Текст книги "Пока она не передумала"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Несколькими днями позже Митч Ганновер сидел в своем обозреваемом со всех сторон кабинете. Повернувшись к столу в крутящемся кресле, он заметил, что Кристин сосредоточенно за ним наблюдает, лениво вращая колесико компьютерной мышки.

Митч вышел в приемную и проговорил:

– Прошу прощения, я немного отвлекся. Вы ничего не говорили мне, Кристин?

– В сущности, за эту неделю я почти свыклась с вашей постоянной отрешенностью, сэр, – грустно констатировала помощница.

– Когда это я был отрешенным? – с искренним изумлением спросил шеф.

– Да хотя бы все последние семь дней, – заявила Кристин.

Митч выслушал ее с очевидным сомнением, но призадумался.

– Со времени незабываемого аукциона... Ну с того самого вечера, когда одна из сотрудниц произвела неизгладимое впечатление на наших клиентов и, похоже, не только на них, – постепенно подвела к существу проблемы ассистентка.

– Что вы этим хотите сказать, Кристин? – строго призвал подчиненную к ответу босс.

– Хотите начистоту? – предварительно уточнила помощница.

– Да, уж будьте любезны.

– По-моему, вы втрескались в брюнетку, имя которой излишне называть, – хладнокровно произнесла Кристин.

– С чего вы взяли? – хмыкнул он.

– Сложила два и два и получила очевидный ответ, сэр, – невозмутимо проговорила женщина.

– Это она вам сказала? – насторожился Митч.

– Ей не понадобилось что-либо мне объяснять. Проницательность – это одно из качеств, за которое вы меня держите на этом посту, не так ли, босс? Она отказывается это признавать, вы делаете вид, будто не понимаете, о чем идет речь. Но не будь вы оба вовлечены в романтические отношения друг с другом, вели бы себя совершенно иначе. Не витали бы в облаках с девяти до пяти по будням, не бродили бы подобно сомнамбулам, не улыбались бы собственным мыслям. Полагаю, во внерабочее время вы делаете что-то такое непостижимое, о чем после не в силах не думать. Ведь так, Митч? Права старушка Кристин? А?

– Неужели так сложно понять, что я ни с кем не собираюсь обсуждать обстоятельства своей личной жизни? Пытайте свою подругу, Кристин, – насупился он.

– Ну вот, вы опять хмуритесь, Митч! – воскликнула ассистентка. – Даже влюбленность не может отучить вас от этой глупой привычки, – посетовала женщина.

– И все-таки, Кристин, я хочу знать, что такого сказала вам мисс Бинг, что вы так уверены в нашем романе? – потребовал откровений Митч Ганновер.

– В том-то и дело, что ничего. Она, так же как и вы, все отрицает, вернее, отказывается прямо подтвердить факт вашей связи. Это тем более подозрительно, что в студенческие годы и позже мы с ней любили поболтать на эту тему. С другой стороны, я очень рада за вас обоих, потому как такое трепетное отношение к вопросу является лишним свидетельством вашей зрелости и серьезности.

– Кристин, вы слишком много внимания уделяете вопросам, не имеющим отношения к работе, – упрекнул подчиненную Митч.

– Я, по крайней мере, не витаю, как кое-кто, в заоблачных высях. Я в любую минуту здесь, и душой и телом. Всегда к вашим услугам, босс. И что с того, что я испытываю естественную человеческую потребность порадоваться за ближнего? Меня вот только интересует, что вы собираетесь делать со всеми вашими сладенькими блондиночками? Впишете их в лист ожидания? – не удержалась от ехидства Кристин. – Учтите, я не стану посылать прощальный букет Веронике Бинг. Сделаете это сами.

– В этом не будет необходимости, Кристин! – выпалил Митч.

– Правда?! – хлопнула в ладоши подчиненная. – Об этом поподробнее, пожалуйста, дорогой сэр, – просительно проговорила она. – Будете встречаться, крепить ваши отношения, чтобы однажды понять, что вы не можете друг без друга и обречены пожениться, чтобы пройти по жизни рука об руку, родить детей, качать внуков... – пустилась взахлеб фантазировать Кристин.

– Что на вас нашло?! Прекратите немедленно! – испуганно потребовал Митч от своей ассистентки.

– Простите, увлеклась, – пробормотала она, смешавшись, и снова уставилась в монитор компьютера. – Вы правы, босс. Если поразмыслить, это слишком уж неправдоподобный сценарий. Вероника – замечательный человек, у нее золотое сердце, и она очень требовательна к себе. Я не знаю более стойкого существа, чем она. Жизнь не баловала ее, но она сохраняет веру и жизнелюбие. Вероника единственный человек из тех, кого довелось мне встретить, всегда стремящийся ввысь и вперед. Она из тех немногих, кто в состоянии воспринять дружескую критику и дружеский совет. Вас я тоже знаю как неплохого человека. Но именно потому, что я вас знаю, у меня нет уверенности в том, что мою подругу ждет с вами такое уж несомненное будущее. Одно то, как вы поступали с вашими многочисленными женщинами...

– Кристин, давайте оставим эту тему, – максимально сдержанно попросил ее босс.

– Оставим, конечно. Тем более что не пройдет и месяца, как эта тема станет неактуальной... Я помню все наши разговоры на эту тему, когда вы убеждали меня в том, что вашим женщинам кратковременный роман с таким, как вы, только на пользу, что вы с самого начала не скрываете своей незаинтересованности в длительных отношениях, что они посвящены во все условия и принимают их. Я слушала вас и не считала нужным возражать, пока это не коснулось дорогого для меня человека. А теперь я вам все скажу, Митч. Только самая отъявленная блудница может разделять взгляды такого мужчины, как вы. Любая, даже самая независимая и современная, женщина стремится к тому, чтобы ее интимная жизнь была осмысленной, чтобы каждый новый день приближал ее к пусть неидеальной, но желанной развязке.

– Конечно же, под желанной развязкой вы подразумеваете брак, – догадливо отреагировал Митч и криво усмехнулся.

– Вот именно... Кстати, Вероника информирована о ваших привычках? – строго спросила Кристин.

– Я полагал, вы ее уже обо всем известили, – саркастически отозвался начальник.

– Само собой, – кивнула Кристина. – Но она должна была услышать это от вас, чтобы солгать, как и все ваши прежние любовницы, что ее подобные условия вполне устраивают. Так вот, дорогой Митч, Веронику это не устраивает, и устраивать не может. А сказала она это вам лишь для того, чтобы не лишать себя шанса на то, что вы однажды, когда-нибудь, каким-то чудом, измените свое отношение в пользу общего с ней будущего.

– К вашему сведению, дорогая Кристин, Вероника сама мне это предложила, – выпалил мужчина.

Кристин рассмеялась. Она получила все требуемые доказательства и теперь могла с полной уверенностью разбить в пух и прах все его доводы.

– Разумеется! – воскликнула Кристин. – Вероника Бинг – честолюбивая девушка. Она прекрасно знала, с кем связалась и чем рискует. Пойдя на этот шаг, она формально защитила себя от грядущего разочарования. И если вы пришлете ей прощальный букет, она пожмет плечами и скажет, что это был лишь вопрос времени. На то, что будет твориться в этот момент в ее душе, вам, кончено же, наплевать. Расправлялись же вы все эти три года с женщинами после первых трех-четырех свиданий, не поморщившись... Мужчина, которому по-настоящему дорога женщина, никогда с легкостью не кивнет, когда она вздумает настаивать на ни к чему не обязывающих отношениях. Ведь это будет означать одно: для нее он не более чем эпизод, о котором она забудет тотчас. Вам бы такое отношение понравилось?

– Что вы хотите сказать, Кристин? Я не должен был начинать эти отношения? – смиренно спросил изобличенный ловелас.

– С вашим классическим подходом, категорически не имели права! – заключила Кристин. – Такого человека, как Вероника, это просто погубит! Потому что вам она простит все, а себя будет корить до конца жизни. Неужели это так сложно понять, Митч? Как можно быть таким нечутким? Известно ли вам, что ей гораздо меньше, нежели вам, повезло с детством? Конечно, родители ее обожали, но они были уже в возрасте. Умер отец, от отчаяния стала стремительно угасать мать. Вероника заочно училась, чтобы иметь возможность опекать ее старость. И это в юном возрасте. Она сама приняла такое решение. Никто ее не понуждал. Она не сдала мать в дом для престарелых, а сама стала ее сиделкой, истратив на лечение все накопленные семьей деньги. А когда деньги закончились, Вероника оставила учебу и начала зарабатывать сама. В двадцать лет, похоронив мать, она осталась один на один с нищетой. Я не преувеличиваю, Митч. Она начала свою жизнь с нуля, не имея даже диплома. Как вы считаете, не хватит ли с нее испытаний?

Митч подавленно молчал.

– Вы и представить себе не можете, на каких работах ей приходилось работать, чтобы обеспечить себе пропитание и крышу над головой, – продолжала Кристин. – И при этом Вероника продолжала сотрудничество с благотворительной ассоциацией, она не сняла с себя этой обязанности, даже после смерти матери. Урывками продолжала учиться, постигать новое, работать над собой. Вы можете скептически относиться к ее достижениям, но вы никогда не знали, каким одиноким и неуверенным в себе подростком была Вероника, когда мы с ней познакомились. Для меня же очевиден этот прогресс, этот настоящий личностный прорыв... Это, конечно, частный случай. Уверена, у многих ваших подруг были свои подобные истории. Но вам они безразличны. Вы чувствуете только собственную боль... Я знаю, Митч, вы не ищите сочувствия. Но, к сожалению, не испытываете его и к другим, при всех ваших положительных качествах. Красивая женщина для вас – не более чем игрушка.

– Спасибо, Кристин, что высказали свое мнение, – пробурчал Митч Ганновер. – Не сомневайтесь, я его учту.

– Уж будьте так любезны. Говорю это вам, не оглядываясь на принципы субординации. Если вы раните Веронику, вы ее убьете. Терпение человеческое не бесконечно, и надежду нельзя испытывать беспредельно.

– За кого вы меня принимаете, Кристин! – возмутился босс. – По-вашему, я одержим жестокостью?

– Я этого не говорила, Митч, – сухо возразила она. – Но все, что я должна была сказать как человек, как друг, я сказала. Теперь только от вас зависит, как вы используете эти сведения... Это все! – заключила помощница.

– Похоже, что все, – грозно отозвался начальник.

Митч Ганновер резко развернулся на каблуках и зашагал прочь. Кристина сознательно не стала смотреть ему вослед.

У нее не было уверенности, что она поступила правильно и что Вероника одобрит сам факт вмешательства в ее отношения с Митчем, тем более согласится с содержанием сказанного. Но Кристин молчать не могла. Всю неделю ее тревожило ожидание бури. Она читала на лице подруги надежду на хрупкое счастье. И сердце сжималось от предвкушения драмы.

Она боялась даже предположить, как сам Митч расценит и употребит эту информацию. Не станет ли ее пылкая речь поводом к преждевременному разрыву с Вероникой. Этого Кристин не смогла бы себе простить. И все же рискнула. Она, как и ее подруга Вероника, жила надеждой на хеппи-энд в сугубо женском понимании.

В течение нескольких дней Вероника не получала от Митча ни звонков, ни электронных посланий, не видела его самого.

Девушка старалась не придавать этому особого значения. Она помнила о собственных словах, себя же и считала ответственной за последствия. Ей казалось немыслимым требовать постоянства от мужчины, которого за прошедшие с момента их знакомства пару недель видела с несколькими разными женщинами. Она сама подписалась под таким сценарием. Никто ее не понуждал.

Разумом она отдавала себе отчет в необоснованности своих надежд. Но кто руководствуется разумом в делах любви?

Став его женщиной, Вероника с ужасом осознала, что только он, один он ей и нужен. И никто никогда не сможет занять его место в ее израненном сердце. И это она сочла своей судьбой, которую готовилась принять без сомнений и колебаний.

Вероника думала о нем постоянно. Каждое мгновение Митч владел ее сознанием. Она проверяла мобильный телефон, электронный почтовый ящик, телефон в своем кабинете, автоответчик дома. Она ждала. Жизнь научила эту девушку стоическому терпению. В своем самоотверженном терпении она становилась непоколебимо твердой и мудрой.

Вероника четко знала, что, какой бы своей стороной ни обратилась к ней в каждый следующий миг удача, она найдет способ утвердить себя в этой жизни. Только в периоды ожидания она могла для себя четко определить цель, чтобы к ней идти.

В среду в полдень, проходя к кабинету Бориса, она остановилась, чувствуя, как заходится от волнения сердце. И лишь потому, что до ее слуха донесся голос Митча Ганновера.

Всего секунду спустя распахнулась дверь, и в коридор стремительно шагнул Митч, но тотчас резко остановился, столкнувшись с Вероникой.

– Привет, незнакомец! – непринужденно поприветствовала она босса.

– Что?! – от неожиданности вздрогнул он. – Что ты тут делаешь?!

– Работаю на одного мужчину, – жарким шепотом ответила она ему.

– Надеюсь, он отплатит тебе за твои старания, – грубо пошутил он.

– Сомневаюсь, – отозвалась Вероника, сощурив огненные глаза. – Меня приучили довольствоваться малым.

– Все меняется, – неопределенно сообщил Митч, нервно поправив узел галстука.

– Что, например? – прямо спросила девушка.

В следующее мгновение она обнаружила себя в его объятьях.

– А как же уговор? – обеспокоенно спросила она.

– А кто нас видит? – легкомысленно бросил Митч.

– По крайней мере, на работе мне хотелось бы пользоваться своими правами, – возразила Вероника.

– Правами? – удивленно вскинул брови Митч.

– Быть с тобой для меня не только приятно, но и ответственно, – объяснила она.

– Расслабься, – небрежно произнес Митч. – Это только поцелуй.

– Поцелуй, без которого ты обходился ровно три дня! – не удержалась от упрека Вероника Бинг.

– Ах, вот оно в чем дело! – многозначительно вздохнул он и пошел по коридору.

– У меня есть идея по поводу организации следующего аукциона! – отчаянно крикнула ему вслед влюбленная девушка.

– Изложи письменно и отправь мне по электронной почте, – на ходу отозвался он.

– Ты не хочешь выслушать меня?! – возмутилась Вероника.

– Увы, но у меня просто нет на это времени, – нагло ответил босс.

– Слушаюсь, сэр! – резко бросила она.

Митч Ганновер остановился.

– Я серьезно тебе говорю. Отправь электронной почтой. Я рассмотрю...

– Отлично, шеф, я прямо сейчас так и сделаю. Только вы уж не забудьте прочесть.

– Не забуду, – заверил ее Митч.

– Рада слышать. В таком случае я вас больше не задерживаю, – процедила она сквозь зубы.

Развернувшись на каблуках, Вероника поспешила в свой кабинет, понимая, что это конец.

Она вновь угодила в замкнутый круг, что уже неоднократно происходило. Она опять позволила своим фантазиям увлечь себя в безнадежность.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Крепко сжимая руль, Митч вел машину без конкретного намерения, сворачивая в том направлении, в котором не было пробок.

Митч приезжал в галерею именно для того, чтобы специально или нечаянно столкнуться с Вероникой. Он надеялся получить ответ на мучивший его вопрос, лишь увидев ее. Но этого не случилось.

Хуже всего он реагировал на женские притязания. Это он за собой и прежде замечал, потому и спешил расстаться с каждой своей любовницей, как только отмечал в ней признаки собственницы. Митч не сталкивался с дилеммами, не испытывая к своим партнершам глубоких чувств. С Вероникой все обстояло значительно сложнее. Он действительно не был отъявленным злодеем и не стремился повести себя жестокосердно. Он верил, что встречи и расставания, к которым он так привык, женщинами переживаются столь же легко. Кристин постаралась убедить Митча, что это не так, и заронила зерно сомнения в его душу. Теперь он мучился.

Мучился еще и потому, что его отношения с Вероникой изначально не укладывались в классическую схему его романов. Она отличалась от прежних его любовниц не только цветом волос, но прежде всего тем, что была ему небезразлична. И в этом отношении помимо сексуального влечения были замешаны и другие чувства.

Он не тешил себя надеждой, что другая женщина сможет заменить ему Клер, и сам бы пресек любую такую попытку, как кощунственную.

Но Вероника Бинг никоим образом не угрожала неприкосновенности памяти его покойной супруги. Митч наверняка знал это, потому что успел узнать Веронику. Ему была известна ее собственная история потерь и переживаний.

Со смерти Клер он никогда не задумывался о том, как ему строить свою жизнь дальше. Он был движим инерцией, подчинил свою жизнь правилам, которые взялись непонятно откуда, но казались ему единственно верными.

Он не был готов к резкому повороту в судьбе.

Но ситуация сложилась не без его участия и требовала от него решения.

Митч вдавил педаль газа и, со свистом развернув черную спортивную машину на сто восемьдесят градусов, направил ее в сторону родительского дома. Там ему лучше думалось, там он мог к чему-то прийти в своих мыслях.

Вероника легла на старый шезлонг, выставленный на крыше дома, в котором она снимала квартиру.

Смазанная кремом для загара, в солнцезащитных очках на пол-лица, с бокалом «Кровавой Мэри» в руке, она вальяжно расположилась на потрепанной парусине с тем, чтобы предаться блаженству принятия солнечных ванн.

С момента прибытия в Мельбурн с Золотого побережья ее аппетитный загар заметно потускнел. Потому с первыми, по-настоящему жаркими лучами солнца она не терзала себя мыслью, чем заняться после работы.

Девушка привыкла к своему загару, она относилась к нему как к латам, как к броне. Когда загар истаивал, Вероника начинала чувствовать себя незащищенной. Испытывать незащищенность ее заставляли многие вещи или их отсутствие. Чем стабильнее Веронике представлялись ее условия жизни, тем больше она от них зависела. Она жаждала изменений к лучшему и в то же самое время боялась каждого из них, понимая, что новые радости чреваты потерями.

К любви она относилась так же.

Вероника привыкла к одиночеству, привыкла к безнадежным встречам, к быстрым разрывам. Она берегла свое сердце, зная, что настоящее чувство станет для нее тяжелым испытанием, а неудачный исход повергнет в отчаяние.

В случае с Митчем сердце вышло из-под контроля. Или же самой Веронике захотелось всего и сразу. Она обрела отличную работу, дружеское окружение, безбедную жизнь, ей повстречался красивый мужчина, его родители были расположенные к ней, с ними она чувствовала себя, как если бы они были ее семьей. До идеала оставался всего один шаг. И этот шаг всецело был во власти ее возлюбленного.

Наедине, когда их ничто не стесняло, ни окружающий мир, ни условности, ни одежды, им было хорошо вместе. Вероника это знала, иначе бы Митч не задерживался с ней до утра, тем самым давая надежду. Но приходила пора просыпаться...

Митч сделал свой первый внятный шаг в направлении, противоположном ее мечте, он сознательно вел их отношения к разрыву. Потому Вероника и потягивала на крыше своего дома «Кровавую Мэри», мысленно готовясь отпустить свою любовь.

Зажужжал ее мобильный телефон. Вероника посмотрела на дисплей и волевым усилием заставила себя унять преждевременные восторги. Звонил Митч Ганновер.

– Где ты? – спросил он, как только она ответила.

– Не там, где ты, и без сожалений. Я не стремлюсь быть ковриком на твоем пороге в ожидании очередного снисхождения.

– Я ценю силу в других людях, – невозмутимо отозвался Митч на ее откровенное заявление. – К счастью для тебя, я не из тех мужчин, кто боится обнаружить свою слабость или попросить о помощи.

– А я не из тех женщин, которые с помощью навязываются, – проговорила Вероника в тот момент, когда чердачная дверь открылась.

– Не помешал? – весело спросил ее Митч, появившийся на крыше.

– Как ты узнал, где я? – не стала скрывать изумления Вероника и присела на шезлонг, подобрав под себя ноги.

– Спросил у консьержа. Он сказал, что ты взяла ключи от чердака, – разъяснил Митч.

– Как мило, – произнесла Вероника. – Что ты здесь делаешь, Митч? – строго спросила она.

– Я пришел уведомить тебя, что соглашение, которое мы заключили, не работает, – отчеканил он.

– Это я уже поняла по последнему разговору в галерее, – сказала брюнетка. – Но у нас помимо устного соглашения есть письменный контракт и аукцион, который пройдет на днях. Как ты с этим намерен поступить?

– Я ничего не имею против контракта, Вероника, – ответил он, присев на край ее шезлонга.

– Понятно, – кивнула она, отведя взгляд.

– Это еще не все. Ты должна знать, Вероника, я в совершеннейшем восторге от того, как ты делаешь свою работу! – возбужденно признал Митч.

– И мой проект по поводу следующего аукциона прочел? – деловито осведомилась она.

– Не об этом сейчас речь, – махнул он рукой. – Послушай, я совсем о другом хотел с тобой говорить... Заранее прости за сбивчивость. Я сейчас в некотором смятении. Ты поймешь, по какой причине.

– Надеюсь, – холодно проговорила девушка.

– Сними, пожалуйста, очки, – попросил Митч. – Мне необходимо видеть твои глаза... Это по поводу нашего уговора после первой ночи.

– Да-да, продолжай, – поторопила его с объяснениями Вероника, сняв свои большие дымчатые очки.

– А что продолжать, – пробормотал Митч. – Сама решай! – объявил он и протянул ей коробочку.

– Что это? – удивилась Вероника, но все же взяла ее из его рук, чуть помедлив.

– Увидишь. Открывай, – набрав побольше воздуха, сказал он.

Вероника открыла.

– Круглое, блестит. Очень похоже на кольцо твоей прабабушки. Да, Митч, и что? – сурово потребовала она более внятных объяснений.

– По-моему, и так все ясно, – смущенно проговорил Митч, нахмурившись.

– Но это обручальное кольцо, Митч, – сказала девушка.

– Совершенно верно, – не стал оспаривать он. – Я дарю его тебе, надеясь, что ты согласишься владеть им, а вместе с ним и моим сердцем.

– Владеть твоим сердцем, Митч, я не ослышалась? – изумленно проговорила Вероника.

– Нет, ты не ослышалась. Я прошу тебя стать моей женой! – отважился произнести заветное предложение Митч.

– Но почему?! – воскликнула она.

– Потому что я боюсь потерять тебя, – ответил он просто.

– Ты делаешь это в интересах бизнеса? – настороженно поинтересовалась Вероника.

– Что за глупость?! Я бы никогда не стал жертвовать своей свободой ради бизнеса. Но сама мысль, что тебя не будет рядом, приводит меня в смятение.

– А достаточная ли это причина для женитьбы, Митч? – серьезно спросила его Вероника.

– Я успел понять, что мы отличная команда, дорогая! – восторженно объявил он.

– Каждая женщина мечтает услышать именно это признание! «Мы отличная команда, дорогая», – саркастически передразнила она его. – Ты когда-нибудь произносил слово, которое лично у меня постоянно вертится на языке? Или же рассчитываешь услышать его первым?.. Никто из вас никогда не говорит то, что так хочется слышать женщине! – патетически обобщила Вероника.

– Каких это «нас» ты имеешь в виду? – приподнял бровь Митч.

– Вас! Мужчин! – гневно отозвалась она.

– Ах, мужчин! У тебя есть достаточные основания для подобного заявления? – иронически поинтересовался он.

– Ты никогда не принимал меня всерьез. Так почему я должна всерьез относиться к твоему внезапному предложению? – возмутилась она.

– Потому что я серьезен, как никогда, Вероника. И предложение это не внезапно. Я шел к нему долго и мучительно. Гораздо дольше, чем мы знакомы! – прорвало Митча на откровенность. – Прекрати пикироваться и послушай. Мне нужна именно ты. И, хоть признать это было непросто, решившись, я ощутил облегчение, какого давно не испытывал. Я чувствую, что поступаю верно.

– Но, Митч, это только твои резоны! По какой-то непонятной причине ты решил взять меня в жены. Но отказываешься ответить, почему я должна принять твое предложение. Если ты не хочешь, чтобы я уезжала, не проще ли подписать новый контракт, по которому я обязана буду отработать на «Ганновер-Хаус» более длительное время? Я с радостью подпишу этот документ, потому что сама не намерена покидать в ближайшее время Мельбурн.

– Я ведь сказал, что это предложение делаю не из деловых соображений. Неужели ты станешь отрицать, что нам хорошо вместе?!

– Но ты не любишь меня, Митч. Ты все еще тоскуешь без Клер. Я никогда не заменю ее тебе, и ты сам прекрасно это знаешь.

– И не хочу, чтобы ты ее заменяла. Ты не Клер, это ясно как день.

– Тогда к чему тебе новый брак? У тебя есть любящая семья, друзья. Ты живешь работой. Если ты думаешь, что я нужна тебе сегодня, то вовсе не обязательно, что так будет и впредь. Супружество – это слишком серьезно. Не следует опошлять его любовными играми. Мой ответ «нет», Митч, – решительно проговорила Вероника и вернула ему прабабушкино кольцо.

– Ты ошибаешься в моих мотивах, Вероника, – сказал он, отказываясь принять коробочку обратно.

– Да я их даже не знаю, – покачала головой Вероника.

– Я был уверен, что ты способна меня понять, – с грустью произнес Митч.

– Мне бы самой очень хотелось понять тебя. Но, к сожалению, этого не случилось, – заключила она, настойчиво вложив в его руку маленькую коробочку.

– Я считаю, мы еще не все выяснили, Вероника, – сухо проговорил он.

– Поверь, для себя я выяснила все. Более того, испытываю потребность заключить с тобой новое соглашение. Я останусь в штате сотрудников «Ганновер-Хаус», если все наше общение сведется к электронной переписке, как ты сам на этом настаивал. И я требую, чтобы в дальнейшем ты соблюдал дистанцию в два метра. Не меньше!

– Что?! – воскликнул Митч в недоумении.

– Не приближайся ко мне более чем на два метра! Я хочу жить. Я устала от потрясений. И ты своими домогательствами эту задачу мне не упрощаешь, – нервно заключила девушка.

– Ну, знаешь... – гневно прошипел он, поднявшись с шезлонга. – Это просто возмутительно.

– Прости, Митч. Понимаю, что задела твое мужское самолюбие, отказавшись от столь лестного предложения. Но я не буду твоей женой, потому что после многих лет услужения другим хочу пожить своей собственной жизнью, ни с кем не нянчась. Наконец я могу себе это позволить. Я устала быть подсобной рабочей, сиделкой, понимающей и всепрощающей сестрой милосердия.

– Мне не нужна нянька, мне нужна жена! – громко возразил он.

– Ты в этом уверен, Митч?.. Ясно было с самого начала, что мы не должны были позволять этому случаться. Я не виню тебя в том, что произошло. Но ведь не поздно поставить точку. Давай не будем доводить наши отношения до абсурда. Ты ведь сам не хочешь этого брака.

– Это ты так думаешь, – с упреком проговорил мужчина.

– Я в этом уверена, Митч. А не далее как завтра утром, когда проснешься, ты сам в этом убедишься, – предрекла ему Вероника. – Езжай домой, выпей стаканчик бренди, созвонись с одной из своих долготерпеливых блондинок. И все тут же встанет на круги своя. И пусть тебя не тревожат мысли о том, как быть со мной на работе. Я не смущу тебя ни единым напоминанием. Езжай домой, Митч, – проговорила она, когда он уже направился к чердачной двери.

Митч ушел, Вероника не остановила его, не попыталась прояснить остававшиеся у нее вопросы.

Да и был ли в этом смысл? Она ввязалась в отношения, зная наперед, чем они завершатся. Если бы Митч любил ее, то сказал бы ей это прямо. Но он и словом не обмолвился, даже ее намека не понял или же сделал вид, что не понял. Но никакого значения это уже не имело. Просто он ее не любил и лгать, что любит, не считал нужным.

Через некоторое время после его ухода Вероника собрала свои вещи и спустилась к себе. Из окна она наблюдала огненный закат над Мельбурном и мысленно подытоживала очередной этап своей жизни.

Оказывается, не было никакой надобности бросать нажитые места, чтобы начать жизнь с нуля. Достаточно просто отречься от своих грез и самых сокровенных желаний.