Текст книги "Дело о говорящем попугае"

Автор книги: Эмили Родда

Соавторы: Джон Клэр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава XIX
ПЛАН

Мэри Берд засмеялась.

– "Ярмарка" всегда была здесь, Кларис, – сказала она. – Ту, что висела внизу, ту, которую ты видела все эти годы в моей гостиной, ту, которую взял вор, – боюсь, ее писал не Сел. Ее писала я.

– Вы? – прошептал Том, тараща глаза на картину.

Мэри Берд кивнула.

– Все картины внизу мои, – улыбнулась она. – Все эти копии я писала до и после смерти Села. Я всегда держала копии на виду внизу, а оригиналы прятала в этой комнате. Никто никогда не знал и не догадывался об этом – до сегодняшнего дня.

– Значит, вор на самом деле украл картину не вашего брата? – заключила Ри-шель. – Вы хотите сказать, что он украл одну копию и повесил на ее место другую?

Мэри Берд снова кивнула.

– Ух! – выдохнул Том.

– Эй, значит, его обдурили, – обрадовалась Санни.

– Да. И это неудивительно. Он украл очень хорошую копию, – спокойно сказала Мэри. – Ничего общего с этой ужасной мазней. Разница бросается в глаза. А я делала копии картин Села настолько хорошо, что никто, кроме истинного специалиста, не смог бы обнаружить подделку. Моя копия одурачила бы на ярмарке в Рейвен-Хилл любого. Вора, как выяснилось, она уже одурачила.

– Теперь ясно, почему вы, Мэри, скорее рассердились, чем расстроились, обнаружив кражу, – сказала мадам Кла-рис. – Настоящая картина все это время была в целости и сохранности.

– О, я так рада! – просияла Лиз. – Я так рада, что "Ярмарка в Рейвен-Хилл" вовсе не пропала!

– И я тоже, – захлопала в ладоши мадам Кларис. – Я так волновалась, ведь у меня не было никакого видения о том, что картину украдут. Даже намека на ощущение потери! Я думала, что утратила свой дар. А все потому, что настоящую картину не украли! – Она окинула всех сияющим взглядом.

– Вот именно, Кларис, – сухо согласилась Мэри Берд.

– А этот-то, который купил подделку! – захихикал Том. – Небось отвалил за нее кучу денег.

Мэри Берд задумчиво взглянула на него.

Я смотрел на "Ярмарку в Рейвен-Хилл". На оригинал. Спутать ее нельзя ни с чем. Девушка в белом платье и шляпке задумчиво шла по зеленой траве, уронив шаль. За нею в мерцающем золотом свете, отбрасывая голубую тень, виднелись деревья, люди, шары и ярмарочные павильоны.

Картина была великолепна. Она играла жизнью и красками. Такое не забывается.

Со мной что-то происходило. Я почувствовал легкий трепет надежды в груди. И даже более того. У меня зарождалась идея. Абсолютно дикая. Но кто не рискует, тот не выигрывает.

Я повернулся к Мэри Берд. Глубоко вздохнул. Кто не рискует, тот не выигрывает, напомнил я себе.

– Мисс Берд, – сказал я. – Не могли бы вы…

– Ник! – в ужасе вскричала Лиз. – Не смей…

Глаза Мэри Берд загорелись.

– Не могла бы я что? – спросила старая художница.

– Не могли бы вы… одолжить на ярмарку настоящую картину. У меня появилась идея.

Лиз приглушенно вскрикнула. Ей казалось, я зашел слишком далеко.

Но Мэри Берд улыбалась.

– А ты дерзок, – сказала она. – И мне это нравится. И еще, сынок, похоже, мы думаем об одном и том же. Выставить завтра на выставке картину Села, как и было объявлено в газете, – действительно отличная идея. А там пусть будет, что будет, так ведь?

Я кивнул, и она мне подмигнула. Все ошарашенно молчали.

– Теперь, Кларис, будь добра, вызови полицию, – отчеканила Мэри Берд. – Я решила поговорить с ними сегодня вечером. Я расскажу им об ограблении и сообщу, что настоящая картина будет на выставке. Они помогут охранять ее. Должны же они хоть на что-нибудь сгодиться.

Она направилась в свою спальню через душный, пахнущий нафталином платяной шкаф.

– Привет, привет, привет, – чирикал Перси, пока мы друг за другом вылезали из шкафа.

– Мы заберем картину завтра утром, – сказал я. – Выставка открывается в час дня.

У меня просто голова шла кругом.

– Чашку чаю? – вежливо поинтересовался Перси.

Ришель посмотрела на часы.

– Я и не заметила, что уже так поздно. Мне нужно домой, – сообщила она. – У меня еще не все собрано для воскресного конкурса старинной одежды. Мама подобрала мне вещи, но я их еще даже не смотрела. А я хочу выиграть приз.

– Тебе нужна старинная одежда? У меня, наверное, найдется кое-что для тебя, – сказала Мэри Берд, показывая на шкаф, завешанный древними юбками и длинными пальто. – Выбирай. А там вон моя шаль. – Она протянула руку к потрепанному пурпурному кружеву, лежащему на кровати. – Самая что ни на есть старинная.

Ришель слегка вздрогнула и вымученно улыбнулась.

– О, нет, благодарю вас, – попятилась она. – У меня очень много всего дома. Мне вполне хватит, правда. – Округлив глаза, она беспомощно взглянула на меня.

– Я бы хотела взять шаль, мисс Берд, – неуверенно сказала Лиз. – Если, конечно, можно. Я тоже хочу принять участие в конкурсе. Но у меня совсем нет времени подготовиться к нему.

– Ну разумеется. Мы к ней еще что-нибудь подберем. Через минуту мы с тобой займемся. Но сначала, Ник, мне нужно кое-что обсудить с тобой. Хорошо?

Вечером после ужина я сразу поднялся к себе в комнату. Столько впечатлений за день! Я не мог усидеть на месте. Начал было играть на компьютере в "Камеру смертников". Думал, меня это успокоит перед сном.

Но игра не клеилась, и потому я всполошился пуще прежнего: скрежетал зубами и от расстройства подпрыгивал на стуле. В конце концов я сдался и пошел спать. Но, прежде чем уснуть, еще долго ворочался и метался в постели.

Утром я встал, чувствуя себя абсолютно разбитым. Но при виде чистого неба мое сердце забилось быстрее. День обещал быть чудесным.

Глава XX
НА ЯРМАРКЕ

Я взял деньги у малыша в очках и посмотрел на часы. Было без четверти час. Мне пора было в «Крэйгенд».

До сих пор все шло нормально. Первым делом сегодня утром мы с Лиз забрали картину и доставили ее в ярмарочный комитет в "Крэйгенде". Затем вместе с остальными заняли свои места в павильонах в парке.

К девяти часам начал собираться народ. В полдень парк был полон. Реклама сделала свое дело.

Я хотел переговорить с Джейми наедине, но такой возможности не представилось. Толпы детей хотели играть на компьютерах. Вилась огромная очередь, им приходилось долго ждать. Но никого это особенно не волновало.

Я заметил, что у Тома тоже все шло хорошо. Он сидел под деревом на стуле недалеко от нас, очень быстро рисуя фломастером карикатуры. Рисунки получались, что и говорить, классные. Но не слишком лестные.

Человек с большим носом получал огромный нос. Тот, у кого двойной подбородок, – четыре подбородка. Но заказчики не иссякали. Людям, видно, такое нравилось. -

Через несколько павильонов Лиз показывала толпе женщин, как плести кружевные салфетки из веревки и маленьких кусочков дерева.

Ее подруга из магазина поделок показывала другой группе женщин, в том числе и моей маме, как расписывать тюльпанами деревянную дощечку. Кто-то еще продавал материалы для поделок. Мне все это казалось страшно нудным, но, как я всегда говорю, на вкус и цвет товарищей нет.

Элмо мне не было видно, но я точно знал, как его найти. Нужно было только прислушаться. Выставка питомцев – самое шумное мероприятие на ярмарке, даже громче, чем рок-группа "Вдребезги".

Элмо не был судьей, как и обещал. Эти обязанности исполняли люди в белых халатах. Элмо просто пытался уберечь всех питомцев от смерти в бою. И еще успокоить хозяев.

Над толпой взлетали прыгающие клиенты Санни. Батуты явно пользовались популярностью.

Наискосок от меня, в стороне от павильона Судьбы мадам Кларис, стояла Ришель, собирая деньги у посетителей. Она была в длинном черном платье и вышитой шали, с золотыми сережками в ушах. Вокруг гадалки и ее помощницы собралось много народу: мужчины, женщины, хихикающие подростки. Я увидел, как к Ришель подошла Ксения из редакции "Пера" и открыла кошелек.

Ришель протиснулась сквозь толпу и подошла ко мне.

– Пора идти на выставку, Ник, – сказала она. – Поспеши, я не хочу ничего пропустить.

Я махнул Джейми. Он направился ко мне, чтобы занять мое место. Я протянул ему кошелек.

– Ну и как мадам Кларис? – спросил я, отходя от павильона.

– Просто фантастика! – восторгалась Ришель, покачивая золотыми сережками. – Все в очереди уверяют, что не верят в предсказания. Но все платят деньги и идут к ней. А уходя, смеются, как сумасшедшие, и рассказывают друзьям, что им нагадали. Я слышала, что всех их ждут деньги, любовь и большое счастье.

– Мадам Кларис не дура, – грустно сказал я. – Не то что некоторые.

Ришель склонила голову набок и посмотрела на меня:

– Что-то случилось?

– О нет, – вздохнул я. – Просто… просто плохо спал.

Том повесил табличку: "Вернусь через час" – и присоединился к нам. Лиз закончила свой урок макраме и тоже ушла. За ней последовали Санни и Элмо.

Вся команда в сборе, подумал я и потряс головой в тщетной попытке прочистить мозги и сосредоточиться на том, что нам предстоит. Как говорила мисс Берд, пусть будет что будет.

Перед "Крэйгендом" собралась огромная толпа. Все ждали, когда откроется выставка. Лиз повела нас к служебному входу. Мы вошли в большую приемную и увидели Мэри Берд с Перси на плече, восседающую около картины Селуина Бер-да. Вокруг теснились телекамеры, микрофоны и репортеры.

Старуха была одета во что-то старинное, бархатно-кружевное, ее шляпу украшало больше перьев, чем на всем Перси. Следует признать, выглядела она величественно. И она получала удовольствие. Это было очевидно.

Перси тоже хорошо себя чувствовал. Разговаривал, декламировал стихи, красовался.

– Я Перси, как вас зовут? – спросил он, уставившись глазом-бусинкой на миссис Дриск-Хаскелл, стоявшую поблизости вместе с Цимом. – Как вас зовут? Квик!

– Это миссис Дриск-Хаскелл, Перси, – деланно улыбнулась Мэри Берд. – Леди, чьи богатые друзья придут посмотреть на нашу картину. Не так ли, миссис Дриск-Хаскелл?

– Дриск-Хаскелл? Глупая Дриск-Хаскелл, – закричал Перси. – Заткнись, Дриск-Хаскелл. Поцелуй нас. Квик!

Миссис Дриск-Хаскелл чуть нахмурилась и отвернулась. Репортеры тихонько засмеялись.

Том и я умирали от смеха.

– Привет, Ники, – закричал Перси, заметив меня.

– Спасибо, Перси, – сказала Мэри Берд. – Вполне достаточно. – Она посмотрела на камеры и репортеров. – Думаю, уже час дня, – спокойно заметила она. – Вам пора уходить. Выставка открывается.

Репортеры удалились со своими камерами и микрофонами. Открылись большие входные двери, и люди хлынули в зал.

– Рассредоточьтесь, – шепнул я команде. – И смотрите во все глаза. У нас только один шанс.

На выставке было полно других картин, но сначала все хотели посмотреть "Ярмарку в Рейвен-Хилл". А чтобы увидеть ее вблизи, нужно было пройти мимо Мэри Берд.

Миссис Дриск-Хаскелл, разумеется, хотела обеспечить своим особенным, уважаемым гостям особенно уважительное обслуживание. При виде кого-нибудь из них она подзывала его и ставила в начало очереди. Остальным это не нравилось. Но никто громко не возмущался. Они были воспитаны гораздо лучше, чем она.

– Мисс Берд, разрешите вам представить леди и сэра Стенли Вофингер, – заливалась миссис Дриск-Хаскелл, подводя своих звезд к креслу старухи. Или же: – Мисс Берд, вы должны познакомиться с моим дорогим другом Максимом Минксом. Вы, разумеется, знаете Галерею Минкса?

Мэри Берд поднимала глаза, кивала, хмурилась и что-то бормотала. Но не прогоняла и не прерывала миссис Дриск-Хаскелл.

– Она что-то очень терпелива, – удивленно шепнул мне Цим. – Интересно, почему?

Я не ответил, хотя прекрасно знал. Я поклялся хранить тайну. Кроме того, у меня не было времени объяснять. Я должен был наблюдать.

Взрыв произошел примерно через полчаса. И именно миссис Дриск-Хаскелл спровоцировала его. Она подлетела к Мэри Берд с очередным "очень важным человеком". На этот-раз это был пожилой седой мужчина с усами на ярко-красном лице. Его сопровождал молодой человек.

– О, мисс Берд, – журчала миссис Д.-Х. – Разрешите представить вам одного из старинных и близких друзей моего мужа, Эмила Фиппса.

– Как поживаете? – проворчала Мэри Берд.

– Чашку чаю, – предложил Перси.

Было очевидно, что Эмила Фиппса не интересует знакомство. Он даже не взглянул на старуху в кресле. Его интересовала только картина позади нее.

Но миссис Д.-Х. не собиралась сдаваться так быстро.

– А это мистер… м-м…

Она, ясное дело, понятия не имела, кто этот молодой человек, и ждала, пока он назовется. Но он не говорил ни слова. Он тоже уставился на картину. И лицо его становилось бледным.

– Привет. Чао, симпатяга, – сказал ему Перси, качая головой. – Привет, привет, привет.

Оба молчали. Они не обращали внимания на Перси и Мэри и даже на миссис Д.-Х. Для них никто не существовал.

Они подошли ближе к картине. Я видел, как красное лицо пожилого мужчины в секунду сделалось еще краснее. Он стал мрачнее тучи. Шея была готова лопнуть.

Вдруг он схватил молодого человека за руку. Тот тряс головой и что-то бормотал. Потом, совершенно не обращая внимания на присутствующих, неожиданно толкнул Эмила Фиппса в грудь свободной рукой и начал яростно проталкиваться сквозь толпу.

– Не позволяйте ему скрыться! – во все горло заорал я. – Это вор! Держите вора!

Несколько человек закричали. Но никто не попытался остановить его. Все просто кружили рядом. Я обошел толпу и со всех ног бросился к выходу, заметив бегущего с другой стороны Тома и Санни – с третьей. Я видел полицейских в штатском, которые, безнадежно опаздывая, пробивались через толпу в центре зала.

– Это он! – закричал я Тому. – Не упусти его!

Том попытался бежать быстрее, прыгнул вперед, запутался в собственных ногах и… полетел. Он пролетел несколько метров. Это было потрясающе. Толпа затаила дыхание. Том заорал. Он неловко приземлился на живот, проехал по сверкающему полу и ухватил бегущего за лодыжки, прежде чем тот выскользнул в дверь.

Незнакомец рухнул как мешок и какое-то время от потрясения не мог встать. Он даже не сопротивлялся, когда полицейские подняли его.

Мне кажется, он был рад, что не попал в руки Тома или Эмила Фиппса.

Я вернулся к Мэри, Берд, стоявшей с Перси на плече рядом с Эмилом Фиппсом и полицейским. Эмил Фиппс все еще задыхался от ярости.

– Меня надули, – рычал он. – Мне продали копию. Меня надули на миллион долларов. Какая свинья!

– Знайте, что берете, – проворчала Мэри Берд, оглядывая его с ног до головы. – Надеюсь, в следующий раз вы хорошенько подумаете, прежде чем купить краденую картину. Если вы вообще когда-нибудь сможете что-нибудь купить. Лично я надеюсь, что вы сгниете в тюрьме.

Полицейский увел Фиппса.

– Тот молодой человек – художник по имени Билли де Вере, – удивленно сказал Цим, подходя к нам. – Художник оказался вором. Он сейчас выбалтывает все полицейским. Похоже, дела у него шли неплохо. А Фиппс был одним из его лучших клиентов. Я думаю, несколько украденных картин вернутся к своим законным владельцам. Ник, а как ты узнал, что Билли вор?

– Мы следили за реакцией посетителей, – объяснил я, взглянув на Мэри Берд. – Мисс Берд и я решили, что тот, кто купил копию "Ярмарки в Рейвен-Хилл", приняв ее за оригинал, обязательно пришел бы сюда. И если он хоть что-то смыслит в искусстве, он бы понял, что его надули. Мы подумали, что и вор может прийти. И мы оказались правы. Но на самом деле вора разоблачил Перси.

– Как это?

– Он сказал Билли де Вере "привет". А Перси никогда не говорит "привет" незнакомцам. Так я понял, что он знает Билли. А откуда? Значит, это Билли прятал его.

– Потрясающая логика, – улыбнулся Цим.

Перси затряс головой.

– Потрясающая логика, – согласился он. – Потрясающая, потрясающая. Потрясающий Ники.

Все дружно засмеялись. Я покачал головой. Этот попугай иногда заходит слишком далеко.

Глава XXI
ПОДЛИННИКИ

И так, все завершилось. «Великолепная шестерка» разгадала еще одну загадку.

Ярмарка в Рейвен-Хилл окончилась. Прошла она удачно. Эмил Фиппс и Вильям (Билли) де Вере были осуждены за серию краж произведений искусства. А наша шестерка попала на страницы газет.

Это так взбудоражило Ришель, что она даже забыла о том, что победа в конкурсе на лучший старинный костюм досталась не ей. Догадайтесь, кому?

Ну конечно же, Лиз. Как она могла проиграть, если была, одета в то же самое белое платье, шляпку и пурпурную шаль, что и Мэри Берд на картине "Ярмарка в Рейвен-Хилл"? Мэри Берд не шутила, когда обещала подобрать что-нибудь этакое к шали.

Ярмарка имела такой успех, что собрать нужную для бассейна сумму удастся всего за четыре года. Так нам сказали. Так бы и случилось, если б не Мэри Берд.

Она решила продать несколько картин. Всего лишь несколько. Достаточно, чтобы получить несколько миллионов. Достаточно настолько, что сразу начали строить Аквацентр имени Селуина Берда.

Именно Аквацентр, а не какой-нибудь там бассейн! Обещали, что к следующему лету он будет готов.

Оставалось только прибраться: парк был в жутком беспорядке. В понедельник утром мы встретились, чтобы приступить к работе. К тому же нам обещали заплатить: ведь ярмарка имела успех. Правда, миссис Дриск-Хаскелл возражала, но она осталась в меньшинстве.

Мы наполняли мешки мусором и подтаскивали их к грузовичку. Это не так здорово, как быть звездами и героями. Но за работой мы могли обсудить все, что произошло.

– Знаете, мадам Кларис оказалась права насчет меня, – сказала Лиз. – Она нагадала, что удачу мне принесет что-то древнее. Так и случилось. Платье Мэри Берд, шляпка и шаль помогли мне выиграть конкурс.

– А мне она наобещала, что пурпур и цифра "три" станут для меня несчастливыми: Лиз надела три вещи, а шаль – пурпурного цвета. Вот она и выиграла конкурс, – вздохнула Ришель.

– Ты сама могла его выиграть, – заметил я. – Ведь Мэри Берд сначала предложила одежду тебе. Но ты отказалась. Потому что думала, что тебе ничего не понравится. И потому, что шаль пурпурного цвета. Ты испугалась, что это к несчастью.

– Ну и что?

– А то, что ты сама принесла себе несчастье!

– А может, она предсказала, что я именно так и поступлю, и оказалась совершенно права.

– Тебя не переспоришь.

– И не пытайся, – согласилась Ришель.

Элмо совсем не считал, что предсказанное ему сбылось. Он сказал, что в пятницу, тринадцатого, опасность ему не угрожала.

– Угрожала, – возразила Ришель. – Вспомни бомбу.

– Но это была не бомба, Ришель. Это был попугай.

– Но ты же думал, что это бомба. Это важно.

– Разве? – поморщился Элмо.

– Да! – твердо сказала Ришель.

Санни сгребла грязные картонки и положила в мешок.

– А мое предсказание не сбылось. Я должна была что-то потерять, а потом найти.

– А как насчет картины? – спросила Ришель.

– Это не считается, – возразила Санни. – Она не моя.

– А как насчет самообладания? – предположил я.

Санни на секунду задумалась.

– Может быть… – пожала плечами она.

– Ну хорошо, подождите, – сказал Том. – Мадам Кларис обещала мне неожиданное путешествие. А его не было.

– Она сказала "короткое неожиданное путешествие", если я правильно помню, – улыбнулась Лиз.

– И что?

– А как ты назовешь то, что случилось в "Крэйгенде" в субботу? Когда ты поймал вора? Разве этот потрясающий полет не был "коротким неожиданным путешествием"?

Все засмеялись.

– Теперь, по-моему, доказано, что мадам Кларис предвидит будущее, – обрадованно объявила Ришель. – Она знала, что произойдет с каждым из нас… кроме Ника.

– А тебе что обещали? – спросил Элмо.

– Не помню, – ответил я.

– Я помню, – сказала Санни. – Мадам Кларис сказала, что ты заразишь того, кто тебе дорог.

– Похоже, она впервые ошиблась, – заметила Ришель.

– Да, кажется, – согласился я.

О компьютерном вирусе, который подхватил мой любимый новый компьютер в пятницу ночью, я им рассказывать не собирался. Много часов подряд я пытался восстановить жесткий диск. Со всей утерянной информацией. И все из-за зараженных пиратских копий "Камеры смертников I–IV". От одной мысли об этом мне делается не по себе.

– Вы помните, что нам еще предстоит закончить с садиком мадам Кларис? Еще месяцы предсказаний впереди. О, горе мне! – вздохнул Том.

Он вразвалочку направился к грузовику с полным мешком мусора, как всегда, дурачась. Я наблюдал за работой всей команды. Ришель собирала бумажки на траве, оберегая свои ногти. Санни ловко бросала банки от напитков в мешок. Лиз бежала за Томом, одной рукой придерживая шляпу, а другой волоча разбухший мешок. Элмо сосредоточенно работал.

И это моя команда. "Великолепная шестерка", думал я. Они меня раздражают, сводят с ума, доводят до безрассудства. Но таких больше нет. Они как та картина – подлинники.

Признаюсь, эта мысль заставила меня улыбнуться. Я вдруг почувствовал, как внутри потеплело.

Я был потрясен. Я становлюсь мягкотелым, подумал я. Это от переутомления. Я слышал, что усталость отражается на мозгах. А вдруг это навсегда? Изумленный, я стоял, уставившись в пространство.

– Лодырь! – крикнул мне Том с подножки грузовика. И вдруг свалился на кучу мусора. Мешок, который он держал, опрокинулся, и бумажки, как огромные снежные хлопья, разлетелись по всей только что убранной территории.

Теплого чувства как не бывало. Привычное раздражение охватило меня вновь.

Водитель грузовика захохотал. И дети на качелях тоже. Все члены команды взвыли от ярости и погнались за рассыпавшимися бумажками.

И пока я, сжав зубы, устало тащился за ними, я понял, что выздоровел. Волноваться не стоит. Больше я никогда не размякну.

Ведь я член "Великолепной шестерки".