Текст книги "Дом Брасса"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 14
КТО И ПОЧЕМУ?

Исход начали Алистеры, упорхнув прежде всех. К тому времени, когда Ричард и Джесси упаковали чемоданы и погрузили их в «мустанг», их уже след простыл.

– И скатертью дорога, – сказала Корнелия Оупеншо, но без обычной злобы – скорее подчиняясь рефлексу или стараясь не терять форму. Она стояла возле дома, поставив рядом чемодан из крокодиловой кожи, напудренная и нарумяненная, с подведенными глазами и накрашенными губами, напоминая модель, запечатленную художником в состоянии белой горячки. Тем не менее, мисс Оупеншо заметно расцвела после ночи своего вступления в жизнь, и хотя ей вряд ли было суждено стать полностью распустившейся розой, она смогла превратиться в какой-никакой, а бутон. Джесси радовалась за нее, хотя сомневалась, что это продлится долго, учитывая то, что собой представлял мужчина, повинный в этом превращении.

– Вас подвезти, мисс Оупеншо? – спросила Джесси, к ужасу инспектора.

– Или мы можем прислать вам такси из Филлипскилла, – быстро сказал он, избегая взгляда жены, поскольку знал ее реакцию на подобную неучтивость.

– Нет, благодарю вас, – проворковала Корнелия. – Мистер Вон любезно предложил отвезти меня в Манхэттен. А вот и он.

Потрепанный «остин-хили» Вона появился в поле зрения. Водитель выглядел не слишком любезным. Быстро швырнув в машину элегантный чемодан мисс Оупеншо, он снова уселся за руль, даже не открыв ей дверцу. Корнелия покраснела под слоем косметики, но села рядом с высоко поднятой головой. Джесси отвела взгляд.

– Я думал, вы останетесь, Вон, привести в порядок дела, – сказал Ричард.

– Что здесь приводить в порядок? – огрызнулся Вон. – Распорядиться так называемым состоянием я смогу и из своего офиса в городе, если, конечно, мне вернут документы. Чертов Флек забрал их, заявив, что это часть досье, и я получу их назад, когда он полностью закроет дело. Взявшись за эту работу, я купил кота в мешке. В итоге я не выручу даже ломаного цента. Ты готова, Корни?

– Да, доро… мистер Вон.

– Тогда придерживай свои накладные титьки. – Он рванул автомобиль с места, подняв целый фонтан грязи, заставивший Квинов отскочить.

– Похоже, медовый месяц окончен, – заметил Ричард.

В своей машине к ним подъехал Хьюберт Торнтон. Доктор побрился и подстриг рыжие усы, глаза его деловито поблескивали. Он снова стал самим собой.

– Я рад, что возвращаюсь в разумный мир капризных детей и женщин, которые вызывают меня среди ночи, потому что у них менструальные спазмы. Этот старик был ночным кошмаром.

– Но ведь он ваш отец, доктор Торнтон, – укоризненно сказала Джесси.

– Лучше бы я никогда этого не знал. Что делает с человеком запах денег! К счастью, я от этого избавился.

– Мистер Брасс был больным человеком.

– Вся моя жизнь состоит из больных людей, миссис Квин. Для разнообразия дайте мне хотя бы одного здорового – начиная с меня самого. Хотя вам не интересны мои психологические проблемы. Ну, до свидания. Если в этой истории был хоть один луч света, то им были вы двое. Спасибо за все. – И он дал газу.

Ричард и Джесси уже сели в «мустанг», когда появились Линн О'Нил и Билл Перлберг. Билл нес два чемодана, а Линн прилипла к нему как банный лист.

– А что вы оба собираетесь делать? – спросил Ричард, высунувшись из окошка.

Билл поставил чемоданы.

– Сначала я вернусь домой и разберусь с Китом, провернувшим меня через эту мясорубку, а потом отведу эту цыпочку к ближайшему падре, который нас окрутит.

– Билл хотел, чтобы нас поженил раввин, – сказала Линн, – а я настаивала на мормоне,[63]63
  Мормоны – религиозная секта, основанная в первой половине XIX в. в США и долгое время практиковавшая многоженство.


[Закрыть] поэтому мы в качестве компромисса сошлись на конгрегационалистском священнике.[64]64
  Конгрегационализм – одно из радикальных течений протестантизма, распространенное в Великобритании и США.


[Закрыть]

– Она намерена стать первой женщиной-госсекретарем, – усмехнулся Билл.

– И мы собираемся завести четверых детей.

Билл выглядел испуганным.

– Средняя американская норма – два с половиной.

– Четверых, – твердо повторила Линн. – Двух мальчиков и двух девочек.

– Четырех мальчиков.

– Не знала, дорогой, что ты настроен против девочек.

– Только против маленьких.

Оба засмеялись. Линн поцеловала Джесси и Ричарда, и Квины оставили молодую пару продолжать долгий спор о том, чем является брак в демократическом обществе. Хендрик Брасс и его фиктивные шесть миллионов казались находящимися на расстоянии многих световых лет.

Бросив последний взгляд на удаляющийся Дом Брасса, они успели увидеть только ряды труб из начиненного латунью кирпича на наклонной крыше.

* * *

Квины и «нерегулярники» заранее договорились встретиться в гостинице «Олд Ривер», дабы закусить перед поездкой.

– Незачем, ребята, продолжать поиски настоящей Джесси Шервуд, кто бы она ни была, – сказал инспектор за кофе. – Она ничего не унаследует – вся выручка за эту кучу хлама отойдет кредиторам. Что касается недвижимости – дома и земель, – то они в негодном состоянии, и вряд ли их когда-нибудь приведут в порядок. Ну, пусть из-за этого голова болит у Вона и судьи по делам о наследстве, а не у нас. Я жалею только о том, что втянул вас в это.

– Он сожалеет! – воскликнул Эл Мерфи. – Да ведь это было забавнее, чем две бочки обезьян!

Седые головы энергично кивнули.

– Просто чудесно, что вы с такой охотой помогали Ричарду, – сказала Джесси. – Какой стыд, что вы не можете постоянно работать вместе!

– Еще бы, – с тоской произнес Уэс Полански. – Хотел бы я найти возможность…

– Может, она и есть, – вмешался Джонни Криппс. – Или была бы, если бы эти шесть миллионов оказались реальными. Один из наследников мог бы отстегнуть Дику и нам десять или пятнадцать штук за наши хлопоты, и мы бы тогда смогли открыть агентство.

– Это идея! – воскликнул Пит Анджело. – Детективное агентство Ричарда Квина с персоналом из пяти сотрудников. Что скажешь, Дик?

– Скажу, что это великолепно, – усмехнулся Ричард. – Мы бы открыли офис на Мэдисон-авеню…

– И доказали бы этим молодым грубиянам с Сентр-стрит,[65]65
  Сентр-стрит – улица в Нью-Йорке, где находится Главное полицейское управление.


[Закрыть] – подхватил Хью Джиффин, – что в шестьдесят три года жизнь только начинается.

– У нас шестерых, вместе взятых, около двухсот лет опыта, – кивнул Эл Мерфи. – Чем больше я об этом думаю, тем лучше это звучит.

– Возможно, – пробормотал Ричард среди всеобщей эйфории.

– Двести лет опыта и никаких денег, – со вздохом напомнил Полански.

Это вернуло их к действительности. Они молча уставились на кофейные чашки. Джесси едва сдерживала слезы. Ей хотелось прижать всех шестерых к груди и приободрить их, но что она могла им сказать? Старый Уэс был прав – для бизнеса нужен капитал, а у них была только пенсия, на которую они жили. Общество выбросило их за ненадобностью, отказав в работе, которую они все еще могли выполнять, и оставив без средств, на которые можно было бы начать собственное дело.

– Не знаю, – быстро сказала Джесси, – почему мы сидим здесь с таким видом, словно только что вернулись с похорон…

– Так оно и есть, – мрачно произнес ее муж, и в этот момент Немезида, преследовавшая его в течение всего дела Брасса, нанесла очередной удар.

Она явилась в облике краснолицего шефа Виктора Флека, налетевшего на них с такой злостью, как будто он собирался арестовать их за нарушение общественного порядка.

– Лу сообщил мне по радио, что вы остановились у гостиницы, – пропыхтел он, придвигая себе стул. – И хорошо сделал! У меня для вас новости.

– Да? – упавшим голосом отозвался Ричард Квин. – Что теперь случилось, шеф?

– Случилось то, – ответил Флек, – что мне осточертело вас слушать, Квин. Не могу понять, как вы умудрились дослужиться до инспектора. Вы не способны даже дежурить на перекрестке у школы!

– Что я опять натворил? – Инспектор побледнел.

– Снова пустили нас по ложному следу – вот что! Вся эта чушь насчет того, как прикончили старика Брасса…

– Я же доказал вам…

– Не собираюсь говорить, что вы мне доказали, так как здесь леди, даже если она ваша жена!

– Что я натворил? – снова спросил Ричард.

– Я собирал досье по делу Брасса в управлении, пытаясь решить, как представить его газетам. Ведь убийца мертв, а доказательств нет, если не считать той ахинеи, которой вы пудрили мне мозги, что вообще не является никаким доказательством – это ясно и полоумному. Ну, досье вышло объемистым, и когда я поднял его, оттуда выпала бумага. Я ее подобрал и взглянул на нее. Богом клянусь, я видел эту бумагу впервые в жизни. Никто не говорил мне о ней – Боб просто сунул ее в папку. Вы, братец Квин, тоже о ней не знали, иначе не морочили бы мне голову этим вздором.

– Каким вздором? – Сердце Ричарда упало до колен.

Джесси закрыла глаза, потом открыла их и нашла под столом руку мужа, который вцепился в нее, как утопающий. «Нерегулярники» хранили гробовое молчание.

– Помните, как Хьюго отправился в тот вечер в город и надрызгался в таверне? Случилось так, что моя теща тем же вечером заболела, жена решила, что это сердечный приступ, и мне пришлось везти ее черт знает куда – в Пэтчог на Лонг-Айленде, где живет старуха. Оказалось, проклятая дура наелась за ужином каких-то жареных моллюсков, а ей вообще нельзя ничего жареного, вот у нее и произошло острое несварение. В итоге я вернулся в Филлипскилл уже утром и узнал о том, что старого Брасса прикончили. Я был слишком занят, чтобы просматривать ночную сводку, а позже так увяз в этом деле, что не стал к ней возвращаться. И зря! Если бы я случайно не уронил рапорт, который Боб сунул в досье Брасса, то никогда бы об этом не узнал.

– Какой рапорт? О чем?

Но разозленный Флек предпочитал вести повествование издалека.

– Хьюго пришел в забегаловку Бруки и быстро надрался. Не ожидал это от такого верзилы – я думал, что с таким количеством мяса можно лакать галлонами и оставаться трезвым, но пиво ударило ему в тупую башку, и Бруки около полуночи отправил его восвояси. А теперь начинается самое интересное. Около двух ночи Хьюго опять заявился к Бруки и потребовал еще пива. Выглядел он протрезвевшим, поэтому Бруки решил, что бакс есть бакс, и обслужил его. Не прошло и получаса, как парень окосел снова – стал стучать по столу кулачищами, орать во весь голос и лезть в драку со всеми…

– Хьюго? – недоверчиво спросила Джесси.

– Вы не догадывались, что он на такое способен, мэм, и ваш муженек наверняка тоже. – Шеф Флек устремил на Ричарда враждебный взгляд. – Ну, связываться с такой гориллой никто не пожелал, поэтому он начал крушить мебель. Бруки позвонил в управление, и мой ночной дежурный связался по рации с Бобом, который патрулировал на машине. Боб поехал в таверну, скрутил Хьюго и привез в управление, где вместе с дежурным запихнул великана в камеру.

Инспектор облизнул губы.

– В котором часу ваш человек забрал Хьюго?

Шеф Флек отозвался с мрачным удовлетворением человека, которого слишком долго водили за нос:

– В два сорок шесть ночи.

Последовало молчание.

– Но его отпустили примерно через час? – с надеждой осведомился Джонни Криппс.

– Отпустили, но только в семь утра, приятель. И по словам Боба, он все еще не протрезвел. Боб хотел отвезти его домой, но Хьюго заявил, что должен забрать свою «хонду», которую оставил у заведения Бруки. Боб отвез его туда, Хьюго сел на свою развалюху и покатил домой. Таким образом, ваш убийца, инспектор Квин, – не мой, клянусь Богом! – от двух сорока шести ночи до семи утра был заперт в моей кутузке. А в какое время, по словам дока, Брасса пырнули ножом в сердце? Между четырьмя и шестью, верно? Вот я и спрашиваю вас: каким образом Хьюго мог это сделать?

Они сидели молча, даже когда Флек вышел из гостиницы.

– Дорогой, – наконец заговорила Джесси, сжав руку мужа, – это не конец света…

– Но очень на него похоже, Джесси. – Ричард мягко освободил руку и отодвинулся от стола. – Не знаю, как вы, ребята, – обратился он к «нерегулярникам», – но я возвращаюсь к моим шлепанцам и трубке, где мне самое место. К дьяволу Дом Брасса! Я сыт им по горло!

Таким образом, Ричард Квин бросил (во всяком случае, думал, что бросил) дело Хендрика Брасса с его призрачными миллионами и все еще неразгаданной тайной его убийства, оставив нерешенными два важнейших вопроса, на которые, как ему казалось, он нашел ответы:

Кто?

И почему?

Глава 15
И НАКОНЕЦ, КТО, КАК И ПОЧЕМУ?

Мудрец, говорил Сэм Джонсон,[66]66
  Джонсон, Сэмюэл (1709–1784) – английский лексикограф.


[Закрыть] не удивляется никогда. Но инспектор стал подвергать сомнению свою мудрость, поэтому испытал радостное удивление, открыв незапертую дверь квартиры Квинов и проследовав за Джесси через прихожую в гостиную. То, что они обнаружили там развалившимся на диване со стаканом шерри в одной руке и с покрытой каракулями записной книжкой в другой, было приятнейшим сюрпризом.

– Привет! – поздоровался Эллери.

Инспектор от удивления потерял дар речи. Эллери отложил стакан и книжку и обнял обоих с жаром блудного сына, не сомневающегося в радушном приеме. Потом он отодвинул их от себя и окинул критическим взглядом:

– Ты выглядишь ужасно, папа, а от новобрачной осталось одно видение. Ради бога, где вы оба были? Я писал, телеграфировал, дважды звонил, не получив ответа. Меня одолевало искушение обратиться в бюро исчезнувших лиц. Вы что, устроили себе второй медовый месяц?

– Когда ты вернулся, сынок? – спросил Ричард, беря Эллери за руку.

– Три дня назад. Что-нибудь не так?

– Теперь уже ничего, – ответила Джесси.

– Значит, что-то было не так. Дайте мне ваши вещи, а потом приведите себя в порядок и расскажите мне об этом. Я приготовлю кофе.

– Только не в моей кухне, – заявила Джесси. – Я уже договорилась об этом с твоим отцом, Эллери. Холостяки никогда не хотят отдавать женщине должное.

– Я быстро учусь. – Эллери поцеловал ее и проводил с усмешкой взглядом, наблюдая, как она спешит в кухню. – Не понимаю, папа, почему ты не женился на этой женщине много лет назад.

– К сожалению, тогда я не был с ней знаком, – сказал инспектор.

– Выходит, все получилось как надо?

– Я никогда в жизни не был так счастлив.

– Что-то не выглядишь ты счастливым.

– Это не связано с Джесси. Фактически я не знаю, что бы я без нее делал. Сынок, тебя мне как раз и не хватало. Я так рад, что ты дома.

– Судя по твоему голосу, тебе пришлось нелегко.

Старик скорчил гримасу:

– Если бы я знал, что ты вернулся, Эллери, я бы позвонил тебе, прежде чем сделал из себя круглого дурака.

– В каком смысле, папа? Выкладывай.

Но инспектор подождал, пока Джесси вернулась с кофейником. Только когда она села на диван рядом с Эллери, он начал мерить шагами комнату, рассказывая сыну о происшедшем со всеми невероятными и душераздирающими подробностями.

Было уже за полночь, когда инспектор окончил повествование. Джесси подсказывала ему забытые детали, и вдвоем они представили Эллери всю картину.

– Это все? – Эллери задумчиво потянул себя за нос.

– Все, сынок. Я был уверен, что нашел ответ. Но алиби Хьюго оставило от моей версии рожки да ножки. Можешь объяснить, в чем моя ошибка?

Эллери ответил вопросом. Получив ответ на него, он кивнул, задал другой вопрос, не принял ответа, нахмурился, попробовал еще раз с тем же результатом, обдумал вопрос в ином контексте и нахмурился опять.

– Ты не приготовишь еще кофе, Джесси? – сказал он наконец. – Думаю, это займет всю ночь.

* * *

Уже рассвело, когда Эллери завершил свой анализ. Инспектор качал головой, удивляясь собственной слепоте. Но он казался успокоившимся и даже оживленным, а для Джесси было важно именно это.

– Теперь все сходится, – пробормотал инспектор. – Но я до сих пор не понимаю почему. Какой за этим кроется мотив?

Эллери криво усмехнулся:

– Говоря бессмертными словами некоего Имярек, я рад, что ты задал этот вопрос. Кажется, папа, ты сказал, что шеф Флек затребовал все документы, касающиеся состояния?

Его отец кивнул.

– Тогда они должны быть еще у него.

– Ну и что, Эллери?

– Я бы хотел взглянуть на них. И как можно скорее.

– Ты слишком торопишься. – Джесси поднялась. – Твой отец толком не спал уже не знаю сколько ночей, Эллери. А эту ночь он вовсе не сомкнул глаз. Ричард, немедленно иди в постель.

– Нет, милая, я все равно не засну! Я чувствую себя полным энергии. – Инспектор действительно выглядел помолодевшим на несколько лет. – Как насчет того, чтобы сразу же отправиться в Филлипскилл?

– Ричард! – взмолилась Джесси.

– Я хочу поехать туда, дорогая! Я должен выбросить все это из головы, иначе… – Он оборвал фразу и обнял ее. – Прости, Джесси. Я забыл о тебе. Очевидно, мне еще предстоит многому научиться в супружеской жизни. Должно быть, ты валишься с ног. Отложим поездку до того, как ты отдохнешь.

– Но я ничуть не устала, – быстро отозвалась Джесси. «Господь в своей милости вместе с даром любви даровал нам умение лгать», – подумала она.

– Почему бы тебе не поспать, пока мы с Эллери…

– Ты пытаешься отделаться от меня, Ричард Квин?

– Конечно нет!

– Тогда мы поедем вместе – как подлежит семье… Господи, совсем забыла, что унаследовала сына-писателя! Как надлежит семье! Это все проклятая телереклама.

– Джесси, я люблю тебя, – торжественно произнес Эллери. – Иди накладывать макияж.

Сев за руль «мустанга» Джесси, Эллери повез их назад, в страну Вашингтона Ирвинга. Они проехали по мосту Сонной Лощины, мимо покосившегося и обветшавшего указателя, на котором с трудом можно было разобрать надпись «Филлипск… 2 ми…», мимо гостиницы «Олд Ривер» и дороги к Дому Брасса в деревню Филлипскилл, которая после вековых усилий стереть с лица земли триста лет американской истории теперь, казалось, пребывала на пороге успеха. Каменные дома, построенные еще голландцами и служившие укрытием для воинов-патриотов во время Войны за независимость, теперь были оккупированы пиццериями, закусочными, барами, ссудными кассами, риелторскими конторами (все были снабжены неоновыми вывесками) или заслонены автостоянками или оштукатуренными псевдофасадами, где торговали отходами славного настоящего.

Полицейский участок и тюрьма находились в еще нетронутом здании начала восемнадцатого века из голландского кирпича и необработанного камня. Когда Эллери остановил «мустанг» у знака «Парковка запрещена в любое время», инспектор сказал:

– Вот и Флек.

Эллери увидел краснолицего откормленного мужчину в синей униформе и фуражке с золотым галуном, который вылезал из полицейского автомобиля, стоящего перед зданием.

– Задай ему как следует, Эллери, – мстительно посоветовала Джесси. – Никогда не прощу ему то, как он говорил с твоим отцом!

Эллери вышел из «мустанга». Шеф Флек сердито уставился на него:

– Вы что, не видите знак, мистер? Ну-ка, дайте ваши права!

– Хорошо, сэр. – Эллери протянул Флеку водительские права.

– Эллери Квин… Эллери Квин?! – Сигара едва не выпала у шефа изо рта, когда он увидел в красной машине инспектора и Джесси. – Какого дьявола вы оба вернулись? Ведь вы только уехали!

Ричард с усмешкой помог жене выйти на тротуар.

– Знаете, шеф, как бывает с фальшивыми деньгами – они всегда возвращаются. Это мой сын. Он только что вернулся из Европы, и я рассказал ему о деле Брасса. Он тут же заявил: «Поедем в Филлипскилл, папа, и наставим шефа Флека на путь истинный».

– Опять? – буркнул Флек.

– В последний раз. – Эллери улыбнулся. – Я должен поговорить с вами, шеф. Но сначала я хотел бы взглянуть на портфель душеприказчика с документами о состоянии Брасса, который, как я понял, вы конфисковали. Не возражаете?

– Вы тот самый Эллери Квин, который…

– Другого я не знаю.

– Ну… – Шеф Флек прикусил сигару. – Рад познакомиться.

– Благодарю вас.

– Не вижу, почему бы мне не показать вам документы, мистер Квин. Пойдемте. О, прошу прошения, миссис Квин. – Инспектор придержал дверь для Джесси с галантностью Рэли.[67]67
  Рэли, сэр Уолтер (1552?–1618) – английский мореплаватель и писатель, придворный королевы Елизаветы I.


[Закрыть] Джесси также прошла мимо него, как леди, не делая попыток выцарапать ему глаза. Инспектор сдержал усмешку. Его Флек явно не простил. Он вошел последним.

Шеф достал документы из сейфа, который выглядел так, словно прибыл из Ньюхейвена под личным наблюдением Элихью Йейла.[68]68
  Йейл, Элихью (1648–1721) – английский колониальный чиновник, основатель колледжа в Сейбруке, Коннектикут, ныне Йельский (Йейлский) университет.


[Закрыть] Эллери схватил объемистый портфель и начал изучать бумаги с удручающей тщательностью, одну за другой, потирая каждый лист между большим и указательным пальцами, словно стараясь убедиться, что они не склеились друг с другом. Это продолжалось добрых десять минут, в течение которых дородный шеф полиции становился все менее дружелюбным.

– Не пойму, что вы надеетесь здесь обнаружить, – проворчал он, когда Эллери взялся за пачку скрепленных вместе бумаг. – Тут только налоговые счета.

– Не совсем, – отозвался Эллери и ловко извлек из пачки один лист, не снимая скрепки. – Хотя не сомневаюсь, что вам старались внушить эту мысль. Вы их просматривали?

– Да. Ну… мельком.

– Как человек, который не ищет ничего конкретного. Вот твой мотив, папа.

Инспектор, Джесси и шеф Флек заглянули через плечо Эллери.

– Будь я проклят! – с благоговением произнес инспектор.

* * *

На этом все могло закончиться, не будь Эллери самим собой.

Прошло несколько дней, во время которых супруга Ричарда не покидала квартиру, оставляя повсюду штамп Джесси Шервуд Квин.

– Я одна из тех редких медсестер, – признавалась она пасынку, – которые не могут жить в свинарнике. – Это замечание заставило Эллери снова поцеловать Джесси за ее очаровательное прямодушие.

Инспектор и его сын тем временем уходили по каким-то таинственным делам. Затем, однажды утром, инспектор заглянул в телефонный справочник и набрал номер.

– Детективное агентство Вона, – послышался слишком знакомый голос.

Инспектор весь напрягся, хотя сам позвонил Вону. Этот человек усмехался, даже отвечая возможному клиенту.

– Это Ричард Квин.

– Хей-хо, папаша! – воскликнул Вон. – Я думал, вы уползли в свою нору с вашей бабенкой. Что у вас на так называемом уме?

– Послушайте, Вон, – сердито сказал инспектор. – Я вас на дух не переношу и очень не хотел вам звонить. Но вы все еще являетесь душеприказчиком Брасса, и у меня нет выбора. Вы хотите в этом участвовать или нет?

– В чем именно?

– В деле Брасса появилось кое-что новое.

– Вы, папаша, родились неудачником, – ухмыльнулся Вон. – Что на этот раз? В воздухе снова запахло латунью?

– Мы нашли записку, оставленную Хьюго Зарбусом, в которой говорится, где он спрятал состояние. Вернее, ее нашел мой сын Эллери – он только что вернулся из-за границы и, когда я рассказал ему об этом деле, отправился прямиком за этой бумагой, как будто сам ее спрятал.

– Вы, похоже, наглотались наркотиков!

– О'кей, Вон. Приятно было с вами пообщаться.

– Погодите! Я должен закончить дело с этим чертовым наследством. Где, вы сказали, ваш гений обнаружил записку?

– Я этого не сказал, – сухо отозвался инспектор. – Сейчас мы собираемся в Филлипскилл проверить информацию Хьюго. Если хотите быть в курсе, можете встретиться с нами там. Что касается меня лично, то я прожил бы дольше на десять лет, если бы вы больше не попадались мне на глаза.

– Речь идет о золоте?

– Нет, не о золоте. Именно это нас и обмануло. Слушайте, я хочу скорее с этим покончить.

– Все еще сигналите к атаке, – засмеялся Вон. – О'кей, папаша, до скорого.

Когда они подъехали к дому, «остин-хили» стоял на раскуроченной подъездной аллее. Вон, прислонившись к капоту, курил дешевую сигару. Когда Квины вышли из «мустанга», он прищурился, увидев Эллери:

– Значит, вы и есть Элмер.

– Эллери.

Они смотрели друг на друга, как два пса.

– Вы не слишком-то похожи на гения, – заметил наконец Вон.

– Зато вы похожи, – отозвался Эллери. – Просто луч света в темном царстве.

– Что-что? – Вон уставился на него. – Вы это серьезно?

– Хотите убедиться? – Не дождавшись ответа, Эллери шагнул в дом Хендрика Брасса. Инспектор, усмехаясь, последовал за ним. Вон нахмурился, выбросил сигару и тоже шагнул через порог.

Эллери остановился в прихожей, глядя на руины.

– Я бы хотел взглянуть на записку Хьюго, – сказал Вон.

– Почему? – спросил Эллери.

– Потому что это, вероятно, фальшивка.

– Если так, мы скоро это выясним. Либо латунный ящик, о котором говорится в записке, существует, либо нет. Важен он, а не записка.

– Значит, состояние в ящике? – пробормотал Вон. – Должно быть, это ценные бумаги или драгоценности. – Он потер руки. – Это уже похоже на правду. Пошли, Эллери. Где он?

Квины начали подниматься по лестнице. Вон следовал за ними по пятам.

– В комнате Хьюго, – ответил инспектор.

– За какого дурака вы меня принимаете? Комнату Хьюго обыскивали сто раз вместе со всей этой развалюхой!

Инспектор, не оборачиваясь, пожал плечами.

– В записке сказано, что ящик там.

– Тогда это точно фальшивка, – заявил Вон, когда они поднялись на площадку, и инспектор свернул налево. – Он не может находиться в комнате этой обезьяны.

– Может, – сказал Эллери.

– В записке говорится, где именно?

– В его матрасе, – сказал инспектор.

– Бросьте, папаша. Вы сами прощупали этот матрас.

– Знаю, – вздохнул Ричард Квин. – Как и многие другие, Вон, включая ваш. – Он задержался в дверях каморки Хьюго под карнизом здания. Комната была тесной, полной насекомых, проникающих через открытое окно, и лишенной всякой мебели, кроме привинченной к полу латунной кровати с разрезанным старым матрасом и большого платяного шкафа из мореного дуба, занимавшего половину стены, чья приоткрытая дверца поскрипывала от ветерка. За окном виднелся Гудзон, от которого доносился запах болота.

– Насколько я понимаю, обыск проводился от комнаты к комнате, – сказал Эллери. – С перерывами на еду, сон и тому подобное. Все, что нужно было Хьюго, – это опережать вас на один шаг, Вон. Узнав, что вы все направляетесь к нему в комнату, он вынимал ящик из матраса и прятал его в другом месте – вероятно, в комнате, которую вы только что обыскали. Когда вы покидали его комнату, он при первой же возможности возвращал ящик на прежнее место в свой матрас. Во время каждого очередного обыска он повторял ту же уловку. Меня удивляет, что никому из вас это не пришло в голову.

Вон стоял разинув рот. Инспектор качал головой.

– Ну, чего мы ждем?! – воскликнул Вон.

Но Эллери схватил его за руку. Вон с удивлением обернулся.

– Думаю, – сказал Эллери, – лучше предоставим это моему отцу.

Шаги инспектора захрустели по покрытому раскрошившейся штукатуркой полу. Старые половицы, кое-как установленные заново людьми Трафуцци, прогибались под его весом. Не обращая на это внимания, он подошел к кровати со вспоротым матрасом, наклонился и стал его ощупывать.

Внезапно его руки застыли.

– Господи! – воскликнул инспектор, засунул руки в матрас, с усилием вытащил оттуда плоский латунный ящик, положил его на кровать и уставился на него, словно не веря своим глазам.

Эллери подбежал и быстро обследовал ящик, покрытый знакомыми символами Дома Брасса и запертый на латунный замок.

– С замком затруднений не будет, – сказал Эллери. – Где-нибудь есть инструмент, который можно использовать как рычаг?

– Не суетитесь, Эллери, – произнес Вон. Обернувшись, Квины увидели в его руке револьвер 38-го калибра, направленный в живот инспектора. Лицо Вона выражало алчность и торжество. – Отойдите к окну. Живо!

Отец и сын повиновались, обменявшись взглядом. Вон двинулся к кровати, не сводя с них глаз, не без труда поднял ящик одной рукой, сунул его под мышку и засмеялся:

– Судя по весу, там в основном драгоценности. А может, если мне повезет, то и наличные. Шесть миллионов баксов! Не хотите взглянуть на них перед смертью?

– Вы собираетесь убить нас? – осведомился Эллери.

– Увы, приятель.

– Тогда не спешите с казнью. Коль скоро мы не сможем свидетельствовать против вас, Вон, вы ничего не теряете. Это вы убили Хендрика Брасса, не так ли?

Вон засмеялся снова.

– Конечно, я прикончил старого ублюдка. Почему бы и нет? Четырнадцати с лишним процентов от шести миллионов на хлеб хватило бы. Только теперь, Эллери, благодаря вам я приберу к рукам все. Проблема в том, как избавиться от трупов. Вероятно, утоплю вас обоих в Гудзоне.

– У вас есть проблема и посерьезнее, – спокойно сказал Эллери. – Думаю, шеф, вы и ваш помощник можете выходить.

Вон резко повернулся. Дверцы платяного шкафа открылись, и оттуда вышли шеф Флек и Лу с револьверами в руках.

– Бросьте оружие, Вон, – сказал Флек, но в этот момент указательный палец Вона нажал на спуск, и три выстрела оглушили Квинов. Пуля Вона оторвала кусок верхней панели шкафа, но пули Флека и Лу проделали две дырки в его сердце. Отскочив назад, как дрессированный пес, он ударился о дальнюю стену и с грохотом рухнул на пол, заливая его ручьями крови, вскоре перешедшими в струйки, а потом и вовсе иссякшими.

Подойдя к нему, Лу поджал губы, выпучил косые глаза и прикрыл тело матрасом Хьюго.

Эллери поднял латунный ящик, который отлетел в сторону, не испачкавшись кровью.

– Вы слышали его признание, шеф? – осведомился инспектор.

– Каждое слово. – Флек вытер потное лицо. – Знаете, я еще никогда не стрелял в человека. Это странное ощущение… Лу записывал слово в слово. Вон… – Шеф уставился на матрас и покачал головой – он казался потрясенным до глубины души. «Сейчас он забыл о репортерах, – подумал инспектор, – но дайте ему время…»

* * *

– Я был согласен с папиными умозаключениями до определенного момента, – сказал Эллери. – Он был прав, придя к выводу, что, поскольку первое, неудавшееся покушение на жизнь Брасса произошло до того, как Брасс составил завещание, его осуществил один из наследников и что это мог сделать только Хьюго, руководствуясь ненавистью. Но ты ошибся, папа, полагая, что если первое покушение совершил Хьюго, то и убийцей должен быть он. Хьюго не убивал Брасса, о чем ты узнал, когда шеф Флек сообщил тебе о его алиби. Но если Хьюго не мог совершить второе, удавшееся покушение, то кто мог?

Они собрались в баре гостиницы «Олд Ривер» – трое Квинов, пятеро «нерегулярников», шеф Флек и его помощник Лу, который вел записи, и чья фамилия так и осталась неведомой. Все были гостями Флека, который оправился от шока и готовился к пресс-конференции, назначенной на следующее утро.

– Но как вы узнали, что это Вон, мистер Квин? – с беспокойством спросил шеф. – Лу, запиши это слово в слово.

– С исключением Хьюго из кандидатов в убийцы картина менялась, – ответил Эллери. – Должно быть, все происходило следующим образом. Хьюго в свободный вечер отправляется в таверну, притворяется опьяневшим от пива, уходит оттуда около полуночи и сразу же возвращается домой на своей «хонде», чтобы снова попытаться убить Брасса. На сей раз ему приходится иметь дело с Воном, который спит на раскладушке перед дверью старика. Проблемы это не составляет – Хьюго берет с письменного стола внизу латунный нож для вскрывания конвертов и ударяет им спящего красавца в спину. Но мы знаем, что он потом не вошел в спальню старика и не ударил его ножом, так как Брасс был убит между четырьмя и шестью утра, а в течение этих двух часов и некоторого времени до и после них Хьюго был заперт в одной из камер шефа Флека. Очевидно, ударив Вона, Хьюго потерял самообладание, вернулся в таверну, напился по-настоящему и угодил в тюрьму.