Текст книги "Сломленная (ЛП)"

Автор книги: Эмилли Минтон

Соавторы: Дон Мартенс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Проходя через дверь, я протягиваю руку назад и перекидываю волосы через плечо.

– Ты можешь расстегнуть мне молнию?

– Вау, детка. Думаю, мы можем двигаться немного медленнее.

Что?

Дин всегда заставлял меня раздеваться, как только мы входили в комнату.

– Но…

Он смотрит на меня так, словно говорит, что понимает.

– Это я и ты. Здесь больше никого нет. Мы следуем своим собственным правилам. Насколько я понимаю, единственное правило заключается в том, что тебе нравится все, что мы делаем, и я не думаю, что раздевание в ту минуту, когда мы переступаем порог спальни, доставило бы тебе удовольствие.

Я медленно выдыхаю.

– Тогда, что мы сделаем в первую очередь?

Притягивая меня в свои объятия, он опускает свой рот к моему.

– Думаю, все хорошее начинается с поцелуя.

Губы Брэндона нежно касаются моих, и, хотя сегодня мы обменялись несколькими поцелуями, я не могу сдержать напряжение в груди, когда тревога снова поднимает свою уродливую голову. Я не могу перестать задаваться вопросом, не совершила ли я ужасную ошибку. Что, если я не смогу пройти через это, и Брэндон увидит, насколько я на самом деле повреждена, и решит уйти? Где бы я буду тогда? Захочет ли он развестись со мной? Или останется со мной только из чувства долга?

Я не уверена, сколько времени прошло, пока у меня был свой личный приступ паники, но Брэндон возвращает меня к настоящему моменту, когда обхватывает мое лицо своими грубыми руками и приподнимает мою голову. Мои глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что его голубые глубины исследуют мои.

– Бетани, мы не…

Я не даю ему закончить предложение. Я не позволю ему делать этот выбор за меня. Все мои решения были сделаны за меня. Даже переезд сюда был по настоянию Джули. Но я знаю, что она, по крайней мере, учитывала мои интересы, и я здесь, с ее семьей, счастливее, чем когда-либо прежде. Я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Его руки перемещаются с моего лица и сжимают мои бедра, как будто он пытается держать меня на расстоянии. Прежде чем я успеваю возразить, он замедляет наш поцелуй, снова беря контроль в свои руки.

Проходят долгие минуты, пока наши рты исследуют друг друга, пока его руки медленно не убираются с моих бедер. Одна путешествует вверх по моему позвоночнику, посылая дрожь удовольствия по всему телу, пока не достигает моего затылка. Тем временем его другая рука скользит вниз и назад, пока не обхватывает мою задницу. Одновременно обе руки притягивают меня к его телу, когда его губы оставляют мой рот и прокладывают дорожку огненных поцелуев вниз по моей шее. Я полностью теряюсь в ощущениях. Никогда ничего подобного не испытывала. Никогда.

– Леди Баг, что ты со мной делаешь? – спрашивает он, его голос полон благоговения.

Я отпускаю мертвую хватку с его рубашки, о которой даже не подозревала, и обвиваю руками его тело, сокращая последнее расстояние, которое было между нами. У меня перехватывает дыхание, когда я чувствую, как его эрекция упирается мне в живот, и я должна заставить себя не отпрыгнуть от него.

Это Брэндон. Мой Брэндон. Он не собирается причинять мне боль.

– Поцелуй меня? – мой голос дрожит, и я не уверена, вызвано ли это страхом или желанием, но он, не колеблясь, снова захватывает мой рот.

На этот раз мои руки бегают вверх и вниз по твердым мышцам его спины, обрисовывая контуры его узкой талии и широких плеч. Я хочу большего. Мне нужно почувствовать его кожу. Он такой теплый под моими пальцами, и я хочу быть ближе к нему. Я вожусь с пуговицами на его рубашке, мои руки дрожат так сильно, что я едва могу удержать маленькие диски. Я стону от разочарования, а Брэндон смеется.

– Позволь мне, – говорит он, отступая немного и ловко снимая рубашку. У меня перехватывает дыхание, когда я получаю близкий и личный взгляд на совершенство. Святое дерьмо, он даже сексуальнее, чем я думала в тот день, когда мы ходили в цирк. Мои щеки вспыхивают, вспоминая, что я представляла в тот день, видя его с ребенком на руках.

– Что означает этот взгляд?

– Хм… Я… – слова не приходят, поэтому я как бы машу руками перед ним, указывая на него и все его мышцы.

Его смех наполняет комнату и согревает мое сердце, но это не тот дразнящий смех. Он полон радости, и я не могу сдержать улыбку, которая расплывается по моему лицу в ответ. Я чувствую себя такой свободной в этот момент, что, даже не задумываясь, протягиваю руку за спину, расстегиваю молнию на платье и спускаю его вниз по телу, чтобы оно образовало лужицу у моих ног. Смех Брэндона мгновенно прекращается, и выражение его лица становится непроницаемым. Нервозность начинает овладевать им, когда его глаза обшаривают мое тело.

Боже, что, если он сочтет, что мне чего-то не хватает?

– Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел.

Мои щеки вспыхивают от его слов, и руки мгновенно перемещаются, чтобы прикрыться. Я никогда не была способна переносить похвалу. Единственный человек, который когда-либо говорил подобные вещи, был Дин, и даже тогда он использовал эти слова как наказание. Брэндон хватает меня за руки и смотрит мне в глаза.

– Тебе не нужно прятаться от меня. Никогда не прячься от меня. – Слеза скатывается по моей щеке, когда я киваю.

Он подводит нас к кровати, затем поднимает меня, осторожно укладывая. Его рука тянется к поясу своих брюк, и он смотрит на меня с вопросом в глазах. Он ждет, чтобы увидеть, согласна ли я со следующим шагом, и этой вежливости достаточно, чтобы я кивнула в знак согласия. Он снимает брюки, оставляя на месте боксеры, хотя они никак не скрывают огромную выпуклость. От одного взгляда на это у меня пересыхает во рту, как в Сахаре. Он забирается на кровать, устраиваясь рядом со мной. Мой взгляд все еще не отрывается от его промежности. Честно говоря, не могу сказать, напугана ли я, в шоке, взволнована или какая-то сумасшедшая комбинация всего этого. Я не могу поверить, что это происходит.

Брэндон проводит кончиками пальцев по изгибу моего бедра и обводит ими живот. Движение должно щекотать, но этого не происходит. Вместо этого оно посылает искры удовольствия, проносящиеся по моему телу. Мое дыхание учащается, и глаза закрываются по собственной воле. Его губы находят мои, и этот поцелуй бледнеет по сравнению с любым другим поцелуем до этого. Его руки на моем теле, его губы, пожирающие мои, наши языки, танцующие вместе; каждое последнее ощущение захлестывает мои чувства, и мне это нравится.

– Еще, пожалуйста? – я даже не узнаю свой голос, когда отстраняюсь от его поцелуя, умоляя его помочь облегчить нарастающую боль. Я знаю, что это значит, но я никогда не позволяла своему телу почувствовать это. Мне и раньше навязывали удовольствие; это не было нормой, в основном Дин не хотел ничего, кроме собственного освобождения. Однако были времена, когда он садистски вызывал реакцию моего тела. Это были те моменты, которые причиняли боль больше всего; это полное предательство моего собственного тела. Я выбрасываю мысли из головы, отчаянно желая вернуться в момент здесь, с Брэндоном.

У меня перехватывает дыхание, когда тепло охватывает мой сосок. Мои глаза открываются и осматривают сцену. Рот Брэндона прильнул к моему соску, и он нежно посасывает его. Я чувствую, как его язык скользит по чувствительной коже, и при каждом движении волна удовольствия проносится к моему естеству. Вместо того, чтобы облегчить боль, он усиливает ее. Он отпускает меня только для того, чтобы проложить дорожку к другой моей груди, проявляя к ней такое же внимание.

– У тебя чертовски идеальная грудь, – хвалит он между облизываниями. – И посмотри на эти красивые розовые соски, – говорит он, перекатывая один между пальцами, в то время как другой всасывает в рот. Я выгибаю спину, стремясь к большему, пока с моих губ срываются низкие стоны. Его пальцы оставляют мой сосок и скользят вниз по животу, заставляя мою кожу покрыться мурашками. Он поднимает голову, глядя мне в глаза и оценивая мою реакцию, когда его палец проскальзывает прямо под резинку моих трусиков.

Я приподнимаю бедра, давая ему понять, без сомнения, что это то, чего я хочу. И на случай, если этого было недостаточно, я тянусь к нему, оглядываясь на его лицо, когда моя рука достигает резинки его боксеров. Я не колеблюсь, как это делает он. Я провожу пальцами под резинкой, нащупывая его кончик. Образуется капелька влаги, и я осторожно провожу по ней пальцем, прежде чем обхватить его рукой.

– Бл*дь… – рычит он. – Бетани, ты не обязана… – он замолкает, когда я робко глажу его по всей длине.

– Но я хочу, – шепчу я.

Его губы снова прижимаются к моим, и его пальцы проникают глубже в мои трусики, находя мою влажную дырочку. Он нежен в своих прикосновениях, исследуя меня. Он обводит мой клитор, а затем скользит пальцами ниже, медленно входя в меня одним толстым пальцем. У меня перехватывает дыхание, когда мои стенки растягиваются вокруг него. Его большой палец снова находит мой клитор, и он подталкивает меня к разрядке. Моя рука все еще поглаживает его, чередуя нежное давление с твердым захватом, и его бедра толкаются в мою ладонь. Я наслаждаюсь властью, которую чувствую, когда приношу ему удовольствие.

Его палец на мгновение оставляет меня пустой, но затем два медленно входят в меня. Я борюсь с этим, но быстро теряю контроль над своим телом. Мои бедра сами собой насаживаются на его руку, моя рука накачивает его, и мои зубы каким-то образом впиваются в его плечо. Наконец, я взрываюсь.

Крик вырывается из моего горла, и перед глазами вспыхивают огни, временно ослепляя меня. Руки Брэндона поглаживают мой позвоночник, когда он прижимает меня к своей груди. Он тихо шепчет мне, пока мой мир поворачивается вокруг своей оси, и почти пугающее удовольствие медленно переходит в приятное послевкусие.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Лучше, чем в порядке. – Я улыбаюсь ему, счастливее, чем когда-либо была.

Я осознаю свою неспособность доставить Брэндону удовольствие, когда он двигается, заставляя его твердость касаться моего бедра. Желая дать ему то, что он только что дал мне, я тянусь к его длине, но он отводит мою руку и встает с кровати. Схватив свои брюки, он роется в кармане и достает маленькую квадратную обертку. Мое сердце замирает, и прежнее блаженство начинает ускользать. Внезапно мысли о том, что Дин делает то же самое, проносятся в моем мозгу.

Брэндон зацепляет пальцами мои трусики и стягивает их вниз по ногам. Инстинктивно мои колени опускаются друг к другу, удерживая ноги сомкнутыми. Кровать прогибается, и я слышу треск пластика. Я смотрю, как Брэндон раскатывает презерватив по всей длине. Затем рука Дина оказывается на моей лодыжке, раздвигая мои ноги… Нет, не Дин. Брэндон, просто Брэндон. Его рука нежно раздвигает мои ноги. Я чувствую, как зубы Дина царапают мое бедро, прежде чем злобно прикусить… Нет, нет, нет. Легкая щетина Брэндона касается моего бедра, когда он нежно целует меня. Брэндон ложится на меня, целует в губы, обхватывая ладонями мои щеки, его твердость нежно трется о мою сердцевину. Затем пальцы Дина впиваются в мою щеку, пока он терзает мой рот.

В моем мозгу происходит короткое замыкание. Каждое прикосновение, каждое движение, каким бы нежным или любящим ни был Брэндон, кажется порочным. Дин отравил все до единого. Я не могу дышать, не могу думать. Мое сердце колотится так сильно, что я думаю, могу умереть. Слезы застилают мои веки, когда мой кошмар оживает.

Дин коленями раздвигает мои ноги еще шире и выпрямляется. Прежде чем он успевает войти в меня, я кричу. Я сопротивляюсь. Я извиваюсь под его телом, пинаясь и нанося удары. Делаю все, чтобы оттолкнуть его от себя. Снова и снова я кричу, пока, наконец, его вес не покидает меня. Я вскакиваю с кровати и бегу прямо туда, где я в наибольшей безопасности. Дверца шкафа захлопывается за мной, когда я рядом с одеждой. Все мое тело дрожит, и текут слезы.

Проходит время, пока я прячусь в своем безопасном убежище. Я снова испуганная маленькая девочка. Я плачу реками слез и молюсь, чтобы Дин не пришел. Он будет так зол. Может быть, на этот раз он, наконец, убьет меня. Тогда все закончится. Я, наконец, буду свободна. Вокруг меня воцаряется тишина, и мой разум блуждает, пытаясь за что-то ухватиться, но я не уверена за что.

Тихий стук выводит меня из ступора. Смятение овладевает мной, когда мягкий голос по другую сторону двери прорывается сквозь дымку.

– Бетани? Детка, пожалуйста, выходи. Мне так чертовски жаль.

– Брэндон? – хриплю я, мое горло сжимается, и мир обрушивается на меня.

Боже мой, что я наделала?

Слезы текут по моему лицу, когда я закрываю глаза. Я не могу поверить, что это произошло. Не могу поверить, что сделала это с ним, с собой.

Свет проникает в шкаф, когда дверца медленно открывается.

– Я не знаю, что сделал, но клянусь, если ты выйдешь оттуда, я никогда больше этого не сделаю.

Я открываю глаза и смотрю на него.

– Ты не сделал ничего плохого. Я просто слишком сломлена, чтобы что-то исправить.

Его глаза наполняются болью, когда он качает головой.

– Это неправда.

Прежде чем я успеваю возразить, он соскальзывает на пол и придвигается ближе ко мне.

– Может, ты и сломана, Леди Баг, но, клянусь Богом, я соберу твои осколки и сделаю тебя лучше, чем новенькой.

Когда я чувствую, как его вес опускается рядом со мной, я кладу голову ему на плечо. Мне нужно прикоснуться к нему, почувствовать его силу.

– Я не уверена, что меня можно снова собрать воедино, Брэндон.

Он нежно обнимает меня и сажает к себе на колени. Вместо того чтобы чувствовать себя в ловушке, я чувствую себя защищенной.

– Если это правда, значит мы будем сломлены вместе.

Глава одиннадцатая

Я сижу в зале суда, заставляя свое тело не предавать меня. Пока я пытаюсь подавить свой страх, мой желудок начинает скручиваться. В любой момент меня может стошнить.

– Думаю, мне нужно выйти подышать свежим воздухом.

Брэндон сжимает мою руку, пытаясь развеять мой страх.

– Судья будет с минуты на минуту. Ты не можешь уйти.

– Но я плохо себя чувствую, – говорю я, надеясь, что он позволит мне убежать.

Он наклоняется ко мне и прижимается своим лбом к моему.

– С тобой все будет в порядке. Я обещаю.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем отстраниться и кивнуть.

– Хорошо.

Я перевожу взгляд с Брэндона туда, где моя мать сидит на другой стороне зала суда со своим адвокатом. Удивлена, что мой отец не сидит рядом с ней. На самом деле, он до сих пор не появился. Моя мать продолжает смотреть в заднюю часть зала суда, так что я уверена, что он будет здесь с минуты на минуту, и именно тогда начнется фейерверк.

Прежде чем я успеваю повернуть голову, моя мать замечает, что я наблюдаю за ней. Как только она переводит взгляд на меня, злая улыбка появляется на ее губах. Она переводит взгляд с Брэндона на меня, прежде чем зарычать и отвернуться.

– Почему она так сильно меня ненавидит?

Он не утруждает себя вопросом, о ком я говорю.

– Она не ненавидит тебя, детка. Она ненавидит себя.

– Почему ты так говоришь?

– Я уже сталкивался с такими людьми раньше. Они так сильно ненавидят свою жизнь, что делают все возможное, чтобы окружающие были такими же несчастными. Черт возьми, не так давно я был одним из них.

Я отрицательно качаю головой.

– Ты никогда не был такой, как она.

– Может быть, не так плох, как она, но я причинил тебе боль, потому что чувствовал себя дерьмово из-за того, что не защитил Джули. Я набросился на того, кто был мне дорог, чтобы почувствовать себя лучше. Может, это и не одно и то же, но чертовски близко.

Я не пытаюсь отрицать правду, стоящую за его словами. Да, он действительно пытался причинить мне боль, но нет, он не такой, как моя мать. Он никогда не мог быть таким жестоким. Снова качая головой, просто чтобы дать ему понять, что я думаю, что он неправ, я наклоняюсь к нему и быстро целую в щеку.

– Заткнись.

Он усмехается, прежде чем еще раз сжать мою руку.

– Мои губы запечатаны.

Я подмигиваю ему, прежде чем выпрямиться на стуле. Мысли вихрем проносятся у меня в голове. Так много всего произошло за последнюю неделю, что мой разум не может все это уладить. На следующий день после того, как мы поженились, Брэндон потребовал, чтобы я подала судебный запрет против моих родителей. Я спорила, зная, что это ни к чему хорошему не приведет, но Брэндон спорил дольше и громче, так что я, наконец, сдалась.

Удивительно, но охранный ордер против моей матери был выдан в течение двадцати четырех часов после подачи документов. Ее многочисленные телефонные звонки, письма с угрозами и ожидаемый судебный иск – все это давало основания для немедленного вынесения приговора. В любом случае неудивительно, что приказ в отношении моего отца был отклонен. Не было найдено никаких прямых доказательств, которые связали бы его с действиями моей матери, поэтому у судьи не было другого выбора, кроме как отклонить наше ходатайство.

Все ожидали, что мои родители откажутся от своего дела, как только моей матери вручат документы, но я знала лучше. Я знаю своих родителей, и знаю, что они не сдаются, когда чего-то хотят. Они сделают то, что должны, чтобы получить желаемое, особенно если то, чего они хотят – это я.

Брэндон кладет руку мне на плечо, пока мы сидим в ожидании выхода судьи.

– Я бы никогда никому не позволил забрать тебя у меня. Ты ведь знаешь это, Леди Баг, не так ли?

Я знаю, что он не позволил бы. У меня нет сомнений, что Брэндон будет бороться зубами и ногтями, чтобы удержать меня подальше от моих родителей. Если бы был какой-то способ уберечь меня, он нашел бы его, но на этот раз он, возможно, не сможет спасти меня. Как бы я ни боялась за себя, я больше беспокоюсь за Брэндона. Если мои родители победят, это опустошит его.

Пряча свой страх за улыбкой, я смотрю в его прекрасные глаза.

– Я знаю.

Мы снова замолкаем, оставляя меня наедине со своими мыслями. Мои нервы снова берут верх, и я начинаю ерзать на своем месте. Брэндон кладет свободную руку мне на колено как раз в тот момент, когда входит судья.

– Успокойся, детка.

Судья садится и немедленно ударяет молотком.

– Давайте начнем это издевательство.

– Ваша честь, я возражаю… – начинает адвокат моих родителей, но его прерывает грубый ответ судьи.

– Мы еще даже ничего не начали. Против чего, черт возьми, Вы можете возразить?

– Похоже, у Вас какое-то предвзятое представление об этом деле.

– Я немного покопался в этом деле и обнаружил несколько довольно интересных вещей, – говорит он адвокату, затем переводит взгляд на мою мать. – Похоже, Ваши деньги и власть распространились повсюду, но они не купят Вам того, чего Вы хотите в моем зале суда.

– Ваша честь, мать мисс Дэниелс просто беспокоится о своей единственной дочери. – Адвокат моих родителей пытается снова, но судья не соглашается.

– И еще кое-что: Бетани Уолкер больше не мисс Дэниелс. Теперь она замужняя женщина и решила взять фамилию своего мужа. С этого момента к ней будут обращаться «миссис Уолкер».

– Они недолго будут женаты, – кричит мама, метая кинжалы в меня и Брэндона.

Ее слова заставляют мое тело напрячься, и я издаю тихий стон страдания. Брэндон притягивает меня ближе к себе и шепчет:

– Ш-ш-ш, детка.

Я наблюдаю, как адвокат жестом просит мать замолчать, затем поворачивается обратно к судье.

– Извините, ваша честь. Я не знал о ее изменении семейного положения.

Судья вопросительно приподнимает бровь.

– Это удивительно, поскольку ее фамилия по мужу указана в ордере о ее защите, который был вручен Вашей клиентке.

Адвокат моей матери дергает головой в ее сторону. Я наблюдаю, как он произносит одними губами слова: «Какого черта», и прищуривает глаза. Он снова поворачивается к судье и говорит:

– Можно мне минутку, чтобы поговорить с моей клиенткой, прежде чем мы продолжим?

Судья качает головой.

– Нет. Все, о чем Вам нужно поговорить с ними, должно было быть сказано до того, как я вошел в эту комнату.

– Но я не был осведомлен обо всех фактах, связанных с этим делом, до того, как пришел сюда сегодня.

– Это не моя проблема. Это не проблема мистера Фридмана, – говорит судья, указывая на моего адвоката. Затем он указывает на меня. – Это определенно не проблема миссис Уолкер.

– Ваша честь, пожалуйста, – бормочет он.

Судья качает головой и скрещивает руки на груди, давая понять всему суду, что решение было окончательным.

Следующие двадцать минут мы проводим с адвокатом моей матери, пытающимся выполнить свою работу, и при этом не получить обвинение в неуважении к судье. Мистер Фридман, с другой стороны, откидывается на спинку стула и улыбается. Когда он смотрит на меня и подмигивает, я чувствую, как тяжесть мира спадает с моих плеч.

Я наклоняюсь к Брэндону и шепчу ему на ухо:

– Они проиграют.

Он улыбается и целует меня в лоб.

– Я же говорил тебе, Леди Баг. Ты моя. Никто никогда не заберет тебя у меня.

После того как другой адвокат заканчивает представлять все свои так называемые доказательства, судья наклоняется вперед и начинает качать головой.

– Именно подобные случаи заставляют меня усомниться в выбранной мной карьере.

Он поднимает руку и указывает на меня.

– Миссис Уолкер – выпускница колледжа. Она работает полный рабочий день, формируя умы нашего будущего. Она выглядит здоровой, как душой, так и телом.

– Но, Ваша честь, моя клиентка считает, что ее дочь страдает психическим заболеванием. Мы все знаем, что психическая нестабильность иногда скрыта. Учитывая прошлую историю болезни миссис Уолкер, я согласен с моей клиенткой в том, что ей, возможно, нужен кто-то, кто помог бы за ней ухаживать.

Я не понимаю, почему судья и адвокат моих родителей продолжают говорить так, как будто мой отец непричастен к этому. Хотя на самом деле я не читала все документы; я действительно не хотела видеть, что там было написано, но я знаю, что он должен был сыграть в этом определенную роль.

Судья усмехается.

– Полагаю, Вы считаете, что Ваша клиентка справится с этим лучше, чем собственный муж миссис Уолкер.

– Как я уже говорил ранее, у меня не было всей необходимой информации, когда я прибыл сегодня. Не поговорив с моей клиенткой, я не могу сказать, является ли ее муж подходящим опекуном.

– Полагаю, что я могу облегчить любые Ваши опасения о способности мистера Уолкера заботиться о своей жене, – говорит мистер Фридман, вставая. – Если позволите, Ваша честь.

Судья наклоняет голову, давая ему разрешение продолжать.

– Миссис Уолкер вышла замуж за своего мужа меньше недели назад. Свидетельство о браке было подано в этот самый суд и является законным и обязательным. – Мистер Фридман поворачивается к Брэндону. – Мистер Уолкер – ветеран войны с террором. Он неоднократно проходил службу как в Ираке, так и в Афганистане, что принесло ему звание мастер-сержанта. Он получил почетную отставку после ранения, когда его «Хаммер» подорвался на придорожной бомбе.

Я наблюдаю, как краска отливает от лица адвоката моих родителей, когда мистер Фридман начинает перечислять все медали, которые Брэндон заработал за время пребывания за границей. Медленная улыбка появляется на моем лице, и я протягиваю руку под столом и сжимаю руку Брэндона.

– Я услышал достаточно, – кричит судья, его гнев очевиден из-за сложившейся ситуации. – Если больше нет доказательств, я готов вынести решение.

На это моя мать реагирует тем, что резко встает и начинает кричать.

– Она не способна позаботиться о себе. Она никогда не была способна. Ей нужен кто-то, кто знает ее, а не тот, с кем она только что познакомилась.

– Советник, вам нужно контролировать свою клиентку, или она проведет ночь в камере.

Моя мать игнорирует предупреждение и отказывается даже смотреть на своего адвоката.

– Вы действительно думаете, что человек, который провел все это время, убивая людей, является подходящим человеком, чтобы заботиться о ней? Вероятно, он такой же неуравновешенный, как и она.

Глаза судьи сужаются, когда он отвечает.

– Возможно, Вы будете шокированы, узнав, что многие мужчины возвращаются с войны, не имея иного выбора, кроме как убивать тех, кто угрожает нашей свободе, и продолжают жить очень продуктивной жизнью. Некоторые даже становятся судьями.

Адвокат моей матери встает перед ней, прерывая ее, прежде чем она сможет причинить еще больший ущерб.

– Ваша честь, моя клиентка не имела в виду ничего нелестного по отношению к Вам или любому из храбрых мужчин и женщин, которые сражаются за нашу страну.

Судья взмахивает рукой в воздухе, устанавливая тишину в зале суда.

– Миссис Дэниелс, я не совсем понимаю, почему Вы так настойчиво добиваетесь опекунства над своей падчерицей, но это произойдет не сегодня.

Подождите. ЧТО? О чем они говорят?

Я смотрю на Брэндона, на его лице замешательство.

– Он только что сказал, что я ее падчерица?

Брэндон кивает, прежде чем приблизить губы к моему уху.

– Ты знала, что она не твоя мать?

Я отрицательно качаю головой, прежде чем поворачиваюсь к мистеру Фридману.

– О чем они говорят?

Он просто прикладывает палец ко рту и снова смотрит на судью.

– Вы никогда не смогли бы получить опекунство, даже если бы она считалась опасной для себя. Если бы ее отец настаивал на этом вопросе, я, возможно, был бы достаточно заинтригован, чтобы копать дальше. Учитывая, что его имени нигде нет в этих бумагах, вопрос спорный.

Судья смотрит в заднюю часть зала суда и говорит:

– На этой ноте я хочу, чтобы Вы кое-что поняли. Я не верю, что в этом деле можно найти что-то такое, что послужило бы основанием для того, чтобы миссис Уолкер лишилась своих прав.

Я поворачиваю голову и вижу своего отца, сидящего в задней части зала суда. Он, как обычно, безупречно одет, но выглядит совсем не так, как я его помню. Последний год не был благосклонен к нему. В его некогда темно-рыжих волосах теперь полно серебряных прядей. Его глаза ввалились, как будто он не спал неделями. Он совсем не похож на человека, которого я когда-то называла отцом.

– Вы сами судья, так что Вам следует это знать, но я все равно собираюсь напомнить Вам об этом. Миссури или Теннесси, это не имеет значения, правосудие слепо. На него не влияют деньги или власть. Мы не пытаемся манипулировать им, чтобы удовлетворить наши желания или даже потребности. Если этот беспорядок продолжится, у меня появится желание копать дальше, и когда я это сделаю, я буду чувствовать себя обязанным сообщить обо всем, что найду, в комитет по этике, – говорит судья, перебирая свои бумаги. – Это дело прекращено.

Как только судья выходит из зала суда, моя мать встает и начинает кричать, чтобы мой отец что-нибудь сделал. Удивительно, но он качает ей головой и отворачивается. Когда он это делает, наши глаза встречаются. Он бросает на меня взгляд, который я не совсем понимаю. В нем смесь боли и облегчения. Не уверена, что означают обе эмоции.

– Бетани. – Слышу я позади себя. Я поворачиваюсь и смотрю на Джули, слезы текут по ее лицу так же, как и по моему. – Ты знала, что она не твоя мать? – шепчет она.

Я качаю головой.

– Нет. Не знаю, о чем говорил судья.

– А я просто рад знать, что эта сучка никто для тебя, – говорит Брэндон, вставая и предлагая мне руку. – Теперь, когда ты знаешь, у нее больше нет никакой власти над тобой. Даже в твоих мыслях.

Я беру его за руку, вставая, и задаю вопрос, который хочу задать своим родителям прямо сейчас.

– Как она может не быть моей настоящей матерью и не сказать мне? Некоторые родители, возможно, попытались бы приютить не своего ребенка, но не она. Ей доставило бы огромное удовольствие ткнуть мне этим в лицо.

Он качает головой.

– Я не знаю, детка. Прямо сейчас мне действительно, бл*дь, все равно. Мы только что победили, так что пришло время праздновать, а не думать об этом дерьме.

Я хочу поспорить с ним, сказать ему, как сильно я хочу знать правду, но решаю, что он прав. Я свободна, и это стоит отпраздновать.

Глава двенадцатая

Переступая порог своей квартиры, я все еще дрожу от всего, что произошло сегодня.

– Не могу поверить, что это было так просто. С моими родителями никогда ничего не дается так просто.

– Я же говорил тебе, что все получится.

Он говорил; все говорили, но я никогда не думала, что они окажутся правы.

– Я знаю. Просто удивлена.

– Леди Баг, я знаю, ты не хочешь говорить об этом, но в какой-то момент нам придется обсудить то, что тебе сказал мистер Фридман.

Я качаю головой.

– Нет.

Прежде чем мы смогли выйти из здания суда, мистер Фридман попросил нас заехать к нему в офис. После нашего разговора с ним я в еще большем замешательстве, чем была раньше. Единственное, что я точно знаю, это то, что женщина, которую я всю свою жизнь называла матерью, – это не та женщина, которая меня родила. Насколько я понимаю, это хорошая новость, поэтому я предпочитаю не беспокоиться о том, почему и как сложилась вся эта ситуация.

– Детка, – начинает он, заключая меня в объятия. – Я знаю, это, должно быть, давит на тебя. Не каждый день узнаешь, что женщина, которую ты считала своей матерью, ею не является.

– Да уж. Не каждый день может быть таким хорошим.

Он смеется, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня.

– Ты была такой сильной сегодня. Ты держалась, ни разу не сломалась. Я так чертовски горжусь тобой.

Я крепко сжимаю его, прижимаясь к нему.

– Я очень горжусь собой.

– Ты и должна.

Мне следовало бы удивляться, как я это сделала, как я удержалась от того, чтобы не сбежать оттуда, но я знаю ответ. Он смотрит прямо на меня.

– Знаешь, я никогда не смогла бы сделать это без тебя. Если бы тебя не было рядом со мной, я бы убежала. Не уверена, куда бы я пошла, но я бы осталась одна и очень напугана.

– Ты больше никогда не будешь одна, – говорит он, прежде чем наклониться для еще одного поцелуя.

Этот поцелуй не нежный, не мягкий. Он горячий и страстный. Я теряюсь в ощущениях, погружаясь в него. Я замираю, как только чувствую, что его твердость возвращается. Он мгновенно останавливается и начинает отстраняться, но я обхватываю его руками. Я нервничаю, на самом деле напугана до смерти. Я продолжаю думать, задаваться вопросом. Готова ли я? Буду ли я когда-нибудь готова?

– Бетани, детка, мне нужно отойти на секунду.

Я должна это сделать; мне нужно это сделать. Я хочу быть с Брэндоном, но что более важно, я хочу забыть, что Дин когда-либо прикасался ко мне. Чтобы оставить свое прошлое позади, я должна начать жить ради будущего.

– Я не хочу, чтобы ты оставлял меня.

– Я никуда не собираюсь, Леди Баг. Мне просто нужно несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь набраться смелости для того, что я должна сделать. Медленно я прижимаюсь своими бедрами к его.

– Я имею в виду, я не хочу, чтобы ты покидал меня прямо сейчас. Я хочу остаться в твоих объятиях. Я готова быть твоей женой не только номинально.