Текст книги "Неукротимая Джо"
Автор книги: Эмили Джордж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
10
Доди встретила Джованну на пороге. Вид у нее был встревоженный и немного потрепанный.
– Джо, что творится! Сначала эти придурки, наши гости, потом Франко, рычащий не хуже тигра. Теперь ты, с видом первой христианки, идущей на съедение тому самому тигру. Вы что, поссорились?
– Нет. Хуже. Он считает, что я флиртую с Джеком.
– А ты этого не делаешь?
– Доди, почему ты задаешь мне этот дурацкий вопрос?
– Потому, что у меня есть на это причины. В отличие от Франко, я тебе верю, но все это может подождать. Знаешь, зачем йог устроил нам короткое замыкание?
– Ну?
– Они с молодоженами решили нас грабануть.
– Что-о?!
– Обкурились травки втроем где-то в лесу и решили, что у нас есть сейф с сигнализацией, в котором мы храним деньги. Дедок устроил замыкание, но пал под грузом выпитого и выкуренного, тогда юные жертвы Гименея пошли проторенным и менее технологичным путем. Пока мы с Марго щелкали рассвет, а вы с Франко… короче, вас не было, молодожены жизнерадостно обчистили твою комнату. Марго проснулась и сразу заметила, что в комнате беспорядок. Мне-то это и в голову не пришло, по мне, так все было вполне нормально, когда я ее укладывала. Подумаешь, стол не заперт и ящики выдвинуты! У меня всегда так было. Когда у меня вообще был стол…
– Доди! Он же сам мне сказал!
– Кто, стол?
– Майлз! Молодожен этот несчастный! Он сказал, что ТЕПЕРЬ у них есть денежки! Так они сбежали?
– С такого похмелья? Куда там. Они дрыхли без задних ног, между прочим, как я и говорила, прямо в обуви поверх одеяла. Вонь у них стоит – кошмар. Марго вызвала Гвидо с ребятами, и теперь мы все ждем тебя, чтобы ты вызвала полицию. Марго обещала пока ничего не рассказывать Франко, чтобы не подливать масла в огонь.
– Доди, я пойду к ним.
– Деньги мы забрали, но без Гвидо…
– Я сама!
Джованна Кроу легкой птицей взлетела на второй этаж.
Злоумышленники сидели все втроем на кровати, вид у них был самый мрачный. Молодая непрестанно курила и тушила окурки в тончайшей фарфоровой кофейной чашечке – вчера Джованна сварила им кофе…
Джованна вошла и прислонилась к дверям.
– Я ведь предупреждала вас, мистер Майлз. Так вот, будет так, как я и говорила, за одним маленьким исключением. Не я верну вам деньги за проживание, а вы мне отдадите свои, вместе с документами.
– Счас! И чего мы будем делать?..
– Дослушайте меня. Вы отправитесь туда, откуда прибыли. Надо полагать, вы прилетели в Бари?
– Ну… да…
– Отлично. До Бари вы доберетесь автостопом, документы для этого не нужны. Учитывая разные непредвиденные ситуации, вам на это потребуется два-три дня. Если за это время вы не влипнете в неприятности с полицией, то в Бари вас будет ждать пакет с вашими деньгами и документами. После получения пакета на почте рекомендую сразу же отправиться по домам. В Италии довольно строгие законы.
– Не слушай ее, Билли, так она и вернула нам денежки…
– Если вы предпочитаете остаться при своих деньгах и документах, то я немедленно вызываю полицию. Пусть все будет по закону.
Незадачливые туристы переглянулись и полезли за бумажниками. Девица с ненавистью взглянула на Джованну, а потом встала и смачно плюнула прямо на смятые подушки.
Как выразилась Доди, прощание было кратким. Гвидо вызвался довезти всех троих на грузовичке до муниципальной трассы, так что очень скоро Джованна смогла вздохнуть с облегчением. Доди яростно сдирала простыни и наволочки, демонстративно натянув сразу две пары резиновых перчаток.
Джованна заставила себя сначала вымыть обе комнаты с шампунем и хлоркой, потом сменила белье на кроватях, распахнула настежь окна, потом приняла душ и переоделась – и только после этого отправилась в замок.
Она приняла решение. Она его выполнит…
Франко стоял у окна своей комнаты. В руках он сжимал нечто, напоминавшее кружевную тряпочку.
Это было смешно и глупо, он прекрасно это понимал. Ему тридцать шесть лет, из них двадцать он не девственник. У него были любовницы, были женщины, с которыми он пытался жить долго… Больше полугода не продержалась ни одна.
Смешно и глупо стоять у окна и время от времени подносить к лицу кружевной комочек. Женский лифчик, такой маленький и изящный, такой легкий, пахнущий кожей Джованны.
Ее смехом. Ее хриплыми стонами и тихими вскриками. Ее нежностью. Ее ласками. Ее прекрасным телом.
Вы, граф, фетишист, однако, На старости лет…
Франко тихо зарычал. Он не мог иначе вспоминать сегодняшнюю сцену у озера. Длинноволосый бородач держит Джо за руку, а она улыбается и целует его…
Ранним утром Франко уехал в Неаполь, его присутствие требовалось на важном судебном заседании. Впервые в жизни он был невнимателен к делам. Он просто не мог о них думать, потому что на губах еще не остыли поцелуи Джованны, а кожа горела от одного воспоминания о ее ослепительной, ошеломляющей наготе.
Он хотел эту женщину так, как не хотел ни одну из своих любовниц. Он умирал от желания, мечтал о близости, не мог насытиться этой близостью всю предыдущую ночь. Он мчался домой, как на крыльях, надеясь, что она все еще ждет в его комнате…
Вместо этого она целовалась с другим мужчиной.
Будь оно все проклято!
Джузеппе Торнаторе страдальчески завел глаза к небу. Почему, ну почему, Святая Роза Доманийская, почему толстухе Марии эта девушка достается в виде принцессы, а ему – исключительно в виде фурии? Мария утверждает, что синьорина Джованна ангел, то же говорит и синьора графиня, а синьора графа Джузеппе собственными глазами видел вчера танцующим с этой самой синьориной, так почему же именно ему, Джузеппе, приказано не пускать ангела синьорину Джованну к синьору графу?
Надо бросать службу в замке. Наняться в геологи. В укротители тигров. В полицию пойти. Все одно, это легче, чем понять молодого графа Аверсано и эту ангельскую синьорину, которая сейчас колотит по двери кулаками и каблуками.
Джузеппе приоткрыл дверь. Раскрасневшаяся Джованна немедленно потребовала:
– Открывайте, Джузеппе! Хотите разволновать графиню? Я ведь сейчас кричать начну.
– Синьорина Джованна, да что же я могу сделать? Синьор граф не велели к нему пускать, потому что они работают. Он рассердится…
– А я уже рассердилась! Открывай! Знаешь что, Джузеппе Торнаторе, ты вчера ел мой хлеб и пил мою воду, так что так поступать не имеешь права!
Джузеппе сдался. И хлеб, и вода вчера были превосходны.
Он надеялся, что успеет предупредить господина графа, но Джованна пронеслась мимо него настоящим вихрем. Джузеппе махнул рукой и отправился в кухню. Приближалось время ужина.
Джованна постучала в дверь и почти тут же повернула ручку. Она приняла решение, она его выполнит.
– Франко? То есть, синьор граф? Могу ли я нижайше молить об аудиенции?
– Не паясничай. Заходи. Даже если я скажу «нет», ты все равно войдешь, так?
– Ну что вы! Мы бедные, но гордые. Буду стоять во дворе на коленях до тех пор, пока вы не снизойдете…
– Джованна! Не надо… пожалуйста.
Он сказал это тихим и каким-то надломленным голосом, из-за чего у Джованны мгновенно пропала всякая охота воевать. Дальше они говорили по очереди, не слишком вслушиваясь в слова друг друга. Обоим было явно нелегко признавать свое поражение.
– Франко, я должна тебе сказать…
– Я успел все обдумать сегодня утром и принял решение…
– …Я много думала и пыталась понять твою точку зрения…
– …Я не должен диктовать тебе условия твоей собственной жизни…
– …Я многого не понимала, потому что не до конца разобралась в себе и в своем отношении к этому месту…
– …Если уж я согласился с тем, что ты живешь в Пикколиньо и он является твоим домом…
– … Теперь я понимаю, что Пикколиньо мой дом, мой настоящий дом…
– …То я не имею прав запрещать тебе приглашать в этот дом людей. Можешь заниматься своими туристами!
– …И потому я сегодня выгнала всех этих туристов!
Наступила тишина. Звенящая, торжественная тишина. Франко смотрел на Джованну, Джованна на Франко.
Он думал: мне нужна она, только одна она. Я всю жизнь искал ее, а она была совсем рядом, росла, расцветала для меня, словно цветок, мой цветок, мой единственно правильный, нужный и любимый цветок. Пусть она занимается, чем хочет, только пусть она будет рядом. Туристы, раскопки, домашняя кухня – все, что угодно, только будь рядом, Солнышко!
Она думала: какой же он красивый, ее мужчина. Как хорошо, что он ненадолго уезжал. Теперь он здесь, рядом, и все хорошо.
Тишина взорвалась. На губах Джованны заиграла легкая улыбка, когда Франко подхватил ее на руки и зарылся лицом в золотистую гриву волос.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Черта лысого! Что?!
– Я хочу, чтобы ты стала графиней Аверсано и хозяйкой этого замка. Иными словами, моей женой. То есть – выходи за меня замуж. Выйдешь?
Он ждал ответа со страхом. Почему-то мужчины всегда ждут этого ответа со страхом. Романтики говорят – боятся, что женщина откажет. Циники говорят – боятся, что согласится. Франко Аверсано, хладнокровный и удачливый бизнесмен, миллионер и светский лев, покоритель женских сердец и тел, умирал от ужаса потому, что знал: другой женщины ему не надо. Он нашел свою, единственно верную.
Джованна медленно потянулась у него на руках. Ухитрилась закинуть ногу на ногу. Заглянула графу Аверсано в глаза и медленно протянула:
– Выйду… если вернешь лифчик!
А потом очень серьезно и тихо добавила:
– Я уже давно твоя, Франко. Твоя жена, женщина, любовница, рабыня, графиня… Я приговорила себя к тебе. Я твоя. Потому что я очень люблю тебя, Франко. Это – навсегда.
И в комнате вновь воцарилась тишина. Это потом она превратилась в тихие вздохи, стоны, смех, шорохи и шепоты, вскрики и снова смех, а уж совсем потом стала россыпью звезд на ослепительном бархате итальянского неба…
Эпилог
К свадьбе в «Роза ди Казерта» готовились от души. Дейрдре О'Райли штурмовала высоты кулинарного искусства под руководством Марии Баллиоли и ее «девчонок». По вечерам в замке синьора Баллиоли утирала вспотевший лоб и тихонько говорила:
– Хорошая женщина, но в готовке ничего не соображает. Правда, мясные блюда ей стали удаваться…
Графиня Маргарита помолодела и расцвела. Она по-прежнему каждый день ходила в свой тайный садик, подолгу просиживая в маленьком домике, но теперь ее часто видели и в деревне, и в Пикколиньо, и в парке замка. Она лично присматривала за всеми приготовлениями.
Из Франции прибыл – с черепашьей скоростью – громадный трейлер, груженный вином. За рулем трейлера сидел Джакомо Аверсано, краснощекий загорелый мужчина– с мозолистыми руками и смеющимися серыми глазами. Чуть позже на «кадиллаке» прибыла его жена, Мари, а также трое детей-погодков. Их щебетание сначала заполнило весь замок, а потом плавно переместилось на улицы деревни. Вместе с новыми друзьями маленькие аристократы-виноделы заново осваивали родной язык своего отца.
Джек Росс ненадолго уезжал в Чикаго, а когда вернулся, разъяснилась и причина несколько нервного состояния Доди. Оказывается, Джек сделал ей предложение, причем оно оказалось первым в жизни маленькой авантюристки. Разница в возрасте Джека совершенно не смущала.
– Доди, я сам в таком возрасте, когда меня трудно принять за юного альфонса, не говоря уж о том, что и ты не богатая старушка.
– Джек, но двадцать лет…
– Семнадцать, милая. Это мало. Ты даже не годишься мне в матери.
– Почему это я не гожусь тебе в матери?!
– Только если ты забеременела в шестнадцать, а значит, вела разгульный образ жизни. Ну, а раз вела разгульный образ жизни, то и семнадцатью годами разницы тебя не напугать.
Восхищенная Доди воззрилась на жениха.
– Вот это да! Клянусь, только психолог способен так лихо закрутить сюжет. Бери меня в жены, да поскорее, а то я раздухарюсь и найду себе помоложе…
Пикколиньо блистал новым ремонтом и шикарными ванными комнатами. Электричество больше не отключали, за садом приглядывали садовники из замка, правда, тайно, потому что Джованне и Франко нравился первозданный вид садика Лукреции Альба.
Жених и невеста почти не расставались. Они бродили по рощам и долинам, заходили в дома друзей, катались верхом и купались в озере, словом, были абсолютно счастливы. Джованна иногда с легким изумлением и недоверием вспоминала то время, когда бизнес казался ей единственно важным делом в жизни, а Франко – Франко вообще не вспоминал о жизни без Джованны. Ему казалось, что она была всегда. В известном смысле так оно и было.
День свадьбы. Замок «Роза ди Казерта». Действующие лица: графиня Маргарита Аверсано (черный бархат, жемчужный гарнитур, заломленные руки и тревога на прекрасном лице); Джакомо Аверсано (строгий костюм, который жмет в плечах, на лице изумление). Наконец, счастливый жених Франко Аверсано (без пиджака, на лице отчаяние).
– Франко, перестань валять дурака! Ты взрослый мужчина, не мальчик. Куда ты его дел?
– Я положил его здесь, клянусь! Боже, она меня убьет!
– Не понимаю, чего вы все так волнуетесь! Это же наша деревенская церковь, а не Ватикан. Ну, пойдет в другом…
– Я не сумасшедший, мама! Он был здесь! Я снял, чтобы надеть запонки…
– Я вообще женился в белой рубашке. Собственно, и без галстука…
– Вспоминай, куда ты выходил…
– Я не выходил! Позвоните в Пикколиньо!
– А что, он может быть там?
– Дурак, Джо волнуется!
– Сам дурак! Я-то ничего не терял…
– Прекратите оба! Как маленькие! Франко, давай еще раз попытаемся вспомнить: ты вышел из душа, надел брюки…
– Сначала трусы…
– Джако, замолчи!
– Я просто пытаюсь восстановить цепочку…
– Он прав, иначе не вспомнить. Значит, трусы, носки и брюки…
– …Ты надел одновременно.
– Ха-ха-ха, очень смешно! Мама, убери его, я его убью…
В этот момент распахиваются двери, и в комнату вплывает синьора Мария Баллиоли в ошеломляюще пышном наряде. На вытянутых руках она держит то, что все так долго и безуспешно ищут, – безупречно отглаженный фрак. В комнате на секунду повисает пауза, которая затем взрывается гулом всех голосов сразу.
– Мария, мы чуть голову не сломали…
– А я смотрю, он помятый, в машине ведь везли…
– Синьора Баллиоли, ваш ангел Джованна могла овдоветь до свадьбы…
– Моя Мари тоже…
– Замолчите все немедленно! Господи, как хорошо мы с Альдо поженились! Тихо, в мэрии, без всяких свидетелей…
– На твоем месте, мама, я бы не афишировал отсутствие свидетелей…
– Джако, как я?
– Как всегда. Вылитый граф Аверсано. Пошли, жених…
Тот же самый день свадьбы. Пикколиньо. Действующих лиц очень много, потому что по всему дому шмыгают дети. Трое из них точно принадлежат к близким родственникам жениха, но в данный момент понять, где они, невозможно.
Цветы, различные предметы женского туалета белого цвета. Дейрдре О'Райли, рыжая женщина без возраста в зеленом шелковом платье, на лице ехидная ухмылка. Мари Аверсано-Пиньоль, французская невестка графини Маргариты. Одета с шиком, присущим только француженкам, лицо ОЧЕНЬ озабоченное. Счастливая невеста Джованна Кроу, Нижняя юбка, корсаж, – руки подняты вверх, на лице отчаяние. Говорят все одновременно, но Доди успевает вставлять реплики и в паузы.
– Нет, это решительно никуда не годится! Юбка вполне, но рюшечки на бюсте… Русская крестьянка девятнадцатого века!..
– Я вообще не помню, чтобы в каталоге было это платье. И замуж я уже не хочу. Я в туалет хочу…
– Потерпишь. Значит, так, скоростной режим. Доди, вы владеете иголкой?
– Семью языками, приемами карате, недвижимостью в Уэльсе – да, да и еще раз да! Но иголкой– нет.
– Понятно. В принципе, можно было бы и так… Корсет сшит превосходно.
– Падре будет против!
– Ха! Ты же не за падре выходишь, а за Франко! А он будет не против, я тебя уверяю…
– Ой, девочки, я начинаю волноваться. И в туалет тоже хочу…
– Ничего, злая ирландка, тебе это тоже предстоит…
– Нет, милая, я не такая, как ты. Я честная.
– Это ты о чем?
– Это я о фате. Я не буду напяливать всю эту кружевную ерунду…
– Доди, вы меня поражаете! Смысл свадьбы именно в этом!
– А фата – символ невинности!
– Мы с Жако прожили целых два года и родили Жана прежде, чем собрались к алтарю…
– Я вообще не понимаю, зачем обязательно жениться. Я же люблю Франко, он любит меня, Бог наверняка это знает…
– Мы не то чтобы были против обрядов, но в один год было очень дождливо, лоза могла загнить, а в другой было так жарко, что мы собрали лучший урожай за сорок лет…
– Смотри-ка, а выглядишь ты моложе…
– Доди, это виноградник моей семьи. Ему сто семьдесят лет. Так вот, нам просто было все время некогда…
– Если я сейчас же не пойду в туалет, то в церковь вы отправитесь без меня!
– Без невесты нельзя, Джо. Поверь слову этнографа. Ни одна свадьба в истории человечества не обходилась без невесты.
– Придумала! Драпируем фату у нее на плечах. Оставляем корсет, сверху драпировочка, маленькая фата на голову и много белых цветов. Жан! Поль!
– И Сартр.
– Почему Сартр?
– К слову. Жан Поль Сартр.
– Ох, Доди, не сбивайте меня. Жан! Поль! Аделина! Быстро бегите в сад и несите мне все белые цветы, какие найдете.
– Все, мамочка?!
– Все до единого!
– По-моему, кто-то совершает ошибку…
– По-моему, кто-то опаздывает на свадьбу…
– Ничего, без нас не начнут. А где, собственно, невеста?
– Вот и я. Боже, как мало надо человеку для счастья! Теперь драпируйте меня. Я готова.
Часом позже абсолютно все население деревни во главе с замершим Франко Аверсано в восхищенном молчании наблюдало за тем, как со стороны Пикколиньо к церкви приближается облако из цветов.
Наследники Джакомо и Мари Аверсано не ударили в грязь лицом. Левкои и лилии, розы и жасмин, померанец и душистый табак – все это благоухало и роняло лепестки на землю и окружающих, а посреди этого облака алело смущенное и прекрасное личико невесты. Франко не мог оторвать от Джованны восхищенного взгляда, а она отвечала ему нежной улыбкой.
Мари воинственно смотрела на маленького благодушного падре, явно ожидая того момента, когда он осмелится высказать неудовольствие чрезмерно обнаженными плечами и руками невесты, однако падре, истинный сын Италии, только одобрительно кивал и цокал языком. Потом вся процессия вошла в церковь, и под древними сводами разнеслись слова простые и мудрые, вечные и юные, слова, сотни лет связывавшие мужчин и женщин нерушимыми и священными узами.
Я беру тебя и клянусь любить тебя в радости и в горе.
В болезни и здравии.
В нищете и богатстве.
В славе и бесчестии.
Во веки вечные и покуда смерть не разлучит нас.
Согласен ли ты, Франко, взять эту женщину?
Согласна ли ты, Джованна, взять этого мужчину?
Солнце смеялось, и ангелы пели на небесах, а дети осыпали молодых рисом и хмелем. Плакали Мари и Маргарита, Доди молодела на глазах, и Франко Аверсано нес на руках белоснежное облако цветов – свою молодую жену.
Когда стемнело и свадебный пир набрал полную силу, молодые потихоньку сбежали. У самых дверей их тихо окликнула высокая стройная женщина с серебряными волосами и грустной улыбкой.
– Сынок! Принцесса! Подождите-ка немного. Пойдемте со мной. Я должна вам кое-что подарить.
И Маргарита Аверсано повела своего сына и его молодую жену в потайной розовый сад. Здесь Джованна и Франко разом схватились за руки и замерли. Графиня Маргарита, улыбаясь, несла им два больших букета роз. Вблизи оказалось, что это не срезанные цветы, а два живых куста, с землей на корнях.
Маргарита вручила каждому из них по кусту и тихо произнесла:
– Вы были правы, дети мои. Жизнь продолжается. Она бесконечна, потому что бесконечно любовь. Мы с Альдо прожили хорошую жизнь. Мы вырастили детей и внуков. Посадили целый сад роз. Теперь ваша очередь. Теперь это ваш сад.
И она отступила в сторону, а Джованна и Франко взяли по лопате и посадили розы в уже заготовленные ямки. Потом они поцеловали Маргариту, взялись за руки и медленно пошли по лунной дорожке к своему маленькому дому, спрятавшемуся среди деревьев.
Там в саду не осталось ни одного белого цветка, но завтра распустятся новые…
Там журчит ручей, о чем-то торопливо шепча ветвям…
Там поют птицы и стрекочут цикады…
Там ветер тихонько шевелит кружевные занавески, и кажется, что невысокая пожилая женщина, вся в белом, весело машет рукой из окна…
И ветер, ручей и птицы доносят слова этой женщины:
«Нужно просто очень любить этот мир – и тогда ты будешь жить вечно…»
