Текст книги "Малышка (СИ)"
Автор книги: Эллин Ти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Не могу сдерживаться. Не хочу.
Поэтому целую малышку, наплевав на боль в губе, оглаживаю стройное тело, а когда дохожу до лифчика, снимаю его к чертям и припадаю губами к груди, сжимая в ладонях, пока Арина обнимает меня ногами, сжимая так сильно, что мне почти трудно дышать.
– Боже! – Арина выгибается, хватает волосы на затылке и прижимает меня чуть ближе, захлёбываясь стоном. Не могу удержаться и прикусываю горошину соска, руками сжимая бедра. Мне, кажется, сейчас снесёт крышу, это просто сумасшествие.
– Блять, малышка, ты такая красивая, – поднимаюсь поцелуями по телу к губам, а руками снимаю остатки одежды, пока Арина целует мою шею, оглаживая руками обнажённый торс. – Я так давно хотел тебя, ты просто представить себе не можешь…
– Я так сильно… – она прерывается, когда развожу руками бедра и притягиваю ближе, к самому краю стола. – М-м, да! – стонет, стоит мне оказаться внутри. Открывает губы, закатывает глаза и пару секунд приходит в себя, привыкая к наполненности. Любуюсь. До смерти прекрасна.
***Арина
Трясёт. От того, что он внутри, от нежности, от жадных касаний, трясёт неистово.
Прижимаюсь как можно ближе, притягиваю Макса ногами и отвечаю на самый нежный в мире поцелуй, который он дарит мне, оттягивая время перед первым толчком.
Всхлипываю, когда он делает первое движение бедрами, и не могу удержаться от очередной порции касаний и поцелуев. Мне необходимо это на уровне подсознания, я нуждаюсь в нем больше, чем в кислороде.
Он движется медленно, но резко, а я, кажется, вновь улетаю в космос. Это точно стоило всех идиотских событий, да, черт, эта любовь всей жизни стоила.
Люблю. Господи, как же сильно…
Он накрывает губами мой сосок, не останавливая сладкой пытки, которую творит глубокими толчками. Стоны один за одним срываются с губ, обнимаю Макса нежно и крепко, целую везде, где могу дотянуться, и вскрикиваю, когда его пальцы опускаются на клитор, а сам он замедляет движения, оставляя на шее багровеющий засос.
Я напрягаюсь, как провод, во мне двести двадцать, коротит, грозясь взорваться. Разряды тока проносятся по телу, кончики пальцев словно колят иголками, а внизу живота собирается лава. Всё пульсирует и горит, и я горю, сливаясь с Максом в очередном поцелуе, не прекращая стонать.
Жарко, громко, нежно. Сладкие губы и неторопливые толчки, проворные пальцы на клиторе и громкие стоны, а потом сумасшедший, феерический оргазм, ровно в ту секунду, как Макс вздрагивает и хрипло протягивает такое нужное:
– Малышка…
18. Вообще-то люблю
Арина
Как в дурацких романах, лучшее утро – проснуться рядом с ним. Но… Это не первое наше утро вместе, пусть и до этого мы просыпались только в качестве друзей, а теперь… А теперь я ещё сильнее влюбленная дурочка, которая сонно улыбается и покрывается мурашками от поцелуев на шее и проворных длинных пальцев между ног. Неплохой вариант моего пробуждения…
– Это незаконно, ты знаешь? – шепчу, задыхаясь от тихих стонов. Макс лежит позади, прижимает к себе моё голое тело и творит что-то поистине невообразимое. Мы и так почти не спали, как голодающие, дорвавшиеся до самых вкусных лакомств. Просто целовались до самого рассвета, видимо, все ещё не веря, что все это происходит с нами.
По-настоящему.
Это все по-настоящему…
Не мои детские фантазии и выдумки. Не сны, которые я смотрела с завидной регулярностью, и даже не написанные рассказы о любви.
Реальность.
Такая сладкая…
– Да ну, – Макс усмехается мне в шею и я покрываюсь мурашками еще сильнее от горячего дыхания. Он медленно поглаживает клитор, осторожно целует плечо, вознося нас обоих на вершину наслаждения. Хотя, с ним я оттуда даже не спускалась… – А мне кажется, что целовать свою девушку по утрам вполне законно… Если, конечно, она сама не против.
Свою девушку…
Когда я перестану расплываться так от осознания того, что мы с Максом теперь не плод моего воображения, а настоящая пара? Никогда, видимо.
– Твоя девушка не против, – говорю с трудом, стараясь быть тише. Макс отвлекает поцелуями и плавно проскальзывает внутрь, заставляя забыть о тишине и застонать вслух. – Чёрт, Макс!
– Хоть чёрт, хоть дьявол, для тебя буду, кем захочешь, – рычит Макс, плавно двигаясь. Одной рукой он придерживает мое бедро, а другой сжимает грудь, стимулируя соски, и этой пытки едва ли хватает на полный оборот секундной стрелки – я кончаю так сильно, что из глаз текут слёзы.
– Тебе больно, малышка? – вдруг беспокоится Макс, останавливаясь и глядя на меня через плечо.
– Мне хорошо, – пытаюсь отдышаться. – Лучше, чем когда-либо…
***
Макс
Каждый день напоминаю себе, какой я идиот, что проворонил малышку пару лет назад. С другой же стороны понимаю, что это было правильным решением, пусть и таким болезненным для нас обоих.
Арина выросла и поражает меня каждый день. Она невероятно повзрослела за эти годы, и, я уверен, наша разлука тоже на это неплохо повлияла. С одной стороны, мне хочется отмести время назад и никогда не отпускать Арину, но, с другой, я не знаю, к чему бы это привело и где мы были бы сейчас, не расстанься тогда…
А сейчас нам хорошо. Я влюблен по самые уши и вообще не представляю, как жить без Арины. Мне даже расставаться на рабочий день с ней сложно, не говоря уже о чем-то большем.
Конечно, я забрал ее из общаги. Все произошло спокойно, силой тащить не пришлось, хотя я собирался, если бы она не согласилась. Правда малышка немного стеснялась… первые пару часов. Потом оккупировала нашу ванную кучей своих бутылочек и баночек, заняла полки в шкафу и раскритиковала шторы в спальне. А я, кажется, счастлив…
Влад её больше не трогает, даже когда видит в универе, и мы оба не понимаем, что произошло, потому что были уверены, что просто так этот мудак не отстанет. Но малышка говорит, что он ходит с какой-то девчонкой и, возможно, дело в ней. Даже мудаки могут стать нормальными, вдруг тот случай?
Сегодня суббота, а это значит, что предстоит знакомство с друзьями Арины. Она прожужжала все уши о том, какая Лера прекрасная, как они познакомились и как та познакомилась с Ромой… Я знаю о Королёвых уже больше, чем о себе, кажется.
– Максим! – проснулась, видимо. Я встал раньше нее и уехал за подарком, но успел вернуться, выпить кофе, покурить, а малышка все ещё спала. Ухожу с балкона, подхватываю по пути букет для солнышка и захожу в спальню, любуясь моей взрослой девочкой. – Доброе утро… – она растерянно улыбается, видя меня с цветами, а я понимаю, что готов за эту улыбку отдать все на свете. Моя.
– С днём рождения, малышка, – кладу цветы рядом с ней и наклоняюсь, чтобы поцеловать, но она отворачивается, желая повредничать, хихикает и прячется под одеялом.
– Не бу-у-уду с тобой целоваться, – хохочет, пытаясь увернуться, но я к такому повороту событий не готов. Убираю одеяло, прижимаю малышку всем весом к кровати и целую, разбивая вдребезги её мнимую стену. Она быстро сдается, и утро снова становится самым прекрасным…
***
Арина
Макс пытается не ворчать, потому что я собираюсь уже два часа, а я молча рисую стрелки и хохочу с выражения его лица. Он и вздыхает, и закатывает глаза, но все же каждые несколько минут подходит и целует меня в макушку, отчего я таю снова и снова. Мой.
– Я готова, – выхожу из комнаты в новом платье, поверх которого надела кожанку, и улыбаюсь, когда вижу, как загорелись глаза Макса при виде меня. Он подходит вплотную, целует, а потом отстраняется и достает из кармана красивую бархатную коробку. Эй, Тимофеев, я пока не готова замуж, ты чего…
– Вот, этого не хватает, – он надевает на мою руку очень красивый браслет и я выдыхаю, ругая свои предположения. Подарок просто невероятной красоты, и я кидаюсь на шею Макса, целуя любимые губы. Счастлива. Просто счастлива.
Мы едем в кафе, где нас должны ждать Лера с Ромой, и я радуюсь, уже предчувствуя лучший день рождения. Друзья рядом, Макс рядом, целует меня и держит за руку… Разве нужно что-нибудь ещё?
Тимофеев обнимает меня за плечи, и мы входим в кафе, улыбаясь и радуясь жизни. Ищем глазами нужный столик, потому что Королёвы уже на месте, и…
***
Макс
И видим за столиком с друзьями всё семейство Медведевых. Приплыли.
– Малышка, почему ты не предупредила? – шепчу на ухо Арине, фокусируя взгляд на Тёме, разговаривающем с мамой малышки. Тетя Света нас ещё не видит, к счастью.
– Я сама ждала их только завтра! – малышка крепче сжимает мою руку, и я понимаю, что распереживалась она ни на шутку. Ладно, нужно что-то предпринять, иначе она просто умрет от страха. – Что делать?
– Идти и праздновать день рождения, – целую крошку в лоб и тяну к нужному столику, сразу же чувствуя на нас цепкий взгляд шести пар глаз. Ну круто. Да будет допрос?
– Какого хрена? – рычит Тёма, опустив взгляд на наши переплетённые пальцы, и Арина чуть сжимается, явно не рада такому поводу.
– И тебе привет, дружище, – улыбаюсь, обнимая Арину, чтобы хоть немного успокоить ее. Она почти дрожит, и мне хочется дать Тёме в нос за такое состояние малышки. Даже родители просто смотрят с удивлением. – Мы сядем? – спрашиваю, намекая, что нужно бы подвинуться на диванчиках, но вдруг немая пауза разрушается и присутствующие встают со своих мест, чтобы обнять и поздравить мою малышку с совершеннолетием. Пока родители сжимают в объятиях, дарят букеты и плачут, что скучают по дочери, я ощущаю на себе цепкий взгляд Тёмы, едва ли не прожигающий меня насквозь. Понимаю, что для него картина счастливых нас очень неожиданная, но хотя бы ради Арины мог вести себя получше.
После того, как все потискали мою малышку, включая семейство Королёвых, мы наконец-то сели за стол, где сразу же воцарилось неловкое молчание. Ну, почему молчал папа Арины, я понимаю, потому что он в принципе никогда много не болтал, но все остальные… Яна смотрела с поднятыми бровями, а Тёма был зол, как три года назад, когда я хотел поехать к Арине.
– Может, за знакомство? – улыбнулась Лера, поднимая бокал, и я подметил, что нужно будет пожать ей руку после всего, если останусь в живых.
– И правда, что мы молча сидим? – подключилась тетя Света, и вечер стал плавно перетекать в подобие праздника. С родителями Арины я всегда был в хороших отношениях, поэтому было попроще. Мы вспоминали смешные моменты из детства, но удивления по поводу нашей пары тётя Света не скрывала. Хотя, кажется, против не была.
Пока Арина болтала с Лерой, а я знакомился с Ромой, на моё плечо опустилась рука Тёмы. Я ждал момента, когда он позовёт меня поговорить, поэтому без сомнений встал за ним, когда он предложил покурить. Малышка тут же сжала мою руку, испуганно хлопая глазками, но я поцеловал её и уверил, что все будет хорошо. В том, что именно так и будет, я отчего-то не сомневался.
– Малышка говорила, ты будешь с невестой, – начинаю, как только мы оказываемся на улице, а потом замечаю, что с нами вышел Рома. Видимо, Арина попросила его выйти сюда. Паникёрша.
– У нее не получилось приехать, – Тёма покуривает сигарету и затягивается, щурясь от злости. – А вот о том, что тут будешь ты, я вообще не слышал.
– Сюрприз, – пожимаю плечами, и Королёв хохочет, стоя рядом с нами. Артём хмурится ещё сильнее. Псих. – Ну что? Что ты от меня сейчас хочешь?
– Хочу понять, какого черта ты с Ариной, если почти два с половиной года назад из-за тебя она уехала из города.
– Я свою вообще бросил, а потом наши родители поженились, и мы полюбили друг друга, уже будучи братом и сестрой, так что ничего такого у них не случилось, – усмехается Рома.
– Не, ну это вообще какой-то пиздец, – говорит Тёма. – Но я реально не понимаю. Тебе мало было? Я же говорил не трогать её! Или травматолог тебе вправил только руку, а на мозг компетенции не хватило?
– Тём, чё тебе надо? – говорю устало, потушив сигарету.
– Чтобы ты отвалил от моей сестры. Она достаточно страдала для того, чтобы ты больше никогда не появлялся в её жизни.
– Твоя сестра взрослая девушка, которая сама в праве выбирать, с кем ей быть, – я пытаюсь сохранять спокойствие, но злость внутри начинает закипать, грозясь взорваться лавой. Я понимаю, что Артем переживает и хочет оградить сестрёнку от страданий, но я же не самый мудацкий урод в её жизни, правда?
– Моя сестра – влюбленная идиотка, которой ты однажды уже запудрил мозг.
– Я, блядь, почти три года назад сказал ей всё, только бы не запудрить, неужели до тебя не доходит?
– А до тебя не доходит, что ты ей не пара?
– Чувак, это уже не тебе решать, – сжимаю кулаки и чувствую, как Рома отталкивает меня на пару шагов назад. Ладно, спасибо ему, это правильно. Устраивать драку на дне рождения малышки слишком тупо и эгоистично.
– Пара сломанных рёбер не помогли тебе понять, что не стоит лезть в её жизнь, да?
– Я не лезу, Тём. Я, вообще-то, люблю её, – говорю искренне, потому что эти идиотские разборки порядком надоели. На словах о любви выражение лица Тёмы немного смягчается, но, кажется, до перемирия ещё далеко, ведь…
– О каких рёбрах только что шла речь, Тём? – говорит Арина, и мы втроём поворачиваемся в сторону вышедшей именинницы. – Что происходит?
19. Малышка
Арина
– Не знал, что ты умеешь драться, – Макс смеётся, обнимая меня за плечи, пока мы валяемся на кровати после двух сумасшедших дней.
У нас не было времени и возможности обсудить произошедшее, и сейчас, когда наконец остались вдвоем, мы просто упали в объятия друг друга и болтали обо всем на свете.
Когда я услышала слова Тёмы, мне хотелось убить его. Вызвать молнию, ударить ею по дороге так, чтобы раскололся асфальт, и наблюдать за этим ужасом со стороны. Злость бушевала с невероятной силой, и именно это помогло мне узнать правду.
Тёма идиот. Чересчур заботливый и любящий свою сестру идиот, которого я лупила кулаками, пока Макс не оттащил меня и не прижал к себе так крепко, что я чуть ли не задохнулась.
Я кричала, что он не имел права лезть в наши отношения, и даже сейчас, успокоившись, считаю именно так. Он не должен был лезть, как и не должен был трогать Макса. Никто не знает, как сложилось, если бы он приехал поговорить. Это не было бы чем-то ужасным, как посчитал Артём, за что и избил Макса.
Я остывала, наверное, минут двадцать, удерживаемая в объятиях Макса, а потом стояла, сложив руки на груди, и выпытывала у Тёмы всю правду и даже извинения… перед Максом. Он вообще мог заявить в полицию за физические повреждения, если уж на то пошло. Только тогда я поняла, почему у Макса было такое лицо, когда узнал, что моё любимое семейство приедет на день рождения.
– А я и не умею, – смеюсь, прижимаясь крепче к родному телу, – просто разозлилась и стала махать руками в разные стороны.
– Ты неплохо махала, у Тёмы синяк на виске остался, – Макс смеётся и одергивает мою кофту, пряча голую спину, потому что дома довольно прохладно.
– Синяк пройдет. Гораздо быстрее, чем сломанные рёбра, – говорю, а Максим улыбается на мою реплику и целует в нос.
– Прекрати уже говорить об этом. Было и было, какая разница?
– В смысле было и было? – подскакиваю на кровати и сажусь верхом на Макса, уперевшись ладошками в его грудь. – Он не пустил тебя ко мне! Он тебя избил, черт возьми! Да какое он вообще право имел, а?
– Ну, – Макс пожимает плечами и как-то чересчур сладко улыбается, – он переживал за свою сестру, которой я, между прочим, сделал очень больно. Его можно понять.
– Это нужно словами объяснять, а не кулаками, – хмурюсь, а Макс снова отчего-то улыбается. Дурачок какой-то, честное слово.
– Кто бы говорил, – он смеётся, а я закатываю глаза. – Сама-то вчера сильно разговаривать собиралась? Избила бедного братишку, даже не дав ему объясниться.
– Мы поговорили!
– Конечно, когда он уже стоял с расцарапанной щекой, – Максим поднимается на локтях, приближаясь лицом к моему, а я так и сижу сверху, почти не двигаясь. – Не все люди умеют решать проблемы словами, и ты это знаешь как никто другой, моя воинственная малышка.
– Лет в четырнадцать я начала умирать с этого прозвища, – улыбаюсь, коснувшись губами кончика носа Макса. – До этого никогда не думала, что оно может звучать так романтично и нежно, а потом меня вдруг осенило, как это на самом деле прекрасно.
– Это потому что ты прекрасная, – Макс оставляет на губах аккуратный поцелуй и отстраняется. Садится чуть удобнее, упираясь спиной в изголовье кровати, сжимает руками мои бедра и неотрывно смотрит в глаза. – Когда ты поняла? Мы никогда не обсуждали это…
– Что люблю? – такое важное слово с лёгкостью слетает с губ, и чувствую, как краснею от этого. – Не знаю, – пожимаю плечами, – мне кажется, это всегда было. Ты всегда был рядом, такой хороший, заботливый. Просто по мере взросления у меня появлялись новые эмоции и чувства. Тогда, в пятнадцать, все просто достигло максимальной отметки, вот и всё. Конечно, в свои десять я не могла тебя любить как мужчину, но ты всегда был моим самым лучшим.
– Я всегда был жуткой задницей, – выдыхает Макс мне в губы. В глазах его невероятная нежность, и мне хочется летать на облаках от этого счастья.
– Был, – киваю, потому что знаю, что это абсолютная правда. – Но не со мной. Почему-то мне повезло увидеть тебя хорошего. Почему, кстати, именно мне?
– Скажем твоими словами: ты всегда была для меня самой лучшей. Просто в твои десять я не мог тебя любить как девушку, но по мере твоего взросления чувства и эмоции усиливались. Я всегда любил тебя, – он говорит это так просто… А у меня слезятся глаза от сказанных слов.
– В смысле «всегда любил»?
– Иначе я не могу объяснить свое стремление быть лучше только для тебя. Я летел к тебе с работы уставший, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, срывался посреди ночи, чтобы прогнать своего же друга из комнаты, чтобы тебе было комфортно, тогда как всем остальным я забывал банально перезвонить. Даже когда ты звонила вечером и говорила, что тебе негде переночевать, я с лёгкостью выгонял девчонку из своей квартиры и ехал к тебе.
– У тебя тогда была девчонка? – хмурюсь, а Макс кивает. – Так и знала!
– Но это только доказывает то, что я тебе сказал, малышка. Ты всегда была важнее других, всегда. А когда уехала из-за меня же, я понял, что на самом деле тебя люблю.
– Я рада, что мы обсудили всё это, – наклоняюсь, чтобы поцеловать Макса, но он вдруг шепчет у самых моих губ:
– Ты всегда была важнее других, и навсегда такой останешься, слышишь?
– Навсегда?
– Навечно, малышка…
