Текст книги "История галлов"

Автор книги: Эмиль Тевено

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Покровительственная функция, которой галлы наделяли богов, занимала важное место в их верованиях. Почти все галльские боги, замечает по этому поводу Ж. Дриу, являются в разной степени богами-покровителями. Даже бог медиоматриков, очень близкий к Юпитеру, бог-всадник на змееногом коне, предстает как бог хорошей погоды, плодородных земель и процветающих хозяйств. Все свое имущество и все свои дела галл вверял какому-нибудь богу; от колыбели до могилы, в каждое мгновение жизни на него взирало око того или иного божества, которого он считал уместным призвать. Галлы рассчитывали на такое покровительство и в потустороннем мире, по скольку смерть для них была не исчезновением, а всего лишь рубежом, разделяющим две формы Жизни. Вот почему могилы обычно располагались вокруг святилища небесного бога (принявшего вид «Марса» или «бога-всадника»); в могилы клали изображение богини-матери. Боги, у которых просили исцеления в этой, временной, жизни, должны были обеспечивать вечное пребывание в потустороннем мире.

Кроме того, ирландский эпос дает нам представление о том, какое важное место в кельтской мифологии занимали героические повествования. Герои – это предки, вожди родов и племен, прославившиеся воинскими подвигами или же мудростью. Ставшие легендой при жизни, эти герои были обожествлены после смерти. Есть все основания полагать, что, как и в Ирландии, в Галлии тоже были свои герои. Немеркнущая слава, которой была овеяна память об Амбигате, добродетельном царе Кельтики, о завоевателях Белловезе и Сеговезе, способствует подтверждению этого мнения. Недавние исследования привлекли внимание к небольшим памятникам, обычно круглым в плане, занимающим особое место в ансамбле святилищных построек. А. Гренье считает, что памятники эти, до настоящего времени остающиеся довольно загадочными, не что иное, как могилы. В центре святилища мог быть захоронен только вождь, чья история или легенда связана со священным местом; стало быть, это могила героя. Такое захоронение, размещенное непосредственно в храме богов, удостаивалось определенных почестей; изначальная разница между героем и богом со временем стиралась. Вполне вероятно, что подробное изучение материалов раскопок, и даже раскопок давних, даст нам довольно большое число примеров, когда могила героя ассоциируется с храмом.

4. Изображения богов. Галльские храмы. Религиозные обряды

Первые изображения богов в облике людей появились в Галлии задолго до кельтов. Идол из пещерных захоронений в Шампани переносит нас во времена неолита; затем появляются статуи-менгиры в Авероне. Вначале галлы, по-видимому, представляли себе богов как чистых духов, без лика и тела. Дело в том, что независимая Галлия не оставила нам ни одного изображения, о котором можно было бы с уверенностью сказать, что это изображение божества. Думается, друиды могли налагать запрет на изображение божества в телесном обличье. Тенденции, существовавшие в кельтском искусстве, в котором господствовал геометрический стиль, также не способствовали развитию антропоморфизма. В противоположность этому ярчайший пример – идолы, которым поклонялись в Массилии и которые позднее были распространены хозяевами Прованса римлянами, по всей видимости, ускорили эволюцию.

В период завоевания галлы начинают материализовывать своих богов и даже представлять их в человеческом облике. Цезарь писал о бесчисленных «симулякрах Меркурия». Это выражение весьма озадачило комментаторов; симулякры поочередно отождествляли с менгирами, камнями, священными деревьями. Термин, употребленный Цезарем, слишком точен, чтобы согласиться с таким объяснением. Первыми изображениями богов могли быть обтесанные стволы деревьев, деревянные или глиняные статуэтки – все материалы, как правило, недолговечные. Грубо сделанные деревянные статуэтки, которые находят в оппидумах Кельтики или в галло-римских святилищах, таких, как Монбуй (Луаре) и Эсаруа (Кот-д’Ор), являются, скорее всего, пережитками очень древней традиции. Эта гипотеза получила дополнительное подтверждение после интересного открытия в святилище у истоков Сены. Профессор Р. Мартен в 1963 г. раскопал большую группу статуй и дубовых скульптур (всего около 190 предметов), чудесно сохранившихся из-за нахождения во влажной среде. Несмотря на то что сделаны они по большей части искусно, их относят к древней эпохе, поскольку наиболее поздние скульптуры, как предполагают, датируются временем правления Клавдия (середина I в. н. э.). Эти памятники местного, в высшей степени самобытного искусства свидетельствуют о мастерстве, которого невозможно достичь без длительного периода развития. Впрочем, галло-римские изображения бога, сидящего на корточках, змеи с бараньей головой, конечно, не могли быть заимствованиями греко-римских образцов. Следовательно, надо признать, что они возникли на основе представлений, существовавших до завоевания и относящихся, по-видимому, к галльскому изобразительному искусству.

Сходная эволюция затронула и места отправления культов. Долгое время галлы, вероятно, не имели выстроенных храмов. Их бестелесные божества вряд ли могли быть укрыты за стеной, под крышей. Они обитали на природе: водный поток, озеро, вершина горы – вот что было их владениями. Леса в особенности считались подходящим местом для богов, и именно на лесных полянах галлы охотно устраивали политические и религиозные собрания. Храмы их появились лишь к концу эпохи независимости. Плутарх сообщает, что арверны вывесили в храме меч Цезаря, которым им удалось завладеть. Поскольку один этот текст еще не дает достаточной ясности, интересно обратиться к данным археологии. При изучении галло-римских святилищ наряду с храмами, построенными в чисто античной традиции, такими, как Мезон-Каре в Ниме, обнаруживаются святилища, в эту традицию не вписывающиеся. Интересные примеры являют собой храм Меркурия Думиаса на вершине Пюи-де-Дом, башня Везон в Перигё и башня Женетуа в Отёне (с новейших времен известная под нелепым названием «храм Януса»), Всем этим святилищам и еще немалому числу других, менее значимых, присущи две удивительные особенности: центральная целла в плане представляет собой круг, квадрат или многоугольник, но никак не прямоугольник. Кроме того, она окружена портиками или галереями. Согласно хитроумному толкованию текста Посидония, сделанному А. Гренье, портики эти якобы позволяли двигаться процессии вокруг храма в направлении справа налево. Но и это еще не все. В ходе особенно тщательных раскопок обнаружилось, что некоторые святилища галло-римской эпохи располагаются над постройками эпохи независимости. Один из самых убедительных примеров такого расположения – сельское святилище в Трамблуа, в лесу Шатийон-сюр-Сен, подробно изученное Р. Пари. Под стенами, относящимися к римской эпохе, прозорливый исследователь обнаружил ямы от деревянных стоек, расположение которых свидетельствовало о том, что на этом месте в эпоху, предшествовавшую завоеванию, находились один за другим два храма, самый древний, не имевший галереи, относился ко II в. до н. э.

Из описаний античных авторов нам известны некоторые обряды галлов, другие сохранились в галло-римской религии и даже породили определенные суеверия, бытовавшие до недавнего времени в сельской местности. Обычай делать приношения восходит к каменному веку, когда в дар приносились вотивные топоры. У галлов этот обычай получил дальнейшее развитие. Они, по-видимому, приносили в дар богам шейные гривны (торквесы), бронзовые колечки и, конечно, сокровища в виде слитков драгоценных металлов, украшений, монет. О некоем озере близ Тулузы шла молва, будто в нем находятся несметные сокровища. В других районах приношения просто-напросто складывали в священных местах, и дотронуться до них считалось святотатством. Галлы совершали кровавые жертвоприношения: в жертву приносились животные и даже люди. Из ветвей плели огромные корзины в форме человеческих фигур, туда помещали жертвы и затем сжигали. Многие античные авторы детально описали эти обряды, будоражащие современное сознание. По правде говоря, у всех древних народов существовало нечто подобное, в том или ином виде; у римлян жертвоприношения приняли форму «поклонения». Жертвоприношения совершались от имени отдельного лица или целого народа. В первом случае от человека хотели отвести грозившую лично ему беду, во втором – стремились добиться победы или процветания народа. Считалось, что, если в жертву принести мужчину, это может спасти больного от смерти, защитить целый народ. Божество требовало жертв, но принимало замену жертвы на равнозначную. На практике галлы приносили в жертву осужденных за преступление; однако в случае необходимости жертвовали и невинных людей, но такое становилось делом все более редким. В галло-римскую эпоху хоть и продолжали умерщвлять животных, но чаще довольствовались тем, что приносили в жертву изображение животного. Чтобы добиться излечения больного ребенка, богу приносили в дар статуэтку, изображающую этого ребенка. Такой обряд с заменой установился не вдруг, и, если после римского завоевания он уже вошел в обиход, это значит, что зародился он еще во времена независимости.

Глава 7. Политическая жизнь. Конец независимости Галлии

1. Политическая организация общин

Внутри галльских общин форма правления существенно изменилась. Монархический режим, преобладавший вначале, постепенно стал терять популярность. В Кельтике I в. можно было назвать разве что двух человек, которые носили царский титул: это Тевтомат у нитиоброгов и Моритасг у сенонов. Еще не так давно более многочисленные народы управлялись царями. Во времена Цезаря были знаменитые личности, которые числили царей среди своих предков – Тасгетия, царя карнутов, и Кастика, царя секванов. Цари некогда правили у гельветов и эдуев: мы знаем, что представители знати в этих общинах были очень заинтересованы в восстановлении монархического режима. Верцингеториксу удалось, не без труда, провозгласить себя в 52 г. царем арвернов – в обстоятельствах, по правде говоря, чрезвычайных. Подобные попытки, более или менее удачные, дают основание полагать, что с того времени царская власть стала лишь напоминанием о прошлом.

Большие народы, такие, как эдуи и арверны, первыми разрушили у себя монархию. Проблема наследования власти, особенно трудно решаемая в государствах, образованных большим числом племен, наверное, ускорила ликвидацию царей, однако глубинной причиной перемен было желание аристократии реально участвовать в управлении. Новые правительства закрепили победу аристократии, о чем красноречиво говорит отношение знати к претендентам, которые то тут, то там предпринимали попытки восстановить царскую власть. Кельтилл, отец Верцингеторикса, был убит за такую попытку. Думнорикс у эдуев стремился сесть на трон, но его врагами оказались вергобрет и другие магистраты, которые донесли на него Цезарю. Гельветы судили Оргеторикса, у которого были сходные намерения, и обвиняемый, чтобы провалить процесс, обратился за поддержкой к народу. Восстановление царской власти рассматривалось аристократами как преступление, которое нельзя искупить. При монархическом режиме действительно вся власть была сконцентрирована в руках одного человека и знатному лицу отводилась скромная роль. Новый образ правления дал возможность аристократам избавиться от господства царя, а поскольку власть теперь распределялась между сенатом и магистратами, большое число мужчин могло похвастаться тем, что тоже обладают частицей этой власти. Народ, напротив, не находил для себя пользы в такой перемене: пока существовали монархи, он мог иногда выражать свои желания, когда же к власти пришла аристократия, его стали держать в стороне.

2. Конституция эдуев

Политические институты в каждой общине были разные, и детали государственного устройства нам чаще всего неизвестны. Конституция эдуев, о которой мы имеем некоторые данные, свидетельствует, что этот народ уже имел значительный политический опыт. Во главе общины эдуев стоял высший магистрат, имевший часть прерогатив, которыми прежде обладали цари, и носивший титул вергобрета. По всей видимости, он сосредоточивал в своих руках исполнительную и судебную власть, поскольку мог казнить и миловать своих сограждан. Многочисленные положения конституции имели целью не допустить злоупотребления властью со стороны вергобрета. Должность эта была выборная, избирался вергобрет сроком на один год. К тому же она была сугубо гражданская. Вергобрет не мог командовать армией. В период войны для ведения боевых действий специально назначался главнокомандующий. Более того, все то время, пока вергобрет находился у власти, он не должен был пересекать границы общины. В таких условиях ему было трудно организовать военный переворот. И наконец, брат не мог занять должность после брата, кроме случая смерти последнего, – этот закон распространялся на все магистратуры. Такая мера была направлена на то, чтобы воспрепятствовать какой-либо семье установить свою тиранию. Все эти предосторожности наглядно показывают, что именно более всего страшило аристократию: с одной стороны, неограниченная власть, с другой – бессменный и наследственный характер власти. Выборы вергобрета производились в соответствии с тщательно разработанной процедурой: они проходили в определенный день года, в одном и том же месте, по установленным правилам. Выборная коллегия состояла в основном из сенаторов, иначе говоря, из вождей племен и, конечно, представителей знати. Вергобрет, таким образом, был в действительности не кем иным, как временным выразителем интересов аристократии. Выборные формальности должны были соблюдаться до мельчайших деталей, избранный вводился в должность жрецами – в противном случае поднималось недовольство. Страсти вспыхивали очень быстро, и соперничающие группировки не медлили с применением силы.

Впрочем, власть вергобрета в значительной мере уравновешивалась властью других должностных лиц и в особенности властью сената. Мы не знаем доподлинно, каким образом формировался сенат. Вероятно, он был многочисленным, если судить по тому, что небольшой народ нервии имел шестьсот сенаторов. Столь значительная цифра дает основание полагать, что в сенате было представлено большинство знатных семей. Наряду с этим у эдуев, например, два человека из одной семьи не могли одновременно быть членами сената. Слова «сенат» и «сенаторы», которые мы употребляем вслед за Цезарем, здесь не вполне уместны. Мы впали бы в заблуждение, представив себе галльский сенат как некое собрание старейшин общины, почитаемых за их жизненный опыт. Сенат скорее был собранием вождей, возглавлявших деревни или округа, и деятельных руководителей, способных одновременно управлять и служить примером, – Во время войны сенаторы стояли во главе своих войск; они гордились тем, что были в первых рядах сражающихся и могли принять геройскую смерть, если таково будет веление судьбы. Например, в битве с германцами весь сенат общины эдуев погиб; нервии потеряли в сражениях против Цезаря всех своих сенаторов, кроме трех. Политические руководители, за исключением вергобрета, ничем, собственно, не отличались от военачальников. И наконец настало время рассказать, как проходили обсуждения в сенате. Собрания проводились на открытом воздухе, сенаторы были при оружии. На холме Бёвре нашли площадь, служившую, как предполагают, местом проведения собраний, и утес, игравший роль трибуны для произнесения торжественных речей. Шумное собрание галлов мало похоже на римский сенат и проходившие там неспешные дебаты. Мы не знаем в подробностях, каковы были полномочия сената, однако из многих текстов следует, что именно он управлял всеми делами государства. Важнейшие решения, такие, как вопросы войны и мира, заключение союзов, не принимались без сената; именно сенат избирал магистратов и, в частности, вергобрета. Власть сената была наиболее устойчивой. В сравнении с магистратами, наделенными временными функциями, сенат, располагавшийся в столице, представлял народ и был выразителем тенденций его развития.

3. Внутренняя слабость общин

Нарисованную выше картину, дающую нам представление об институтах власти, нельзя назвать полной. Тем не менее она свидетельствует о том, что наиболее развитые общины имели тщательно разработанную конституцию и мудрые законы. В эпоху римского завоевания они преодолели значительную часть дистанции, отделявшей варварский народ от цивилизованных народов античного Средиземноморья. И все-таки, несмотря на качество властных институтов, галльские государства оставались слабыми. Существенными помехами для них оказались галльский темперамент и общественное устройство. Режим клиентелы, власть денег вели к тому, что отдельные личности приобретали опасное влияние, способное поколебать власть самых крупных магистратов. Оргеторикс у гельветов имел десять тысяч приближенных. Эдуй Думнорикс благодаря своей щедрости собрал вокруг себя столько сторонников, что мог противодействовать официальным властям. На свои средства он содержал большое количество всадников, мог по своему усмотрению соблюдать или не соблюдать закон и даже отдавать распоряжения, противоречащие распоряжениям вергобрета. Понятно, что такие группировки создавали ситуацию государства в государстве. С другой стороны, неуравновешенный характер галлов не позволял им долгое время терпеть один и тот же режим. Цезарь неоднократно отмечал их стремление к новшествам, если не сказать к революционным изменениям. Достаточно было слуха, чтобы посеять панику, спровоцировать убийство или политические волнения. Заговоры и резня были делом обычным. Как только какой-нибудь правитель переставал нравиться, его свергали или казнили. Даже когда ничто не препятствовало свободному действию законов, соперничество, возникавшее между знатными людьми за получение магистратур, порождало внутренние распри, легко выливавшиеся в вооруженные конфликты.

Нередко какому-нибудь честолюбцу приходила в голову мысль разрушить установленный порядок в своих интересах. Потомки утративших власть старинных царских родов стремились вернуть себе царский титул, который носили их предки. Когда какому-нибудь особо влиятельному и разбогатевшему аристократу удавалось явно выделиться из своей среды, он не хотел больше довольствоваться теми или иными должностями, его притязания росли одновременно с его богатством, и очень скоро он начинал мечтать о неограниченной власти. С этой целью плели интриги Кельтилл у арвернов, Думнорикс у эдуев, Оргеторикс у гельветов. Последние двое строили даже более обширные планы. Они рассчитывали встать каждый во главе своего народа и распространить свою власть на другие большие народы Галлии; однако есть все основания предполагать, что каждый из них рассчитывал при возможности избавиться от компаньона, чтобы править единолично.

4. Соперничество между общинами

Борьба партий, соперничество, узурпация власти, заговоры, убийства и междоусобица – вот что составляло основу политической жизни внутри общин. Постоянные раздоры духовно изматывали людей. Малые народы, не способные противостоять силе, вынуждены были искать покровительства у большого народа. Режим клиентелы, таким образом, захватывал и область международных отношений.

Большие народы являлись центрами притяжения для народов сопредельных, но ни одному из таких союзов не удалось окончательно взять верх над другими. Дух индивидуализма одних, захватнические устремления других сделали невозможными или непрочными широкие коалиции, посредством которых Галлия могла бы объединиться. У народов не было того стремления к взаимопониманию, стремления, в достаточной мере выраженного, которое побудило бы их пойти на взаимные уступки, отвечающие интересам всех. Отношения между народами по-прежнему определялись раскладом сил между политическими группировками. Несчастье Галлии состояло в том, что в течение нескольких веков независимости ни один ее народ не смог занять доминирующего положения. Многие народы претендовали на главенствующую роль и создавали себе клиентелы, но сформированные таким образом группы, в свою очередь, начинали соперничать между собой, и, поскольку ни у кого не было существенного преимущества, Галлия обессилела в нескончаемой бесплодной борьбе.

5. Борьба арвернов и эдуев за гегемонию

Два последних века были отмечены длительным соперничеством между арвернами и эдуями. Во II в. арверны явно взяли верх. Хозяева Оверни, они, по-видимому, распространили свою власть к востоку от Роны на аллоброгов, на юг в сторону Лангедока, на северо-запад в сторону Бретани и на северо-восток вплоть до прирейнской области. Однако не будем строить иллюзии. В действительности их сюзеренитет простирался лишь на ближайших соседей, а в отношении других народов был чисто номинальным. Многие народы только и ждали благоприятного момента, чтобы скинуть с себя плохо пригнанный хомут. Так, когда римляне в 121 г. разгромили царя Битуита, нити, связывавшие арвернов с большинством их клиентов, тотчас же порвались. В числе клиентов остались только народы, жившие вокруг Центрального массива: веллавии в Вёле, габалы в Лозере, кадурки в Лоте.

В это же время первенство перешло к эдуям. К первой четверти I в. они достигли пика своей мощи. Эдуи встали во главе большой конфедерации народов, связанных с ними более или менее прочными узами. Сегусиавы в Форе, амбивареты, жившие, как предполагают, в долине реки Бебр, аулерки-бранновики, по-видимому населявшие область Антрен, были клиентами эдуев, поставленные в почти полную от них зависимость. Амбарры, малый народ, поселившийся в углу, образованном слиянием Роны и Соны, считались ближайшими и кровными родственниками эдуев; их союз, очень тесный, был заключен на основе равноправия. Наконец, эдуи играли роль покровителей в отношении третьей группы народов. Большой народ битуриги, познавшие величие во времена правления легендарного царя Амбигата, теперь искали поддержки у эдуев. Договор сенонов с эдуями восходит к очень давним временам, когда паризии еще состояли в общине сенонов. Что до белловаков на Уазе, то они всегда были друзьями эдуев, пользовавшимися их покровительством. Белги, как правило, являлись союзниками эдуев в военное время. Несомненно, власть эдуев в полной мере распространялась только на те народы, которые были их клиентами в полном смысле слова, чьи войска были слиты с войсками эдуев. Битуриги, сеноны, паризии и белловаки, находясь в альянсе, полностью сохраняли свою автономию и, самое главное, свободно распоряжались своими вооруженными силами. Именно поэтому мы видим, что в ходе войны с Римом эдуи ходатайствовали перед Цезарем за сенонов и белловаков, а битуриги искали защиты у своих покровителей. Вместе с тем эти же самые народы в определенные моменты принимают в отношении Цезаря линию поведения, отличную от той, которой следовали эдуи. Тем не менее союз племен во главе с эдуями, каким он был во времена независимости, представлял собой первый шаг на пути к единству Галлии.

За этим шагом стояло нечто совсем иное, нежели стремление осуществить чисто захватнические намерения. Эдуи, будучи душой этого союза, вели политику, глубинный смысл которой становится ясен, стоит только взглянуть на карту. Хозяева путей из Соны в Луару и Сену, прочно укрепившиеся в среднем течении Соны, они контролировали дороги, являвшиеся жизненными артериями Галлии: древнюю дорогу от реки Ду к Луаре и в центр Галлии, а также дорогу более позднюю, которой суждено было приобрести важное значение в будущем, – от Ла-Манша в Буш-дю-Рон. Обедороги, пролегая по территории эдуев, сходились в узел вокруг крупного речного порта Шалон-сюр-Сон и приносили значительный доход. Эдуи стремились не только сохранить за собой район, где эти дороги пересекали Бургундские ворота, но и контролировать их на возможно большем протяжении. В последние века независимости именно вторая дорога – от Ла-Манша к Средиземному морю – приобрела особенно большое значение. Эдуи пустили в ход все средства, чтобы заполучить в число своих клиентов или союзников народы, жившие на прилегающих территориях. Через сегусиавов и амбарров они держали под контролем место слияния Роны и Соны. Преданность сенонов и паризиев обеспечивала им свободу действий на Сене, а благодаря дружбе с белловаками и доброму отношению белгов они имели выход в Па-де-Кале. Все народы, населявшие земли от Бове до Лиона, были их союзниками.

Оставался Ронский коридор к югу от Лиона и Буш-дю-Рон. Со времен Пунических войн Массилия находилась под протекторатом Рима, и падение Карфагена способствовало еще большему процветанию фокейской общины. Оно также позволило римлянам усилить свое влияние на юго-востоке Галлии. Вскоре намерения Рима прояснились. Массилия больше не могла в одиночку охранять дорогу из Испании в Италию, по которой совершил свое вторжение Ганнибал. Рим вознамерился обеспечить охрану этого пути посредством фактического захвата территорий. Эдуи тогда поняли, что в их интересах как можно скорее сблизиться с Римом. Это сближение становилось для них жизненной необходимостью. Господство в нижнем течении Роны давало возможность Риму по своему усмотрению распоряжаться торговым путем, главным источником богатства эдуев. Дружба с Римом обеспечивала им безопасность земель от Массилии до берегов Ла-Манша.