Текст книги "Дело о ядовитых письмах"

Автор книги: Эмили Родда

Соавторы: Мэри Форрест
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава IV
ГЛАЗА В ПОРЯДКЕ

На следующий день в школе нас ожидала большая новость. Мисс Эдейр подала заявление об уходе. Лиз была ошеломлена, так же как и я.

– Я вам говорила, – причитала Лиз во время ланча. – Я говорила – что-то не в порядке. Ох, она, должно быть, серьезно заболела. А то с чего бы ей уходить?

– Есть тысяча других причин, – проворчал Ник. – Может, ее уже тошнит от преподавания. А тебя бы не тошнило? Вообрази, что каждый день видишь Мойстена над томиком поэзии.

Он постарался съязвить, как обычно, но у него это не получилось. Я думаю, всем было жаль расставаться с такой хорошей учительницей, как мисс Эдейр. А вот противные учителя оставались в нашей школе на всю жизнь.

После полудня мы пришли на урок английского, полные решимости просить мисс Эдейр изменить свое намерение. По крайней мере, Лиз, Санни, Том и я собирались поговорить с ней. Ник и Ришель сказали, что это бесполезно и мы только поставим себя в неловкое положение. Но нам хотелось хоть что-нибудь предпринять. Мы поговорили со многими другими ребятами, и все согласились.

Итак, когда мисс Эдейр вошла в класс, Лиз встала.

– Мисс Эдейр, – начала она, – по поручению класса я хотела бы...

Тут она остановилась на полуслове, потому что мисс Эдейр явно не слушала. Вместо этого она гневно уставилась на двух ребят в первом ряду. У них на парте лежал экземпляр газеты «Перо», и они дружно хихикали над колонкой Ока. Лицо мисс Эдейр стало пунцовым.

– Глазам своим не верю, – крикнула она срывающимся голосом. – Как вы посмели притащить эту дрянь на мой урок? Это – последняя капля!

Она развернулась и бросилась вон из класса.

Последовало долгое тяжелое молчание, а потом ребята с газетой обернулись к нам.

– Что мы такого сделали? – недоуменно спросил один из них. – Я иногда читаю эту газету. Я же не знал, что у мисс Эдейр такая ненависть к ней.

– Вовсе нет, – сказала Лиз. – Во всяком случае, раньше ее не было. Я думаю, дело не в газете, Робби. Такого не может быть. Она выбита из колеи чем-то еще и сейчас сорвалась без всякой причины.

– Это не объяснение, – нахмурился Том.

Я сидел тихо, с мерзким ощущением рези в желудке. Том был прав. Это было не объяснение. Я видел лицо мисс Эдейр, когда она бросила взгляд на «Перо». С моего места казалось, что ее глаза полны ненависти.

* * *

После школы «Великолепная шестерка» собралась прямо за воротами. Ник заявил, что нам надо вернуться в редакцию и установить, наконец, кто же скрывается за подписью «Око».

– Только не сегодня, – сказала Лиз с удрученным видом. – Мне надо идти домой. Я обещала папе. Маму опять вчера допрашивали в полиции, и она совершенно выбита из колеи.

– Но они не думают, что она помогла грабителям, не так ли? – нервно спросила Ришель.

– Конечно, нет! – огрызнулась Лиз. – Еще чего!

– Ну, если они беседуют с ней в третий раз, – заметила Ришель, – у них должны быть какие-то причины?

– Не будешь ли ты так добра прикусить язык, Ришель? – протянул Ник.

Лиз вспыхнула и отвернулась.

– Ник, мы с Томом пойдем убираться к прекрасной миссис Дриск-Хэскелл, – сказала Санни, быстро меняя тему. – Но потом можем встретиться в газете, если хотите.

– А ты что скажешь, Элмо? – с надеждой спросил Ник, но я замотал головой.

– Прости, но на сегодня я записан к глазному врачу. Раз в шесть месяцев я прохожу обследование и не могу его пропустить.

Ришель издала сдавленный писк, и все повернулись к ней.

– В чем дело, Ришель? – спросил я. Но я знал, в чем дело.

Она глубоко вздохнула.

– Ты сказал – глазной врач, – прошептала она, вся дрожа.

– Ришель! – негодующе фыркнула Лиз. – Ты и вправду...

– Ты не понимаешь, Лиз! – патетически воскликнула та. – Это действительно случилось! Моя мама записала меня на прием на четверг! К этому мистеру Саламанди, который заставит меня носить очки, я знаю! Мне придется носить очки, и я буду в них выглядеть страшилищем!

– Саламанди – это миссис, а не мистер, – сказал я. – Я тоже иду к ней. Она хороший врач. Сделает тебе все, как надо.

Ришель вздернула свои плечики, как бедная нахохлившаяся птичка. Она действительно принимала очень близко к сердцу все эти очковые дела. Хотя я понимал, что она выглядит просто смешно, мне все же было жалко ее.

– Послушай, а почему бы тебе не пойти со мной сегодня? – неожиданно для самого себя предложил я. – Ты сможешь посмотреть, какие есть оправы у миссис Саламанди. Увидишь, что тебе подойдет, что нет.

Я не ожидал, что Ришель примет мое предложение всерьез. Я сказал это только потому, что она выглядела уж очень подавленной и печальной. Но, к моему удивлению, Ришель сразу же просияла.

– Мне правда можно пойти с тобой? – нетерпеливо спросила она. – Это будет здорово! Знаешь, я ведь не могу выносить напряжение ожидания. Ничего с этим не поделаешь. Я очень чувствительна и...

– Да-да, мы все знаем, как ты чувствительна, Ришель, – с ухмылкой перебил Ник. – Ну прямо как маленький цветочек. Почему бы мне не пойти с тобой и не подержать тебя за ручку, пока ты будешь примерять оправы? А позже мы все можем встретиться в редакции.

Я тихо застонал про себя. Так тебе и надо, дураку, не будешь жалеть Ришель Бринкли. Теперь от нее уже не отделаться – а что еще хуже, не отделаться и от высокомерного Ника.

Это был интересный опыт – идти с Ришель и Ником по Рейвен-Хиллу. Они плыли по Крэйгенд-роуд, как особы королевской крови, громко и самоуверенно переговариваясь. Оба были такие высокие и красивые, что я почувствовал себя словно их зачуханный младший братишка. Пользуясь любимым словечком Ришель, скажу, что это было неловко.

Когда мы добрались до глазного врача, я был готов притвориться, что знать не знаю никакой Ришели. Похоже, что и ей была уже не нужна моя помощь. Ришель регулярно терялась по дороге в школу, но путь среди магазинов, рынков и универмагов находила инстинктивно, как почтовый голубь. Она вошла в приемную миссис Саламанди, прошествовала мимо стола медсестры и направилась прямо в маленькую комнату, где были выставлены оправы для очков. Медсестра выглядела озадаченно.

– Кто это? – спросила она, делая слабую попытку зацепиться за меня.

Я понимал ее чувства. Ришель смотрела прямо сквозь нее. Медсестра не принадлежала к тому сорту людей, которых Ришель изволила замечать. Она была не старая и не молодая. Не уродина, но и не красавица. И на ней была серая юбка с бежевой блузкой и серая шерстяная кофта на пуговицах. Такую одежду Ришель вообще в упор не видела.

– Простите, мисс... э... простите, – промямлил я, слишком поздно сообразив, что не знаю ее имени, хотя уже несколько лет хожу к глазному врачу. Я оказался таким же невоспитанным, как Ришель. Почти таким же.

– Вы знаете эту девушку? – осведомилась медсестра с таким видом, словно ей хотелось найти повод немедленно вышвырнуть Ришель вон.

– А как же! – бодро сказал я. – То есть да, конечно. Ее зовут Ришель Бринкли, и она назначена на четверг, а сегодня только хотела...

Медсестра тяжело вздохнула.

– Ну да, понятно. Все в порядке.

Она вернулась к пишущей машинке, передернув плечами, что должно было означать: не трудитесь объяснять, я здесь работаю, вот и все.

Тем временем Ник презрительно разглядывал приемную. Там особенно не на что было смотреть – темные деревянные панели, несколько рахитичных стульев и стопка очень старых журналов на столике.

Человек в дальнем углу, должно быть, знал, какие здесь журналы. Он принес с собой газету «Перо» и читал ее через очки с толстыми стеклами в тяжелой черной оправе. Я надеялся, что Ришель не обратила на него внимания. Потому что, если бы ей когда-нибудь пришлось носить такие очки, они ее действительно изуродовали бы.

К счастью, она вылетела из комнаты с оправами так стремительно, что ничего не заметила.

– Скорее уведи меня отсюда, – прошипела она, вцепившись в рукав Ника. – Я не могу оставаться здесь ни минуты. Это слишком угнетает.

Медсестра глянула на нее волком, но Ник улыбнулся и похлопал Ришель по руке.

– Мы пойдем перекусим, – сказал он мне. – Хочешь, встретимся в «Черной кошке» после твоего приема? Или ты пойдешь прямиком в редакцию «Пера»?

Человек в углу опустил газету и с любопытством посмотрел на меня. Я был уверен, что он собирается что-то сказать, но как раз в этот момент Ришель и Ник прошли между нами, скрыв меня от него.

Затем молодой человек с водянистыми глазами выскочил из кабинета миссис Саламанди, яростно моргая, и медсестра сказала:

– Теперь вы можете зайти, мистер Ричардсон.

– Спасибо, милочка, – ответил тот с покровительственной улыбкой. Он тщательно сложил газету, сунул ее в портфель и исчез в кабинете врача.

«Мистер Ричардсон», – подумал я про себя. Фамилия казалась смутно знакомой, но я был уверен, что раньше никогда не видел его.

Интересно, почему мне показалось, что ему очень хотелось поговорить со мной?

Глава V
ВНЕЗАПНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

Через несколько секунд миссис Саламанди выскочила из своего кабинета. Это была маленькая, энергичная, несколько грубоватая женщина, не любившая попусту тратить время.

– Вы снова дали мне не ту карту! – накинулась она на медсестру. – Мне нужна карта мистера Ричардсона, а не Элмо!

Медсестра все еще пыталась найти адрес молодого человека с водянистыми глазами. Она потеряла запись в журнале, уронила карту и ползала по полу, что-то бормоча. Миссис Саламанди нетерпеливо вздохнула. Она обошла медсестру, схватила со стола нужную карту и отправилась обратно в кабинет.

Я взял со столика древний «Ридерс Дайджест» и начал перелистывать его.

Медсестра снова застучала на машинке. Она выглядела еще более печальной и угнетенной, чем раньше.

«Что-то за последнее время мне много встречается грустных лиц», – подумал я. Конечно, медсестра миссис Саламанди всегда выглядит несчастной. Но про мисс Эдейр этого не скажешь. Она обычно живая и веселая. И Сэм Фрин, мясник, если верить Лиз, – тоже. Но оба они переменились. И к тому же внезапно. Это было странно.

Я все еще удивлялся, как резко могут меняться характеры, когда миссис Саламанди вызвала меня. На первый взгляд, в ее кабинете было страшновато. На столе стоял большой пластиковый глаз, а на стенах были развешаны разные «глазные» плакаты.

Ну, я-то уж к этому месту привык. Я спокойно уселся в кресло, она показывала мне разные карточки и заглядывала ко мне в глаза.

– Все хорошо, Элмо, – сказала она через несколько минут. – Никаких новых предписаний тебе не нужно. Можешь идти. Приходи снова через шесть месяцев.

Когда я вышел в приемную, то заметил, что человек по имени Ричардсон все еще болтается там, перебирая бумаги в своем портфеле. Он возился с ними, пока я не оформил у медсестры следующее посещение, а потом защелкнул портфель и вышел в коридор вместе со мной.

– Какое совпадение, – сердечным тоном сказал он. – Я не мог не подслушать, что говорили твои друзья. Так ты работаешь в газете «Перо», не правда ли? Печатником или что-то в этом роде, да?

– В этом роде, – уклончиво ответил я. Мне вовсе не хотелось объяснять совершенно постороннему человеку, что мой отец – владелец газеты. С одной стороны, это было не его дело. С другой – мистер Ричардсон вел себя несколько загадочно. Прежде чем решить, многое ли можно ему рассказывать, надо было хоть что-то узнать о нем самом.

Пока мы спускались по лестнице, он распространялся на тему, как, должно быть, интересно работать в газете. Наконец, уже на пороге, он схватил меня за руку.

– Скажи-ка, ты хочешь заработать двадцать долларов? – тихо спросил он.

«О-го-го», – нервно подумал я и быстро вышел на улицу. Только когда мы оказались на дорожке, где вокруг было полно людей, я повернулся к нему.

– Что вы имеете в виду? – громко спросил я.

Он подмигнул.

– Я хочу, чтобы ты помог мне выиграть пари, – пробормотал он. Мы вчера в гольф-клубе толковали насчет новой колонки в этой газете и заинтересовались личностью автора. Ты можешь мне сказать, кто это – Око? Двадцать долларов – твои.

Я почувствовал облегчение оттого, что ему нужно лишь это. Но и удивление тоже. Опять Око! Неожиданно все закрутилось вокруг него. Это было непонятно.

– Сожалею, – сказал я, – но про Око никто ничего не знает – даже сам редактор.

Мистер Ричардсон хихикнул. Его толстые очки сверкнули на солнце.

– Ладно, мне-то не заливай, – сказал он. – Редактор, может, и не знает, а младшему персоналу вроде тебя всегда все известно. В моей конторе точно так же. Служащие знают, что происходит вокруг, гораздо лучше босса.

Я промолчал.

Он наклонился ко мне.

– Не беспокойся, сынок, все останется между нами, – быстро прошептал он. – Обещаю, что это дальше не пойдет. Ты мне скажешь, но об этом никто не узнает. Идет?

Он вытащил из кармана пухлый бумажник и стал в нем рыться.

Тут я решил, что у мистера Ричардсона наверняка не все дома. Я отпрянул от него, тряся головой. Он нахмурился, потом пожал плечами и заставил себя улыбнуться. Вырвал листок из блокнота и что-то нацарапал.

– Ладно, подумай об этом, – сказал он, вручая мне бумажку.

Пальцы у него были влажные и слегка дрожали.

– Если передумаешь, позвони мне по этому телефону в любой день после шести вечера. Не забудь, я плачу двадцать долларов... Нет, слушай, пятьдесят! Только держи язык за зубами, ладно?

Он снова подмигнул мне и быстро ушел. Я довольно хмуро смотрел, как он удаляется.

«Пятьдесят долларов, – думал я. – Это же куча денег. Интересно знать, на какую сумму они спорили?»

Затем я бросил взгляд на клочок бумаги и покачал головой. Я вдруг понял наверняка, что никакого пари не было. Мистер Ричардсон сильно нервничал – слишком сильно для человека, которому нужно было всего лишь выиграть пари. Нет, у него была какая-то другая причина интересоваться Оком.

Но какая?

Глава VI
ОТСТАЛЫЕ ЛЮДИ

Я еще несколько минут раздумывал насчет мистера Ричардсона, а потом выкинул его из головы и пошел в «Черную кошку» за Ником и Ришель. Мы отправились в газету, причем Ришель всю дорогу бранила эти дурацкие очки, а Ник хладнокровно что-то обдумывал. Когда мы зашли в редакцию, я вдруг так резко остановился на пороге, что Ник налетел на меня.

– Что происходит? – спросил он, глядя поверх моего плеча.

Перед нами развернулась очень странная сцена. Папа был задвинут в угол, а пред ним, подбоченившись, стояла в угрожающей позе миссис Флауэр. Он выглядел испуганным и взволнованным, она была в ярости. Миссис Флауэр была крупная женщина с туго завитыми седыми волосами, в очках, оправу которых украшал ряд блестящих камешков. Она была выше папы и шире его в плечах, и розовато-лиловый спортивный костюм только подчеркивал ее рост и объем.

– Вы мне ответите, мистер Циммер, – кричала миссис Флауэр. – Вы и «Перо»! Вы мне скажете, кто это – Око. И вам будет лучше напечатать в следующем выпуске опровержение всего того, что Око обо мне наговорило. Если нет, то я подам на вас в суд! Я не позволю, чтобы на меня клеветали, мистер Циммер. Я знаю свои права! Я всю жизнь тяжко трудилась, и я...

– Пожалуйста, миссис Флауэр, успокойтесь! – умолял Цим. – Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите. В колонке Ока о вас ничего не было! И я не могу вам сказать, кто это, потому что сам не знаю.

Она громко фыркнула.

– Смешно! Это же ваша газета, разве не так? Я вам не верю, мистер Циммер. Вы просто покрываете ваше Око!

Мое сердце забилось с удвоенной скоростью. Я невольно сделал шаг вперед, и Ришель, которая стояла позади меня на цыпочках, стараясь все разглядеть, потеряла равновесие и влетела в комнату.

Миссис Флауэр повернулась и драматическим жестом указала на нее.

– Спросите Ришель Бринкли! – воскликнула она. – Спросите ее, разве я не была всегда абсолютно честной? Она должна знать. Я работала у ее матери почти десять лет!

Ришель ненавидит сцены. Она тут же покраснела и прошептала:

– Как неловко...

Но миссис Флауэр продолжала указывать на нее, пока та не пробормотала:

– Да, конечно.

– Вот! – торжествующе заявила миссис Флауэр. – Ришель со мной согласна. Так как же смеет ваше «Перо» втаптывать мою репутацию в грязь? А ваше злобное Око старается унизить меня. Грех, вот что это такое! Грех!

Папа таращился на нее, закрывая рот рукой. Он явно не знал, что делать.

Я сглотнул слюну и сжал кулаки. Все это мне совершенно не нравилось.

– Что... что вам сделало Око, миссис Флауэр? – промямлил я наконец.

– Сделало? – горько повторила она. – Око обвинило меня в воровстве. Меня!!! Как будто я когда-нибудь взяла хоть что-то, мне не принадлежащее!

Я захлопал глазами в изумлении.

– Но ведь папа сказал, что о вас в колонке ничего не было! – запротестовал я. – Око ничего не говорило о вас, миссис Флауэр!

– Это вы так думаете, – отрезала она. – А что скажете вот об этом? Оно пришло с сегодняшней почтой!

Миссис Флауэр бросила на стол письмо, столпились у стола и уставились на него. Письмо было составлено из слов и букв, вырезанных из газеты и наклеенных на листок дешевой бумаги для заметок:

ЕСЛИ ЛЮДИ О ВАС УЗНАЮТ, ОНИ ВЫСТАВЯТ ВАС ИЗ РЕЙВЕН-ХИЛЛА.

СКОРО Я СКАЖУ СВОЕ СЛОВО.

ТАК ВАМ И НАДО!

И подписано это было росчерком Ока, тоже вырезанным из газеты.

– Это типичная анонимка, – вздохнул папа. – Тех, кто их пишет, называют Ядовитое Перо.

Пока Ник торопливо переписывал послание к себе в блокнот, подошли Лиз, Санни и Том. Они увидели письмо и в ужасе уставились на миссис Флауэр.

– Я говорила миссис Дриск-Хэскелл, что даже не трогала ее проклятое кольцо, – вопила та. – «Миссис Хэскелл, – сказала я ей, – вы куда-то его спрятали и забыли куда! Или посеяли его в бассейне или еще где-нибудь! Но я тут ни при чем!»

Она гневно огляделась, будто кто-то собирался не согласиться с ней. Конечно, никто из нас не осмелился. Папа нервно пробормотал что-то утешительное.

– Она мне не поверила, – продолжала миссис Флауэр уже спокойнее. – Можете себе это представить? Она сказала, чтобы я уходила, так и сказала – после пяти лет! Да я и сама бы не осталась после того, что услышала. Она обещала никому не говорить, но вот теперь рассказала этому Оку. А оно собирается рассказать всем.

Неожиданно она разрыдалась. Ее очки запотели, могучие плечи поникли. Папа вертелся вокруг нее с несчастным и беспомощным видом, а Лиз подбежала и протянула пачку бумажных платков.

– Если такая молва пойдет, я погибла, – всхлипывала миссис Флауэр. – Кому нужно вороватая уборщица? Разве что недоумкам! Работы не будет, и мы с дочерью окажемся на улице!

– Это неправда, – сразу возразила Лиз. – Люди, у которых вы работали, знают, что вы – честная. Они не поверят слухам.

– Да, но они поверят Оку! – вздохнула миссис Флауэр, снимая очки. Без них она выглядела совсем беспомощно. – Все читают эту колонку в газете и смеются. Если Око говорит – это, наверное, правда. Так думает большинство людей, попомните мое слово!

Папа запустил пальцы в свою курчавую шевелюру и с силой дернул себя за волосы,

– Это ужасно, миссис Флауэр, – сказал он. – Я займусь этим немедленно. Не знаю, что именно, но что-то я обязательно попытаюсь предпринять.

Бедная миссис Флауэр судорожно вздохнула, протерла свои очки и снова надела их.

– Спасибо, мистер Циммер, – грустно сказала она. – Извините, что накричала на вас. Дочка всегда говорит мне, что я сначала выхожу из себя, а потом задаю вопросы, а надо бы наоборот.

– Не беспокойтесь об этом, – успокоил ее папа.

Мне стало легче оттого, что миссис Флауэр снова прониклась к папе дружескими чувствами. Но было ясно, что, несмотря на все обещания, она не очень-то надеялась на его помощь. Она попрощалась тихим и грустным голосом, так не похожим на ее обычную манеру говорить.

Когда она ушла, мы переглянулись в замешательстве. Затем все, кроме меня, разом заговорили. Я был до того возмущен, что не смог произнести ни слова. Мысль о том, что кто-то хочет втянуть нашу газету в неприятности, приводила меня в ярость.

– Бедная миссис Флауэр, – сказала Лиз. – Она действительно обеспокоена, и я понимаю почему. Ужасно, когда кто-то распространяет о тебе лживые сведения!

Ришель казалась задумчивой.

– А знаете, в этом, наверное, что-то есть. Око обычно не ошибается. Надо будет сказать маме. Она вряд ли захочет держать уборщицу, которую обвиняют в воровстве.

Том и Санни разом обернулись к ней.

– Ришель Бринкли, ты отвратительна, – закричал Том. – Как ты можешь так говорить, ведь нет абсолютно никаких доказательств! Ты такая же гадкая, как эта женщина – миссис Дриск-Хэскелл.

– Миссис Флауэр ходит к вам уже десять лет, Ришель, – Санни говорила более спокойно. – За все это время она ничего не украла. С чего бы ей сейчас начинать?

– Ну, не знаю, – сказала Ришель, понимая плечами. – На это может быть много причин. Но у нас в доме много красивых вещей, ты же знаешь, Санни. Осторожность не помешает.

Папа снова начал дергать себя за волосы.

– Это как раз то, чего боялась миссис Флауэр. Отсталые люди! Даже если слухи явно лживые, некоторые подозревают, что в них может быть правда.

Он, нахмурившись, забегал по комнате.

– Знаешь, Элмо, я думаю, не изъять ли колонку Ока из нынешнего недельного выпуска, – пробормотал он.

Ник помахал своим блокнотом.

– Нет, это не поможет миссис Флауэр, Цим, – твердо заявил он. – Вот что нам необходимо сделать – узнать, кто скрывается за подписью «Око», только так можно будет его остановить!

Я сердито замотал головой.

– Вы оба считаете, что анонимка написана Оком, – сказал я. – Но почему? Разве вы не понимаете, что это вполне может быть кто-то другой? Кто-нибудь, пользующийся именем Ока, чтобы оскорбить миссис Флауэр и свалить вину на газету. Разве не так?