Текст книги "Дело о ядовитых письмах"

Автор книги: Эмили Родда

Соавторы: Мэри Форрест
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Глава I
ЗАГАДКИ

– Элмо Циммер, перестань болтать, пожалуйста, и возьмись за дело! Или тебе кажется, что ты уже все знаешь? Тогда можешь уходить!

Я вздрогнул и повернулся. Мисс Эдейр, наша преподавательница английского, моя любимая учительница, смотрела на меня весьма свирепо. Я почувствовал, что краснею.

В классе стало очень тихо. Во-первых, ребята не привыкли, чтобы мне предлагали выйти вон. В отличие, скажем, от Тома Мойстена, который вечно шутил, дурачился и навлекал на себя разные неприятности, я всегда вел себя в школе довольно смирно.

Во-вторых, мисс Эдейр вряд ли когда-либо на кого-нибудь кричала. Она обычно не возражала, если мы переговаривались между собой, только потихоньку. Она полагала, что обсуждение помогает точнее формулировать мысли.

Но, похоже, сегодня все изменилось. Сегодня она стояла перед нами, сжав губы и сдвинув свои черные брови, словно ждала, кто еще провинится.

Никто, конечно, не шелохнулся. Даже Том. Он мог бы начать пререкаться с каким-нибудь другим преподавателем. Некоторые учителя в средней школе Рейвен-Хилла были такие раздражительные, что он считал своим долгом доводить их до белого каления. Но мисс Эдейр была совсем другая...

– Ну и ну – хорошо, что все кончилось. Что стряслось с Эдейр, кто-нибудь может объяснить? – спросил Ник Контеллис, когда «Великолепная шестерка» после уроков устремилась к воротам школы.

Днем нам предстояли переговоры насчет работы. Ничего особо интересного – всего лишь временная уборка у женщины по фамилии Дриск-Хэскелл, но деньги – это деньги, как всегда говорил Ник. Наше акционерное общество называлось «Великолепная шестерка», и мы утверждали, что не боимся никакой работы. Так оно и было – во всяком случае, если подработка предлагалась законная и в свободное время.

– Она чем-то обеспокоена.

Лиз Фри обгоняла нас, на ходу надевая свой ранец и, как обычно, держа в руках еще кучу разных вещей.

– Она выглядит очень усталой, вам не кажется? Как будто не выспалась. Может, от этого и раздражается, бедняга.

Ришель Бринкли, самая шикарная девица из нашей компании, откинула назад длинные белокурые волосы.

– Это ее не извиняет! – фыркнула она. – У меня, может, сейчас тоже личные проблемы. Но ведь я не кричу на людей!

– Твоя проблема в том, что тебе нужны, просто необходимы очки для чтения, а ты из этого делаешь страшную трагедию, Ришель, – мягко сказала Санни Чан.

– Правда, Ришель, – вмешалась Лиз, – и чего ты злишься? В очках нет ничего плохого. Миллионы людей носят очки. И мисс Эдейр тоже.

– Утешили, называется! – язвительно усмехнулась Ришель. – Думаете, я буду вполне счастлива, если стану выглядеть, как мисс Эдейр? Ну спасибо. Я постараюсь. Надо только набрать вес, изобразить морщинки у глаз, коротко остричься, и...

Мы вышли из школьных ворот и направились вдоль шоссе.

– Элмо носит очки для чтения, – заметил Том. – И его это не волнует.

Ришель снова фыркнула. Очевидно, она считала, что для меня это и не может быть проблемой. Коренастый, веснушчатый парень с рыжими вихрами и поношенной одежде – нет, не таким представляла себе Ришель идеал модного парня. Хотелось бы мне знать, почему?

– Во всяком случае, что бы ни произошло с Эдейр, она не должна вымещать это на ком-то другом, – сказал Ник. – Нельзя доводить себя до такого состояния, что не можешь спать или нормально работать. Это непрофессионально.

– Ах, что ты об этом знаешь, Ник! – взорвалась Лиз. – Откуда у тебя в голосе та кое превосходство? Случись с тобой какая-нибудь неприятность, ты бы чувствовал себя совсем иначе!

Ник поднял бровь и посмотрел на Лиз свысока. Санни, Том и я переглянулись. Мы знали, почему Лиз так нервничает. Банк, где работает ее мама, неделю назад ограбили. Парни были вооружены, и одного из кассиров застрелили.

Лиз рассказала нам, что ее маму все еще мучат кошмары. Она действительно потрясена, сказала Лиз, и с трудом справляется с работой. Особенно потому, что полицейские, видимо, решили, что у грабителей была наводка из банка, и допрашивали персонал снова и снова.

– Послушай, Элмо, – весело сказал Том, явно желая разрядить напряжение. – У меня отличная идея. Почему бы нам не попросить Око пошпионить за мисс Эдейр и выяснить, какие у нее проблемы? Если уж Око не сумеет, то больше некому.

Он имел в виду новую колонку в газете «Перо», которую издает мой отец. Это была колонка типа светских сплетен о том, что происходило в Рейвен-Хилле. Маленькие забавные истории, которых большинство жителей не знало. Колонка была всегда подписана: «Око».

Санни рассмеялась, и даже Лиз криво улыбнулась, так что я решил подыграть.

– Ты прав. Око даст ответ, – сказал я. – Вернее, могло бы дать, если бы хоть кто-нибудь имел представление, кто это – Око!

– Неужели это правда? Правда, Элмо? – с любопытством спросила Лиз. – Но Цим наверняка знает, кто пишет эту колонку! Он должен знать!

Я покачал головой:

– Папа понятия не имеет, – сказал я. – Голову даю на отсечение.

– Ну да, значит, он пишет ее сам! – торжествующе крикнул Ник. – Спорю на миллион баксов!

– Ты проиграешь, – возразил я. – Если бы папа писал сам, я бы это знал. Этот материал появляется в редакции каждую неделю в коричневом конверте, адресованном ему, точно так же, как было в первый раз. Он подписан: «Око», приходит обычной почтой, и на конверте почтовый штемпель Рейвен-Хилла. Кто присылает – абсолютно неизвестно.

– А как насчет оплаты, Циммер? – протянул Ник. Он думал поймать меня на этом.

– Мы не платим за материал, – ответил я. – А как мы можем? Хотели бы мы знать, кому платить... Папа только читает колонку, чтобы удостовериться, что там все в порядке, и отправляет ее в набор. Вот и вся история.

– Вы не платите за нее? – пробормотал Ник, задумчиво сощурив темные глаза. – Это странно. Прошел лишь месяц, а все начинают читать газету с нее. Око могло бы заработать кучу денег – Цим хорошо платит за хороший материал. Он должен знать, что сейчас это лучшая колонка в газете.

Я ничего не сказал. Ник имел обыкновение использовать любую возможность, чтобы унизить газету «Перо». Меня это просто сводило с ума. Око кое-что добавило к газете, это точно. Но в ней и без того было немало хорошего.

Санни пожала плечами.

– Мало ли кто это может быть!

– Не «мало ли кто», – возразил Ник. Теперь он тоже заинтересовался, я это чувствовал. – В колонке намешаны обрывки всяческой информации. Все, что угодно, – от драки в цветочном клубе до пожара в пожарной части или беглых коз в парке. Око – это кто-то, знающий массу вещей, которых другие не знают.

– Ну, я не думаю, что Око такое уж всевидящее, – вставила Ришель, широко открыв свои большие голубые глаза. – Вот, например, о большой драке в цветочном клубе мы слышали еще до того, как это появилось в колонке. Мама рассказала об этом мне, а я – вам. Мама говорила, что это было ужасно. Она говорила...

– Ах, дорогая, – запричитал Том, качая головой, – представь себе мордобой среди маргариток. Фингалы среди фиалок. Избиение среди ирисов. Разбой среди роз. Скандал среди... э...

– Сирени, – подсказала Санни. – А я вот слышала о белом какаду, который изгрыз оконные рамы у одной женщины. Об этом говорили в гимнастическом зале пару недель назад.

К этому времени мы подошли к одному из перекрестков в дальнем конце Рейвен-Хиллского шоссе, где стояли большие старые дома. Лиз остановилась и нашарила в кармане смятый клочок бумаги.

– Вот что интересно, – нетерпеливо сказала она, оглядываясь вокруг, – даже вне школы и нашей компании большинство из нас каждую неделю слышит одну или две истории Ока. И другие, думаю, тоже. А Око соединяет их. Вот это поразительно! Прямо какая-то загадка! Послушайте, ребята, мы здесь сворачиваем. Вон дом Дриск-Хэскелл, такой большой, белый.

Мы немножко поглазели на громадный особняк перед нами. Затем Том согнулся и вздернул одно плечо, притворяясь бедным, униженным чернорабочим.

– Ваши смиренные уборщики прибыли, миссис Дриск-Хэскелл, – забормотал он, кланяясь. – Как прикажете, миледи, сначала выгрести навоз из конюшни или вымыть уборные?

Ришель скривилась от отвращения, а Санни и Лиз захихикали. Так волнующая тайна Ока оказалась позабытой.

Но ненадолго.

Глава II
МИССИС ДРИСК-ХЭСКЕЛЛ

Войдя в громадные железные ворота, Ришель остановилась и сморщила носик.

– Так здесь мы должны убирать? – протянула она, оглядывая длинную, вымощенную кирпичом подъездную дорогу. – Но ведь это огромная территория!

– Мы будем работать только неделю или около того. Пока миссис Дриск-Хэскелл не найдет постоянную уборщицу, – поспешно сказала Лиз.

– Тогда зачем ей надо беседовать с нами? – резонно осведомился Ник.

Лиз пожала плечами.

– Она очень привередлива к тем, кто работает у нее. Нас рекомендовала сестра-хозяйка из дома престарелых «Крэйгенд». Когда я навещала мисс Пламмер в пятницу, я с ней поговорила, и она сказала, что миссис Дриск-Хэскелл платит хорошо, но она очень нервная. Так чтобы никто себе ничего не позволял! Договорились?

– Р-р, – прорычал Том, усердно кивая и вытирая нос рукавом.

Лиз ткнула его под ребра, и мы зашагали по длинной, извилистой дорожке.

Миссис Дриск-Хэскелл оказалась элегантной дамой средних лет с осветленными волосами, уложенными в виде шлема. На ней был бежевый костюм, который мне не очень приглянулся. Но я заметил, что Ришель смотрит на него с восхищением, и понял, что это – от классного модельера.

– Как мило, что вы пришли, – пропела она, вводя нас в огромную светлую гостиную. – Я восхищена тем, что вы беретесь за всякий труд. Так чудесно встретить молодых людей, которые не боятся тяжелой работы.

Лиз пробормотала что-то учтивое, и миссис Дриск-Хэскелл лучезарно улыбнулась. Она погладила жемчужное ожерелье у себя на шее и начала болтать.

– Представьте себе, мне никогда не надо было работать самой, даже в юности. Я всегда была избалована, вначале родителями, а потом моим покойным мужем. Он был чудесным человеком. Вы, может быть, слышали о Реджинальде Дриск-Хэскелле? Это он.

Мы выглядели растерянно. Ее голос окреп.

– Дриск-Хэскеллы – это очень старинное и уважаемое семейство в Рейвен-Хилле, – сказала она, как бы сомневаясь, что такие невежественные люди, как мы, могут в конце концов подойти ей в качестве уборщиков.

Я глазел на нее в восхищении. У остальных, кажется, были свои интересы. Лиз и Санни старались удержать Тома в рамках приличий. Ник рассматривал антикварную мебель, видимо, пытаясь определить ее стоимость. Ришель потихоньку озиралась, чтобы посмотреть, много ли нам предстоит уборки.

– Мне о вас все рассказали, – продолжала миссис Дриск-Хэскелл, слегка нахмурившись. – Должна вам сказать, на меня наибольшее впечатление произвела ваша образованность.

Она окинула нас взглядом и остановилась на Санни.

– Вы, должно быть, дочка врача, – сказала она, потрогав затылок своего волосяного шлема. – Я, правда, не посещала вашу маму, дорогая, – Реджи всегда настаивал, чтобы я обращалась к специалистам в большом городе, – но слышала, что она замечательный врач. А кто из вас сын издателя газеты «Перо»? Элмо Циммер Третий?

Я шаркнул ножкой.

– Э... это я, – услышал я собственный лепет.

Миссис Дриск-Хэскелл повернулась ко мне, и ее улыбка исчезла. Мне показалось, что ей хотелось бы положить на мой стул газетку, прежде чем я на него усядусь. Не знаю почему. Моя одежда, хоть и поношенная, была достаточно чистой.

– Подумать только... – тихо сказала она. – Я уверена, что вы должны гордиться своим отцом. Реджи, конечно, знал вашего дедушку, потому что они оба участвовали в благотворительной деятельности в Рейвен-Хилле. Он всегда говорил, что ваш дедушка был истинный джентльмен – прекрасные манеры и элегантная одежда.

Она посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом, словно надеясь, что эти слова наконец дойдут до меня и я начну носить классный костюм-тройку и окладистую бороду, как дедушка. Затем она повернулась, чтобы сообщить Лиз, что Реджи однажды чуть не купил дом у «Фри и Сомерса», фирмы по продаже недвижимости, в которой отец Лиз был партнером.

Она также сказала Ришель, что Реджи счел бы ее настоящей маленькой красоткой. И объявила Тому, как ей было приятно узнать, что его отец – учитель, потому что Реджи однажды сказал: учителя – это спинной хребет общества.

– Брайан мне не отец, – пробормотал Том. – Он мой отчим. А мой отец – художник.

Брови миссис Дриск-Хэскелл взметнулись вверх, и она подарила Тому еще один долгий тяжелый взгляд. Очевидно, она разочаровалась в нем, так же как и во мне.

– Что ж, – сказала она чуть погодя. – Полагаю, что теперь можно перейти к делу.

Я не мог не заметить, что она вообще ничего не сказала Нику. Видимо, знаменитый Реджи не одобрял греческие семейства в Рейвен-Хилле, как бы те ни были богаты и удачливы. Я исподтишка глянул на Ника, удивляясь, почему он молчит. Но он как раз изучал миссис Дриск-Хэскелл со своей обычной высокомерной улыбкой.

– Прекрасная мысль, – протянул он. – Как вы считаете, как часто нам надо приходить?

– Думаю, что дважды в неделю, – ответила она. – Моя старая уборщица приходила раз в неделю, но на весь день. И она приводила с собой свою дочь, так что вам, наверное, тоже будет удобнее работать парами. Мне нужно показать вам все, чтобы вы имели представление о размерах дома.

Она водила нас из комнаты в комнату, обращая наше внимание на дорогие вазы, старинную мебель и картины известных художников.

– Реджи купил столько прекрасных вещей для этого дома, – вздохнула она. – Это огромная ответственность. Прежде чем вы уйдете, я дам вам свой номер телефона, но его нет в справочнике, и вы должны обещать мне, что больше никому его не сообщите. Я уверена, что могу доверять таким прекрасным молодым людям. Сестра-хозяйка сказала, что вы для меня будете отличным временным выходом, пока я не подберу постоянную уборщицу. А Реджи всегда доверял ее суждениям.

Меня уже тошнило от ее постоянных упоминаний о замечательном Реджи, и я начинал потихоньку испытывать неприязнь к миссис Дриск-Хэскелл. Она была самоуверенным снобом и ужасно меня раздражал.

Поэтому я был доволен, когда Ришель приятно улыбнулась и сказала:

– Миссис Дриск-Хэскелл, если вы ищете постоянную уборщицу, почему бы вам не пригласить миссис Флауэр, которая работает у нас? Мама говорит, что она прекрасная уборщица. Я могу дать вам ее телефон.

Ришель не любила убираться – и также не любила, чтобы к ней относились свысока. Очевидно, она считала, что ее предложение поможет нам избавиться от уборки громадного дома миссис Дриск-Хэскелл. Но почему-то та смотрела сквозь Ришель, притворяясь, будто не слышала.

Я решил немножко помочь Ришель.

– О, это хорошая мысль, – с энтузиазмом подхватил я. – Миссис Флауэр как раз начала по утрам убирать редакцию газеты

– Мой отец тоже от нее в восторге. Он утверждает, что она заслуживает доверия больше, чем все уборщицы, которые у него были.

Ришель энергично закивала, и мы вдвоем уставились на миссис Дриск-Хэскелл, ожидая ответа. Впервые она выглядела слегка смущенной и захваченной врасплох. Она начала нервно дергать свое жемчужное ожерелье и несколько раз откашлялась.

Затем она сказала:

– Это очень мило с вашей стороны, но дело в том, что миссис Флауэр – это моя старая уборщица. Она работала у меня много лет. Но, к сожалению, я была вынуждена... э... отпустить ее.

Глава III
ВЫДАЮЩИЙСЯ УМ ЗА РАБОТОЙ

Выйдя из дома миссис Дриск-Хэскелл, мы разом заговорили. Том, у которого самый громкий голос, сумел всех перекричать.

– Ненавижу эту лицемерную манеру говорить, – возмущался он. – Она, видите ли, «была вынуждена отпустить миссис Флауэр». Смех один! Почему прямо не сказать что она ее вытурила?

– Интересно знать, а что эта миссис Флауэр наделала? – задумчиво сказала Санни. – Как вы думаете, она что-нибудь раз била, или забыла вытереть картины, или что?

Я фыркнул.

– Скорее всего ее вовсе не вытурили. Она, наверное, сама решила, что больше не в со стоянии выносить миссис Дриск-Хэскелл и ушла. Миссис Флауэр – довольно крутая тетка. Меня удивляет, как она смогла проработать здесь больше пяти минут, не высказав миссис Дриск-Хэскелл все, что она о ней думает. Не говоря уже о годах.

– Звучит правдоподобно, – согласился Ник. – Миссис Дриск-Хэскелл кого хочешь с ума сведет. Она жутко самонадеянная.

Его голос прозвучал неожиданно горько, и я удивился – неужели он придавал значение тому, что миссис Дриск-Хэскелл проигнорировала его? Но он посмотрел на меня совершенно бесстрастно.

– Ладно, что теперь будем делать? – спросил он. – Элмо, как насчет того, чтобы зайти в редакцию и посмотреть рукопись какой-нибудь колонки Ока? Это возможно? Значит, он не забыл про загадку. Верный Ник!

– Конечно, – ответил я. – И можно даже не смотреть старые рукописи. Сегодня понедельник, так что по почте должны прибыть новые материалы. Мы можем взглянуть на них.

Санни надо было идти в гимнастический зал, но все остальные решили зайти в газету «Перо» вместе с нами. Пока мы возвращались на шоссе, Том уморительно изображал миссис Дриск-Хэскелл, так что все покатывались со смеху – даже Ник.

– Так-то лучше, – задыхаясь от смеха, сказала наконец Санни. – Я чувствую, будто отсмеялась от нее.

Когда мы пересекли Рейвен-Хиллское шоссе, Лиз вспомнила, что ей надо купить костей для своего пса Кристо. Мы свернули к лавке мясника в торговом центре, но Ришель отказалась зайти.

– Я терпеть не могу Сэма Фрина, – объявила она. – Он называет меня девочкой.

– Да, хуже он не мог тебя обозвать, – мрачно сказал Том. – Словно...

Ришель не обратила на него внимания.

– И он вечно спрашивает, есть ли у меня дружок. И всегда напоминает мне, как я развернула одну из маминых покупок и начала есть сырой фарш. Мне тогда было всего два года! Мог бы уже об этом позабыть – так нет!

– Это звучит восхитительно, – весело сказал Том. – Шутник, совсем как я! Beсельчак! Мне не терпится с ним познакомиться.

Но когда мы ввалились в лавку, лицо мясника было мрачнее тучи. Он молча обслуживал Лиз и едва удостоил ее ответом, когда та попыталась заговорить с ним.

– Что случилось, Сэм? – сочувственно спросила она. – Плохо себя чувствуешь?

– Еще бы, – огрызнулся он. – А как же мне себя чувствовать? Магазин сегодня совершенно пустой, вот и все. Я отвык разговаривать.

Он отвернулся и начал накладывать на весы огромную груду костей.

– Эй! – поддразнил Том. – Эй, Лиз! Ты же не собираешься уморить Кристо голодом? Ты уверена, что Сэм положил достаточно?

Он ожидал, что мясник рассмеется, но вместо этого Сэм Фрин резко обернулся и решительно шагнул ему навстречу.

– Ты что хочешь этим сказать? – воинственно осведомился он. – Ты мне не доверяешь? Иди сам проверь весы! Барышня просила три кило костей, я ей так и взвесил! Даже чуточку больше.

Том пытался объяснить, что он просто пошутил, но мясник стоял над ним, пока тот лично не убедился в правильности весов. Лиз расплатилась дрожащими руками, и мы вылетели из лавки.

Ришель подошла к нам.

– Ну, как шутник Сэм? – спросила она. – Кажется, сегодня он выглядел не таким задиристым, как обычно. Должно быть, он в хорошем настроении. Вам повезло.

– Совсем наоборот, – сердито сказала Лиз. – Он вел себя с нами ужасно. Том отпустил невинную шутку, так Сэм рассвирепел, будто его обвинили в нечестности. Он заставил Тома проверить весы.

– Как неловко, – проговорила Ришель, вздрогнув. – Хорошо, что я с вами не зашла.

Том покосился на нее, и Санни торопливо напомнила, что мы собирались в редакцию.

– Мне бы очень хотелось пойти с вами, – с сожалением сказала она, – но надо на тренировку. Не забудьте потом рассказать мне все, что вы узнаете насчет Ока.

* * *

Придя в редакцию, мы отправились прямо в большую комнату, где работали журналисты и младшие редакторы. Папа вышел к нам из кабинета, помахивая страничкой печатного текста.

– Смотри-ка, Элмо! – воскликнул он. – Свежая колонка Ока! Материалы пришли сегодня утром, а после обеда я их отправлю в набор. Ты должен прочесть – это еще забавнее, чем на прошлой неделе.

Он положил листок на стол, и мы склонились над ним, время от времени посмеиваясь и указывая друг другу на отдельные места.

Когда мы закончили, Ник повернулся к папе и вежливо попросил:

– Послушайте, Цим, вы не могли бы показать нам оригинал? И еще, если можно, конверт, в котором это пришло?

– Вы решили выследить Око, да? – усталые глаза папы оживились. – Что ж, желаю удачи. Мы с Элмо сделали все, что могли, но так ничего и не выяснили.

Я порылся во входящих документах и отыскал конверт.

– Вот, гляди, – сказал я, вручая его Нику. Ник повернул конверт к свету и принялся его внимательно изучать.

– Простой коричневый конверт, – пробормотал он. – Из дешевых, такие продаются повсюду в пачках. Адрес, очевидно, вырезан из газеты.

– Ага. Это вырезано из заметки на первой полосе, призывающей писать в «Перо», – подтвердил я.

Ник нетерпеливо кивнул. Он не нуждался в моей помощи.

– Рейвенхиллский почтовый штемпель, – медленно продолжал он. – Это доказывает, что Око живет или работает в Рейвен-Хилле.

– Ну конечно! – воскликнула Лиз. – Вся колонка – это местные сплетни. Их может знать только тот, кто проводит здесь большую часть своего времени.

– Не мешай выдающемуся уму, – пробормотал Том. – Великий мозг нуждается в тишине и покое, чтобы действовать.

– Другие конверты были точно такие же, Цим? – спросил Ник, не обращая на него внимания.

Папа кивнул.

– Точь-в-точь.

Он показал на два листка бумаги внутри.

– Это оригинал, Ник. Действуй.

Папа сложил руки и ждал, улыбаясь. Ник открыл конверт и вытащил листки.

– Набрано на компьютере, – разочарованно сказал он. – Ничего необычного.

– Я тебе говорил, – самодовольно заметил я. – А посмотри вот на это!

Я показал на заголовок вверху первой страницы.

– «Написано исключительно для рейвенхиллской газеты «Перо», – прочел вслух Ник. – Может быть использовано бесплатно». Как странно!

Ришель, как обычно, уставилась куда-то в пространство, перебирая пальцами волосы. Вдруг она взглянула на Ника.

– Так ты пока не нашел никакой зацепки? – протянула она.

– Это не так просто, – проворчал он. – Проверять отпечатки пальцев на конверте нет никакого смысла. Он был в руках у очень многих людей. Может быть, полицейские сумели бы определить группу крови Ока путем анализа слюны на конверте. Почему вы не привлекли их, Цим?

– Потому что не хотел отвлекать их попусту, – сухо ответил папа. – Я знаю, Ник, что всем любопытно узнать про Око, но не думаю, что полицию заинтересует разоблачение анонимного газетного репортера – особенно когда на них висит ограбление банка с убийством. Кроме того, меня вполне устраивает, что Око скрывается за псевдонимом. Эта колонка – просто чудо! Как раз то, что нам надо.

В разговор вмешался Стефен Шпирс, старший репортер газеты. Он слушал Ника и папу, сидя за своим столом.

– Лично я считаю, что Око переоценивают, – проворчал он. – В колонке ни одной серьезной новости, все местные пустяки. Половина из них вообще старое барахло. Я вам дней десять назад говорил про делишки Тони и про пса, который стащил салями. А про забастовку в больнице из-за картофельной запеканки уже все знают.

– Не все, – ухмыльнулся Цим. – И еще надо учитывать, как об этом сказано. Колонка забавная и веселая, Стив. Людям это нравится. И я тебе еще кое-что скажу – это ожившая история!

– Что вы имеете в виду? – спросил Стефен Шпирс с недоумением.

– Мало кто помнит, но во времена моего отца в газете «Перо» уже была колонка, подписанная: «Око». Я подозревал, что ее писала Молли Вир, одна из журналисток, хотя отец никогда ее не выдавал. Как бы там ни было, колонка перестала появляться, когда она умерла, и больше не возобновлялась. Й вдруг с некоторых пор...

Папа задумчиво покачал головой, погруженный в воспоминания. Его глаза сияли, и он мягко улыбался.

– Она была настоящей личностью, старушка Молли, и отлично владела пером, – нежно сказал он. – Мне кажется, она бы гордилась новым Оком. Это только на первый взгляд просто, Стив. Чтобы собрать такую колонку, нужен талант. Талант, любовь к людям и хорошая наблюдательность.

Я смотрел на него с нежностью, чувствуя внутреннюю теплоту. Папа здорово поработал, чтобы поставить газету на ноги после смерти деда, и было так приятно видеть его счастливым. Конечно, он был прав, Око – это как раз то, что надо.

Что бы там ни говорил Стефен Шпирс.