Текст книги "История галлов"

Автор книги: Эмиль Тевено

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3. Народы. Типы поселений

1. Сведения о территориальных границах

В последнем тысячелетии кельтские народы расселились в Галлии, смешавшись, в разных пропорциях, с местным населением. Кельтская колонизация происходила поэтапно, в разное время. Это обстоятельство повлекло за собой крайнее раздробление страны, где каждое племя выкраивало себе территорию для проживания. Записки Цезаря, дополненные текстами древних историков, из которых в этом отношении наиболее ценны свидетельства Страбона, Плиния и Иосифа, называют множество народов. Однако эти названия, как бы ни были они интересны, не вполне удовлетворяют наше любопытство. Едва произнесенные, они вызывают у нас вопросы, которые можно сформулировать так: каково местонахождение этих народов на карте Галлии? Какую по величине территорию занимал каждый народ и где проходили ее границы? Когда народы расселились на тех или иных территориях?

На последний вопрос очень трудно ответить. Документы не позволяют назвать точные даты.

Тексты, которыми мы располагаем, относятся к эпохе завоевания Галлии, а то и к более позднему времени. В них описывается главным образом положение Галлии в середине I в. до н. э. и лишь эпизодически приводятся сведения, важные для понимания предшествующих периодов. В отношении некоторых народов даты установить можно. Нам известно, что адуатуки составляли часть войск кимвров и тевтонов; на них была возложена задача охранять войсковое имущество; таким образом, они обосновались в Белгике, в долине реки Мёз, в 105 г. и оставались там после разгрома кимвров и тевтонов. Примерно тогда же гельветы, изгнанные с зарейнских земель, перешли реку и заняли Швейцарию. Что касается эдуев, то нам доподлинно известно, что в 125 г. они уже жили в Галлии, поскольку в это время они вели переговоры с Римом; очевидно, однако, что их расселение происходило в более раннюю эпоху.

Мы гораздо лучше осведомлены о расположении племен и даже о размерах занимаемых ими территорий на момент римского завоевания. Рассказы о походах Цезаря, описания, сделанные географами, позволяют определить местонахождение большинства народов. У нас нет уверенности только в отношении небольшого числа мелких племен. Что до территориальных границ, то они приблизительно известны благодаря названиям мест и церковных округов. Из всех топонимов, по-видимому связанных с доримскими границами, самым четким, самым распространенным и, следовательно, самым характерным является тот, что предстает в средневековых формах Equoranda, Equaranda. В современном французском языке это название существует в разных видах: Ingrande в долине Луары, Eygurande в Центральном массиве, Ivrandee Нормандии, Arande, Avarandee Шампани и Бургундии. Лет сто назад ученые впервые заметили, что такое название почти всегда встречается на границах старинных диоцезов. Целое столетие шло собирание и изучение фактов – эти данные не так давно были кратко изложены в работе П. Лёбеля, – что позволило выявить сотню вариантов этого топонима. Большинство названий встречается на пути из одной общины в другую. Некоторые переведены латинским словом Fines, обозначающим границу в дорожных документах первых веков. Так, галльское слово Equoranda состоит из двух частей, из которых вторая означает «граница», «предел», тогда как первую можно отнести к обозначению лошади. Словом Equoranda, по всей видимости, называли пункты, где меняли лошадей, расположенные на границах, установленных порой еще в далекой древности. Некоторые его варианты, обнаруженные внутри общинных земель, очевидно, указывают на более мелкое деление территорий или на изменения границ, существовавших задолго до наступления эры христианства.

С XII в. огромный интерес вызывают границы диоцезов, установленные до 1789 г. Если топонимия позволяет фиксировать только отдельные пункты, расположенные на древних границах, то церковные округа дают возможность восстановить в общих чертах конфигурацию самих границ. Эта связь между диоцезами и территориями галло-римских общин IV в. н. э. является большой удачей для истории. Она возникла вследствие того, что при создании первых диоцезов церковь сохранила в деталях римские административные рамки. Границы диоцезов в принципе повторяли границы общин, в таком виде они и сохранились вплоть до Революции. Разумеется, нет правила без исключений. Некоторые епископства были упразднены, другие созданы, при этом границы подверглись небольшим изменениям. И все же эти исключения известны, и их нетрудно учитывать. Воссоздание границ общин IV в., таким образом, является делом не столь сложным.

Возникает вопрос: в какой мере можно рассчитывать на то, что имеющиеся данные позволят выявить территориальные границы доримской эпохи? Ответ: в довольно большой мере. Римские власти очень мало изменили географические рамки Галлии. Внутри крупных провинций, на которые была поделена Галлия, каждый народ сохранял свою собственную территорию, свой главный населенный пункт. Правда, то тут, то там из соображений политических подправлялись некоторые участки границ, однако такие изменения, похоже, были редкостью. Они мало касались самой линии границы и заключались в отделении или присоединении целиком какой-нибудь более мелкой территориальной единицы, например пага. Таким образом старинные диоцезы косвенно воспроизводят для нас, через границы Римского государства, приблизительную картину территориального деления Галлии до завоевания. Именно с такими оговорками Лоньон, использовав средневековые книги церковных доходов в диоцезах, смог впервые составить карту галльских общин. Несмотря на некоторые ошибки, эта карта дает довольно точное представление об относительной величине различных народов.

2. Народы, населявшие юго-восток Галлии и Аквитанию

Рассмотрим внимательно карту. Прежде всего мы видим Галлию, поделенную на четыре области – в соответствии с тем, как огрубленно разделил ее Цезарь. На юго-востоке Провинция включает в себя Лангедок и левый берег Роны вплоть до альпийских горных массивов. Эта часть Галлии была завоевана римлянами первой и превращена в провинцию в 121 г. К западу и к югу от Гаронны простирается Аквитания, где кельты смешались с иберами. Центральная часть Галлии представляет собой обширное, густонаселенное пространство, весьма справедливо названное Кельтикой, поскольку население там было более однородным. Кельты прочно обосновались на этих землях уже несколько веков назад. Наконец, к северу от Сены и Марны располагается Белгика, где начатки галльской культуры были ассимилированы и откуда они были частично вытеснены в ходе позднейших вторжений. Этот перечень заслуживает того, чтобы остаться в неизменном виде, поскольку он отражает разные этапы оккупации Галлии и особенности, характерные для населения каждой из областей.

Галлия в середине I в. до н. э. (Карта составлена по «Историческому атласу» Лоньона)

На территории, завоеванной римлянами в 121 г., к западу от Роны можно найти гельвиев, населявших Ардеш, а также многочисленный народ вольков, занимавший земли от средней Гаронны до низовьев Роны, вплоть до переправы близ города Бокер. Таким образом, они контролировали дорогу из Испании в Италию. Но, несмотря на столь выгодное положение, несмотря на размеры их владений, а также древний возраст их поселений и портов, они не смогли создать крепкое сообщество; напротив, они даже разделились – что доказывает их слабость – на вольков-тектосагов на юго-западе, центром которых, несомненно, являлась Тулуза, и вольков-арекомиков на северо-востоке, признававших столицей Ним, выросший вокруг священного источника Немаузуса. К востоку от Роны и на Средиземноморском побережье саллии занимали территорию нынешнего департамента Буш-дю-Рон и частично департамента Вар, иначе говоря, весь район, прилегающий к греческой Массилии, но они не сумели стать моряками и жили замкнуто на своих малоплодородных землях. Кавары, обитавшие по соседству с ними севернее, в поречье Роны, имели преимущество владения богатыми равнинами Воклюза, что позволяло им мирно заниматься возделыванием земли. Выше по течению Роны мы, наконец, встретим могущественный народ аллоброгов, хозяев Савойи и части Дофине. Их города тянулись вдоль реки – это прежде всего Виенна (Вьен), Генава (Женева), оба упоминаемые Цезарем, – или вдоль ее притока Изера – например, Гренобль, в те времена называвшийся Куларо. Народ доблестный, стремившийся к независимости, аллоброги оказали серьезное сопротивление Ганнибалу, а потом римлянам. Последний многочисленный народ, живший между Изером и Дюрансом, воконтии, считали Везон своим главным поселением. Еще далее на восток, вдоль дорог, ведущих к крупным перевалам, жили малые народы, скудные владения которых лежали одно за другим в долине: цевтроны в Тарантезе, медуллы в Морьене, усенны в Уазане, катуриги в верховье Дюранса.

Внутри треугольника, ограниченного Атлантическим побережьем, Гаронной и Пиренеями, обитала группа малых народов со своими характерными чертами. Проникновение к ним галлов, запоздалое и частичное, отнюдь не лишило их влияния иберов. Такие названия городов, как Илиберрис, нынешний Ош, а также имена богов долго напоминали о предшествовавших завоевателях. В старинных текстах фигурирует десятка два народов, зажатых на этом, довольно узком, пространстве: это означает, что округа были очень небольшими. Исключение составляли тарбеллы, владевшие минеральными источниками в Даксе, в то время уже вовсю действовавшими, и ауски, частично населявшие департамент Жер. Еще упомянем конвенов, живших в области Комменж, вазатов в районе Базаса, бойев в области Бюш. Несмотря на местные особенности, эти народы всегда осознавали общность своих интересов; они умели сплачиваться, чтобы защитить себя, и им много раз удавалось обращать в бегство римских легионеров.

3. Кельтика

Наиболее многочисленные и лучше всего организованные народы населяли центральную Галлию, поскольку, без сомнения, очень давно обосновавшиеся на этой территории, они имели время для того, чтобы создать крепкие племенные сообщества. На юге Центрального массива, в Руэрге и Альбжуа, можно было встретить рутенов – сильных и смелых обитателей лесов и гор. Не менее отважные кадурки, населявшие область Керси, последними держали осаду в своей крепости Укселлодунуме (местоположение точно не известно) против римлян, уже установивших свое господство почти над всей Галлией. Ажне было местом обитания нитиоброгов, тогда как битуриги-вивиски, ветвь битуригов в Берри, обосновались при слиянии рек Гаронны и Дордони и владели портом Бурдигала, который в далеком будущем станет называться Бордо. К северу обитали петрокории, люди Перигора, объединявшие четыре племени, территория которых почти совпадает с территорией департамента Дордонь; их главное поселение, Везунна, нынешний Перигё, был священным городом, росшим вокруг святилища. Лемовики занимали Лимузен, в то время как сантоны распространяли свое господство на богатые земли Шаранты со столицей Медиоланумом, сегодняшним Сентом.

Пиктоны удерживали за собой ворота Пуату, и уже развивался под названием Лемонум будущий город Пуатье. Три народа расположились, один за другим, в нижнем течении Луары: туроны в Турени, андекавы в Анжу и, наконец, намнеты в устье реки, где находился старинный уже тогда порт Корбило (Нант). Армориканские общины представляли собой отдельную группу народов. На Арморике, поздно завоеванной кельтами, в значительной мере сохранялось первобытное население. Там были живы прежние традиции, в особенности религиозные. Все эти народы объединил между собой Атлантический океан, они обладали мощным морским флотом. Венеты были самым большим из этих народов; это они на протяжении веков обеспечивали торговлю оловом между Корнуоллом и западной Галлией, что позволило им достичь процветания. На севере Арморики жили осисмии в Финистере, кориозолиты в Кот-дю-Нор и редоны, которые, должно быть, дали свое имя городу Ренну. В Нормандии проживал многочисленный народ аулерки, название которого можно встретить в Бургундии и дальше, вплоть до Италии; к несчастью, они утратили свою силу, распавшись на аулерков-эбуровиков в Эр, аулерков-диаблинтов в Майене и аулерков-кеноманов в Сарте. На побережье Ла-Манша разместились меньшие по численности народы, из которых назовем венеллов на полуострове Котантен и лексовиев в районе нынешнего города Лизьё.

Мы, таким образом, очутились в долине Сены, заселенной на севере белгами. Однако паризии, владевшие территорией у слияния Уазы и Марны, относились к Кельтике; это были речники, жившие в основном лодочными перевозками, и Лютецию, их главное поселение, построенное на острове, защищала река, которая была их достоянием. Выше по течению древний народ сеноны, название которого значится среди победителей в битве при Аллии, владел переправами, которые вели кратчайшим путем к Бургундским воротам и Соне. Они тоже занимались лодочными перевозками, и их столицей был речной порт Агединкум, нынешний Санс. Сена, как и Марна, брала свое начало в краю лингонов. Он представлял собой обширное плато, откуда воды растекались во всех направлениях. Значит, этот край был также средоточием дорог, и столица лингонов Андематунум (Лангр) служила крепостью. На западе от Юра простиралась обширная страна секванов, которые, судя по их имени, могли первоначально жить в долине, лежащей в верхнем течении Сены; их столица Везонтион, ныне Безансон, чудесным образом зажатая в излучине реки, господствовала над дорогой, ведущей в долину реки Ду. Швейцарская равнина некоторое время назад досталась гельветам. Первые завоеватели, быть может, оказались среди немногочисленных племен, замкнутых в Вале.

Нам осталось описать центральную часть Кельтики, где жили самые многочисленные народы. На пространствах между Сеной и Луарой, от Манта до Орлеана, обитали карнуты, люди решительные, готовые в битвах отстаивать свою свободу. Их страна считалась центром Галлии, и она действительно была таковой, если вспомнить, что окраинные области юго-востока и юго-запада были лишь наполовину заселены кельтами. Именно на земле карнутов, в густом лесу, ежегодно собирались друиды со всей Галлии, а во время войны против Цезаря карнуты много раз давали сигнал к восстанию. Аутрикум (Шартр) и Кенабум (Орлеан) были их главными крепостями. К югу от большой излучины Луары располагались битуриги, известные тем, что некогда занимали в этих краях господствующее положение. Их страна была процветающей и густонаселенной: кроме Аварикума (Бурж), одного из самых красивых городов Галлии, битуриги владели еще более чем двадцатью важными поселениями. Эдуи благодаря своей стойкости отвоевали себе обширные владения между Луарой и Соной. Хозяева этих двух рек, а также долины Йонны и ее притоков, они господствовали на территории, где соединяются бассейны трех больших рек. В центре их владений высился надежный бастион – горный массив Морван, яркое воплощение единства окружающих территорий. На угрюмом холме эдуи построили свою главную крепость – Бибракте (до наших дней не сохранилась, но дала имя холму Бёвре); на реках развивались активно действующие порты: Кабиллонум (Шалон-сюр-Сон) и Матискон (Макон) на Соне, Декетия (Десиз) на Луаре. К северу от государства эдуев располагался священный город Алезия, которому предстояло выдержать памятную осаду; город принадлежал мандубиям, маленькому народу, состоявшему в дружественных отношениях с эдуями. Обширная область Центрального массива принадлежала арвернам. Это были крепкие люди, неукротимой силы духа, стойкие в битвах. Укрывшись в горной местности, в крепостях, таких, как Герговия, великолепно защищаемых естественными преградами, они могли долго сопротивляться врагу. В борьбе против Рима арверны дали, быть может, самых ловких и решительных военачальников.

4. Белгика

Северную и северо-восточную часть Галлии занимали народы, которые назывались общим именем белги. Последние из кельтских завоевателей, менее цивилизованные, они свято хранили традиции воинской доблести. В низовье Сены, в области Вексен, обитали велиокассы, а на побережье, в области Ко, – калеты. На север, на реку Сомму, пришли амбианы и основали поселение Самаробрива, ныне Амьен; он стоит там, где дорога, соединяющая Па-де-Кале и Буш-дю-Рон, пересекает реку и оба берега связывает старинный мост. Болотистой Фландрией владели морины и менапии. Двигаясь вглубь Галлии, можно было встретить более мелкие племена, такие, как атребаты, жившие в районе Арраса, и нервии, которым принадлежали долины рек Эско и Самбра. Славились своей отвагой недоверчивые по характеру белловаки в Бовези; свессионы занимали богатые земли Суасоннэ, их крепость называлась Новиодунум. Более значительным народом были ремы в Шампани, обитавшие в междуречье Уазы и Марны. По величине занимаемой территории и ее местоположению, по численности населения и богатству жителей ремы могли бы играть связующую роль в центре Белгики, но они не сумели подняться выше мелочного соперничества. Дурокорторум, ныне Реймс, был их главным поселением.

Три народа жили по берегам реки Мозель. Левки населяли долины в верховьях Мёза и Мозеля, их земли простирались вплоть до Вогезов. Медиоматрики назывались так потому, что обитали в среднем течении реки. Обширная страна тревиров раскинулась от Мёза до Рейна – на их территории эта великая река сливалась с Мозелем. Будучи великолепными наездниками, тревиры – галлы, смешанные с германцами, – отличались своими боевыми качествами. Ниже по течению, на левом берегу Рейна, жили адуатуки вместе с кимврами и тевтонами. В долинах по нижнему течению Мёза и Рейна – германцы, численностью превосходившие четыре или пять народов, упомянутых Цезарем, из которых самым большим были эбуроны. Тем не менее вожди эбуронов носили явно галльские имена, и эти народы, откуда бы они ни происходили, действовали заодно с другими белгами против захватчиков, двигавшихся с противоположной стороны Рейна, равно как и против римских завоевателей: вождь эбуронов Амбиорикс был одним из самых яростных врагов Цезаря.

5. Типы поселений

В Галлии во времена Цезаря существовало три основных типа поселений. Самыми распространенными, пожалуй, были отдельные жилища, расположенные в сельской местности, или aedificia; следующий тип – небольшие населенные пункты или vici; наконец, самыми крупными поселениями были oppida или urbes. Рассмотрим каждый из них.

Aedificia, очень часто упоминаемые в «Записках» Цезаря, – это частные жилища, отвечавшие двум целям. С одной стороны, они служили резиденциями крупных галльских собственников, которые, похоже, любили жить в сельской местности. Именно в таком aedificium'e, выстроенном посреди лесной поляны, вождю Амбиориксу однажды удалось укрыться от солдат Цезаря, в связи с чем проконсул отметил, что галлы очень часто живут в окружении лесов. С другой стороны, этот же самый термин используется для обозначения жилищ галльских земледельцев и хозяйственных построек – риг и стойл для скота. Когда Цезарь вознамерился разорить области менапиев и эбуронов, он приказал сжечь все aedificia, которые смог обнаружить. Таким же образом действовал Верцингеторикс, пожелавший заставить голодать римскую армию. В текстах явно описывается то, что мы сегодня называем фермами. Вероятно, некоторые aedificia играли двоякую роль: служили жилищами своим хозяевам и одновременно являлись центрами сельскохозяйственного производства. Такой тип поселения объясняется прежде всего определенным пристрастием галлов к уединенной жизни на лоне природы, а также желанием шире использовать землю. Он свидетельствует о приросте населения, вынуждающем постоянно осваивать новые земли. Наконец, он предполагает относительную надежность, позволяющую семье жить в уединении, не подвергаясь при этом слишком большой опасности. Таким образом, этот тип поселения, по-видимому, соответствует уже довольно развитой цивилизации.

Небольшие населенные пункты, названные vici, что можно приближенно перевести как «деревни», обусловлены более древней традицией. Первоначально люди собирались вместе, чтобы быть сильнее, чтобы легче было корчевать лес и противостоять возможным попыткам разбойного нападения. Мы уверены в этом, когда речь идет о кельтах бронзового и раннего железного веков; появление в той или иной местности курганов и остатков каменных стен позволяет предположить, что где-то неподалеку находятся настоящие деревни. Давний обычай селиться вместе, хоть и был нарушен модой на отдельно стоящие фермы, не исчез совсем в I в. Vici были чаще всего земледельческими деревнями, так как их сжигали, наряду с фермами, всякий раз, когда хотели уничтожить ресурсы какой-либо области. Некоторые деревни занимались иной деятельностью: производственной, торговой или религиозной. Если говорить о количестве деревень, то известно, что, например, у гельветов их было четыреста. Число довольно большое, но, принимая во внимание размеры территории, населенной гельветами, можно предположить, что отдельно стоящих ферм у них было намного больше. В этом легко убедиться. Допустим, что в четырехстах галльских деревнях проживало 100 тыс. человек. Мы знаем, что 260 тыс. гельветов покинули Галлию. Остается 160 тыс. человек, которых нужно распределить между оппидумами, которых было всего лишь двенадцать, и aedificia. Постоянное население оппидумов было немногочисленным. Если количество людей, живущих на фермах, достигало 100 тыс., то мы вправе предполагать, что деревушек было по меньшей мере две тысячи. Впрочем, соотношение vici и ферм менялось в зависимости от района Галлии: по-видимому, число ферм возрастало в областях спокойных, таких, напри мер, как страна битуригов, где их имелось великое множество, и сокращалось в пограничных районах, где всегда можно было опасаться вторжения германцев.

Крупные населенные пункты назывались Цезарем то oppida – укрепления, то urbes – города; оба названия порой были взаимозаменяемыми, что мы наблюдаем в отношении такого поселения, как Алезия. Спорным является вопрос о том, имелись ли у галлов города в полном смысле слова. По правде сказать, термин «оппидум» употребляется гораздо чаще, а населенные пункты, подчас именуемые городами, на самом деле – типичные крепости. Таковы Аварикум, Герговия и Алезия. Цезарь повествует, кроме того, о двадцати городах битуригов, которые были сожжены в один день; однако в предыдущей главе «Записок» Верцингеторикс, ратуя за систематические поджоги, называет эти поселения крепостями. Таким образом, может сложиться впечатление, что у галлов были только крепости. Когда Цезарь ненароком употребляет слово «города», это значит, что он на мгновение упускает из виду военный характер этих населенных пунктов и рассматривает их исключительно с точки зрения живущего там гражданского населения. Решить эту проблему предстоит археологии. В действительности, исследуя местоположение сколько-нибудь значительных поселений, убеждаешься, что большинство их занимает оборонительные позиции, неравноценные по важности, но явные. Стало быть, это оппидумы в полном смысле слова.

Чаще всего оппидумы располагались на вершине крутой возвышенности, связанной лишь узким проходом с цепью других возвышенностей, частью которой она являлась. Крутизна утесов и, если в них была необходимость, оборонительные сооружения, стены прерывистые или сплошные – вот что преграждало доступ в крепость. К примеру, оппидум адуатуков (Мон-Фализ в Арденнах?) был защищен грядой обрывистых скал. Попасть в крепость можно было только с одной стороны, по пологому склону шириной 200 футов; двойная, очень высокая стена, возведенная в этом месте, позволяла закрыть оппидум в случае появления противника. По этому описанию мы узнаем тип укрепления, наиболее часто встречающийся, – так называемые вертикальные балки с перекрытиями. За такой стеной адуатуки хранили все свое богатство, там же находило убежище большинство населения. Когда римляне завладели крепостью. Цезарь взял в плен пятьдесят три тысячи человек.

Еще более обширным предстает Бибракте, главный оппидум эдуев, занимавший всю вершину большого холма. Это одно из самых обследованных поселений, его раскопки проводились в конце XIX в. Г. Бюйо, жителем города Отён, затем Ж. Дешелетом. Холм Бёвре, получивший свое название от несохранившейся цитадели, – один из самых высоких в гряде Морван, он образует мощный бастион, полностью изолированный от других возвышенностей. Оппидум, очень большой, занимал не только верхнюю террасу, постройки располагались и на склонах; непрерывная стена, повторяющая все изгибы холма, вилась прямо по склону, протянувшись, в соответствии с уровнем рельефа, более чем на пять километров. Огороженная территория со множеством источников равнялась по площади 135 гектарам. Незабываемое впечатление оставляют в наше время места раскопок и археологический музей. Такие крупные оппидумы, как Алезия и Герговия, были чуть менее грозными и обширными. Алезия смогла дать убежище армии численностью восемьдесят тысяч человек.

В равнинных областях существовал другой тип оппидумов. Крепость строилась на реке или болоте либо, еще надежнее, укрывалась на острове, между рукавами реки. Именно так расположилась Лютеция, крошечный оппидум паризиев. Аварикум, большую крепость битуригов, с трех сторон прикрывали река и болота, а единственный проход к крепости преграждали мощные стены. Пояс укреплений Аварикума, контуры которого недостаточно известны, должно быть, оборонял довольно значительное пространство, поскольку в конце века Цезарь установил, что там могли спрятаться сорок тысяч человек.

Различные тексты позволяют нам понять основное назначение оппидумов. По сути говоря, это были не города, но прежде всего убежища. Кто, впрочем, станет сомневаться, что высотное местоположение оппидумов диктовалось не удобствами проживания, а стремлением защитить себя от врагов? Бёвре совершенно не подходил для того, чтобы стать колыбелью города: холм высится в стороне от проезжих дорог, на него очень трудно взобраться, высота и открытость всем ветрам делают его крайне малопригодным для повседневной жизни. В силу этого ученые долгое время возражали против того, чтобы определять местонахождение Бибракте на холме Бёвре. Мыслимое ли дело – город на высоте 800 метров, на обледенелом плато, где Цезарь устроил свои зимние квартиры, – рассуждали скептики. Ошибочным было искать город там, где галлам требовалось главным образом возвести убежище. Если люди приложили огромные усилия, чтобы окружить гору крепостной стеной, то они, по-видимому, хотели чего-то иного, нежели просто обустроить постоянное место жительства для многочисленного населения.

Оппидумы первоначально служили прежде всего местом, где человек мог в случае опасности защитить себя, скот и имущество. Они являлись местом встречи противников, бастионами, которые обеспечивали могущество тому или иному народу. Такой способ самозащиты был не нов. Он возник в далекой древности. Многие оппидумы, в особенности небольшие, были укрепленными деревнями эпохи неолита, которые потом просто-напросто перестроили. Эти старые укрепления были оставлены, но население вновь поспешило занять их, когда кимвры стали наводить ужас по всей Галлии. Тогда наши предки укрылись за крепостными стенами и могли выдерживать длительные осады. Память об этой войне вызывала в людях большой страх и вынуждала строить новые крепости. Возникли большие оппидумы позднего латенского периода. Изучая погребальные обряды, Дешелет смог определить время основания Бибракте: конец II – начало I в. до н. э.

Впоследствии подобные оппидумы стало обживать оседлое население. Раскопки в Бибракте обнаружили на территории крепости хижины ремесленников. Однако не стоит упускать из виду, что кварталы местных жителей составляли лишь малую часть всей территории Бибракте. Ремесленники находили среди людей, посещавших оппидум, достаточное количество заказчиков. Дело в том, что главенствующее положение Бибракте, его притягательность в глазах эдуев придавали ему новые черты, которые с каждым днем становились все ощутимее. В оппидуме хранили собранный урожай – такой вывод можно сделать на основании того, что Цезарь, пожелавший пополнить свои запасы зерна, направился в Бибракте. Раскопки открыли место, где совершались торговые сделки, – настоящий форум, где было найдено большое количество монет, выпущенных разными народами Галлии. Оппидум был не только хранилищем и рынком, но и центром политической жизни. В крепости заседал сенат; в 52 г. там состоялось всеобщее собрание народов Галлии. После взятия Алезии Цезарь обосновался в Бибракте, избрав его в качестве удобной базы, откуда рукой подать до вероятных противников. Холм отчасти утратил свою суровую изолированность; хорошие дороги связали его с портами Соны и Луары. Конечно, населенные кварталы были разделены большими пустынными пространствами, однако мероприятия торгового, политического и, разумеется, религиозного характера время от времени привлекали в Бибракте все большее количество людей, и оппидум принимал облик столицы.

Аварикум у битуригов, вероятно, претерпел сходную эволюцию. Галлы не стали бы умолять Верцингеторикса сохранить их город, если бы речь шла о простом кольце укреплений. За стенами Аварикума находилось множество построек, улицы, площади; там были собраны большие богатства. Кенабум, оппидум карнутов, похоже, служил прежде всего товарным складом; та же тенденция, и даже более отчетливо выраженная, просматривается в Шалон-сюр-Сен. Римские торговцы обосновались в этих двух городах тотчас же после прихода легионов. Бибракте и Аварикум, конечно, являют собой примеры исключительные. Аварикум слыл самым привлекательным городом Галлии; не стоит думать, что другие поселения развивались так же стремительно. Как бы то ни было, у самых больших народов, лучше других организованных политически, в середине I в. до н. э. имелись поселения, развитие которых шло по урбанистическому пути.