Текст книги "Нелегкое счастье"

Автор книги: Эмили Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

На свинцовых ногах Сойер вышел из кабинета и нашел ее в кухне. Линн готовила обед. Глаза от слез отекли, веки покраснели. На лице ни кровинки. Нижняя губа воспалена, будто она долго кусала ее. Когда она расставляла на столе тарелки, ее руки тряслись. Она старалась не смотреть на него.

– Прости меня. Завтра первым делом я встречусь с моим адвокатом и устрою все необходимое для развода.

Она еще больше побледнела, шумно втянула воздух и мгновение спустя кивнула.

– Понимаю.

– Я возьму кредит и выкуплю твою долю акций.

– Я не позволю, Сойер, тебе это сделать. Бретт уже достаточно наворовал у тебя. Ты не должен продолжать платить за его ошибки. Я отдам мою долю акций тебе.

Сейчас ему не хотелось спорить.

– Я буду выплачивать тебе ежемесячное содержание и буду поддерживать ребенка. Но я отказываюсь от своих прав на отцовство.

Он постарался на замечать слез, наполнивших глаза Линн и побежавших по щекам. Но каждая слезинка жгла его сердце.

– Не знаю, где я допустил с Бреттом ошибку. Или что я такого сделал, что он возненавидел меня. Не понимаю, о чем он думал, разрушая компанию, которая платила ему достойную зарплату. Черт, еще один такой инцидент, и «Риггэн Кибер-Кест» конец. Может быть, он именно этого хотел? Разрушить мою мечту. Не знаю, где я допустил с Бреттом ошибку, – повторил он.

– Никаких ошибок ты не совершал, – прошептала она.

Он фыркнул, отметая ее возражение.

– Если всего за десять лет я натворил такое с Бреттом, представь, что я могу сделать с твоим ребенком за всю жизнь. Я не хочу навязывать себя ни тебе, ни ребенку, которого ты носишь.

Она сделала несколько шагов и положила руку ему на плечо.

– Я могу понять, что ты не хочешь иметь дело с ребенком Бретта. Но если родится твой сын или дочь? Разве он или она не заслуживает права знать тебя? Не позволяй поступкам Бретта лишать тебя уверенности в том, что ты будешь замечательным отцом.

Ошеломленный, он уставился на нее.

– Ты добровольно идешь на риск? Ведь я превращу твое чадо в негодяя.

– Этого не случится. Ты ошибаешься, думая, будто Бретт ненавидел тебя. Он тебя обожал, Сойер. И хотел быть таким, как ты. Только Бретт был ленивым. Он не хотел работать, чтобы достичь желаемого. Он выбирал короткие пути. А это не твоя вина.

Даже теперь она защищает Бретта! Ревность душила его. Он сбросил с плеча се руку.

– Он оскорблял свою жену. – Сойер провел рукой по лицу. – Он не бил тебя?

– Нет. Никогда. Если бы ударил, я бы ушла.

– Лини, он обращался с тобой будто с ненужным хламом. Почему ты защищаешь его?

– Потому что семья – самое важное. Я не хотела запятнать твои воспоминания о брате. Когда воспоминания – это все, что у тебя осталось, они будут согревать тебя по ночам. Иначе они начнут охотиться за твоими снами. – Она прошла к двери во двор, потом вернулась и посмотрела на него.

– Ты знаешь, что мой отец был полицейским и его убили при исполнении служебных обязанностей. Но ты, наверное, не знаешь, что последующее расследование вызвало подозрение, что он «грязный» полицейский. Он не был оправдан, но и не был обвинен. Это не помешало газетам после его смерти распинать его, мою тетю и меня. Все мои воспоминания о папе отравлены. Когда я думаю о нем, я вспоминаю не мужчину, который так сильно любил мою мать, что после ее смерти сам словно умер. Я вспоминаю последние его дни. Детективы перевернули наш дом вверх дном. Они залезали в каждый шкаф и в каждый ящик. Они перетрясли наш мусор. – Слезы катились по ее щекам. – Теперь я вспоминаю человека, о котором я думала, что он герой. А он оказался мошенником. Он воспользовался преимуществом своего положения, а люди рассчитывали на его поддержку. Они ждали от него защиты, а он обманул их. Я не хотела, чтобы ты страдал так же, как я.

Она выглядела такой разбитой, такой уязвимой. Сойер перестал бороться с желанием обнять ее и притянул к себе. Он поцеловал ее волосы и убрал со щеки мягкую прядку.

– Прости меня. Как ты можешь до сих пор любить Бретта, когда он так с тобой обращался?

Она отвела глаза в сторону, плечи у нее поникли. Немного спустя она снова посмотрела ему в глаза. У него сердце сжалось от боли, какую он в них увидел.

– Я никогда не любила и не люблю его.

– Что? – Он схватил ее за плечи. – Хоть на этот раз скажи мне правду. Всю правду. Не бойся ранить мои чувства.

Она так долго молчала, что он решил – не скажет.

– У нас с Бреттом разлад начался давно. Я уже разговаривала с адвокатом о том, чтобы заполнить бумаги на развод. Но Бретт убеждал меня, что его плохое отношение ко мне вызвано неприятностями на работе. Он обещал, что исправится. Говорил, что подумывает о том, чтобы воспользоваться шансом и создать семью, какую я всегда хотела. Я так мечтала иметь ребенка, что, как дура, уступила ему. Но в ту ночь я обнаружила, что он изменяет мне с Ниной.

Сойер выругался. Он должен был заподозрить неладное, когда Бретт нанял пышногрудую помощницу.

– Мы поругались. – Линн глубоко вздохнула. – Я вышла из себя, кричала на него и выгнала из дому. Я сказала, что завтра же подам на развод. Через час он погиб. Так что, если ты ненавидишь Бретта, можешь направить часть этой ненависти на меня. Если бы я не вышла из себя, он мог бы сейчас жить.

– Линн, он ехал со скоростью девяносто миль в час в зоне, где разрешается только тридцать пять миль. Ты не должна проклинать себя за это. Нам еще чертовски повезло, что он никого не посадил в свою машину. Судя по тем откровениям, которые он описал в дневнике, по-моему, у тебя были основания выйти из себя.

– Ты все еще упрекаешь себя за несчастный случай, унесший твоих родителей…

– Да.

– Что заставляет тебя считать, что ты отчасти виноват в этой аварии? Тот парень был пьян. Он ехал на красный свет. У него даже не были включены фары. Ты нелогичен.

– Да, должен признать, ты права. – Часть груза спала с его плеч.

Линн направилась к лестнице. Надо скорей уйти отсюда, пока она не потеряла самоконтроль. Рыдания теснились в глубине груди. Еще несколько секунд – и она расплачется как ребенок.

– Что тебя беспокоит? – Вопрос Сойера остановил ее на нижней ступеньке.

Что она теряет? Она уже и так потеряла все.

– Я люблю тебя, – не оборачиваясь, проговорила она, – и я знаю, что ты – тот человек, который считает, что любовь не уходит, когда начинаются трудные времена.

Быстрыми шагами он пересек выложенный плиткой холл и поймал ее возле винтовой лестницы.

– Проклятие! Линн, посмотри на меня. Пожалуйста. – Он гладил ее по спине, и она вздрагивала от каждого прикосновения.

Линн медленно обернулась. Она стояла на ступеньке, поэтому их глаза оказались на одном уровне. От того, что она увидела в его глубоких синих глазах, все в ней перевернулось.

– Ты читала дневник Бретта. Ты должна знать, что я люблю тебя.

– В дневнике ничего не сказано об этом. – Ей стало трудно дышать, закружилась голова. – Он весь наполнен ненавистью и описанием того, какая я ужасная жена.

У него дрогнул уголок рта в печальной улыбке. В глазах появилась нежность.

– Ты – само совершенство. Веселая и сексуальная. И такая чертовски горячая, что каждый раз заставляешь меня вести себя словно подросток.

Искра надежды мелькнула в самой глубине души. Пальцы Сойера описывали маленькие круги на ее руке.

– Бретт написал, что, пока он держит то, что я ценю превыше всего, он хозяин положения. Он имел в виду тебя, Линн.

У нее подогнулись колени. Сойер подхватил ее на руки и понес в свой кабинет. Он сел на софу, посадил ее на колени.

– Когда мы встретились, я сразу понял, что ты необыкновенная. Но ты была молодая, тебе едва исполнилось девятнадцать. А я так много времени проводил в дороге, стараясь расширить свой бизнес. Поэтому я полагал, что нам надо подождать. Однажды мне неожиданно позвонили из другого города и сделали предложение. Контракт, позволявший компании надежно встать на ноги и обеспечивавший работой на годы вперед. Наконец-то у меня было что предложить тебе. Я не хотел больше ждать. На тот вечер у нас было назначено свидание. Мне не удалось найти тебя и перенести его. Я попросил Бретта встретиться с тобой, объяснить, в чем дело, и передать письмо, которое я написал тебе.

Линн громко втянула воздух. Ей так хотелось верить его словам. Но она боялась дать волю надежде.

– Бретт не передавал мне никакого письма.

– Я подозревал это. Он вскрыл его и прочел. В том письме я писал, что люблю тебя и хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой. Я намеревался все объяснить тебе, как только вернусь домой. И просил дождаться меня.

Рыдание поднялось к горлу. Линн закрыла рукой рот, чтобы сдержать его.

– Когда я вернулся домой, ты уже была замужем за моим братом.

Честное и обиженное выражение его лица убедило ее, что он говорит правду. Она прижалась к нему.

– Я думала, ты бросил меня. Бретт сказал… как будто с твоих слов, мол, пока это длилось, было забавно, а теперь пора попробовать калифорнийских девушек. Я прислушалась к болтовне Бретта от разочарования, назло. Я позволила ему опутать меня, лишь бы унять боль в сердце. Я чувствую себя такой дурой.

– Мы оба сглупили.

– Мне так жаль.

– Мне тоже. А теперь ты должна сказать мне правду о поступлении в университет.

– Большинство людей, – вздохнула Линн, – видят в образовании возможность расправить крылья, добиться свободы. У меня получилось наоборот. Я ушла с работы. А Бретт заставлял меня отчитываться за каждое пенни, за каждую секунду, проведенную вне дома. Он отнимал у меня время учебы. Одновременно он внушал мне сомнения, хватит ли у меня способностей продолжать учиться.

– И ты бросила учебу?

– Да.

Он переплел свои пальцы с се и поцеловал подушечки.

– Линн, я заставил тебя вступить в этот брак. Если ты хочешь уйти, если ты хочешь свободы, уходи, я буду оплачивать твое образование.

– Я не хочу уходить. – Сердце у нее переполнилось нежностью. – Я хочу остаться с тобой и создать семью. Но, Сойер, ты должен понимать: я буду любить маленького, даже если его отец Бретт.

Он положил ладонь ей на живот.

– Я тоже буду любить маленького. Ведь он часть тебя. А я люблю тебя, Линн.

– И я люблю тебя.

Эпилог

Сойер толчком открыл дверь. Солдат залаял и принялся танцевать у его ног.

– Да, приятель, да. Мама твоя дома, и маленький брат тоже. Успокойся. Ты оглушишь меня.

За ним шла Линн. Улыбаясь, он опустил в карман ключи от их дома. У него перехватывало дыхание и сердце наполнялось гордостью всякий раз, когда он смотрел на жену и сына. Его сын.

Линн шагнула к нему, но он остановил ее.

– Я не сделал этого в первый раз. Не внес тебя на руках в дом как мою жену. – Он подхватил на руки ее и бесценный сверток.

– Я слишком тяжелая, – заверещала она.

– Ты само совершенство. – Он перенес ее через порог и поставил в холле.

– О господи! Что ты здесь устроил? Скупил весь цветочный магазин? Здесь, должно быть, сто роз!

– Здесь шесть дюжин.

Она одарила его нежной улыбкой.

– Перестань осыпать меня подарками.

Он наклонился и ласково поцеловал ее, затем провел губами по бледно-голубой шапочке сына.

– Баловать тебя – моя работа.

Захрустел гравий. Машина Картера въехала на подъездную дорожку. Солдат приветствовал вновь прибывшего, а потом залаял еще громче, когда из магнолий появились Мэгги и Рик. Рик бросил теннисный мяч, и обе собаки пустились за ним.

– Как дела? – спросил Рик, когда они с Картером поднялись по ступеням.

– Позвольте посмотреть на парня, – шагнул вперед Картер.

Линн протянула им новорожденного. Сойер снял с головы сына вязаную шапочку.

– Он похож на тебя.

Открытие, что он биологический отец ребенка, стало удивительным сюрпризом. Они никогда не упоминали о своей запретной страсти в холле дома Бретта. И теперь Сойеру хотелось объявить во всеуслышанье, что у него родился сын, его сын.

При виде ее улыбки у Сойера ком встал в горле. Он не мог говорить.

– Да, похож, – спокойно подтвердила Линн. – Он выглядит точно как его папа. Голубые глаза, как у Риггэнов, и прямой маленький нос. И, по-моему, такой же упрямый подбородок. Я должна поблагодарить Сойера за помощь в очень трудное для меня время и за такой необыкновенный подарок.

Картер первым пришел в себя. Но вопросы в его глазах остались.

– Кстати, а что означают буквы у парня на шапочке?

Линн положила сына в глубокую плетеную колыбель рядом с софой, медленно накрыла еще одним одеялом и объяснила:

– Джошуа Картер. Джошуа – в честь моего отца, а Картер – из уважения к человеку, который согласился быть его крестным отцом.

Картер отвернулся, не в силах скрыть охватившее его волнение.

Сойер обнял Линн, заглянул ей в глаза и принялся целовать ее лицо – брови, щеки, нос.

– Пойдем, Картер, – простонал Рик. – Посмотрим, что мы сумеем раздобыть на обед. Насколько я знаю Сойера, он, наверное, собирался угостить молодую маму хрустящими хлопьями.

Картер и Рик направились в кухню. Сойер, воспользовавшись моментом, впился в сладкие губы Линн. Она с жаром отвечала на его поцелуи. Те шесть недель, когда они не могли наслаждаться любовью, показались им вечностью.

– Спасибо тебе. Ты лучшее, что случилось со мной.

– Спасибо и тебе, ты показал мне, как нужно любить, – улыбнулась она.

– И сделал это с удовольствием. – Он полез в карман и вытащил серебряный медальон в форме сердца, принадлежавший его матери. Потом открыл его, чтобы показать фото внутри.

– Я люблю тебя, Сойер. Я никогда не верила, что бывает такая любовь.

– И я тоже. – Он повесил цепочку с медальоном ей на шею. – Теперь надо постараться, чтобы была дочь. А пока почему бы тебе не поносить его?

– Он будет очень на месте, потому что ты в моем сердце.

– А ты, Линн Риггэн, в моем.