглянуться, но для этого ей понадобилось гигантское усилие воли.
Дамьен смотрел вслед уходившей Фредди, понимал, что его отвергли, и чувствовал себя так, словно ему вынесли не подлежащий обжалованию смертный приговор. Его прежняя жизнь кончилась, а новой он себе не представлял. Ему еще никогда не было так больно.
Он не смог достучаться до ее сердца, не смог заставить понять, что теперь она и Эме значат для него все. Впервые в жизни он не знал, что делать, что говорить и как унять боль. О да, денег у него достаточно, но зачем они ему без Фредди и Эме? И вообще зачем все?
О Боже, каким же он был дураком! Был, есть и будет. На веки вечные.
…Фредерика снова посмотрела на повестку, доставленную в контору накануне, сразу после того как они договорились о встрече сторон до начала суда, и пробормотала:
– Черт побери, зачем им понадобилась видеозапись, сделанная камерой слежения?
Элен покачала головой.
– Понятия не имею. Могу сказать только одно: эта женщина способна на любую подлость. – Она примостилась на уголке стола Фредерики и рассказала о том, что удалось выяснить их дознавателю. – Наш человек сунулся в притон, где танцевала Шапюи. Танцевала – это слишком мягко сказано. Но легенда состоит в том, что она делала это бесплатно, потому что так хотел Бержера.
– Трудно поверить. – Это так не похоже на Дамьена, которого она знает… или думала, что знает.
– Вот и наш дознаватель тоже не верит, – сказала Элен. – Он не смог найти никаких доказательств того, что Бержера вообще бывал в этом клубе. Рене сама призналась, что они познакомились на вечеринке. Бержера говорит, что понял, чем Шапюи зарабатывает себе на жизнь, только тогда, когда товарка выставила ее. По его мнению, это недостойный род занятий. Она говорит, что это зрелище его возбуждало, но никто не смог назвать нашему человеку даты, когда Бержера посещал представления. Они не смогли предъявить никаких документов, не смогли назвать имена людей, которые приходили с ним, – в общем ничего. А водитель лимузина Бержера понятия не имеет, где находится этот вертеп.
