Текст книги "Пропавшая улика"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– В какой-то мере мне его жаль.

– Кого, Джесси?

– Олтона Хамфри.

– Не тратьте понапрасну ваше сочувствие, – проворчал старик.

* * *

Добрый вечер, – поздоровался миллионер. Он сам открыл дверь и теперь стоял на пороге, худощавый, с покатыми плечами, в атласной домашней куртке, с выражением полного равнодушия на продолговатом лице – словно генерал в штатском или аристократ из Бэк-Бей [Бэк-Бей – фешенебельный район Бостона]. «Нет, – подумала Джесси. – Этого не может быть! »

– Вы хорошо выглядите, мисс Шервуд.

– Благодарю вас.

– Не уверен, что могу сказать то же самое о вас, мистер Квин. Входите. К сожалению, слуги не могут вас встретить – я предоставил им свободный вечер.

– В течение последних пятнадцати минут? – с невинной улыбкой осведомился Ричард Квин.

Элтон Хамфри, улыбаясь, покачал головой:

– Вы на редкость подозрительный человек.

– Да, – мрачно кивнул старик. – Полагаю, вы правы.

Джесси огляделась. Апартаменты походили на какую-то неведомую страну. Сверкающие канделябры, украшения из дерева и хрусталя, картины старинные гобелены, мягкие ковры, огромные комнаты, по размеру превосходящие те, что ей приходилось видеть до сих пор, без единой вмятины подушки и сверкающие пепельницы поражали воображение. Кабинет напоминал гостиную – он был обставлен столь же монументально, а стеллажи с книгами были такими высокими, что внушали трепет.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Шервуд, – сказал Хамфри. – Могу я предложить вам шерри?

– Нет, спасибо. – Сама мысль о возможности светского времяпрепровождения вызвала у Джесси тошноту. – Как миссис Хамфри?

– К сожалению, не слишком хорошо. Виски, мистер Квин?

– Нет, благодарю вас.

– Вы не хотите сесть?

– Нет.

– Звучит угрожающе, – усмехнулся миллионер. – Совсем в духе инспектора полиции.

Выражение лица Ричарда Квина не изменилось.

– Могу я начать?

– Разумеется. – Хамфри опустился на массивный резной дубовый стул у письменного стола. – Одну минуту. – Он повернулся к Джесси, и она увидела, что под его выпуклыми глазами появились мешки, которых не было на острове Нер. – Судя по вашему присутствию здесь вместе с мистером Квином, мисс Шервуд, вы все еще не отказались от ваших странных фантазий по поводу смерти бедного Майкла?

– Я по-прежнему считаю, что он был убит. – Собственный голос показался Джесси слишком громким.

– Ну, по крайней мере, позвольте поблагодарить вас за то, что вы не слишком распространяетесь об этих ваших фантазиях.

– Вы закончили? – осведомился старик.

– Прошу прощения, мистер Квин. – Миллионер откинулся на спинку стула. – Вы хотели что-то сказать?

– 20-го числа этого месяца, – начал инспектор, – стряпчий по имени Финнер, специализировавшийся на темных делах, был убит в своем офисе на Восточной Сорок девятой улице.

– Да, знаю.

– Именно Финнер передал вам ребенка в июне.

– Вот как?

– Вы едва ли в том положении, чтобы отрицать это, мистер Хамфри. Джесси Шервуд приезжала с вами и миссис Хамфри, чтобы забрать ребенка. Она и ваш шофер Каллам видели Финнера.

– Я и не отрицаю этого, мистер Квин, – улыбнулся Хамфри.

– В четверг 18-го или, может быть, на следующий день Финнер связался с вами, сообщил, что я оказываю на него давление, и попросил вас присутствовать на встрече в его офисе со мной и мисс Шервуд 20-го в четыре часа. Вы согласились.

– Теперь вы переходите с твердой почвы фактов на зыбкую поверхность предположений, – прервал Хамфри. – Простите, что прервал вас, мистер Квин.

– Вы отрицаете эти предположения?

– Я не считаю их достойными отрицания. В этом нет необходимости, учитывая то, что вы не приводите ни малейших доказательств. Продолжайте.

– Вы согласились прийти туда, но прятали в рукаве маленький сюрприз для Финнера и, могу добавить, для нас, мистер Хамфри. Вы явились в офис Финнера во второй половине дня в субботу, но не в четыре, а часа на полтора раньше – судя по содержимому желудка Финнера, что было установлено в результате вскрытия его трупа, это, вероятно, произошло сразу после того, как Финнер вернулся с ленча. Вы взяли с его стола нож для разрезания конвертов и вонзили ему в сердце, потом отыскали в его архиве конверт с фамилией «Хамфри», содержащий документальные доказательства происхождения ребенка. Затем вы, разумеется, его уничтожили.

Джесси, как зачарованная, наблюдала за лицом Олтона Хамфри и не находила в нем ни малейших следов гнева или тревоги – всего лишь вежливый интерес.

– Могу лишь приписать эти экстраординарные фантазии воображению человека, впавшего в старческое слабоумие, – сказал миллионер. – Вы серьезно обвиняете меня в убийстве этого Финнера?

– Да.

– Вы, конечно, понимаете, что, не имея никаких доказательств – свидетелей, или отпечатков пальцев, или чего-либо не менее убедительного, – вы рискуете быть привлеченным к суду за клевету и, вероятно, еще по полудюжине обвинений, которые придумают мои адвокаты?

– Я полагаюсь на вашу хорошо известную неприязнь к огласке, – сухо отозвался старик. – Могу я продолжать?

– Неужели это не все?

– Далеко не все.

Хамфри махнул длинной белой рукой с загнутыми пальцами, словно давая благословение.

– Утром следующего понедельника, – снова заговорил Ричард Квин, – вы отправились в детективное агентство на Таймс-сквер, которое содержит тип по фамилии Уирхаузер, и поручили ему следить за мисс Шервуд и мной. Уирхаузер докладывал вам, что мы посещаем акушерские отделения больниц одно за другим, сравнивая отпечатки детских ножек с имеющимися в больничных архивах. Это продолжалось около недели.

– Понятно, – кивнул Хамфри.

– Вечером в прошлое воскресенье Уирхаузер уведомил вас, что мы, очевидно, нашли то, что искали. Эта находка привела нас в многоквартирный дом на Западной Восемьдесят восьмой улице, где уже до нас задавали вопросы о жилице по имени Конни Кой. Конни Кой, мистер Хамфри.

– Вы повторили это имя недаром. Оно должно что-то означать для меня? – спросил миллионер.

– Уирхаузер сообщил вам, что Конни сейчас поет в чикагском ночном клубе, но скоро должна вернуться. Тогда вы неуклюже солгали ему, что он вышел не на тот след, и аннулировали ваше поручение.

В комнате внезапно стало душно. Джесси сидела неподвижно.

– Это заявление, мистер Квин, также основано на вашем воображении?

– Нет. – Старик впервые улыбнулся. – На этот счет у меня имеются показания, подписанные Джорджем Уирхаузером. Хотите посмотреть? Они у меня в кармане.

– У меня большое искушение сказать «нет», – отозвался Хамфри. – Но как человек, в свое время игравший в покер со студентами Гарварда и знающий, что такое блеф, я, пожалуй, взгляну на них.

Инспектор Квин вынул из кармана сложенный лист бумаги, положил его на стол и отошел, явно провоцируя Хамфри, Джесси едва не вскрикнула. Но миллионер взял лист, тщательно прочитал текст и подчеркнуто бесстрастно вернул назад.

– Конечно, я не отличу подпись этого Уирхаузера от вашей, мистер Квин, – сказал он, заложив костлявые руки за голову. – Но даже если показания подлинные, думаю, что у этого человека не слишком хорошая репутация, так что если встанет вопрос о его слове против моего...

– Значит, вы отрицаете и это?

– Говоря между нами, здесь присутствующими, – Хамфри холодно улыбнулся, – я не вижу особого вреда в признании, что на прошлой неделе я нанял детектива для слежки за вами и мисс Шервуд исключительно с целью проверить, что вы замышляете. Из слов мисс Шервуд я понял, что вы разделяете ее истерическую убежденность в том, что ребенок был убит, и чувствовал, что должен получить полную информацию – для защиты если не себя самого, то моей супруги. Когда мой человек доложил, что вы следуете за каким-то блуждающим огоньком в лице женщины, о которой я никогда не слышал, то, разумеется, потерял к вам всякий интерес. Я сожалею лишь о том, что, по-видимому, ошибся, нанимая Уирхаузера. Ненавижу ошибки, мистер Квин, особенно свои собственные.

– Следовательно, вы утверждаете, что никогда не знали Конни Кой – певицу из ночных клубов?

– Да, мистер Квин, утверждаю.

– Тогда мне непонятны ваши действия на следующий день после того, как вы уволили Уирхаузера. Вечером в прошлое воскресенье Уирхаузер доложил вам, что мы расспрашивали о Конни Кой, и что она должна скоро вернуться из Чикаго. А в прошлый понедельник вы провели целый день и большую часть вечера на вокзале Грэнд-Сентрал, наблюдая за прибытием чикагских поездов. Почему вы делали это, если не знали Конни Кой и не интересовались ею?

Хамфри молчал. Впервые его брови сдвинулись.

– Думаю, – заговорил он наконец, – этот разговор становится скучным, мистер Квин. Конечно, я не был в тот день на Грэнд-Сентрал, чтобы наблюдать за чикагскими поездами или с какой-нибудь другой столь же нелепой целью.

– Странно, – промолвил старик. – Носильщик и продавец в одном из газетных киосков по фотографии в коннектикутской газете опознали в вас человека, целый день стоявшего вблизи ворот, через которые проходили пассажиры из Чикаго.

Миллионер уставился на него. Ричард Квин не отвел взгляд.

– Вы начинаете досаждать мне, мистер Квин, – ледяным тоном произнес Хамфри. – Ваше так называемое опознание не произвело на меня никакого впечатления. Как опытный полицейский офицер в прошлом, вы должны знать, насколько ненадежны подобные опознания. А теперь прошу меня извинить. – Он поднялся.

– Я как раз перехожу к самому интересному, мистер Хамфри.

Усмешка старика, очевидно, изменила намерения миллионера. Он снова сел.

– Хорошо. Что еще вы там навоображали?

– Конни Кой прибыла на Грэнд-Сентрал в тот вечер и поехала в город на такси. Вы последовали за ней на Восемьдесят восьмую улицу.

– У вас есть свидетель?

– Нет.

– Мой дорогой мистер Квин...

– Пока нет, мистер Хамфри.

Миллионер откинулся назад.

– Полагаю, мне придется дослушать эту сказку.

– Вы заняли позицию на крыше дома напротив, откуда отлично просматривалась квартира Конни Кой. Вы понимали, какого рода вопросы я ей задавал и чем это вам грозит, поэтому и убили ее выстрелом из револьвера, который захватили с собой. Пуля прошла между глаз. Нет, пожалуйста, не прерывайте меня. Финнер был убит, потому что располагал досье по этому делу и знал, кто родители ребенка, а Конни получила пулю, потому что, будучи матерью Майкла, безусловно, знала его отца. Единственный, кому было выгодно уничтожить эти документы и заткнуть рот Финнеру и Конни Кой, мистер Хамфри, – это настоящий отец ребенка. Вы совершили два хладнокровных убийства, чтобы ваша жена, ее родственники, ваши друзья-снобы, я и Джесси Шервуд не узнали о том, что вы усыновили не чужого ребенка, а плод вашей связи с певицей из ночных клубов.

Хамфри открыл нижний ящик стола.

Сердце Джесси подпрыгнуло.

Что касается старика, то он всего лишь поднес руку к средней пуговице пиджака.

Однако миллионер достал коробку сигар, и только.

– Вы не возражаете, мисс Шервуд? Я редко курю – и только в тех случаях, когда мне грозит опасность потерять самообладание. – Он зажег сигару платиновой настольной зажигалкой и посмотрел на Ричарда Квина в упор. – Боюсь, что это уже выходит за рамки обычного слабоумия, мистер Квин. Вы опасный сумасшедший. Вы утверждаете, что я не только совершил два жестоких убийства, но сделал это с целью скрыть от мира тот факт, что я был родным отцом несчастного младенца, которого усыновил. Не знаю, какие еще гнусные преступления вы намерены мне приписать, но вы и мисс Шервуд с самого начала настаивали, что Майкл был убит. Каким образом ваш помраченный ум связывает это предполагаемое убийство с моими последующими преступлениями? Выходит, я убил собственного ребенка?

– Думаю, вам пришла в голову эта идея, когда наш племянник спьяну совершил бессмысленную попытку вломиться в детскую в ночь с 4 на 5 июля, – спокойно сказал инспектор. – Конечно, вы не могли предвидеть, что Фроста доставят в больницу с приступом аппендицита и срочно прооперируют как раз в эту выбранную вами ночь, создав ему железное алиби. Да, мистер Хамфри, я считаю, что и Майкла убили вы. Вы выбрали ночь, когда мисс Шервуд должна была отсутствовать, и задушили младенца, а потом в суматохе при появлении мисс Шервуд заметили в кроватке наволочку с красноречивым отпечатком руки, указывающим на убийство, и избавились от нее. Разумеется, вы настаивали, что у Джесси Шервуд разыгралось воображение и что смерть ребенка была несчастным случаем. Именно это я и предполагаю, мистер Хамфри.

– Вы делаете из меня монстра, которому немного равных. – Гнусавый голос миллионера слегка дрогнул. – Только монстр способен убить собственную плоть и кровь, не так ли, мистер Квин?

– Да, если он верит, что это его плоть и кровь. – Прошу прощения? – удивленно переспросил миллионер.

– Когда вы узнали, что Конни Кой беременна, то втайне от нее договорились через Финнера об усыновлении младенца, как только он родится, ведь вы, мистер Хамфри, сделали это потому, что хотели получить собственного ребенка. Но предположим, что, заполучив его вместе с поддельным свидетельством о рождении и, разумеется, не сказав жене, что ребенок ваш, вы заподозрили, что сваляли дурака? Что предприняли столько усилий, чтобы дать ваше имя чужому ребенку?

Хамфри сидел молча.

– Женщина, имевшая связь с одним мужчиной, могла иметь ее с целой дюжиной, говорили вы себе. Предположим, вы навели справки и выяснили, что Конни Кой спала с другими мужчинами в тот период, когда вы были ее любовником? У человека с непомерным чувством гордости своим социальным и семейным положением любовь к ребенку, которого он считал своим, легко могла перейти в ненависть. И однажды ночью вы убили его.

Сигара погасла. Хамфри смертельно побледнел.

– Убирайтесь! – прошипел он. – Нет, погодите. Возможно, вы окажете мне любезность, мистер Квин, уведомив меня, от каких дальнейших полетов вашей буйной фантазии мне придется защищать себя. По вашему мнению, я зачал этого ребенка в жалкой связи с дешевой певичкой, а потом убил ее, Финнера и ребенка. Эти дикие обвинения вы подтверждаете только двумя так называемыми доказательствами – что я нанял частного детектива для слежки за вами и что меня видели в прошлый понедельник на вокзале Грэнд-Сентрал наблюдающим за поездами из Чикаго Первое я подтвердил и объяснил, второе отрицаю. Что еще у вас есть?

– Вы были в доме на острове Нер в ночь убийства ребенка.

– Я был там в ночь его гибели в результате несчастного случая, – холодно поправил миллионер. – Коронерское жюри поддерживает мою версию. Что дальше?

– У вас был веский мотив для похищения конверта с фамилией «Хамфри» из шкафа Финнера и его уничтожения.

– А кто может гарантировать существование такого конверта? – улыбнулся Хамфри. – Можете вы доказать, что он действительно там был? Что еще?

– У вас нет алиби на вторую половину дня убийства Финнера.

– Вы превращаете предположение в факт. Но даже если оно является фактом, то такого алиби наверняка нет еще у десятка тысяч людей. Что еще, мистер Квин?

– У вас нет алиби на вечер убийства Конни Кой.

– Могу только повторить предыдущий комментарий. Это все?

– Мы наблюдаем за вами, – предупредил старик. – Задействована целая группа.

– Целая группа? – Хамфри отодвинул свой стул от стола.

– Да. Я завербовал нескольких отставных полицейских вроде меня, мистер Хамфри, которых очень заинтересовало это дело. Поэтому вам бесполезно убивать мисс Шервуд и меня, вы уже пытались сделать это в понедельник вечером. Эти люди знают всю историю, а вы не знаете, кто они. Пойдем, Джесси.

Идя к двери, Джесси могла думать лишь о том, что Хамфри стоит у нее за спиной – она боялась услышать роковой выстрел. Но ничего не произошло. Олтон Хамфри просто размышлял, сидя на своем резном троне.

– Одну минуту. – Миллионер поднялся и медленно обошел стол.

Ричард Квин на всякий случай блокировал дверной проем. Хамфри остановился в нескольких футах, так близко от них, что Джесси чувствовала запах лосьона после бритья на его впалых щеках.

– Подумав, мистер Квин, – дружелюбно заговорил он, – я пришел к выводу, что у вас и ваших престарелых дружков нет против меня ровным счетом ничего.

– Тогда вам не о чем беспокоиться, мистер Хамфри.

– Мы с вами в патовой ситуации, не так ли? Я не хочу обращаться в полицию с требованием заставить вас прекратить мне досаждать, так как предпочитаю, чтобы мне досаждали конфиденциально, а не публично. Вы не желаете идти в полицию с вашей фантастической историей, потому что ваши действия могут привести вас за решетку. Похоже, нам остается только усмехаться и терпеть друг друга. Между прочим, с левой стороны под мышкой у вас револьвер, не так ли?

– Да. – Старик улыбнулся, блеснув двумя рядами искусственных зубов. – Полагаю, у вас имеется разрешение на оружие, которое вы решили не вынимать из ящика стола несколько минут назад?

– Теперь ваше воображение вернулось в разумные границы, мистер Квин. – Миллионер также улыбнулся.

– Однажды он уже направлял на меня револьвер, Ричард, – сказала Джесси неожиданно тонким голосом. – В ту ночь, когда я вернулась из Нью-Йорка и нашла ребенка мертвым. Даже убедившись, что это я, он продолжал в меня целиться. На какое-то мгновение мне показалось, что он собирается застрелить меня.

– Возможно, мне следовало это сделать. – Под взглядом миллионера Джесси почувствовала нестерпимое желание пуститься наутек. В его насмешливом голосе слышалось нечто безжалостное. – Я много думал о вас, мисс Шервуд, но в конце концов смог вас разгадать. Вы принадлежи те к самой несносной категории людей, а именно к тем, которые считают и чужие дела своими собственными. Доброй ночи.

В тот же вечер Ричард Квин говорил пятерым молчаливым старикам:

– Дело предстоит нелегкое. Хамфри – умный и проницательный тип. Его не подтолкнешь к опрометчивым поступкам. Как я говорил на днях нам лучше всего двигаться в обратном направлении. Мы должны найти связующее звено между ним и Конни Кой. У них наверняка было любовное гнездышко, прежде чем он бросил ее и она перебралась на Восемьдесят восьмую улицу. Возможно, существуют документы о внесении им платы за аренду ее жилья или больничные услуги. Нам нужно найти свидетелей, которые видели их вместе – в ресторанах, ночных клубах, меблированных комнатах, мотелях...

Старик говорил, а его друзья внимательно слушали его до двух часов ночи. Джесси спала на его плече, и он ее не беспокоил.

Нью-Йорк возвращался после праздничного уик-энда. Осень наступила внезапно. Дети готовились к школе. Универмаги были переполнены. Угроза очередного урагана миновала. Сенсационное ограбление банка в Квинсе вытеснило из газет убийства Финнера и Конни Кой.

За Олтоном Хамфри следовали повсюду. Но его поведение было образцовым. Он посещал друзей, балет, офисы поверенных, Уолл-стрит, Гарвардский клуб, не устраивая, однако, приемов у себя.

Они обсуждали возможность прослушивания телефонных разговоров. Джонни Криппс высказался за.

– Мы так глубоко увязли в этом, инспектор, что терять нам нечего.

Но Ричард Квин наложил вето на этот проект.

– Хамфри слишком умен, Джонни, чтобы говорить лишнее по телефону. Кроме того, с кем ему вести такие разговоры? Сейчас он ничего не предпринимает – только следит за нашими действиями... Интересно, почему он не ездит в Нью-Хейвен?

– Вероятно, он поддерживает связь с доктором Дуэйном по телефону, – предположила Джесси.

Старик выглядел озабоченным.

Рапорты от Анджело, Мерфи и Джиффина были обескураживающими. Если Хамфри и устроил в свое время любовное гнездышко для Конни Кой, они не смогли обнаружить никаких его следов. Прежде чем переехать в вестсайдскую квартиру, Конни жила в театральном отеле в районе сороковых улиц. Экс-детективы, вооруженные фотографиями Хамфри, которые Криппс снимал скрытой камерой, не нашли в отеле никого, кто опознал бы миллионера. Опросы в нью-йоркских клубах, где девушка выступала в августе и сентябре прошлого года, когда был зачат ребенок, так же не дали результатов.

– В то время она часто гастролировала, – доклады вал Пит Анджело. – У нее был недельный ангажемент в Бостоне. В прошлом году Хамфри покинули дом на острове Нер сразу после Дня труда и вернулись в Массачусетс. Я лучше съезжу в Бостон, инспектор.

– Хорошо, Пит. Но будь осторожен с расспросами. Там Хамфри знают лучше, чем здесь.

– В злачных местечках? – Анджело усмехнулся. – Если хотите знать мое мнение, это тот случай, когда парень единственный раз поскользнулся на банановой кожуре. Его узнают только в том заведении, где он часто бывал. Не беспокойтесь, инспектор.

Анджело вернулся через три дня.

– Ничего конкретного, – доложил он. – Одному метрдотелю Хамфри показался знакомым, не он не мог вспомнить, кто это. Он говорит, что Кой пела там, но держалась большей частью обособленно. Я не стал на него давить, уж очень он оказался любопытным, кстати, рассказал, что «еще один нью-йоркский детектив расспрашивал о Кой».

– Рутинная процедура, – проворчал инспектор. – Похоже, полиция отчаялась что-то выяснить. А нью-йоркский коп показывал этому пар ню фотографию мужчины, Пит?

– Только фотографию Кой и не упоминал ни о каком мужчине. Они по-прежнему гоняются за своим хвостом. Я побывал в отеле, где она останавливалась, в нескольких закусочных и мотелях. Пустой номер. Я чувствую, что они встречались в Бостоне или где-то неподалеку, но прошел целый год, и теперь мне это кажется безнадежным.

– Должно быть, Хамфри виделся с ней в Нью-Йорке в начале прошлой зимы, когда она вернулись. – предположил экс-сержант Мерфи, – но он наверняка был осторожен.

– Да уж, в осторожности ему не откажешь, – угрюмо произнес Ричард Квин.

Криппс и Полански продолжали слежку, но не могли сообщить ни о чем, кроме как о своих усталых ногах.

14 сентября Джесси объявила, что должна съездить в Роуэйтон, завтра истекал срок летней аренды ее домика, и она немного беспокоилась о его состоянии.

– Там нет ничего ценного, но мне неприятна мысль, что мои жильцы разбили несколько симпатичных вещиц.

– Пожалуй, я поеду с вами, – неожиданно сказал инспектор.

– В этом нет никакой необходимости, Ричард. Со мной ничего не может случиться, пока за Хамфри наблюдают днем и ночью.

– Дело не в том, Джесси. Я не могу понять, почему Хамфри так долго не посещает санаторий. Если его жена так тяжело больна, он должен навещать ее по крайней мере раз в неделю. Я намерен побеседовать с доктором Дуэйном.

– Я отвезу вас в Нью-Хейвен.

– Я бы предпочел, чтобы вы там не появлялись – это рискованно. Ваши жильцы съезжают завтра?

– Утром. Я им звонила.

– Ну, мы приедем в Коннектикут около полудня, И если вы не возражаете одолжить мне ваш «додж», я отвезу вас к вашему домику и съезжу в Нью-Хейвен. Это займет не больше нескольких часов.

Он дал Джонни Криппсу, который вел дневную слежку, специальные указания. На следующее утро Криппс доложил, что Хамфри назначил встречу за ленчем с одним банкиром, а во второй половине дня с друзьями в одном из его клубов.

Ричард Квин без труда нашел санаторий Дуэйна – огромное белое здание в колониальном стиле, с тянущимися к небу колоннами, оно стояло на вершине холма среди ухоженных садов и лужаек. Но его окружала высокая кирпичная стена с железными остриями наверху.

Привратник выглядел угрюмым.

– Сожалею, сэр, но никто не может войти без разрешения или пропуска. Вам придется написать записку или позвонить по телефону.

Старик продемонстрировал золотой значок.

– Скажите вашему доктору Дуэйну, что полицейский инспектор из Нью-Йорка хочет его видеть – и не на будущей неделе, а сейчас же.

Спустя десять минут служитель проводил его через просторный, украшенный цветами вестибюль и вверх по мраморной лестнице к кабинету директора.

Доктор Дуэйн ожидал посетителя возле стола своей секретарши. Это был высокий представительный мужчина с гвоздикой в петлице пиджака.

– Входите, – недовольно сказал он, указывая на открытую дверь кабинета. – Мисс Робертс, меня нельзя беспокоить. – Доктор последовал за стариком в кабинет и закрыл дверь. – Вы инспектор...

– Квин. – Он огляделся вокруг. Кабинет походил на декорацию голливудского фильма – массивная светлая мебель, цветы в горшках и вмонтированные в стены аквариумы с тропическими рыбами. – Я знаю, что вы занятой человек, поэтому сразу перейду к делу. Мне нужно повидать миссис Сару Хамфри.

Доктор Дуэйн нахмурился. Он сел за письменный стол и поправил стопку медицинских карт.

– Боюсь, это невозможно.

Старик приподнял брови:

– Почему, доктор?

– Она не в том состоянии, чтобы с кем-то видеться. Кроме того, инструкции мистера Хамфри были недвусмысленны...

– Не позволять его жене говорить с полицейским офицером? – сухо осведомился Ричард Квин.

– Я этого не сказал, инспектор. Обстоятельства, при которых миссис Хамфри попала к нам, – насколько я понимаю, вам они известны – делают пожелания мистера Хамфри вполне оправданными. С тех пор как ее доставили сюда, к ней не допускают никого, кроме медперсонала и ее мужа.

– Как она себя чувствует?

– Лучше. Теперь прогноз более оптимистичен. Однако любое эмоциональное потрясение...

Врач явно нервничал. Он постоянно что-нибудь теребил: галстук-бабочку, бумаги, телефонный шнур.

– Какое у нее заболевание?

– Едва ли, инспектор Квин, вы могли ожидать, что я сообщу вам это. Если мистер Хамфри желает обсуждать болезнь своей жены, то это его дело. Но я, как врач, не имею на это права.

Квин достал записную книжку в черной обложке и начал листать ее. Дуэйн внимательно наблюдал за ним.

– Теперь, доктор, что касается вашего телефонного звонка в субботу 20 августа во второй половине дня в офис нью-йоркского адвоката по имени А. Берт Финнер...

Доктор Дуэйн напрягся, словно вдруг угодил на электрический стул.

– Моего звонка?! – воскликнул он. – Почему вы так говорите?

– Потому что так оно и было.

– Ваши люди меня преследуют! Я уже давно говорил детективам, что ничего не знаю о телефонном звонке этому человеку.

– Значит, ребята вас об этом расспрашивали? Когда?

– В последнюю неделю августа. Нью-йоркские полицейские утверждали, что, расследуя убийство Финнера, обнаружили зарегистрированный в телефонной компании междугородный звонок с этого нью-хейвенского номера в офис убитого адвоката... Разве вы не знаете, что они побывали здесь? – с подозрением спросил он.

– Конечно, знаю. Но я также точно знаю, доктор, что Финнеру звонили вы.

– Докажите это! – фыркнул доктор Дуэйн. – Я говорил вашим людям, что это ошибка. У нас никогда не было пациента по фамилии Финнер или кого-либо, непосредственно связанного с лицом, имеющим такую фамилию. Я показал им наши документы. Конечно, возможно, что звонил кто-то из моего персонала, но все это отрицают. Единственное объяснение, которое я могу предложить и уже предлагал, – что кто-то звонил отсюда в Нью-Йорк, но его по ошибке соединили е номером Финнера...

– В каком-то смысле это удача, – задумчиво сказал Ричард Квин Джесси, когда вернулся в ее коттедж в Роуэйтоне. – Его ложь насчет телефонного звонка в офис Финнера в день убийства завела нью-йоркскую полицию в тупик. Их единственная ниточка к Хамфри оборвалась на корню.

– Вы ни слова не сказали о том, нравится ли вам мой дом, – возмутилась Джесси, стоя в окружении тряпок и ведер.

– Он как картинка, Джесси. Но вернемся к лживому мистеру Дуэйну. Конфиденциальность означает для него деньги. Все его роскошное заведение на этом держится. Он не может позволить, чтобы его имя трепали в газетах в связи с делом об убийстве, и защищает вовсе не Хамфри, а себя. – Старик хмуро уставился в свою чашку кофе.

– Ох уж эти люди!

– Какие люди?

– Мои съемщики! Это какие-то свиньи! Посмотрите на эту грязь, Ричард!

– Пожалуй, я съезжу повидать Эйба Перла, пока нахожусь поблизости, – философски заметил он.

– Это даст мне возможность хоть немного нанести здесь порядок.

Старик усмехнулся:

– Никогда не встречал женщину, которая, видя грязь и беспорядок в доме, могла бы думать о чем-то еще. Ладно, Джесси, я ухожу.

Эйб Перл так сильно тряс ему руку, что едва не оторвал ее.

– Ради бога, что происходит? – И когда старик ввел его в курс дела, он покачал головой. – Эта дамочка Хамфри может до конца дней гнить в одиночной палате. Думаешь, Дик, она свихнулись окончательно, и поэтому к ней никого не пускают?

– Нет, – медленно отозвался Ричард Квин. – Нет, Эйб, я так не думаю. То, что произошло там сегодня, только подтверждает мои подозрения.

– Какие?

– Мне кажется, основная цель, ради которой Хамфри изъял жену из обращения и сам держится от нее подальше, учитывая, что за ним следят днем и ночью, заключается в том, чтобы не допускать нас к ней.

– Не понимаю, – заявил шеф Перл.

– Он поместил ее туда, где ни один посторонний не сможет говорить с ней. Он хочет, чтобы мы вообще забыли о ее существовании. Эйб, Хамфри до смерти боится того, что его жена может нам рассказать.

– О нем?

– О нем и о смерти ребенка – она едва ли слышала о двух других убийствах. А если Хамфри старается скрыть это от нас, значит, мы должны это узнать. Проблема в том, как добраться до Сары Хамфри...

* * *

Джесси заявила, что она должна остаться в коттедже, потому что для приведения дома в порядок понадобится неделя. Но инспектор отвез ее обратно в город.

Они застали Хью Джиффина уныло пощипывающим свой шрам, Эл Мерфи сидел рядом, уставившись на покрытые рыжими волосками руки.

– В больнице мне ничего не удалось выяснить инспектор, – сказал Джиффин. – Все следы ведут назад, к Финнеру. Причем даже счета оплачивал не он. Их оплачивала Конни Кой теми деньгами, которыми ее снабжал Финнер. Хамфри держался на расстоянии миллиона миль от всего этого.

– А тебе повезло с такси, Мерф? – спросил инспектор.

– Нет, – мрачно ответил отставной сержант. – Мне пришлось расспросить каждого таксиста со стоянок у Грэнд-Сентрал, но результатов никаких. Либо Хамфри вскочил в проезжающее такси тем вечером, когда следовал за девушкой до ее дома, либо нанял частную машину.

Старик покачал головой:

– Скорее всего, он воспользовался такси, это безопаснее, Мерф. Все, что ему оставалось сделать, когда он увидел Конни Кой, садящуюся в машину со своим багажом у Грэнд-Сентрал, – это взять другое такси, может быть, на Мэдисон или Лексингтон-авеню, сойти неподалеку от ее дома, а дальше идти пешком. Вероятно, после убийства он тоже ушел пешком и выглядел вполне естественно, просто человек вышел подышать снежим воздухом.

Мерфи выглядел удрученным.

– Все в порядке, – утешил его инспектор. – Будем продолжать раскопки.

Он ободряюще похлопал своих товарищей по плечу и отправил их домой.

Следующим вечером, когда Джонни Криппс явился с докладом о дневной слежке за Хамфри, старик сказал ему:

– Прекращай слежку. Этим займется Пит Анджело.

– Вы увольняете меня, инспектор? – с тревогой спросил очкастый экс-детектив.