Текст книги "Дело о драгоценных рыбках"

Автор книги: Эмили Родда

Соавторы: Джон Клэр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава VII
МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ

В ту ночь я лежал в своем спальном мешке, прислушиваясь к шуму ветра и плеску волн, в то время как остальные мирно посапывали рядом.

А я не мог заснуть. Мне почему-то казалось, что я вообще никогда больше не сомкну глаз.

Вечер прошел просто чудесно. Все, кажется, успокоились и перестали считать отца таким пугалом, каким он поначалу им представлялся. Да и он расслабился. Он оставил свои попытки стать членом нашей команды и стал самим собой. А это было просто отлично.

Но теперь смех и болтовня стихли. Свет погасили. Все погрузились в сон. Я остался наедине со своими мыслями и все думал и думал о море, которое шумело за стеной. Мне представлялось, что наш дом вместе с нами, пленниками, вдруг медленно соскальзывает в воду и волны уносят его прочь.

Я смутно припоминал документальный фильм, который видел по телевизору, о том, как на дне океана нашли огромный затонувший лайнер. Думаю, это был «Титаник» или что-то вроде того. Туда спустили съемочные камеры и нескольких парней в крошечном металлическом батискафе, к которому был прикреплен трос.

В ярком свете прожекторов можно было разглядеть ржавчину на обшивке судна, глубоко завязшего в иле. Там, где оно напоролось на айсберг, зияла огромная пробоина.

Главной задачей было вытащить все произведения искусства и ценности, которые затонули вместе с кораблем, но я сейчас думал о пассажирах, которые погибли в морской пучине.

Море. Ты всесильно.

Должно быть, в конце концов меня сморил сон, потому что, когда я открыл глаза, мастерскую заливало солнце. Ослепительный свет бил мне прямо в глаза. Я огляделся по сторонам. Все, кроме меня, продолжали дрыхнуть.

А вчерашние страхи стали не более чем туманным воспоминанием. Я поднялся и схватил свой альбом. Выскользнув на улицу через незапертую стеклянную дверь, я зашагал по причалу, чтобы полюбоваться видом утреннего залива.

Морской Старик уже сидел с удочкой на своем излюбленном месте. Вода прямо бурлила вокруг лодки, столько там было рыбы, которая так и просилась на крючок. Везет же некоторым.

Я начал делать набросок этой сценки, пытаясь передать на бумаге движение – то, как он забрасывает удочку, как по воде расходятся круги и как чайки носятся над морской гладью.

Закончив, я пошел в дом и в гостиной обнаружил, что отец рисует то же самое. Краски на его картине были замечательные, кистью он владел прекрасно, но что-то в его работе мне не понравилось. Может быть, то, что на его картине не было и намека на движение. Она была застывшая, как натюрморт или фотография. Я видел, что она неплохая, но я бы так никогда не нарисовал, даже если бы научился писать маслом так же хорошо, как отец.

Может, в этом и заключалась разница между папой и мной. Отец нашел здесь, в Баньяне, счастье и покой с Фей, он наслаждался близостью моря. Привали ему миллион долларов, он скорее всего остался бы здесь и занимался тем же, чем раньше: ходил бы гулять, ловил рыбу, рисовал или просто бил баклуши. Он нашел свое место под солнцем.

Совершенно очевидно, что я совсем на него не похож. Я непоседливый и беспокойный по натуре. Если бы у меня был миллион долларов, я бы, пожалуй, здорово помучился в поисках разных способов побыстрее спустить эти денежки.

– Неплохо, да? – Лиз зевнула.

Я обернулся и обнаружил, что она разглядывает из-за моего плеча папину картину.

– А вот это – мой вариант, – я кивнул на свой альбом.

– А что означают эти линии, которые отходят от его рук?

– Это показано, как он ловит рыбу.

Лиз изучала мой набросок, склонив голову набок.

– А этот тоже ничего, – наконец решила она. – Правда, действительно здорово. Но они очень разные, да?

Я сравнивал два рисунка, поставив их рядышком. Один прилизанный, классический, законченный. Другой – весь из штриховых линий, полный энергии, но сырой.

– Да, – вздохнул я, – совсем разные.

– Ну-ка, давай разберемся, – говорил отец. – Каждый из них заплатил по доллару, что в сумме составляет три доллара. А тот, другой парень, купил крикетный мячик за два доллара пятьдесят центов. Он принес им тридцать центов сдачи и двадцать оставил себе.

– Точно, – отозвался Элмо. – Трижды Девяносто – это будет два доллара семьдесят.

Добавьте к этому двадцать центов, которые он взял себе, и получится два доллара девяносто. Вопрос – куда подевались еще десять центов?

У отца на плите стояло аж две сковородки. Он жарил яичницу с беконом, пытался приготовить тосты и отгадывал загадку одновременно.

– Да, над этим придется поразмыслить, – произнес он наконец.

Но я-то знал, что на этом все и закончится. Отец не был мастером отгадывать загадки.

Впрочем, как и Ришель, которая вообще не слушала. Она снова была занята чтением своего журнала.

– Взгляните на эти шикарные лампы Дикси! – восхищенно выдохнула она.

– Давай посмотрим.

– Что за лампы Дикси? – спросил Элмо.

Ришель, пораженная подобным невежеством, показала ему – а также всем остальным – фотографии ламп Дикси в своем журнале. Это был просто кошмар: светильники в виде фигур животных, одетых, как люди.

Один светильник был овечкой, одетой в шотландскую юбочку, а лампочка светилась у нее прямо между рожек. Другой был сделан в виде двух мишек коала в широких штанах, взявшихся за руки. А еще там была улыбающаяся корова в переднике, стоящая на задних ногах, и бегемотик в розовой шляпке и шали.

– Ну, разве не прелесть? – умилилась Ришель.

Санни презрительно фыркнула.

– Да, мило, – сказала Лиз.

– Лиз, ты в своем уме? – удивился Ник. – Это просто отвратительно. Это грубая дешевка. Им пятьдесят центов красная цена.

– Пятьдесят центов? – возмутилась Лиз. – Да ты знаешь, сколько они на самом деле стоят?

– Какая разница?

– Нет, ты попробуй угадать.

Ник взял журнал и вгляделся повнимательнее.

– Сто баксов, – сказал он.

– А остальные, – добавила Ришель,– к вашему сведению, стоят от пятисот до тысячи долларов.

Ник некоторое время бессмысленно пялился на картинку.

– Ты шутишь! – наконец произнес он.

– Если бы, – вздохнула Ришель. – Я в них просто влюбилась. Но мне они не по карману.

Отец поставил на стол тарелки с яичницей, и мы набросились на еду. У всех из головы сразу же вылетели и лампы Дикси, и деньги, и все на свете. Для нас в тот момент существовал только завтрак.

– Вы еще не справились с загадкой? – поинтересовался Элмо у папы.

Тот покачал головой.

– Не спрашивай меня, я сам тебя спрошу, – пошутил он.

– Слушай, может, ты все-таки расскажешь мне загадку? – обратилась Ришель к Элмо. – Почему вы всегда все от меня скрываете? Почему никто ничего мне не рассказывает?

– Потом, Ришель, – отмахнулся Элмо. – Я сейчас не в настроении.

После завтрака я мыл посуду, Лиз, Элмо и Санни – вытирали, а Ник складывал все на место. Ришель сидела рядышком на стуле и красила ногти ярко-розовым лаком. Она заявила, что кухня слишком маленькая, чтобы вместить такое количество людей, занятых работой, поэтому она решила воздержаться от участия. Она представила это так, как будто сделала нам великое одолжение.

Отец уже все подготовил, так что мы могли сразу приступить к покраске стен мастерской. И тут раздался телефонный звонок.

Отец снял трубку. И смертельно побледнел.

– Да, да, это моя жена, – его голос срывался. – Да... да... Вы уверены? Я выезжаю. Из Баньян-Бея дорога займет часа четыре или пять.

Когда он опускал трубку на рычаг, руки у него дрожали.

– Это Фей, – прошептал он. – Она попала в автомобильную катастрофу. Она в больнице.

– Ее спасут? – вырвалось у меня совершенно непроизвольно.

Он через силу улыбнулся:

– Она серьезно пострадала, но надежда » есть, как они сказали. Хотя я сам не знаю, что и думать. Слушай, мне надо ехать. Прямо сейчас. Ты понимаешь? Вы справитесь тут без меня до завтра?

– Конечно, – поспешила успокоить его Лиз. – Поезжайте. С нами все будет в порядке.

Остальные просто стояли столбами. Все как-то растерялись и не находили подходящих слов.

Отец помчался было к лестнице, ведущей наверх, на чердак, но на ходу изменил направление и рванул к выходу. Он, по-моему, был не в себе. Я проводил его до грузовичка.

– А ты сможешь вести машину? – обес-покоенно спросил я, протягивая руку в окно и трогая отца за рукав.

– Я в порядке. И Фей будет в порядке. Все будет в порядке.

Я сильнее сжал его плечо, и он вроде бы немного пришел в себя.

– Мне жаль, Том, что так получилось, – пробормотал он. – Я позвоню вечером. Покупайте в магазине все, что вам нужно. У меня наличных только на бензин, но вы можете попросить Элси Скиннер записать на мой счет.

Он завел двигатель. Я отпустил его и отдернул руку! В таком состоянии он вполне мог рвануться с места вместе со мной.

– В какую больницу доставили Фей, папа?

– В Сан-Винсент, – ответил он, перекрикивая шум мотора. – Пока! О мастерской не беспокойтесь. Мы ее потом покрасим. Ни о чем не беспокойтесь. Все будет хорошо.

Он крутанул руль, развернул грузовичок и с ревом понесся по дороге. Он гнал слишком быстро. Оставалось только молиться, чтобы в округе не околачивался сержант Блуэтт и чтобы отец сам не врезался во что-нибудь по пути в Сидней.

Мама всегда говорила, что в экстремальных ситуациях отец становится просто невменяемым. И сейчас мне представился случай в этом убедиться. Но ведь кто угодно потерял бы голову, узнав, что его жена разбилась на машине и неизвестно, останется ли жива.

Выкарабкается ли она? Может, отца просто не хотели слишком волновать? Я стиснул руки в кулаки. Не то чтобы мне очень дорога была Фей. Но отец ее любил. А он-то был мне дорог. Ради него я надеялся, что все действительно обойдется.

– И что же нам теперь делать? – спросила Санни после того, как мы закончили уборку. – Не можем же мы просто сидеть сложа руки.

– А почему бы и нет? – Ришель зевнула, любуясь только что накрашенными ноготками. – И чем тут вообще можно заняться?

– Когда живешь в Баньян-Бее, – сказал Ник, – лучше всего поступать так, как все баньян-бейцы, то есть пойти на рыбалку.

– Ура! – завопила Лиз. – Это просто грандиозная идея! Мы сможем сами обеспечить себя обедом и сэкономить кучу денег. Твой отец ведь не будет ругаться, если мы одолжим у него лодку?

– Конечно, нет, – замялся я, – но, может, лучше просто пойти погулять?

– Еще чего, – ответил Ник. – Просто погулять я и дома могу. Кто с нами? Ты как, Ришель? Тебе разве не приятно сознавать, что какая-нибудь маленькая рыбка так и мечтает, чтобы ты ей сделала ам-ам?

Ришель тяжело вздохнула, демонстративно отвернувшись от Ника.

– Гребля улучшает фигуру, – схитрила Лиз. Она знала Ришель как облупленную. Как-никак они были с детства знакомы.

Ришель провела рукой по волосам.

– А мне нравится идея сидеть на веслах, – внезапно загорелась она. Она вытянула свои длинные ноги. – Да, мы идем. Ничего ведь другого не остается.

Я понял, что спорить бесполезно. Итак, мы идем на рыбалку. Последнее слово всегда было за Ришель.

Я начал было отнекиваться, говорить, что хочу посидеть дома и немного порисовать, но меня не оставили в покое. Я, конечно, мог бы – и должен был бы – настоять на своем. Но не дай бог, что-нибудь случится, а я не хотел, чтобы меня считали трусом.

Глава VIII
НЕБОЛЬШАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ

У отца была маленькая весельная лодка. Наша шестерка едва уместилась в ней.

Мы отчалили, посадив на весла Элмо и Санни, но Санни, которая была гораздо сильнее, так увлеклась, что мы начали кружить вокруг своей оси. Тогда Ришель заняла место Элмо и, вопреки нашим ожиданиям, справлялась очень неплохо. Никто и представить себе не мог, что изнеженная Ришель сможет заниматься таким тяжелым делом, как гребля.

– Только осторожно, ноготь не сломай, – предостерег Ник. – Мне не хочется тут застрять из-за сломанного ногтя.

– Как остроумно.

Лески удочек перепутались, и Лиз понадобилось минут десять кропотливого труда, чтобы привести их в порядок. Затем она и Элмо насадили на крючки какую-то вонючую засохшую наживку и забросили удочки.

Мы терпеливо ждали, но за целый час ни у кого из нас даже не клюнуло ни разу. Лиз и Санни поменялись местами. Ришель осталась там, где была. Похоже, роль гребца ей была больше по душе.

Мы перебрались на новое место, поближе к берегу, но и тут рыба не спешила к нам на крючок.

– Я думаю, всю рыбу в округе повылавливал Морской Старик, – сказала Лиз. – А может, наживка никуда не годится.

– Я просто не хочу ловить что попало, – с важностью заявил Элмо. – Я жду по меньшей мере тунца или черного марлина.

– А я могу поклясться, что этот местный тип знает какой-то секрет, которого не знаем мы, – заявила Санни. – Может, во всем заливе есть только одно рыбное место, и он его держит для себя.

– Он же Морской Старик, – ответил я. – Он знаток своего дела. Но вы с Элмо ничуть не хуже.

Лодка покачивалась на воде. Я прямо чувствовал, как волны перекатываются под днищем. Но старался об этом не думать.

Ришель обернулась и посмотрела в сторону дома.

– Эй, Том, твой отец вернулся, – сообщила она.

Мы разом повернули головы в направлении, в котором она указывала.

– Но я ничего не вижу, – сказал я.

– Он только что мелькнул в окне, – настаивала Ришель. – Я уверена, что это был он.

– Но машины-то его не видать, – заметила Санни. – Если бы это был он, то припарковался бы у того же самого дерева.

– Забавно, – сказала Ришель.

– Забавнее некуда, – протянул Ник. – Ладно, давай меняться, Санни. Сейчас моя очередь.

Я вытянул ноги и водрузил их на среднее сиденье. Потом привалился к спинке лодки и закрыл глаза. Я рассчитывал, что это не много успокоит мои нервишки, но вместо этого они расшалились еще больше.

– Что дальше будем делать? – наконец спросил я.

– Не кисни, Том, – отозвался Ник. – Прямо по курсу целый косяк лещей. У меня внутри маленький локатор. Вот они ближе, еще ближе. Они будут здесь с минуты на минуту.

Упоминание об огромном косяке рыбы, рассекающем волны, вернуло мои мысли к затонувшему кораблю. Череп утопленника обратил свои пустые глазницы кверху и скалил зубы сквозь километровую толщу воды. А в иле копошились морские змеи.

Я снова часто-часто задышал. Потом открыл глаза и вымученно улыбнулся.

– А вы знаете, что рыбные палочки делаются из акулы? – подала голос Санни. – То, что вы покупаете в рыбном магазине, сделано из акульего мяса. И когда вы покупаете филе или чипсы, вы тоже можете купить акулу.

– Так почему же они не пишут, что это акула? – спросила Ришель.

– Если они так и напишут на ценнике, кто же это все будет покупать? Разве у тебя не пропал бы аппетит, если бы ты узнала, что ешь акулятину?

– Да я не стала бы это есть за все сокровища мира.

– Бросьте кто-нибудь эту девчонку за борт, – потребовал Ник. – Она нам всю рыбу распугала. Она заявляет, что не любит рыбу, поэтому та нас и обходит стороной. Она сорвала нам все мероприятие.

Он оставил свою удочку, встал, обхватил Ришель за талию и сделал вид, что собирается поставите ее на ноги. Она уцепилась обеими руками за сиденье.

– Убери от меня свои лапы! Пусти меня!

– Ник, прекрати, – потребовала Лиз. – Ты ведешь себя как дурак. Сядь!

Лодка бешено раскачивалась, а у меня бешено колотилось сердце и тошнота подступала к горлу. Я только мысленно умолял, чтобы они прекратили.

– Ник, сядь! – визжала Лиз.

– А, ты тоже хочешь искупаться, да? – Ник ухмыльнулся. Он схватил Лиз за обе руки и оторвал ее от скамьи. Они стояли посреди лодки и отчаянно боролись. Я быстренько вытащил ноги из-под сиденья. Не хватало еще застрять там, если лодка вдруг перевернется.

– Слушайте, прекратите, – заорал я во все горло. – Хватит дурака валять, Ник! Перестань!

Ник и Лиз замерли. Все глаза обратились на меня. Чего это я вдруг так разволновался? Я облизал пересохшие губы.

– Сядьте, – скомандовал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Разве можно так вести себя в лодке? Это же опасно.

Ник начал было что-то говорить, но тут он, должно быть, засек стайку рыбы, потому что внезапно плюхнулся обратно на скамью, схватил удочку и закинул ее в воду.

– Эй, я, кажется, что-то поймал, – воскликнул он. – Я поймал рыбу – огромную!

Он встал, ему все тяжелее и тяжелее было удерживать удочку в руках. Там, где леска скрывалась в воде, от нее расходились широкие круги. Санни и Элмо прижались ко мне и тянули шеи, чтобы видеть происходящее из-за спины Лиз. Лодка чуть не разваливалась на части. Вода плеснулась за борт и замочила мне ноги. Я вскрикнул и привстал с места.

И в это самое мгновение леска лопнула. Ник грохнулся на дно лодки, едва не перевернув ее. А я потерял равновесие и полетел за борт.

Поначалу у меня все тело свело от пронзительного холода, и я обнаружил, что беспомощно бултыхаюсь в воде, пытаясь определить, в каком направлении двигаться, чтобы вынырнуть.

Наконец мне это удалось. Воздух! Я пыхтел, отплевывался и оглядывался по сторонам в поисках лодки. Я обнаружил ее на расстоянии нескольких метров.

Все перевесились через борт и глазели на меня, хохоча во все горло. Я, совершенно ослабевший от страшного напряжения, попытался изобразить на лице жалкое подобие улыбки. Я заметил, что они поменялись местами. На весла сел Ник. Ришель заняла место на носу, а Лиз, Элмо и Санни – на корме.

– Ты в порядке? – крикнула Лиз.

Я здорово наглотался вОды, но все же старался сохранять самообладание.

– Все нормально, только подгони лодку поближе, Ник.

– Будет лучше, если нас тут останется пятеро, – ответил он. – Мы решили вернуться домой. Возможно, сходим купить чего-нибудь горячительного. А ты вполне можешь добраться до берега вплавь.

Я отчаянно бил руками по воде, чтобы только удержаться на поверхности.

– Ну как? – продолжал ухмыляться Ник.

Я сделал несколько гребков по направлению к лодке, но стоило мне только снова поднять голову, он отогнал лодку еще дальше.

– Тебя нужно немножко проучить, – заявил он. – Ты что-то отбился от рук, Мойстен.

Я опять начал барахтаться, загреб пару раз руками, но, как только я подбирался ближе, Ник сильнее налегал на весла, и лодка ускользала от меня.

Я остановился и перевел дыхание.

– Ну довольно, – попросил я. – Хватит, Ник.

Я уже даже рот открыл, чтобы сказать, что пловец из меня неважный, но у меня язык не поворачивался. Я просто не мог в этом признаться.

– Что с тобой, Том? – смеялся Элмо. – Мы ждем.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросила Санни.

Прежде чем я успел сказать: «Нет!» – Ник глубоко погрузил весла в воду, и лодка рванула с места. Еще несколько мощных гребков – и она превратилась в маленькую точку, движущуюся по направлению к берегу.

Я медленно двигался за ними, ценой неимоверных усилий стараясь держаться на плаву. Но я чувствовал, как силы постепенно покидают меня. Я остановился и снова попытался плыть, но мои руки были как ватные. Они просто без толку шлепали по воде.

Я попытался позвать, но безрезультатно.

Теперь мои друзья благополучно высаживались из лодки, стараясь поменьше замочить ноги. А на меня – ноль внимания.

Я начал уходить под воду. Я задерживал дыхание, сколько мог, потом опять, из последних сил, тянул голову к поверхности, чтобы хотя бы глотнуть время от времени воздух, а потом снова погружался с головой. Опять несколько движений, опять ужас, и опять я вынырнул.

Все было, как в тумане. Расплывчатые силуэты виднелись на песке возле лодки. Они смотрели в мою сторону. Кажется, они что-то кричали мне, но у меня шумело в ушах.

Я почувствовал, что снова начал тонуть. И теперь я точно знал, что у меня нет сил спастись самому. Толща воды сомкнулась у меня над головой.

И вот когда я подумал, что это конец, чья-то рука вцепилась в мою рубашку.

Глава IX
ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ

С такими друзьями, как у тебя, никакие враги не нужны, – раздался у меня в ушах хриплый голос. Это был Морской Старик, который внимательно разглядывал меня. Он выловил меня из воды, и я теперь лежал на дне его лодки. Как одна из его свежепойманных рыбок.

– Я не очень хорошо плаваю, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

– Да ты вообще никак не плаваешь, парень, – отозвался он. – Я бы на твоем месте держался от лодок подальше.

– Это была просто случайность, – начал объяснять я. – Я нечаянно вывалился за борт.

– В каждой случайности есть доля закономерности. – Он говорил спокойно, но чувствовалось, что большой радости от моего присутствия он не испытывает. Я испортил ему утро, которое он собирался посвятить рыбной ловле. Но я готов был расцеловать его. Я повторял про себя снова и снова: «Он спас мне жизнь. Он самый чудесный человек на свете».

Он отвернулся от меня, чтобы запустить мотор, и лодка понеслась по направлению к берегу. Как только она зарылась носом в песок, мои друзья уже были тут как тут. Они были взволнованы и смущены одновременно.

Я медленно вылез из лодки, продолжая кашлять и отплевываться. Морской Старик сухо кивнул остальным, а затем, с помощью Элмо и Санни, которые подтолкнули его лодку, уплыл обратно в море.

– Спасибо, – прокричал я ему вслед.

Он только махнул рукой, даже не обернувшись. Трудно было понять, что это означало – «Пожалуйста» или «Отстань». Скорее всего и то и другое.

– Том, прости, прости, – снова и снова повторяла Лиз.

– Почему ты не сказал нам, что не умеешь плавать? – возмутилась Санни.

– Он, наверное, стеснялся, – предположила Ришель. – Ведь правда?

Она оглядела меня с ног до головы. Я почувствовал, как у меня запылали щеки от стыда. У меня зуб на зуб не попадал, волосы намокли и слиплись. Из носа текло. Я чувствовал себя жертвой кораблекрушения. Как по-дурацки все получилось.

Как нарочно, еще и Блисс Белл выглядывала из окна веранды своего дома. Древняя парочка шла в нашу сторону из магазина «Скиннер», нагруженная хлебом, молоком и газетами. Я знал, что они наблюдали весь спектакль. Всю дорогу они только и делали, что качали головами, ахали и охали.

– А этот старый болван даже не догадался подкинуть нам немного рыбки, – Ник попытался сгладить неловкость ситуации. Он стоял, засунув руки в карманы, и выглядел очень смущенным. Похоже, он чувствовал себя виноватым. Его милая шуточка с треском провалилась и едва не закончилась очень плачевно.

– Пошли, – твердо сказала Лиз. – Назад, в дом. Тебе нужно обсохнуть. А потом приготовим чего-нибудь пожевать.

Я стянул с себя мокрую одежду, принял горячий душ и переоделся в сухие шорты и рубашку. Потом причесался и только тогда почувствовал себя более-менее по-человечески.

– Как ты смотришь на то, чтобы начать красить мастерскую? – спросила Санни, когда я вошел в гостиную.

– Папа сказал, чтобы мы не беспокоились об этом, – сказал я.

– Чего ждать? Рано или поздно нам придется этим заняться. Именно для этого мы сюда и приехали. Для того чтобы кисточкой махать, особого ума не надо.

– Тогда это именно то, что нам нужно, – крикнула Лиз из кухни. Она пыталась приготовить что-нибудь поесть, очевидно, полагая, что еда поднимет наш боевой дух. А Санни, в свою очередь, считала, что нас приободрит только интенсивная работа. Если честно, то я был полностью на стороне Лиз.

– Ну, ребята, мы справимся. Главное – начать, – продолжала уговаривать Санни. – Твой отец хотел этого, Том.

Они пошли искать банки с краской. А я остался рядом с обогревателем, ожидая, пока он накалится. Лиз резала сыр для горячих бутербродов. Я слышал, как она ставила противень в духовку, и у меня заурчало в животе. Я был голоден, как волк. Похоже, если вы спаслись от неминуемой смерти, то сразу начинаете умирать с голоду.

– Эй, Том, эта штуковина уже нагрелась? – спросила Лиз из кухни.

– Какая?

– Обогреватель.

– Нет еще.

– Плита тоже нет. Похоже, электричество вырубилось.

– Ничего, я думаю, запасные пробки у отца есть.

Лиз вышла через парадный ход к распределительному щиту и тут же примчалась обратно.

– Слушай, провода перерезаны! – сообщила она. – Кажется, это сделано нарочно. Как будто кто-то просто рубанул по ним.

Я бросился проверять. Она была права. Провода, которые шли от щита к дому, были перерезаны. Я открыл крышку щита и выключил рубильник.

Остальные высыпали на крыльцо, чтобы выяснить, что произошло.

– Ты сможешь соединить их? – спросил Элмо.

– Не-а, – ответил я. – Тут электрик нужен.

– Кто же это мог сделать? – спросила Санни.

– Кто-то, кто не хотел, чтобы мы поели горячих бутербродов, я думаю, – отозвалась Лиз. – Кто-нибудь имеет что-то против простых бутербродов с сыром?

На влажной земле возле щита отпечатались огромные следы. Принадлежали ли они человеку, который оставил нас без электричества? Похоже на то. И больше никаких улик. Только четкие отпечатки, оставленные обыкновенными кожаными туфлями. То есть следы не могли принадлежать ни кому-то из нас, ни отцу.

Я просмотрел тощенькую телефонную книгу, лежавшую рядом с телефоном. Конечно же, электрика в Баньян-Бее не было. Их и в Нак-Наке работало всего один-два. Я поднял трубку. Никаких гудков. Вообще ничего. Телефон не работал.

Дело принимало серьезный оборот.

Я пошел вдоль телефонного провода от розетки, через двери, вдоль стены и – за дом. Какая неожиданность – телефонный провод тоже был перерезан.

– Прекрасно, – подытожила Ришель. – Я уже сыта этим по горло. Это напоминает фильм ужасов. Сначала они кромсают провода, а потом примутся за наши головы.

– Ничего не понимаю, – произнесла Санни. – Кому это могло понадобиться?

– Ну-у, – сказал я. – Может, это просто кто-то из местных, кому мы не нравимся.

– Это любой мог быть. Определенно, – согласился Ник. – Мы тут в округе вообще особой популярностью не пользуемся.

– Ты можешь наладить телефон, Ник? – спросила Лиз. – У тебя это всегда получалось неплохо.

Он покачал головой.

– Не думаю, чтобы у меня что-то вышло. Тут вырезан целый кусок провода. Примерно в метр длиной.

– Просто не верится, – сказал я. – А знаете, чует мое сердце, что к этому приложил руку этот полицейский Блуэтт.

– Ах, этот Бей, милый старый городок, – вздохнула Санни.

– Возле магазина «Скиннер» есть телефонная будка, – вспомнил я. – Пошли туда.

– Забудь пока об этом. Давай пообедаем, – сказал Ник. – Мы можем туда и попозже сходить. Торопиться некуда. Все равно к нам сегодня никто больше не пожалует.

– Ты хочешь сказать, что нам придется обходиться без телефона, света, горячей еды и всего остального всю ночь? – ужаснулась Ришель.

Я угрюмо кивнул. Я не смел даже думать, как бы она возмущалась, если бы, не дай бог, еще и горячую воду отключили.