Текст книги "Дело о Джеке-Вытрясателе"

Автор книги: Эмили Родда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Дело о Джеке – Вытрясателе

Глава I
ДЖЕК-ВЫТРЯСАТЕЛЬ

Джеком-Вытрясателем его назвали в шутку, но в проделках этого вора не было ничего смешного.

Он был жесток и нападал всегда только сзади, обхватывая жертву за шею так, что та теряла способность дышать. Кроме того, он тыкал ей в спину стволом пистолета.

Затем Джек выхватывал сумочку или бумажник и шипел: «Сейчас я отпущу тебя, но ни звука! Понятно? Закрой глаза и считай до пятидесяти. Если посмотришь на меня – это будет последний взгляд в твоей жизни!»

Он всегда использовал один и тот же способ нападения и одни и те же слова. Когда пострадавший заканчивал считать, Вытрясателя уже не было. Странно, но никто никогда не видел, чтобы кто-нибудь убегал с места преступления. Никто не замечал ничего подозрительного. Похоже, что Вытрясатель растворялся в воздухе.

Обычно он охотился после наступления темноты, но иногда старик или одинокая женщина на пустынной автостоянке среди бела дня представляли для него слишком большое искушение. Он быстро нападал на них – и оставался безнаказанным.

Я слышал, как одна леди говорила в радиошоу, что, по ее мнению, Джек обладает сверхъестественными возможностями. Это ее домыслы, разумеется. Я в это не верю. Но, несмотря на то, что полицейские патрулировали Рейвен-Хилл днем и ночью, нападения не прекращались, и при этом никто ничего не видел. Вытрясателю, несомненно, нельзя было отказать в сообразительности.

Сначала ограбления происходили один или два раза в неделю, но через некоторое время стали почти ежедневными. Пока что Вытрясатель никого не убил, но полиция явно опасалась, что он способен и на это. Нападал Джек все более жестоко. Все чаще и чаще он оставлял свою жертву судорожно хватающей ртом воздух. Все чаще дело доходило до больницы.

Разумеется, по рейвен-хиллской средней школе ходило множество глупых шуточек.

Мы пытались одурачить сами себя, ведь все жители города – даже мы, дети, – ходили, поминутно оглядываясь, опасаясь нападения Вытрясателя.

Сейчас я расскажу вам, как «Великолепная шестерка» оказалась замешанной в эту историю.

В пятницу днем я сидел на уроке английского и умирал от скуки. Мистер Ларсон говорил так тихо, словно пытался нас загипнотизировать. Он хороший парень, этот мистер Ларсон, но его уроки никак не назовешь увлекательными.

Тебе хочется спать, Том, думал я, очень хочется спать…

Несмотря на все мои попытки сосредоточиться, мысли разбегались. С тем же успехом мистер Ларсон мог бы обращаться к нам на монгольском языке.

Ну когда же, наконец, звонок?!

Ришель сидела рядом со мной и, чуть наклонив голову в сторону, изучала свои ногти.

Старая добрая кисуля-красотуля Ришель. Она тоже не слушала, что там вещает старик Ларсон, но на лице ее был написан неподдельный живой интерес. Она постоянно кивала, словно соглашаясь со стариком.

Короче, я открыл тетрадь и принялся рисовать Ришель. Она походила на Белоснежку.

Ее волосы были аккуратно причесаны, словно сделанные из пластика или покрытые килограммом лака. Небось причесывалась часа три, не меньше, прежде чем отправиться в школу.

Ришель всегда выглядит потрясающе. Она из тех людей, которые, проблуждав неделю в лесу под дождем, выходят оттуда такими, как будто сошли с обложки журнала. Я же из тех парней, которые даже в смокинге похожи на бродяг. Правда, смокинга мне надевать ни разу не доводилось.

Повернув голову в мою сторону, она увидела, чем я занят, и наградила меня испепеляющим взглядом, который ясно говорил: как-ты-смеешь-рисовать-мой-портрет-не-спросив-на-то-разрешения? «Прекрати!» – беззвучно произнесла она.

Когда же этот звонок? Может, часы остановились?

Из нас шестерых в команде – меня, Элмо, Лиз, Санни, Ника и Ришель – последней живется легче всего. Учителя готовы есть у нее из рук. Буквально все проходит для нее безнаказанно.

Ришель: Я не смогла сделать домашнее задание, потому что сломала ноготь, когда ехала в аэропорт, чтобы проводить бабушку в Париж.

Учитель: Все в порядке, Ришель. Сделаешь, когда сможешь.

Возможно, я слегка преувеличиваю – но только слегка.

У меня все наоборот. Мне вечно влетает.

Я: Извините, я не приготовил уроки, потому что вся моя семья погибла. В наш дом врезался самолет, опрыскивающий поля химикатами. В один день состоялось четверо похорон, и у меня не хватило времени на уроки. Но завтра я все сделаю.

Учитель: Очень плохо, Том. Ты должен был предусмотреть катастрофу и оставить достаточно времени на уроки. Мне придется поставить тебе единицу.

У меня такое чувство, что, если с неба свалится стодолларовая купюра, она угодит прямиком в карман Ришель. Или какой-нибудь парень поднимет ее с земли со словами:

«Извините, мисс, вы что-то уронили».

Я же в подобной ситуации, вероятней всего, окажусь в тюрьме по обвинению в краже.

Полицейский: Сынок, я не знаю, у кого ты это украл, но уверен, что деньги краденые. Пройдем-ка в участок. Если тебе повезет, то через сорок лет ты выйдешь из тюрьмы, при условии, конечно, что будешь хорошо себя вести.

Вот так я и сидел, рисуя Ришель и пытаясь слушать мистера Ларсона, когда мой сосед сзади кинул мне на колени записку.

Я осторожно развернул бумажку и прочел ее. Она гласила:

Новое развлечение, встречаемся на углу улиц Верк и Вэттл сразу же после школы. Не ходи в Лесистую Долину. Не ходи домой. Приходи туда или пожалеешь!

Записка была от Ника. Подпись не стояла, но почерк был его. Кто еще способен назвать работу развлечением? Я повернулся. Ник сидел на задней парте и не обращал на меня ровным счетом никакого внимания, притворяясь, что слушает мистера Ларсона.

Это в его духе.

«Еще одна работа для „Великолепной шестерки“, – подумал я. Хорошо. Деньги мне определенно пригодятся. Я показал Нику поднятый вверх большой палец, а он в ответ закатил глаза, демонстрируя, что я не должен был даже смотреть на него. Он ничем не лучше Ришель.

– Том Мойстен! – закричал тут мистер Ларсон. – Ты меня не слушаешь?

Я быстро повернулся к нему и закрыл тетрадь.

– Да, – сказал я. (Хохот.)

– Повтори, что я сейчас говорил. Знаете, иногда можно повторить то, что

кто-то сказал, даже если в этот момент ты не слушал говорившего. Но у меня это не получается. Сейчас-то уж точно.

– Вы сказали, что я вас не слушаю, – сказал я.

(Хохот усилился.)

Мистер Ларсон не удивился.

– Шут, – заметил он. – Может, хочешь встать и пошутить еще?

– Нет, спасибо.

– Боишься выставить себя на посмешище? – поинтересовался он.

– Нет, это ваша работа, – заявил я. (Гомерический хохот.)

Я, честно, не хотел этого говорить. У меня само вырвалось. Мистер Ларсон, сложив руки на груди, уставился на меня. Я почувствовал, что краснею, и это, разумеется, дела не улучшило.

И тут прозвенел звонок. Все начали собираться.

– Том, – приказал мистер Ларсон, – оставайся на месте.

Но мне не очень влетело. Он только сказал, что отпустит меня, если я пообещаю впредь быть внимательным.

– Да, сэр.

Мистер Ларсон – неплохой парень. Он и Брайан – мой отчим – добрые друзья.

Брайан преподает историю в нашей школе. Они с мистером Ларсоном вечно сидят вместе в учительской.

– И еще, Том.

– Да?

– У тебя хорошее чувство юмора.

– Спасибо.

– Но постарайся не эксплуатировать его все время, – попросил он. – Чувству юмора тоже необходим отдых.

– Да, сэр.

Глава II
"ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ШЕСТЕРКА"
СОБИРАЕМСЯ ВМЕСТЕ

Чтобы не упустить Ника и Ришель, мне пришлось бежать. Они шли и оживленно болтали, склонившись друг к другу. Два сапога пара.

Подойдя поближе, я понял, что они так увлечены разговором, что не слышат моих шагов. Я не смог удержаться: подкравшись к ним, я обхватил шею Ришель.

– Закрой глаза и считай до пятидесяти! – прошептал я.

Разумеется, я схватил ее несильно. Ришель, повернувшись, отпихнула меня.

– Прекрати! – взвизгнула она. – Это не смешно!

– Когда ты, наконец, повзрослеешь, Мойстен! – заявил Ник. – Ну и что ты здесь делаешь? Разве Ларсон не задержал тебя?

– Он только хотел посоветоваться со мной.

– Не шути!

– Стану я врать?! Он хотел узнать, как можно сделать уроки более интересными, и просил меня помочь ему развить чувство юмора. Мы начнем работать над этим со следующей недели. Работа обещает быть нелегкой.

– Знаешь что, Том? – произнесла Ришель. Она все еще потирала горло – а ведь я определенно не причинил ей боли. – Ты настоящий юморист.

– Стараюсь, – согласился я.

– И дай мне это!

Ришель попыталась выхватить у меня тетрадь, но я спрятал ее за спину, зная, что Ришель не станет драться со мной из-за этого. Не в ее стиле. Да и прическа может пострадать.

– Я хочу посмотреть, как ты меня нарисовал.

– Рисунок не окончен, – заявил я.

– Ну и что?

– Он тебе не понравится.

Ник обвел нас скучающим взглядом:

– Да покажи ей, Мойстен.

– Ни в коем случае.

Лиз, Санни и Элмо ждали нас на лугу. Вот и все мы, вся "Великолепная шестерка", на том же месте и в тот же час. Учитывая, что все происходило в пятницу днем, это было забавно.

Лиз заговорила первой.

– Спасибо, что пришли, – сказала она. – Извините, что не объяснила все сразу. Вчера вечером мне позвонил Сидни Фой, тот парень, который владеет "Лавкой чудес Сида", там, через улицу.

Я поглядел на старые дома. Большинство из них сдавалось внаем. На вывеске Сида краска облезла так сильно, что не все буквы можно было разобрать. Если не приглядываться, вывеска читалась так: ЛАВ ЧУД ИДА.

– Ах, этот, – сказал Ник.

– Он хочет, чтобы ему помогли с уборкой, – объяснила Лиз. – Это все, что он сказал. Я не знаю, что это за работа и много ли придется сделать.

– Уборка? – возмутился Ник. – Я этим не занимаюсь.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты? Что я имею в виду? Посмотри на меня? Я похож на уборщицу?

– Эй! Это нечестно! – встряла Санни.

– Ну ладно, на уборщика.

– С такими взглядами, Ник, – фыркнула Лиз, – ты не должен состоять в шестерке.

Все готовы на все, не так ли? В этом суть. Не привередничать и не воротить нос. Иначе это нечестно. И плохо для дела.

Конечно, Лиз была права. Я ничего не имел против работы в шестерке, но Ришель и Ник были готовы выполнять лишь легкие или интересные поручения. Вероятно, на карманные расходы они получали больше, чем все мы, вместе взятые. Правда, они умудрялись тратить деньги быстрее, чем получали. У Ришель было так много обнов, что она не знала, что с ними делать. То же самое можно было сказать и о Нике.

– Я не умею убирать, – взмолился Ник, – у меня нет к этому таланта.

– Да, конечно, – заметила Санни. – А вот мы все прирожденные подметальщики, в отличие от тебя.

Мне всегда нравилось, как Санни умеет его осадить.

– Ты с нами или нет, Ник? – поинтересовалась Лиз. – Учти, если нет, то это навсегда.

Прежде чем ответить, Ник выждал минуту, а затем сказал:

– С вами, ладно. Но у меня аллергия на пыль.

Все засмеялись.

– Прекрати, Ник, – сказала Санни. – У тебя всего-навсего аллергия на работу.

– Санни, это некрасиво с твоей стороны, – обиделся Ник.

Вот у меня действительно аллергия на пыль. А также на некоторые растения, собак, и кошек, и еще Бог весть на что. Но я промолчал. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы подумали, будто я выкручиваюсь, а с другой – меня привлекала идея поработать в "Лавке чудес Сида". Это такое классное место! Я живу неподалеку и множество раз бывал там, хоть и не могу сказать, что потратил кучу денег. Там было просто интересно посмотреть на все.

– Правильно, – согласилась Лиз. – А теперь пошли, переговорим с мистером Фоем. Послушаем, что он скажет, а потом обсудим это между собой, хорошо?

– Окей, босс, – вяло согласился Ник. Лиз смерила его уничтожающим взглядом и направилась через дорогу.

В Сиде Фое, или, как его еще звали, Зигмунде-Волшебнике определенно было нечто странное. Зигмундом-Волшебником его звали с тех пор, как он ездил по всей стране с магическим шоу. Он вспоминал, что посетил все города и городишки, население которых превышало две сотни человек. Я не думаю, что это правда, но никогда не знаешь, чему верить, когда разговариваешь с Сидом.

Он умел проделывать все эти старые трюки, вроде распиливания человека пополам и выпускания голубей из рукавов. Кроме того, он был просто потрясающим чревовещателем. У него за прилавком сидел манекен Джеко и иногда вместо хозяина отвечал на вопросы.

Почему же он прекратил выступать и открыл магазин? Все очень просто. Он попал в автокатастрофу. Ночью его машина налетела на кенгуру, перевернулась и загремела в кювет. Сид чуть не погиб. Когда полгода спустя он вышел из больницы, у него не было правой руки и правого глаза.

Вместо руки у него был протез, оканчивавшийся крючком вместо ладони, но Сид не всегда носил его. Еще у него был стеклянный глаз, который выглядел почти как настоящий, но я не думаю, что он был удобным. Большую часть времени Сид ходил, прикрыв глазницу повязкой.

Если бы все это приключилось со мной, я, наверное, до конца дней своих сидел бы сиднем, пялился в телевизор и жалел бы себя. Но Сид не таков. Он всегда смеялся и шутил так, словно все было в порядке. Ну, может, для него все так и было.

Он же был Зигмундом-Волшебником.

Глава III
ВОЛШЕБНОЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ

В некоторых магазинах, когда заходишь в дверь, раздается гудок, звонок или свист, извещающий хозяина о приходе покупателя. У Сида тоже была такая штука, только вместо колокольчика или звонка раздавался вопль, словно из фильма ужасов, а за ним следовал сумасшедший, злобный хохот. Это было классно. Ришель шла первой и ничего такого не ожидала. Она с визгом выскочила наружу.

Должен признать, что Сид включал звук слишком громко и это действовало на нервы даже подготовленному человеку.

– Это всего-навсего звонок, – объяснил я, потирая ногу, по которой "прошлась" Ришель. – Он не кусается.

Она отбросила волосы с лица и скорчила гримасу, заявив:

– Как это глупо.

Мы все вошли, оглядели темное, запыленное помещение. Единственная лампа, висевшая на скрученном шнуре, освещала середину магазина. Сбоку был прилавок.

– Здесь мало просто убрать, – отметил Ник. – Надо снести все, а затем построить заново.

Лиз шикнула на него.

В магазине было пусто. Ни Сида, ни покупателей. Это место напоминало фантастические фильмы: на стенах висели ужасные резиновые маски, а на бесчисленных полках пылились коробки со всякой всячиной.

Я разглядывал все эти штуковины: порошок, от которого все начинает чесаться, резиновые пальцы, пластиковые кубики "льда" с застывшими в них паучками, стаканы для коктейля с дырочками, через которые жидкость медленно выливается вам на рубашку…

Я взял огромного резинового паука и показал его Ришель.

– Том! Я тебя убью! – заверещала она. – Положи это на место! Немедленно положи!

– Я только хотел показать…

– Да уж, конечно.

– Мистер Фой! – позвала Лиз. – Это мы, "Великолепная шестерка"!

Нет ответа.

– Может, он бросил магазин и отправился куда глаза глядят? – предположил Ник. —

Сюда никто никогда не ходит. Это самое дурацкое заведение в городе. Детям ни к чему эти старые фокусы. Средневековье какое-то! Это не магазин, а музей.

– Ник! – шепнула Лиз. – Он может услышать!

– И что с того?

– А мне здесь нравится, – признался я.

– Ты сюда приходил раньше? – поинтересовался Ник.

– Конечно.

– И что ты купил в последний раз? – не отставал он.

– Не помню.

Ник самодовольно поглядел на меня. Он был прав, я редко что-нибудь покупал. Но это место мне чем-то нравилось.

– Вот видишь? – заявил Ник. – Это музей. Все приходят посмотреть, но никто ничего не покупает. Или этот парень так богат, что его это не волнует, или он питается воздухом.

Все разглядывали полки. Санни взяла три резиновых шарика и принялась жонглировать ими.

Ришель ухватилась за пластиковую коровку. Тварь замычала и высунула язык.

– Ого! – заметила Ришель. – Это уж слишком!

– Вот что я тебе скажу, Том, – продолжил Ник. – Любой бизнес, зависящий от детей с их деньгами на карманные расходы, – дурацкий бизнес. Сколько денег можно выудить из ребенка? Да у него их просто нет. Деньги у родителей. Если бы я открыл магазин, я продавал бы то, что покупают богатые люди, – костюмы от Армани, часы от Картье, обувь от Гуччи и все остальное в этом духе – дорогие вещи.

– У кого в Рейвен-Хилле хватит на это денег? – спросил я.

– Есть некоторые. Кроме того, кто говорит о Рейвен-Хилле? Я бы открыл магазин там, где водятся большие деньги. Глянь на это место – это же дыра! Дети приходят сюда поиграть и, вполне возможно, портят и ломают больше, чем покупают.

Избавившись от наглой коровки, Ришель отправилась в дальний конец магазина изучать то, что лежало на прилавке. Там, облокотившись на кассовый аппарат, сидел Джеко, чревовещательская кукла Сида. У него была веснушчатая физиономия с грустным и всезнающим выражением и торчащие каштановые патлы.

– Глядите! – рассмеялась она. – Кукла Том!

– Очень смешно, – сказал я.

Ришель протянула руку, чтобы потрогать лицо Джеко, как вдруг глаза его открылись.

– Она меня потрогала! Она дотронулась до меня! – заверещал Джеко, мотая головой из стороны в сторону. – Я подам в суд! Вызовите полицию!

Ришель душераздирающе завопила и плюхнулась на маленький столик, расшвыряв по всему магазину пластмассовых змеек и тараканов.

– Все! Хватит! – орала она. – Ухожу отсюда!

– Прекрасная идея, – заметил манекен. – Не возражаешь, если я пойду с тобой?

С этими словами Сид высунулся из-под прилавка. Один его глаз закрывала черная повязка, а пустой рукав рубашки был заколот.

Лиз недоверчиво уставилась на него.

– Значит, это и есть "Великолепная шестерка"? – спросил он. – Значит, вас всего шестеро? Я-то думал, что для такой работы потребуется целая армия.

– И морской флот, – добавил Джеко.

– Благодарю, Джеко, – отозвался Сид. – Но, если говорить серьезно, места там хватит лишь для одного-двух людей. Кто из вас Элизабет Фри?

– Я, – отозвалась Лиз. – Какая уборка вам нужна?

– Разве я не объяснил этого по телефону? Наверно, нет. Боюсь, это все моя забывчивость. Идем-ка со мной. – И он направился в глубину магазина, придерживая Джеко за спину. – Здесь, сзади, есть кладовка, в которой не мешало бы как следует прибраться. Боюсь, там куча всякого… как бы это назвать?

– Барахла, – сказал Джеко.

– Спасибо, Джеко.

– Пожалуйста, Сид.

– Но не все там – барахло. Там лежит несколько очень ценных вещей, так что мне бы не хотелось просто выбрасывать все на задний двор. Значит, вам придется все разобрать и рассортировать. Я буду здесь, чтобы дать совет, но свои руки я вам предложить не смогу.

– У тебя только одна рука, Сид, – напомнил Джеко.

– Молчи, Джеко.

– Не замолчу!

– Но я буду приглядывать за работой.

– Глаз у тебя тоже один, – вставил манекен.

– Прекрати, Джеко, – сказал Сид. Слушая эти грубые шуточки, Ришель

закатила глаза.

– Это место очень пожароопасно, – заметил Сид. – Когда в квартире наверху жил я сам, меня это ничуть не волновало. Загорится – ну и пусть горит. Здесь были только мы с Джеко, а нас не жалко.

– Говори о себе, Сид, – буркнул Джеко.

– Но сейчас я переехал, а квартиру сдал милой молодой семье. Нельзя допустить, чтобы с ними что-нибудь случилось.

Кладовка от пола до потолка была забита коробками, журналами и старой одеждой. Узкий проход оставался только к Дверям.

– Видите, в чем дело, – пояснил Сид. – Здесь все так захламлено, что, пожалуй, влезет только один или двое из вас. Здесь работы на неделю для одного человека, если он или она будут приходить часа, скажем, на два после школы.

– Как минимум, – пробормотал, оглядываясь, Ник.

– Так кто это будет? – спросил Сид. – Один или двое? И когда вы приметесь за дело?

Через пыльное окно сзади я увидел жильцов Сида, поднимающихся наверх, в квартиру. Им было лет по двадцать с небольшим. Парень обнимал жену за талию, помогая ей подняться. Она явно ждала ребенка – это было очень заметно.

Лиз зашла в кладовку и минуту изучала ее. Мышь пробежала по полу и скрылась.

Ришель, стоявшая рядом со мной, ойкнула и передернула плечами.

– Нам надо обсудить это, мистер Фой, – сказала Лиз, вернувшись.

– Решайте, пожалуйста, поскорее, – попросил Сид. – Я хочу разобраться с этим как можно быстрее.

– Не беспокойтесь, – заверила его Лиз. – Мы решим все быстро. Вечером я зайду к вам.

– Быстро? К нам? – взорвался Джеко. – Да это не девчонка, а бумеранг!

– Будь повежливей, Джеко, – сказал Сид.

– Извини, Сид, – ответил Джеко. Позднее, когда мы шли по дороге, Ник

повернулся ко мне:

– Ну? Понял, как ему это удается?

– Что? – спросил я.

– Держать магазин. Это все квартира наверху. Он переехал туда, где жилье дешевле, сдает квартиру на сумму побольше, а на разницу содержит магазин.

– Это лишь твои догадки, – заметил я.

– Спорим, что я прав! – заявил Ник.