Текст книги "Пропавшая улика"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3
А ЗАТЕМ ЛЮБОВНИК

Мертвый толстяк походил на огромный воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он сидел на вращающемся стуле с поникшей головой и свисающими вниз руками. Стул был наполовину повернут от стола, как будто он пытался встать. Весь его левый бок промок от крови.

В груди Финнера торчала металлическая рукоятка ножа. Джесси узнала стальной нож для разрезания конвертов, который она видела на его столе в четверг.

– Оставайтесь на месте, Джесси. – Инспектор Квин закрыл дверь. – И крепко держите сумочку обеими руками – тогда они перестанут дрожать. Старайтесь не смотреть на него.

– Мне уже пару раз приходилось видеть убитых, – отозвалась Джесси, вцепившись в сумочку.

Старик обошел стол, заглянул под него, потом выпрямился и посмотрел в окно.

– Наверняка никто ничего не видел. – Окно выходило на высокую глухую заднюю стену фотоэлектрического завода на соседней улице.

– Кольцо с ключами лежит на полу у стола – оторвалось от петли на его брюках. Ключ все еще в замке шкафа с картотекой. Кто-то очень спешил, Джесси.

– Может быть, мы должны...

– Не двигайтесь с места.

Двое суток назад толстяк сидел на том же стуле, в том же костюме и такой же пропотевшей рубашке, теперь наполовину окрасившейся его собственной кровью. Он напоминал воздушный шар из тех, которые вешают у входа в универмаг «Мейсис» на День благодарения, по которому растеклась краска и в котором торчал нож. Выходит, больше не будет торговли детьми «из-под прилавка», и незамужним матерям придется искать «рынок сбыта» в другом месте. А сколько довольных клиентов, прочитав о толстяке, посмотрит на своих жен или мужей, прижимая к груди «покупку»? Воздвигнет ли миссис А. Берт Финнер надгробие с надписью «Мужу и отцу» и будет ли оплакивать покойного кормильца? И сколько девиц из ночных клубов прольют почерневшую от туши слезу из-за того, что заработанные на детях пятидолларовые банкноты больше не будут попадать в их чулки?

Джесси с трудом сдерживала истерический смех.

Инспектор обернул носовой платок вокруг правой руки, снова подошел к вращающемуся стулу и склонился над Финнером. Когда он выпрямился, в руке у него был бумажник. Он раскрыл его.

– Набит купюрами, Джесси.

Старик аккуратно вернул бумажник на прежнее место.

– Значит, это не ограбление? – Голос Джесси был таким напряженным, как и его.

– Нет.

Инспектор окинул взглядом крышку стола. Там находились дневная газета, раскрытая на спортивном разделе, шариковая ручка, телефон с прикрепленным к нему блокнотом, наполовину пустая пачка сигарет с фильтром, карманная зажигалка и дешевая стеклянная пепельница с отбитыми уголками, полная окурков и пепла. Старик присел на корточки, разглядывая верхнюю страницу блокнота, потом повернул ногтем несколько окурков в пепельнице.

– На оторванной странице блокнота ничего не было написано. Никаких следов помады на окурках. А корзина под столом пуста, за исключением пустой пачки из-под сигарет той же марки, что и эти. Все это принадлежит Финнеру. Убийца не оставил никаких следов. Хладнокровный тип.

– Как насчет ящиков стола? – Джесси облизнула губы.

Инспектор усмехнулся:

– Предоставлю их ребятам из отдела убийств. Финнер наверняка не хранил в столе ничего важного – на ящиках нет замков. – Он посмотрел на нее. – Сколько времени, по-вашему, он мертв? Спрашиваю вас, как медработника.

– Трудно сказать.

– Попытайтесь.

– Сегодня жаркий день. Окно закрыто... По крайней мере, могу я к нему прикоснуться?

– Нет.

– Мне уже приходилось иметь дело с трупами, Ричард.

– Обойдемся без этого.

Джесси задумалась.

– Судя по виду крови, он мертв около часа. Но я могу ошибиться.

Старик легонько коснулся тыльной стороной левой ладони щеки мертвеца и кивнул. Потом он подошел к шкафу для картотеки и потянул за ручку верхний ящик, который выскользнул со скрипом, вызвавшим у Джесси зубную боль.

Ящик содержал пять конвертов, на которых красными чернилами были написаны фамилии: на первом конверте – «Абрамсон», на последнем – «Даффи». Инспектор закрыл ящик и выдвинул следующий. В ряду конвертов на расстоянии примерно двух третей от начала виднелся промежуток. На конверте перед ним стояла фамилия «Хамберт», а на следующем конверте – «Хьюз».

– «Хамфри» отсутствует, – негромко заметил Ричард Квин.

– Возможно, на конвертах фамилии матерей, а не усыновителей, – предположила Джесси.

Старик посмотрел на нее:

– Вы толковая женщина, Джесси. – Он проверил содержимое одного из конвертов, используя обмотанную платком руку. – Тем не менее, вы не правы. Здесь фамилии усыновителей.

Пробежав глазами надписи на конвертах, инспектор задвинул второй ящик и занялся третьим и четвертым. Покончив с нижним ящиком, он поднялся:

– Сомнений нет, Джесси. Убийство Финнера связано с коннектикутским делом. После нашего визита в четверг Финнер попытался вытянуть информацию о смерти Майкла у одного или обоих настоящих его родителей. Поэтому они заткнули ему рот и забрали все документы об усыновлении. Вероятно, Финнер был единственным посторонним, знавшим, по крайней мере, настоящую мать Майкла, больницу, где он родился, и другие факты, которые могли привести к идентификации.

– Тот же самый человек убил ребенка, – медленно произнесла Джесси. – Значит, мы идем по правильному следу.

– Но сели на мель, – мрачно отозвался Ричард Квин. – Так как содержимое конверта уничтожено, мы снова в тупике. Вопрос в том, куда двигаться теперь.

Он бросил угрюмый взгляд на А. Берта Финнера, но тот был не в состоянии что-либо посоветовать.

– Думаю, Джесси...

Зазвонил телефон.

– Неужели вы собираетесь ответить? – в ужасе прошептала Джесси. – Ради бога, Ричард!..

– Ш-ш!

Все еще обмотанной носовым платком правой рукой он снял трубку с рычага и произнес: «Да? », подражая хриплому голосу Финнера.

Джесси закрыла глаза. Она услышала безошибочный тембр телефонистки. Старик повторил «да?» тем же хриплым голосом, телефонистка что-то ответила, и наступило молчание.

– Вызывает Нью-Хейвен, – сказал инспектор Джесси.

– Нью-Хейвен? – Джесси широко открыла глаза.

– Это может поссорить меня с моими бывшими коллегами, но я здесь, а их нет... Да?

В трубке послышался отрывистый мужской голос:

– Говорит доктор Сэмюэл Дуэйн. Мистер Олтон К. Хамфри здесь?

– Хамфри? – переспросил Ричард Квин голосом Финнера. – Зачем он вам нужен?

– Это строго конфиденциально. – Голос доктора звучал настойчиво. – Я должен поговорить с мистером Хамфри.

– Вам придется сообщить мне, в чем дело, мистер Дуэйн. – Старик подмигнул Джесси.

– Я лечащий врач миссис Хамфри. Она... ей стало хуже, и я должен найти ее мужа. Вы не знаете...

– Насколько хуже?

– Слушайте, мистер Хамфри здесь или нет?

– Нет, доктор, но, может быть, я смогу отыскать его для вас. Вы звонили в его летнюю резиденцию в Коннектикуте?

– Вы что, приятель, принимаете меня за идиота? Его экономка сказала мне, что он вчера уехал с острова Нер в маленьком автомобиле, который вел сам, и обещал вернуться вечером или завтра.

– Он сообщил, куда едет?

– Нет! Она дала мне телефонные номера всех мест, где он мог быть – клубов, квартиры на Парк-авеню, его дома в Конкорде, даже родственников миссис Хамфри в Массачусетсе. Но я не смог его отыскать. У вас есть какая-нибудь идея насчет того, где он может находиться? Насколько я понимаю, вы выполняли для него конфиденциальную юридическую работу.

– Кто вам это сказал?

– По-моему, шофер назвал ваше имя. Какая разница? – Казалось, доктор Дуэйн вот-вот взорвется. – Скажете вы мне что-нибудь конкретное или нет? Повторяю, это срочно!

– Боюсь, я не могу вам помочь, доктор. Но если я получу от него какие-нибудь известия...

Доктор Дуэйн бросил трубку. Ричард Квин тоже опустил трубку на рычаг и посмотрел на Джесси:

– Странно...

– Что он сказал, Ричард?

Старик передал ей содержание разговора.

– Но я не вижу в этом ничего странного, кроме того, что он позвонил сюда, как раз когда...

Инспектор покачал головой и нахмурился, глядя на Финнера.

– Джесси, – заговорил он наконец, – я хочу, чтобы вы отправились домой.

– Без вас?

– Я должен уведомить полицию. Об убийстве следует сообщать немедленно.

– Тогда почему вы не сняли трубку и не позвонили, как только вошли сюда?

– Вас не проведешь, Джесси, – вздохнул он. – Возможно, я чувствую, что это мое дело – мое и ваше... Мы с вами знаем, что два убийства связаны друг с другом, но, так как исчез конверт «Хамфри», у полиции нет причин связывать убийство Финнера с удушением ребенка в Коннектикуте, которое назвали несчастным случаем.

– Не лучше ли попросить, чтобы вас восстановили на службе, Ричард? Если они будут знать, что вы участвовали в этом с самого начала, то, возможно, дадут вам разрешение вести расследование.

Инспектор печально улыбнулся:

– Так дела не делаются. В Главном полицейском управлении Нью-Йорка две тысячи детективов, не говоря уже примерно о двадцати тысячах мужчин и женщин на другой полицейской работе. Они не нуждаются в старике Квине. Пошли, Джесси, я провожу вас на улицу. Не хочу, чтобы какой-нибудь сторож заметил вас.

Джесси оглянулась назад, прежде чем он закрыл дверь.

Толстяк по-прежнему сидел на стуле, как шар, из которого выпустили воздух.

* * *

Телефон зазвонил уже после одиннадцати ночи.

– Джесси?

– Ричард, почему вы не звонили раньше?! – воскликнула Джесси. – Где вы? С вами все в порядке?

– Абсолютно все. Я в Главном управлении, треплюсь с ребятами. Собираетесь ложиться спать?

Джесси поняла, что он не может ни говорить свободно, ни приехать.

– Сейчас мы не сможем увидеться, не так ли?

– Да. Позвоню вам утром.

– Доброй ночи, Ричард.

Джесси положила трубку и окинула взглядом накрытый стол. Она купила маленькие стейки, картофель-фри и овощи для салата в магазине деликатесов на Семьдесят второй улице, думая побаловать инспектора домашней готовкой. Значит, вот какова жизнь жен полицейских...

«О чем я думаю?» – упрекнула себя Джесси и пошла спать.

В воскресенье утром она еще была в старом халате и папильотках, когда в дверь позвонили. Джесси приоткрыла дверь, не снимая цепочку, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Ричард!

– Так я и думал, что удивлю вас, – усмехнулся он. – Я принес воскресные газеты, холодный сок, свежие булочки, яйца... У вас найдется ветчина? Я забыл про нее. Где вы, Джесси?

– Вы не должны были так поступать! – простонала Джесси, прислонившись к двери. – Разве вы не знаете, как женщина выглядит по утрам? Я сниму цепочку, но не смейте входить, пока не досчитаете до десяти!

– Хорошо, – послушно согласился старик.

Когда Джесси вышла из маленькой спальни, он сидел на краю стула с бумажной сумкой на коленях.

– Ричард Квин, я могла бы задушить вас! Есть ли что-нибудь более кошмарное, чем женщина в бигуди? Не сидите, как чурбан. Дайте мне эту сумку.

– Прошу прощения. – Инспектор выглядел таким удрученным, что Джесси рассмеялась. – Но я думал, что вы выглядите прекрасно. Я уже давным-давно не видел женщину в бигуди.

– В том-то и дело. – Джесси отнесла сумку в кухонную нишу и начала разбирать ее.

– Я сказал что-нибудь не то, Джесси? – с беспокойством спросил он.

– Господи, конечно нет. Займитесь чем-нибудь полезным. Ветчины у меня нет, но в холодильнике вы найдете пару маленьких стейков и коробку картофеля-фри. Как это на ваш вкус?

– О, превосходно!

Только наливая гостю вторую чашку кофе, Джесси рискнула спросить:

– Ну, что происходило вчера?

– Не так много, – отозвался он беспечным тоном. – Сначала прибыл автомобиль с патрульным и сержантом из 17-го участка – я хорошо знаю обоих. Потом пара детективов оттуда же, а после них куча старых друзей – заместитель старшего инспектора Том Мэки, курирующий Восточный Манхэттен, шеф детективов Брайни Фелан, ребята из убойного отдела. Совсем как в старые времена.

– А что сказал старый друг, когда они спросили, каким образом он наткнулся на труп? – осведомилась Джесси.

Инспектор поставил свою чашку.

– Я солгал. Это звучало не слишком убедительно, но думаю, мне удалось их одурачить. – Он пожал плечами с виноватым видом. – Полагаю, солидный полицейский стаж имеет значение, особенно когда лжешь друзьям.

– И что же вы им наплели, Ричард? – спокойно спросила Джесси. – Я должна знать на случай, если они станут расспрашивать меня.

Старик посмотрел на нее с восхищением, потом уставился в пол.

– Я сказал, что сходил с ума от безделья, поэтому начал вспоминать разных крыс, которых нам не удалось прищучить – в том числе Финнера и его грязный рэкет. Вот я и подумал, что было бы не плохо разузнать что-нибудь о нем – ведь на него у нас даже не было досье. Поэтому я заглянул к Финнеру в четверг, не став его уведомлять, что вышел в отставку, и дал понять, что нам удалось кое-что раскопать о его делишках – согласно теории, что, если пугаешь крысу, она впадает в панику. Финнер якобы намекнул на взятку, если я отзову от него ребят, я притворился, что согласен, и назначил новую встречу на вторую половину субботы, а когда пришел, то обнаружил его мертвым. Вот моя история, Джесси, и да смилуется Господь над моей душой.

– Но это не совсем ложь, – быстро возразила Джесси. – Она не так уж далека от правды.

– Всего лишь на миллион миль, – усмехнулся старик. – Это худшая разновидность лжи. Я не сообщил ничего, что могло бы помочь им. Пожалуй, Джесси, я выпью еще чашечку.

Она молча налила ему кофе.

– Теперь они сбиты со следа, – продолжал он, помешивая кофе. – Они считают, что Финнера убил тот, кто хотел заглянуть в его картотеку с целью шантажа, но его, вероятно, спугнули. Также они не сбрасывают со счета возможность, что ответ можно отыскать в одном из ночных заведений, которые посещал Финнер, поэтому проверяют всех девочек, с кем он имел дело. Некоторые из них связаны с весьма крутыми ребятами. Короче говоря, полиция занимается всеми версиями, кроме правильной. – Старик ткнул носком ботинка лежащие на полу воскресные газеты. – Можете все об этом прочитать.

– Не огорчайтесь так, Ричард. – Джесси склонилась над столом и взяла его за руку, которую он крепко сжал.

Покраснев, она высвободила руку и стала собирать тарелки.

– Что нам делать теперь?

Ричард Квин поднялся и начал помогать ей.

– Ну, проблема по-прежнему в том, кто настоящие родители ребенка.

– Не вижу, как мы теперь сможем это узнать.

– Есть способ.

– В самом деле? Какой?

– Разве у каждого новорожденного в больнице не снимают отпечаток ручки на случай необходимости опознания?

– Или ножки. – Джесси кивнула. – Сейчас в большинстве роддомов берут отпечатки ножек.

– Зная методы Финнера, можно предполагать, что он обеспечил матери роды в больнице. Нам нужно заполучить отпечатки Майкла. Конечно, это означает эксгумацию...

– А что, если я скажу вам, инспектор, что у меня есть отпечатки его ножек? – осведомилась Джесси, не отворачиваясь от раковины.

– Что?!

– Миссис Хамфри купила одну из книг, которые выпускает Чикагский родильный дом – знаете, где записывают питание, рост зубов и так далее. Там есть место для отпечатков ног. Я сама прижала ножки Майкла к этой странице.

– И у вас есть эта книга? – недоверчиво спросил старик.

– Да. После похорон я спросила у миссис Хамфри, куда ее положить. Она устроила истерику и велела мне убрать книгу подальше, так как не желает ее больше видеть. Поэтому я присвоила ее. – Джесси с вызовом добавила: – Он был куда в большей степени моим ребенком, чем ее... Подождите, я принесу книгу. Она в одном из моих чемоданов.

Джесси вышла в спальню и вернулась с большой книгой в ярко-голубой обложке.

– Конечно, мы не могли указать никаких дат, кроме даты рождения... – Она осеклась. – Дата рождения!

– Превосходно! – торжествующе воскликнул инспектор. – При наличии отпечатков ножек и даты рождения остается только найти больницу. Финнер передал ребенка Хамфри в Пелеме, поэтому все шансы за то, что он забрал его из нью-йоркского роддома. Завтра я сделаю фотокопии отпечатков, и... Джесси, что с вами?

Она смотрела затуманившимися глазами на миниатюрные черные отпечатки ножек.

– Ничего, Ричард. – Отвернувшись, Джесси стала искать носовой платок.

Старик хотел прикоснуться к ней, но смущенно отдернул руку.

– Это жестокий бизнес, Джесси...

– Он был таким маленьким, – всхлипывала она. – Я целовала ему пальчики на ножках один за другим, а он улыбался... – Джесси сердито высморкалась. – Простите. Не знаю, что со мной происходит последние дни.

– Вы женщина. Возможно, раньше вам не хватало времени осознать это, Джесси.

Она все еще не смотрела на него.

– Что я должна делать, Ричард?

– Прежде всего понять свое положение.

– Мое положение? – Джесси резко повернулась.

– Если бы я знал, что у вас есть эта книга, то никогда не позволил бы вам в этом участвовать. Это опасная штука, Джесси. Финнера убили, потому что он был звеном в цепи, ведущей к матери маленького Майкла. Книга с отпечатками его ножек – еще одно такое звено. Кто знает, что она у вас?

Джесси опустилась на стул.

– Полагаю, только Сара Хамфри. А может, и она не знает. Она, вероятно, думает, что я ее уничтожила.

Старик нахмурился:

– Возможно, убийца считает так же. Или не знает о существовании книги. В любом случае, Джесси, вы должны следить за каждым вашим шагом. Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне нравится то, что вы живете в этой квартире одна. Я бы хотел...

– Да?

– Ну, в дневное время я могу быть вашим телохранителем. – Он улыбнулся. – Чем бы вы хотели заняться сегодня?

* * *

– Работа предстоит долгая, Джесси, – сказал Ричард Квин, прежде чем отправиться во второй половине дня в понедельник в город с фотокопиями отпечатков. – Только в Манхэттене и Бронксе не меньше семидесяти пяти – восьмидесяти больниц, не говоря уже о Бруклине, Квинсе, Стейтен-Айленде, Уэстчестере, Лонг-Айленде и прилегающих районах штата Нью-Джерси.

– Почему бы не начать с родильных домов? – предложила Джесси. – Это кажется наиболее логичным.

– Именно поэтому Финнер должен был избегать их. И он, безусловно, не пользовался учреждениями вроде нью-йоркского госпиталя для подкидышей или приюта для матерей-одиночек. Нет, думаю, он предпочитал большую больницу общего профиля, где его племенные кобылы могли легко затеряться в суете. Давайте начнем с них.

– Тогда составим список и разделим его между нами. Это сэкономит половину времени.

– Я не могу терять вас из виду, – твердо сказал инспектор. – Кроме того, я сомневаюсь, чтобы вы могли получить доступ к больничным архивам даже в тех местах, где вас знают. А с моим значком доступ мне обеспечен.

Во второй половине дня в среду, на третий день поисков, когда они выходили из больницы на Восточной Восьмидесятой улице, Джесси спросила:

– Что-то не так, Ричард? Вы весь день ведете себя странно. Ведь вы сами говорили, что поиски будут долгими.

Инспектор повел Джесси через улицу к ее автомобилю.

– Я не думал, что это заметно, – сухо сказал он.

– Меня вам не обмануть. Когда вы из-за чего-то беспокоитесь, то становитесь напряженным и молчаливым. В чем дело?

– Следите за зеркалом заднего вида.

Старик завел «додж», и машина тронулась.

Джесси скользнула поближе к нему, не сводя глаз с зеркальца. Когда они свернули за угол, черный седан «крайслер», сильно нуждавшийся в мойке, выехал из переулка и последовал за ними. Некоторое время он держался позади них, и Джесси смогла разглядеть лицо водителя – скуластое, угловатое и серое. Больше в машине никого не было.

Потом «додж» и «крайслер» разделили другие машины, и Джесси потеряла преследователя из виду. Но когда инспектор свернул на запад через несколько кварталов к северу от больницы, Джесси увидела, что мужчина с серым лицом повернул туда же.

– За нами следуют. – Во рту у нее пересохло.

– Он весь день висел у нас на хвосте.

– Полицейский детектив?

– Полицейские детективы обычно работают парами.

– Тогда кто он?

– Второсортный частный детектив по имени Джордж Уирхаузер. У него офис возле Таймс-сквер. В основном добывает доказательства для развода. Репутация у него дурная – за ним порядочно сомнительных дел, – но он всегда умудрялся избегать открытых нарушений закона, боясь потерять лицензию.

– Но почему он следит за нами?

– Не знаю. – Ричард Квин выглядел мрачным. – Нет смысла пробовать оторваться от него, учитывая то, что он уже видел сегодня. Хвост может быть палкой о двух концах – он следит за нами, а мы за ним. Может быть, нам удастся им воспользоваться.

– Выглядит он ужасно крутым.

– Это один из его приемов, – с презрением отозвался старик. – Сплошная показуха, Джесси. Не тревожьтесь из-за него.

Уирхаузер следовал за ними до начала одиннадцатого, когда они поставили на ночь машину Джесси в гараж на Семидесятой улице, где она договорилась о месячной парковке. Когда они прошли по Семьдесят первой улице и остановились у дома Глории Сарделлы, «крайслер» проехал мимо, набирая скорость, и больше не появился.

– Слава богу, – сказала Джесси. – Он действовал мне на нервы. Вы не подниметесь, Ричард? Я приготовлю кофе.

– Нет, Джесси, ложитесь спать.

– Я немного устала, – призналась Джесси. – Вы настолько чуткий, что заметили это... Ричард!

– Да?

– Там еще один!

– Еще кто? – Он казался спокойным.

– Еще один человек следует за нами! Я заметила его у гаража, а теперь он в подъезде напротив!

– Вы явно выбрали не ту профессию, – усмехнулся инспектор.

– Ричард, что вы делаете?..

Он взял ее за локоть и перевел ее через улицу к дому напротив. Мужчина, наблюдавший за ними, отступил в темноту подъезда. К испугу Джесси, Ричард повел ее прямо за ним.

– Тебе должно быть стыдно, Уэс, – с усмешкой сказал он. – Джесси, это Уэс Полански, отставной детектив первой категории из отдела угона автомобилей, подлогов и карманных краж.

– Господи! – воскликнула Джесси. – Здравствуйте, мистер Полански.

– Рад познакомиться, мисс Шервуд. А может, не так уж рад. Я старею. – Это был массивный пожилой мужчина с перебитым носом, седыми волосами и простодушными голубыми глазами. На первый взгляд он казался сильным, но Джесси обратила внимание на впалую грудь и легкую дрожь в руках, когда он зажигал сигарету. – Собираетесь отозвать меня, инспектор? Это мой первый прокол за восемь лет.

– Не болтай глупостей. У этой женщины глаза на затылке. – В голосе Ричарда Квина слышалась гордость. – Уэс, сегодня за нами следили.

– Я заметил черный «крайслер», который ехал следом за вами, – отозвался Полански, – но не смог толком разглядеть водителя.

– Он не околачивался здесь прошлой ночью?

– Нет. По крайней мере, не в этой машине.

– Это Джордж Уирхаузер.

– Тот самый подонок? – с отвращением произнес Полански. – Хотите, чтобы я шуганул его, если он появится снова?

– Нет. Только не позволяй ему приближаться к мисс Шервуд.

– О'кей, инспектор.

– Что все это значит? – осведомилась Джесси. – Я не понимаю, Ричард!

– Не сердитесь, Джесси. В воскресенье вечером, когда я шел домой от вас, я встретил Уэса, который живет поблизости, и... ну, Уэс сказал, что устал от безделья...

– Я бы устроился на работу, – виновато сказал Полански, – но в моем возрасте найти ее нелегко.

– Мы разговорились, и Уэс попросил меня найти для него какое-нибудь занятие.

– Таким образом мистер Полански стал моим ангелом-хранителем?

– С воскресного вечера, – подтвердил сияющий экс-детектив.

– Это только на ночь, Джесси. На то время, когда я не с вами.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Полански, – сказала Джесси.

– Для меня это удовольствие, мисс.

Той ночью Джесси спала крепко.

На седьмой день поиски увенчались успехом.

* * *

Это произошло в одной из больших вестсайдских больниц общего профиля. Старик рылся в картотеке отпечатков детских ножек, когда Джесси увидела, что он внезапно напрягся, а потом несколько минут сравнивал с помощью лупы архивные отпечатки с фотокопией.

– Мы нашли это, Джесси, – пробормотал Ричард Квин.

– Быть не может! Вы уверены?

– Абсолютно.

Серия отпечатков фигурировала под заголовком. «Младенец Эксетер».

– Давайте посмотрим, какие сведения у них есть о матери.

Инспектор вернулся с документами, и они сели на диван в комнате ожиданий.

– Имя матери – миссис Уиллис П. Эксетер, в девичестве – Лоис Энн Эдуарде. Конечно, имена вымышленные. Адрес тоже фальшивый – в этом доме на Восточной Пятьдесят пятой улице находится маленький отель. Думаю, Финнер держал там комнату под именем Уиллис П. Эксетер. Вероятно, он снимал в городе несколько таких комнат под различными именами и под этими же помещал в больницу тех девушек, с которыми имел дело.

Согласно регистрационной записи, «миссис Уиллис П. Эксетер» была женщиной двадцати четырех лет, белой, со светлыми волосами и карими глазами. Она поступила в больницу 26 мая в 9. 18 утра, ребенок родился 27 мая в 15. 56, и мать с ребенком были выписаны 3 июня в 10. 15. Женщина занимала палату второй категории в акушерском отделении.

– Интересно, был ли в этом замешан врач? – со злостью осведомилась Джесси. – Как его имя?

Старик покачал головой.

– Финнер действовал через официальных врачей, которые не знали о его существовании. Он просто послал девушку во время ее беременности к этому доктору под именем миссис Уиллис П. Эксетер, снабдив ее фальшивой биографией, и доктор наблюдал за ней, ничего не подозревая. Финнеру требовалось только подыскивать другого врача для каждой девушки. Нет, это ничего нам не говорит. – Он посмотрел на Джесси: – Вы когда-нибудь работали в этой больнице?

– Да.

– Тогда вы, вероятно, знаете сестер из акушерского отделения?

– Знаю некоторых.

– Почему бы вам не отправиться туда на разведку? Может быть, вы наткнетесь на сестру, которая помнит эту девушку. Ведь прошло только три месяца.

– Под каким предлогом?

– Скажем, вы помогаете адвокату искать миссис Эксетер. Она получила наследство, и адвокат не может ее найти. – Он усмехнулся. – Это всегда срабатывает.

Когда Джесси вернулась, ее глаза возбужденно блестели.

– Медсестра Женевьева Фуллер встретится с нами в кафе через десять минут.

* * *

– Конечно, я помню миссис Эксетер, мистер Квин, – сказала сестра Фуллер. Подруга Джесси была маленькой бойкой женщиной с седеющими волосами и пытливым взглядом. – Она все время выглядела такой печальной – почти не разговаривала. Другая пациентка в ее палате думала, что она просто тупая, но я видела, что с ней что-то не так. Хорошенькая девушка, которой пришлось нелегко. Она родила чудесного мальчика.

Джесси отхлебнула кофе.

– Она что-нибудь говорила вам о себе, мисс Фуллер? – спросил Ричард Квин.

– Нет, и я ее не расспрашивала. Я знала, что в ее жизни произошла какая-то трагедия. Муж ни разу ее не навестил!

– Неужели?

– Я подходила к ней, когда у нее начались схватки, и она плакала, держа меня за руку. Ей было легче, когда она видела рядом хоть одно сочувствующее лицо. Никто к ней не приходил – ни родители, ни сестра, ни брат, ни друзья. Представить не могу, что у нее за семья. Должно быть, какие-то звери.

– Она не упоминала ничего, что могло бы указать нам на ее теперешнее местопребывание, мисс Фуллер?

– Нет. – Сестра окинула взглядом кафе и понизила голос. – Но я уверена практически на сто процентов, что Эксетер – не настоящая ее фамилия.

– Вот как? Ну, это многое объясняет. Почему вы так думаете?

– Потому что я с первого взгляда подумала, что видела ее раньше. Только не могла вспомнить где. Но однажды утром она себя выдала.

– Как?! – воскликнула Джесси.

– Я не дала ей это понять – просто заметила, какой у нее приятный голос. Ты ведь понимаешь.

– Ничего я не понимаю, Джен! При чем тут ее голос?

– Однажды утром, – Женевьева Фуллер снова огляделась вокруг, – это было за день до ее выписки – я проходила мимо ее палаты и услышала, как кто-то тихо напевает чарующим голосом. Я заглянула туда, и будь я проклята, если это не была эта Эксетер. Возле ее кровати стояла ширма, так как ей принесли ребенка для кормления. Мне нравилось, что девушка ее профессии сама кормит своего ребенка – не то что эти шлюхи-паразитки, которые целыми днями торчат в ресторане Шраффта в норковых манто, пока чужие люди готовят их детям питание. Кажется, они думают, что Бог дал им грудь только для украшения...

– Что вы имели в виду под ее профессией, мисс Фуллер? – прервал ее Ричард Квин.

– Я как раз начала вам рассказывать. Она кормила ребенка и пела ему. Ну, в том, что касается голосов, меня не обманешь. Ты ведь знаешь, Джесси, как я помешана на поп-певицах. Я бы узнала нот голос где угодно. Многие предпочитают Роузмэри Клуни, Дайну Шор, Джо Стаффорд, Пэтти Пейдж и Дорис Дей – они, безусловно, хороши и в тысячу раз более известны, чем эта девушка, которая только начала записываться на пластинки, но помяните мое слово, в один прекрасный день она перещеголяет их всех.

– И ее настоящее имя...

– Я не уверена, что это ее настоящее имя, мистер Квин. Она выступала как Конни Кой. – Сестра Фуллер откинулась назад и прищурилась, наблюдая за произведенным эффектом, но выглядела разочарованной реакцией слушателей. – Я решила, что она здесь инкогнито, и ни за что не стала бы ее выдавать. Кроме того, как я говорила, мне казалось, что у нее какие-то неприятности. Но я готова поклясться на Библии, что это была Конни Кой – певица в ночных клубах. Говорите, она унаследовала деньги? Это чудесно! Да благословит ее Бог! Слишком много талантливых людей чахнет в безвестности. Когда найдете ее, мистер Квин, скажите ей, что я ее фанатка номер один, ладно? И что у нее чудесный малыш...

– Конни Кой... – задумчиво промолвил старик, когда Женевьева Фуллер ушла. – Вы когда-нибудь слышали о ней, Джесси?

– Я ни разу не была в ночном клубе после 18 декабря 1943 года, Ричард. Как я могла о ней слышать?

Но он пропустил ее реплику мимо ушей.

– Если бы не воскресенье, я бы мог раздобыть ее адрес одним из дюжины способов. А теперь нам придется ждать до завтра.

– Я знаю тринадцатый способ, – сказала Джесси.

– Какой?

– Посмотреть в телефонном справочнике.

Инспектор уставился на нее.

– Иногда, Джесси, я спрашиваю себя, что бы я без вас делал, – серьезно сказал он. – Прошу прощения.

Старик вернулся, размахивая клочком бумаги.

– Она живет на Восемьдесят восьмой улице, около Уэст-Энд-авеню! – возбужденно воскликнул он. – После вас, комиссар!

* * *

– Все еще нет никаких признаков мистера Уирхаузера, – заметила Джесси, когда инспектор Квин заводил машину. В течение дня они ни разу не видели черный «крайслер».

– Странно, – пробормотал старик.

– Может быть, он не работает по воскресеньям. Или его отозвали.

Инспектор промолчал, но всю дорогу посматривал в зеркало заднего вида.

Многоквартирный дом начала века, украшенный завитушками и декоративными балкончиками, изрядно обветшал и потрескался; некогда полосатые навесы поблекли; двери с железными решетками казались покрытыми струпьями; тротуар был расчерчен квадратами для игры в «классики». Все здание, казалось, съежилось от стыда.