Текст книги "Нелегкое счастье"

Автор книги: Эмили Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Я сейчас не могу выделить капитал на покупку акций Бретта. В данный момент компания переживает трудности.

Холодок пробежал у Линн по позвоночнику. Эти акции – единственное, что у нее есть. Если компания прогорит, они потеряют цену.

– Но мне нужны деньги, когда начнут продавать дом.

– А мне нужно, чтобы ты проявила терпение. Мне надо поставить компанию на ноги. Ты получишь лишь малую долю цены, если начнешь продавать акции сейчас. Куда ты планируешь переехать?

Линн прижала пальцы к пульсирующей жилке на левом виске.

– Тетя сказала, что я могу пожить у нее, пока справлюсь со своими делами.

– Во Флориде? Если ты ищешь место, где можно не платить за аренду жилья, переезжай ко мне. Места у меня хватит.

Его предложение одновременно и соблазняло и отталкивало. Она любила этот маленький университетский городок, с пологими холмами, извилистыми дорогами и дружелюбной атмосферой. Просторный дом Сойера стоял в исторической части города. В нем чувствовались характер и порода, которых не хватало новостройкам. Когда Сойер закончит ремонт, его дом станет настоящим совершенством. Особенно ей нравились высокие потолки и высокие окна, выходившие в огромный двор.

– Спасибо, но будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Ты ищешь работу?

– Да. – Последние три дня она только этим и занималась. Но студенты на лето разъехались, а бизнесмены сократили персонал, поскольку уменьшилась торговля.

– Приходи работать ко мне.

Меньше всего она хотела бы каждый день видеть лицо Сойера и вспоминать, как безрассудно бросилась в его объятия.

– Я ничего не знаю о компьютерах и развитии программного обеспечения.

Сойер шагнул к ней ближе, потом еще, пока не встал прямо за ее спиной. Его отражение обозначилось в стекле. Он положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе. Она моментально почувствовала жар от его прикосновения. Взглянув на него, Линн увидела в его глазах сочувствие, отчаяние и пламя. Он так же, как и она, не забыл о том, что случилось.

– Линн, я дам тебе столько денег, сколько надо, чтобы покрыть срочные расходы. Я могу предложить тебе работу. Твой выбор. Но я не хочу, чтобы ты уезжала из Чапел-Хилл, пока не буду уверен, что ты не носишь ребенка Бретта… или моего.

Ребенок Сойера? Пульс помчался неизвестно куда. Чтобы успокоиться, она глубоко вдохнула. Одно дело уехать во Флориду одной, и другое – с ребенком Бретта. И самое невероятное – отнять у Сойера его ребенка.

Однако не следует впадать в панику. Пока ничего не случилось. Может быть, ты еще и не беременна. Шанс на зачатие в первый месяц после отказа от таблеток совсем невелик.

– Спасибо. Но я предпочитаю зарабатывать деньги сама. – Линн заставила себя посмотреть ему в глаза и состроить улыбку, похожую на гримасу.

– Я хочу помочь. – Голос его стал пугающе твердым.

Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза.

– А я хочу настоящую работу, а не данную мне из жалости.

– Нам действительно необходим сотрудник.

Опал, моей помощнице по административной работе, нужен помощник. Помощница Бретта ушла несколько месяцев назад. Теперь ее работа легла на Опал и Нину.

У Линн перехватило дыхание, к горлу подступила тошнота. Нина! Любовница Бретта. Муж менял помощниц, как большинство мужчин меняет носки. Поэтому он и запрещал звонить ему на работу. Ей даже было неизвестно имя его последней помощницы. Знает ли Сойер об этой связи? Будет ли он лгать, чтобы защитить брата?

Голова шла кругом.

– Я незнакома с этой работой.

– Научишься.

– Я подумаю. А сейчас, пожалуйста, посиди, я хочу показать тебе кое-что. Сейчас принесу из спальни.

Их взгляды встретились. Потом он посмотрел на арку за ее плечом, ведущую в холл и к лестнице. Огонь вспыхнул у него в глазах. У Линн перехватило дыхание. Она отвернулась, успев заметить, как напряглись черты Сойера.

– Я принесу шкатулку.

Взяв себя в руки, Сойер сел и открыл крышку дешевой деревянной шкатулки, стоявшей перед ним. Золото, серебро, другие ценные безделушки – все лежало в куче.

– Я даже не знала, что у Бретта есть сундук с сокровищами, пока не начала искать завещание. Я нашла шкатулку на дне шкафа, заваленную другими вещами. Но я увидела твое имя на некоторых предметах и подумала, что, может быть, тебе будет интересно.

– Ты так и не нашла завещание?

– Нет. Нотариус проверил в банке и везде, где по логике вещей оно могло бы быть, но ничего не нашел, а я уже дважды обыскала весь дом.

Еще одно доказательство беспечности брата – он совсем не думал о Линн. Если мужчина любит женщину, он заботится о ней, обеспечивает ее… и детей, какие у них могут быть.

Подавив тревожащие душу мысли, он осторожно вытащил из шкатулки золотые часы на цепочке и провел пальцем но выгравированному на металле имени. Теплые воспоминания окутали Сойера: он вместе с отцом рассматривает часы, мечтая о дне, когда ему будет доверена эта фамильная ценность.

– Эти карманные часы принадлежали моему прадедушке, первому Сойеру Риггэну.

Она поставила перед ним кружку дымящегося кофе и отошла в другой конец кухни.

– Почему они оказались у Бретта?

– Он попросил. – И, Бог свидетель, после смерти родителей Сойер старался дать Бретту все, что тот захочет.

– Но почему ты их отдал, если они предназначались тебе?

– Я ему должен. – Долг, какой никогда не выплатить.

– Должен ему что? Неужели Бретт ей не сказал?

– Я повинен в смерти наших родителей.

– Ваши родители погибли в автомобильной катастрофе, – она сдвинула брови.

– За рулем сидел я.

– Я думала, пьяный водитель выехал на сигнал «стоп». – Сочувствие смягчило жесткость взгляда.

– Да, он выехал. Но если бы я не тронулся, едва зажегся зеленый, если бы, прежде чем включить скорость, посмотрел на перекресток, если бы я не был тугодумом, в чем меня всегда обвинял папа…

Она вернулась к столу, опустилась в кресло справа от него и положила руку на его сжатый кулак.

– Сойер, несчастный случай – не твоя вина. Бретт показывал мне газетные статьи. У того водителя были не включены фары. Ты не мог его видеть.

Нежное прикосновение Линн зажгло в нем пожар. Он громко втянул воздух. Она моментально убрала руку и зажала ее между коленями, словно жалела о своем жесте.

После смерти Бретта Линн перестала пользоваться тяжелыми духами. И теперь Сойер мог вдыхать ее естественный запах. Легкий аромат меда. И этот аромат возбуждал в десять раз сильнее, чем любые духи. И еще она перестала делать прическу в стиле сексуальной кошечки, будто только что с постели. Сегодня она просто расчесала волосы в сверкающую волну, падающую на плечи. У Сойера чесались руки от желания взъерошить ее волосы, разлохматить их, как в тот раз, когда они на лестнице занимались любовью. Не любовью, а сексом, поправил он себя. Любовь – это означало бы, что он сохранил к ней такое же чувство, как в тех прежних отношениях. А он не сохранил.

Прокашлявшись, Сойер сосредоточился на шкатулке. Немного покопался и нашел обручальные кольца отца и матери и закрыл их ладонью. Чувство утраты было так сильно, будто это случилось вчера, а не десять лет назад. И потом в ушах зазвучали последние слова матери: «Позаботься о Бретте. Не позволяй разделить нашу семью. Сделай вес».

– Какие они очаровательные, – Лини наклонилась ближе. – Такая необычная гравировка.

– Бретт сказал, что ты отказалась носить мамино обручальное кольцо.

– Я никогда раньше не видела эти кольца, – удивленно вскинула брови Линн.

– Он не предлагал тебе? – Сойер взял меньшее кольцо.

Боль мелькнула в небесно-голубых глазах, Линн отвернулась.

– Нет. Наверное, хотел сохранить их как пару. Знаешь, Бретт предпочитал не носить обручальное кольцо.

Получается какая-то ерунда. Бретт попросил у него карманные часы и кольца, но похоже, что он никогда не пользовался этими вещами.

Элегантный серебряный медальон привлек его внимание. Он положил кольца в шкатулку и вытащил медальон. Открыл его и обнаружил две маленькие фотографии. На одной он в детстве, на другой – Бретт, ему три года.

– Это вещь моей матери. Она мечтала подарить его своей внучке, если таковая будет.

Их взгляды встретились. Потом он медленно оглядел ее грудь и плоский живот. Как знать, может быть, его ребенок, его дочь, уже растет в чреве Лини? Сойер поднял глаза и снова посмотрел на ее лицо. Она озабоченно закусила нижнюю губу. От помады давно ничего не осталось. Он приподнялся. Жажда преодолеть расстояние и коснуться губами ее нежного рта вытеснила все остальные мысли. Преодолев себя, он тяжело вздохнул и снова сел в кресло.

Никто из них не упомянул о ребенке, который, возможно, уже живет в ней. Но эта мысль будоражила воображение.

Линн крутила край скатерти, потом встала и отнесла свою кружку в мойку.

– Если у тебя будет дочь, уверена, она с гордостью наденет этот медальон. Он очаровательный.

Другие предметы в шкатулке представляли меньшую ценность. Зато Сойер нашел свой любимый карманный нож, он думал, что потерял его еще в школе. И еще идентификационный браслет, который ему подарила бывшая невеста. Почему эти вещи оказались у Бретта? И почему он запихнул их в дешевую шкатулку?

– Это твои воспоминания, Сойер. – Линн стояла у него за спиной. – Они должны остаться в твоей семье.

– Семья Риггэн кончается на мне. Если ты не носишь следующее поколение. Когда ты узнаешь, беременна ли ты?

Она удивленно взглянула на него. Потом отвела взгляд в сторону.

– Через неделю или чуть больше. И давай не устраивать друг другу неприятности.

– Как только узнаешь, скажешь мне. Ты хочешь иметь ребенка?

Она глубоко вздохнула.

– Я всегда хотела иметь детей. Но сейчас время – хуже не бывает. И не знать, кто…

– Я буду с тобой, Линн. И неважно, чей это ребенок.

– Ммм… Спасибо. – Она не успела осмыслить его ответ.

Раздался звонок в дверь. Линн нахмурилась.

– Это, должно быть, обед. Я позвонил в китайский ресторан, пока ты была наверху. – Сойер поспешил взять заказ. Потом вернулся в кухню, поставил пакет на стол и открыл его. Соблазнительные ароматы наполнили воздух.

– Ты не должен был это делать. – Она глубоко вздохнула и облизала губы.

Он так хотел Линн, что почти потерял аппетит. Сойер стиснул зубы и напомнил себе, почему он позвонил в ресторан.

– Тебе надо есть. Ты теряешь вес.

– Это не твоя забота.

– Я сделаю так, что будет моя.

Глава третья

Ухоженная женщина лет пятидесяти сидела у закрытой двери кабинета Сойера Риггэна, президента компании, как было выгравировано на табличке.

Линн преодолела нервозность и переступила порог приемной.

– Простите. Я Линн Риггэн. Я бы хотела видеть Сойера.

От откровенно оценивающего взгляда женщины Линн готова была провалиться. Вцепившись в сумочку, она переступала с ноги на ногу на семисантиметровых шпильках. Как она ненавидела платья, которые покупал ей Бретт! Но пока нет возможности заменить их теми, какие ей нравятся.

– Я Опал Пэг, помощник Сойера, – женщина встала. – Сочувствую вам, миссис Риггэн.

– Спасибо. Приятно познакомиться с вами, Опал. – Это та женщина, которую Бретт называл «леди-дракон у дверей Сойера».

– Пойду посмотрю, свободен ли Сойер. – Опал постучала в дверь президента, затем исчезла в кабинете.

Линн крутила ремешок сумки и оглядывала со вкусом убранную приемную. Пушистый серо-стальной ковер покрывал пол. Дубовый кофейный столик сверкал перед кушеткой и креслами, обитыми дамастом цвета бургундского вина. И пейзажи на стенах вроде бы оригиналы.

Не успела она подойти ближе, чтобы увидеть фамилию художника, как дверь открылась.

– Он примет вас сейчас, – Опал показала на дверь.

На дрожащих ногах Линн приближалась к столу. Сейчас она зависела от мужчины, поднявшегося со своего кресла. И все из-за ее финансового положения. Сойер работал в кабинете, сняв пиджак и закатав рукава тонкой белой рубашки. Расслабленный узел галстука и расстегнутые две пуговицы у воротничка открывали темные волосы на груди.

– Доброе утро, Лини. – Его баритон прозвучал ниже, чем обычно.

– Доброе утро. – Пересохшие губы еле шевелились и с трудом выговаривали слова.

Легким движением подбородка он показал Опал, что та может оставить их. Дверь закрылась, Комната вдруг показалась маленькой, интимной. Линн прокашлялась.

– Я решила поймать тебя на слове. С предложением работы… Оно еще в силе?

– Конечно. Добро пожаловать на борт нашего корабля. – Сойер перегнулся через стол и протянул ей руку.

Она пыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом, но в голову лезли воспоминания, как эта теплая рука с длинными пальцами ласкала ее. Один раз в холле, и потом снова – в ее мечтах прошлой ночью.

Ее дразнил запах его пряного лосьона после бритья. Взгляд его страстно сверкающих глаз вспыхивал в памяти. Сердце билось все быстрее.

Он жестом предложил ей сесть в одно из кожаных кресел у его письменного стола.

– Твоя работа здесь не будет приносить… дополнительные льготы. Ты совладелец бизнеса. Нам предстоит работать вместе. Будет ли это проблемой для тебя?

Будет, да еще какой!

– Нет.

Сойер сел на свое место за столом и переплел пальцы над полированной поверхностью.

– Когда бы ты хотела начать?

– Сегодня? Завтра? Но сначала мне бы хотелось немного времени провести в кабинете Бретта… Если это возможно…

– Ты знаешь, где он?

– Да. – Бретт редко приводил ее в контору, и никогда – в рабочее время.

Линн спустилась вниз в холл. Вот и кабинет мужа. Она могла, не оборачиваясь, сказать, что Сойер идет за ней. Ее личный радар четко настроен на его присутствие и посылает сигнал, что он на шаг сзади.

Он обошел ее и поднял фотографию в раме, лежавшую на письменном столе изображением вниз.

– Я попросил Опал принести несколько коробок. Ты захочешь взять домой личные вещи Бретта?

Она взяла из его рук фотографию и посмотрела на голубоглазую и светловолосую пару будто на незнакомых людей. Так когда-то выглядели она и Бретт. У нее сверкали глаза и сияла улыбка, словно кто-то поднес ей на блюде целый мир. Сколько лет прошло с тех пор, когда каждая ее клеточка жила надеждой на счастье? Она до последнего дня верила в брачные обеты и пыталась сохранить их отношения.

Только почему она раньше не замечала, что в глазах мужа вовсе не любовь, а чувство собственности? Какая глупость с ее стороны не понять раньше, что она всего лишь живой аксессуар Бретта. Она должна соответствовать его вкусу в одежде, безукоризненно вести домашнее хозяйство и поддерживать собственный имидж. То есть быть видимой, но не услышанной. Все это объяснил ей его дневник.

Линн ощутила тепло руки Сойера на своем плече. Внешнее различие между братьями замечалось сразу. У Бретта глаза были бледно-голубые, а волосы светло-песочного цвета. У Сойера глаза темно-синие, гораздо темнее, чем у Бретта, и волосы цвета воронова крыла.

– С тобой все в порядке? – Сдвинув брови, он разглядывал ее. – Помочь тебе упаковать вещи?

– Со мной все в порядке. Я все сделаю сама.

Оглядываясь назад, Линн многое поняла только теперь. Уже со второго года брака муж начал систематически подрывать ее чувство уверенности в себе. На первых порах он настаивал, чтобы она покрасила волосы в более яркий цвет. Потом потребовал, чтобы она увеличила грудь и ввела коллаген в губы. Линн категорически отказалась от медицинских процедур, но экспериментировала с цветом волос. Однако ни один цвет не удовлетворял Бретта. И недавно она вернулась к своему натуральному.

Ей так отчаянно хотелось иметь семью, которую Бретт обещал ей, когда уговаривал выйти за него замуж! Она изо всех сил старалась понравиться ему, чтобы он снова стал тем мужчиной, который околдовал ее и помог справиться с разочарованием, каким закончились их отношения с Сойером. Она ошиблась по всем пунктам.

– Можно мне провести несколько минут одной?

– Конечно. Я тоже посидел здесь один. – С явной неохотой он повернулся к двери. – Мой добавочный отмечен на телефоне. Позвони, если что-нибудь понадобится.

Как только дверь закрылась, Линн подошла к ящикам стола. Она просмотрела их один за другим, хотя сама не знала, что ищет. Еще один банковский счет? Свидетельства неверности Бретта? Раздался стук в дверь, она виновато отскочила от стола и закрыла ящик.

– Да?

Вошла Опал, нагруженная коробками, и положила их на кресло.

– Вам помочь упаковать вещи?

– Нет, спасибо.

– Сойер говорит, что вы ищете работу. Что вы умеете делать? – Холодный тон и выражение лица ясно показывали, что женщина не пришла в восторг, получив добавочную нагрузку в лице Линн. У Линн заныло сердце. Что она умеет делать? Только ли быть официанткой и планировать торжественные обеды?

– Я помогала Бретту, когда он приносил работу домой. Я могу печатать. И я… – Она закусила губу, сомневаясь, надо признаваться или нет. Линн сидела с соседскими детьми, чтобы накопить деньги. А потом ходила на курсы в местный технический колледж. Бретт об этом ничего не знал. Но его больше нет. И ее секрет никого не обидит. – Еще я посещала компьютерные курсы в колледже.

Опал задумалась. Затем подошла к столу и включила компьютер.

– Это начало. Давайте посмотрим, сколько компьютерных программ вы знаете?

На экране появились знакомые картинки. Напряжение спало. Линн знала, что надо делать.

– Я пользовалась большинством из них.

– Солнышко, если вы что-то знаете о дизайне рекламных брошюр, сегодня будет мой самый удачный день. Над этим работал Бретт до несчастного случая. – Опал подняла очки на седые волосы. – Я почти ничего не знаю о графике, но проект спустили на мой стол. Я должна или закончить его, или отдать на сторону.

– Бретт работал над рекламными листовками дома. Он сопротивлялся изо всех сил, когда в прошлом году Сойер купил «Софтвейр». Пока Бретт был на работе, я прочла инструкцию и освоила эту программу. – Она немного помолчала, потом призналась: – Прошлой осенью я посещала курсы с программой «Софтвейр».

– Вы не хотите взять на себя эту брошюру? – Подрисованные брови Опал встали домиком. – Мы бы сэкономили на расходах, не пришлось бы нанимать чужую компанию.

– Я могу попытаться. – Что ей терять?

– Великолепно. Сделайте то, что сможете, а потом мы покажем Сойеру. Вам не будет трудно работать здесь? Все файлы уже в этом компьютере.

– Прекрасно. – Если она будет загружена работой, то, наверное, сможет забыть, что Сойер всего через две двери от нее.

– Картер, я не хочу вмешивать в это дело ФБР, – говорил Сойер своему другу и соседу по комнате в колледже. Они сидели в том же подвальчике, который когда-то был местом студенческих сборищ. – Я лишь хочу узнать, кто грабит мою компанию, но не устраивать шума.

– Нет проблем. Ты частный владелец. Не похоже, чтобы ты завинчивал гайки и держал акционеров без информации.

– Моя невестка и я – единственные владельцы. Но я не хотел бы, чтобы Линн участвовала в расследовании и волновалась из-за того, что кто-то подкапывается под наш бизнес. Ей и без того забот хватает.

– Да, дружище. Больно было услышать о Бретте. – Картер подсунул картонную подставку под пиво. – Думаешь, действует кто-то внутри компании?

Сойер попытался не обращать внимания на боль в груди, которая возникала каждый раз, когда упоминали имя брата. Он потер затылок и покачал головой.

– Все, что я обнаружил, указывает на это. Но нас всего пятнадцать человек. Мы работаем вместе. Не могу подозревать никого, кто бы так разозлился, что продал секреты компании. Может быть, я где-то напутал или кто-то оставил ложный след?

– Напутал? Ты? Сомневаюсь. Статистика подтверждает теорию, что при утечке информации работает кто-то изнутри. Внутренние кражи занимают в промышленности первое место.

При мысли, что кто-то близкий обворовывает его, Сойеру стало не по себе. Он не раз обедал в домах своих сотрудников, плавал с ними по озеру и сидел па их свадьбах. Они единой командой играли в софтбол.

– Я доверяю своим работникам.

– Ну, это уже мое дело – найти того, кто не оправдал твое доверие. – Картер скептически посмотрел на друга. – Ты хочешь, чтобы я работал внутри компании или действовал извне?

– Ты шутишь? Если ты завернешь в наши кабинеты, загудит сигнал тревоги. Я гарантирую тебе доступ к компьютерам.

– Твоя команда не заметит еще одного игрока в поле?

– Мой заместитель по проверке нежеланного вторжения в компьютер в отъезде до следующего месяца. Его работу выполняю я. Остальные по уши заняты заказом программы для фармакологической компании. Дизайн и все такое. Я дам тебе пароль, и ты можешь работать.

– Ты мне так доверяешь?

– Как брату.

– М-да. – Картер сделал глоток пива. – И сколько тебе стоила эта кража?

– Много. Нам оставались недели до запуска новой программы, но кто-то увел ее и обогнал нас. Хуже всего, что, по-моему, утечка случилась не первый раз. У нас был такой же случай пару лет назад. Я расценил инцидент как неудачу. Но сейчас я не уверен. Тот случай я добавил для тебя к файлу с фактами.

– Компания выживет?

Сойер смял бумажную салфетку и отодвинул в сторону тарелку с лазаньей.

– Выживет, если мы сумеем остановить утечку и не допустим, чтобы это повторилось.

– Ну что ж! Надеюсь, мы застукаем твоего приятеля. А тем временем мне нужны фамилии всех твоих сотрудников. И мне нужно знать, кто имел к этому доступ.

– Я вернусь в офис и пошлю тебе e-mail по моему личному счету. В пятницу вечером в офисе никого не будет.

– Информации, которая здесь, – Картер постучал по папке на столе, – достаточно, чтобы я мог начать работать.

– Спасибо, Картер. Я твой должник.

– Эх, дружище, нам ли считаться – ведь мы друзья со студенческих лет, не так ли?

Линн приносила пользу и гордилась этим. Три дня борьбы с этой чертовой брошюрой – не слишком ли долго?

Она проглотила болеутоляющее, чтобы заглушить отвратительный вкус во рту, и уже который раз поменяла размер картинки на экране. Желудок, должно быть, наконец понял, что она не собирается делать перерыв ни для ланча, ни для обеда. Ей следовало бы отложить работу, но конец так близко…

Желудок все ощутимее напоминал о себе. Надо сходить к фонтанчику с водой. Наверное, поможет. Она поднялась. Волнами накатила тошнота, закружилась голова, холодный пот выступил над верхней губой. Пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Боже, она сейчас не может позволить себе болеть. Сейчас она должна доказать свою полезность. Пока ей не полагается больничный.

Спотыкаясь, Линн обошла стол и направилась в холл. Желудок совсем вышел из повиновения. Она ворвалась в дамскую комнату, хлопнула дверью и встала на колени в кабинке с унитазом. Ее вывернуло наизнанку. Хорошо хоть, что все остальные кабины пустые.

За се спиной беззвучно открылась дверь.

– Линн, ты в порядке? Я видел, как ты вбежала сюда.

Сойер. Она скорчилась и тяжко вздохнула. Почему этот мужчина всегда находит ее в самом неприглядном виде?

– Со мной все прекрасно, – промямлила она.

В раковине заплескалась вода. Рука с длинными пальцами на долю секунды мелькнула перед ней, и холодное бумажное полотенце коснулось лба. С благодарностью она взяла полотенце и помахала ему рукой – мол, уходи. Он сделал несколько шагов назад, но из комнаты не вышел.

Ей казалось, что рвота никогда не кончится. Но она все-таки отступила. Холодный кафель пола врезался в колени. Из кондиционера над головой шла струя холодного воздуха. Спустив воду, она медленно поднялась.

Колени подгибались. Голова кружилась. Линн прислонилась к холодной металлической стене кабины. Сойер подошел ближе, обхватил ее за талию и подвел к раковине. Она горстями обливала лицо водой, сполоснула рот и вытерлась бумажным полотенцем.

Заметив свое отражение в зеркале туалетного столика, она едва поверила своим глазам. Темная краска для ресниц двумя полумесяцами оттеняла глаза. Остатки румян выглядели слишком яркими на бледной коже. Голубое платье подчеркивало темные круги под глазами. Очаровательно. Линн, как сумела, стерла пятна пострадавшего макияжа. Только потом повернулась к нему, упершись бедром в мраморную поверхность столика.

Острый, точно лазер, взгляд Сойера изучал ее.

– Ты беременна?

От его слов у нее остановилось дыхание и перестало биться сердце. Она быстро в уме подсчитала дни, и у нее подкосились колени. О боже! Стресс с наследством, начало работы. Она не обратила внимания, что в ее цикле произошел сбой.

– Не знаю.

– Я отвезу тебя домой, по дороге мы остановимся и купим тест на беременность.

– В этом нет необходимости.

– Есть. Может быть, ты носишь моего ребенка. Ветер явно не дул в ее паруса.

– Это, наверное, всего лишь желудочный грипп. Сойер распахнул дверь дамской комнаты. – Собери свои вещи и выключи компьютер. Когда ты последний раз ела?

– За завтраком.

– Я принесу из буфетной сок и крекеры. Погрызешь в машине. Жди меня на улице через три минуты. – Он отдавал приказы таким тоном, будто ожидал беспрекословного подчинения.

– Сойер…

– Сделай это, Линн.

Его непререкаемый тон послужил предупреждением. Бретт тоже был большой мастер отдавать приказы.

Она сделала, как он просил, понимая, что слишком устала, чтобы настаивать – ехать домой в своей машине. Во время короткого пути до аптеки она грызла крекеры. Он рекомендовал ей спокойно сидеть, а сам без нее пошел покупать тест. И очень быстро вернулся.

Двадцать минут спустя он въехал на подъездную дорожку ее дома и выключил мотор. Потом вручил ей коричневый бумажный пакет.

– Утром я первым делом доставлю твою машину.

– Спасибо. – Она чувствовала себя разбитой. У нее абсолютно не было сил заниматься анализом сегодня вечером. Ей хотелось одного. Поскорее забраться в постель и спать целые сутки. – Я… ммм… Увидимся завтра.

Сойер вышел, обошел машину и открыл Линн дверцу.

– Я пойду с тобой.

Она несколько раз пыталась всунуть ключ в замочную скважину, но ничего не получалось. Наконец она справилась. Сойер вошел следом за ней в холл. Ее тотчас окатило жаром при воспоминании о той ночи. Она не могла взглянуть на него, не могла вынести сожаления в его глазах.

– Прости меня. Устраивайся поудобнее.

Она жестом показала на гостиную.

Каблуки простучали по мраморному полу. Сойер поднимался по лестнице следом за ней. Она резко повернулась и обнаружила его глаза на уровне своих.

– Зачем ты идешь?

– Хочу подождать наверху, пока ты сделаешь анализ. – Непреклонная линия челюсти и смятение в глазах без слов подавили ее протест.

Она отвернулась от него и поднялась по оставшимся ступеням. С каждым шагом напряжение в ней росло. Она вошла в гостевую комнату.

– Ты давно перебралась сюда из вашей спальни?

Линн съежилась при звуке его голоса. Очевидно, он заметил ее личные вещи, разбросанные по комнате, и ее одежду в шкафу с открытой дверью.

– Эта мебель – из спальни моих родителей. Бабушка сама сшила для меня этот плед, подарок к свадьбе. Мне необходимо быть… – Ей не хотелось объяснять, чтобы, не дай бог, быть высмеянной.

– …ближе к ним, – договорил за нее Сойер. В глазах сочувствие и понимание. Бретт никогда не признавал ее потребности хранить в памяти прошлое. Он хотел выбросить все, называя дорогие ей вещи «старым хламом».

Закрывая дверь в ванную, она увидела Сойера, присевшего на край ее скрипучей кровати с медными спинками. Старший брат делал все правильно, стоически и упрямо. В противоположность младшему, который чаще выбирал легчайший путь. И в этом они были разительно не похожи.

Коричневый пакет шумно зашуршал, когда она открыла его. Линн представила, что Сойер может следить за каждым ее движением по звукам, проникавшим через закрытую дверь. Она прочла инструкцию один раз, второй. Потом распаковала компоненты и прочла руководство в третий раз.

Руки тряслись. Вернулась тошнота.

Линн строго следовала инструкции. Через три минуты анализ будет готов. Две линии – да. Одна линия – нет. Чтобы заполнить время ожидания, она вымыла руки и лицо, почистила зубы. Взглянула на часы. Осталось две минуты. Стараясь не смотреть в сторону показателя анализа, она причесалась, поправила предметы, стоявшие на мраморной полочке. По другую сторону двери раздался звук. Неужели Сойер нервничает так же, как она?

Линн еще раз посмотрела на часы. Осталась одна минута. Она хочет быть беременной?

Да. Нет.

Невозможно решить. Разум спорил с чувством. Она хотела ребенка. Но она не могла позволить это себе сейчас, когда на нее давят долги Бретта.

Сердце бухало в груди, выступил пот. Она лихорадочно следила за секундной стрелкой часов. Три. Два. Один. Линн закрыла глаза. Ступни будто прилипли к полу, а сердце готово было вырваться из груди. Расправив мышцы, сантиметр за сантиметром, она поворачивалась к указателю теста. Наконец она заставила себя поднять веки.

Две линии. Лицо вспыхнуло от радости. Но реальность тут же напомнила о себе. Она ждала ребенка. От кого?