Текст книги "Смерть в Голливуде (Происхождение зла) "

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Я не знаю когда или как Приам впервые обнаружил желание избавиться от Лендера Хилла. Возможно, что он вообще никогда прямо не высказывался на эту тему. По крайней мере – сначала. А вы находились рядом с ним день и ночь и все это время изучали его повадки. Поэтому тайная ненависть Приама к Хиллу не могла укрыться от вашего взора. Поэтому вы научились легко играть на тайных струнах его души. И игра эта была поистине виртуозной: улавливать желания своей жертвы раньше ее самой, и железной, но невидимой рукой направлять их в нужное русло. Почувствовав, что Приам подсознательно желает Хиллу смерти, вы ненавязчиво помогли ему прояснить собственные желания и открыто сформулировать их. Короче, вы разжевывали идеи и клали их Приаму в рот, ему оставалось только проглотить. Это заняло несколько месяцев. Но спешить было некуда, а терпения вам не занимать.

В конце концов смутное желание превратилось у Приама в навязчивую страсть.

Естественно, что Приам не мог обойтись без помощника. На кого падет его выбор – подобный вопрос, конечно, не стоял. Ясно было сразу. Тем более что вы наверняка сумели несколько раз дать понять, что в свое время не чуждались жестокости и насилия… может быть, вы ловко симулировали смутные «воспоминания», прорывающиеся сквозь пелену «амнезии». Путь к желанной цели был очень постепенным, но вы в конце концов дошли. Дело сделано. А вы ни при чем.

Уоллес мечтательно щурился на огонь. Китс слушал Эллери, не сводя с него глаз, и ему, как когда-то в детстве, казалось, что все происходит совсем не здесь, а где-то далеко-далеко…

– У Приама были свои планы, под стать ему самому, жестокие и коварные, словно рожденные в недрах какого-нибудь Кремля или Пекина. И вы усиленно «восхищались» ими. Хотя, может быть, не так уж явно?.. Во время долгих бесед на эту тему вы скорее всего тактично подводили Приама к мысли, что в их общем с Хиллом прошлом могло быть что-то, что давало Приаму – одному лишь Приаму! – основу для хитрого и психологически безошибочного плана. Слово за слово – вы вытянули у Приама всю историю с Адамом, вашу собственную историю. А вам только этого и надо было.

Дальнейшее становилось до смешного простым. Вам оставалось только подсовывать Приаму идеи, которые он принимал за свои. Медленно и верно вести его к пропасти. А тот был уверен, что ему удалось перехитрить весь мир и остаться вне подозрений… В то время как он перехитрил лишь самого себя. Вернее, вы его перехитрили. И можете торжествовать полную победу, Уоллес!

Эллери повернулся к Китсу.

– Понимаешь, лейтенант, после того как психологическая почва оказалась подготовленной, для Уоллеса оставалось лишь вопросом времени одурачить Приама, на деле постоянно внушая тому, что действует исключительно по его, Приама, указанию. На самом же деле Приам отдавал те распоряжения, которые незаметно внушал ему Уоллес.

Именно Уоллес диктовал записку Хиллу, а Приам печатал, как вы справедливо догадались, Китс. Но Уоллес ни в коем случае не называл это «диктовкой», а скромно – «предложениями», или что-нибудь в этом роде, ведь так, Уоллес? Дальше. Приам печатал на машинке с неисправной буквой «Т». Случайность? Но там, где действует Уоллес не может быть случайностей. Каким-то образом Альфред умудрился без ведома Приама испортить клавишу с буквой «Т», затем уверил Приама, что вполне безопасно воспользоваться машинкой в таком виде, ведь все равно главным было проследить, чтобы впоследствии записка была уничтожена. Конечно, в планы Уоллеса входило во что бы то ни стало сохранить копию записки. И, если бы Хилл не скопировал ее, Уоллес обязательно бы позаботился, чтобы текст записки тем или иным способом попал в руки мне или вам, или кому-нибудь вроде Лаурел, кто постарался бы довести ее содержание до нашего сведения. А новая клавиша в машинке Приама, как и рассчитывал Уоллес, повела следствие в нужном направлении.

Герой описываемых событий позволил себе в этом месте слегка усмехнуться. После чего скромно уставился в стакан.

– Ну а когда он понял, что задумал под конец Приам, – продолжал Эллери, – а именно – убить его самого, Уоллеса… то он умудрился и это обратить себе на пользу. Он решил опередить события и повернуть дело так, чтобы рывший яму сам в нее и попался. Когда я сказал Уоллесу, что мне все известно, это как нельзя лучше вписалось в его планы. За маленьким исключением – не правда ли, Адам? – что мне было известно немного больше, чем предусматривалось его планами.

Уоллес приподнял стакан приветственным движением. И залпом его выпил.

Китс задергался и заерзал в уютном кресле, будто оно вовсе не было таким уж удобным. У него на переносице залегла мучительная складка, не говоря уже о тонкой сетке морщин, избороздивших его лоб за время рассказа Эллери.

– Кажется, я к сегодняшнему вечеру настолько отупел, что просто не в состоянии принять ваши слова всерьез, то есть иначе чем за чистую правду. Вы уверяете, что этот человек – Чарльз Адам. Но где доказательства? Несмотря на все ваши логические построения, остается большая вероятность того, что он – не Чарльз Адам. С тем же успехом он может оказаться Джоном Джонсоном, Стенли Брауном, Сирилом Сент-Клером или Патриком Селверстейном. Докажите мне, что это не так?!

Эллери расхохотался.

– На этот раз вам не удастся заставить меня продемонстрировать вам то, что называется «методом Куина». К счастью, Китс, сейчас я вполне могу обойтись самыми обычными средствами и доказать, что этот человек не может быть никем иным, кроме Чарльза Адама. Припомните-ка, каким образом он взял имя «Альфред Уоллес»?

– Он рассказал, что после припадка амнезии просто взял первое пришедшее ему в голову имя. А как его зовут на самом деле, не помнит, – сердито нахмурился Китс.

– И все это чушь, за исключением одного факта: Альфред Уоллес действительно не его настоящее имя. Но он выбрал его потому, что оно больше какого-либо другого отвечало его целям.

– Каким образом? В нем нет ничего особенного!

– А вот и неверно, Китс. Имя «Альфред Уоллес» не только особенное, но и в некотором смысле уникальное.

Альфред Уоллес – Альфред Рассел Уоллес – был современником Чарльза Дарвина. Альфред Уоллес сформулировал теорию эволюции практически одновременно с Дарвином, совершенно самостоятельно. Впервые мир узнал о его открытии из короткого доклада, сделанного им в Обществе Линнея в 1858 году, и опубликованного в Записках этого общества в том же году. Дарвин же наметил основные пункты своей теории в рукописи 1842 года. Уоллес, свалившийся в жестокой лихорадке где-то в Южной Америке, переслал свои записи Дарвину. Таким образом они и оказались опубликованы, причем одновременно.

Эллери выбил трубку о край пепельницы.

– И вот в истории с Хиллом и Приамом мы натыкаемся на человека, принимающего самое живейшее участие в событиях и носящего знаменательное имя Альфреда Уоллеса. Причем в этой истории некий натуралист Чарльз Адам использовал принцип теории эволюции, одновременно открытый в прошлом веке Дарвином и тезкой Альфреда Уоллеса, чтобы создать цепь символических событий-намеков. Неужели может быть простым совпадением тот факт, что секретарь одной из жертв Чарльза Адама выбрал себе второе имя, напрямую связанное с теорией эволюции? Одно из миллиона возможных имен! И как Чарльз Адам основал свой убийственный план мести на научной теории, так и прозвище он добыл себе из того же научного источника. Вряд ли он допустил бы неосторожность называться сразу Дарвином: бросающаяся в глаза нарочитость такого имени лишь навредила бы ему. Имя же Альфреда Уоллеса, напротив, совершенно неизвестно широкой публике. Кстати, он мог сделать свой выбор почти бессознательно, просто движимый язвительной иронией смертельно оскорбленного человека.

Китс вскочил так внезапно, что даже Уоллес слегка вздрогнул от неожиданности.

Но Китс не обратил на него ни малейшего внимания. Его побагровевшее в свете камина лицо было обращено в сторону Эллери, который с недоумением наблюдал за волнением лейтенанта.

– Значит, вы взяли его секретарем, Куин, отдавая себе отчет в том, что нанимаете Адама-убийцу?

– Совершенно верно, Китс.

– Но почему?!

Эллери помахал пустой трубкой.

– Неужели непонятно?

– Нет, совершенно непонятно. И почему вы вовремя мне ничего не сказали?

– Потому что вам не следовало знать об этом, лейтенант. – Эллери снова смотрел в огонь, покусывая мундштук трубки. – Это ни в коем случае не должно было всплыть на суде. Да и вещественных доказательств-то, строго говоря, нет никаких. Все мои рассуждения ничто перед законом. Но даже если бы вся история была подробно изложена на суде, из-за отсутствия доказательств Уоллеса все равно невозможно привлечь к ответственности, а вот лишние толки могли бы помешать осудить Приама или смягчили бы заслуженный им суровый приговор.

Китс, я не могу допустить, чтобы Приам ушел от возмездия лишь на том основании, что он не ведал, что творил. Я предпочел подождать, пока он получит по заслугам, а потом уже разбираться с джентльменом, сидящим справа от вас. И вот он здесь в течение двух месяцев, а я все еще не решил, как поступить. Может быть, вы посоветуете, Китс?

– Но он же убийца, черт подери! – вскипел Китс. – И неважно, что ему не повезло двадцать пять лет назад… С той минуты, как он решил преступить закон, он уже ничем не отличался от своих обидчиков! И не мне доказывать вам прописные истины!

– Конечно, конечно, теоретически вы абсолютно правы, – печально кивнул Эллери. – Вне всяких сомнений, он – преступник, дурной человек. Вы знаете это, я знаю это, но и он это тоже знает. Однако он ничего не говорит, и что мы с вами в этом случае можем доказать?

– Короче, как любит выражаться мой капрал – шлангом прикоснулся, а на нет и суда нет? – спросил Китс.

– Думаю, что и не стоит доводить до суда, – отвечал Эллери. – Уоллес Адам – это совершенно особый случай. Разве сможем мы доказать, что именно он сломал клавишу с буквой «Т»? Разве сможем мы доказать, что он вдохновлял Приама на убийство Хилла? Разве можем мы доказать, что он помогал Приаму выдумать версию «предупреждений», если сам Приам яростно отрицал это? Разве сможем доказать, что было на уме у этого молодца? Разве мы сможем доказать хоть что-нибудь, Китс?

Уоллес посмотрел на лейтенанта с некоторой долей уважения.

Китс посмотрел в ответ прямо ему в глаза и не отводил взгляда в течение целых трех минут.

Затем лейтенант взял свою шляпу, натянул ее по самые уши и молча удалился.

Послышался демонстративный хлопок дверью.

И автомобиль Китса пронесся вниз с холма, как будто сам дьявол гнался за ним.

Эллери вздохнул и начал набивать трубку.

– Черт бы побрал вас, Адам! Что мне с вами делать? Невозмутимый секретарь взял еще одну сигарету из пачки Эллери.

И, улыбаясь своей ироничной, таинственной и немного надменной улыбкой, ответил:

– Зовите меня Альфред.