Текст книги "Волшебная сказка"

Автор книги: Эмили Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, я имею в виду не себя! – взорвался он. – Я говорю о молодом идиоте, у которого в голове всего одна извилина, но зато есть титул. Тебе нужно именно это, Мэгги? Титул?

– Не будь смешным, Люк! – усмехнулась Мэгги. – Кроме того, я вовсе не хлопала перед ним ресницами.

– Нет, хлопала, черт бы тебя побрал! Ты забыла, что я находился в той же комнате? Я наблюдал за тобой!

– Кстати, – не удержалась она, – а как насчет Келли Уорден?

– А при чем тут она?

– Судя по ее взгляду, у нее на уме было нечто гораздо большее, чем простые поцелуи!

– Не говори глупостей! – отрезал он.

– В это время я как раз разговаривала с Гарри. Он изливал мне все, что было у него на сердце...

– Могу себе представить, что он... – оборвал ее Люк.

– А вот это... – она бросила на него вызывающий взгляд, – это, мне кажется, совершенно тебя не касается, Люк Ричмонд!

– Нет, касается, – возразил он, – поскольку ты будешь жить в моем доме и присматривать за моей дочерью...

– И ты считаешь, что я могу сбить ее с пути истинного?

– Я хочу знать, не будут ли возле моего порога толпиться обожатели с разбитыми сердцами?

– Весьма вероятно, – любезно согласилась она. – Но при нынешнем положении вещей все они, скорее всего, окажутся женского пола, и если уж кто и будет разбивать сердца, то именно ты!

Но ее ироничное замечание отнюдь не разрядило обстановку.

– Не будь так чертовски беспечна!

– А ты не будь так чертовски напыщен!

– Боже мой, Мэгги, – сказал он безнадежным тоном. – Неужели ты не понимаешь, какое впечатление производишь на мужчин в платье, которое так выгодно подчеркивает золотистый оттенок твоих глаз и мягкую, как персик, кожу? И оно так плотно обтягивает тело, будто на тебе вовсе ничего нет? – закончил он хриплым голосом.

– Прекрати, Люк! – протестующе воскликнула Мэгги, чувствуя, как от появившейся в его голосе нотки чувственности у нее начинает сильнее пульсировать кровь в жилах.

– Но в этом-то и вся беда, – пробормотал Люк. – Боюсь, что просто не в состоянии этого сделать. – Глаза его были полузакрыты, темны... опасны. – А может быть, мне нужно сделать то, что я должен был сделать гораздо раньше, а Мэгги?

Сердце девушки билось оглушительно.

– Что... – с трудом прошептала она прерывающимся от волнения голосом.

Он взял ее руки в свои, посмотрел сначала на них, потом ей в глаза. Сейчас он совсем не похож на хорошо ей знакомого Люка, подумала Мэгги. В его глазах стояло что-то, чего она не видела ни разу за все годы знакомства с ним. А она так мечтала увидеть, но не смела даже надеяться. Обнаженная и хищная страсть.

Люк прочел вопрос в ее глазах и кивнул.

– Да, я собираюсь поцеловать тебя, – сказал он хрипло, и Мэгги замерла в ожидании. – Ты хочешь знать почему?

Нет, она этого не хотела. Она хотела, чтобы он заключил ее в объятия и зацеловал до полусмерти. Но Люк был собран и хорошо владел собой, несмотря на бешено дергающийся мускул на загорелой щеке. И явно ожидал получить от нее ответ.

– Потому что тебе этого хочется, – пролепетала она, еле шевеля пересохшими губами.

– Да, частично потому, что хочется, – угрюмо согласился он. – Но и для того, чтобы утолить эту чертову потребность.

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

– Н-не понимаю.

– Разве? – Он невесело рассмеялся. – Что ж, тогда, значит, нас уже двое. Никогда еще я не попадал настолько во власть к своим гормонам – во всяком случае, насколько мне это помнится.

Мэгги задрожала и отвернулась.

– Какую уродливую форму ты выбрал, чтобы выразить свои чувства ко мне.

Но он резко повернул ее лицом к себе.

– Ты имеешь в виду правду? Голую, неприкрытую правду? Тебя это беспокоит?

– Но если дело только в гормонах, – запинаясь, пробормотала она, – то почему бы тебе не пойти к Келли? Уверена, она будет только рада угодить тебе.

Он снова кивнул, и на его лице появилось знакомое ей угрожающее выражение, делающее его похожим на дьявола во плоти.

– Да, – тихо произнес он. – Насчет этого ты права. Сегодня ночью я мог бы оказаться в постели Келли. А возможно, и раньше, если бы очень этого захотел.

– Так в чем же дело, ты, самонадеянный, надменный...

Мэгги попыталась освободиться, ей было нехорошо, она живо представила себе обнаженных Люка и Келли на смятых простынях. В ней боролись два чувства – ярость и желание, желание того, чтобы в постели с ним лежала она, она, а не Келли. И больше никто и никогда. Только она одна.

– Но я не хочу этого, – продолжил он. – Но и не хочу желать тебя так, как я тебя сейчас желаю, Мэгги.

– Почему же?

– Потому что мои помыслы нечисты.

Она испытала чувство полного триумфа, но промолчала. Люк же внимательно посмотрел на нее.

– И потому что это просто невозможно.

– Но почему?

Он устало вздохнул.

– Черт бы побрал твою проклятую настойчивость, – сказал он больше себе самому, чем ей. – Не говоря уже о твоем возрасте, ты будешь жить в моем доме и присматривать за моей дочерью...

– Но мне не обязательно это делать, – быстро вставила Мэгги.

Люк неохотно покачал головой.

– Если бы я нашел какой-нибудь другой способ помочь тебе сдать экзамены! Но даже если откинуть все это, на кону стоит нечто гораздо более важное. – Он замолчал, очевидно затрудняясь говорить дальше.

– Пожалуйста, не останавливайся, Люк, – вырвалось у Мэгги. – Я уже взрослая, ты же знаешь.

– Да, ты все время говоришь мне об этом.

– Скажи, что тебя тревожит, – настаивала она. Он нахмурился и тяжело вздохнул.

– Я боюсь причинить тебе боль, Мэгги, – сказал он с мягким нажимом. – Это ты понимаешь?

Значит, все-таки ее чувство было неразделенным. Вздернув подбородок, она с вызовом посмотрела прямо ему в глаза.

– Если твои чувства действительно таковы, тебе лучше уйти.

– Да, я уйду. Но только после того, как поцелую тебя.

Она отвела глаза, и Люк тихо рассмеялся.

– Но ты только что сказал...

– Ты ничего не знаешь о человеческой природе? – пробормотал он. – Не знаешь, что запретный плод всегда сладок? Это околдовывает, заставляет желать несбыточного. И иногда наилучший способ навсегда избавиться от искушения – поддаться ему всего... один раз... – С последними словами он медленно склонил голову, намереваясь поцеловать.

В каком-то дурмане Мэгги встретила его губы. Сначала поцелуи были легкими, мучительно короткими – поцелуи, которые заставили ее прильнуть к нему и приоткрыть рот, приглашая его язык внутрь, чтобы она могла почувствовать вкус Люка, сладость Люка.

Он изучал рот Мэгги с томительной обстоятельностью, пока наконец у нее не возникло ощущение, что больше ему изучать нечего, что поцелуи вот-вот прекратятся. Но нет, поцелуи продолжались, становились все требовательнее, все интимнее. И вскоре уже ему захотелось большего, и Мэгги почувствовала, как ее страстно жаждущие ласки соски коснулись груди Люка. Он глухо застонал, оторвал губы от ее рта, наклонил голову ниже и, взяв гордо поднявшийся сосок губами, начал ласкать его сквозь мягкий материал платья. Голова Мэгги откинулась назад, от переполнивших ее блаженных ощущений, пронзивших, казалось, все тело, она громко всхлипнула. Руки как будто сами скользнули под пиджак, ногти яростно впились в спину мужчины. Мэгги испытывала страстное желание разорвать ткань, ощутить вместо нее шелк его кожи.

– Тигрица.

Она услышала его смех и, неуверенная в том, действительно ли он произнес это слово, продолжала впиваться ногтями в спину Люка, чувствуя, что ему это нравится. Черт побери, ей это тоже нравилось!

Рот Люка оторвался от ее груди, и у Мэгги вырвался негромкий протестующий возглас, но вскоре она уже ощутила его прерывистое дыхание на своей шее – он покрывал ее нежными поцелуями. Потом, властно схватив девушку за талию, крепко притянул ее к своему крепкому, мускулистому телу, спустив руки ей на ягодицы. Судорожно вздохнув, Мэгги была готова отдаться его воле, его объятиям, дрожа от нетерпения, ощущая во всем теле какие-то примитивные, пульсирующие, расходящиеся по жилам импульсы.

Люк вновь потянулся к ее губам, и, жадно приняв его, она искушающе проникла языком в его рот. Два языка вызвали друг друга на эротическую дуэль.

Восхитительное противоборство продолжалось, тела содрогались от неконтролируемой дрожи. Закинув руки ему за голову, Мэгги отчаянно пыталась прижаться к Люку еще теснее. Но это было невозможно, по крайней мере до тех пор, пока их разделяла одежда...

Люк начал задирать ее платье, нетерпеливыми пальцами собирая его складками у бедер, и вскоре уже его ладонь коснулась ее обнаженной кожи, быстрыми, ласковыми движениями обежала контуры таза, прошлась по плоскому животу. Мэгги знала, чего он хочет, даже до того, как пальцы Люка скользнули под ее кружевные трусики и начали спускать их по стройным бедрам. Она выгнулась навстречу ему, приглашающе, умоляюще, а он продолжал нежными круговыми движениями ласкать округлости обнаженных бедер, до тех пор пока она не почувствовала, что не в состоянии больше терпеть этой муки.

– Пожалуйста, – взмолилась она, как в бреду, почти не осознавая, что говорит. – Пожалуйста, Люк...

С потемневшим от страсти лицом Люк поднял ее, донес до кровати и положил на нее.

– Я хочу тебя, Мэгги, – прерывисто произнес он. – Да простит меня бог, но я хочу тебя. Как тебе удалось настолько околдовать меня, дорогая? Я полностью в твоей власти, знаешь ли ты это? Ты так красива, так желанна, что я не могу противиться тебе. Поэтому останови меня, дорогая... скажи, чтобы я ушел...

– Нет, – прошептала Мэгги в ответ, не в силах сдержать радостной улыбки от страсти, прозвучавшей в его словах. – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Как будто откуда-то со стороны услышала она свой голос, звучавший непривычно невнятно – так распухли ее губы от поцелуев. – Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, Люк. Хочу больше всего на свете.

При этом она ненароком коснулась рукой твердого бугра между его ног и услышала негромкое проклятие, видимо долженствующее обозначать крайнее блаженство. Поэтому она опять, уже намеренно, коснулась его в том же месте и на этот раз почувствовала, как мужчина вздрогнул от удовольствия.

– Боже мой, не надо, – прошептал Люк.

– Но почему? Тебе не нравится?

– Ты знаешь, что нравится, – ответил он и жестом собственника провел ладонями по ее бедрам. – Ты отлично знаешь это.

Руки Люка продолжали блуждать по телу девушки, а она начала лихорадочно рвать его брючный ремень... Неожиданно раздавшийся громкий плач превратил их в неподвижные статуи.

Лори!

На какой-то момент время как будто остановилось. Они лежали, замерев в недвусмысленной позе, ладонь Люка по-хозяйски расположилась между ее ног, а Мэгги сжимала в руках пряжку его ремня.

Внезапно он отдернул руки – так резко, как будто коснулся раскаленного металла, – и на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, ей показалось, что он постарел лет на пять. Лицо его исказила гримаса отвращения. Сейчас он походил на человека, которому позволили заглянуть в ад и предупредили, что он, может, останется там – и навсегда.

Серые глаза Люка горели осуждением, он грубо схватил ее за плечи и приподнял.

– Бога ради, Мэгги! – яростно воскликнул он. – Сколько мужчин проделывали с тобой то же самое? Скольким ты позволяла себя раздеть и ласкать. Целовать твою грудь, как это только что делал я?

– Люк! – изумленно воскликнула Мэгги, но он, яростно замотав головой, продолжал как одержимый:

– Если бы не Лори, я сейчас занимался бы с тобой любовью, разве нет? Так сколько же их было, Мэгги? Ради бога, скажи мне!

Мэгги прерывисто вздохнула, испытывая почти физическую боль; она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно.

– Как ты смеешь?! – дрожащим голосом воскликнула она. – После того, как ты только что со мной поступил, у тебя нет права ни на какие вопросы. Как ты можешь говорить обо мне, словно я нечто вроде... шлюхи...

Он с шумом выдохнул, встал и отошел от кровати. Мэгги упала обратно на мягкие подушки. Люк постоял, молча глядя на нее, на его лице была написана смесь сожаления и презрения к самому себе. И разочарования.

– Ты права, – наконец сказал Люк лишенным эмоций тоном. Но она скорее предпочла бы страстную, гневную отповедь, а не это ледяное безразличие. Он продолжил тоном судьи, выносящего приговор: – Мое поведение было непростительным, Мэгги. Во-первых, потому что я почти что изнасиловал тебя, а во-вторых, абсолютно несправедливо морализировал на твой счет, не имея на то никакого права.

– Да, не имея! – согласилась Мэгги, со злостью откидывая назад растрепавшиеся волосы.

– Ведь что бы ты ни делала, – продолжил он, – и с кем – это абсолютно не мое дело.

Несправедливые слова Люка заставили ее сесть и вызывающе вскинуть голову.

– Не говори ерунды, Люк. Ты прекрасно знаешь, что у меня не было ни одного мужчины!

Их взгляды встретились, воцарилось напряженное молчание, по-видимому, Люк обдумывал ее слова. Наконец он тяжело вздохнул и в его глазах зажегся какой-то непонятный огонек.

– Да, я это знаю, – признался он. – Но люди иногда говорят страшные глупости, особенно когда находятся в состоянии...

Люк поморщился и не докончил фразу, но Мэгги и не нуждалась в этом, потому что сама испытывала столь же сильное потрясение, как и он. Однако последующие слова Люка ошеломили ее:

– Все это не имеет значения – по крайней мере в данный момент. Нам лучше забыть обо всем.

– Забыть? – недоуменно повторила Мэгги.

Неужели он способен забыть о том, что случилось?

– Да, забыть, – подтвердил он не допускающим возражения тоном.

Мэгги не знала, насколько приличным считается для женщины бороться за то, чего она желает, однако собиралась это сделать!

– Но я хотела, чтобы ты изнасиловал меня! – воскликнула она с горящими от смущения щеками. – Хотела, чтобы ты занялся со мной любовью, да и ты хотел того же, Люк! Разве это так уж плохо?

Он нетерпеливо покачал головой.

– Не то, чтобы плохо. Более подходящим словом будет «неуместно». – Губы Люка скривились в полупрезрительной усмешке. – Боже мой, – как бы не веря самому себе, прошептал он. – Боже мой, я чуть было не сделал этого. Я поступил как какой-нибудь... какой-нибудь...

– Бога ради, прекрати причитать! – воскликнула Мэгги, холодея от одного взгляда на его лицо. – И перестань смотреть на меня так! Это не грех и не преступление. Это...

– Этого больше никогда не должно случиться, Мэгги, – угрюмо ответил Люк. – Ты понимаешь?

Несмотря на то, что ее губы тряслись, она посмотрела на него с вызовом.

– Понимаешь? – повторил он с угрозой в голосе.

Но Мэгги опять не ответила, боясь сказать или сделать что-нибудь, что вызовет его гнев.

– Я отнюдь не горжусь тем, что сейчас произошло, – сказал Люк голосом, в котором вновь появились судейские нотки, только на сей раз его слова звучали как смертный приговор. – Но ты можешь быть спокойна – больше этого не повторится.

Она не желала быть спокойной! Ей хотелось именно повторения. Хотелось, чтобы он дошел до конца – может быть, не сейчас, но хотя бы когда-нибудь в будущем! Ведь она любила этого человека, любила с тех пор, как помнит себя!

– Но, Люк...

Отрицательно покачав головой, он молча наклонился над кроватью и одним движением, со знанием дела натянул на нее трусики, всколыхнув этим угасшее было чувство ревности.

– А теперь вставай, Мэгги, – негромко приказал он. – У нас заказан столик. Мне еще надо взглянуть на Лори, да и мать наверняка недоумевает, что тут с нами случилось.

Мэгги виновато покраснела и уставилась на него в безмолвном ужасе. Боже мой! Ведь дверь была не заперта, и миссис Ричмонд могла войти в комнату в любую минуту!

– Да, – устало подтвердил ее мысли Люк, его неприступный вид обезоружил ее. – И молю бога, чтобы она не начала подозревать. Давай вставай, – снова, на этот раз с большей настойчивостью, потребовал он, и, подчинившись, Мэгги поднялась на дрожащих ногах.

Люк окинул ее холодным оценивающим взглядом, задержался на темном круге на груди, оставленном его страстным поцелуем, и недовольно поджал губы.

– Лучше бы тебе переодеть платье, – резко сказал он. – Не можешь же ты выходить на люди в таком виде.

Как только за ним закрылась дверь, Мэгги опять рухнула на постель, ноги не держали ее. Все тело болело, она чувствовала себя разбитой и страшно злой.

7

Сидя в гостиной лондонских апартаментов Люка, Мэгги поджидала, пока он уложит Лори в постель.

Ничего великолепнее она не видела никогда в жизни, решила девушка, задумчиво обводя глазами комнату. А какой вид из окна! Это была одна из немногих старомодных квартир, с высокими, просторными комнатами, прекрасной планировкой и по существу не тронутой временем обстановкой.

По дороге сюда она спросила Люка, зачем ему нужна лондонская квартира, если сам он живет в Нью-Йорке.

– Вложение капитала, я владею собственностью по всему миру, – кратко пояснил он. – Эта квартира куплена совсем недавно.

– Прямо с обстановкой? – полюбопытствовала Мэгги.

Он покачал головой.

– Я попросил одного из своих секретарей прилететь сюда и обставить ее для меня. Она прекрасно знает мои вкусы.

Она? Мэгги насторожилась.

– О, – с расстановкой сказала она. – Должно быть, это очень приятно – иметь кого-то, кто так хорошо знает твои вкусы.

– Разумеется, – бросил он. – Маргарет – воплощенная эффективность. – И сдержанно спросил: – Мэгги, ты не обидишься, если я попрошу тебя помолчать. Мне надо следить за дорогой.

...В комнату вошел Люк, и Мэгги встретила его улыбкой, но наткнулась на ставший уже привычным отчужденный взгляд.

Она вздохнула. Давно пора было заключить хотя бы перемирие. Потому что всю неделю после столь неудачного эпизода в спальне их отношения были близки к точке замерзания. Мэгги забилась в угол обитой темно-синим шелком кушетки и деликатно прокашлялась.

– Эти... э-э... апартаменты просто замечательны, Люк. Чудо. Особенно мне нравится та скульптура в углу. – Не слишком ли хорошо знает его вкусы эта Маргарет, если решилась купить столь откровенную вещь? – гадала она.

– Спасибо за комплимент. Квартира вполне подходящая. И одним из ее преимуществ является величина... – В его взгляде мелькнуло предупреждение. – Так что мы можем жить здесь, не натыкаясь постоянно друг на друга.

– Ты хочешь сказать, что так и будешь продолжать избегать меня после того, как...

– После того, как я чуть было не переспал с тобой? – грубо спросил он. – Да. Скажи, тебе доставляет удовольствие все время напоминать мне об этом?

– Не смеши меня!

Мэгги стукнула кулаком по бедру, которое, с тех пор как он прошелся насчет соблазняющего действия абрикосового цвета платья в обтяжку, было скромно упрятано под джинсами, – она вовсе не желала быть обвиненной в попытках соблазнить его. Как бы ни было велико искушение, ей совсем не хотелось наткнуться на оскорбительный отказ. Хватит одного раза!

– Нет, мне это вовсе не доставляет удовольствия! Почему ты переворачиваешь все с ног на голову? Просто мне кажется, что глупо продолжать вести себя в подобном духе...

– Я хочу вообще забыть о том, что произошло. Дойдет это когда-нибудь до тебя? – раздраженно прервал ее Люк.

– Но как мы можем забыть о том, что произошло, если ты шарахаешься от меня как от зачумленной? – возразила Мэгги. – Как только я вхожу в комнату, ты тотчас же оттуда выходишь. Я начинаю уже подумывать, не сменить ли мне дезодорант.

– Не преувеличивай, – буркнул он, но Мэгги заметила, что ему стоит немалых трудов удержаться от смеха.

Почувствовав его частичную капитуляцию, она решила ковать железо пока горячо.

– Может быть, это немного и преувеличено, но ты понимаешь, что я хотела сказать, Люк. Разве мы не можем вернуться к прежним отношениям?

– Не знаю, – подумав, честно признался он. – Я не уверен в этом.

Мэгги почувствовала, будто кто-то выдернул ковер из-под ее ног.

– Ты хочешь сказать, что долгие годы нашей дружбы уже ничего не значат? И что она не выдержала...

– ...Испытания похотью, – грубо докончил он.

– Люк...

– И не обращайся ко мне так! – раздраженно воскликнул он.

Эта внезапная вспышка, приоткрывшая старого, знакомого ей Люка, всю эту неделю прячущегося под маской незнакомца, придала ей новые силы.

– Как? – спросила она с надеждой.

– Так, как обращалась, когда была еще ребенком.

– А как я обращалась тогда? – быстро спросила она, используя даже малейшую возможность достигнуть перемирия.

– Широко раскрыв глаза. Так, как будто я всевидящее и всемогущее существо, не способное ошибаться и которое может сделать для тебя все что угодно.

– Неужели. – Она с насмешкой заглянула в его горящие глаза. – Может быть, я не такая уж и взрослая, Люк, но далеко не так наивна, чтобы до сих пор в это верить.

Он чуть было не улыбнулся ей в ответ.

– Твое замечание, насколько я понимаю, должно поставить меня на место?

– А может быть, и нужно, чтобы тебя кто-нибудь поставил на место? – мягко спросила она.

– Может быть, и нужно.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом подошел к стоящему у стены буфету, налил себе виски с содовой и сделал большой глоток.

– А мне ты не собираешься предложить выпить?

– Извини. Тебе что, чаю или, может быть, кофе?

– А как насчет чашки молока? – язвительно спросила она. – Я не Лори и буду то же, что и ты.

– Я предпочел бы, чтобы ты этого не делала, – настаивал он. – Не хочу, чтобы ты привыкла к крепким напиткам...

– Так же как и к сексу?

– Ну, хватит. Неужели для тебя нет ничего святого? – Люк поставил свой стакан на буфетную стойку с такой злостью, что Мэгги очень удивилась, что он при этом не разбился. – Знаешь, – с сердцем сказал он, – ты действительно самая невозможная особа из всех, которых я когда-либо встречал!

– Чушь! К своей оценке тебя я добавлю непомерное высокомерие и тщеславное...

– Почему ты все время огрызаешься?! – взорвался Люк. – Ты на все находишь соответствующий ответ. Или, по крайней мере, тебе кажется, что находишь!

– Чушь! – повторила она.

Встретив ее воинственный взгляд, он тяжело вздохнул.

– Знаешь, так дальше не пойдет.

– Что именно?

– Тебе нельзя оставаться здесь. – Люк вновь взял свой стакан, взглянул на нее и поставил его назад, даже не пригубив. – Подожди! – последовал сердитый приказ.

Спустя несколько минут он появился вновь, неся в руках поднос, налил две чашки чая и протянул одну из них Мэгги.

– И можешь убрать с лица это самодовольное выражение, – строго сказал Люк.

– Хорошо, Люк, – с притворной скромностью ответила Мэгги и отхлебнула чай.

Некоторое время они пили молча.

– Будет лучше, – наконец сказал он, – если я найду для тебя репетитора, но жить ты будешь где-нибудь в другом месте.

– Но мне казалось, что ты не настолько доверяешь мне, чтобы позволить жить без твоего отеческого наблюдения, – с издевкой заметила Мэгги.

– Я поразмыслил немного и решил, что мне следует доверять тебе несколько больше. И учитывая это беспокоящее меня... – Он замолчал.

– Ну? – безжалостно настаивала она.

– Влечение... – с неимоверным трудом выдавил из себя Люк.

Так, значит, это еще не конец, обрадовано подумала Мэгги.

– Мне кажется, что для тебя лучше было бы жить в каком-либо другом месте.

– А как же Лори, – возразила Мэгги. – Частью нашей договоренности было то, что я буду присматривать за ней.

Он покачал головой.

– Для этого я найду кого-нибудь другого. Не беспокойся.

– И у меня нет никаких средств к существованию, – напомнила она, но Люк опять нетерпеливо мотнул головой.

– Это не имеет никакого значения, – пренебрежительно сказал он, и при виде такого высокомерия Мэгги вспыхнула от негодования. Боже милостивый, да он готов двигать людьми, как шахматными фигурами!

Она поставила чашку на стол.

– Что ж, может быть, для тебя это и не имеет значения, но я не собираюсь позволять тебе снимать для меня квартиру – все равно как для любовницы, только без некоторых очевидных прерогатив! Предпочитаю зарабатывать на свое содержание уходом за Лори. – Она помолчала и продолжила, подчеркивая каждое слово: – Я ни от кого не намерена принимать милостыни.

Но это не было правдой. Причина, по которой она не хотела уходить отсюда и жить где-нибудь в другом месте, не имела никакого отношения к ее нежеланию принимать помощь от Люка. Все было гораздо проще.

Мэгги предпочитала остаться потому, что любила его и думала, что так у нее будут шансы завоевать сердце Люка.

– Значит, это твое последнее слово, Мэгги?

– Да.

– Что ж, в таком случае давай с самого начала кое о чем договоримся.

– О чем же?

– Во-первых, я не желаю видеть, как ты ходишь по квартире полураздетая.

– Неужели, Люк? – ласково спросила Мэгги, но он бросил на нее такой взгляд, что ей пришлось прикусить язык.

– Никаких провокаций с твоей стороны, понятно?

– Хорошо, Люк.

– И если я увижу, что ты не прилагаешь максимума усилий к тому, чтобы получить высший балл на экзаменах, я вышвырну тебя отсюда, и живи как знаешь. Это твой последний шанс обеспечить свое будущее. Понятно?

– Хорошо, Люк, – повторила она. – Чем еще ты хочешь меня приободрить?

Серые глаза зловеще блеснули.

– Нам надо обговорить часы, в которые мне понадобятся твои услуги. – Он смотрел на девушку в упор. – Я буду проводить в офисе только полдня. По утрам, когда ты будешь уходить на занятия, дома остаюсь я. Кстати, с тобой будет заниматься мой старинный друг.

А как же иначе, подумала Мэгги.

– Я хотел бы, чтобы к полудню, – продолжил он, – ты сменяла меня и приглядывала за Лори.

Это означало, что все вечера она будет проводить с ним!

– Звучит неплохо, – поспешно вставила она.

Более того, просто божественно!

– Время от времени, конечно, я буду просить тебя исполнять обязанности приходящей няни.

Она вдруг почувствовала себя так, будто ей на голову упал кирпич.

– Приходящей н-няни?

– Совершенно верно.

– По... вечерам?

Он удивленно поднял брови.

– Разумеется, по вечерам, но, конечно, не каждый день. Я не собираюсь делать из тебя рабыню. Ты ведь не против?

– Нет. Конечно нет. Деловые ужины, вероятно? Так?

Наконец поняв, в чем дело, Люк посмотрел на нее с насмешкой.

– Когда как. Я не собираюсь спрашивать разрешения каждый раз, когда надумаю встретиться с женщиной.

С женщиной?!

Мэгги почувствовала, что ей хочется ударить его по физиономии. Но разве его проймешь! Каким-то образом ей удалось сохранить на лице улыбку.

– Конечно нет, Люк. При условии, что те же права будут и у меня.

В глазах Люка промелькнуло явное раздражение.

– Разумеется, – ответил он. – Хотя надеюсь, что у тебя достанет здравого смысла не водить сюда кого попало.

– Ты собираешься подвергать моих знакомых медицинскому осмотру, я полагаю?

– Возможно, – твердо сказал Люк. – До тех пор, пока ты находишься здесь, я несу за тебя ответственность.

– И что же ты под этим подразумеваешь?

– Ты все прекрасно понимаешь, Мэгги, – вкрадчиво сказал он. – Но чтобы у тебя не было никаких сомнений, объясню. Здесь не должно быть никаких мужчин. Если хочешь лишиться девственности, делай это где угодно, но только не в моем доме.

Мэгги смотрела на Люка, вне себя от негодования. Неужели он действительно верит в то, что она способна обратить внимание на другого мужчину?

– А как насчет тебя? Ты собираешься водить домой женщин, с тем чтобы спать с ними?

Он пристально посмотрел на нее.

– Нет. Я должен думать о своей дочери. – Люк взглянул на часы. – А теперь последний вопрос: тебе все еще нравится китайская кухня?

– Да, – ответила Мэгги, удивляясь, почему будущее вечно предстает перед ней в виде очереди на казнь. – А что?

– Я заказал кое-что на ужин. А потом мне надо будет поработать.

Пока Мэгги распаковывала вещи, принесли ужин. Никогда еще она не ела ничего вкуснее, но сегодня еда не лезла ей в рот и, нехотя ковыряя быстро остывающую лапшу, она никак не могла избавиться от переполняющего ее чувства разочарования.

Потому что в ней крепло подозрение, что жизнь под одной крышей с Люком не будет похожей на ее буйные фантазии. Ни в малейшей степени.

8

Мэгги была права, жизнь с Люком оказалась совсем не такой, какой она ее себе представляла. После перерыва в учебе ей пришлось упорно заниматься, чтобы нагнать упущенное, но Кенн, репетитор, которого нанял Люк, оказался энтузиастом. И очень строгим учителем.

– Чего будет стоить моя работа, если вы не получите наивысшие оценки, – пошутил он однажды. – В конце концов, Люк платит мне кучу денег.

Он называл Люка по имени.

– Вы его хорошо знаете? – полюбопытствовала Мэгги.

– Люка? – Кенн кивнул. – Разумеется. Мы познакомились в Кембридже – собственно говоря, я учил его. Лучшего студента у меня никогда не было.

Иначе и быть не могло, мрачно подумала Мэгги.

– А почему вы решили оставить Кембридж?

Кенн пожал плечами.

– Я всегда ненавидел академическую карьеру – скучнее ничего не придумаешь, – и когда Люк предложил мне работу, я с радостью согласился.

Мэгги сделала большие глаза.

– Так, значит, на самом деле вы работаете на Люка?

– Конечно, работаю! Я его финансовый советник – довольно странное название для человека, занимающегося почти что бухгалтерией. Но сейчас я освобожден от работы и должен подготовить вас к экзамену, так что хватит болтать, Мэгги, и отвечайте на вопрос, который я вам задал.

В результате ежедневного общения с Лори Мэгги очень привязалась к дочке Люка и нашла девочку еще более очаровательной, чем это представлялось ей раньше. Мэгги не могла точно сказать, когда это произошло, но однажды вдруг поняла, что начинает любить Лори, и это чувство росло в ней.

А ее отец? Тут никаких перемен не было. Компания Люка никогда не наскучивала и не утомляла ее. Более того, Мэгги поняла, что никогда не полюбит никого так, как его.

И не то чтобы он поощрял контакты между ними, Мэгги нисколько не преувеличивала, когда обвиняла Люка, что он покидает комнату, когда она туда входит. Казалось, что вдали от нее Люк чувствует себя лучше, но она была не глупа и отлично понимала, почему он избегает ее. Он по-прежнему желал ее. Мэгги видела это по взглядам, которые он украдкой кидал на нее, когда ему казалось, что она этого не видит; по тому, как невольно загорались его глаза, задерживаясь на ее фигуре. Это чувствовалось и по напряжению, повисающему в воздухе, когда Лори укладывали в постель, а они оставались вдвоем в гостиной. Она не сомневалась, что именно поэтому он и старался избегать ее, насколько это было возможно.

Но им неизбежно приходилось проводить какое-то время вместе, особенно с ребенком, и для Мэгги это были лучшие мгновения, потому что в присутствии Лори все барьеры рушились. Люк вел себя гораздо деликатнее и раскованней. И снова и снова Мэгги ловила себя на том, что, с тоской смотря на его элегантную фигуру, мечтает, чтобы он вновь принял бы ее в свои объятия и зацеловал до потери сознания.

Мечты, только мечты, грустно думала она в тот субботний вечер, когда он вез их обратно в Лондон из Ричмонд-Холла, где они проводили уик-энд. Сестра Мэгги тоже приехала туда со своим новорожденным ребенком, и по сравнению с ней Мэгги почувствовала себя опытным специалистом. Она прямо купалась в изумленных взглядах Люка, когда Клэр советовалась с ней как нужно обращаться с младенцем.