Текст книги "Дело о говорящем попугае"

Автор книги: Эмили Родда

Соавторы: Джон Клэр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава V
ПУРПУРНЫЙ КОШМАР

События приобретали неожиданный оборот. Мы все подошли к мадам Кларис. Кроме Ришель – она ни в чем не хотела принимать участия.

– Три дня назад моя клиентка мисс Бельведер, – начала мадам Кларис, указывая на дом, – потеряла своего попугая.

– Попугая? – хмыкнул Том.

– Да, какаду по имени Перси с зеленовато-желтым хохолком. Он живет у нее тридцать лет. Когда она вернулась однажды с прогулки, его не было. Она страшно расстроена, бедняжка.

– Он что, улетел? – участливо спросила Лиз.

– Нет, летать он не умеет. У него почти совсем нет перьев. Он прогуливается. На нем надет джемперок.

Том прыснул.

– Но он, говорит, даже стихи читает, – подчеркнула мадам Кларис, будто это имело какое-то значение. – Восхитительно, правда?

Мы вежливо кивнули.

– Я подумала, что вы сможете помочь, – сказала она. – Может, поищете попугая? Вы же расследовали массу преступлений.

Мне стало скучно. Расследование преступлений – это одно, а поиск лысых попугаев – совсем другое. У меня тоже есть своя гордость.

– Вам за это заплатят, – добавила мадам Кларис.

Тут я снова заинтересовался.

Мадам Кларис вытащила из кармана белого мышонка. Не настоящего, а войлочного – мягкого, с колокольчиком.

– Это одна из игрушек Перси. Когда я взяла ее в руки, то сразу все увидела: его украли. Я согласна с мисс Бельведер. Думаю, его держат взаперти где-то поблизости.

– Кому нужен какой-то старый попугай? – хмыкнул Том.

– Не знаю, – простерла руки мадам Кларис. – Я знаю тогда, когда чувствую.

– Если мисс Бельведер думает, что ее попугая украли, почему бы ей не заявить в полицию? – спросила Лиз.

– Полиция знает, но ничего не делает, – округлила глаза мадам Кларис. – Бедная леди в отчаянии.

Розыск потерянного попугая не станет вершиной детективной карьеры «Великолепной шестерки». Но бизнес есть бизнес.

– Полагаю, стоит попытаться, – сказал я. – Сходим за Ришель, а потом поговорим с мисс Бельведер.

Мадам Кларис радостно кивнула:

– Замечательно! Я знала, что вы поможете.

Затем, оглядев свой расчищенный полигон, кивнула опять.

– Как прекрасно идут дела! – просияв и захлопав в ладоши, воскликнула она. – Скоро у меня будет новый садик!

Эта женщина – величайший оптимист в мире.

– Я никуда не пойду! – сопротивлялась Ришель. – На ней кардиган пурпурного цвета! И разве не три дня назад пропал попугай?

– Не сходи с ума, Ришель! – Я потянул ее за руку. – Не время беспокоиться о такой ерунде! Речь идет о работе. Деньги!

– Меня лично они не волнуют. Но, конечно, мы должны помочь бедной старушке, – вставила Лиз, окинув меня презрительным взглядом.

Ришель не сдвинулась с места.

У меня появилась идея.

– Знаешь, Ришель, – сказал я, – когда мои родители только приехали в Рейвен-Хилл, они жили на Бельведер-стрит!

Ее глаза расширились. Я кивнул и прошептал:

– Я думаю, это предзнаменование. Ты же не встанешь на пути моей судьбы?

Санни возмущенно фыркнула. Однако Ришель задумчиво закусила губку. Наконец, пожав плечами, она неохотно согласилась:

– Хорошо, я пойду с вами. Но с женщиной разговаривать не буду. Чтобы не искушать судьбу.

Когда я увидел нашего нового клиента, у меня сразу испортилось настроение. Мисс Бельведер оказалась худой, сгорбленной старухой в дырявом пурпурном кардигане. В руках она сжимала потрепанную сумочку. Не похоже было, что она нас озолотит. Лучшее, что я мог сделать, – это начать задавать вопросы.

– Итак, у Перси не было клетки?

– Разумеется, нет, – отрезала мисс Бельведер. – Ночью он спал на насесте, а днем разгуливал по всему дому. Он совсем ручной. Никогда не пытался убежать. Даже когда я шла в сад, он всегда следовал за мной. И ни разу не уходил дальше края лужайки.

– Он приветлив с чужими?

Мисс Бельведер уставилась на меня:

– По своей воле он никогда не пойдет с незнакомцем, если именно это вас интересует. Очень интеллигентен. Знает, кто ему друг. Стихи он прочтет первому встречному, но «привет» говорит только знакомым.

Итак, мы ищем не просто попугая. Мы ищем лысого, интеллигентного попугая, который носил джемпер и декламировал стихи. Великолепно! Я старался сосредоточиться на фактах. Это было непросто,

– Стало быть, вернувшись с прогулки, вы заметили, что окно в гостиной открыто, да?

Старая дама кивнула:

– Да, а когда я уходила, оно было закрыто. Я могу забыть запереть окно, но закрываю всегда, чтобы Перси не вывалился, когда гуляет по подоконнику. Вор, вероятно, влез в окно и оставил его открытым. Эти глупые полицейские, разумеется, решили, что это я оставила окно открытым и Перси просто убежал. В кражу они не верят. А все потому, что больше ничего не пропало. Неотесанные болваны!

Она свирепо сдвинула брови. Я заметил испуганный взгляд Лиз и про себя усмехнулся. Мисс Бельведер отнюдь не была беспомощной старой леди, как казалось на первый взгляд.

– Так что же, собираетесь вы его искать или нет? – вопросила она, остановив на мне взгляд водянисто-голубых глаз.

Я молчал в нерешительности. И тут заговорил Элмо, что меня страшно удивило. Обычно он держится в тени, предоставляя другим вести беседу.

– Что ж, я думаю, для начала вам следует поместить в «Пере» объявление о пропаже. Если сделать это сегодня или завтра, то опубликуют его в четверг.

– Повторяю вам, молодые люди, Перси украли! – завопила мисс Бельведер скрипучим голосом. – Что даст объявление? Разве воры на объявления откликаются?

Элмо решительно потер подбородок:

– Без сомнения – если вы посулите вознаграждение. Кроме того, им ведь не обязательно признаваться, что они украли попугая. Можно сказать, что он заблудился, а они его нашли.

Старуха закусила губу и нахмурилась. Я тоже нахмурился. Что Элмо делает? Хочет лишить нас работы?!

– Прекрасно, – наконец проговорила мисс Бельведер. – Вы помещаете объявление и отвечаете на телефонные звонки.

Она порылась в сумочке и вынула фотографию.

– Это Перси. Я хочу, чтобы этот снимок тоже поместили в газете.

На карточке был тот самый лысый попугай в джемпере, сидящий на траве перед чашкой чая.

– Он любит выпить чашечку крепкого чая, – заметила мисс Бельведер.

Она опять пошарила в своей потертой сумке и вынула еще более потертый кошелек. Достала две мятые двадцатидолларовые бумажки и вручила их мне чуть дрожащей рукой.

– Возьми, заплати за объявление, а остальное – на всякий случай.

Лиз сделала попытку отказаться. Даже мне было неловко брать столько денег у человека, которому такая плата явно не по карману. Я колебался, но старуха раздраженно потянула меня за руку:

– Бери. И сделай, как вы хотели. Дайте объявление. Напишите: «Анонимность гарантируется». И пообещайте вознаграждение. Напишите: «Солидное вознаграждение». Договорились?

Я кивнул. В конце концов, она вправе распоряжаться своими деньгами, как ей заблагорассудится.

Неожиданно мисс Бельведер схватила меня за руку.

– Пожалуйста, найди моего Перси! – порывисто вскричала она. – Я скучаю по нему. Я не могу спать с тех пор, как он пропал. Я в полной растерянности. Я все сделаю, чтобы вернуть его. Все.

Слезы навернулись на ее тусклые голубые глаза и не спеша потекли по щекам. Я быстро отвернулся. У меня ведь тоже есть сердце.

Глава VI
ЗАГАДКА ПЕРСИ

– Бедная старушка! – воскликнула Лиз по дороге на работу. – Надеюсь, объявление поможет.

– С ним больше шансов, чем если искать самим, – решительно заявил Элмо.

– Естественно. Не бегать же по улицам с криками: «Перси, ко мне, Перси, ко мне!» – засмеялся Том.

– Это все равно бы не помогло. У мадам Кларис было видение, что его держат взаперти, – заметила Ришель.

– Слушай, забудь о видениях. Что бы там ни говорила мисс Бельведер, она наверняка оставила окно открытым. Перси ушел. Он заблудился. Его кто-то нашел и забрал. Вот и вся история.

– Нет, – возразила Лиз. – Если бы его нашли, то принесли бы в полицию или куда-нибудь еще. Попугаи в джемперах бездомными не бывают.

– Конечно, но вдруг он начал декламировать стихи и всех очаровал? Они могли взять его себе, – сказал Том.

– Лысую птицу? Бррр! – скривилась Ришель, тряхнув волосами.

– На вкус и цвет товарищей нет, – пожал плечами Том. – Лично я к Перси отношусь спокойно.

– Как ты сказал, это уж точно, на вкус и цвет… – заметил я.

– Неважно, украден он или его кто-то подобрал, – объявление дать нужно, – заявил Элмо. – Мне не хочется получать деньги ни за что. Обирать людей – это работа мадам Кларис. Я не хочу, чтобы мы следовали ее примеру.

Я вдруг понял, что его беспокоит больше всего.

– Между прочим, нам понадобится далеко не вся сумма, – продолжал Элмо. – Объявление стоит всего несколько баксов, а она дала нам сорок!

– Ну и ладно, – спокойно сказала Лиз. – Посмотрим, сколько времени уйдет на телефонные звонки, честно возьмем заработанное, а остальное вернем. Правда, Ник?

Я молча пожал плечами. Посмотрим.

После ухода мисс Бельведер мадам Кларис отпустила нас, чтобы мы успели дать объявление в «Пере».

– Я заверила мисс Бельведер, что вы поможете ей. Я чувствую это.

– Очередное видение, – протянул я.

– Не совсем так. – Она обратила на меня взгляд своих темных глаз. – Не совсем. Просто чувство. Но я прислушиваюсь и к чувствам тоже.

Она таинственно засмеялась и подмигнула Санни:

– Вот относительно тебя, милочка, у меня было видение. Только что, когда я спускалась по ступенькам. Думаю, ты скоро что-то потеряешь, а потом найдешь.

– Тогда не о чем беспокоиться, – спокойно отозвалась Санни.

– Тут важно, что именно ты потеряешь, – сказал Том. – Можно, например, потерять билет на самолет перед его отлетом, а потом, когда самолет уже улетел, найти.

Мадам Кларис улыбнулась и пошла в дом.

– Я никуда не собираюсь лететь, – проговорила Санни.

– Нет, но если бы… ну ладно, забудь. – Том хлопнул ее по руке. – Твоя беда, Санни, в том, что у тебя нет воображения.

– Это точно, – усмехнулась Санни. – Как приятно, когда тебя понимают.

На мой взгляд, Санни слишком много Тому позволяет. Что бы он ни вытворял, она не реагирует, даже когда он ведет себя вызывающе. Она либо святая, либо самый спокойный человек на свете.

– Послушайте, я единственный, кому мадам Кларис ничего не предсказала, – пожаловался Элмо.

– Но ты же все равно не веришь в видения, – сказала Ришель. – Тебе-то какая разница?

– Никакой, – ответил Элмо уныло. – Мне кажется, меня забыли.

– Я бы предпочла, чтобы забыли про меня! – захныкала Ришель. – Я не перестаю думать о пурпурном цвете и цифре «три». Кстати, в нашей семье трое детей.

– Ужасно, тебе нужно кого-нибудь пристрелить, – сказал Том.

Ришель набросилась на него с кулаками. Уж она-то определенно не самый спокойный человек на свете. И никак не святая.

Циму понравилась история с Перси. Так понравилась, что он не стал давать объявление, а поместил маленькую статью. Людям, сказал он, будет интересно. Конечно, не на первую, посвященную ярмарке, страницу, а на десятую.

Цим напечатал также фотографию попугая, а рядом фотографию «Великолепной шестерки». И написал, что всю информацию следует сообщать в газету и что за птиц назначено солидное вознаграждение. Поведал он и о том, как мы умеем разгадывать тайны, а затем прибавил, что «мы облазим весь Рейвен-Хилл вдоль и поперек, но Перси найдем».

– Этого мы не обещали. – Санни ткнула пальцем в напечатанную строку.

Цим пожал плечами:

– Зато так интереснее. Что бы вы там ни говорили, птицу искать вы будете. Никуда не денетесь.

Типичный газетчик. Ради сюжета может и приврать.

Мы не сомневались, что статья сработает. Но к концу недели позвонил только какой-то парень, который хотел продать какаду, и женщина, нашедшая длиннохвостого попугая. Впрочем, нам даже подумать о Перси было некогда.

Назревала новая беда. Все началось в четверг, через несколько часов после выхода «Пера». И продолжалось всю пятницу, выходные и следующую неделю.

Кто-то решил отменить ярмарку. Кто-то не хотел, чтобы газета «Перо» ей покровительствовала. И этот кто-то был, похоже, крепким орешком.

Сотрудники редакции начали волноваться. И не только они. Мы тоже знали, что каждое новое известие хуже предыдущего.

– Вчера он звонил семь раз, – сообщил Элмо во вторник утром. – Мисс Мосс ответила на четыре звонка, отец – на один, а Ксения Наталенко, ученица мисс Мосс, – на два. Все о том же. Этот парень вопил в трубку, что если «Перо» не прекратит писать о ярмарке, то…

– То что? – резко спросила Санни.

– Откуда я знаю?

– Может, и правда прекратим? Зачем его злить? – пробормотала Ришель, дрожа от страха.

Элмо уставился на нее:

– Во-первых, если ярмарка все-таки состоится, то именно сейчас ей нужны поддержка и реклама. А во-вторых, нельзя поддаваться угрозам, Ришель. Мы не можем позволить разным хулиганам делать все, что им заблагорассудится. Иначе к чему это приведет?

– По крайней мере, так безопаснее, – проговорила Ришель, отбросив волосы.

– Ты никогда не будешь в безопасности, пока всякая шпана диктует тебе условия. Простые люди должны отстаивать свои убеждения.

Я вздохнул и отвернулся. Он, естественно, прав. Но лекцию Элмо о свободе печати я выслушивать не желал. К тому же я не мог не думать о том, как мы будем разносить газету по всему городу в четверг утром.

Я очень надеялся, что этот телефонный псих не собирается демонстрировать на нас свою решимость помешать ярмарке. К смерти я готов не был. Я еще не получил свою новую компьютерную игру.

Глава VII
В ГЛУБОКИХ СОМНЕНИЯХ

К вечеру ситуация не улучшилась. Когда мы пришли к мадам Кларис, она вдруг схватила Элмо за руку и стала предсказывать ему будущее. Он бы вполне обошелся и без этого. И мы тоже.

– Я вижу, тебя ждет опасность, Элмо. Опасность – в пятницу, тринадцатого числа, – настаивала она.

Ришель тихонько вскрикнула:

– В пятницу?! А «Перо» выходит в четверг!

Мадам Кларис смутилась. Она не понимала, при чем здесь «Перо». Но газета напомнила ей о Перси.

– Вы что-нибудь слышали о попугае? Мисс Бельведер уже звонила вчера.

– Пока ничего, к сожалению, – бросил я, направляясь во дворик и увлекая за собой Ришель.

За моей спиной мадам Кларис продолжала пытать Лиз.

– Вы искали его, как обещано в той статье? – услышал я ее вопрос.

– Пока не особенно, – смущенно ответила Лиз. – Других дел было много.

Ну да. Например, выслушивать звонки с угрозами. И дрожать от страха.

Мы приступили к работе. Ришель не проронила ни слова.

– Послушай, Ришель, не переживай ты так из-за слов мадам Кларис, – успокаивала ее Санни. – Ты же знаешь, она с приветом.

– Ничего она не с приветом.

– Неужели ты все еще думаешь о несчастье, которое она тебе предсказала? – настаивал Том. – Это же просто игра.

– Нет, не игра, – возразила Ришель. – Я знаю, что это не игра. Куда бы я ни смотрела, везде вижу число «три». И пурпур, пурпур!

– Нет, ты просто невозможна! – спасовал Том.

О нем можно было сказать то же самое.

И все же я понимал Ришель. Конечно, я никогда не соглашусь с ней. Но где-то в глубине души я и сам немного волновался. Ведь считалось, что я могу заразить того, кто мне дорог. Мама и папа, похоже, были здоровы, но я не переставал о них беспокоиться. Да и руки я стал мыть более тщательно, чем обычно.

Еще я стал замечать, что вокруг полно болезней. По телевизору вдруг сообщили о вспышке малярии, и еще какой-то эпидемии гриппа, и о новом кожном заболевании.

Глупые мысли. Я это понимал. Но отделаться от них не мог. Не было времени. Это меня хоть как-то извиняет.

– Слушайте, надо что-то делать с Перси. – Лиз наконец присоединилась к нам. – Мадам Кларис говорит, что мисс Бельведер умирает от волнения.

– Она может открыть клуб, – съязвил я. – Ришель и Элмо тоже не слишком хорошо себя чувствуют.

– Я в порядке! – горячо запротестовал Элмо.

– Мисс Бельведер не понимает, почему никто не поможет ей найти попугая, – продолжала Лиз.

– Перестань, Лиз, никто попугая не крал, – твердо заявил я. – Кому он нужен?

– А вдруг он что, – нибудь видел? – предположила Лиз.

– Что? В доме ничего не пропало.

– Может, это контрабандисты? – в свою очередь предположил Том. – Вывозят попугаев из страны и продают в какой-нибудь Германии, где за них можно получить много денег.

– Но Перси лысый. И не говорит по-немецки, – заметила Санни.

– Научится.

– Ты можешь хоть раз быть серьезным? – Мне это уже стало надоедать. – Никому эта птица не нужна, кроме мисс Бельведер. А значит, кто-то украл попугая в надежде на выкуп. Но выкупа никто не требовал и на объявление не ответил. Вот и все. Кончено.

– Ник прав, Лиз, – вставила Санни. – У нас ведь есть работа, звонки с угрозами в «Перо» плюс организация ярмарки. Не можем же мы заниматься еще и Перси.

Но Лиз не собиралась сдаваться.

– Взгляни правде в глаза, – сказал я. – Большинство людей читают «Перо». Если Перси до сих пор не вернули, значит, его не хотят вернуть. Либо он умер.

Повисла тяжелая тишина. Видно было, что Лиз вот-вот заплачет.

– Давайте купим ей нового попугая, – предложил Том. – Другого какаду с зеленовато-желтым хохолком, такого же, как Перси.

Когда дело доходит до сантиментов, Мойстен становится таким же, как Лиз, кем бы он ни прикидывался.

– Это не поможет, – покачав головой, тихонько возразила Лиз.

Разумеется, она была права. Кому нужна копия, когда, может быть, существует оригинал? Мисс Бельведер нужен только ее попугай. Ей нужен Перси. И никто другой.

После работы у мадам Кларис мы направились в редакцию «Пера» узнать про Перси. Без всякой надежды – только ради Лиз. Цим выглядел еще более измученным, чем обычно, а это кое-что значит.

– Ярмарка в опасности, – сказал он Элмо, как только мы вошли. – Я обнаружил некоторые неопровержимые доказательства. Наши затраты будут больше, чем мы предполагали. А я не в состоянии обеспечить необходимую рекламу и не уверен поэтому, что на ярмарке будет достаточно народа, чтобы окупились расходы.

– Но ярмарка уже и так разрекламирована, – воскликнула Лиз. – Благодаря «Перу» в Рейвен-Хилл нет никого, кто бы не знал о ней.

– К сожалению, – добавила Ришель. Она имела в виду телефонного хулигана.

Цим кивнул и запустил пальцы в курчавую шевелюру.

– Ты права, Лиз, в Рейвен-Хилл знают все. Но больше нигде. В прошлые годы на ярмарку съезжались со всей округи. С нашей же такого не произойдет. Если не расширить рекламную кампанию. А если придут одни только местные, мы можем даже прогореть.

Все были потрясены. Только представьте: столько нервов, столько хлопот – и все впустую! Цим смотрел на нас с несчастным видом.

– Я уже подумываю все отменить, – сказал он.

Вполне закономерно. Я все организовал с компьютерным центром. Собирался заработать вполне реальные деньги. А теперь – все отменить!

– О нет, Цим! – воскликнула Лиз. – Вы столько вложили в это дело. И все мы так хотим, чтобы все получилось!

– Да, хотим, – вздохнул Цим. – Согласитесь, я сделал все, что мог, для широкой рекламы: пытался дать сообщение в крупной городской газете, на радио и на телевидении. Но никто ярмаркой в Рейвен-Хилл не заинтересовался. Хотя это возрождение традиции, нашедшей отражение на самой знаменитой картине Селуина Берда. Им нужно что-то необыкновенное. Рекламный трюк, который всех потрясет.

В этот момент меня осенило. Я не знаю, откуда взялась эта идея. Возможно, из глубины моего подсознания. Мое подсознание всегда ввергает меня в беду.

– Придумал! Я придумал рекламный трюк!

Глава VIII
ИДЕЯ ЧТО НАДО

– Выставка картин! – Все повернулись ко мне. – Мы забыли о выставке картин.

– Выставка картин уже обсуждалась, – разочарованно покачал головой Цим, считая, что моя блестящая идея оказалась всего лишь слабым сотрясанием воздуха. – Боюсь, она погоды не сделает.

Я усмехнулся:

– А что, если на выставке показать что-нибудь особенное?

– «Мона Лиза» будет в самый раз, – сказал Том. – Ты можешь это организовать?

– Нет, – ответил я с достоинством. – Я хочу предложить то, что находится поближе. Например, картину «Ярмарка в Рейвен-Хилл».

Наступила тишина.

– Класс! – Элмо был в восторге.

– Здорово, – согласился Цим. – Если нам удастся достать «Ярмарку в Рейвен-Хилл», это будет и в самом деле что-то особенное. Никто не видел подлинник картины со дня смерти Селуина Берда, который умер двадцать лет назад. Люди толпами повалят.

– Тогда давайте достанем ее, – сказал я.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Ник, – заметил Цим. – Мари Берд никогда не даст картину.

– Даже ради старого доброго Рейвен-Хилла?

– В особенности ради старого доброго Рейвен-Хилла, – сказал Том. – Мэри Берд ненавидит его обитателей лютой ненавистью.

– Это великая идея, Ник, но боюсь, ничего не получится, – вздохнул Цим.

– Мэри Берд все еще злится на полицейских и всех тех, кто издевался над ее братом, – добавил Том. – Я не виню ее. В старые времена все добропорядочные жители Рейвен-Хилл на него ополчились. Несколько раз сажали в тюрьму. Хотели выселить из города. Лавочники перестали его обслуживать. Скандал, да и только!

– Как рассказывал мой отец, Селуин Берд создавал массу проблем, – деликатно заметил Цим. – Недоверчивый брюзга, он вечно попадал в переделки. В те далекие времена ханжество было в большой чести. Гулять по Рейвен-Хилл в саронге с голой грудью, с заплетенной в косу бородой и волосами до пояса, как это делал Селуин Берд, было небезопасно.

– Не понимаю, почему, – пожал плечами Том.

Странно бы было, если бы он понял.

– Они с сестрой жили вместе до самой его смерти, – сказал Цим. – Она была ему предана. Много моложе, чем он. Тоже художница, но никогда не была так известна, как брат.

Мы уклонились от темы.

– Я считаю, в любом случае нам следует поговорить с ней о картине, – настаивал я. – Это ведь спасет ярмарку?

– Безусловно, – согласился Цим. – Если бы только удалось заполучить ее!

Он поднялся:

– Я вот что сделаю. Сегодня вечером вынесу это предложение на рассмотрение комитета. Возможно, кто-нибудь захочет навестить Мэри Берд.

Тем же вечером за обедом в «Акрополисе», любимом ресторане отца, я поделился с родителями своей идеей.

– Прекрасная картина, но отвратительный тип, этот Селуин Берд, бррр! – сказал отец. – Вечно голый. Ненавидел греков.

– Селуин Берд всех ненавидел, Деметриус, – улыбнулась мама. – Ему было все равно, грек ты или нет. Я прекрасно его помню. А как вы враждовали с ним. О, это было ужасно!

– Еще бы! Мне не нравится, когда меня будят по сто раз за ночь! Мне не нравятся шумные вечеринки! Мне не нравится, когда сумасшедшие разгуливают на свободе! – проворчал отец.

– Вы с мамой знали Селуина Берда?

Я был в восторге. Он ведь и в самом деле знаменитость. Странно, что папа и мама были знакомы с ним. Они никогда раньше этого не рассказывали.

– Конечно. Мы жили через дорогу. Видели его постоянно. Старый, тощий и вечно злой, гонял палкой собак и маленьких детей, – сказала мама, мирно доедая рагу из баранины.

– Вы понимаете, его картина привлечет людей на ярмарку!

– Забавно получается, – заметил папа. – При жизни Селуин Берд всем только мешал. А когда умер, все его полюбили.

– Перестань, Деметриус!

– Он что, правда ходил раздетым? – спросил я.

– Да! – ответил папа.

– Нет, – возразила мама. – Когда мы с ним общались, этого за ним не водилось. В халате он любил гулять, это да. Иногда просто завернувшись в простыню. Думаю, в годы его молодости это не одобрялось. Но в наше время, – она пожала плечами, – это уже значения не имело.

– Для меня имело, – проворчал отец. – Старый безмозглый дурак. И его сестра тоже. Такая же, как он. Сумасшедшая.

– Она умерла? – спросила мама.

Я покачал головой:

– Нет. Жива и здорова. Живет в том же доме. И надеюсь, не такая нервная, как раньше. Если я хочу заработать на ярмарке, то мне понадобится ее помощь.

Отправляя в рот ложечку риса, я заметил, как родители обменялись горделивыми взглядами. Им было приятно думать, что я начинаю заниматься делом. К счастью, они не знали, зачем мне деньги.

Мое хорошее настроение продержалось весь следующий день. Его не смог испортить даже рабский труд в саду мадам Кларис. Но вечер все изменил.

– Что-то не ладится с Мэри Берд, – сообщил мне Элмо по телефону. – Миссис Дриск-Хаскелл заходила к ней сегодня. Та даже не впустила ее. А записку, которую миссис Дриск-Хаскелл подсунула под дверь, разорвала на кусочки и швырнула обратно.

– Зачем они послали Дриск-Хаскелл? – взорвался я. – Почему не пошел Цим?

– Отец сказал, что ему самому идти бесполезно, – ответил Элмо. – Он добивается интервью у Мэри Берд с тех самых пор, как стал редактором «Пера». Они с ней два сапога пара – снега зимой не допросишься. А миссис Дриск-Хаскелл вызвалась сама.

– Отлично, – сказал я мрачно. – Они что, отменят теперь ярмарку?

– Они хотят последний раз собраться – решить, что еще предпринять. Если бы не ты, Ник, они бы и этого не сделали. Еще не все потеряно.

Я повесил трубку в жутком раздражении. Моя идея была действительно хороша, а ярмарочный комитет задушил ее на корню. Убежден, Мэри Берд дала бы картину, если б ее попросил тот, кто умеет разговаривать с людьми.

Я, к примеру.

Но сейчас слишком поздно. Она и вправду рассердится, если снова просить ее о том, в чем она уже один раз отказала.

Нет, моей идеей не воспользовались, а ярмарочному комитету едва ли удастся придумать что-нибудь столь же удачное. Вместе с моей идеей вскоре умрет и ярмарка. Этот телефонный хулиган своего добьется.

Он подумает, что запугал нас. Это злило меня еще больше, чем то, что я потеряю все деньги, которые надеялся заработать на компьютерных играх. А это кое-что значит.