Текст книги "Огоньки в ночи"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тихие звуки музыки доносились с улицы.

– Это моя любимая песня, – доверительно призналась Ава. – Потанцуй со мной, – нежно попросила она Калеба.

И, подтверждая произошедшие в ней изменения сама положила руки на его плечи и повела, не дав ему и мгновения на раздумья. Причем сделала это легко, естественно, изящно, уверенно, с достоинством. И не будь сам Калеб человеком дерзким, он непременно подчинился бы ей.

Но он не позволял женщине вести ни в танце, ни в жизни, а потому остановил ее, стиснув в объятиях.

– Привет, силач, – ласково пошутила она.

– Привет, красавица, – сипло отозвался он.

– Как это мило, – певуче проговорила Ава.

Мило?! Он с трудом удерживался на грани безумного порыва, тем более, что узкая кровать стояла позади нее.

– Все милое осталось на нижней ступеньке, – предупредил он. – Если ты настроена потанцевать, не вернуться ли нам на танцплощадку? Под звезды, по которым ты так скучала... – ухмыльнулся Калеб.

– Эти танцы не для публики. – Ава обвила руками его шею и весело добавила: – Давай пожалеем впечатлительное общество.

– Почти все уже разошлись, – заметил мужчина.

– Тем более незачем возвращаться. – Она увлекала его в глубь комнаты. – И почему я должна тебя уговаривать? Просто дай мне урок без лишних слов.

– Урок танцев? Я не Рудольф Валентино или Фред Астер... Хотя не спорю, что у меня природная пластика.

– Заткнись, – пробормотала женщина.

– Танцев ли ты от меня ждешь? – усомнился он.

– Да, сэр, – прошептала она. – Все, что пожелаете, сэр.

Калеб привлек ее к себе и заглянул в лицо. Ава замерла в ожидании.

Он повел ее в танце под собственную музыку, продиктованную бешеным ритмом сердца.

Калеб не хотел этого, он не был готов к такому стремительному сближению. Мистер Гилкрист никогда не подчинялся порывам страсти, предпочитая все просчитывать. Ему еще не приходилось попадать в подобные ситуации. Рассудок Калеба противился возобновлению отношений с Авой, но, как оказалось, рассудок был бессилен.

Кодекс чести, обязательства перед другом и партнером, который пригласил его стать шафером на свадьбе, не позволяли переступить ту грань, которая возникла с появлением этой женщины. Однако немеркнущее чувство, незабываемое прошлое должны были послужить индульгенцией. Конфликт разума и сердца зашел в тупик.

– По-твоему, это логическое завершение вечера? – сухо спросил он женщину, на что она ничего не ответила. – Признаться, я ждал этого мгновения с тех пор, как увидел тебя в церкви.

– Тогда в чем проблема? – поинтересовалась Ава.

– А проблем хватает, – отозвался Калеб. Он провел рукой по ее шелковистым волосам и вдохнул их аромат.

Ава улыбалась ему уголками губ. Ее умные глаза взирали на него проницательно.

Она стала той, кого с полным правом можно было назвать женщиной-вамп, роковой соблазнительницей. Ее красота и ум действовали безотказно, но именно это и предостерегало Калеба от необдуманных поступков. Вряд ли последствия их близости станут такими же безобидными, как десять лет назад. Они уже не дети. Далеко не дети. Если сейчас он позволит ситуации выйти из-под контроля, то неизбежно окажется жертвой. Аве ничего не стоит вернуться к своей прежней жизни на далеком материке, а ему придется как-то это пережить. Как, если их десятилетняя разлука представлялась Калебу невыносимой? Он хорошо помнил свои боль и досаду от сознания того, что девушка, для которой он был первым, предпочла его научной карьере. Для самонадеянного молодого человека, каким всегда был и оставался Калеб Гилкрист, это стало сильным ударом по самомнению...

Синие глаза Авы гипнотизировали Калеба. Она молчала, медленно двигаясь в такт своим сокровенным мыслям.

Он понимал, что правильнее всего уйти. Правильнее, но не проще.

Калеб не мог разрешить еще один существенный вопрос. Каким предстанет он в глазах очаровательной и успешной женщины, если не примет вызов и спасует? Не повредит ли он тем самым своей репутации записного мачо, крутого парня? И с каждой минутой эта проблема разрасталась.

Калеб начал решительный маневр. Он тоже послал Аве многозначительную, как ему казалось, улыбку, и вопросительно приподнял одну бровь, словно желая получить прямой ответ на бесхитростный вопрос. То есть он желал без обиняков услышать из ее уст, чего же она от него ждет.

Но этим же и загнал себя в тупик. Ведь до сих пор именно он выступал в качестве обольстителя и не дожидался чьей-либо санкции.

Теперь же выходило так, что Ава сама все решила, сама все и сделала. Калеб был в ее комнате, в ее объятиях, в двух шагах от ее постели. И требовать от нее иных объяснений не имело смысла.

– Скажи, что мне все это не пригрезилось, – попросил он.

– Я не могу понять одного, милый. Чего ты ждешь? – с улыбкой проговорила Ава, увлекая его за собой.

Он сделал последний шаг без какого-либо принуждения и осторожно уложил ее на постель. Но Ава решительно высвободилась, опрокинув его на лопатки.

– Без проблем. Ты можешь быть и сверху, – разрешил мужчина.

Ава рассмеялась этой шутке. В его снисхождении она не испытывала потребности.

Одним махом она расстегнула рубашку Калеба и своей полуобнаженной грудью приникла к его груди. Он нащупал молнию, и тут выяснилось, что под плотным нежно-розовым кружевом платья спряталось воздушное кружево нижнего белья. Обольстительного и дразнящего.

Ава гордо выпрямилась, демонстрируя ему свою стать.

Калеб положил ладони на ее бедра. Нежная-нежная кожа и белоснежные трусики...

Женщина закусила нижнюю губу и со стоном наслаждения запрокинула голову.

– Эй, ты где? Посмотри на меня! – воскликнул мужчина, которому начало казаться, что ей безразлично, кого сводить сума своей красотой.

– Жаль, что постель такая узкая, да и шуметь не стоит, чтобы родителей не смущать, – проговорила она, бегло поцеловав Калеба в кончик носа.

– Не волнуйся, – отозвался любовник.

Ава расстегнула бюстгальтер и небрежно отбросила его, высвободив из кружевного облака свою великолепную грудь.

Еще пару минут назад их общение было более-менее целомудренным, подумывал Калеб, а уже сейчас Ава предстала перед ним во всем неистовстве своего жгучего желания. Он и мечтать о таком не смел. Но Ава его скорее пугала, чем вдохновляла на подвиги.

То, что она не собирается с ним играть, жеманничать и ломаться, он уже понял. Ава Хэллибертон и в ранней юности не терпела фиглярства. Но то, что она отважится на такое, Калеб не ожидал.

В растерянности он не знал, что делать. Ава страстно посмотрела на него, провела рукой по его волосам и тихо легла ему на грудь. Калеб облегченно выдохнул и крепко обнял ее.

Лихорадка спала. Самообладание вернулось к нему.

Он поцеловал разрумянившееся лицо любовницы. Уступив инициативу, она заметно расслабилась.

– Ава, милая, – окликнул ее Калеб, – что с тобой?

Она взглянула на него повлажневшими глазами.

– Дай мне минутку, – попросила женщина. – Что-то на меня вдруг накатило, – прошептала она, поспешно расстегивая последние пуговицы его рубашки.

– Что накатило? – Калеб поцеловал ее плечо.

– Ничего, – ответила она, опустив взгляд. – Сейчас пройдет.

– Ласточка, сдается мне, ты тосковала по этим ласкам, – прошептал Калеб, пытаясь взбодрить вдруг сникшую Аву.

– Немного, – кивнула она, не споря.

– Давненько ты не мяла мои косточки, детка, – пошутил он.

– Не в этом дело, – возразила она.

– А в чем?

– Это не просто объяснить.

– Попытайся.

Ава не ответила.

– Эй! Поговори со мной! – настойчиво попросил Калеб.

– Все в порядке, поверь. Это именно то, чего я хотела, – после некоторой паузы проговорила женщина, кротко улыбнувшись.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Калеб Гилкрист мог просто принять этот ответ, получить удовольствие от близости с красивой женщиной, доставить ей немалое наслаждение, забыв обо всем, как он обычно и поступал. Но Ава была особенной, он также знал, что и он для Авы – единственный в своем роде. А поскольку между ними прежде всегда была полная ясность, Калеб имел право рассчитывать на откровенность и теперь.

– То, чего ты хотела? Собираешься сбить меня с толку и дать задний ход? – доброжелательно начал он. – Ласки еще и не начинались, а ты, похоже, всем уже довольна. Я слышал, что в Америке все делается быстро, но не настолько же. Или всему виной разница часовых поясов?

– Наверное, ты прав, Калеб, – удрученно согласилась она.

– Ава, – предостерегающе процедил он. – Надеюсь, ты помнишь, как я очутился в твоей комнате. И что же прикажешь мне с тобой делать? Я уже на все готов. Только скажи прямо, чего именно ты от меня ждешь? Считай меня бестолковым, но сейчас я нуждаюсь в прямых указаниях.

– Прости, – пробормотала Ава, натянув на себя покрывало и стыдливо закутавшись в него. – Я слегка себя переоценила. Прошедший месяц был непростым для меня... Разрыв с Тейлором, – призналась женщина.

– Тейлор – это и есть тот профессор, о котором говорил Дамиен? – уточнил Калеб. – Твой бойфренд?

– Теперь уже бывший, – горько усмехнулась Ава.

– Твои не в курсе? – предположил он.

– Я им еще ничего не говорила.

– Это отчасти объясняет, почему Дамиен был так суров, требуя держаться от тебя подальше, – заметил Калеб.

– Почему только отчасти? – удивленно поинтересовалась она.

– Я думаю, твои родные в принципе не хотели бы видеть рядом с тобой такого человека, как я, – самокритично заявил он.

– С кем мне быть, я решу и без них. Полагаю, и для тебя родственники – не указ. Разве мы не достаточно крутые? – пошутила она.

– Да-да, крутые, конечно... – не слишком уверенно отозвался мужчина, приподнимаясь с постели.

Ава основательнее завернулась в покрывало и уселась возле него.

– Прости, Калеб. Я не должна была ставить тебя в такое неловкое положение. Я ведь совершенно не представляю, как ты жил все это время... Расскажи.

– Что именно тебя интересует? – нехотя отозвался он.

– Ну, хотя бы то, счастлив ли ты?

– Счастлив? – усмехнулся Калеб и саркастически ответил: – Безумно!.. А ты?

– Я серьезно тебя спросила, – пробормотала женщина, отведя взгляд. – Ты не чувствуешь себя счастливым?

– А ты себя чувствуешь таковой? – переадресовал он ей оказавшийся сложным для него вопрос.

– Следовало бы, – угрюмо ответила Ава. – Все идет своим чередом и достаточно гладко. Недавно я получила место в ученом совете, отвечаю за мониторинг образовательного процесса, а также являюсь членом комиссии по надзору за соблюдением этических норм.

– Судя по твоему тону, это большое достижение, – иронически заметил Калеб.

– Представь, что так, – подтвердила она.

– Но это не делает тебя счастливой.

– Я к этому стремилась, и сознание того, что мне все удалось, вне всякого сомнения, радует, – решительно бросила Ава.

– Но не так, как хотелось бы...

– Мы оба взрослые люди и отлично понимаем, что подобные достижения еще не гарантия счастья.

– Конечно, – охотно согласился с ней Калеб. – Всегда есть к чему стремиться. Но ты, я вижу, хандришь, милая. Полагаю, возвращение в родительский дом, счастье Дамиена, нахлынувшие воспоминания заставили тебя усомниться в значимости собственных достижений.

– Ты такой умный, Калеб, – поддела его женщина.

– Не смейся...

– Ты прав. Это глупо, – кивнула она и замолчала.

– Ты что-то хотела сказать? – спросил Калеб подругу, приподняв ее лицо за подбородок. – Что с тобой произошло? Отчего ты приуныла? Надеюсь, это не старина Калеб так на тебя подействовал?

– Нет, старина Калеб тут ни при чем.

– А старина Калеб может для тебя что-нибудь сделать? – поинтересовался он.

– Что, например?

– Устроить стриптиз для поднятия боевого духа.

– Нет, это лишнее, – покачала она головой.

– Нет? Жаль... Могу просто быстро раздеться. Каков был твой профессор? Он устраивал для тебя интимные шоу?

Калеб нежно убрал волосы с ее лица и легко коснулся губами рта.

– К чему эти вопросы? – недовольно проговорила Ава.

– Можешь не отвечать. Я просто рассчитывал развеселить тебя, – объяснил Калеб. – Как ты развлекалась со своим яйцеголовым профессором? Какие у этого неженки были чудачества? Наверняка, будучи интеллектуалом, он предпочитал нечто особенное? Спрашиваю, чтобы не разочаровать тебя. Если ты настолько искушенная, насколько кажешься, мне придется потрудиться.

– Прекрати, Калеб. Это не смешно, – строго осадила его Ава.

– Хорошо, доктор, как скажете, – согласился он. – Мне уже давно совершенно не смешно. Я отчаялся понять, что здесь делаю.

Калеб нежно поцеловал Аву в щеку и принялся сосредоточенно застегивать свою рубашку.

Ава молча наблюдала за ним.

Страсть пронзила ее. Чистая, незамутненная страсть овладела всем ее существом. Это стало подлинным откровением. То, что прежде казалось бесстыдством, уделом недалеких сластолюбцев, явило вдруг такую широту неизведанного, такую высь и глубину непостижимого, такой размах чувства, что дух захватывало.

Прикосновения, проникновение, единение... И даже боль, которой невозможно было избежать, боль, поднявшая ее к головокружительным вершинам, боль, без которой она не прикипела бы к нему с такой силой.

Так нежен, так ласков, трепетен. Его поцелуи текут сладостью по губам. Его объятия окутывают ее, завладевая ею без боя...

Это не могло забыться, такая близость не прерывается. Каждый поцелуй остался зарубкой на ее памяти. Много позже, будучи далеко от Калеба, она ревновала его к каждой женщине на Земле. Ава приучила себя думать о Калебе, как о непритязательном ловеласе. Тем более, что и Дамиен постоянно укреплял в ней такое убеждение, невысоко оценивая бесчисленных мимолетных спутниц своего друга. Аве также нравилось считать, что она – не одна из них.

Десять лет спустя она и впрямь могла назвать себя искушенной женщиной. И пусть мужчин у нее было не много, однако каждый оставил свой след в ее сердце. Но ни одна любовная связь Авы не сравнилась с той первой ночью, когда они с Калебом, еще почти дети, сумели достичь немыслимого слияния и... расстались.

– Ава, – тихо окликнул ее Калеб.

Ава подняла на него глаза.

Растерянная, подавленная, взлохмаченная, она была необыкновенно хороша.

Калеб испытал потребность рухнуть на колени перед такой красотой. Мысленно он именно так и поступил. Вслух же строго произнес:

– Ну, так что?

– Что «что»? – почти воинственно переспросила Ава, которая не терпела давления ни в каком виде.

– Не вышло у нас сегодня с десертом? – уточнил вопрос Калеб.

– Сладкое вредно, – отозвалась она.

– Как скажешь, – проговорил он, направившись к двери.

– Постой! – окликнула его Ава, выпрямившись.

Калеб посмотрел на нее через плечо.

– Мне... жаль, – пробормотала она. – Очень жаль...

– Можно было бы сожалеть, если бы что-то произошло. А так... – вздохнул Калеб.

– Тш... – прошептала Ава, насторожившись и поднеся указательный палец к губам. – Слышишь? – спросила она сдавленным голосом, засуетившись.

– Что именно?– Калеб вслушался.

– Шаги, – проговорила женщина, натягивая платье. – Помоги застегнуть.

Из коридора действительно доносился звук приближающихся шагов, приглушенный ковровым настилом.

– Кажется, это отец, – все так же шепотом предположила она, когда Калеб застегнул молнию на ее платье.

– Посмотри-ка на меня, – сказал он. – Все нормально. Дыши спокойно.

Ава, не на шутку встревоженная, покивала в ответ и натянуто улыбнулась. В этот самый миг раздался стук в дверь.

Ава тотчас отворила.

– Ах, Калеб! – воскликнул старший Хэллибертон. – И ты, сынок, здесь.

– Да, Ральф. Зашел поболтать с вашей путешественницей. А вообще собирался уже домой, – совершенно спокойным, к удивлению Авы, тоном проговорил Калеб.

– Куда спешить? Сегодня особенный день! – радостно заметил отец Авы, которая в этот момент нервозно поправляла прическу.

– Для кого-то в большей, для кого-то в меньшей степени, – скептически заметил Калеб.

– Ава?

– Что, папа?

– Ты что такая взвинченная? Я не вовремя? Не знал, что ты не одна, прости. Очень хотел поговорить с тобой. Твоя идея остановиться в отеле кажется нам с мамой не вполне удачной...

– Мне уже пора, – вмешался Калеб. – Я пойду. Спокойной ночи, Ава, Ральф...

– Да, сынок. Спасибо за все добрые слова, которые ты сказал о Дамиене.

– Не стоит благодарности, я же шафер, – усмехнулся он.

– И все же... – настаивал растроганный Ральф Хэллибертон, пожимая Калебу руку.

– Всего хорошего, сэр, – уважительно попрощался он. – Надеюсь, мы еще увидимся до твоего отъезда, – обратился он к Аве, которая побледнела.

– Я провожу тебя, – кинулась она к Калебу. – Пап, ты не возражаешь? Через пару минут я вернусь, – зачастила она.

– Конечно, – кивнул отец. – Калеб, Дамиен, как тебе известно, отправляется в свадебное путешествие, но ты заезжай к нам в любое время.

– Бедный, бедный Ральф, – шутливо покачал головой Калеб, спускаясь по лестнице в сопровождении Авы. – Ему еще предстоит узнать, что ты рассталась с многообещающим ухажером. Твои родители спали и видели тебя замужем за профессором. Чем он занимается? Тоже социологией? Или философией? Может, археологией, физиологией? На какой ниве вы сошлись? – язвительно и ревниво процедил он, остановившись.

– Мои родители не придают этому обстоятельству такого уж существенного значения, – не желая вступать в перепалку, отозвалась Ава.

– Если ты искренне так считаешь, то плохо знаешь своих родителей, – проговорил Калеб и сделал еще один неспешный шаг вниз.

– Они искренне желают мне добра. Хотят, чтобы я нашла свое счастье с единомышленником, человеком, с которым у меня будет много общего. А социальный статус их не интересует, – убежденно произнесла она.

– Похоже, наше с тобой общее исчерпывается одной встречей, – резко заметил Калеб.

– Похоже, что так, – в тон ему согласилась она.

– Отлично, – едко бросил он.

– Всего хорошего, – сказала у самой двери Ава.

– Ты злишься на меня за то, что я позволил тебе тогда уехать, не кинулся вслед за тобой? – прищурившись, спросил Калеб.

– С чего ты взял, что я на тебя злюсь? – ухмыльнулась Ава, вновь став самолюбивой и недоступной.

– Не лги...

– Прости, не могу больше болтать, – небрежно перебила она его. – Меня ждет отец. Родители правы. Мне не следовало останавливаться в отеле, – деловито заметила женщина и распахнула перед Калебом входную дверь.

– Послушай, милая... – прошептал он, попытавшись удержать ее за руку.

– Всего хорошего, – отрезала она.

Глубоко за полночь Ава все еще сидела на банкетке у окна своей комнаты и смотрела на звездный небосвод, по которому так тосковала вдали от дома.

Сейчас, в детской, она вспоминала тот путь, который прошла за десять лет, все свои достижения, многочисленные победы над собой, которые ценились ею не меньше. Ава нынешняя разительно отличалась от юной Авы Хэллибертон, застенчивого вундеркинда с минимальными представлениями о жизни и о самой себе.

И вот Ава вновь дома. Еще одна крохотная победа. Она жаждала и боялась вновь оказаться под родной крышей, в неизменной атмосфере домашнего уюта. Похоже, для родителей она все та же кроха, свидетельства успехов которой мама методично собирала в ее комнате и все эти годы смахивала пыль с регалий и трофеев.

Как верно подметил Калеб, родные чрезвычайно гордятся всеми ее достижениями – и докторской степенью, и работами, написанными и изданными, и всеми ее титулами и званиями. И почему бы им не гордиться?

Быть может, Калеб ей завидует? Ава рассчитывала поразить его своим появлением. И весь свой внешний вид выверяла, чтобы произвести на него этот эффект.

Но неожиданно угодила в собственную ловушку.

Как она и предполагала, в первую очередь, со слов Дамиена, Калеб выбрал самый легкий путь. Он, в отличие от нее, довольствовался тем, что ему гарантировали отцовские связи. Он не рисковал, не испытывал себя на прочность, никому ничего не доказывал, не стремился к новым горизонтам. Калеб просто жил, жил беспечно и наслаждался жизнью. И такой человек, такой мужчина, по ее убеждению, не мог произвести на нее сколько-нибудь значительное впечатление. Но случилось иначе.

Калеб все так же притягивал ее, как и много лет назад.

А ведь Ава все эти годы искала повод убедиться в обратном. Ей очень хотелось увериться в том, что секрет привлекательности Калеба весьма прост – ей, маленькой девочке, он, друг и ровесник старшего брата, казался недосягаемым идеалом юности, красоты и силы. Однако сейчас его затянувшаяся инфантильность должна, скорее, отталкивать такую практичную особу, какой она себя справедливо считала. Ава надеялась высвободиться из пут его очарования, которые сковывали ее все эти годы, а вместо этого увязла еще сильнее...

Но, невзирая на свое поверхностное и циничное отношение к жизни, Калеб притягивал ее не только чудесной фигурой и правильными чертами лица. Он всегда был остроумен, проницателен, а теперь еще и горечь сокровенных разочарований, которая неизменно сквозила во всех его высказываниях, задевала ее за живое, находя отклик.

Ава подтянула ноги к груди и крепко обхватила их руками, уткнувшись подбородком в колени. Она принялась фантазировать, чего не делала даже в детстве. Она глупела с каждой минутой и, отлично сознавая это, не могла отказать себе в удовольствии побыть со своей мечтой наедине.