Текст книги "Пожар любви"

Автор книги: Эмма Радфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Так и было, – чистосердечно признался Дамьен.

– Ну а я принимал только неправильные решения, – со вздохом ответил Дидье. – Бросил школу и женился, когда Франсуаза забеременела нашей первой дочкой. Понимаете, нельзя сказать, что я не люблю жену и детей, но прилично заработать на стройке – единственное, что я умею, – можно только в том случае, если ты сам руководишь бизнесом, а это требует денег.

– Может быть, вам следовало бы подумать о банковской ссуде.

Дидье фыркнул.

– Ага, конечно… В банке на меня и смотреть не захотят. Жилье я снимаю, кредита у меня нет; к счастью, и долгов тоже. К тому же Жаклин поговаривает о колледже. – Он огорченно покачал головой. – Эта девочка умна как черт, десятая в своем классе, но десятому на стипендию рассчитывать не приходится.

Дамьен внимательно посмотрел на Дидье. Все говорило о том, что он любящий и заботливый отец, ради семьи готовый на все. У Дамьена есть возможность помочь ему.

– Вот что я вам скажу, – осторожно начал Дамьен. – Составьте план. Напишите, в чем будет заключаться ваша работа, где вы собираетесь получить заказ, сколько работников вам требуется, какое оборудование, сколько денег понадобится на первое время – скажем, на полгода, – и, если план окажется разумным и работоспособным, я субсидирую вас за процент от прибыли.

Дидье застыл на месте и уставился на него во все глаза, но Дамьен видел, что в этих темных глазах зажглась мысль. Наконец неф улыбнулся.

– Похоже, мой счастливый день все же наступил!

Дамьен улыбнулся в ответ, и они продолжили собирать змея.

К концу дня Дамьен чувствовал себя довольным и счастливым. Бернар умудрился упустить двух змеев, несмотря на то, что вторая игрушка была привязана к его запястью. Мальчишки бегали, возились и веселились вовсю. Их одежда была перепачкана сахарной пудрой и разноцветным сиропом от трубочек с кремом и всевозможных напитков. Вскоре змей Эме запутался в ветвях дерева. Дамьен встал на край фонтана, мальчик забрался ему на плечи и осторожно достал игрушку. Когда они сели на скамейку, чтобы отдышаться, уставший Эме привалился к Дамьену, а потом позволил посадить себя на колени, чтобы освободить место для Бернара.

На обратном пути Дамьен завез сначала Бернара, а затем высадил отца и сына у их дома неподалеку от тренировочного поля, предварительно договорившись с Дидье о встрече в конце будущей недели. Потом он молча повез Эме через весь город, думая, что мальчик уснул на заднем сиденье, и очень удивился, когда малыш внезапно сказал:

– Вы не должны возиться со мной только потому, что вам нравится моя мама.

Дамьен посмотрел в зеркало заднего вида, ничего не увидел, съехал на обочину, поставил машину на тормоз, повернулся и уставился на Эме.

– Хочешь сказать, что ты мне не нравишься?

Малыш отвернулся.

– Вам нравится моя мама! – сердито повторил он.

– Очень нравится, – подтвердил Дамьен. – Но с чего ты взял, что к тебе я отношусь по-другому?

Мальчик пожал плечами.

– Вы не повели бы меня в парк, если бы вам не нравилась моя мама.

– Если бы мне не понравилась твоя мама, я бы вообще не познакомился с тобой, – напомнил ему Дамьен. – Я занялся командой только для того, чтобы поближе узнать твою маму, а в результате познакомился с тобой, Бернаром, дядей Дидье, Паскалем и всеми остальными. Сейчас у меня появилось множество Новых друзей, а твоя мама нравится мне еще сильнее, чем раньше. Объясни, почему ты решил, что не нравишься мне.

– Потому что я мешаю! – выкрикнул Эме. – Я всегда мешаю!

У Дамьена сжалось сердце, но он сумел совладать с собственным голосом.

– Если ты так думаешь, – спокойно сказал он, – то не знаешь ни меня, ни Фредди. Она любит тебя. Ты нужен ей. Фредди делает все, чтобы усыновить тебя, и хочет, чтобы ты всегда жил с ней. А поскольку она мне небезразлична, я тоже хочу этого. Ты никому не мешаешь, Эме. Совсем наоборот. Без тебя мы с Фредди не сможем быть счастливы.

Эме задумался. Его глаза стали огромными, в пол-лица.

– Это не значит, что вы должны со мной возиться, – наконец пробормотал он.

– Это значит, что я должен что-то сделать, – ответил Дамьен, не скрывая от мальчика досады и огорчения. – Мне нужна Фредди. Ты нужен ей, а она нужна тебе. Я нравлюсь Фредди, но она не хочет видеться со мной, потому что ты этого не одобряешь. Эме, единственное, что я могу сделать, это помочь тебе узнать меня. Не бойся, что я заберу твою маму и причиню тебе вред. Если ты поверишь мне и полюбишь так же, как люблю тебя я, мы все сможем быть счастливы. Но без тебя это будет невозможно.

Мальчик наморщил лоб и отвернулся, размышляя над словами Дамьена. Наконец он поднял голову и сказал:

– У вас куча денег, верно?

– Верно, – откровенно признался Дамьен. – И, знаешь, это не так уж плохо. Эме, с деньгами можно сделать много хорошего, можно жить весело, но одних денег недостаточно. К человеку, у которого много денег, люди относятся по-другому. Они набиваются ему в друзья, но не потому, что знают и любят его. Деньги хороши только тогда, когда есть с кем их разделить. Иначе они просто бесполезны. Я надеюсь, что вы с Фредди позволите мне разделить их с вами. Эме, я хочу, чтобы ты дал мне шанс.

Мальчик смотрел на него и молчал. Наконец Дамьен включил двигатель и повез Эме домой.

Он довел малыша до самых дверей, не уверенный в том, что добился успеха. Фредди встретила их тревожной улыбкой. Внезапно воодушевившийся Эме бросился в объятия матери.

– Мы запускали змея! Ели пирожные, пили вишневый сок, и я стоял в дереве на макушке у Дамьена!

Брови Фредди взлетели вверх.

– Это значит, – перевел Дамьен, – что он стоял у меня на плечах и снимал змея с дерева.

– Да, – кивнул Эме. – Это было весело! Но Бернар упустил двух змеев. Они улетели так высоко, что их и видно не было! Папа Паскаля сказал, что они долетят до самого солнца!

Эти слова заставили Дамьена улыбнуться. В глазах Фредди плясали веселые искры.

– А как прошла тренировка?

Дамьен откашлялся.

– Ну… на это у нас не хватило времени.

– Я так и думала.

– Это все Дидье, – хихикнув, сказал Дамьен. – Он принес змеев.

Фредди рассмеялась.

– Похоже, мужчины всегда остаются мальчишками!

– Не стану отрицать, – с деланно серьезным видом ответил Дамьен.

Фредди снова засмеялась.

Дамьен невольно улыбнулся, довольный собой. Лучшего момента не представится. Куй железо, пока горячо, подумал он, удивился тому, что нервничает, и продолжил:

– И все же я не мальчик, чтобы ходить на мультфильмы в одиночку. Может быть, составите мне компанию? Очень хочется посмотреть, а Эме нужен мне в качестве предлога.

К его удивлению, Эме воспринял эту идею на ура.

– Мама, можно? Можно? Пожалуйста!

Фредди неуверенно посмотрела сначала на Дамьена, а потом на сына.

– Гм… Думаю, вы сможете обойтись без меня. Идите вдвоем.

– Нет, ты тоже. Пожалуйста! – взмолился Эме. – Так нам будет веселее.

Дамьен бросил на мальчика благодарный взгляд, на который тот не обратил никакого внимания, и мягко сказал Фредди:

– Пожалуйста.

Фредди смерила его подозрительным взглядом, заколебалась, и Дамьен приготовился к отказу, но она неожиданно согласно кивнула. Дамьену отчаянно захотелось поцеловать Фредди. Вместо этого он привлек к себе Эме, нагнулся, красноречиво заглянул ему в глаза, погладил по голове и слегка обнял.

Эме, в котором ожили старые страхи, тут же напрягся. Дамьен отпустил его, выпрямился, улыбнулся, помахал им рукой и отбыл, предвкушая удовольствие сходить на мультфильм с пятилетним ребенком и его матерью. Интересно, что об этом напишут в колонках светских сплетен? Он уже видел крупный заголовок:

«Плейбой играет отца в местном кинотеатре».

Дамьен начал подозревать, что именно для этой роли он и родился. Похоже, он нашел то, чего хотел больше всего на свете.

8

Фредди сама не понимала, почему она это сделала. Всего несколько дней назад она просила Дамьена оставить ее в покое, а сегодня согласилась пойти с ним в кино. Почему она не в состоянии сопротивляться ему? И что заставило Эме изменить отношение к Дамьену Берже? Следовало соблюдать осторожность, и Фредди ее соблюдала. Но все же кровь быстрее заструилась по ее жилам, потому что внезапно она ощутила надежду.

Ничего глупее нельзя придумать. Она собирается пойти в кино, хотя это грозит разбить ей сердце. Идет в кино с сыном и Дамьеном Берже. Господи помилуй…

…Они ходили в кино и посмотрели не только один фильм, но все детские фильмы, которые показывали в городе. Обедали в ресторанах, где подавали еду быстрого приготовления, ели в парках на детских площадках, окруженные шумной толпой. Еда была чудовищная, но это нисколько не мешало Дамьену наслаждаться каждой минутой, проведенной с Фредди и Эме. Как ни странно, он чувствовал себя так, словно только начал жить, жить по-настоящему, и считал, что сильно приблизился к своей цели.

Чем больше мальчик привыкал к нему, тем непринужденнее чувствовала себя Фредди. Они обменивались тайными взрослыми улыбками, слыша детские словечки и обмолвки Эме. Она не отстранялась, когда Дамьен непринужденно обнимал ее за плечи во время сеанса. А когда они шли пешком, пару раз взяла его под руку.

Они болтали и смеялись втроем. Однажды Эме упал и ударился головой. Дамьен подхватил его первым; малыш дал ему утешить себя, потом сделал храбрую мину и посмотрел на Фредди, которая стояла в стороне, улыбалась и не мешала Дамьену успокаивать ребенка. Дамьен начал верить, что мальчик сделает для Фредди все, даже согласится на его присутствие. Одного этого было вполне достаточно, чтобы полюбить Эме.

Он безмерно уважал Фредди, ощущал удивительное родство с ней и испытывал влечение, сила которого поражала его самого. Достаточно было увидеть бретельку лифчика, выбившуюся из-под блузки без рукавов, чтобы возбуждение не покидало его весь вечер. Подумаешь, какая-то бретелька! Очень скромная, без всяких кружев. Он мог часами следить за изгибом ее шеи. У него чесались руки от желания притронуться к ее волосам. Ее рот гипнотизировал его. Когда она говорила, Дамьен следил за движениями ее коралловых губ и розового язычка, прямыми ровными краями ее белых зубов. Она была самым умным, сексуальным, очаровательным и невинным созданием на всем белом свете. Он подозревал, что все это вместе взятое и означает любовь, и время от времени прикусывал язык, боясь сгоряча произнести слова, которых Фредди не хотела слышать. Пока.

Он верил в это «пока». У него не было выбора. Думать, что она никогда не полюбит его, было невыносимо. Он забыл, что Фредди не знает его подлинного имени. Казалось, это не имеет никакого значения. Какая разница? Она знает его настоящего – человека, скрывающегося внутри Дамьена, человека, с которым сам хозяин знаком лишь шапочно. Знала, что он богат и не является мелким служащим, которым представился ей сначала. Какая разница, как его фамилия звучит полностью? Какая разница, кем он был раньше и чем зарабатывает на жизнь? Единственное, что имеет значение, это Фредди и Эме. Все остальное неважно.

Дамьен так ушел в эти мысли, что не возмутился и не удивился, когда выяснилось, что Рене так и не съехала. Только вздохнул и подумал, что придется позвонить своему адвокату. Рене была его прошлым. Фредди и Эме – его будущим. Он забыл обо всем и не замечал ничего вокруг. Все его мысли были поглощены этой парой. Все силы уходили на них. С ними были связаны его самые заветные мечты. Рене окончательно вылетела у него из головы, он перестал избегать ее, а поскольку она сама не торопилась попадаться Дамьену на глаза, он и думать о ней забыл.

Он был слишком счастлив и полон надежд, чтобы волноваться по пустякам. Дамьена волновало только одно: перестанет ли Фредди держать его на расстоянии после завершения официального усыновления? Собственное терпение удивляло и одновременно забавляло его. Адвокатесса с чувствительным сердцем, сползающей бретелькой лифчика и слишком умным приемным сыном приручила плейбоя. Жизнь была чертовски хороша.

…Фредди знала, что играет с огнем, но, сколько бы она ни ругала себя, стоило Дамьену появиться поблизости, позвонить, улыбнуться Эме и взъерошить его кудрявые волосы, как у нее таяло сердце и решимость бесследно исчезала. Рядом с Дамьеном она чувствовала себя легко и непринужденно. Да и Эме это шло на пользу. Однажды вечером она прямо спросила сына, нравится ли ему Дамьен. Мальчик посмотрел на нее, пожал плечами и сказал:

– Да, конечно. Он хороший человек.

– Значит, тебя не волнует, что он все время с нами?

Эме покачал головой, слегка прищурился, улыбнулся и погрозил ей пальцем.

– Он тебе нравится!

– А это тебя волнует?

Он закусил губу и признался:

– Немножко. Но это не страшно, потому что я вам не мешаю.

– Конечно, не мешаешь! И никогда не будешь мешать.

– Знаю.

– Я люблю тебя.

– Знаю.

Фредерика обняла мальчика, и он положил голову ей на плечо.

– Я нужен тебе, – деловито добавил Эме.

Она погладила его по кончику носа.

– Правильно. Как ты узнал?

– Дамьен сказал.

У нее замерло сердце.

– Дамьен?

Эме небрежно кивнул и повернулся к телевизору: шла детская передача. Фредерика захлопала глазами. Выходит, Дамьен сумел заставить мальчика понять, что тот не помеха. Возможно, будущее все-таки сулит им нечто большее, чем грустные мечты. Возможно, их ждет не только футбол, мультфильмы и гамбургеры…

…Наконец она согласилась встречаться с Дамьеном один на один. Они перемежали свидания с вечерами, проведенными с Эме, и в глубине души Фредерика признавалась, что Дамьен прекрасно вписывается в их жизнь. А в ее жизнь – и того лучше.

Однажды вечером, когда она собралась пообедать с Дамьеном, а потом сходить с ним в театр, Эме захотел пригласить в гости Паскаля с ночевкой. Но для страховки Фредерика решила оставить с ними бабушку. К тому же это дало бы Дамьену возможность познакомиться с Сабриной, а Сабрине – познакомиться с Дамьеном.

Дамьен приехал с цветами, облаченный в темно-серые слаксы и светло-серый свитер с короткими рукавами и воротником-стойкой. Фредерика выбрала гладкое ярко-красное платье без рукавов и короткий темно-синий жакет без пуговиц. Восхищенный взгляд Дамьена сказал ей, что она не ошиблась.

– Бабушка, это Дамьен Берже. Дамьен, это моя бабушка, Сабрина Лерминье.

– Очень рад познакомиться с вами, мадам. Я много слышал о вас.

– А я много слышала о вас, – ответила Сабрина, показывая взглядом на Эме.

Дамьен улыбнулся и поднял брови.

– Да? Что ж, может быть, когда-нибудь мы поделимся услышанным друг с другом.

Сабрина хмыкнула.

– Когда-нибудь.

Фредерика бросила на бабушку предостерегающий взгляд, извинилась и вышла на кухню взять вазу, чтобы поставить принесенные Дамьеном тюльпаны. После нескольких минут лихорадочных поисков она быстро сунула цветы в высокую вазу, вернулась и увидела, что Дамьен сидит с Эме на полу и выпрямляет бампер игрушечной машинки, мешавший колесам вращаться.

– До следующей катастрофы доживет, – сказал он, подтолкнув машинку указательным пальцем.

– Спасибо. – Эме поднялся и, к изумлению Фредерики, чмокнул Дамьена в щеку.

Дамьен взъерошил Эме курчавые волосы и улыбнулся. А потом заметил ее, выпрямился и улыбнулся от уха до уха.

– Вы готовы? Пьер ждет у подъезда, не выключая двигателя.

– О Господи, зачем нам лимузин?

Дамьен подмигнул Сабрине и сказал:

– Сегодня мне придется откупорить бутылку шампанского. Вы же не хотите, чтобы я сел за руль пьяным, верно?

– Ох и любите вы пускать пыль в глаза… – беззлобно проворчала она.

Отпираться Дамьен не стал. Фредерика поставила цветы на каминную полку и расправила их. Сабрина фыркнула. Потом она обняла Эме, поцеловала, велела хорошо себя вести и не слишком шалить с Паскалем. Попросила Сабрину извиниться за нее перед родителями Паскаля за то, что не дождалась их, и наконец позволила изнывавшему от нетерпения Дамьену вывести ее на улицу.

– Где мы сегодня обедаем? – спросила она, когда он усадил ее в машину.

– Это зависит от вас, – сказал он, садясь рядом. – Лично я предпочел бы свою квартиру. И угостил бы вас жарким по-домашнему.

Ее сердце гулко забилось, но жаркое по-домашнему было тут ни при чем. Очень жаль, но предложение придется отвергнуть…

– Не думаю, что это хорошая мысль.

Дамьен огорченно кивнул и велел шоферу отвезти их в китайский ресторан на улицу Леруа.

– Вам нравится китайская кухня?

– Я ее обожаю.

– Если так, то не пожалеете.

Фредерика бросила на него подозрительный взгляд.

– Уж не вы ли его владелец?

Он засмеялся и сказал:

– Я там ни разу не был. Только слышал похвальные отзывы.

– Угу…

Наступила короткая пауза, а потом Дамьен заявил:

– Ваша бабушка тертый калач.

– Очень тертый.

– Как только вы вышли из комнаты, она сказала: «Значит, вы тот самый молодой богач, который подбивает клинья под мою внучку?»

Фредерика ахнула и залилась краской.

– Ничего подобного она не говорила!

– Сами знаете, что говорила, – с лукавой улыбкой возразил Дамьен.

Она негромко застонала, а потом спросила:

– И что вы ей ответили?

– Что, будь моя воля, клиньями бы дело не ограничилось.

– Дамьен!

– Я считаю, что всегда следует говорить правду.

Ее лицо стало пунцовым.

– А Эме это слышал?

– Да. И смеялся. Мальчик знает куда больше, чем ему положено, но это на него не повлияло.

– Да, вы правы, – задумчиво сказала она. – Абсолютно правы.

– Можно мне вас поцеловать прямо сейчас? Или вы хотите заставить меня ждать? – внезапно спросил Дамьен, обняв ее за плечи.

– Вас когда-нибудь кто-нибудь заставлял ждать? – кокетливо спросила Фредерика.

– Только вы, – сказал Дамьен, прижавшись лбом к ее лбу, – но вас я могу ждать сколько угодно.

Фредерика, у которой бешено забилось сердце, обняла его за шею.

– Только один поцелуй, – предупредила она.

– Только один, – пообещал он.

Этот человек умеет превратить обыкновенный поцелуй в нечто незабываемое. Ощущения Фредди были такими сильными, что даже причиняли боль. Когда машина остановилась у ресторана, она изнывала от желания.

Дамьен откинулся на спинку сиденья и провел рукой по лицу, хватая ртом воздух. Потом проглотил слюну, бросил на нее изумленный взгляд и вкрадчиво спросил:

– Может быть, вы все-таки хотите, чтобы я приготовил для вас жаркое?

Она прижала руку к груди, сделала глубокий вдох и выдавила:

– Если я окажусь с вами в укромном месте, мне будет не до обеда.

Дамьен улыбнулся и снова привлек ее к себе.

– Вы абсолютно правы. Впрочем, как всегда. Я хочу вас до боли, но вы сами знаете, что дело не только в физической тяге. Я хочу вас. Всю. Целиком.

Фредерика была тронута.

– Спасибо, Дамьен. Это… это невероятно. Но…

– Знаю. Эме. Он замечательный мальчик, а вы чудесная мать. Но он нуждается и в отце. И заслуживает этого.

Потрясенная Фредерика отпрянула от него.

– Дамьен…

– Матери-одиночки часто воспитывают прекрасных детей, а вы одна из лучших матерей, которых я знаю. Но все станет проще и легче, если у него будут двое родителей. Если у вас будет муж и партнер.

– Дамьен, вы п-просите м-меня… – заикаясь выдавила она.

Он взял ее за подбородок.

– Сейчас я прошу вас только об одном: подумать. Я сам уже думал над этим. Долго думал.

Взволнованная и слегка испуганная Фредерика лишилась дара речи. Она инстинктивно потянулась к нему. Он крепко обнял ее, его язык властно проник в ее рот. Когда где-то неподалеку хлопнула дверца машины, Дамьен застонал и неохотно отстранился.

– Иногда даже общественные места бывают чересчур укромными, – пробормотал он в щеку Фредди. Ладонь Дамьена нащупала ручку и нажала на нее. Дверца машины тут же распахнулась. – Пойдемте, – сердито проворчал он, вышел и подал Фредди руку.

Фредерика закусила губу, выбралась наружу и взяла Дамьена под руку. Когда они добрались до ресторана, ею овладело истерическое веселье. Она была слишком ошеломлена, чтобы всерьез отнестись к возможности… партнерства? Слово «брак» обитало в дальнем уголке ее сознания, но она еще не осмеливалась воспользоваться им.

Пока что ей было достаточно чувствовать сильную руку Дамьена, обвивавшую ее талию, и видеть в его глазах желание и надежду. Но думать о возможности любить было слишком страшно.

О возможности любить Дамьена Берже.

…Дамьен сидел за письменным столом и глупо улыбался. На работу ему было наплевать. Отдел маркетинга сообщал, что объем продаж в Бургундии упал на два процента, а он только посмеивался. Звонивший ему начальник отдела был так потрясен, что молчал добрых двадцать секунд. Наконец Дамьен откашлялся и решительно заявил, что значительный рост продаж в Лангедоке-Руссильоне, Нормандии и Эльзасе с лихвой перекрывает эту потерю. Когда несколько минут спустя Дамьен положил трубку, его собеседник все еще не мог прийти в себя. О Господи, какое значение имеет незначительное падение числа продаж в одной провинции, если он влюблен, собирается жениться и стать отцом?!

О, она еще не сказала «да». Да и официального предложения он еще не сделал. Но когда он протянул руку, Фредди не оттолкнула ее. И это несказанно воодушевило его. При воспоминании об их страстном прощальном поцелуе у него кипела кровь в жилах. И хотя весь остаток ночи Дамьен придумывал, как поскорее привести Фредерику к алтарю, сегодня утром он был полон энергии. Скоро, совсем скоро он все ей расскажет, но, наверное, сначала нужно сходить в ювелирный магазин и купить кольцо с большим бриллиантом.

Пока он взвешивал преимущества признания в маленьком обмане с обручальным кольцом в руках, позвонила секретарша и без всяких предисловий сказала:

– Вы можете принять месье Клоше? Он говорит, что дело очень срочное.

Дамьен безмерно удивился.

– Гюстав здесь?

– Он уже идет, месье Бержера. Прошу прощения.

Не успел Дамьен успокоить секретаршу, как дверь открылась и в кабинет вошел Гюстав Клоше. Дамьен положил трубку и откинулся на спинку высокого кожаного кресла. Его удивление сменилось беспокойством.

– Гюстав, что случилось?

Высокий седой мужчина со спортивной фигурой, великолепный игрок в гольф и обаятельный человек внезапно лишился свойственной ему непринужденности. Его руки нервно теребили лацканы темно-серого делового костюма.

– Что я тебе говорил? – рявкнул он. – Сколько раз предупреждал, что в один прекрасный день волокитство дорого тебе обойдется?

Дамьен улыбнулся.

– Если так, тебя ждет большой сюрприз. Друг мой, скоро ты узнаешь, что твои усилия не пропали втуне.

– Не пропали? – взорвался Гюстав. Он полез в карман пиджака, вынул несколько сложенных листков бумаги и шваркнул их на стол Дамьена. – Я так не думаю!

Бержера хмуро покосился на плохие копии каких-то документов.

– Что это?

– Это, – сказал Гюстав, ткнув пальцем в бумаги, – пятьдесят миллионов франков!

– Что?!

– В виде палиментов [1]1
  Алименты, выплачиваемые бывшей супруге (супругу) после расторжения гражданского брака (юр.).


[Закрыть], – четко произнес адвокат. – Во всяком случае, во Франции это называется именно так.

– Палиментов?! Чушь собачья!

– Заявление в суд подано некой мадемуазелью Рене Шапюи, – продолжал гнуть свое Гюстав. Он наклонился, положил обе ладони на край стола и закончил: – В твой адрес…

После произнесенного Дамьеном короткого, но емкого слова тонкое лицо Гюстава Клоше приняло такое выражение, словно он действительно почувствовал запах, которым несло от этого дела.

– Оно стоит пятьдесят миллионов, – мрачно подтвердил адвокат.

Дамьен с отвращением замотал головой. Если Фредерика узнает о Рене Шапюи, это закончится катастрофой. Почему сейчас? Почему это случилось именно сейчас? Худшего времени Рене выбрать не могла.

– Черт побери! Мне это совсем не нужно!

– Сейчас, дружище, тебе нужно только одно, – ответил Гюстав, постукивая указательным пальцем по крышке полированного письменного стола. – Помощь лучших адвокатов, специализирующихся в этой мерзкой части уголовного законодательства. Конечно, если ты не хочешь закончить дело миром.

Дамьен схватился за голову. Если он согласится заплатить, это будет равносильно признанию вины. Если он не согласится и проиграет процесс, будет еще хуже: его назовут хамом и скупердяем. Выход только один: начать борьбу и победить.

– Подлая брехня! – сказал он своему испытанному советчику. – Я не стану платить. Сгнию в долговой яме, но не дам этой корыстной суке ни цента!

– Именно этого я и боялся, – пробормотал Гюстав, проведя рукой по волосам. – И заранее позвонил своему другу Антуану Перигору из конторы «Сибило, Тавернье, Перигор и Палотен». Сейчас он сколачивает команду адвокатов, которые будут заниматься твоим делом. Желательно, чтобы ее возглавила женщина. Поверь мне, на судью и присяжных произведет хорошее впечатление, если именно женщина будет задавать истице нелицеприятные вопросы, которые обязательно возникают в ходе таких процессов.

Дамьен оправился от шока и разозлился.

– Плевать мне на это! – рявкнул он, чувствуя, что необходимо срочно поговорить с Фредерикой. Но все по порядку. Как только с этим делом будет покончено, он усадит ее и прямо скажет о своих чувствах и намерениях. Сообщит свое настоящее имя и положение в обществе. Потом сделает ей предложение, а в конце расскажет о Рене и ее абсурдном иске. В теории все выглядит неплохо.

Но на практике оборачивается полнейшей катастрофой.