Текст книги "Список непристойных желаний (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Эмма Чейз

Соавторы: Ви Киланд,Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Его прекрасный рот складывается в усмешку, а на щеке появляется моя любимая ямочка.

– Что-то я не заметил в тебе особой стеснительности, когда пару минут назад ты кончала под моим языком.

Я смеюсь.

– Это другое. А ты сам почему молчал?

Он вздыхает, задумывается. Потом прижимает теплые губы к моей груди, к ключицам – с каждым словом поднимаясь все выше.

– Ну… приехав сюда, ты была совсем юной. Я хотел, чтобы ты успела повеселиться, прежде чем я заарканю тебя.

Я улыбаюсь, пропуская сквозь пальцы его шелковистые волосы.

– Но когда ты созрела, я вдруг осознал, что я твой босс. И поскольку тебе была нужна эта работа, я не хотел вызывать у тебя чувство давления или неловкости.

Я снова смеюсь, поглаживая его твердые бицепсы, обводя кончиком пальца татуировку. В это невозможно поверить – что мне наконец-то можно трогать его, где и как я хочу.

Черт. Это лучшее Рождество в моей жизни.

– Ты бы никогда не вызвал у меня чувство неловкости, Джейс.

Он чмокает меня в губы.

– Я хотел убедиться наверняка. Это была чертова пытка, но я знал: первый шаг должна сделать ты.

Я приподнимаюсь и целую его по-настоящему, ласкаю его язык языком, и его член у моего бедра начинает твердеть, а в горле вибрирует стон. Отстранившись, я еще чувствую на губах его вкус.

– Я куплю Хизер что-нибудь монументальное, – говорю я. – О, и ее извращенец-преподаватель тоже получит подарок – за идею Непристойного списка.

Джейс накрывает меня своим телом, опираясь на локти, отбрасывает назад мои волосы и глядит на меня со смесью нежности и горячего вожделения.

– Я тоже составил для себя список, – признается он. – После того, как прочел твой.

– Твой собственный Список непристойных желаний?

– Я бы скорее назвал его Списком чудесных желаний. Очень и очень чудесных, – говорит он, медленно двигая бедрами и втираясь в меня.

– Расскажи, что ты там написал, – прошу я, задыхаясь.

– Первым пунктом там было «Отрасти себе яйца и найди способ сказать Иви, что ты к ней чувствуешь».

Я тянусь вниз и, лаская его большие, тяжелые яйца, шучу:

– Ну, тут миссия выполнена.

Его член скользит по моему влажному естеству, трет мой клитор.

– Затем там шло «Оттрахай Иви всеми возможными способами». – Его глаза темнеют до ночной синевы, в голосе появляется жадная хрипотца. – Это задача еще в процессе.

Я развожу ноги шире, и Джейс вгоняет в меня член так глубоко, что моя спина выгибается, а с губ срывается вздох.

– И наконец, – выдыхает он, начиная трахать меня, – «Работай с ней в баре, женись на ней и заведи с нею трех с половиной детей и хаски по кличке Нанук. Живи с нею долго и счастливо. До конца своих дней».

Из-за этих ли слов или из-за размеренных, сильных толчков его члена, но я в тот же миг со стоном кончаю, притиснув его тело к себе и стискивая внутри, а когда Джейса тоже накрывает оргазм, оказываюсь еще более липкая и утомленная, чем минуту назад.

Глотая воздух, я поднимаю глаза на него.

– Нанук?

Он усмехается.

– Нанук – лучшая кличка для хаски. Все это знают.

– Снежок – тоже хорошая.

Джейс кивает.

– Тогда мы заведем две.

И я так счастлива. Я не знала, что могу быть настолько счастливой – это чувство набухает в груди, и на глазах появляются слезы.

– Я люблю тебя, Джейс, – шепчу я.

– Я люблю тебя, Иви, – отвечает он тоже шепотом, и я знаю, что это правда.

Огоньки, мерцающие на елке, отбрасывают на пол разноцветные тени, а за окном медленно падает снег. Джейс перекатывается на бок, увлекая меня за собой, и я уютно устраиваюсь в его теплых объятьях.

– С Рождеством, Джейс.

Он целует меня в лоб.

– С рождеством, детка.

Пусть до первого января еще несколько дней, но наша новая жизнь началась этой ночью, сейчас.

КОНЕЦ

Коринн Майклс
Лифт в рождество

Рождество принесло Холли столько боли, что хватит до конца жизни. Все, чего ей хочется, – это сосредоточиться на работе, но нет задачи сложнее, когда она застревает в лифте со своим коллегой Дином. Она не в силах избежать его выразительного взгляда, глубокого голоса и запаха, который сводит с ума. Отвезет ли этот лифт их прямиком в Рождество или, упав, окончательно разрушит веру в чудо?

Глава 1

– Черт! – ругаюсь я, падая в дверях лифта. От жгучего унижения через силу открываю глаза и в придачу к растоптанной гордости вижу перед собой пару туфель карамельного цвета. Серьезно, это худший день в моей жизни.

Утром мне сообщили, что презентация, которую я должна была представить после Нового года, перенесена на завтра, а потом еще узнала, что выступать буду не против Ямины. О нет. Против единственного человека в офисе, который мог надрать мне задницу и получить этот проект.

Но сейчас это неважно, ведь я лежу на виду у всех коллег в дурацкой задранной юбке.

– Давай помогу. – Доносится до моих ушей глубокий голос, который я узнаю где угодно, а секундой позже в поле зрения появляется потянутая рука.

Пожалуйста, Господи, пусть все это окажется сном.

Поднимаю голову и понимаю, что это вовсе не сон, более того, я облажалась перед самым сексуальным мужчиной в здании и моим новым врагом. Мужчиной, с которым я переспала неделю назад. Мужчиной, к которому я испытываю глубокие чувства, но притворяюсь, будто это не так.

– Не стоит, – отвечаю я, остужая жар, готовый окрасить щеки.

Двери лифта закрываются, врезаясь в меня, и я пытаюсь сдвинуться, но не могу подняться, не опозорившись по полной.

– Холли, – произносит Дин Притчард, – дай мне руку.

Не желая усугублять ситуацию, все же вкладываю ладонь в его руку.

– Спасибо.

Помогая мне встать, он ухмыляется – что ж, хотя бы не смеется.

– Ты в порядке?

Как будто ему есть до этого дело. Волновался бы, позвонил. А не игнорировал меня после ночи крышесносного секса по пьяни. Не относился бы ко мне как к невидимке.

– В полном. Только унижена.

Поправляю юбку – она задралась чуть ли не до пояса, и все увидели мою голую пятую точку.

– А мне показалось, ты пострадала.

Только моя гордость.

– Нажми второй, пожалуйста, – прошу я, отчаянно желая сменить тему.

Не хватало еще обсуждать с ним мое неуклюжее падение.

– Никогда бы не подумал, что ты не носишь трусики.

– Как будто ты там чего-то не видел, – язвлю я, отмечая еще одну причину, почему этот день хочется переиграть.

Из дома я вышла в белье, но порвала его в туалете. Зацепила трусики каблуком – просто королева неудачниц. Это случилось десять минут назад. Ох, вот бы мне машину времени.

– И то правда, – улыбается Дин, – все же занятная особенность.

Да я просто кладезь таких особенностей.

– Как скажешь. Ты подготовил презентацию? Знаю, это свалилось на тебя в последнюю минуту.

Я все еще расправляю одежду, когда лифт закрывается – в этот раз со мной внутри.

– Да, а ты?

Нет.

– Конечно.

– Отлично. Пусть победит сильнейший.

– О да, и это буду я.

Дин смеется.

– Увидим. Может, победитель угостит проигравшего скотчем?

Сужаю глаза. Именно это мы пили в ту ночь, когда пьяными занимались сексом у двери его кабинета… и на полу, и на столе.

– Это больше никогда не повторится.

Ну, повторится – в моих снах, как уже бывало шесть раз, но я этого ни за что не признаю. Та ночь – огромная ошибка, но это был лучший секс в моей жизни.

– Как скажешь, – посмеивается он.

Я отворачиваюсь, мысленно воздавая молитву, чтобы лифт ехал быстрее. Мой кабинет находится на пятьдесят восьмом этаже. Обычно поездка не тянется точно миллион лет, но сейчас у меня такое ощущение, будто я медленно умираю.

– Эта штука может ехать быстрее?

Еще и рождественская музыка играет. Дурацкое время года.

Праздники лишь напоминают мне о том, как я одинока. Каждый раз, глядя на все эти украшения, я невольно представляю, как радовался Трой в День благодарения, развешивая гирлянды. Он сделал мне предложение на Рождество три года назад.

Все было как в сказке. От такого романтичного предложения у любой девушки в мире голова бы пошла кругом. Клянусь.

Мы танцевали в обнимку в гостиной под «Тихую ночь», в камине горел огонь, создавая атмосферное свечение. Наша наряженная рождественская елка окрашивала комнату белым мерцанием. Склонившись, Трой поцеловал меня и сказал, что хочет проводить так каждое Рождество.

Затем он опустился на одно колено, достал кольцо, и я разрыдалась, снова и снова согласно кивая.

Я поверила в существование Санты, он принес мне самый лучший подарок.

А год спустя, когда любовь Троя внезапно прошла, я поняла, что Санта – мошенник, его уволили, посадили на диету и сбрили бороду.

Трой уничтожил мой любимый праздник, и я даже не могу притвориться, будто Рождества нет, ведь оно накануне моего дня рождения. Так что Рождество – это вечный праздник. Идиотизм.

– Ты к боссу? – спрашивает Дин.

– Нет, а ты?

– Да, у меня сегодня встреча, поскольку я уезжаю в Калифорнию. Вот решил отстреляться сразу.

О, ну конечно, он первым проведет презентацию, поразит их, и тогда я точно останусь в пролете. Ничего не выйдет. Я не позволю ему подмазаться, как обычно.

Ну, как подмазаться. Он умен, хитер и на самом деле талантлив, отчего я ненавижу его еще больше.

Ох, и он реально охрененно хорош в постели.

Вот прям до невозможности.

– Это совершенно не честно…

Вдруг лифт резко останавливается, подпрыгивая вверх-вниз, и у меня подкашиваются ноги. Если бы Дин не подхватил меня своими сильными руками, уберегая от второго падения за день, я бы точно шмякнулась.

Лампочки мигают, а затем загорается тусклое аварийное освещение.

Прекрасно. Только этого мне не хватало.

Гребаное Рождество.

Глава 2

– Ты в порядке? – спрашивает Дин уже второй раз за последние пять минут.

Мое сердце заходится от выброса адреналина и немного от аромата мужского одеколона, который ударяет в нос, когда я глубоко вдыхаю. Черт, почему он так хорошо пахнет?

– Да, спасибо – еще раз.

Ну почему из всех людей в здании это произошло именно перед Дином? То, что он постоянно помогает мне и удерживает от падения, вызывает смятение. Он – первый парень, который понравился мне после Троя. Я думала, у него есть ко мне чувства, но после того, как мы переспали, он стал смотреть на меня, как на пустое место.

Как можно быть таким противоречивым?

Как можно в одну минуту вести себя мило, а в следующую – полностью меня игнорировать?

И ведь Дин знал о моем прошлом. Мы разговаривали об этом в ту ночь. Я рассказала, как тяжело мне дадутся эти праздники из-за бывшего. Мы обсуждали работу, наши жизни и прошлые отношения. Все было прекрасно, но потом он сделал вид, будто это ничего не значило.

Хотя именно об этом мы сразу и договорились – что это будет секс без обязательств.

Я пыталась убедить себя, что мы оба так решили и он просто держит слово, но в душе все же надеялась на большее.

На следующий день я примчалась с улыбкой на лице и с кофе для него. А он молча прошел мимо и более эту тему не затрагивал.

Вот так, я наконец-то почувствовала к мужчине что-то, кроме всепоглощающей злости, а меня продинамили после секса.

– Всегда пожалуйста, – улыбается он и нажимает кнопку вызова на панели управления.

– Слушаю, – отвечает мужчина на другом конце.

– Добрый день, это Дин Притчард, мы застряли, можете запустить лифт?

– Постараемся, у вас все в порядке?

Дин оглядывается на меня.

– Да, я здесь с Холли Брикман, но лифт не движется, горит аварийное освещение.

Мужчина прокашливается.

– Да, мы знаем. Был перебой с электричеством из-за сильного снегопада, и, к сожалению, похоже, трансформатор перегорел, оставив часть здания без света. Генератор тоже сломан – лишь вчера ночью об этом узнали, когда тестировали его, но мы вытащим вас, как только сможем, хорошо?

– И сколько времени это займет, а?! – кричу я.

Дин поворачивается ко мне, поскольку кнопка была не нажата и работник меня услышать не мог. Затем возобновляет связь и произносит:

– Как думаете, сколько времени это займет?

– Не могу сказать, сэр. Я свяжусь с вами, как только что-то прояснится. Мы работаем над тем, чтобы вызволить вас оттуда как можно быстрее.

– Отлично, – бормочу я. – Еще одна причина ненавидеть эти дурацкие праздники. А заодно и старые здания.

Дин качает головой и сводит брови.

– Чем тебе не угодили рождественские праздники? Все любят это время года.

– Да много чем. Снегом. Сантой. Тупыми мужиками. Скачками напряжения. Застрявшими лифтами. Список можно продолжать до бесконечности.

Притчард снимает пиджак, представая передо мной в плотно сидящей рубашке, которая выгодно подчеркивает все его мышцы. Я стараюсь выкинуть из головы мысли о том, как цеплялась за эти руки, пока он двигался надо мной, но терплю поражение. Меня захлестывают воспоминания о той ночи. Скотч, вкус его губ и каким удивительным было каждое мгновение, проведенное вместе.

– Санта? – интересуется Дин. – Ты ненавидишь Санту?

– Да, его и его идиотский список, в котором я, очевидно, два года назад угодила в раздел тех, кто плохо себя вел. Моим подарком стало то, что меня бросили. И это кардинально изменило мое отношение ко всем атрибутам праздника.

– А-а, – кивает парень, – да, теперь понятно.

Свой разрыв я не хранила в тайне. Да и не смогла бы, даже если б захотела. Я постоянно рыдала. Клянусь, мне следовало носить табличку «Осторожно! Мокрый пол». За мной буквально тянулась дорожка из слез, столько я ныла. К тому же половина компании значилась в списке приглашенных на свадьбу, которая должна была состояться в это Рождество – через неделю. Было ужасно весело отправлять всем е-мейлы о том, что меня бросили.

– Благодаря одному человеку это для меня не самое любимое время года.

– Ты имеешь в виду своего бестолкового бывшего, с которым была обручена?

– Не хочу о нем говорить. – Особенно с тобой.

– Понятно. – Он легонько толкает меня плечом. – Могу снова помочь тебе его забыть.

Я закатываю глаза.

– Нет, спасибо. Кроме того, я уже выкинула его из головы.

Теперь все мои мысли о тебе.

– Рад это слышать. Все равно он был тебя недостоин, – пожимает плечами Дин, затем опускается на пол, кладет рядом сложенный вдвое пиджак и молча протягивает мне руку, предлагая присесть на него.

– И почему же?

Дин смущенно разминает шею и отвечает простое:

– Потому что.

Я смеюсь и скрещиваю руки на груди.

– Ну, это все объясняет.

– Холли, почему бы тебе не присесть? Возможно, мы застряли здесь надолго.

– Спасибо. – Я сажусь на пиджак, скрестив лодыжки перед собой, поскольку на мне нет трусиков. – Прости, что вела себя как стерва. Разговоры о Трое меня выводят.

– Не извиняйся. Я тоже не очень люблю вспоминать бывшую.

Киваю.

– Да, обычно это не самая лучшая тема для беседы.

– Хорошо, давай перейдем к нейтральным темам. Можем поговорить о нас, – с долей издевки предлагает он, – или просто помолчать…

Ох, возможности этого предложения столь же бесконечны, сколь маловероятны. Да я скорее обсужу с ним Троя, чем нас.

– Давай поговорим, ладно? Только ни на одну из вышеперечисленных тем.

– Хорошо. Можем обсудить твою презентацию, хочешь потренироваться?

Заливаюсь смехом. Ни за что на свете я не выдам ему свою презентацию.

– Я лучше съем гвозди, чем расскажу тебе.

– Ты так не уверена в себе?

Я вздергиваю бровь.

– Нет, просто не собираюсь давать тебе козырь.

Или еще не сделала ее и не хочу, чтобы ты об этом знал.

– Мне не нужен этот козырь, крошка. Я и без него надеру тебе задницу.

– Серьезно? У тебя был всего день на презентацию, и ты думаешь, что сможешь победить?

Дин сужает глаза и наклоняется ко мне.

– Ты ненавидишь Рождество. А тут главная идея в том, почему рождественские праздники – это лучшее время года. Ты просто идеальный пример, кого не стоит нанимать.

– Я могу притвориться.

– Ах, но я-то знаю разницу. Ты бесподобна, когда не притворяешься.

– Дин! – восклицаю я. – Не смей говорить о моих оргазмах или о той ночи, которая, к слову, больше никогда не повторится.

Он хохочет, и от его грудного смеха мое девичье сердечко трепещет.

– Извини, не смог удержаться. Зачем тебе вообще этот проект? Ведь придется притвориться, что ты живешь в мастерской Санты и фактически являешься его сучкой.

Ответ на этот вопрос выставит меня полной дурой, но такова правда.

– Я хочу снова полюбить Рождество. Хочу вспомнить волшебство и улыбку, когда наряжаю елку. Мне показалось, это поможет.

Дин накрывает ладонью мою руку.

– Холлз, ты вообще не должна была терять веру в Рождество.

Трясу головой, хватит уже показывать свою сумасшедшую сторону.

– Следующая тема.

– Ладно, не расскажешь, почему ты сбежала на прошлой неделе?

У него словно нюх на темы, которые мне хочется избежать.

– Иисус с подарками! Можем мы наконец просто поговорить о чертовой погоде?

– С подарками?

Знаю, я странная. Моя мама так говорила, когда злилась, но не хотела ругаться, вот и вырвалось.

– Это моя версия Христа.

Его улыбка озаряет тусклое помещение.

– Очаровательно.

Мой желудок делает сальто, и я отворачиваюсь. Он меня считает очаровательной или фразу? Впрочем, это не имеет значения. Между мной и Дином ничего нет, и мы готовимся к битве за один проект, где я, как профессионал, докажу всем, что Рождество – это сплошное веселье.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, а?

– Ты хочешь поговорить, я выбираю тему. Сама же напомнила о сексе, и я хочу узнать, какого черта ты сбежала? – Его глаза приобретают самый прекрасный оттенок зеленого.

– Здесь не о чем говорить.

Серьезно, это просто какой-то гипнотический глубокий цвет.

– Не согласен.

Я заправляю волосы за ухо и вздыхаю.

– Я не сбежала. Было поздно, мы оба выпили лишнего, и мне не хотелось делать ситуацию неловкой. Я взяла пальто, а когда оглянулась, дверь твоего кабинета уже была закрыта, свет – погашен.

Дин убирает у меня с лица выбившийся локон и качает головой.

– Я ждал тебя, Холлз. Слышал, как ты разговаривала сама с собой.

У меня округляются глаза.

– Что?

– Я слышал, как ты сказала, что это была ошибка и тебе больше не хочется меня видеть.

Я говорила так себе, чтобы подготовиться к любому исходу.

– Я…

– Понимаю, ты испугалась.

Под его пристальным взглядом мое сердце колотится в бешеном ритме.

– Чего же?

Дин придвигается ближе.

– Меня.

Он и правда меня пугает. Потому что рядом с ним мой мозг отключается, и я могу ляпнуть что-то глупое, выставив себя полной идиоткой. Я боюсь провести еще одно Рождество/день рождения в размышлениях о том, что со мной не так. Мне страшно снова остаться одной.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Для начала – правду.

– Правда в том, что мы переспали, а ты так и не позвонил.

Он качает головой.

– Ты хотела, чтобы я позвонил?

Сама не знаю.

– Нет. Да. Я просто… давай не будем об этом, ладно?

– У меня была причина не звонить тебе. Вопреки твоему мнению, Холли, я не придурок.

– В отношении работы – еще какой…

– Ну ладно, тут – может быть.

Я иронично усмехаюсь, как и Дин. Мы оба знаем, что он беспощаден, когда дело касается работы. Он проложил себе путь с самых низов. После перевода проджект-менеджера в Феникс здесь у нас ожидается большое повышение. Табличка с его именем уже вполне может быть прикреплена к двери.

– Зачем ты едешь в Калифорнию? – спрашиваю я в надежде закрыть тему секса и неполученных звонков.

Он тяжело вздыхает.

– Там живет моя семья, я еду домой на праздники, ну, и задержусь ненадолго.

– Задержишься?

Дин потирает затылок.

– Мама умоляет меня перебраться поближе к дому. Скучает, наверное, – смеется он. – Так что я подумываю посмотреть, что там да как, пройти пару собеседований. Не знаю. Все также зависит от повышения здесь…

У меня сердце обрывается от его слов, впору разреветься. Я не хочу, чтобы он уезжал, и это глупо и страшно. Может, это холодный воздух так влияет на мой мозг? Его отъезд станет еще одним пунктом в списке того, что я ненавижу в декабре.

– Ох, – единственное, что могу выдавить я.

– И это все?

– Наверное, я удивлена, что у тебя вообще есть мысли уехать из Чикаго. Ты ведь здесь вроде как золотой мальчик. Мне и в голову не приходило, что ты переведешься или уволишься, когда все знают, что тебя ожидает повышение.

Дин мотает головой.

– Тебе предлагают все проекты. Мы оба знаем, что повышение твое.

Я запрокидываю голову. Он сошел с ума.

– Брось, ты получаешь каждый проект, за который борешься. Вот почему мы все тебя ненавидим.

– Даже ты? – интересуется он, пытаясь скрыть ухмылку.

Если бы. Если бы он не был таким красавчиком. Если бы я не мечтала о нем каждую ночь и не находила его уверенность привлекательной. Я бы все отдала, чтобы это бурлящее чувство к нему остыло. Тогда моя жизнь действительно стала бы проще.

– Ты правда хочешь знать?

– Да, разумеется.

– Что ж, очень жаль.

Дин хватается за сердце.

– Ты ранила меня, да еще и в Рождество?

– Да ладно. Ничего с тобой не станется. Лучше скажи, что там с работой.

– Нет ничего определенного, это только возможный вариант. Хочу пойти навстречу семье.

Знакомо. Моя мама тоже властная и слегка безумная женщина. Вчера вечером она в подробностях описывала, как мне наладить свою жизнь. С моего расставания прошло без малого два года, и она переживает, что я умру одинокой в окружении кучи кошек.

– Как бы все ни сложилось, надеюсь, ты будешь счастлив, даже если для этого тебе придется уехать.

Дин протягивает руку и переплетает наши пальцы.

– А если я скажу, что надеюсь ничего не найти?

– Почему?

Большим пальцем он гладит мою ладонь.

– Потому что мне кое-кто нравится здесь.

Наши глаза встречаются, и мое сердцебиение учащается.

– Серьезно? Кто? – спрашиваю я в дикой надежде услышать свое имя.

Проклятье! Я не должна этого хотеть, но та ночь что-то во мне изменила.

– Ты правда хочешь знать? – хитро ухмыльнувшись, парирует он мне моими же словами.

– Ну ты и гад. Может, я и не хочу знать. А может, и хочу. Или мне плевать, кто там тебе нравится. Если правда есть чувства, скажешь, – спокойно отвечаю я.

Повернувшись, Дин ловит мой взгляд, и уже больше нет никаких двусмысленных фраз и намеков.

– Мне нравишься ты, Холли. И той ночью был не просто случайный перепих по пьяни.

Я трясу головой, разгоняя туман эмоций, застилающий глаза. Если бы я ему нравилась, он бы позвонил. Дал бы это как-то понять, а не с трудом выдавливал из себя слова, потому что мы застряли в лифте. Черт, он наверняка сказал так только потому, что мы застряли в лифте.

Но мое сердце все равно трепещет.

– Ты не должен говорить так только потому, что мы застряли в лифте. Я уже большая девочка. Могу справиться с сексом на одну ночь или как там это называется.

– Лифт тут ни при чем. Я говорю совершенно серьезно. Дело не во мне, я не позвонил, потому что знал, ты этого не хочешь. Слышал, как ты сказала, что это была ошибка. А на следующий день после того, как мы переспали, я узнал, что буду бороться с тобой за один проект, и вконец растерялся. Больше всего на свете мне хотелось тебе позвонить. Я буквально сгорал от желания снова тебя увидеть.

Почему от его слов на душе становится тепло? Почему хочется наброситься на него с поцелуями? Почему я не могу подавить эти чувства, когда знаю, что ему нужна только работа.

Просто я выжила из ума – вот почему.

Встаю с пола, мне необходимо преимущественное расстояние. В застрявшем лифте, конечно, далеко не уйдешь, но все же.

Смотрю на Дина, силясь понять, говорит ли он правду.

– Дин…

– Нет, не пытайся извратить мои слова.

– Почему рождественские праздники приносят столько смуты и страданий от мужчин? – бормочу я.

Раньше я любила Рождество. Это было поистине волшебное время, но плохие воспоминания всегда берут верх и перекрывают все радостные моменты. Есть тысячи хороших воспоминаний и одно плохое, но я уверена, что никогда не сотрется то, как больно мне было, когда Трой меня бросил. В этом году будет хуже всего. В этот сочельник мы должны были пожениться. В эти праздники я съем еще один именинный торт вместо свадебного.

Поднимаю взгляд к потолку.

– Серьезно, не пора ли уже запустить это долбаное электричество, чтобы я могла спрятаться? Я совершенно безнадежна, когда дело касается отношений.

Дин встает, нависая надо мной и обостряя все чувства, ведь деваться мне некуда. Убирает прядь светлых волос, которая упала мне на глаза.

– Холли, для тебя еще есть надежда.

Я отворачиваюсь и прикусываю губу.

– Мне так не кажется.

Он берет меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Его взгляд напряжен, а в глубине глаз кроется страх.

– Ты не безнадежна. Твой бывший не видел, какая ты удивительная, он тебя не заслуживал. Ты не замечаешь никого ни вокруг себя, ни даже перед собой.