Текст книги "Грозящая беда"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7
ВЕРБЛЮД, КОТОРЫЙ ХОДИЛ КАК ЧЕЛОВЕК

К тому времени, когда они вернулись в «Ла Салль», Вэл едва волочила ноги. Даже желание выпить шерри-фраппе исчезло напрочь. Любая мысль только причиняла мучения.

«Папа уснет, потом сама лягу в постель и буду спать, – думала она. – Может быть, завтра утром я проснусь и узнаю, что ничего этого в действительности никогда не происходило».

После ухода мистера Квина инспектор Глюке занялся Рисом с мрачным энтузиазмом, вызвавшим у Вэл дрожь отвращения. Пинк возмутился тоном задаваемых вопросов и был выведен из кабинета двумя здоровяками детективами. Позднее они обнаружили его сидящим на тротуаре у ворот в окружении группы репортеров и по-медвежьи огрызающимся на их приставания.

Даже во время чудесного спасения от этой алчной своры – Пинк сказал, что у журналистов мораль бульдогов и что им бы никогда не избавиться от них, если бы тех не привлек более лакомый кусочек в доме Спета, – Вэл начинало тошнить при одном воспоминании о настойчивых вопросах Глюке.

Подвергаясь этому испытанию, Рис сохранял спокойствие, которое только бесило инспектора. На большинство вопросов он отвечал предельно лаконично, а о самом главном не говорил вовсе. Глюке кружил над ним, как коршун, расспрашивая о партнерстве в «Огипи», акционерных компаниях, падении акций, ссоре Риса со Спетом, его передвижениях в течение дня – о, думала Вэл, если бы только Рис мог сказать правду! – степени его знакомства с домом Спета и с оружием на стене...

Ее отец в любую минуту мог избавить себя от этого бесконечного и безжалостного допроса, всего лишь заявив о своем алиби. Но он не делал этого, и Вэл, усталая и изможденная, отлично знала почему. Рис молчал из-за Уолтера. Уолтер... Вэл едва слышала обличительные монологи Глюке. Перед ее мысленным взором маячило лицо Уолтера со странной и непонятной усмешкой.

Рис намеренно позволил заподозрить себя в преступлении, потому что Уолтер так много значил для его дочери – Уолтер, всегда такой прямодушный, наивный и ребячливый, теперь так пугающе ушедший в себя...

– Я приготовлю что-нибудь поесть, – предложил Пинк. – Вы, должно быть, проголодались.

– Сейчас я не могу есть, – с трудом вымолвила Валери.

– Пинк прав, – рассеянно заметил Рис.

– По дороге из студии я купил на рынке кучу всякой всячины, – проворчал Пинк. – Если я оставлю ее вам, капиталистам...

– О, Пинк, – вздохнула Вэл, – не знаю, что бы мы без тебя делали.

– Возможно, умерли бы с голоду, – сказал Пинк.

Место Мибс Остин у коммутатора было занято ночным оператором – толстым стариком в свитере, – поэтому они не стали задерживаться в вестибюле и поднялись наверх в скрипучем лифте. Вэл шагнула на красный ковер коридора следом за двумя мужчинами. Ее удивило, что Рис и Пинк, отперев дверь апартаментов 3С, стояли в прихожей.

Но когда она подошла к двери и заглянула внутрь, то поняла причину.

В гостиной на краю кресла сидел Уолтер. Поза его была странно неподвижной, грязная шляпа съехала на затылок перевязанной головы, глаза напоминали два кусочка запотевшего стекла.

Они смотрели на Уолтера, а Уолтер смотрел на них, покачивая головой из стороны в сторону, как будто ему было трудно удерживать ее на шее.

– Воняет, – заметил Пинк, сморщив нос. Он подошел к окнам и распахнул их настежь.

Рис тщательно закрыл дверь в коридор, а Вэл шагнула в гостиную и сказала:

– Ну?

Уолтер облизнул пересохшие губы и издал несколько нечленораздельных звуков.

– Как ты сюда вошел?

– Ш-ш!.. – Уолтер поднес к губам указательный палец правой руки. – Я украл ключ шо штола в вештибюле.

Он смотрел на Вэл почти негодующим взглядом.

– Ну? – повторила Вэл. – Ты не собираешься что-нибудь сказать, Уолтер?

– О чем шкажать?..

– Ты отлично знаешь о чем. О... сегодняшнем дне.

– Что «о шегодняшнем дне»? – воинственно произнес Уолтер, пытаясь встать. – Оштавь меня в покое!

Вэл закрыла глаза.

– Уолтер, я даю тебе шанс. Ты должен все мне рассказать. Что произошло сегодня? Где папино пальто? Почему ты... – Она открыла глаза и крикнула: – Почему ты лгал?

Уолтер выпятил нижнюю губу.

– Тебя это не кашается.

Вэл подбежала к нему и дважды ударила по щекам. На бледной коже под заметно отросшей щетиной выступили красные полосы – следы ее пальцев.

Уолтер снова попытался подняться, но рухнул в кресло.

– Пьяный бездельник! – с ненавистью выпалила Вэл. – Трус! Тряпка! Больше не желаю тебя видеть!

Она бросилась в свою спальню и захлопнула дверь.

– Я им займусь, – сказал Пинк.

Рис спокойно сидел на диване, не снимая пальто, и барабанил пальцами по подушке.

Пинк поднял Уолтера за шиворот, едва не задушив его. Уолтер молотил руками по воздуху, пытаясь отбиваться, но Пинк поволок его в ванную Риса. Вскоре послышались звуки душа и неразборчивые вопли.

Спустя некоторое время Уолтер, шатаясь, вернулся в комнату; плечи его пиджака были мокрыми, с перевязанной головы и лица капала вода. Пинк швырнул ему полотенце и вышел в кухню, пока Уолтер старался, впрочем без особого успеха, привести в порядок свои волосы.

Рис продолжал барабанить пальцами по подушке.

– Выпейте-ка это, – сказал Пинк, вернувшись с большим стаканом.

Уолтер выхватил у него стакан и залпом выпил томатный сок.

Пинк зажег сигарету и снова направился в кухню. Рис услышал звон посуды.

– Пожалуй, я спущусь за сигарой, – сказал он. – Извини, Уолтер.

Не дождавшись ответа, Рис встал и вышел в коридор.

Оставшись один, Уолтер глубоко вздохнул и уставился на пыльные носы своих замшевых туфель. Пинк, ворча себе под нос, хлопал дверцами посудного шкафа.

Уолтер поднялся и постучал в дверь спальни Вэл. Так как ответа не последовало, он повернул ручку и вошел, закрыв за собой дверь.

Вэл в пальто и шляпе лежала на кровати, тупо уставясь на картину Ван Гога на противоположной стене. Шляпка без полей кокетливо съехала на один глаз, но сама девушка выглядела отнюдь не кокетливой, а холодной и отчужденной.

– Вэл...

– Уходи.

Уолтер героическим усилием добрался до кровати и опустился на нее, с беспокойством устремив на девушку мутный взгляд и неуклюже положив руку ей на плечо.

– Я знаю, что пьян, но ничего не могу поделать... Не говори так со мной... Я люблю тебя, Вэл...

– Убери руку, – коротко сказала Вэл.

– Но я люблю тебя!

– Ты избрал странный способ это доказать! – свирепо произнесла Вэл.

Уолтер выпрямился, теребя пуговицу на воротничке.

– Ладно, Вэл, я ухожу...

Он с усилием поднялся и заковылял к двери.

Вэл лежала неподвижно, наблюдая за ним. Внезапно она вскочила с кровати, пробежала мимо Уолтера и встала у двери, прислонившись к ней спиной. Уолтер остановился, быстро моргая.

– Подожди, – сказала Вэл.

– Но я пьян...

– Сначала ты мне ответишь. Почему ты лгал инспектору Глюке? Ты же не будешь отрицать, что был в доме твоего отца в 5.35!

– Да, – пробормотал Уолтер, стараясь удержаться на ногах.

Вэл сильнее вцепилась в дверь распростертыми руками, чувствуя, что у нее останавливается сердце. Она словно видела сквозь резное осиновое дерево своего хепплуайтовского[20]20
  Хепплуайт – стиль английской мебели конца XVIII в., названный по имени краснодеревщика Джорджа Хепплуайта (ум. 1786).


[Закрыть] бюро лежащий под грудой белья пистолет.

– Я должна знать, Уолтер, – прошептала она. – Ты убил своего отца?

Уолтер перестал раскачиваться. Его нижняя губа снова упрямо выпятилась, но налитые кровью глаза воровато забегали.

– Пропусти меня, – пробормотал он.

– Ты сделал это? – настаивала Вэл.

– Прощай, – на удивление четко произнес Уолтер и протянул руку, чтобы отодвинуть девушку в сторону.

– Если ты его не убивал, – крикнула Вэл, подбегая к бюро и запуская руку в ящик, – то почему ты носил вот это? – Она показала пистолет.

– Рылась в моих карманах? – с презрением фыркнул Уолтер. – Отдай его мне!

Вэл позволила ему взять пистолет. Он посмотрел на оружие и сунул его в карман.

– Было много угрожающих писем... Я ведь сын человека, разорившего тысячи людей. Поэтому я и купил пистолет... – Плечи его обмякли, и он жалобно добавил: – Я люблю тебя, но не лезь в чужие дела.

Это был совсем не тот Уолтер, которого она знала так давно. А может быть, подобные кризисы всегда обнажают неприглядные качества?

– Ты позволил этому инспектору думать, что мой отец приходил днем в Сан-Суси! – крикнула девушка. – Почему ты не сказал ему, что это тебя видел Фрэнк идущим по дорожке к дому, что это ты случайно надел папино пальто?

Уолтер несколько раз моргнул, словно стараясь что-то разглядеть сквозь скопившуюся за неделю пелену голливудского вечернего тумана.

– Ты должна доверять мне, – пробормотал он. – Не задавай вопросов, Вэл.

– Доверять тебе! С какой стати? – вспылила Вэл. – После того, как ты себя вел? Разве я не имею права задавать вопросы, когда из-за твоего молчания подозревают моего отца? – Внезапно она вцепилась в мокрые лацканы пиджака Уолтера и прижалась головой к его груди. – Мне все равно, что ты сделал, Уолтер, только бы ты был честен со мной! Ты просишь доверять тебе! А почему ты не доверяешь мне?

Странно, но трогательно-робкий Уолтер в один миг становился суровым и отстраненным. Казалось, вопросы замораживают его, делая непроницаемым для теплоты и ласки.

– Никто не должен знать, что я был в доме отца, – заговорил он, все еще с трудом ворочая языком. – Не вздумай ничего рассказывать им, Вэл, понятно?

Значит, это правда...

Вэл отшатнулась от Уолтера. Полное доверие уместно в сентиментальных романах, но в жизни существуют вещи, которые просто нельзя безоговорочно принимать на веру. Внешние обстоятельства в некоторых случаях могут быть обманчивы, но обычно они соответствуют действительности.

– Очевидно, – холодно произнесла Вэл, – тот факт, что Глюке подозревает моего отца в убийстве и что одно твое слово может очистить его от подозрений, ничего для тебя не значит. Самое главное – спасти собственную шкуру.

Уолтер полностью взял себя в руки. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, не издав ни звука.

– Так что будь любезен уйти, – закончила Вэл.

Он ведь не знал – не мог знать, что у Риса есть алиби на время убийства.

– Хорошо, – тихо сказал Уолтер.

И он никогда об этом не узнает – во всяком случае, от нее! Если бы она сказала Уолтеру об алиби, он легко мог бы вывернуться, заявив, будто все время знал, что Рису не грозила реальная опасность и что ему нужно было защитить себя. Протрезвев, он, возможно, изобрел бы какую-нибудь правдоподобную историю, объясняющую его поведение. Уолтер умеет быть убедительным, когда хочет. А Вэл в глубине души знала, что не может доверять себе...

– Что касается меня, то твой секрет, каков бы он ни был, в полной безопасности, – с горечью сказала она. – Теперь ты, наконец, уберешься?

Уолтер вцепился в воротничок рубашки, словно он нестерпимо сдавливал ему горло, затем открыл дверь, зигзагами пересек гостиную и вышел в коридор, забыв свою шляпу.

Вэл подобрала шляпу с пола гостиной и бросила в коридор вслед ее владельцу.

– Я хочу есть, Пинк, – окликнула она, направляясь в кухню. – Что сегодня в меню? – Внезапно ее глаза прищурились. – Что это?

Пинк виновато спрятал что-то в карман брюк.

– Ничего, – быстро ответил он, поднимаясь со стула и подходя к плите, где кипели чайник и кастрюли. – Ушел этот чокнутый?

– Пинк, что ты спрятал? – Вэл подошла к нему и потянула его за руку. – Покажи мне!

– Говорю тебе, ничего! – повторил Пинк, но его голос звучал неубедительно.

Вэл запустила руку ему в карман. Он попытался увернуться, но она оказалась слишком проворной. Ее рука извлекла маленькую книжечку в твердом переплете.

– Это же банковская книжка! О, Пинк, извини, пожалуйста... – Внезапно она умолкла, и по ее коже забегали мурашки.

На книжке стояло имя Риса Жардена.

– Папа положил в банк деньги Уолтера... – начала она, но снова остановилась. – Это другой банк, Пинк, – Тихоокеанский прибрежный – банк Спета.

– Не ломай себе голову, попрыгунчик, – пробормотал Пинк и начал помешивать ложкой фасоль с такой энергией, будто вся его жизнь зависела от того, прилипнет ли хоть одна фасолина к кастрюле. – Не раскрывай книжку.

Но Вэл тут же ее раскрыла. Вклад был только один, отметки о снятии со счета отсутствовали. Однако размер вклада заставил ее выпучить глаза. Это невозможно! Должно быть, тут какая-то ошибка... Однако цифры выглядели абсолютно реальными.

Пять миллионов долларов.

Вэл вцепилась Пинку в руку.

– Где ты это взял? Пинк, скажи мне правду!

– Сегодня утром в спортзале Сан-Суси, – ответил Пинк, избегая ее взгляда. – Я упаковывал принадлежности для гольфа и нашел книжку в кармане старой сафьяновой сумки Риса, под коробкой с мячами.

– О! – Вэл села на табурет и прикрыла ладонью глаза. – Пинк, – заговорила она сдавленным голосом, – ты не должен... ну, не рассказывай об этом никому. Это выглядит, будто папа, как говорили те люди, в действительности не был разорен.

Пинк продолжал сосредоточенно помешивать ложкой в кастрюле.

– Я не знал, что мне делать, Вэл. Книжку ведь мог найти какой-нибудь любопытный агент из транспортной конторы. Я должен был забрать вещи, которые Рис передал музею... ну и сунул книжку в карман.

– Спасибо, Пинк, – поблагодарила Вэл.

Никто из них больше не произнес ни слова. Газ шипел, Пинк помешивал фасоль, а Вэл сидела за столом, глядя на банковскую книжку.

Хлопнула входная дверь.

– Вэл? – послышался голос Риса.

Никто не отозвался.

Рис вошел в кухню, дымя сигарой и стряхивая воду со шляпы.

– Опять идет дождь. Пинк, это чудесно пахнет... – Он остановился, удивленный молчанием.

Банковская книжка в желтом переплете лежала на кленовом столе. Рис посмотрел на нее, нахмурился и перевел взгляд на два окаменевших лица.

– Это книжка Уолтера? – озадаченно спросил он. – Парень так ничего и не сказал?

– Нет, – ответила Вэл.

Рис уселся в промокшем пальто, попыхивая сигаретой.

– Не поступай опрометчиво, котенок. Я наблюдал за ним. Конечно, он что-то скрывает, но я чувствую, что это не то, о чем ты думаешь. Уолтер всегда был сдержан на язык – в конце концов, он был лишен преимуществ нормального воспитания и всегда предоставлен самому себе. Я изучал его и уверен, что он не способен на дурное. Я не мог ошибиться в нем, дорогая...

– Интересно, – бесстрастно промолвила Вэл, – не могла ли я ошибиться в тебе?

– Вэл! – Рис с удивлением посмотрел на нее. – Пинк, в чем дело? Что произошло?

– А ты не знаешь? – буркнул Пинк.

– Я знаю, – резко отозвался Рис, – что вы оба ведете себя по-детски.

Кончиком ногтя Вэл подтолкнула к отцу банковскую книжку.

Рис не сразу взял ее. Он продолжал смотреть на Вэл и Пинка, но его худые загорелые щеки заметно побледнели.

Медленно подобрав книжку, Рис взглянул на имя владельца счета, потом открыл ее, глядя на цифры, даты, инициалы кассира...

– Что это? – осведомился он. – Да не смотрите на меня как болваны! Пинк, тебе что-нибудь известно об этой книжке? Откуда она взялась?

– Это не мое дело, – пожал плечами Пинк.

– Я спрашиваю, откуда она взялась!

Пинк оставил в покое ложку.

– Черт возьми, Рис, что ты от меня хочешь? Не прикидывайся передо мной! Это банковская книжка с вкладом пять миллионов баксов, и я нашел ее сегодня утром в твоей сафьяновой сумке для гольфа!

Рис поднялся, держа в одной руке книжку, а в другой дымящуюся сигарету, и начал ходить взад-вперед по узкой кухне. Морщины на его коричневом лбу углублялись с каждым шагом. Бледность сменилась гневным румянцем.

– Никогда не думал, Рис, что ты окажешься таким подлецом, – с горечью сказал Пинк.

Рис остановился.

– Я не могу не сердиться, – спокойно заговорил он, – хотя не виню никого из вас. Выглядит это чертовски скверно. Но я не намерен отрицать это больше одного раза. – Пинк побледнел. – Я ничего не знаю об этом вкладе. У меня никогда не было счета в банке Спета. Эти пять миллионов не мои. Вам понятно?

Вэл хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она была так измучена, что могла заплакать только от одной усталости. Бледность Пинка исчезла – он покраснел до корней своих рыжих волос и склонился над плитой, грызя ногти.

Рис снова открыл книжку и посмотрел на дату вклада.

– Пинк, где я был в прошлую среду? – спросил он тем же спокойным голосом.

– Мы ездили в Лонг-Бич на яхте, чтобы повидать парня, который раздумал ее покупать, – пробормотал Пинк,

– Мы отплыли в шесть утра, а вернулись в город, когда уже стемнело, верно?

– Да.

Рис швырнул книжку на стол.

– Посмотри на дату. Вклад был сделан в прошлую среду.

Пинк подобрал книжку. Цвет его лица из розового стал алым. Он, не отрываясь, смотрел на дату, как будто не мог поверить своим глазам, а возможно, пытаясь таким образом скрыть смущение.

– Прости, папа, – прошептала Вэл, опустив голову на руки.

Последовала длительная пауза.

– Это мог сделать только Спет, – заговорил наконец Рис. – Он приходил ко мне в спортзал сегодня утром, как я сказал Глюке. Должно быть, когда я отвернулся, он сунул книжку в сумку.

– Но за каким чертом?! – воскликнул Пинк. – Кто же запросто дарит пять миллионов? Неудивительно, что я решил...

– Теперь я понимаю. – Рис бросил сигарету в раковину. – Я никогда не говорил вам, но когда дела с «Огипи» начали идти скверно, я поручил своему доверенному бухгалтеру все расследовать... – Он снова принялся шагать, кусая губы. – Я выяснил, что дружище Солли, до сих пор действовавший только по инструкциям Руига, решился на самостоятельную операцию и крупно погорел. Он разослал проспекты дальнейшей продажи акций, в которых сфальсифицировал финансовое положение компании. Ему было нужно, чтобы акции выглядели надежными...

Вэл подняла голову.

– Солли всегда был вором, – устало промолвила она.

– Ну и что дальше? – осведомился Пинк.

– Использование почты с целью обманного получения денег – серьезное преступление, Пинк, – объяснил Рис. – Если бы правительство добралось до Спета, его бы ожидала тюрьма.

– Почему же ты не остановил его? – хрипло спросил Пинк.

– В то время еще был шанс возместить убытки. А вот позже, когда наводнение разрушило электростанции, я пригрозил отправить его за решетку, если он не восстановит их. – Рис пожал плечами. – Но Спет выдвинул встречную угрозу. Он сказал, что может настолько испортить мою репутацию и подорвать доверие ко мне, что ничто уже не спасет электростанции. Должно быть, он имел в виду этот вклад, который представил бы меня двуличным мошенником, только притворившимся разоренным.

– Но пять миллионов долларов!..

– Если уплата десяти процентов от полученной им пятидесятимиллионной прибыли могла спасти его от тюрьмы, – глухо отозвался Рис, – то Солли был достаточно хорошим бизнесменом, чтобы на это пойти.

– Грязная крыса! – воскликнул Пинк. – Порочить ни и чем не повинных людей! И зачем только разыскивают тех, кто убивает подобных мерзавцев? Это несправедливо!

– Меня поставили в затруднительное положение, – вздохнул Рис. – Я не могу оставить деньги себе – они не мои. А если бы я использовал их с целью создания фонда для спасения «Огипи», никто бы не поверил в эту историю. Ведь после аукциона меня считают полностью разоренным... Я не могу ни хранить, ни отдать эти деньги.

– Да, – пробормотал Пинк, – это нужно обдумать.

Рис вышел из кухни в прихожую, чтобы снять пальто.

Пинк резко повернулся к плите, будто что-то начало пригорать. Вэл с трудом встала.

– Пожалуй, мне уже не хочется есть, Пинк, – сказала она. – Я пойду...

– Боже мой! – послышался сдавленный голос Риса.

Вэл застыла, парализованная страхом. Голос вернулся к ней вместе со способностью двигаться.

– Папа! – крикнула она и едва не сбила с ног Пинка, стараясь первой выбежать в прихожую.

Рис включил верхний свет. Дверца стенного шкафа была открыта, и он, присев на корточки, заглядывал внутрь.

На полу шкафа лежали два предмета.

Одним из них была длинная рапира с рукояткой-чашечкой и бурым пятном на острие.

Другим было скомканное коричневое пальто из верблюжьей шерсти.

Глава 8
ПОДВИГ РИСА

– Твое пальто! – ахнула Вэл. – И... шпага!

Рис схватил рапиру за рукоятку, вытащил ее из шкафа и стал вертеть в дрожащих руках, будто был настолько ошеломлен, что мог лишь разглядывать страшную находку.

Это, безусловно, была та самая итальянская рапира, которая ранее висела на стене в кабинете Солли Спета. Окровавленное острие уничтожало последние сомнения на этот счет.

– Не трогай ее! Не прикасайся к ней! – прошептала Вэл. – Она... она отравлена! Ты можешь пораниться!

– Положи рапиру, – сказал Пинк. – Нет, лучше дай мне. Мы должны избавиться от нее.

Но Рис крепко держал рапиру, внимательно обследуя ее, как ребенок – необычную игрушку.

Пинк полез в шкаф, вытащил пальто и встряхнул его. Несомненно, это было пальто Риса. Под правым карманом был выдран узкий лоскут шерстяной ткани.

– Смотрите! – тихо вскрикнула Вэл.

На груди пальто было запачкано темной жидкостью. Красная кровь, свернувшись, приобрела грязно-бурый оттенок.

Рис поднялся, все еще сжимая в руках рапиру.

– Каким образом эти вещи оказались здесь? – прохрипел он.

Перед глазами Вэл промелькнуло малопривлекательное видение мрачного и пьяного Уолтера Спета, сидящего на краю кресла в их гостиной, когда они вернулись после допроса. Он сам признался, что украл ключ со столика портье внизу. Неужели...

– Уолтер! – тихо простонала Вэл.

Рис провел рукой по глазам.

– Не делай поспешных выводов, Вэл. Мы должны сесть и все обдумать. – Он стоял с рапирой в руке, словно не зная, что с ней делать.

– Ради бога, Рис, не будь ослом! – заговорил Пинк. – Ты не можешь торчать здесь с этой штукой. Это слишком рискованно...

И тут в дверь позвонили.

Все выглядело настолько нелепым и мелодраматичным, что Вэл начала нервно хихикать и не могла остановиться, пока слезы не покатились по ее щекам.

Звонок раздался вновь, уже не прекращаясь, как будто человек за дверью забыл убрать палец от кнопки.

Пинк взял Вэл за подбородок и встряхнул ее голову, как непослушного щенка.

– Заткнись! – прорычал он. – Рис, нужно спрятать ни вещи... Минуту! – крикнул он в сторону двери, откупа донесся резкий голос инспектора Глюке:

– Откройте!

– П-папа, – запинаясь, начала Вэл, окинув помещение диким взглядом, – выбрось рапиру в окно. Ее не должны найти здесь...

Лицо Риса обрело осмысленное выражение.

– Нет, – медленно произнес он. – Так не пойдет.

– Откройте, Жарден, или я взломаю дверь!

– Ради бога, папа! – шепнула Вэл.

– Нет. – Рис покачал головой. – Этого не избежать.

– Глюке явно предупредили, и он должен найти эти вещи. Открой дверь, Пинк.

– Рис, не будь дураком!

– Впусти их.

Вэл отшатнулась. С подавленным рычанием Пинк шагнул к двери. Рис подобрал пальто, отнес его в гостиную имеете с рапирой и положил на диван.

Вошла группа мужчин, возглавляемая Глюке.

– Ордер на обыск, – грубо сообщил он, размахивая бумагой. Пройдя мимо Вэл, инспектор остановился у входа в гостиную.

– Вам нужны эти вещи? – устало спросил Рис, опускаясь в кресло.

Глюке рванулся к дивану. Его подчиненные загородили выход в коридор.

– Ага! – произнес инспектор, ограничившись этим возгласом.

– Полагаю, – промолвил Рис, – бесполезно уверять вас, что мы только что нашли пальто и рапиру в стенном шкафу нашей прихожей?

Глюке не ответил. Он поднял пальто, внимательно обследовал его, затем повернулся и подал знак своим людям. Двое из них подошли к дивану с сумками и оберточной бумагой и начали упаковывать пальто и рапиру с такой осторожностью, будто те были сделаны из китайского фарфора времен династии Мин[21]21
  Династия Мин – китайская императорская династия, правившая в 1368–1644 гг.


[Закрыть].

– Он говорит правду! – с отчаянием воскликнул Пинк. – Не будьте ослом, инспектор, выслушайте нас! Мы втроем нашли эти вещи. Кто-то хочет оклеветать Риса! Вы не можете...

– Возможно, в ваших словах кое-что есть, мистер Пинкус, – заметил Глюке.

– Пинк, – машинально поправил Пинк.

– Отделение «Вестерн Юнион» в центре Лос-Анджелеса передало по телефону в Главное полицейское управление анонимную телеграмму, где нам советовали немедленно обыскать эти апартаменты. Телеграмму отправили также по телефону, и нам не удалось отследить звонок. Может, это в самом деле подтасовка.

Однако, судя по голосу, сам он едва ли в это верил, просто пытался таким образом завязать дружескую беседу.

Глюке кивнул подчиненным, и двое мужчин вышли вместе с ним из апартаментов. Третий стал спиной к открытой двери, время от времени переминаясь с ноги на ногу.

Вэл съежилась у стены прихожей, будучи не в силах шевелиться и даже думать. Рис поднялся с кресла и направился к своей спальне.

– Не выходить из комнаты, – скомандовал детектив у двери.

Рис посмотрел на него и снова сел.

– Привет! – послышался голос из коридора.

Пинк подбежал к двери, ткнув локтем в живот детектива, сердито отпихнувшего его руку. Два других детектива склонились на перила запасной лестницы, которая спускалась в вестибюль. Они находились не более чем в пяти футах от двери и равнодушно смотрели на Пинка.

– Привет! – повторил тот же голос.

Пинк увидел Фицджералда из «Индепендент».

– Никому не входить, – распорядился детектив у двери. Бегающие глаза Фица под похожими на птичьи гнезда бровями заметили стоящую у стены Вэл, а потом и Риса, неподвижно сидящего в гостиной.

– Они что, держат здесь вахту? Отойди, парень, это пресса.

– Ты слышал, что тебе сказали? – проворчал Пинк, наступая на него.

– Мне позвонил знакомый из Главного управления, – продолжал Фиц. – Вроде бы... Уйди с дороги, приятель.

Детектив у двери закрыл глаза.

– Убирайся отсюда! – рявкнул Пинк.

– Рис! – позвал Фиц. – Я хочу поговорить с тобой. Это важно, Рис. Может, я смогу подать тебе нужный намек...

Шагнув за порог, Пинк толкнул своей широченной ладонью Фица в грудь.

Детектив у двери оставался с закрытыми глазами, а двое у лестницы даже не шевельнулись.

– Уйдешь по-хорошему, как пай-мальчик, или хочешь получить в зубы? – осведомился Пинк.

Фиц расхохотался и взмахнул кулаком. Пинк отступил в сторону, слегка согнув левую руку. Он ощущал исходящие от журналиста пары алкоголя – Фиц явно был навеселе.

– Эй, вы, прекратите, – сказал один из детективов у лестницы. – Выясняйте отношения на улице.

Пинк схватил Фица за брюки и поволок его к лестнице.

* * *

Вэл вошла в гостиную и села на пол у ног Риса, прижавшись щекой к его колену.

– Думаю, времени у нас мало, – тихо сказал Рис. – Вэл, слушай меня...

– Да, папа?

– Глюке скоро вернется. – Он покосился на детектива в дверном проеме. – Может, через пять минут, а может, через час. Но в любом случае с ордером на мой арест.

Вэл вздрогнула:

– Но он не должен так поступать! Ты же не убивал – не мог этого сделать! Ты был здесь, когда...

– Тише, Вэл, не то тебя услышат. – Рис наклонился и зашептал ей на ухо: – Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ни полиция, ни кто другой не должны знать о моем алиби.

Вэл приложила руку ко лбу. У нее путались мысли.

– Мне ничего не грозит, – продолжал Рис. – Мибс Остин в любое время подтвердит, что я находился в вестибюле «Ла Салль», когда убили Спета. Понимаешь?

– Да, – кивнула Вэл.

– Существует важная причина, по которой я должен позволить Глюке арестовать меня, котенок... Не шуми, иначе услышит детектив.

Вэл отпрянула, чувствуя, что внутри у нее все дрожит. Ее кидало то в жар, то в холод.

– Но я не...

Рис обнял ее за плечи.

– По-моему, мне грозит беда с другой стороны, – снова зашептал он. – Я все как следует обдумал. Кто-то этим вечером подложил пальто и шпагу к нам в шкаф и предупредил инспектора, чтобы он приехал сюда. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы меня обвинили в убийстве.

– Нет! – вскрикнула Вэл.

– Это единственное разумное объяснение. Выходит, этот человек не только ненавидел Солли, но и ненавидит меня. Он убил Спета и мстит мне, сваливая на меня свое преступление.

– Нет!

– Да, котенок. А если я сейчас заявлю о своем алиби и полиция прекратит меня подозревать, что произойдет? Маньяк, проделывающий все это, увидит, что его подтасовка провалилась, и еще сильнее захочет отомстить. Поняв, что не сможет убить меня с помощью закона, он постарается сделать это сам. Однажды он уже совершил убийство – почему бы ему не пойти на это снова? Неужели ты не понимаешь, что в тюрьме мне будет безопаснее, чем здесь? К тому же есть еще одна причина. – Рис сделал паузу. – Это Уолтер. Если я сейчас заявлю о своем алиби, его сразу же заподозрят.

«Уолтер! Так вот что за этим кроется», – подумала Вэл.

– Полиция узнает, что он надевал мое пальто. У него был мотив для мести отцу, который исключил его из завещания. Они выяснят, что Уолтер был в доме Спета во время преступления, и докопаются до всего, если мы сообщим им о моем алиби.

– Но как...

– Разве ты не видишь, котенок? – терпеливо продолжал Рис. – Мое алиби зависит от показаний мисс Остин. Она может подтвердить, что во время убийства я был в вестибюле отеля, но ей также известно, что это связано с телефонным звонком в дом Спета. И она сама говорила с Уолтером. Полиция это выяснит с помощью нескольких вопросов. Нам нужно проследить, чтобы ее не допрашивали.

– Нет, – сказала Вэл, – я не позволю тебе так поступить. Ты должен заявить о своем алиби. Тебе нельзя жертвовать собой...

– Уолтер не убивал своего отца, Вэл. Он не убийца, но у меня есть защита, а у него нет. Неужели ты не понимаешь?

«Понимаю. Понимаю, что я меньше букашки. А ты такой большой, сильный... »

Рис приподнял ее голову за подбородок.

– Вэл, ты должна довериться мне.

Она снова задрожала. Ее язык словно прилип к гортани.

– Есть еще кое-что. Думаю, мне известен след, который может куда-то привести. Пока я буду в тюрьме прикрывать Уолтера, тебе придется идти по этому следу, Вэл. Мы должны узнать, кто убил Спета, прежде чем заговорим! Слушай внимательно. Только этим утром...

– Ну вот и все, Жарден, – сказал инспектор Глюке.

* * *

Вэл вскочила. Рис сидел неподвижно.

В комнате вместе с Глюке находились трое детективов; один из них сурово смотрел на Пинка, который машинально притопывал ногой, словно в такт неслышимой музыке.

– Так скоро? – со слабой улыбкой спросил Рис.

– Дактилоскопист ждал меня внизу, – ответил инспектор. – Вам интересны результаты? На вашем пальто пятна крови. На рапире в числе отпечатков пальцев имеются и ваши. Бронсон, который тоже приехал со мной, утверждает, что кончик рапиры покрыт кровью и смесью мелассы с цианидом. У вас есть что сказать, Жарден?

– Пинк, принеси, пожалуйста, мои пальто и шляпу, – попросил Рис, вставая.

Пинк, спотыкаясь, вышел в прихожую. Рис обнял Валери.

– Увидимся завтра, – шепнул он ей на ухо. – Помнишь наш старый код? Возможно, нам не удастся поговорить. След может оказаться важным. До свидания, Вэл. Вечером побеседуй с Мибс Остин.

– До свидания. – Вэл едва шевелила пересохшими губами.

– Спасибо, Пинк, – повернувшись, поблагодарил Рис. – Позаботься о Вэл.

Пинк что-то пробормотал. Рис поцеловал Вэл в холодную щеку и отошел. Пинк помог ему надеть пальто и подал шляпу.

– Пошли, – сказал инспектор Глюке.