Текст книги "Хранимая троллем (ЛП)"

Автор книги: Эми Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

11

Омейка

Я думаю о словах Дайна всю оставшуюся часть дороги к нему домой. Я умираю от желания спросить его, почему он так уверен, что причинил бы мне боль. Очевидно, что вопрос о его обжигающем оргазме должен быть решен. Но он сказал, что для этого есть специальный ритуал. Так почему он не сделает этого со мной?

Тем не менее, сегодня не время давить на него. Хотя он кажется намного спокойнее, чем когда мы только покинули ресторан, ясно, что у него все еще много всего на уме.

Его дом такой же огромный, каким я его помню. Каменные поверхности смягчены роскошной мебелью и теплым освещением. Один только пушистый ковер на его полу вызывает у меня желание свернуться на нем калачиком и никогда не уходить. Вместо этого я снимаю туфли и со вздохом зарываюсь пальцами ног в пушистый ворс.

Дайн смотрит на меня долгим взглядом с кухни, куда он пошел за напитком для меня. Он приносит мне водку с лаймом и настаивает, чтобы я села на его огромный кожаный диван и положила ноги ему на колени. Я почти таю на сиденье, когда теплые, твердые пальцы разминают мои ноющие мышцы. Боже, его руки восхитительно ощущаются на моих ноющих ногах. Как один из тех массажей горячими камнями, но если бы камень был мягким и мог бы еще и растирать тебя. Должна ли я спросить его, что он имел в виду, когда сказал о том, что позаботится и обо мне?

Прямо перед тем, как я превращаюсь в бескостную кашу, он замедляет ритм и смотрит на меня, его пылающие красные глаза изучают мои.

– Мне не нравится, что ты встречаешься с другими клиентами.

Я испытываю спорные чувства по этому поводу. На самом деле я хотела, чтобы он сказал: «Мне не нравится, что ты встречаешься с другими парнями». Означает ли это, что он все еще думает о себе как о клиенте, и это соглашение временное? Я знаю, что именно так мне следует думать об этом, но, кажется, я не могу заставить свое сердце согласиться с этим.

Почему это его должно волновать, если для него я всего лишь эскорт? Но, если это значит больше, почему он так сформулировал свои слова?

Меня должны больше волновать сварливые, собственнические нотки в его тоне. Но этого не происходит.

– Означает ли это, что ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе? – я стараюсь говорить беззаботно, слишком напуганная, чтобы спросить о том, что на самом деле у меня на уме.

– Да! – его рука крепче сжимает мою ногу. – Именно поэтому я звонил в Чудовищные Сделки сегодня. Сколько мне нужно заплатить? Скажи мне, и все будет твое.

Уголки моего рта опускаются лишь на мгновение. Итак, я все еще эскорт. Конечно, это так. Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы позволить себе на мгновение подумать…

– Думаю, это зависит от того, как часто ты хочешь меня видеть. Я не могу видеть тебя каждый день.

– Но ты не будешь встречаться с другими клиентами?

Я качаю головой.

– Нет, детка. Нет, если ты хочешь меня только для себя, – глупо, Омейка. Я все еще не могу отказать ему в том, что он хочет. – Впрочем, у меня есть другая работа.

Кажется, при этом он немного расслабляется. Его большая теплая рука скользит вверх по моей ноге и обратно вниз, лаская и поглаживая.

– В чем заключается твоя другая работа?

– Я библиотекарь.

Он смеется. Это такой теплый, насыщенный звук, что я сажусь, чтобы лучше видеть его лицо. Мне нравится, как морщинки появляются у его глаз, словно крошечные трещинки в выветрившемся камне.

– Это был не тот ответ, которого я ожидал.

Я улыбаюсь.

– Это реакция большинства людей. Думаю, библиотекарь и эскорт не часто встречаются в одном человеке. В действительности, я всегда хотела быть писательницей. Я так люблю книги и чтение.

– Так что же тебя остановило?

Я откидываюсь на спинку дивана, позволяя ему убаюкивать меня поглаживаниями своих рук вверх и вниз по моей ноге.

– Я не уверена, что создана для этого. Во всяком случае, не художественная литература. У меня никогда не было истории, которую я бы хотела рассказать. Но я пишу книгу. Научно-популярную книгу. Обычаи, брачные ритуалы и сексуальное воспитание различных сверхъестественных существ.

Я ожидаю, что он снова рассмеется. Это глупая идея.

Когда я поднимаю глаза, он изучает меня своим серьезным взглядом.

– Это превосходно.

– Что? Никто бы этого не прочитал.

– Я не согласен. Я думаю, что многие люди прочитали бы это. Они должны прочитать это. Очень многие виды не записывают подобные вещи. Молодым приходится полагаться на метод проб, ошибок и инстинкт, а это может быть рискованно.

– Это ужасно. Половое воспитание важно. Например, тролли. Люди должны знать о сперме троллей.

Он хмурится.

– Ты имеешь в виду, чтобы они держались от нас подальше?

– Нет! Ты сказал, что есть способ защитить своего партнера. Если бы люди знали об этом, им не нужно было бы бояться.

Он качает своей большой головой.

– Они все еще должны быть напуганы. Посмотри на меня.

– Это все, что тебя сдерживает? – я взволнованно сажусь. – Давай проведем ритуал прямо сейчас.

Дайн отдергивает руки, как будто это у меня кипящая сердцевина.

– Не проси меня об этом. Я не буду проводить ритуал. У меня не будет надежды сдержаться, если мы это сделаем.

Я хотела бы надавить на него еще немного. Я не должна. Ясно, что он не согласится на это, и я из всех людей должна искать восторженного согласия. Внезапно он хватает меня за лодыжки и разводит мои ноги в стороны, притягивая меня вперед. Я соскальзываю с дивана к его лицу. Затем он смотрит на меня снизу вверх, между моих ног, откуда любой парень выглядит хорошо, но Дайн в особенности.

– Тебе нужно удовлетворение, Омейка? Поэтому ты так сильно протестуешь?

Моя киска, которая, как я думала, успокоилась, мгновенно снова наполняется влагой, и я задыхаюсь.

Дайн глубоко вдыхает, потираясь кончиком своего большого тупого носа о промежность моих трусиков, и, клянусь, они залиты водой.

О Боже. Этот тролль слишком уверен в себе для парня, который никогда раньше этого не делал. По крайней мере, я думаю, что он девственник. Именно это он и подразумевал. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, возможно, у него был секс с другими монстрами, просто не с человеком.

Шквал мыслей взлетает и ускользает от меня, когда горячее дыхание согревает внутреннюю поверхность моих бедер. Мгновение спустя язык Дайна ласкает складку бедра вдоль края трусиков, забираясь под них, дразня меня, но не касаясь того места, где я хочу его.

Я стону и хватаюсь за его голову. Надеюсь, он не возражает.

Я почти уверена, что он этого не сделает, когда низкий рокот его стона проходит прямо сквозь меня. Огромные руки под моей задницей притягивают меня ближе, и он целует промокшую ткань моих трусиков. Я не знаю, его ли это слюна, или мои соки, или и то, и другое. Я чувствую, какие они влажные, и они практически дымятся от тепла, исходящего от Дайна.

– Прочь, – он дергает за трусики. – Позволь мне овладеть тобой.

Я хочу снять их, но в следующее мгновение он срывает их с меня, роняя бесполезный материал на пол и снова раздвигая мои ноги еще шире.

О черт. Он раздвигает мои складки толстым большим пальцем и погружается лицом в мою пизду, как будто это его последняя трапеза. Издаваемых им голодных звуков достаточно, чтобы у меня закатились глаза. Я хватаюсь за диван изо всех сил, пока он пожирает меня. Он неряшливый. В его поедании киски нет стратегии. Но он направляется прямо к моему клитору, находя его после нескольких ударов своего большого языка. Когда он попадает точно в нужное место, я громко стону, хватаясь за его волосы.

– Вот так, детка. Прямо здесь. Вот так.

Давление, энтузиазм. Через несколько минут я схожу с ума. Его два больших клыка раздвигают шире половые губы, чтобы он мог поглощать меня глубже. Все те разы, когда я трогала себя для него, пока он смотрел, не были потрачены впустую. Это мужчина, который замечает детали.

Как раз в тот момент, когда я желаю чего-то большего, он просовывает в меня один толстый палец, до самой костяшки.

Я кончаю, быстро и сильно, заливая его руку и подбородок. Мои ноги дрожат, а живот сжимается. Моя киска пульсирует вокруг него, как будто я могу каким-то образом удержать его там.

Дайн удивленно смотрит на меня.

– Блядь.

Я смеюсь.

– Детка, я знаю.

– Еще раз, – его тон требовательный. Он не терпит неповиновения, но я его не боюсь. Мой сварливый тролль никогда бы не причинил мне вреда.

– Правда?

– Да! Я хочу, чтобы ты снова кончила для меня, – на этот раз он начинает двигать пальцем, поглаживая внутренние стенки моей киски, немедленно добиваясь от меня большего удовольствия. Я уже на грани, чувствительная от оргазма, который он только что выжал из меня. Чтобы снова оказаться на грани, не требуется много времени.

Я вздрагиваю, когда его горячий рот снова опускается на мою киску. Когда он проводит языком по моей влажности, я вздыхаю. Я сжимаюсь, когда он посасывает мой клитор, и кончаю, пока он двигает пальцем и ртом в унисон.

Каким-то образом он вызывает еще два оргазма в моем уставшем теле, и я падаю обратно на диван. На этот раз, когда он поднимает взгляд, его лицо покрыто моей смазкой, а глаза темнее, чем я когда-либо видела.

– Такая красивая, – его тон мягкий и благоговейный.

– Спасибо тебе, детка.

– Я серьезно. Ты идеальна. Спасибо, что поделилась этим со мной.

– Это я должна тебя благодарить, – я пытаюсь сдержаться, но зевок вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить.

Дайн хмурится.

Прежде чем я успеваю ответить, он поднимает меня и несет по коридору в роскошную спальню, где кладет на кровать.

– Я доплачу сегодня вечером, если смогу задержать тебя до утра, но не бойся, что я побеспокою тебя. Я буду спать в своей комнате в другом крыле дома.

Опасный. Он такой, такой опасный, и я слишком легко поддаюсь ему.

Я улыбаюсь, когда он укладывает меня в постель.

– Детка, тебе лучше быть осторожным. Девушка может привыкнуть к этому.

После всех оргазмов, лежа на роскошном матрасе, я едва помню, что нужно зарегистрироваться в приложении ЧС и сообщить им, что я сменила клиента. С легким уколом разочарования я пишу сообщение, что я с Хисондайном, который сделал бронь в последнюю минуту. Как я могла забыть, что это работа?

И все же эти мысли исчезают, когда я ложусь на спину и закрываю глаза, вспоминая, какие чувства он вызывал у меня своими огромными руками, своим ртом и этими горящими глазами, которые смотрят на меня так, словно я драгоценна.

Я засыпаю, даже не беспокоясь о том, что от хлопчатобумажной наволочки Дайна мои косички растреплются, или о том, что я не взяла с собой зубную щетку или смену одежды. Просто быть рядом с ним, чувствовать его рядом так хорошо, что я погружаюсь в крепкий сон без сновидений, какого не было уже несколько месяцев.



12

Хисондайн

Я стою в дверях своей гостевой спальни и наблюдаю за ней. Бледный утренний свет начал пробиваться сквозь занавески, вероятно, тоже в поисках ее красоты. Я мог бы наблюдать за ней весь день.

Я не должен.

Я сказал ей, что не буду ее беспокоить. Конечно, если она проснется и увидит, что я стою здесь и наблюдаю за ней, пока она спит, она будет встревожена. Кто бы на ее месте не беспокоился? Посмотрите на меня. Я знаю, что сверхъестественные существа больше не прячутся, но это не значит, что я не вижу отвращения во взглядах большинства людей. Отвращение или откровенный страх.

Омейка шевелится, перекатывается на спину и поднимает одну руку над головой. Одеяло сползает и обнажает намек на темный сосок. У меня слюнки текут, но мне кажется вдвойне неправильным смотреть на нее вот так, когда она не знает, что я здесь.

Так тихо, как только могу, я подкрадываюсь к ее кровати и натягиваю одеяло, чтобы снова укрыть ее. Мне следовало одолжить ей что-нибудь для сна. Я должен был отпустить ее домой, к себе, где у нее есть все, что ей нужно, вместо того, чтобы настаивать на том, чтобы держать ее здесь, как… ну, как тролль, который нашел свою пару.

Я хмурюсь, отгоняя глупую мысль. Она станет моей куной не раньше, чем феникс может завладеть морским чудовищем. Но как я могу отрицать признаки? Ее запах – подобного я никогда раньше не чувствовал. Ее прикосновения успокаивают мою ярость. Глубокое, непреодолимое желание заявить на нее права и обладать ею всеми возможными способами.

И все же она человек.

Омейка открывает глаза прежде, чем я прихожу в себя настолько, чтобы пошевелиться. Она моргает, глядя на меня, прежде чем медленная улыбка расползается по ее лицу, и у меня перехватывает дыхание.

– Ну, доброе утро.

– Прости. Мне не следовало тебя беспокоить.

– Не говори глупостей, – она садится, открывая мне полный вид на обе прекрасные груди, и у меня сжимается горло. Я не могу поверить, что это совершенное создание позволило мне прикоснуться к ней. Прошлой ночью позволила мне сотворить с ее телом невыразимые вещи.

От одного воспоминания у меня подергивается член.

– Тебе нужно сегодня на работу? Я не буду мешать тебе.

Я качаю головой.

– Нет. Сегодня никакой работы, – Баббрур отменил мои сегодняшние встречи, и я собираюсь воспользоваться этим. – Останься.

Она улыбается мне.

– Тогда у тебя есть что-нибудь, что я могу съесть? Я умираю с голоду. Я забыла поужинать вчера вечером.

Я молча проклинаю себя. Мне следовало подготовиться гораздо лучше. У меня в доме нет ничего, что подошло бы человеку.

– Я отведу тебя куда-нибудь. Куда захочешь.

Омейка смотрит на себя сверху вниз.

– Ах… звучит мило, но у меня есть только та одежда, в которой я была прошлой ночью.

– Не проблема, – это я могу решить легко. – Прими душ, и у меня найдется что-нибудь для тебя, когда закончишь.

Ее глаза расширяются, но она соскальзывает с кровати и идет в ванную, доверяя мне довести до конца мое нелепое заявление.

Я спешу в гостиную и звоню Баббруру.

– Мне нужна женская одежда. И обувь. Что-нибудь, что она сможет надеть на поздний завтрак. И что-нибудь на потом. Просто много одежды. Доставь ее сюда через полчаса!

– К-какая одежда? Какая женщина? Какой у нее размер?

В конце я даю ему инструкции приобрести одну и ту же вещь разных размеров и привезти все это мне как можно быстрее. Верный себе, маленький гном добрался сюда за сорок минут, что, должно быть, какое-то чудо.

Тем временем Омейка надевает одну из моих рубашек. Меня так и подмывает сказать, чтобы она надела ее на поздний завтрак, но я не могу допустить, чтобы кто-то, кроме меня, смотрел на ее голые ноги, исчезающие под рубашкой большого размера, и на то, как ткань сползает с одного плеча, обнажая гладкую кожу цвета умбры.

Когда я выхожу из душа, то нахожу ее в библиотеке, изучающей полки, заполненные сухими техническими руководствами. Я не могу поверить, что она смогла найти здесь что-то интересное для себя, но когда я вхожу, она оборачивается и улыбается мне.

– Я должна была догадаться, что ты из тех парней, у которых есть библиотека. Мог ли ты быть еще совершеннее?

Мое сердце замирает, и я должен напомнить себе, что она хороша в том, что делает. Мне неприятно думать, что это ее работа, но такова реальность. Хотя она доставляет мне удовольствие всеми возможными способами и делает это так, как будто это легкое дело, я не могу позволить себе забыть, что плачу ей. Была бы она все еще здесь, если бы не это? Невозможно.

И все же, пока у меня есть деньги, я не могу отказаться от нее. Поэтому я закрываю на это глаза и еще немного дрейфую во сне.

В маленьком желтом сарафане и босоножках на каблуках, которые нашел Баббрур, она выглядит почти так же хорошо, как в моей рубашке. Улыбка Омейки, когда она поворачивается, чтобы показать мне наряд, говорит сама за себя, и я почти воспламеняюсь, когда она вкладывает свою маленькую ручку в мою, когда мы выбираемся из Хаммера возле отеля West Boulevard. Моя компания занималась его строительством пять лет назад, когда я больше интересовался курортами и жильем, чем дорогами. Мы скупали участки земли в стратегически важных местах, развивали их и продавали тому, кто предлагал самую высокую цену. И я уверен, что из ресторана на крыше этого отеля открывается один из лучших видов в городе, и я слышал, что там подают фантастический завтрак по системе шведский стол.

Лицо Омейки, когда мы выходим из лифта и проходим под увитой виноградом решеткой, того стоит. Хотя у меня от страха сковывает позвоночник, когда она бросается к прозрачной балюстраде, чтобы посмотреть вниз на открывающийся вид. Мы, тролли, плохо переносим высоту. Есть что-то неестественное в том, чтобы находиться так далеко от Матери Земли, хотя я точно знаю, что это здание такое прочное, каким оно кажется.

Я провожу ее от перил к нашему столику. Что достаточно легко сделать, когда она замечает буфет.

– Знаешь, повезло, что у меня нет моей большой сумочки, – шутит она. – Моя бабушка – королева по набиванию сумочек, чтобы извлечь максимум пользы из буфета. Я бы не хотела тебя смущать.

Я просто качаю головой и пытаюсь сдержать свою слегка маниакальную ухмылку. Если кто-то и должен смущаться, так это она. Краем глаза я замечаю взгляды, которыми люди одаривают нас. Они отводят взгляд, как только я поворачиваю голову, но я вижу их. Я привык к этому, а Омейка нет. Как она может?

Она набирает огромную тарелку с едой и настаивает на том, чтобы перегнуться через стол и скормить мне кусочки фруктов. Покончив с фруктами, тремя блинчиками и большой порцией яичницы-болтуньи, она откидывается на спинку стула с довольным вздохом.

– Ммм, потрясающе. Я люблю это место.

Мне нет. Я не могу не бросать украдкой взгляды на стеклянную балюстраду, когда думаю, что она не смотрит. Она сбивает с толку. Я начинаю вспоминать, почему я никогда не приходил сюда раньше.

Омейка хихикает.

– Мне кажется, или ты немного боишься высоты?

Я раздраженно складываю руки на груди.

– Нет.

Ее улыбка становится лукавой, и она тычет маленьким пальчиком мне в ребра. Это не должно заставлять меня ерзать, но каким-то образом легчайшее прикосновение с ее стороны вызывает у меня реакцию.

– Да! Признай это. Если нет, не могли бы мы пойти сфотографироваться? Это было бы слишком грубо?

Я не могу сдержать улыбки от ее энтузиазма. Уступая ее просьбе, несмотря на то, что от этого у меня чуть ли не мурашки бегут по коже, мы подходим к краю терассы. Прозрачная балюстрада хуже, потому что можно видеть, как пол резко обрывается и мир проваливается в небо прямо у нас под ногами.

Я содрогаюсь.

Омейка прижимается ко мне и поднимает телефон, чтобы сделать селфи. К ней подходит пожилая женщина с аккуратной седой стрижкой и ожерельем из темного жемчуга. Я мгновенно настороже, жду комментария. Некоторые люди ничего не говорят. Некоторые откровенно враждебны. Больше всего меня задевают другие. Те, кто переводят маленьких детей на другую сторону дороги, когда я прохожу мимо, или крепче сжимают сумочку, как будто я могу ее вырвать. Как будто у меня нет состояния, в тысячу раз превышающего содержимое их кошелька, доступного одним нажатием кнопки.

Неожиданно эта женщина тепло улыбается мне и протягивает руку.

– Хочешь, я сфотографирую, дорогая? У вас медовый месяц?

Я так ошеломлен, что мне нечего сказать. Омейка улыбается женщине в ответ и протягивает ей телефон. Я послушно позирую для фотографии, но уверен, что если я улыбаюсь, это больше похоже на гримасу.

– Большое вам спасибо!

Женщина возвращает телефон Омейки.

– О, совсем не проблема. Вы двое выглядите такими счастливыми вместе. Приятно видеть влюбленных молодых людей.

Хотя я с трудом могу в это поверить, Омейка не противоречит этой женщине. Она просто прислоняет голову к моей руке и улыбается.

В тот момент я почти готов был выпрыгнуть из здания и улететь домой. Ладно, это уже слишком, но мое сердце подпрыгивает, а грудь стонет от напряжения, пытаясь сдержать его. Я хватаюсь за поручень, пока Омейка не смотрит, поворачиваюсь и следую за ней к лифту.

Когда мой водитель подъезжает к ее квартире, она наклоняется ближе и запечатлевает нежнейший поцелуй на моей щеке.

– Спасибо. Я так хорошо провела время сегодня. И я не могу перестать думать о прошлой ночи.

Я качаю головой, но мое недоверие не мешает огромной ухмылке расползтись по моему лицу.

– Я надеюсь на это.

Мои мысли возвращаются ко всему, что мы разделили. К ее рукам на моем теле и ее вкусу на моем языке. Я почти закрываю дверь, отказываясь отпускать ее. Но я не могу этого сделать. Она моя только на время, не навсегда. Не важно, как сильно мое сердце жаждет, чтобы это было правдой, и как сильно инстинкты кричат мне, чтобы это было навсегда.