Текст книги "Алые буквы"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

C

Понедельник оказался прекрасным днем для слежки, но только в том случае, если вы родились выдрой. Дождь начался с утра и продолжался до ночи, иногда мелко капая, а иногда превращаясь в ливень, сметающий людей с улиц. Как обычно в Нью-Йорке, при первом же намеке на осадки свободные такси стали попадаться реже, чем улыбка на лице уличного регулировщика. Все утро и полдня Эллери ежился, стоя в плаще под навесом кондитерской, напротив ветхого жилого дома в Челси. Марта нашла пьесу на осенний сезон и теперь обсуждала ее с автором – молодой домохозяйкой, написавшей пьесу в промежутках между стиркой пеленок и стоянием у плиты.

Ожидание оказалось долгим.

Марта, очевидно, воспользовалась гостеприимством автора и съела у нее ленч. Ибо миновали полдень, час, половина второго, а она так и не появилась.

Без четверти два Эллери начал ловить такси. Ему удалось добиться успеха через двадцать минут, но и тогда дело едва не окончилась неудачей, когда водитель узнал, что ему придется ждать за углом неопределенное время со спущенным флажком. Только пятидолларовая купюра обеспечила его согласие.

В двадцать пять минут третьего Марта вышла излома, раскрывая зонт. Она поспешила в сторону Восьмой авеню, шлепая ботами по лужам и с беспокойством оглядываясь вокруг через каждые несколько шагов. Эллери, опустив голову и подняв воротник, следовал за ней по противоположной стороне улицы, с успехом изображая бездомного бродягу.

Внезапно из ниоткуда появилось такси, высадило пассажира, подхватило Марту и поехало, прежде чем Эллери добежал до угла. Пришлось кинуться назад к поджидавшему его такси. К счастью, автомобиль Марты через два квартала к югу остановился на красный свет. Водитель Эллери, чуя приключение, догнал его на Пятнадцатой улице.

– Куда она едет, приятель? – осведомился он.

– Пока просто следуйте за ней.

– Вы ее муж? – разумно предположил шофер. – У меня раньше была жена, мистер, но больше я на такое не попадусь. Пускай у других голова болит. К чему зря беспокоить муниципалитет?

– Они едут дальше, черт возьми!

– Не нервничайте, – успокоил водитель, трогаясь с места.

Такси Марты свернуло налево, на Четырнадцатую улицу, и двинулось на восток. Эллери от волнения грыз ногти. Видимость была скверная, а транспорта – полным-полно. Дождь усилился снова. Куда же она едет?

Эллери ожидал, что с Юнион-сквер машина Марты направится к северу. Но вместо этого она повернула на юг, на Четвертую авеню.

Мимо проплывали книжные лавки.

Если Марта поедет по Лафайет-стрит, то выберется прямиком к Главному полицейскому управлению.

Это казалось невероятным.

У Астор-Плейс, за универмагом «Уанамейерс», такси Марты пересекло Купер-сквер в сторону Третьей авеню и двинулось к югу под линией надземки.

«Понедельник, 3 часа дня, B…» Бруклин?[22]22
  В оригинале начальные буквы соответствуют буквам английского алфавита. Они же послужили названиями глав.


[Закрыть] Может быть, она едет к Ист-Ривер и Уильямсбургскому мосту?

Внезапно Эллери пришло в голову, что Третья авеню после перекрестка с Четвертой улицей уже не Третья авеню, а Бауэри!

Значит, «B» – это Бауэри!

Но Бауэри тянется аж до Четем-сквер. Марта едва ли собиралась выглядывать из окошка в надежде увидеть Вэна Харрисона на углу какой-нибудь безымянной улочки в тени надземки. Вероятно, имеется в виду какое-то конкретное место на Бауэри. Может быть, миссия?

Но это оказалась не миссия, а дом номер 267, что удивило философа за рулем не меньше, чем его пассажира.

Возле Хьюстон-стрит такси Марты неожиданно развернулось под надземкой. Марта выскочила, впрыгнув в открывшуюся ей навстречу дверцу машины, стоящей на восточной стороне улицы. Эллери успел заметить через окошко, как Вэн Харрисон обнял ее, когда их автомобиль тронулся, быстро свернул и скрылся на боковой улице. К тому времени, когда водитель Эллери смог выпутаться из транспортного водоворота и продублировать маневр, враг находился уже вне поля зрения.

– Почему вы не предупредили меня, что она встречается с ним перед «Сэммиз Бауэри Фоллиз»? – обиженно спросил шофер. – Тогда я бы приготовился заранее.

– Потому что «Сэммиз Бауэри Фоллиз» начинается на «S», а это нарушает правила, – огрызнулся Эллери. – Остановитесь у аптеки – я позвоню, и вы отвезете меня на Западную Восемьдесят седьмую улицу.

– С тем, что уже на счетчике, это вам недешево обойдется, – мрачно предупредил водитель.

Больше они не общались друг с другом.

* * *

Никки удалось выбраться в понедельник вечером. Она ворвалась в квартиру Квинов с криком «Ну?» и умолкла при виде инспектора.

– Все в порядке, Никки, – успокоил ее Эллери. – Я все рассказал папе. Работа, похоже, предстоит длительная. Местом встречи оказался «Сэммиз Бауэри Фоллиз» – слово «Сэммиз», очевидно, считалось лишним… Короче говоря, я их упустил. В какое время Марта вернулась домой?

– В обычное – к обеду. – Никки плюхнулась в кресло. – «B»… Бауэри.

– По-моему, вам обоим нужно обратиться к психиатру, – вмешался инспектор Квин. – Впутаться в адюльтерную историю! Для вас, Никки, это ничем хорошим не кончится. И не пудрите мне мозги по поводу дружбы! В адюльтерных делах друзей не бывает – только повестки в суд. Я уже говорил сыну, что думаю о его поведении. А теперь, если позволите, я пойду спать.

– Но почему «Бауэри Фоллиз»? – спросила Никки, когда дверь спальни инспектора с шумом захлопнулась. – Что им там понадобилось, Эллери?

– Харрисон – актер и повинуется актерскому инстинкту. Это так романтично – встретиться на Бауэри и умчаться в дождь. Отличная прелюдия к любовной сцене. В конце концов, в номерах отелей не так уж много разнообразия, что бы в них ни происходило. – Эллери сердито набивал трубку.

– Значит, вы думаете, что они…

– Уверяю вас, что Марта прыгнула к нему в машину не с целью обсудить состав актеров. Последнее, что я видел, – это как Харрисон обнял ее. Об их дальнейших намерениях предоставляю судить вам.

– Снова «А…»? – тихо спросила Никки.

– Только не «А…». Я звонил Эрни – тамошнему портье. Харрисон выписался из отеля в пятницу утром и с тех пор не возвращался. Впрочем, это был звонок для проформы. Разве имеет значение, какой отель они используют?

Никки промолчала.

– Как вела себя наша героиня, вернувшись домой?

– Выглядела подавленной.

– Еще бы!

– И… была очень ласкова с Дерком.

– Ну разумеется!

– За обедом говорила о пьесе, которую выбрала. И об Элле Гринспан – молодой домохозяйке, которая ее написала.

– Значит, она создавала впечатление, что провела весь день с высокоодаренной миссис Гринспан, что приехала прямо из Челси и так далее?

– Ну… да.

– И какие у нее планы на вечер?

– Марта читает Дерку пьесу.

– Трогательно. Кстати, как ведет себя Дерк?

– Он выглядел очень заинтересованным. Они пошли в кабинет сразу после обеда, поэтому я и смогла выбраться. Дерк просил меня остаться и послушать, но Марта как будто хотела побыть с ним наедине, и я сказала, что должна кое-что купить в аптеке. Думаю, эти дни Марта меня побаивается.

– Ваша Марта Лоренс, Никки, – заметил Эллери, – начинает мне нравиться все меньше и меньше.

Никки закусила губу.

– Но в ситуации есть элемент омерзительного очарования. Это напоминает подглядывание в замочную скважину. – Эллери выпустил облачко дыма и отложил трубку. Никки смотрелась настолько жалко, что он ласково привлек ее к себе. – Простите. Очевидно, я просто не приспособлен к такого рода делам. Почему вы встали?

– Просто так. Я хочу сигарету.

Эллери зажег для нее сигарету, и она вернулась к креслу.

– Вы меня ненавидите?

– Я ненавижу мужчин!

– Будьте же благоразумной, Никки. Нужны двое, чтобы свить любовное гнездышко. Не знаю насчет Харрисона, но Марта не пятнадцатилетняя девочка. Она достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.

– Пусть так, – сказала Никки. – Перейдем к делу. Вы хотите, чтобы я продолжала вскрывать над паром деловые конверты?

– Я хочу, чтобы вы вернулись домой. Но раз вы отказываетесь, то да, продолжайте. – Эллери снова взял трубку. – Между прочим, сегодня мы с полным основанием можем считать, что достигли прогресса.

– Да, но в каком направлении? – с горечью воскликнула Никки.

– Я имел в виду не это. Начинает вырисовываться определенная модель. Харрисон, очевидно, разработал мелодраматичную, но достаточно эффективную схему. Место встречи – каждый раз новое. Требуется только сообщить время и закодированное место – сладкая парочка оказывается в безобидной на вид упаковке. Так как Марта всегда в разное время уходит из дому по делам и Дерк привык к этому, хотя иногда и устраивает сцены ревности, схема выглядит весьма надежной. Харрисон свел риск разоблачения к минимуму.

Сам код, – продолжал Эллери, обращаясь к стене, поскольку Никки также смотрела на нее, – представляет собой определенный примитивный интерес. Сначала «A», что, как выяснилось, означает отель «А…». Потом появляется «B», и мы узнаем, что это указание на «Бауэри Фоллиз». Таким образом, мы можем предположить, что следующей буквой будет «C» и что она будет обозначать Карнеги-Холл, Кони-Айленд или Центральный парк, что за ней последует «D», означающая здание «Дейли ньюс» или забегаловку «Дэннис» и так далее. Что будет делать Харрисон, когда переберет весь алфавит, если ему удастся это осуществить, – мрачно закончил Эллери, – знает только Бог. Возможно, двинется в обратном порядке, начиная с «Z».

– Какие-то детские игры! – воскликнула Никки.

– Но возникает вопрос: откуда Марта знала, что «A» не означает «Астор», Ассоциацию студентов-гуманитариев или Американский музей естественной истории? А «B» – больницу «Бельвю», Бродвейский шатер или Бэттери-парк? Ведь за исключением времени в записках не было никаких конкретных указаний.

Ответ состоит в том, что начальная буква места встречи – только часть кода. Главный ключ к шифру должен объяснять, какое из многочисленных мест на букву «А» в Нью-Йорке имеется в виду. У Харрисона есть один экземпляр ключа, а у Марты – другой. Когда она получит записку с буквой «C», ей будет достаточно взглянуть на него.

– Судя по форме первого конверта, – напомнила Никки, – в нем был какой-то буклет.

– Тонко подмечено, – усмехнулся Эллери. – Вы продолжаете его искать?

– Ну… да.

– Но насколько я понимаю, без того энтузиазма, которого требует эта ответственная задача. Теперь вам ясно, как тяжел труд детектива, Никки. Вы должны найти этот буклет. Возможно, это путеводитель по каким-то достопримечательностям Нью-Йорка. С его помощью мы заранее будем знать их место встречи. Так что преимущества очевидны сами по себе.

– На меня не действует ваш профессорский тон, – сквозь зубы процедила Никки. – Я найду эту чертову штуковину… Что это у вас?

– Это? – Эллери оторвался от черной записной книжки, которую он вынул из внутреннего кармана пиджака. – Мой справочник.

– Справочник?

– Времена, даты, места, где они встречаются, куда ходят, что делают и тому подобное… Кто знает? Это может понадобиться.

Никки вышла, понурив голову.

* * *

Эллери решил до следующего свидания попытаться прояснить два момента.

Он потратил вторник, среду и четверг на кажущиеся бесцельными телефонные звонки и визиты к бродвейским знакомым, заходя на ленч в «Сардис» и «Алгонкин», обедая в «Линдис» или «Тутс-Шорс», заглядывая в «21» и «Сторк», закусывая в полночь в «Рубенс», и к вечеру четверга получил куда больше хорошей пищи, нежели полезной информации. Конечно, Эллери мог бы добиться большего успеха в кругу журналистов, но в разговорах с ними пришлось бы слишком долго ходить вокруг да около. Будучи экспертом в области безболезненных исследований, он не рисковал консультироваться у специалистов. Газеты в те дни приводили его в ужас – он читал Уинчелла, Лайонса, Салливана[23]23
  Уинчел, Уолтер; Лайонс, Леонард; Салливан, Эд – авторы колонок сплетен в американской прессе.


[Закрыть] и других со страхом человека, у которого на совести было куда больше грехов.

Дружба Марты Лоренс с Вэном Харрисоном началась совсем недавно. Никто из тех, с кем говорил Эллери, никогда не видел их вдвоем или даже порознь в одном и том же месте раньше, чем несколько недель тому назад. Мод Эштон – старая характерная актриса, знакомая Эльзы Максуэлл,[24]24
  Максуэлл, Эльза (1883–1963) – американская писательница и организатор светских приемов.


[Закрыть] не сходящая со страниц «Лайф», – видела их на ночном телевизионном «круглом столе», где проводилась кампания в пользу донорского движения. Марта присутствовала там в качестве одной из бродвейских знаменитостей, наблюдая за сдачей крови в студии, а Харрисон – как популярный театральный актер, способный развлечь зрителей. Его великолепная имитация Джона Бэрримора[25]25
  Бэрримор, Джон (1882–1942) – американский актер.


[Закрыть] обеспечила такое количество желающих сдать кровь, что он остался на всю ночь помогать миссис Лоренс.

– Они казались прекрасной парой, – улыбнулась мисс Эштон. – Интересно, смотрел ли телепередачу ее муж?

– Что вы имеете в виду? – спросил Эллери.

– Ничего особенного – уверяю вас. Конечно, Вэн – старый распутник, готовый играть Секста семь дней в неделю, но всем известно, что Марта Лоренс – такая же верная супруга, как Лукреция, поэтому я не могу представить себе Дерка Лоренса в роли Тарквиния.[26]26
  Согласно легенде. Секст, сын последнего царя Рима Тарквиния Гордого, обесчестил знатную римлянку Лукрецию, супругу родственника царя, Луция Тарквиния Коллатина. Самоубийство Лукреции привело к изгнанию Тарквиниев из Рима и установлению республики.


[Закрыть] Секст… Знаете, в качестве сюжетной линии это выглядит довольно остроумно.

Если в голове Мод Эштон все еще роились столь благородные мысли, значит, надежда не была потеряна окончательно.

Вторая акция Эллери продвинула его не дальше первой. В пятницу он посетил дом номер 547 по Парк-авеню и узнал по указателю в вестибюле, что компания Фрёма по кондиционированию воздуха занимает апартаменты номер 909–912, а ювелирная фирма Хамбера и Кана имеет демонстрационный зал в апартаментах номер 921. Местонахождение обеих компаний на девятом этаже предлагало определенную линию расследования, которой Эллери занялся должным образом в субботу после шести вечера, когда все обитатели офисов здания уже разошлись. Но Эллери пришел туда не с пустыми руками. Утром он совершил одну из редких экскурсий в Бруклин, в дом старика, располагавшего всемирно известной коллекцией театральных фотографий. Представившись автором «Нью-Йорк таймс мэгэзин», Эллери одолжил у него серию фотографий звезд театра, когда-либо игравших Гамлета в Нью-Йорке. Среди них, разумеется, был и Вэн Харрисон.

Осторожно расписавшись в книге пришедших после рабочего дня именем «Барнеби Росс»,[27]27
  Барнеби Росс – псевдоним, под которым А. Дэнни и М.Ф. Ли опубликовали тетралогию романов с участием глухого актера Друри Лейна.


[Закрыть] Эллери поднялся в лифте на девятый этаж. Звук пылесоса привел его к открытой двери освещенного офиса, где он обнаружил старуху в заношенном платье и переднике.

– Никого нет, – сообщила она, не поднимая головы.

– Нет, есть, – сурово возразил Эллери. – Вы и я, и если вы будете говорить откровенно, дальше меня это не пойдет.

– Что «это»? – осведомилась уборщица.

– Разве вы не знаете, мамаша, что за сделанное вами можно отправиться в тюрьму?

– Да ничего я не делала! – завопила старуха.

– Вот как? – И Эллери ткнул ей в нос фотографию Вэна Харрисона.

Старуха побледнела.

– Он сказал, что никто никогда не узнает…

– Вот именно. Вы достали их для него, верно?

Она посмотрела ему в глаза:

– Вы коп?

Эллери усмехнулся.

– Я похож на копа?

– Вы не расскажете управляющему?

– Не стану тратить на это время.

– Этот человек хорошо заплатил мне, чтобы я держала рот на замке…

– Значит, чтобы открыть его, придется заплатить еще больше… – И Эллери достал из бумажника банкноту.

– Я бедная женщина, – промолвила старая леди, не сводя глаз с купюры в руке Эллери, – а ведь это двадцатка, верно? Ладно, слушайте. Этот красивый джентльмен заявился сюда однажды после рабочего дня, как вы, и пообещал хорошо меня отблагодарить, если я раздобуду для него несколько конвертов из офисов на моих этажах – восьмом, девятом и десятом. Я ему сказала, что мы не сговоримся, так как это нечестно, а он возразил: «Что тут нечестного? Вы ведь слышали о людях, которые собирают марки или спичечные этикетки, а я собираю деловые конверты. Я хожу по всему городу и заключаю сделки с уборщицами, которым не помешают несколько лишних долларов, вместо того чтобы беспокоить бизнесменов, не слишком-то любящих таких посетителей». Ну, в общем, я принесла ему пачку конвертов из разных фирм на трех этажах, а он дал мне десять долларов и ушел. Больше я его не видела. Это чистая правда, мистер. Надеюсь, у меня не будет неприятностей с управляющим? Я ведь никакого вреда не причинила – просто дала ему пачку паршивых конвертов. Могу я взять эту двадцатку?

– Мальчишка из «Тупика»[28]28
  Dead End Kids – Мальчишки из «Тупика» – так именовали в титрах американских кинофильмов группу ребят, впервые снявшихся в знаменитой ленте «Тупик» режиссера Уильяма Уайлера.


[Закрыть] – это явно про меня, – вздохнул Эллери. Он вручил купюру старой уборщице, приподнял шляпу и удалился.

Третье письмо пришло в следующую среду в конверте бухгалтерской фирмы на десятом этаже. Адрес и сообщение на белой бумаге были отпечатаны на машинке с красной лентой. Текст гласил:

«Четверг, 8.30 вечера, C».

Этот триумф логики утешал Эллери до следующего вечера, когда он выслеживал Марту почти по тому же маршруту, что и десятью днями ранее. На сей раз ее такси проехало дальше на юг по Бауэри, мимо въезда с Канал-стрит на Манхэттенский мост, и свернуло в тесный азиатский мир Мотт-стрит.

Машина остановилась у дома номер 45, и Марта исчезла в китайском ресторане.

Итак, «C» означало «Чайна-таун» или «Китайский ресторан», и больше не было оснований сомневаться в ортодоксальной последовательности алфавита в коде Харрисона.

Но это казалось важным открытием лишь на первый взгляд. При анализе выяснилось, что оно не ведет никуда.

Скверно было на душе у Эллери, когда он после необходимого интервала вошел в ресторан и занял столик на достаточном расстоянии от Марты и Харрисона, чтобы видеть и не быть увиденным. Все это выглядело абсолютно бессмысленным. Что он делает в Чайна-тауне, шпионя за двумя людьми, являющимися лакомыми кусочками для первых полос бульварных газет? Без всякого аппетита поглощая лот-фон-каре-нгоу-юк, оказавшийся на поверку говядиной с перцем и помидорами, Эллери продолжал следить за любовниками исключительно из чувства долга, не зная толком, в чем этот долг состоит.

Но внезапно он увидел нечто, сразу прервавшее эти мрачные размышления.

Эллери думал, что они держат друг друга за руки – по крайней мере, так это выглядело со стороны. Но когда появился официант, держащий поднос с чашками, от которых шел пар, их руки разделились, и Эллери увидел, что Харрисон сжимает какой-то предмет, переданный ему Мартой.

Это был маленький пакетик, и актер, оглядевшись вокруг, спрятал его в карман.

D

– Нет, – сказал Эллери, осторожно обводя Никки вокруг женщины в норковом манто, державшей на поводке скотч-терьера, который задумчиво разглядывал его ногу. – Пакет был завернут в бумагу – при электрическом освещении я не смог толком разобрать цвет – и имел размер около трех на шесть дюймов, а толщину около полдюйма.

– Буклет? – Никки остановилась, прислонившись к стене жилого дома. Была безлунная ночь – с реки доносились печальные звуки. Никки казалось, что все вокруг плывет – и люди, и звуки, и даже ее мысли.

– Размер вроде не тот. В чем дело, Никки?

– Я чувствую себя как под анестезией. Все кругом плавает. Я даже не помню, какой сегодня день.

– Это от перенапряжения. Никки, вы не можете продолжать вести подобный образ жизни. Вы сломаетесь. Почему бы не бросить все, как приятную попытку?

– Нет, – машинально отозвалась Никки и попросила сигарету.

Эллери нахмурился, зажигая для нее спичку. Он прежде не знал такую Никки. Девушка была неподвижна, как стена, к которой она прислонялась. Его интересовало, что сказала бы Марта, в какую пропасть стыда и угрызений совести она бы рухнула, если бы знала всю степень преданности Никки. Но Эллери понимал, что не может объяснить это никому в мире, а более всего Марте. Такое качество подобно слепой вере – его нельзя выразить словами. Ему внезапно пришло в голову, что Никки очень рано потеряла мать и никогда не имела сестры.

Он вздохнул.

– Полагаю, вы не замечали в квартире предмета подобного размера?

– Марта не стала бы оставлять его на виду, Эллери.

– Я бы счел это простым подарком, если бы Харрисон не выглядел так странно, когда прятал пакет в карман. Он делал это словно исподтишка. Это не в его характере – хотя, может быть, совсем наоборот. Имея дело с таким человеком, как Харрисон, приходится сдирать несколько слоев засохшего грима, пока доберешься до кожи… Мне показалось, что Марта при этом испытывала облегчение – как будто избавилась от тяжкого бремени. Не понимаю!

– А куда они пошли потом? – без особого интереса спросила Никки. – Марта вернулась только в половине двенадцатого.

– Никуда. Около десяти они вышли из китайского ресторана, сели в такси, и он высадил ее на углу Лексингтон-авеню и Сорок второй улицы. Марта взяла другое такси и поехала прямо домой. Как она объяснила свое отсутствие?

– Марта предупредила, что вечером пойдет в мюзик-холл на новый фильм Стэнли Крамера,[29]29
  Крамер, Стэнли (1913–2001) – американский кинорежиссер.


[Закрыть] чтобы посмотреть неизвестную молодую актрису, которую она наметила на роль в пьесе Гринспан.

– Это риск, – пробормотал Эллери. – Предположим, Дерк спросил бы ее о фильме? Марта стала неосторожной.

– Нет, – возразила Никки. – Дерк не знает, что она уже видела эту картину на частном просмотре две недели тому назад.

– А-а, – протянул Эллери.

– Уже поздно, – сказала Никки. – Мне лучше вернуться.

Они медленно двинулись по тротуару.

– Насчет этого буклета… – заговорил Эллери.

– Я перерыла всю квартиру в его поисках. Проверила в ночном столике Марты, в ее секретере, туалетном столе, ящиках бюро, шляпных коробках, на верхней полке гардероба, даже в шкафу с постельным бельем и под матрасом. Всюду, где Дерк не может на него наткнуться. Я даже… дважды обыскала ее сумочку.

– Невероятно! – воскликнул Эллери. – Ведь Марта должна обращаться к буклету каждый раз, когда получает зашифрованное сообщение. Если только она не держит в памяти все закодированные места, что едва ли возможно. Вы догадались проследить за ней в те утра, когда приходили письма?

– Конечно, но я ведь не могла идти за ней в спальню, когда она закрывала дверь. Или в ванную.

– В самом деле. – Помолчав, Эллери заявил: – Никки, я должен проникнуть в квартиру.

Никки остановилась.

– Квартиру нужно обыскивать, пока мы не найдем буклет. Зная заранее, где они должны встретиться в указанное время, мы сумеем… одним словом, это может оказаться крайне важным. Кодовая книжка наверняка где-то в квартире – не могу себе представить, чтобы Марта рисковала, постоянно таская ее с собой. В какой из ближайших вечеров их обоих точно не будет дома?

– В эту субботу. Они собираются на вечеринку к Бойлендам в Скардейле.

– А они не могут ускользнуть оттуда раньше времени?

– Туда они поедут вместе с Сарой и Джимом Уайнгардами – на машине Джима. Значит, их обратная поездка более-менее зависит от Уайнгардов. А вы ведь знаете Джима – он всегда уходит последним.

– Отлично, – сказал Эллери. – Но будем действовать по-умному. Я приду – если они не будут возражать, – чтобы посоветоваться с вами по поводу одной рукописи, присланной в «Журнал тайн Эллери Квина». Тогда меня смогут обвинить только в эксплуатации. Спокойной ночи, Никки.

Никки выглядела такой бледной и одинокой при свете ламп подъезда, что Эллери обнял и поцеловал ее в присутствии ночного портье, моющего пол в вестибюле.

* * *

В субботу вечером Эллери явился в квартиру Лоренсов в пять минут десятого и ровно через две минуты нашел кодовую книжку Марты.

Никки впустила его в квартиру и оставила в гостиной, отправившись в соседнюю комнату за пудреницей. Как только она нащупала ее в сумочке возле пишущей машинки, улыбающийся Эллери появился в дверях, размахивая маленькой книжечкой в яркой бумажной обложке:

– Вот она!

Никки уставилась на него, как будто он держал в руке Библию Гутенберга.[30]30
  Гутенберг, Иоганнес (ок. 1390–1468) – немецкий первопечатник.


[Закрыть]

Эллери подошел к зеленому кожаному креслу Дерка, удобно устроился в нем и начал перелистывать страницы.

– Не может быть! – воскликнула Никки. – Это уж чересчур!

– Что-что? – переспросил Эллери. – О, чепуха. Ничего особенного.

– Вот как? – сердито осведомилась Никки. – Где вы это нашли? Я ведь обыскивала всю квартиру вдоль и поперек не знаю сколько раз!

– Конечно, – успокаивающе произнес Эллери. – Потому вы ничего и не нашли. Вы забыли основной принцип Эдгара Аллана По, Ник. Вспомните «Украденное письмо».[31]31
  В рассказе Э. По «Украденное письмо» министр, похитивший важное письмо, помещает его в своем доме на самом видном месте.


[Закрыть]

– В самом очевидном месте?

– У вас под носом, дорогая. Если вы не нашли книжку ни в одном из предполагаемых укрытий, значит, она должна быть там, где никто и не подумает ее искать.

– Но где?

– Вам известно лучшее место, где можно спрятать книгу, чем обычная американская книжная полка?

– В гостиной? – ахнула Никки.

– Между «Всемирным альманахом» и «Происхождением видов» Дарвина. В такой компании маленькая книжечка могла оставаться незамеченной тремя поколениями. Вы не собираетесь взглянуть на нее?

Никки подкралась, вытянув шею. Эллери засмеялся и усадил ее рядом с собой. Они вместе стали разглядывать книжку.

Это был путеводитель Карла Мааса «Как знакомиться с Нью-Йорком и наслаждаться им», опубликованный «Новой американской библиотекой» и стоящий тридцать пять центов. Обложка, иллюстрированная фотомонтажем Радио-Сити, Таймс-сквер и Нью-Йоркской гавани, извещала о содержании: «Где закусить», «Что смотреть», «Как избежать лишних трат» и так далее. Путеводитель представлял собой беглое описание географии и достопримечательностей города; при этом все названия были выделены курсивом или жирным шрифтом, что делало их заметными на каждой странице.

Очевидно, Вэн Харрисон нашел эту деталь удобной и для себя, ибо некоторые наименования были обведены красным карандашом.

– Это подтверждает наши подозрения, – пробормотал Эллери. – Не вижу, чтобы были обведены хотя бы два названия на одну и ту же букву. Вероятно, он подобрал по одному на каждую от «A» до «Z». Давайте-ка проверим место на «B». Меня все еще тревожит слово «Сэммиз» перед «Бауэри Фоллиз».

– Вы уже пропустили его! Страница 19.

– Он обвел красным карандашом «Бауэри Фоллиз» и проигнорировал слово «Сэммис»! Так Марта поняла, где находится «B».

– Подождите, Эллери. На первой странице есть слово «Чайна-таун», и оно не обведено…

– По-моему, я видел нужное название в раздела «Иностранные рестораны». Да, на странице 86. Красным кругом обведены слова «Китайский ресторан, Мотт-стрит, 45». Тщательная работа. Если бы он обвел адрес в Чайна-тауне, она могла бы перепутать его с филиалом в центре, на Западной Пятьдесят первой улице.

– Всюду красный цвет, – пробормотала Никки. – У меня из головы не выходит эта чертова алая буква…

– А меня одолевает искушение считать это демонстрацией чувства юмора Харрисона, но кто знает? Это может иметь куда более простое объяснение. Вот что, Никки, садитесь за машинку и отпечатайте этот перечень так, как я вам его продиктую. Забудем об «A», «B» и «C» – это уже история. Начнем с «D». Я также буду диктовать номера страниц. В дальнейшем мне может понадобиться копия книжки.

– Печатать под копирку?

– Нет, два раза. Оригинал я заберу – в квартире его оставлять опасно.

Эллери продиктовал обведенные наименования в том порядке, в каком они появлялись в книжке. Когда он закончил, Никки вставила в машинку чистый лист и перепечатала названия в алфавитном порядке. Первый вариант списка Эллери разорвал на кусочки и спустил в унитаз.

– Ну, посмотрим, что у нас получилось. Читайте, Никки!

Список, составленный Никки, содержал двадцать три названия – от «D» до «Z».

D. «Бриллиантовая подкова» (Билли Роуз), с. 102.

E. Эмпайр-Стейт-Билдинг (102-й этаж), с. 28.

F. Форт-Трайон-парк (Клойстерс), с. 49.

G. Гробница Гранта, с. 46.

H. Планетарий Хейдена, с. 132.

I. Айдлуайлд, с. 78.

J. Пляж Джоунса, с. 123.

K. Английский ресторан Кина, с. 82.

L. Стадион Луисона, с. 109.

M. Универмаг «Мейсис», с. 39.

N. Нью-Мэдисон-сквер, сад, с. 31.

O. «Ойстер-бар» (вокзал Гранд-Сентрал), с. 81.

P. Вокзал Пенсильвания, с. 27.

Q. Мост Куинсборо (там, где он пересекает остров Уэлфер), с. 76.

R. Резервуар (Центральный парк), с. 40.

S. Стейтен-Айлендский паром, с. 12.

T. Церковь Троицы, с. 15.

U. Организация Объединенных Наций, с. 37.

V. «Вэрайети» (офисы), с. 115.

W. Вашингтонский рынок, с. 16.

X. «Хочитл» (ресторан), с. 94.

Y. Стадион «Янки», с. 119.

Z. Зоопарк (Бронкс), с. 51.

– Ну и ну! – вздохнула Никки. – Должно быть, его мать, будучи беременной, едва не попала под экскурсионный автобус.

– Профессиональные любовники похожи на завсегдатаев казино, – заметил Эллери. – Они всегда вырабатывают систему, позволяющую выигрывать в рулетку. Вы не можете отрицать, Никки, что в этом есть свой шарм.

– От меня он ускользает.

– Зато он, по-видимому, действует на Марту. Такие вещи придают связи романтический колорит. Хорошо, что у него не было под рукой «Третьего человека»,[32]32
  «Третий человек» – роман английского писателя Грэма Грина (1904–1991).


[Закрыть] а то он назначил бы ей свидание в канализационном коллекторе. – Эллери снова изучил список. – Меня озадачивают другие моменты.

– Какие? – Никки положила руки на стол, а голову на руки.

– Ну, например, их следующая встреча. – Эллери смотрел на Никки, но казался целиком поглощенным своими мыслями. – «D». До сих пор они встречались в относительно безопасных местах – в Чайна-тауне, на Бауэри… Даже свидание в отеле «А…» было организовано так, что не представляло никакой угрозы. Но «Бриллиантовая подкова» – ночной клуб в сердце театрального района, где их хорошо знают… Это выглядит чертовски легкомысленным со стороны мистера Харрисона. Там их запросто могут узнать, и если это дойдет до Дерка… С вами все в порядке, Никки?

– Что? – Никки вскинула голову.

Эллери обошел вокруг стола и поднял девушку со стула.

– Собрание откладывается, – заявил он.

– Но я в полном порядке, Эллери…

– У вас последняя стадия истощения… Нет, я сам поставлю книгу на место перед уходом. – Он отнес Никки к ее комнате, пинком открыл дверь и поставил девушку на пол. – Раздевайтесь.

– Но еще нет десяти…

– Вы сами разденетесь или это сделать мне?

Никки плюхнулась на застеленную кровать.

– Вы выбрали время, когда я полутруп. – Она зевнула и потянулась. – Очевидно, теперь у нас на повестке дня следить за датой и временем встречи в «Бриллиантовой подкове»?

– Сейчас не думайте об этом. Я приготовлю вам горячее молоко, а потом вы ляжете спать.

* * *

Встреча в «Бриллиантовой подкове» была весьма интересной, притом что она вообще не состоялась.

Никки позвонила в воскресенье утром и сообщила, что Марта и Дерк вернулись с вечеринки в Скардейле в пять утра с таким шумом, что соседи стучали туфлями в стены. Лежа в темноте, Никки слышала, как Дерк в кухне вопил пьяным голосом, что в следующий раз он своими руками прикончит любого мужчину, которому Марта позволит к себе притронуться, а Марта кричала в ответ, что больше не в силах это терпеть, что если Дерк не перестанет бросаться на каждого, кто захочет потанцевать с ней, и превращать приятные вечеринки в массовые побоища с вызовом полиции – хорошо еще, что Хэл Хойленд лично знал патрульного! – то она отправит его в психушку, и так далее вплоть до самого утра. Кончилось тем, что они стали швырять друг в друга посудой, рюмка для яиц угодила Дерку в висок, оставив порез длиной в дюйм, при виде которого Марта упала в обморок, и Никки пришлось встать с кровати, чтобы врачевать рану и убирать поле боя.