Текст книги "Адский поезд(СИ)"

Автор книги: Элтон Иван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Дьявол держал в одной руке перо. У него были тонки руки. Ногти – ярко красные. То ли накрашены, то ли – сами по себе таковы. В другой руке – микрофон. Он выступал на какой-то передвижной трибуны. Аудитории было не видно. Однако, за спиной, смытые за фокусировкой фотоаппарата, были видны другие существа. Там стояло нечто с рогами – еще более длинными. И еще одно – тоже с рогами – только рога были длиннее, чем тело, от чего возникало чувство подлинной несуразности. Там же было и нечеловеческое тело. То была некая сороконожка.

– М-м-м-м-м, – произнесла Аня.

– Ничего страшного, – ответил Саша.

Костя вновь отметил, что Петькин взял его подругу за руку. Саша же…. Нет, он ни о чем таком не думал. Костя все это себе нагонял. Саша, его начинало озарять.

– Так! – думал он. – Нас, именно нас, избрали. Где и когда? Возможно, представители спецслужб ходили по институтам и подбирали кандидатуры. Почему именно я? Нет, это не понятно. Но – почему не я? Дьявол, ад – это полный абсурд. Мы живем в 21-м веке. Какие могут предрассудки? Ад создан воображением древнего человека. Но им все это было нужно – нет спора. Поклонения идолам, создание государства, закабаление простых людей. Религия искусственна. Любой дурак это знает. Паркур – вот религия! Новые продвинутые движения. Блин, ну надо же, как они умеют ломать! Ведь что для них целый поезд? Набрали сюда сотрудников. Так, а камрад….. Вот, что-то мне и раньше сдавалось, что камрад Буффало какой-то не такой. Они все это инсценировали! И вот теперь они над нами измываются. Ждут, чем все это закончится. Ну надо же. И мы должны поверить в то, что поезд едет на электрическом ходу по просторам мира мертвых. Здесь есть электростанции! Железная дорога! Семафоры. Дьявол выступает с трибуны. Здорово. Да, это методы! Стоит признать! И как эта служба называется…..

– Что же делать? – Аня с надеждой посмотрела на Костю.

– Ну, я не знаю, – Костя отвечал обыденно, будто ничего не происходило.

– Действуем по ситуации, – сказал Саша.

– И, – спросил Костя.

– Ну что, и?

– Да, говори, – Аня едва не плакала.

– От нас хотят, что мы действовали.

– Кто?

– Я еще не знаю! Но мне кажется, скоро это будет ясно!

– Ты что-то знаешь?

– Да. Я еще не оформил это в мысли.

– Да? Это точно.

– Идем осматривать дальше, – сказал Костя.

– А журналы? – спросила Аня.

– Нет. Оставим их. Не надо обращать на них внимание, – произнес Саша, – мы должны понять, что тут не все так просто! Но и не так сложно. Я знаю.

– И что же ты знаешь? – спросил Костя.

– Это – метод дедукции.

– Вон оно как.

– А ты что, не веришь?

– Верю. Ладно, пойдем.

* * *

….В следующем купе также было пусто. Казалось, что теперь весь поезд пуст. Нет, не то, чтобы он стал таким. Он всегда был пустым. Механически-электрические существо, несущееся через пустоту, и на его борту – всего лишь три живых души. Полная, абсолютная, пустота. И так будет вечно. Лишь иногда, в ужасные темные вечера, эта громадина вдруг будет выскакивать из мглы, пугая прохожих….. спустя сто лет…. Спустя – двести лет.

Может – это уже случилось? И годы пронеслись? Не то же ли самое случилось в начале 20-го века в Италии?

Однако, купе было не таким уж и пустым. Видимо, люди здесь оставались до последнего. Их отпечатки были на стенах. Неизвестная сила превратила их в яркие отчетливые тени. Их лица выражали самую страшную боль, какая только возможна.

Аня стояла, прикрыв рот рукой. Она не могла говорить.

– Все это тоже создано специально, – сказал Петькин.

– Угу, – ответил Костя задумчиво.

– Должно быть что-то, что бы задевало психику. Заметьте, это напоминает какую-то картину.

– Крик, – сказал Костя.

– Что?

– Крик. Эдвард Мунк.

– А……

– Я не думаю, что это искусственно. Что испарило этих людей. Я думаю, оно вошло через двери и испарили их взглядом.

– Вот видишь, – сказал Саша, – оно на тебя действует, – этого они и хотели добиться. Тотальный контроль.

– Тотальный?

– Плотный.

– Я тебя не понимаю.

– Йоу, амиго, – было видно, что к Петькину возвращается его привычная самоотверженность, – ты ничего не понимаешь. Знаешь, в чем сила?

– Ну, и…..

– Паркур, йо! Настоящий рэп.

– Сашь, мне кажется, здесь это неуместно, – произнесла Аня.

– Нет. Вы ничего не понимаете.

– Хорошо. Объясни.

– Все это – лишь эксперимент.

Костя представил себе ясноглазого демона. Глаза – яркие, точно фары. Лучи пробивает дневной свет так, будто бы это не свет, а темнота. Лучи – лазеры. Он ходит по вагонам, неся адский огонь. Но вот только почему он действует избирательно? Впрочем, почему – избирательно? Просто не везде остаются отпечатки. И это только кажется, что смерть от такого огня моментальна. Нет, это – долгая и вечная смерть. Жертвы воспламеняются. Они горят вечно. И теперь они вот здесь, в этой стенке. Они превратились в изображения, которые испытывают адские муки. Они будут здесь все время, пока существует этот ужасный поезд.

– Ваш билетик, господа, – говорит ясноглазый демон.

– Идем, – сказал Костя.

– Хорошо, – ответил ему Петькин, – а выводы.

– Выводов никаких нет. Нужно действовать. Посмотрим на практике. Что увидим, то и примем за веру.

– Ваш билетик, – говорит Костя.

Он – ясноглазый демон. Он прожигает воздух своим зрением. Его сущность испытывает великий голод. Еще секунды, и он умрет от того, что не поест.

– Билетики! – кричит он гневно.

Люди закрывают лица руками. Они кричат от боли и ужаса, но им ничего не может помочь. Они – всецело в его власти.

– Билетики!

– Билетики!

– Билетики!

Они тянутся к сумкам и карманам. Они думают, что, показав свои билетики…..

Он не выдерживает и включает свою печь. Огонь испаряет сущности. Души лопаются. Они не выдерживают, и из них вылетают ядра. Он всасывает их, чувствуя наслаждение.

Она пытается закрыться руками…..

Нет, это уже не она. Тело уже превратилось в пар……

– Идем, – сказал Саша.

– Да, – Костя точно очнулся.

…. Картина следующего вагона была еще более наглядной и не менее ужасной. Только – неизвестный свет не испарил тела. Здесь находились скелеты. Скелеты в одежде. Они находились в купе в неестественных позах. Руки – широко расставлены. Головы – запрокинуты. Рты раскрыты. Они как будто кричали перед смертью.

Но ведь – стоит отметить – никто ничего не слышал.

Ткани на костях не было. Они были «обработаны» идеально. На вскидку их можно было принять за школьные экспонаты, сделанные из пластмассы.

– Тоже самое, – подумал Костя, – нет, не то.

Перед глазами у него возникала картина – сама собой, точно ее вызвали кликом мышью по иконке на рабочем столе. Он сам удивился – это было слишком явно, но – также – в этом умопомешательстве скрывались тепло и радость. Это было странно. Он ясно отдавал себе отчет в том, что происходит.

– Какой кошмар, – сказала Аня.

– Да, да, – Саша говорил первое, что приходило ему в голову.

Но у него не было никаких конкретных мыслей. Он и понятия не имел, что делать.

Костя увидел существо, вошедшее в вагон. Это был проводник, в руках у него был поднос с горячим чаем. К проводника были острые клыки и хвост.

– Здравствуйте, – он поздоровался спокойно, вальяжно.

Люди застыли на месте. Это был ровный, перманентный, ужас.

– Чаёк, – обрадовано сказало существо.

Оно обнажило ладонь – это было что-то ужасное, с массой тонких желтых пальцев. Ладонь проводника напоминала пучок из толстых ниток. Десять, двадцать, сто……..

– Что же тут произошло? – спросил Саша.

– Это был проводник, – ответил Костя сонно.

– А-а-а-а-а. Какой проводник?

– Не знаю. Проводник – и все.

– С чего ты взял? – спросила Аня.

– Не знаю. Не знаю.

– Ужас какой.

– Н-да, – заключил Костя.

– Ты какой-то странный, – сказала она, – ты очень странный. Такое ощущение, что ты спишь на ходу, и ничего не происходит.

– Я не сплю, – ответил Костя все так же вяло.

– Ладно. Пойдемте отсюда.

– Нет, – произнес Саша, – нам надо все осмотреть. Мы не должны играть по их правилам. Они хотят, чтобы мы во все поверили. Я уверен, – он приблизился к первому скелету и осторожно потрогал его пальцем, – я уверен, что тут должно быть все просто. Что это? Пластмасса?

– Это кость, – сказал Костя.

– Ага. Значит, я тут все бьюсь, бьюсь, а с вами, оказывается, уже все ясно. Вы купились. То есть, это они вас купили. Так. Та-а-а-к. Хотя…. Черт, а как похоже. Нет, ну вы подумайте сами. Скелеты….

– Ты какой-то странный, – произнесла Аня.

Она имела в виду Сашу.

У Кости же снова что-то переключилось. Он видел, как проводник, улыбаясь, сделал первый шаг.

– А-а-а-а-а! – завопила женщина.

– Чаёк, чаёк, – произнес он с присвистом.

– Господи…..

Другая женщина открыла окно, чтобы выпрыгнуть. Ей было все равно. Ее действия напоминали то, что делают в панике при пожаре на высоких этажах. Что угодно, только не это.

– Вот ваш чай!

И он выплеснул содержимое стакана на тело женщины, и оно зашипело. Раздался крик адской боли. Чай пожирал тело стремительно. Кто-то попытался проскочить мимо проводника, но ничего не вышло. Он оттолкнул его своим удивительно крепким хвостом.

– Вы не хотите выпить?

Он привлек к себе мужчину и раскрыл его рот всеми многочисленными пальцами.

– Нет! – это был крик отчаяния.

Горячий чай был вылит в рот. Мужчина вздрогнул, сделал шаг назад и облокотился на столик. Внутри него что-то заурчало. Он выставил перед собой руки, и, тяжело дыша, посмотрел на свои ладони. Ничего не происходило. Казалось, он видит что-то, чего не видят другие. В этот момент раздалось шипение. Он было все громче и громче, и вот – словно открылся клапан. Он находился на голове жертвы. Вверх ударила струя ярко-белого пара.

– А, – произнес человек.

– Хороший чаек, – заметил проводник.

Он двинулся дальше.

– Они пили чай, – сказал Костя.

– Какой чай? – Саша приподнялся.

Он осматривал скелет в одежде с видом следователя.

– Ладно, – ответил ему Костя.

– Ты так считаешь?

– Нет. Надо идти. Здесь больше делать нечего.

– Ну…..

– Да, Сашь, пойдем! – воскликнула Аня.

– Ну….

– Идем, идем.

– Ладно. Но только я сюда вернусь.

…..Следующее купе же по своему содержимому удивило всех. Там сидели и играли в карты четверо студентов. На столе стояли стаканы и пиво. Окно было открыто. Дым стоял столбом. За окном неслась все та же сверх зеленая даль, но никто из ребят, казалось, не обращал никакого внимания на эту странность.

– Кто сдавал? – спросил один, белобрысый весельчак.

– У кого последняя взятка была?

– У Васи.

– Вась, ходи.

– Да что ты, нечем ходить, – и, повернувшись к гостям, добавил, – здрасти. Чо, к нам?

– Ну, типа того, – ответил Саша.

– А-а-а-а.

– Пацаны, а есть пиво? – спросил самый крайний.

– Тут не только пацаны, – уточнил Костя.

– О, точно. По натуре. Ну?

– Так вы что, ничего не видели? – спросила Аня.

– Видели, – ответил тот, которого назвали Васей, – вот щас. Двое парней, одна девушка. Чо ищем?

– Офигеть!

– А чо? Что-то случилось?

* * *

– Не могу поверит, чтобы вы ничего не заметили, – сказала Аня.

Первого из ребят звали Алёша. К нему так все и обращались: Алеша! А-лёша! А-а-а-а-лёша. Он был словно определенным центром добра. То есть, как и положено студенту, Алеша свое добро повсюду не распространял, но – главным его достоинством было то, что он не нервничал.

– А чо, а?

– Где? Га? Что, кого-то убили?

– А-а-а-а-а…….

– Алёша, а ну, скажи что-нибудь!

– Что, где, куда сказать?

Алеша был полноват, хотя, до покойного Буффало, ему было, конечно же, очень далеко. Он белобрыс и потенциально толст – но где-то в будущем.

Второй – Вася, был худым, но крайне веселым, остряком. Впрочем, остряками тут все были.

– Хорошо, – сказал Костя, – ребят. Ну, посмотрите за окно.

– Мы смотрим. Пиво еще есть, – ответил Вася.

– Много пива? – спросил Костя.

– А что нам, кабанам? Нажремся, и лежим.

– Хо-хо-хо, – подтвердил третий.

Его звали Романом.

Это был длинноволосый, также веселый, также выпивший, парень лет 20-ти, может – 19-ти. Свет видом своим он показывал, что он есть хозяин жизни. Конечно же, для любого студента такое поведение – норма жизни.

– А правда, ребзя, – сказал Роман, – вот я смотрю в окно и офигеваю. А мы все пьем, пьем.

– Скоро пиво закончится, – сказал Вася.

– Да нескоро, – сказал четвертый, невысокий парень по имени Колёк, – у меня еще три пол литру в банках.

– А оно замерзло, да, на жаре? – спросил Вася.

– И в пластике.

– Пластик?

– Да, брат.

– Чувак, ты везешь пластик?

– Да, брат.

– Кого взрывать будешь, чувак?

– Я разберусь, Вась.

– Когда, Вась?

– Разберусь, я тебе говорю.

– А. Оуо, ком-он.

– Через таможню пластик провез, думаешь – все можно?

– Революция, брат.

– А…..

– Не, правда, произнес Роман, – давайте пивка выпьем. Пацаны. Ага. Девушка. Аня, да? Давайте. За знакомство. Давайте на шестерых распишем.

– Странные вы какие-то, – ответила Аня, – ничего не пойму.

– Припить, – с нескрываемой добротой сказал Алеша.

– Наливай, – коротко вставил Колёк.

Алеша открутил пробку пластиковой бутылки и стал разливать пиво по маленьким пластиковым стаканчикам. И, по этому поводу, он добавил:

– Не в баре, увы…. Не в баре….

– А правда, – нашелся Роман, – я все никак не воткну. Никак не воткну!

– Воткни! – посоветовал Алеша.

– Да пацаны, вы что, не видите?

– Вижу! – Вася поднял к небу указательный палец.

– Правда, ребят, – произнес Саша Петькин, – ну правда, ну успокойтесь. Что-то вы какие-то необычайно веселые. Мы не просто так к вам зашли. Но вам так весело, как будто это специально. Вы даже не понимаете, что происходит!

– Ладно, – сказал Вася.

– Вы должны выйти из купе и посмотреть, и понять – что наш поезд попал не туда. Не туда! Мы едем….

– Ага! – Вася поднял стакан.

– Не, ребят, – сказал Роман, – правда. Я все посматриваю в окно. Что это за трава? Что это за трава, я фиг его знает? Я все смотрю на вас – заметите ли вы. А вы ничего не замечаете.

– Игра! – воскликнул Алёша.

Время для Кости вновь покачивалось. Оно было то быстрее, то медленнее, и в промежутках между этими движениями он что-то видел?

Что это было?

На самом деле, он все понимал, но это не переводилось на язык слов. Он видел сюжеты. Его взгляду открывались источники информации, и их он видел в таком виде. Но – он мог их интерпретировать.

– Пацаны, – произнес он.

Никто ничего не замечал.

Было, в какой-то мере понятно, что с ребятами что-то не то. Особенно, после того, как за окном понеслись деревья – это были черные деревья с редкими фиолетовыми листками. Их ветки напоминали тонкие пальцы вампира.

– Хорошо, – произнес Петькин, – по-моему, кое-что просто невозможно не увидеть.

Он имел в виду именно деревья.

Костя увидел еще одну картину.

– Я пойду, – сказало ему оно.

– Да, – ответил он.

И оно пошло, и он шел следом. Это был странный разговор. Возможно, лишь избранные могли понимать это. Они прошли мимо ребят, у которых в руках были карты. Оно посмотрело, и Костя посмотрел. А потом – они заглянули друг другу в лицо, и Костя увидел собственное лицо у него в глазах.

Он был таким же, как оно.

– Да, – произнесло оно.

Впрочем, это был не русский язык, и вообще – это был не язык. Но Костя очень хорошо понимал, что это такое, хотя это и не могло быть переведено.

Снаружи шел какой-то разговор. Наверное, все продолжалось в том же русле. Саша и Аня что-то доказывали ребятам, а те то ли отпирались, то ли и правда – не понимали.

– Они этого не видят, – вдруг решил Костя, – да, это так.

Оно кивнуло ему, и они пошли дальше. Протиснулись в через какой-то сверх узкий коридор, а там был следующий. Все это было в том же поезде.

Коридор шел перпендикулярно!

Поезд был бесконечен.

Они остановилась, и Костя смотрел в окно. Они ехали через город. Вот там, в том купе, никакого города не было, а здесь – был. Более того, Костя не исключал, что ребята даже ничего и не видят. То есть – видят. Вокруг них ходят люди, а за окном – обычная русская равнина. И, если кто-нибудь из них пойдет за пивом, то он купит это пиво. Он понимал, что такой парадокс возможен.

Город, через который ехал теперь поезд (на этом участке реальности) был адским. Он состоял из совершенно ужасных домов неправильной формы. Казалось, весь этот город был вырезан ножом. Нет, не то, чтобы это так уж бросалось в глаза. Но построить такое было невозможно. Костя даже увидел это – гигантский злой ребенок, с ножом, с лопаткой.

– Гя-гя-гя, – проговорил ребенок.

И начал вырезать город.

Первые существа, что пришли сюда, были голодны. Их ни чем не кормили. Они принялись жрать черные камни за городом, и от того там теперь гигантские проемы. Там даже следы зубов до сих есть.

Костя вдруг понял, что он – один из этих существ, и он был там, в те времена, когда нечего было есть. И вот – он тоже глодал камни. Зубы его ломались. Новые росли сами собой. В желудке гремело. Он выпускал серную кислоту, но и она была неспособна переварить твердую породу. Его сородичи рычали от гнева.

Потом, сотворив видимость утоления голода, они шли в дома. Там горел свет. Но не электрический, а какой-то еще.

Адский свет.

Свет ада.

– Я помню этот город, – сказал Костя.

– Да, – ответило оно.

Впрочем, это было ни «да», ни «нет», а что-то еще. Это был и язык, и не язык.

…Потом, потом доставили пищу. Это были грешники.

– Это когда ж было? – спросил Костя.

– До первого грехопадения.

– Но тогда было лишь два человека. Адам и Ева.

– Нет, это неверная информация.

– Значит, людей уже тогда было много?

– Люди живут не для этого! Люди– это корм!

– Да, точно, – вспомнил Костя.

– Потом – голод закончился. Первый взрощенный корм был доставлен в ад.

И это Костя хорошо помнил. То есть, конечно, ничего не мог помнить. Все вдруг закончилось, и он вновь был в купе, и Аня прижималась к нему, хотя ничего не происходило.

Где-то там слышались крики. Это были первые грешники. Голодные существа еще не знали крови. Окружив своих жертв, они принюхались. Они тянули свои нечеловеческие руки. Они трогали волосы жертв.

– Почему же я здесь? – спросил один священник.

В ответ ему что-то прорычали.

– Ведь я жил по заповедям! Господи!

Он опустился на колени, и в это время сзади подошел гигантский заяц. Это был так называемый Заяц-медленно-переваривающий-плоть грешника.

– Заяц, заяц, – произнес священник.

Он думал – что-то еще может быть, и из ада может быть выход.

Заяц облизнулся и проглотил священника. Его брюхо было прозрачным, благодаря стало видно, как бедный грешник тотчас начал перевариваться. Отовсюду от его кожи пошли белые пузыри. Он закричал, но крика не было слышно.

В тот же момент повсюду началось движение. Действия зайца были началом. Второго грешника кто-то схватил длинным красным языком. Наконечник языка был острым, будто игла. Он проколол им голову и принялся высасывать мозги.

– Так что вы решили? – спросила Аня.

– Пойдем осматривать вагон, что ли? – произнес Костя. – А журнал вы взяли?

– Какой журнал?

– Ну там, где дьявол выступает.

Саша Петькин вздрогнул. А ведь именно он говорил, что все происходящее – инсцинировка.

– Я не против, – Костя был сам не свой, – посмотрим. Можем попить пива в вагоне-ресторане.

– Там дорого, чувак, – справедливо заметил Алеша.

– Тогда – не знаю. Давайте, что ли, тут сидеть.

– Все понятно, – сказал Саша, – разве вы не видите. Это так по сценарию. Только дурак ничего не заметит. А они ничего не замечают. Это неспроста. По любому. Это бесполезно. Они ничего не скажут. Надо идти. Пусть они сидят, дальше пиво пьют. Это знаете, как в «Half life», не помню, какой-то момент был…. Вот то же самое. Инфицированные доктора. Надо просто мимо пройти. А они… Пойдем.

– Э, слышь, ты кого доктором назвал? – спросил Вася.

– Ладно, – согласился Костя, – надо идти.

– Так что случилось? – спросил Роман.

– Мы тебе уже битый час это рассказываем, – ответила Аня.

– Хорошо.

– Наш поезд заехал….. Ну… Выйди из купе и сам посмотри. Что тут непонятного? Наш вагон пуст. Кроме нас тут никого нет. Не ясно, что ли? Все люди……

– Ну, – сказал Петькин.

– Их нет больше.

– Понятно. Резидент Ивел, о е паркер, – сказал Алеша.

– Хорошо, пойдем, посмотрим, – решил Роман.

– Я тоже пойду, чо я, лысый? – осведомился Вася.

– И я пойду, – сказал Алеша, – если чо, сейчас разберемся.

– Значит, идем, – сказал Колёк.

– Значит, такой сценарий, – решил Саша.

– Это – не сценарий, – ответил ему Костя, – ну, да что тебе объяснять. Ты еще поймешь. Немного попозже.

– А сейчас, что же, не пойму?

– Поймешь. Идем.

* * *

….Когда они уже собрались выходить, поезд на полном ходу въехал в небольшое село. Очевидно, остановка здесь не планировалась. Аня с Сашей вздохнули с облегчением. Косте было все равно. Его звали перпендикулярные коридоры поезда. Он был уверен, что туда можно прийти, и, при чем, своим ходом. Стоит лишь открыть нужную дверь.

Дома в селе были, как дома. И деревья – как деревья. И на какой-то момент вдруг показалось, что все неожиданно закончилось. Но это было лишь эффектом случайности. Никакой жизни в селе не наблюдалось.

Впрочем, где-то за домами, за деревьями, что-то зашевелилось. На секунду оно высунулось. Но поверить в это было нельзя. Оно тотчас скрылось. Что-то, похожее на черепаху, только размером с несколько автобусов.

– Вы видели? – спросил Костя.

– Да, – ответила Аня.

Они вышли в коридор. Парни прихватили с собой пиво. Они находились в приподнятом настроении.

– Идем! – воскликнул Алеша.

– Будем рвать Чикаго Буллз, брат, – отвечал ему Вася.

– О, Джордан заходит под кольцо.

– Блэк Хоукс!

– Вимм Билль Дан.

– Припей молока!

– Молока?

– Молочища?

– Не, брат, ты, брат, такое не говори.

– Вашингтон Кэпиталз!

– О! Фетисов приближается к воротам, удар……

– Не смешно, – заметила Аня.

– Анна Курникова на подаче. – продолжал ёрничать Алеша.

Вася ему помогал:

– Машона Вашингтон!

– Эйс!

– Тридцать-ноль.

– Это не просто так, – сказал Петькин, – пацаны, сказали бы уже честно, в чем тут дело. Блин, ну точно, не скажите. Я не зря сразу же заметил, что все тут вот так.

– Это, брат, НБА, – ответил ему Вася.

– Три очка! – воскликнул Алеша.

Костя открыл дверь в тамбур. Он тотчас наступил в какую-то липкую массу, и он сразу же понял – это паутина. Это был лишь клок ее, вытянутый кем-то из соседнего вагона.

– Ага.

Ребята тотчас стали острить, однако очень скоро их шутки закончились. Стоило лишь пройти в соседний вагон.

– Н-да, – произнес Алеша.

– Фигня, – прокомментировал Вася.

Паутина – белесая, толстая, клубящаяся, затянула добрую половину вагона. В самом конце его вообще ничего не было видно. Здесь же – намечались лишь ее очаги. Несколько скомканных сгустков у окна, да круг паутины – без паука – у двери в купе проводника.

– Новый рубеж, – произнес Петькин.

И тотчас его как будто услышали. Из дальнего края вагона послышалось шипение.

– Ребят, пойдемте отсюда, – произнесла Аня.

Шипение усилилось. Что-то грохнуло. Как будто – спрыгнуло. Костя замер – он стоял ближе всех к этому звуку.

– Так, – заявил Саша Петькин.

Все посмотрели на него – кто-то – с осуждением, а кто-то – с одобрением. Один из одобряющих был Вася, парень высокий и уверенный. Обойдя Костю, он с деловитым видом обошел Костю и сделал два шага вперед. Правая нога его наступила на паутину.

– Ага, – сказал он.

Приподнял ногу, отлепил паутину и повернулся:

– Загадочно, – сказал он с пафосом.

– Ну, что? – спросил у него Петькин.

– А что ты стоишь? Паркур, маркур. Давай, сделаем пробежку. Что это за мулька?

– Я знаю. Но что именно – это надо посмотреть, – отвечал Петькин.

– Паутина, что же еще.

Вася улыбнулся. Он и сам не знал, какая сила им движет, и что заставляет его улыбаться. Впрочем, постоянно повышенное настроение – было основным его свойством. Вася учился на третьем курсе железнодорожного института. Он, как и многие ребята, гордился тем, что посещал стены высшего учебного заведения. На первом же занятии он объявил:

– А пофиг. Смотрите, преподша видит хреново. Она даже не видит, что на задних рядах делается. Давайте пиво пить.

Пиво поставили прямо на столы и успешно пили. Далее так и продолжалось. В течение всего первого курса никто Васю так и не поймал.

– Преподы – дебилы, – утверждал Вася.

Но наглость у Васи была умной, что называется, окантованной хитростью. В самом начале второго курса он сидел за одной партой с девочкой Ритой.

– Смотри, – сказала Рита.

Она вынула из сумочки пилочку и принялась чертить на столе слово из трех букв.

– Это что ты чертишь, гы? – спросил Вася.

– А сейчас увидишь.

Вышло же так, что действия Риты были видны из окна. Класс находился на углу здания, и из окна другой аудитории, что находилась под у углом к этой, только этажом выше, все это видел декан. Спустя десять минут он вошел в класс и вывел Риту за руку.

– Вы отчислены, – заявил он.

И, надо сказать, Риту отчислили. Никто не сумел помочь ей. Вася благополучно посещал университет, и так же успешно он пропосещал весь третий курс, и вот, стоял в вагоне адского поезда, улыбаясь в ожидании приключений.

Его глаза сошлись с глазами его товарищей. Алеша открыл рот, и оттуда выпала жвачка. Роман поднимал руку, чтобы почесать затылок, и рука так и осталась в застывшем положении. Колек – тот вообще стоял полубоком. Он, очевидно, собирался идти назад…. Но что-то задержало его взор.

– Что? – Вася перестал улыбаться.

Он повернулся. Перед ним были два блестящих, маслянистых, глаза. Это были два шара, посаженные на мохнатое тело, и в них отражалась близлежащая реальность. Острые челюсти напоминали ножницы для резьбы по дереву. Они плавно колыхались. Это было ожидание жертвы.

Спустя секунду к нему пришло осознание. Перед ним находился огромный паук. Высота его была не выше его роста. Это была увеличенная версия паука – крестовика. Огромное серое брюхо, набор крепких ног, усыпанных редкими волосами, маленькое тело – черные, проникающие в разум, глаза, и – челюсти.

– А-а-а-а, – произнес Вася.

– Братан, беги, – сказал кто-то из товарищей.

Но было поздно. Паук лишь пошевелил одной из лап, Вася сделал шаг назад, поскользнулся и упал. И – тотчас его начали заплетать. Вася напрягся, пытаясь вырваться, но это было невозможно.

Паук уверенно водил передними лапками, превращая Васю в недвижимую мумию.

Первым побежал Алеша. Следом – Колек. Потом – Роман. Они вынесли с собой Аню, Саша Петькин толкался сзади, и ему удалось вытолкаться.

Косте же не повезло. Хватило лишь долей секунд, чтобы это произошло. Паук вдруг оторвался от закручивания Васи и метнул паутину в Костю. Парень поднял руки, сделал шаг назад, но тотчас его потянули вперед.

Этого было достаточно. Его вдруг закружило вокруг своей оси, подняло над полом. Костя, еще недавно прочно стоявший на ногам, висел в горизонтальном положении.

– А, – произнес Вася.

Паук переметнулся к его обволакиванию.

– Костя, Костян, – взмолился Вася.

Костя дернулся. Он был крепко склеен.

– Черт, – сказал он, – попали. Ты как там?

– Никак, – ответил Костя.

Он не понимал, что же происходит. Все, казалось, было относительно неплохо. Поезд – поездом, но он, казалось, начинал приходить к некоему пониманию. Ему открывался новый мир, пусть – и совершенно темный. Главным была его личность, которой было доступно что-то новое. Теперь же он был бессилен. Паук же, издавая неприятное, высокое, кряхтение, продолжал свою работу. Он потянул паутину, словно поводья, поднял Васю вертикально, и тот находился всего лишь в нескольких сантиметрах от пола.

Паук прекратил свои действия, и тут – рванулся вперед, схватил Васю своими мелкими лапками и притянул к себе его голову.

– Костя, Костя! – завопил Вася. – А, помогите! Пацаны! Пацаны! Навалитесь на него толпой! Пацаны, вас же много! Помогите, пацаны! Не в падлу, пацаны! Пацаны, этот козел сейчас…..

Появилось жало. Паук крутанул Васю и всадил жало в спину.

– Ай! Ай! – завопил тот.

Он ощутил чудовищную боль. Но это было только началом. Проколов плоть, паук стал накачивать васино тело желудочным соком.

– М-м-м-м, – стонал студент.

Возможно, если бы друзьями пришло в голову помочь другу, они бы и смогли что-нибудь сделать. Соберись они в одну команду, возможно, у Васи и был бы шанс. Но сейчас его наполняли чужеродным веществом, и оно тотчас начинало его разъедать.

Покончив с этим занятием, паук, не обращая внимания на Костю, удалился в конец вагона и там запыхтел.

– Костя, – застонал Вася, – Костя.

– Да, Вась.

– Мне больно, Костя. Что ты молчишь, Костя? Я умру, да?

– Тебе плохо?

– Да. Мне хреново.

– Больно?

– Не знаю. Все немеет. Все немеет, Кость. Мне хреново.

* * *

Какое-то время прошло во тьме.

Костя открыл глаза. Но, оказалось, он открыл глаза куда-то еще. Это была другая реальность, и в ней не было света. Он пошевелил руками – они были свободными. Ноги – тоже свободными. Он встал, сделал несколько шагов. Шаги эти отозвались эхом.

– Эй! – сказал он.

– Эй, эй, – отразился его голос.

– Странно.

– Странно, странно.

Костя пошел вперед, и скоро он увидел тусклый свет. Это было мутновато-красное свечение, и его источник находился в неопределенном месте. Он шел вперед. Пол был ровный, гладкий.

– Да, – сказал Костя.

– Да, да.

Он вспомнил про паука.

– Да, кстати, паук, – сказало ему что-то внутри, некий голос, о котором он, как будто, и не подозревал раньше, – где же он? Ты раньше об этом не знал? Ты знал, что я есть? Я?

– Я, – сказал Костя.

– Я, я, – отозвалась пустота.

Он вспомнил про инцидент с Васей, и, ему показалось, что это было очень и очень давно.

Он шел на свет.

Когда это было? Может быть, 100 лет назад? Поезд, заехавший в туннель, не выехал обратно. И всех пассажиров ждали адские муки.

Самые великие мучения, которые только можно себе представить.

Свет был все ближе и ближе.

– Я всегда был с тобой, – говорил голос, – ты просто об этом не подозревал. Я живу во многих людях. Все они и понятия не имеют, что я существую. Я прихожу лишь однажды. Когда солнце падает за край, когда начинается ночь, когда душа встает перед лицом черного меха. Но есть и те, кто избран. И они могут познавать меня много раз. Семена тьмы! Счастлив тот, кто носит их себе, ибо в последний час он не останется без защиты. Я с тобой!

– С тобой, – сказал Костя.

– С тобой, с тобой, – отозвался пустой зал.

– Каждый из тех, кто избран, достоин встречи, – продолжал голос, – и эта встреча настает. И даже здесь, в светлой тьме самого укромного места во всех мирах, ты сможешь соприкоснуться. Между нами нет расстояний. Ты избран для того, чтобы стать абсолютом. Но это еще ничего не значит. Ты должен пройти этот путь! Ты – только в самом начале.

– В самом начале!

– В самом начале, в самом начале…..

– Я – в самом начале, – сказал Костя.

– В само начале….

– Я, я….

– Я, я…..

Черное пространство наступало. Он увидел смутные контуры. В красноватом свете это походило на облицовку деревом.

– Ты все ближе, ты все ближе. Но ты можешь отступить в любой момент. Это – твое право. Твой выбор.