Текст книги "Смерть в Голливуде (Происхождение зла) "

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Эллери кивнул.

– Когда я прибыл сюда около пяти утра, доктор Волюта высказал уверенность в пищевом отравлении. События развивались примерно следующим образом. Невзирая на медицинские рекомендации доктора Волюты, мистер Приам неизменно съедал что-нибудь прямо перед отходом ко сну. Эта его привычка была общеизвестна. Так как мистер Приам обычно засыпал с трудом, то он всегда ложился очень поздно. Кухарка же, миссис Гвитириз, наоборот, имела обыкновение отправляться на покой очень рано. Следовательно, мистер Приам обычно сообщал Альфреду Уоллесу, что сегодня вечером он изволит съесть, а тот уже передавал его пожелания кухарке. Перед тем, как ей лечь спать, миссис Гвитириз готовила, что приказано, и убирала еду в холодильник.

Прошлым вечером поступило распоряжение сделать тунцовый салат, до которого мистер Приам был особенный охотник. Миссис Гвитириз достала из большого шкафа в буфетной банку с консервированным тунцом, вскрыла ее и приготовила салат именно так, как предпочитает мистер Приам: с мелко нарезанным луком, сладким зеленым перцем, сельдереем. Все это было щедро полито майонезом, соком из половинки лимона, посыпано свежесорванным и измельченным жгучим перцем и солью. Этот шедевр кулинарного искусства довершило небольшое количество уочестерширского соуса вместе с половинкой чайной ложки сухой горчицы, щепоткой орегано и молотого чабреца. Готовое блюдо было помещено в салатницу, накрыто и поставлено в холодильник. Затем кухарка прибрала за собой и отправилась в постель. Миссис Гвитириз покинула кухню приблизительно без двадцати десять, оставив зажженным ночник.

Примерно в десять минут первого Альфред Уоллес отправился за тунцом, – продолжал свою речь Эллери, обращаясь исключительно к старинным испанским портретам над камином, с тем, чтобы ничья пара испытующих глаз не сбила его с мысли. – Альфред Уоллес вынул салат из холодильника, поставил его на поднос вместе с круглым ржаным хлебом, сладким маслом и закупоренной бутылкой молока. Все это он отнес в комнату мистера Приама. Приам ел жадно, хотя и не доел до конца. Затем Уоллес помог ему приготовиться ко сну, выключил свет и унес остатки еды в кухню. Он оставил поднос как есть, на столе, и поднялся к себе наверх.

Около трех часов утра Уоллеса разбудило оглушительное дребезжание звонка из комнаты мистера Приама. Уоллес сбежал вниз и нашел хозяина в ужасном состоянии. Уоллес немедленно позвонил доктору Волюте, взбежал наверх и разбудил миссис Приам. До прибытия врача они вдвоем делали все, что было в их силах.

Его прервал взволнованный голос Макгоуэна.

– Будь я проклят, если понимаю, к чему вы нам все так подробно расписываете!

Делия Приам положила руку на плечо сына, и он стих.

– Продолжайте, мистер Куин, – тихо сказала она. При звуках ее голоса Эллери весь напрягся. Интересно, подумал он, неужели она сама не осознает, как велика ее власть над ним?

– По прибытии сюда я обнаружил поднос на кухне. Там, где, по словам Уоллеса, он его и оставил. Уяснив обстановку, я вызвал лейтенанта Китса.

Дожидаясь его появления, я собрал все, что имело отношение к приготовлению этой ночной закуски – приправы, пустую жестянку из-под консервов, даже кожуру лимона. На подносе еще оставалось достаточно салата, ржаного хлеба, немного молока. Доктор Волюта тем временем упаковывал остатки пищи, извергнутые желудком мистера Приама. Когда появился лейтенант, мы все передали ему.

Эллери замолчал и закурил сигарету. Китс продолжил:

– Я отвез их в криминальную лабораторию и только что получил результаты. – Он бросил взгляд на бумажку:

– Я не буду докучать вам мелкими подробностями. Просто сообщу основное. Химические анализ содержимого желудка мистера Приама показал некоторое количество мышьяка. Все остальное – чисто. Приправы, жестянка из-под тунца, лимон, хлеб, масло, молоко – в общем, все. Кроме самого салата, в котором обнаружили мышьяк того же типа.

Следовательно, доктор Волюта ошибся, – заключил Китс. – Дело было не в пищевом отравлении испорченными консервами. Дело в отравлении мышьяком, который был добавлен прямо в салат. Кухарка поставила салат в холодильник около 9.40 вечера. Мистер Уоллес забрал его около десяти минут первого. В этот промежуток времени кухня была пуста, горел ночник. И кто-то пробрался в кухню и отравил салат.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Эллери. – Каждый вечер в холодильнике оставалась закуска для мистера Приама. В особой салатнице, используемой только для этой цели. Салатницу легко распознать – на ней золотыми буквами написано «Роджер». Это подарок Приаму от Альфреда Уоллеса на прошлое Рождество.

– Вопрос в том, – подвел итог Китс, – кто пытался отравить мистера Приама? – И лейтенант дружелюбно посмотрел на внимающую его речам троицу.

Делия Приам внезапно поднялась, прошептала:

– Это непостижимо! – и спрятала лицо в носовой платок. Лаурел улыбнулась ей в спину:

– Дорогая, со времени смерти папы я потеряла способность удивляться и поверю всему.

– Ради Бога, Лаур, – забеспокоился сын Делии, – не улыбайся ты так, словно сама леди Макбет, Кассандра или еще кто-нибудь похуже… Моя мать и я больше всего на свете боимся скандала.

– Да успокойся ты, Мак, – сказала Лаурел, – я просто рада теперь доказать вам, что мои подозрения не были бредовыми идеями.

– О да! Конечно, не были…

Делия повернулась к Китсу. Эллери заметил, что Китс разглядывает ее немного смущенно, но с некоторой долей дерзкого бесстыдства, допустимого в обращении с женщинами определенного сорта… А она сегодня превзошла саму себя: вся в белом, с большим золотым распятием на серебряной цепи, свисающем до талии. Никаких разрезов на юбке. Длинные рукава. Глухой воротник у самой шеи. Но вот спина… Боже, спина – совершенно голая до талии! Видимо, шедевр какого-нибудь местного голливудского модельера. Неужели она не понимает, насколько шокирует ее внешний вид, особенно мужчин?!

Но женщины, мрачно решил про себя Эллери, даже самые респектабельные женщины! – предпочитают не утруждать свои мозги подобными вопросами, чего не скажешь о бедняге-полицейском, вкалывающем с утра до вечера, как ломовая лошадь, до седьмого пота… Да еще вдобавок носящем на пальце золотое обручальное кольцо.

Она спросила:

– Лейтенант, полиция что, намерена заняться этим делом?

– Обычно, миссис Приам, я сразу же отвечаю на подобные вопросы, – Китс с трудом отвел глаза в сторону, сунул незажженную сигарету в рот и несколько раз нервно перекатил ее из одного угла губ в другой. Когда он заговорил, в его голосе появились жесткие нотки: – В данном же случае… небольшое исключение. Ваш муж – предполагаемая жертва преступления – начисто отказывается от нашей помощи. Он не желает даже беседовать на эту тему. Соизволил лишь сказать, что второй раз его так легко не проведешь, что он сумеет позаботиться о себе сам и что мне лучше забрать свою шляпу и убираться подобру-поздорову.

Делия отошла к окну. Наблюдая за ней со спины, Эллери заметил, что она испытывает что-то вроде облегчения. Словно чему-то радуется… Бог знает, что у нее на уме?! Китсу следовало бы заняться ее персоной поближе; эх, надо было сразу обсудить с ним, как раскрутить Делию, чтобы застать ее врасплох. Ведь, с другой стороны, ее явно что-то постоянно беспокоит.

– Скажите мне, миссис Приам, ваш муж слегка не в своем уме? – раздался голос Китса.

– Может быть, лейтенант, – пробормотала она, не оборачиваясь, – иногда.

– Хочу добавить, – резко сказал Китс, – что любой мог легко добраться до злополучного салата. Черный ход в кухню не запирается. От него идет дорожка, посыпанная гравием, прямо до леса. Так что для любого, кто знаком с домашним распорядком и знает об обычной полуночной трапезе хозяина, не составило бы большого труда привести свой план в исполнение. Особенно для того, кто имел в прошлом дело с мистером Приамом и мистером Хиллом, а потом выслеживал их в течение многих лет. Но я не исключаю возможности, что все эти предположения не стоят и выеденного яйца. Что вся эта версия о враге из прошлого – просто попытка навести на ложный след. И я склоняюсь именно к такой точке зрения. Что-то не верится мне в историю с местью и медленной смертью. И в прочую беллетристику. Я хочу, чтобы вы знали мое мнение на этот счет. У меня все, мистер Куин, – закончил Китс, не в силах снова оторвать глаз от обнаженной спины миссис Приам.

«Бедняга», – с сочувствием подумал Эллери. А вслух сказал:

– Может быть, вы и правы, Китс. Но мне хотелось бы обратить ваше внимание на один любопытный фактик в отчете из лаборатории. Результаты анализов показали, что доза мышьяка была «явно недостаточной, чтобы вызвать смерть».

– Ошибка преступника, вот и все, – пожал плечами Китс. – Это часто случается. Иногда переложат, иногда не доложат. Бывает.

– Во-первых, не так уж часто бывает, лейтенант. А судя по всему, наш преступник явно не относится к такому уж эмоциональному, импульсивному типу убийцы, чтобы действовать сгоряча, необдуманно. Скорее, это человек – очень осторожный и хладнокровный, хорошо умеющий заранее спланировать свои действия. И уж во всяком случае вряд ли способный допустить такую глупую ошибку – не доложить яду в салат. «Недостаточно, чтобы вызвать смерть». Все было рассчитано, сделано намеренно.

– Но с какой целью? – недоумевал Макгоуэн.

– А помнишь, Мак, записку? – торжествующе провозгласила Лаурел. – «Медленное умирание». Вот зачем!

– Да-а, здесь прослеживается связь с запиской Хиллу, – угрюмо подтвердил Эллери. – Несмертельная доза. Достаточная, чтобы заставить его хорошенько помучиться, но не умереть. «Медленное и верное… И перед каждым шагом к умиранию – предупреждение». Это отравление и есть второе предупреждение. Сущность первого нам неизвестна. Но второе – это отравленный мышьяком тунец. Славно задумано!

– Я не разделяю вашего восхищения, – заявил Гроув Макгоуэн. – Что это все значит? Что за ерунда?

– Это значит, Мак, что я вынужден принять ваше предложение, – сказал Эллери. – И ваше, Лаурел, и ваше, Делия. Я не собирался этого делать, но теперь уже ничего не попишешь, придется.

При этих словах Делия Приам обернулась, подошла к нему, взяла его за руку и, заглянув прямо Эллери в глаза, очень просто сказала:

– Спасибо, Эллери. Такое счастье сознавать… что это дело… будет в ваших руках.

И она слегка сжала его ладонь. Он знал, что этот жест был простым проявлением доверия и благодарности с ее стороны. Ведь все происходило на глазах ее же собственного сына… Но он не мог сдержать судороги в горле.

Китс расплющил сигарету в зубах.

Макгоуэн с интересом наблюдал за этой сценой.

Тогда Лаурел очень ровным голосом сказала:

– Ну вот, все так славно устроилось, – и вышла вон.

ГЛАВА VI

Ночь выдалась прохладная, и Лаурел торопливо пробиралась по тропинке, а луч света от электрического карманного фонарика плясал впереди нее. Длинное замшевое пальто плохо защищало совершенно голые ноги, и они постепенно покрывались гусиной кожей от холода и сырости.

Когда она добралась до толстого дуба, то направила луч фонарика прямо в зеленый потолок у себя над головой.

– Мак! Ты не спишь?

В луче света появилось лицо Макгоуэна.

– Лаурел?! – не веря своим глазам, воскликнул он.

– Ну не Мэри же Поппинс…

– Ты что, с ума сошла – шляться ночью по лесу, одна-одинешенька? – веревочная лестница упала к ее ногам. – Тебе что, не терпится стать героиней завтрашнего репортажа в сводке уголовных происшествий? «Изнасилование и убийство»?

– А подозрение, конечно же, сразу падет на тебя, – буркнула Лаурел, взбираясь по лестнице. Луч ее фонарика метался по веткам.

– Подожди секунду, я включу прожектор…

Мак исчез. Через минуту ослепительный свет залил поляну и дерево на ней. Мак появился вновь, криво усмехаясь:

– Вот я и переживаю, чтобы не попасть на скамью подсудимых. Ну и потеха была бы! Заходи. – Его сильные руки подняли ее наверх.

– Выключи прожектор, Мак. Я предпочитаю более интимную обстановку.

– Сию минуточку! – он опять исчез и тут же вернулся. Она позволила ему взять себя на руки, внести в хижину и опустить на раскладушку, уже приготовленную для сна. Мак сказал:

– Подожди, я сейчас выключу радио. – Он выпрямился в полный рост, едва не задевая головой потолок, и добавил:

– И остальной свет тоже.

– Оставь свет.

– Хорошо, хорошо… Малыш, а тебе не холодно?

– Единственное, что ты не предусмотрел, так это ночные похолодания в Калифорнии.

– А вот и нет. Я уже провел собственное отопление! Пододвинься-ка.

– Садись, Мак.

– То есть?

– На пол садись. Мне нужно поговорить с тобой.

– Лаур, мне как-то больше по душе был бы разговор на языке взглядов, жестов и прикосновений…

– Брось, Мак. Надо кое-что выяснить. Это серьезно. – Лаурел заложила руки за голову и улыбнулась. Мак начал слегка нервничать. Потом расположился у нее в ногах и поместил голову к ней на колени. Лаурел приподняла его голову, закрыла ноги полами пальто и только после этого опустила его голову обратно.

– Что ж, выясняй, – покорно вздохнул он.

– Мак, – сказала Лаурел. – Зачем тебе понадобилось нанимать Эллери Куина?

На секунду Гроув прямо-таки остолбенел. Затем резко дернулся к полке, схватил сигареты, зажег одну и уселся на прежнее место.

– Ты что, издеваешься надо мной? К чему этот дурацкий вопрос? Ты полагаешь, что самое время задавать его молодому здоровому мужчине с горячей кровью ночью, в полночь, наедине, в лесу?!

– Не важно. Отвечай.

– Да какого черта я буду отвечать?.. Ну – ты нанимала его, Делия тоже, все так делают. Почему бы и мне не попробовать, а? Давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Если уж ты предпочитаешь разговаривать, а не…

– Прости, Мак. Но сегодня меня интересует исключительно этот вопрос.

Гроув скрестил огромные ноги и стал задумчиво изучать свои пятки сквозь густые клубы дыма.

– Лаурел, скажи, как давно мы знаем друг друга?

– С детства, – удивилась она его вопросу.

– Выросли вместе, не так ли?

– Ну да…

– И я хоть раз сделал что-нибудь… такое. Недозволенное?

– Нет, – мягко рассмеялась Лаурел. – Но совсем не потому, что не пытался сделать…

– Слушай, ты, маленькая недотрога! Мне ничего не стоило бы – захоти я только! – слышишь, ничего не стоило бы справиться с тобой одной левой! Неужели ты не понимаешь, что я по уши влюблен в тебя еще с того времени, когда я только узнал, откуда берутся дети?!

– Ну-у, Мак, – смутилась Лаурел, – ты же никогда не говорил мне об этом. Ну, так прямо, я имею в виду…

– А теперь вот говорю, – почти прорычал Макгоуэн. – И теперь я хочу узнать твое мнение на этот счет!

– Повтори, пожалуйста, свое. Еще раз.

– Люблю! Я люблю тебя.

– Ты говоришь это таким суровым тоном…

Она внезапно обнаружила себя уже лежащей на полу, в его объятиях.

– Да черт побери, я же люблю тебя! – задыхаясь, шептал он. Она упрямо уставилась ему прямо в глаза:

– Мак!!!

– Я люблю тебя!

– Мак, пусти! – Она вырвалась из его рук и вскочила на ноги. – Так вот почему ты нанял его, а? Потому что ты любишь меня? Или еще почему? Отвечай! Я хочу знать.

– И это все, что ты можешь сказать в ответ бедному парню, только что признавшемуся тебе в любви?!

– Отвечай – почему?

Мак повалился навзничь и задымил сигаретой в потолок, как паровоз. Сквозь пелену дыма он пробурчал в ответ что-то невразумительное. И смолк. Когда дым рассеялся, он лежал на полу молча, вытянувшись во весь рост с закрытыми глазами.

– Ты не ответил мне! – воскликнула Лаурел.

– Лаур, я не в силах… Это… не имеет никакого отношения… Просто моя личная прихоть…

Лаурел снова присела на кровать. Распростертое у ее ног тело было таким большим, таким крепким, таким загорелым, таким мускулистым и молодым… Она торопливо достала из кармана пачку «Данхилла» и закурила сигарету трясущимися руками. Но голос девушки ничем не выдал ее смятения:

– Понимаешь, здесь столько запутанного, загадочного и непонятного. И я уверена, что тебя тоже окружает какая-то тайна…

Он открыл глаза.

– Мак! Лежи где лежишь! Я же не последняя дура. Я вижу, что за всеми твоими бреднями о конце света и жизни на деревьях что-то кроется. Что-то помимо водородной бомбы. Может, ты просто страшный лентяй? А может, ты просто жаждешь поразить воображение смазливых девчонок, ошивающихся в твоей киностудии? Всех этих вертихвосток, которых хлебом не корми, только дай что-нибудь попикантнее… Простой номер в гостинице их уже не устраивает, подавай им свидания на деревьях! – Она слегка покраснела, но голос ее не дрогнул. – Ладно, оставим это. Теперь что касается признаний в любви…

Она запустила руку в его густую кудрявую шевелюру и ласково потрепала ее. Мак посмотрел на нее снизу вверх, не зная, как ему следует поступать. Она наклонилась и поцеловала его в губы.

– Вот тебе мой ответ на все. Ты такой славный, Мак… Понимаешь, у девушек тоже могут быть свои маленькие секреты. Мак! Стой! Нет! Нет, я сказала! Если мы когда-нибудь… сойдемся с тобой, то это произойдет никак не на дереве, а только в нормальном, уютном доме. На земле. Сейчас у меня нет на это времени. Мне некогда.

– Нет времени! Некогда!

– Милый мой, ведь случились ужасные, страшные события. А в моей жизни прежде не было ничего ужасного… насколько я помню. Он был так добр ко мне, так любил меня! И единственное, чем я могу отплатить ему за его любовь и заботу, – это найти того, кто доконал его и… увидеть смерть убийцы моего отца. Пускай это звучит нелепо. Но я жажду крови, жажду мести. И сейчас в целом мире меня занимает только это. Если преступника удастся отдать в руки правосудия – хорошо. Но если нет…

– Черт возьми! – Мак вскочил на ноги, его лицо пылало. Тут же в руке Лаурел возник короткоствольный пистолет, дуло которого уставилось Макгоуэну прямо в голый живот.

– Но если нет, я сама настигну убийцу. А когда настигну, я застрелю его как собаку, Мак. Даже если после этого мне придется отправиться на электрический стул.

– Лаурел, убери эту проклятую пушку в карман!

– И будет неважно, кто им окажется, – не унималась Лаурел. Ее зеленые, с коричневым отливом глаза сверкали. Она и не думала убирать пистолет. – Если им окажешься даже ты, Мак, я и тебя убью. Без всякого сожаления.

– Думаю, что с Роджером тебе будет справиться посложнее, чем со мной, – со странной решимостью посмотрел ей в глаза Мак. – Ладно, если ты выяснишь, что преступник – я, то тогда я получу по заслугам. Но пока я…

Лаурел вскрикнула. Пистолет уже был у Гроува в руках. Он с любопытством повертел его.

– Господи, эта штучка не опаснее детского духового ружья. Но все-таки, мой милый Джек Потрошитель, пока вы не добьетесь своего, не позволяйте никому так легко лишать вас оружия, – и он галантно опустил пистолет в ее карман, схватил ее на руки и рухнул с ней на кровать.

Опомнившись через мгновение, Лаурел сказала слабеющим голосом:

– Мак, я же пришла сюда не за этим…

– Странно!

– Мак, что ты думаешь об Эллери Куине?

– Я, черт побери, думаю, что он положил глаз на Делию, – отвечал гигант. – Мы что, так и будем беседовать?

– Как ты недогадлив, Мак. Конечно, я тоже думаю, что она его круто подцепила. Но я имела в виду совсем другое. В профессиональном смысле, я хотела сказать.

– Ну, я думаю, тут он стреляный воробей и на мякине, как говорится…

– Мак!

– Ладно, ладно. – Он выпустил ее из своих объятий и поднялся с обиженным видом на ноги. – Если он хотя бы наполовину так хорош, как о нем говорят…

– Думаю, что это так. Ведь так?

– Да что – так? Слушай, что за дурацкие разговоры мы тут с тобой ведем? – он налил себе виски.

– То есть он может лишь наполовину соответствовать тому мнению, которое…

– Да откуда мне знать, черт побери? И тебе-то какое дело?!

– Никакого. Но просто я за последнее время уже дважды заходила к нему, и звонила просто бессчетное количество раз. А он все сидит сиднем и носу из дому не показывает. Окопался там, наверху, курит целыми днями и созерцает закат над Голливудом. Разве так работают?

– Брось, Лаурел! В жизни по-всякому бывает. – Он залпом выпил стакан и скривился. – Такие асы, как он, часто ведут себя непонятно, если смотреть со стороны. Но им виднее.

– Знаешь, мне было бы как-то виднее, если бы он делал что-нибудь заметное. – Лаурел резко вскочила. – А так я не могу больше выносить постоянного ничегонеделания. Может, самим предпринять что-нибудь, а? Вместе?

– Что предпринять?

– То, что должен был бы предпринять он.

– То есть самим начать расследование? – изумленно поднял брови юный гигант.

– Ну, не важно что. Главное действовать. Расследовать, собирать информацию – называй как хочешь. Главное – начать, а не ждать у моря погоды.

– Мисс Мстительница и ее верный оруженосец Мистер Сильная Рука! – рассмеялся Мак, упираясь обеими руками в потолок. – Неплохой сюжетец! Тебе нравится?

Лаурел холодно взглянула на него:

– Я не шучу, Мак.

– А кто шутит? Твои мозги, мои мышцы… Многообещающее сочетание.

– Ладно, хватит. Спокойной ночи.

– Эй, погоди! – Он настиг ее уже у самого выхода. – Ну чего ты постоянно шарахаешься от меня? Я действительно слегка одичал тут, обитая на дереве. Знаешь, постоянное ожидание светопреставления не очень располагает к хорошим манерам… Слушай, ну куда ты сейчас пойдешь, а? Одна?

Она долго молча смотрела ему в глаза:

– Мак, не пытайся заморочить мне голову.

– Господи, разве тебе ее заморочишь!

– Пойми, я не играю в игры, вроде тебя, с твоими обезьяноподобными выходками. Я не собираюсь придумывать пароли, наклеивать фальшивые бороды и цеплять на нос черные очки! Я имею в виду нудную и кропотливую работу, выяснение фактов, шаг за шагом… и может быть, без особенных успехов. Если ты отдаешь себе в этом отчет, то выбирай: либо мы действуем вместе, либо я и одна справлюсь без тебя.

– При одном условии, – угрюмо кивнул головой гигант. – Либо ты будешь одевать нормальную юбку, либо брюки подлиннее, а не эти… не знаю, как и назвать. Так с чего мы начнем?

– Начнем с мертвой собаки. С той самой пресловутой собаки. Откуда она взялась, кто был ее хозяином, отчего она умерла и так далее. Однако сейчас пока ответить на эти вопросы почти так же сложно, как мне согреться… – она поежилась, поглубже засунула руки в карманы пальто и прислонилась к дверному косяку. – Послушай, Мак. А что с этим мышьяком? Вот чем в первую очередь придется заняться. Кто-то пробрался в кухню и подмешал отраву в салат из тунца. Но мышьяк не так уж просто купить. Во всяком случае мест, где он продается, немного. И покупают его не каждый день. Значит, есть шанс напасть на след.

– Да? Я как-то не подумал об этом. И каким же образом ты собираешься напасть на след?

– Я кое-что придумала. Но до этого необходимо принять кое-какие предварительные меры. Вот смотри – салат был отравлен в доме. Значит, надо перво-наперво обыскать дом.

– Ну что ж, пойдем, – Макгоуэн начал натягивать темно-голубой свитер.

– Как, прямо сейчас? – несколько смутилась Лаурел.

– А ты можешь предложить для этого более подходящее время?

Вошла миссис Вильямс и спросила, наткнувшись на стул:

– Мистер Куин! Вы здесь?

– Здесь.

– Тогда почему сидите в темноте? – Она нащупала выключатель.

Свет залил комнату, осветив Эллери, забравшегося с ногами в дальний угол дивана, возле окна. Он как завороженный смотрел на расстилающийся внизу Голливуд, который напоминал фантастический пульт управления, переливающийся и вспыхивающий всеми цветами электрической радуги.

– Мистер Куин! Ваш обед стынет.

– Оставьте его в кухне на столике, миссис Вильямс. И можете идти домой.

Она скептически фыркнула:

– А там к вам явились. Эта мисс Хилл и голый мужчина. Только сегодня он почему-то оделся.

– Так что же вы молчали! – вскричал Эллери, подпрыгивая на диване. – Лаурел! Мак! Заходите! – крикнул он.

Они вошли, улыбаясь, но вид у обоих был слегка измученный. Гроув Макгоуэн оделся в элегантный костюм. Он даже галстук повязал.

– Так-так, все медитируете, да, Куин? Мы не помешали вашим глубокомысленным размышлениям? – приветствовал его самодовольно улыбающийся Мак.

– Насколько я могу судить, – поддержала своего спутника Лаурел с неменьшим самодовольством, – он не сдвигается со своего насиженного места уже в течение шестидесяти часов. Не так ли, Эллери? – Она внезапно изменила тон и сказала совершенно серьезно:

– А у нас для вас новости.

– Новости? Для меня?

– Мы кое-что выяснили.

– Интересно, а отчего это Мак сегодня при полном параде? – ухмыльнулся Эллери. – Ладно, присаживайтесь. Рассказывайте. Вы что, сами решили взяться за дело?

– И это оказалось проще простого! – бодро заявил юный гигант, развалясь в кресле. – Я понял, что быть сыщиком – раз плюнуть. Как игра в индейцев. Давай, Мисс Мстительница, выложи-ка ему все!

– Ну-у… в общем, мы решили начать расследование своими силами, – сказала Лаурел.

– Это звучит как вежливый упрек лично мне со стороны разочарованного клиента.

– Да, это почти так. – Лаурел начала ходить взад-вперед по комнате, резко затягиваясь сигаретой. – Лучше уж выразиться начистоту, Эллери. Чтобы не было недомолвок. Я наняла вас разыскать убийцу. Я не ждала, конечно, что вы доставите его в руки полиции за двадцать четыре часа, но я ожидала хоть каких-то усилий, попыток, действий с вашей стороны. Чего-то, что свидетельствовало бы о вашей активности. А вы что делаете? Сидите здесь сложа руки и курите!

– А что же в этом плохого, Лаурел? – осведомился Эллери, набивая трубку. – Это метод, испытанный мною за многие годы.

– Да что вы говорите? Как мило!

– Вы разрываете наш договор, Лаурел?

– Ну-у… этого я не утверждала…

– Полагаю, самое большее, что хотела наша юная леди, вмешался Макгоуэн, – это слегка поторопить вас, Куин. Она думает, что просто сидеть и думать еще недостаточно.

– Каждый волен думать, что хочет… и сколько хочет, – дружелюбно рассмеялся Эллери. – Присядьте, Лаурел, будьте так добры. А я вот лично думаю, что думать – это не так уж и мало. И если я просто сижу на месте, а не мотаюсь туда-сюда, это еще вовсе не означает, что я не интересуюсь происходящим. Или ничего не предпринимаю. Например я, пожалуй, могу продемонстрировать вам, как можно, хорошенько подумав, полностью узнать то, что вы собираетесь мне сообщить. Хотите, я расскажу, что вы предпринимали за последнее время? Сказать? – он закрыл глаза и немного помолчал. – Вы оба были заняты тем, что пытались выяснить, где взяли мышьяк, который подмешали потом в салат Роджера Приама. – Он открыл глаза: – Ну как, угадал? – и потер руки с видом средневекового мага.

– Угадали! – воскликнул Макгоуэн.

Лаурел широко открыла глаза:

– А как вам удалось?

Эллери многозначительно постучал кончиком пальца себе по лбу:

– Никогда не спешите с выводами! Далее. Могу рассказать также, чего вам удалось добиться. Итак, я шевелю всеми своими извилинами… вспоминаю все мистические заклинания и напрягаю все свои оккультные способности. И что же предстает перед моим мысленным взором? О, я вижу, как вы… с Маком… находите… баночку крысиной отравы в подвале дома Роджера Приама. – У прыткой молодой парочки вытянулись физиономии.

Эллери продолжал:

– Ну да. Крысиной отравы. И вы выясняете, что в ее состав входит мышьяк… тот самый яд, который был обнаружен в салате Роджера. Ну как вам нравится, что я «только сижу и думаю», а?

Лаурел спросила с совершенно убитым видом.

– Но я не представляю, каким образом…

Эллери подошел к письменному столу светлого дерева и выдвинул один из многочисленных ящиков. Он вытащил квадратик плотной бумаги и пробежал его глазами.

– Да. Вы постарались проследить, где была куплена отрава, на этикетке которой написано «Смерть крысам». И вам удалось выяснить, что штука с таким устрашающим названием была приобретена тридцатого мая сего года в… дайте-ка посмотреть… точно, в аптеке Кеплера в Хайленде.

Лаурел бросила взгляд на Макгоуэна. Тот смущенно ухмыльнулся в ответ. Она перевела взгляд на Эллери.

– Вы узнали это или от самого мистера Кеплера, или от его служащего, мистера Кэнди. К сожалению, моих способностей к ясновидению недостаточно, чтобы четко выбрать одного из них. Но кто-то из этих двух сообщил вам, что баночку «Смерти» купил высокий, красивый мужчина, которого он опознал, скорее всего по фото, захваченному вами с собой. Он назвал имя – Альфред Уоллес. Ну что, опять угадал, Лаурел?

Лаурел с трудом выдавила из себя:

– Как вы узнали?

– Видите ли, мисс Мстительница, я просто поручил часть работы тому, кто сможет выполнить ее лучше и быстрее меня. Или вас. Или вот этого славного Обитателя Деревьев. Лейтенант Китс собрал сведения за пару часов и сразу же сообщил мне. Зачем же я, в таком случае, должен бегать и жариться на калифорнийском солнце, если я могу просто сидеть здесь, в прохладе, получать информацию и спокойно ее обдумывать?

У Лаурел задрожали губы, а Эллери разразился громким хохотом. От ее самоуверенности не осталось и следа.

– Однако вы меня изрядно развеселили, Лаурел. Ну да ладно.

– Нет, не ладно! – Лаурел в полном отчаянии рухнула в кресло. – Эллери, простите меня. Вы должны считать меня теперь полнейшей идиоткой.

– Ну что вы! Нисколько. Просто вы немного нетерпеливы. Видите ли, в работе сыщика есть три важных задачи – собирать, обдумывать и действовать. И тем, кто хочет успешно провести расследование, надо научиться терпеливо ждать, пока первые два пункта будут выполнены. И только тогда переходить к третьему. Ну так что же еще вам удалось узнать?

– Больше ничего, – ответила Лаурел с несчастным видом.

– А я-то думал, что нам удалось добыть просто бесценные сведения, – сказал Гроув. – Ведь что-нибудь да значит тот факт, что Альфред Уоллес купил тот самый яд, который чуть не доконал Роджера…

– Если вы на основании одного только этого факта поторопитесь сделать выводы, то вы опять зайдете в тупик, – сухо заметил Эллери. – Лейтенанту Китсу удалось выяснить кое-что еще.

– А что?

– А то, что именно ваша мать, Гроув, решила потравить мышей и крыс в подвале. И именно она приказала Уоллесу купить крысиного яда.

Макгоуэн судорожно проглотил комок в горле, а Лаурел внезапно очень заинтересовалась носками своих туфель.

Эллери непринужденно продолжил:

– Не переживайте, Мак. Я совсем не спешу с окончательными выводами по поводу вашей матери. И даже тот факт, что мы не обнаружили ни одной мышиной норы, ни одного мышиного следа… не заставит меня сразу же… Ну судите сами, ведь нет неопровержимых доказательств, что яд для салата Роджера был взят именно из этой несчастной баночки в подвале. И на самом деле нет никаких оснований считать, что у вашей матери или Альфреда были иные намерения, помимо травли мышей, которых по чистой случайности в доме все-таки не оказалось.

– Ну да, нет никаких оснований, – воспрянул духом Макгоуэн. Он оживал буквально на глазах и даже попытался перейти в наступление: