Текст книги "Смерть в Голливуде (Происхождение зла) "

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА XII

Но ход мыслей Эллери вынужден был принять неожиданный оборот. В мире часто случается подобное: за одну секунду внимание миллионов американцев оказалось прикованным к одному местечку на 38-й параллели на другой стороне земного шара.

Лос-Анджелес гудел, как потревоженный улей.

Дело в том, что несколько дней назад северные корейцы вторглись в Южную Корею при помощи советских танков и самоходных орудий. Эта сенсационная новость лишила Америку покоя. А когда оккупационные войска США были спешно переброшены из Японии в район Южной Кореи и встретили мощный отпор, а газеты запестрели сообщениями о раненых и убитых, разразился настоящий скандал. Президент выступил с довольно резкими заявлениями в печати, вызывающими неприятные ассоциации с временами последней войны. Был объявлен дополнительный призыв в армию. Суматоха поднялась и в ООН. Цены на мясо и кофе резко подскочили, начали быстро расползаться пугающие слухи о грядущем дефиците сахара и мыла. Все население спешно бросилось скупать все подряд и делать запасы посолиднее, а в Лос-Анджелесе никто не сомневался, что третья мировая на носу и Лос-Анджелес будет первым городом на североамериканском континенте, которому придется изведать смертоносное дыхание атомной бомбы. Может быть, даже с минуты на минуту, прямо сегодня вечером.

В Сан-Диего, Сан-Франциско и Сиэтле господствовало, конечно, тоже не очень оптимистическое настроение, но оно не шло ни в какое сравнение с паникой, охватившей Лос-Анджелес. Всеобщей нервозности невозможно было не поддаться. В конце концов, кто мог наверняка утверждать, что нет никаких оснований для беспокойства?

Замысел романа Эллери, так и прозябавший в зачаточном состоянии в его голове, вдруг начал подавать признаки жизни. Эллери старательно крутил ручки настройки радиоприемника, пытаясь противопоставить объективную информацию шквалу наимрачнейших пророчеств о наступающем конце света, которые непрерывно доносились из кухни, где без устали причитала миссис Вильямс. Обитатель Деревьев Атомного Века не выходил у Эллери из головы. Да, затея Макгоуэна переставала казаться такой уж нелепой…

От лейтенанта Китса уже много дней не было никаких известий.

Из дома Приамов – тоже. Эллери знал, что Делия вернулась из Монтесито, но они не виделись.

Однажды позвонила Лаурел, но не для того, чтобы сообщить новости, а скорее чтобы узнать их. Она беспокоилась за Мака.

– Он никуда носа не показывает, – недоумевала Лаурел. – Я-то думала – он будет шляться повсюду и говорить всем и каждому: «Я же предупреждал вас!» Но вместо этого он словно воды в рот набрал… Странно.

– Ну что ж, Гроув предугадал судьбу нашего «иллюзорного мира». Но, видимо, его самого собственная правота и проницательность не очень-то радуют. А что нового у Приама?

– Все спокойно. Это-то и настораживает.

– Но почему же?

– Ах, я так вымоталась за эти дни! – в голосе Лаурел чувствовался общий для всех надрыв. – Порой мне кажется, что происходящее в мире сделало наши прежние беды мелкими и ничтожными. И, наверное, так оно и есть. Но потом я думаю – нет, вовсе не мелки наши заботы, и не ничтожны. Большая война – это просто большое убийство, но ни одно убийство, большое оно или маленькое, нельзя оставлять безнаказанным. Каждый должен бороться с ними на своем месте, выполняя свой маленький персональный долг. Иначе все вообще пойдет к черту!

– Да, – со вздохом отвечал Эллери. – Вы правы. Единственное, чего бы я пожелал, – это хотя бы твердо знать, в чем состоит наш маленький персональный долг, где наше место, и с чем же или с кем конкретно нам надо бороться в данном случае. Но все это пока весьма и весьма туманно. Вы скажете, Лаурел, что у нас и так уже достаточно стратегических вооружений – то есть фактов – да и тылы уже достаточно укреплены. Но вот тактика наша еще почему-то хромает… ее просто-напросто нет. Мы и понятия не имеем, откуда ожидать следующего удара, как и когда он будет нанесен. Более того, мы даже не догадываемся о целях и планах нашего неведомого нам противника. Поэтому все, что остается, это постоянно ждать и быть начеку.

Лаурел быстро проговорила: «Ну, помоги вам Бог!» – и повесила трубку.

Невидимый противник нанес следующий удар в ночь на седьмое июля. Как ни странно, первым оповестил об этом Гроув Макгоуэн. Где-то после часа ночи, когда Эллери уже собирался ложиться спать и почти разделся, раздался звонок.

– Куин! Только что случилось нечто невероятное. Думаю, вам будет интересно, – Макгоуэн говорил необычайно устало, совсем на себя непохоже.

– Что такое, Мак?

– Кто-то проник в библиотеку через окно. Похоже на обычное ограбление, но что-то я в этом сомневаюсь.

– В библиотеку?! Что-нибудь пропало?

– Насколько я могу судить – ничего.

– Ни к чему не прикасайтесь! Я буду через десять минут.

Эллери позвонил Китсу домой, услышал сонное: «Ну что там еще?..» – и поспешил к Приамам.

На повороте к их дому его встречал Макгоуэн. Все окна в обоих этажах ярко горели, за исключением комнат Приама, за которыми царил полный мрак.

– Прежде чем вы войдете, я хотел бы кратко описать, что произошло… – сказал Мак.

– Кто сейчас дома?

– Делия и Альфред.

– Ладно, говорите, Мак. Только коротко.

– Последние пару ночей я провел здесь, в своей старой спальне…

– Как?! А ваше дерево?

– Так вам коротко рассказывать или как? – вскипел гигант. – Нынче я завалился на боковую довольно рано, но никак не мог сомкнуть глаз. И тут слышу – шаги внизу. Вроде как в библиотеке. Моя спальня как раз над ней. Я подумал, что это дед, и решил поболтать с ним. Вылез из постели, хотел спуститься, окликая его по имени. Никто не отвечал. Что-то заставило меня вернуться назад и заглянуть в его спальню. Она была пуста, кровать – даже не смята. Я вернулся на лестницу и наткнулся на Уоллеса.

– Уоллеса? – переспросил Эллери.

– Да, в рубашке. Он заявил, что услышал шум и собирался спуститься посмотреть, в чем дело. – Макгоуэн как-то странно переминался с ноги на ногу и неуверенно цедил слова. – Но знаете что, Куин? Когда я застал Уоллеса у ступенек лестницы, я никак не мог понять – то ли он собирался спускаться вниз… то ли только что поднялся наверх… – Мак вопрошающе взглянул Эллери в глаза.

Раздался шум приближающегося автомобиля.

Эллери сказал:

– Порой вся жизнь, Мак, зависит от подобных нюансов… Вы нашли вашего дедушку?

– Нет. Может, в лесу стоит посмотреть? – Гроув заволновался, но изо всех сил старался говорить непринужденно. – Дед часто бродит ночами по лесу. Знаете, старческая бессонница…

– Да, понимаю, – Эллери наблюдал, как сын Делии вытащил карманный фонарик и повернулся к дому.

Автомобиль резко затормозил в футе от Эллери.

– Привет, – сказал он.

– Ну, что на этот раз. – На Китсе поверх рубашки была накинута модная кожаная куртка и голос его звучал свирепо.

Эллери вкратце объяснил, что к чему, и они отправились следом за Маком.

Делия Приам встретила их в библиотеке с совершенно обескураженным видом. Она была в темном платье, подпоясанном тяжелым поясом из чеканных медных пластинок. Волосы просто спадали на плечи, а под глазами залегли глубокие свинцовые тени. Альфред Уоллес в свободном домашнем костюме уютно устроился рядом в кресле и покуривал сигару.

При появлении двух мужчин Делия резко обернулась, а Уоллес встал, но при этом никто не проронил ни слова.

Китс сразу же подошел к распахнутому окну и принялся внимательно изучать задвижку и переплет рядом с ней, избегая прикасаться к чему-либо руками.

– Отмычкой поработали. Кто-нибудь трогал окно?

– Боюсь, что все, – заявил Уоллес.

Китс пробормотал что-то, не совсем вписывающееся в рамки приличия, и вышел. Через несколько минут его фигура замаячила под окном, и луч его электрического фонарика заплясал по стене.

Эллери огляделся. Ему всегда нравились такого рода библиотеки, тем более что в данном случае эта комната оказалась единственной в доме, где мрачный дух Приама совсем не ощущался. Блестящие кожаные кресла и мебель черного дуба служили прекрасным фоном для книг, которые заполняли сверху донизу все четыре стены. Общий уют довершал старинный мраморный камин. Помещение было довольно просторным, и освещалось большими лампами.

– Делия, неужели ничего не пропало?

Она качнула головой: – Ничего не понимаю! – и отвернулась.

– Наверно, мы с Гроувом спугнули его, – заявил Уоллес, опять так же удобно устраиваясь в кресле.

– А что с марками вашего отца? – обратился Эллери к ссутулившейся спине Делии. Интересно, почему ему пришли на ум эти марки? Может быть, они ценные…

– Насколько я сейчас могу судить – они в целости и сохранности.

Эллери медленно двинулся вдоль полок.

– Кстати, Гроув сообщил мне, что мистер Кольер сегодня еще не ложился. Вы знаете, где он, Делия?

– Нет. – Она с пылающим лицом резко обернулась к Эллери. – У нас с отцом нет привычки следить друг за другом. И между прочим, мистер Куин, я не припомню, чтобы давала вам разрешение обращаться ко мне просто по имени! Надеюсь, что вы никогда больше не позволите себе подобной фамильярности.

Эллери откровенно усмехнулся ей прямо в лицо. Она помедлила секунду и снова отвернулась. Уоллес продолжал невозмутимо курить.

Эллери продолжил свой обход комнаты.

Вернулся Китс и коротко доложил:

– Снаружи ничего. А у вас?

– Кое-что, – сказал Эллери, разглядывая камин. – Взгляните-ка сюда! – При этих словах Делия и Уоллес одновременно обернулись.

В камине возвышались горкой остатки дров, почти одна зола. А сверху на ней лежал какой-то истерзанный и обугленный предмет непонятной формы.

– Попробуйте-ка сбоку золу, Китс.

– Совершенно холодная.

– А теперь прямо под этой сгоревшей штукой.

Лейтенант резко отдернул руку:

– Даже жжется!

Эллери повернулся к Делии:

– Сегодня вечером камин топили… миссис Приам?

– Нет. Утром топили, но к обеду все уже прогорело.

– Эту штуку только что сожгли здесь, Китс. Прямо на куче остывшей золы.

Лейтенант обернул руку носовым платком и осторожно взял обуглившийся комок. Перенес его на каминную полку.

– Что это было?

– Книга, Китс.

– Книга? – Китс окинул взглядом стены. – Любопытно, какая же…

– Пока нельзя сказать определенно. Все страницы сгорели дотла, а на остатках переплета никаких помет или надписей не сохранилось.

Книгу, видимо, переплетали вручную, большинство книг на полках были в особых кожаных переплетах.

– Неужели даже заглавия не проставлено? – Китс почти обнюхал остатки переплета, переворачивая черный комок сбоку на бок. – Должны же быть хоть какие-то следы букв!

– Должны, если только тот, кто совершил этот маленький акт вандализма, предварительно не позаботился об их уничтожении. Обратите внимание вот на эти порезы на корешке и обложке – кто-то поработал здесь острым инструментом перед тем, как предать книгу огненному погребению.

Китс посмотрел поочередно на Делию и Уоллеса, приблизившихся к ним.

– А из вас кто-нибудь может опознать книгу?

– Черт возьми! Опять вы оба торчите здесь!

Кресло Роджера Приама загородило вход в библиотеку. Волосы и борода его были всклокочены, пижама распахнута на багровой волосатой груди, часть пуговиц оторвалась, словно он терзал пижаму на себе в припадке ярости. За креслом, откинутым в виде кровати, волочились одеяла и простыни.

– Ну что, вы все так и будете стоять столбом, словно в рот воды набрали? Что это за жизнь – нельзя ни на секунду глаза сомкнуть в собственном доме! Альфред, где вы шляетесь? Почему не отвечаете на мой звонок?! – свою жену он не удостоил даже взглядом.

– Я здесь, потому что тут кое-что произошло, – примирительным тоном пояснил Уоллес.

– Произошло? Что еще такое?

Китс и Эллери не сводили глаз с Приама, от которого столик и большое кресло загораживали камин, так что он пока еще не мог видеть сожженной книги.

– Кто-то проник сегодня ночью в вашу библиотеку, мистер Приам, – процедил сквозь зубы Китс. – И поверьте, я отнюдь не горел желанием наносить вам очередной визит, ибо испытываю к вам те же самые чувства, что и вы ко мне. Но если вы надеетесь опять вывести меня из себя оскорблениями и таким образом избавиться от моего присутствия, то это вам не удастся. Сейчас это не пройдет, не надейтесь. Налицо факт нарушения неприкосновенности частного жилища, возможно кража. Так что в данном случае я нахожусь при выполнении своих прямых служебных обязанностей. Поэтому вам придется либо немедленно отвечать на вопросы, либо подвергнуться допросу в полицейском управлении. Почему эта книга изрезана и сожжена?

Китс выступил на середину комнаты, неся на вытянутой руке черные останки. Он сунул их почти под нос Приаму.

– Книга… сожжена?

Привычная краска гнева отхлынула у Приама с лица и обнажилась мучнистая белизна его лишенной солнца кожи. Приам выпучил глаза на перепачканный в золе комок и тут же в страхе отшатнулся.

– Вы узнаете ее?

Приам отрицательно качнул головой.

– И вы не можете сказать, что это все значит?

– Нет, – хрипло выдавил Приам. Казалось, он не в силах был оторвать взгляд от изуродованного переплета.

Китс с отвращением отвернулся.

– Так, он, значит, опять ничего не знает… Ладно.

– Погодите минутку, лейтенант, – Эллери быстро подошел к полкам и начал рыться в книгах. Они были просто великолепны – большинство сделаны на заказ, ручная работа, авторские миниатюры, золоченые образы, кованые застежки, иллюстрации на отдельных листах – в общем, роскошные экземпляры. И заглавия тоже были как на подбор – все сплошь классика мировой литературы. Но самое любопытное, что просмотрев уже пару десятков книг. Эллери встретил только одну с разрезанными страницами.

Книги никто не читал. Судя по девственно гладким на сгибах корешкам, последней касавшейся их рукой была рука книготорговца.

– Как давно у вас эти книга, мистер Приам?

– Как давно? – Приам облизнул пересохшие губы. – Как давно, Делия?

– Почти со дня нашей свадьбы.

– Ну да. Если есть библиотека – должны быть и книги, – кивнул Роджер. – Я обратился к книжному агенту, дал ему точные размеры всех полок и шкафов и приказал заполнить все пространство лучшими образцами. Чтоб никакой дешевки, сказал я ему! – Казалось, он старается черпать уверенность в звуках собственного голоса, и привычная надменность начинает постепенно возвращаться к нему. – Когда он притащил выбранные им книги сюда, я швырнул всю кучу прямо ему в рожу. «Я же сказал, что не терплю дешевки! Забирайте это барахло назад, – осадил я его, – и не показывайте сюда носа, пока каждая не будет переплетена в самую дорогую кожу с самой дорогой отделкой! Сразу должно быть видно, что эти вещи стоят бешеных денег, иначе я не выложу ни цента!»

Китс едва сдерживал свое раздражение и старался смотреть в сторону.

– Да, ваш агент постарался на совесть, – пробормотал Эллери. – Я вижу, они все в первозданном виде. Так ни разу и не открывали их, мистер Приам?

– Открывать! Да вы что! И попортить эти шикарные переплеты?! Мистер, эта коллекция не имеет цены! И никто не посмеет засалить даже кончик странички…

– Но, мистер Приам, книги существуют, чтобы их читали! Неужели вам ни разу не захотелось поинтересоваться их содержанием?

– С тех пор как я спихнул экзамены за среднюю школу, я, слава Богу, не занимался подобной ерундой, – фыркнул Приам. – Чтение книг – занятие для баб и всяких волосатиков. Вот газеты – это совсем другое дело! Ну, и всякие комиксы тоже. – Тут он совсем оправился и привычно задрал бороду. – Ну, что вам тут еще нужно?

– Мне нужно провести здесь еще около часа, мистер Приам. Я намерен заняться вашим книжным собранием. Даю слово, что буду обращаться с каждым экземпляром с величайшей осторожностью. Вы имеете что-нибудь против? – осведомился Эллери.

Зрачки Приама хищно сузились:

– Вы вроде и сами пописываете, так что ли?

– Так.

– Даже вроде статейки тискаете в воскресных журнальчиках?

– Иногда.

– Может, вам взбрело в голову накатать обзор типа «Книжные сокровища Роджера Приама»?

– Как вы проницательны, мистер Приам! – усмехнулся Эллери.

– Ладно, я не против, – сделал широкий жест Приам. На щеках его опять сиял прежний свирепый румянец. – Этот агент говорил, что у всех миллионеров должен быть каталог книг. Он все хлопотал, что коллекция моя уникальна и что надо обязательно составить список ради этих биб… биб… ну, как их?!..

– Библиофилов? – подсказал Эллери.

– Во-во, их самых! Я и подумал, черт возьми, а это может оказаться полезным для всяких там знакомств в деловом мире! Ну, я и сказал ему – валяйте, составляйте список. Его копия – вот в этом письменном столе. Каталог тоже влетел мне в копеечку – четыре цвета, на особой бумаге. А уж какая работа кропотливая! – все описали, до последней книжечки. Некоторых названий я и выговорить-то не могу… – Приам довольно хмыкнул. – Впрочем, если вы в состоянии оплатить книги, то совсем не обязательно уметь выговаривать их названия. – Он махнул волосатой ручищей:

– Я не против, действуйте, мистер… имя-то я опять позабыл?

– Куин.

– Полный вперед, мистер Куин!

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Приам. Кстати, с тех пор, как был составлен каталог, появлялись ли в вашей коллекции новые экземпляры?

– Новые? – изумился Приам. – Я же скупил все самые лучшие. Чего же мне еще?.. Когда намерены приступить, мистер Куин?

– Вообще-то я предпочел бы любое другое время, только не сейчас. Но все равно ночь пошла насмарку и поспать уже не удастся, так что…

– А вдруг в другое время я передумаю, а? – Приам оскалил зубы, что, по его мнению, должно было означать самую дружескую улыбку. – Вроде вы не такой уж простофиля, хотя и книжки пописываете. Приступайте! – Приам перевел свой дикий взгляд на Уоллеса, и улыбка сразу же испарилась у него с лица. – Альфред, отвезите меня. И лучше останьтесь у меня до утра.

– Хорошо, мистер Приам, – кивнул Уоллес.

– Делия, а ты что стоишь столбом? Отправляйся в постель.

– Хорошо, Роджер.

Последнее, что было видно в проеме двери – как Роджер дружески похлопал Уоллеса по руке, когда тот перевозил его обратно. По его виду никак нельзя было догадаться, что только что его так явно трясло от неподдельного ужаса при виде сожженной книги. Казалось, он уже начисто забыл о происшедшем.

Когда Приам скрылся в своих комнатах, Эллери сказал:

– Надеюсь, вы не будете возражать, миссис Приам, если мы тут задержимся еще ненадолго. Совершенно необходимо выяснить, что это была за книга.

– Вы что же, Роджера за дурака принимаете?

– Делия, почему вы не идете спать?

– Вы еще плохо его знаете… Гроув! – в ее голосе проступила нежность. – Где же ты пропадал все это время, мой мальчик? Я уже начала беспокоиться. Ты нашел дедушку?

Усмехающийся Макгоуэн стоял в дверях:

– Нашел. И как ты думаешь – где? Ни за что не догадаешься.

Он сделал знак рукой, и из-за его спины показался старый Кольер. Лицо его сияло от счастья, а нос был измазан каким-то порошком.

– А я был в подвале, дочка, прямо под вами.

– В подва-а-але?!

– Да. Мама, дед заперся в темной комнатушке прямо под библиотекой. Фотографией занимался.

– Дочка, я весь день возился с твоим Контаксом. Думал, ты не будешь против. Зато я уже почти наловчился. Хотя еще снимки не совсем хорошо получаются. Гроув мне кое-что новое объяснил.

– Мистер Кольер, вы просидели внизу все это время? – спросил лейтенант Китс, не веря своим ушам.

– Да, начиная с ужина.

– И вы ничего не слышали? Кто-то взломал вот это окно.

– Мой внук уже рассказал мне. Нет, я ничего не слышал. А если бы и слышал, то поскорее запер бы дверь в подвал и сидел бы тихо, как мышь. Дочка, ты что-то не в духе. Не позволяй всяким случайным невзгодам портить тебе настроение.

– Я в порядке, папа.

– Иди-ка лучше спать. Спокойной ночи, джентльмены. – И старик отправился к себе.

– Гроув, – устало сказала его мать. – Мистер Куин и лейтенант Китс собираются поработать в библиотеке некоторое время. Мне кажется, что тебе лучше тоже остаться.

– Да-да, конечно, – ответил Мак. Он подошел к матери и поцеловал ее. Она вышла, не бросив даже взгляда в сторону двух мужчин.

Макгоуэн захлопнул за ней дверь.

– В чем дело? – добродушно поинтересовался он у Эллери. – Что-то между вами и матушкой словно кошка пробежала? Что случилось?

– Мак, если вам поручено присматривать за нами, то будьте добры, займите свой пост вон в том уютном кресле, – фыркнул в ответ Эллери. – Так вы не будете нам мешать. Приступим, Китс.

Так называемые «книжные сокровища Роджера Приама», казавшиеся на первый взгляд ценным собранием мировой литературы, оказались на деле библиографическим чудовищем: так нелепа была их подборка. Но Эллери интересовали в данный момент чисто познавательные, а отнюдь не эстетические вопросы, поэтому ему было наплевать на содержание и художественные достоинства приамовой коллекции. Он просто заставил лейтенанта читать вслух заглавия книг на полках, а сам разыскивал их в каталоге. Затем они сверяли еще раз их названия и ставили галочку в списке.

Это занятие отняло у них почти два часа, за это время Макгоуэн сладко уснул в своем кресле.

Наконец все книги на полках были названы. Эллери вздохнул:

– Ну-ка, посмотрим, – и начал считывать список с конца.

– Ну, – изнемогал от нетерпения Китс.

– Вы не назвали всего одно заглавие, – Эллери отложил каталог и взял изуродованные останки книги. – Это должен был быть увесистый том с дубовым, обтянутым кожей переплетом с серебряными застежками. «Птицы» Аристофана.

– Что-что?!

– «Птицы» – пьеса Аристофана, великого сатирика и драматурга Древней Греции. Пятый век до Рождества Христова.

– Что-то я не улавливаю смысла.

Эллери погрузился в молчание.

– Вы что же, опять станете уверять меня, – закипятился лейтенант, – что сожжение книги автора, умершего два с половиной десятка столетий назад, – это еще одно ваше «предупреждение»?

– Вне всякого сомнения.

– Да каким же образом?

– Изуродована и сожжена, Китс. По крайней мере два случая из предыдущих тоже включали в себя акт насилия в той или иной форме: отравление, убийство лягушек… – Эллери запнулся.

– Ну и что?

– Лягушек. Да ведь еще одна пьеса Аристофана так и называется – «Лягушки».

Китс скорчил кислую мину.

– Хотя нет, это скорее всего простое совпадение, – продолжал Эллери. – Так, значит, что мы имеем? – Неизвестно что, затем – отравление, потом – дохлых лягушек и жаб, далее – дорогой бумажник и, наконец, – шикарное издание Аристофана, а именно: греческая сатирическая пьеса социальной направленности, поставленная впервые, если мне не изменяет память, в 414 году до Рождества Христова.

– А у меня кончились сигареты, – грустно пробурчал в ответ Китс. Эллери сунул ему свою пачку. – Спасибо. Ну, и где же здесь связь?

– Помните: «И перед каждым следующим шагом к умиранию – предупреждение, особое значение коего совершенно ясно для вас обоих»? Кажется, так – сказал Эллери. – Да-да, там так и было написано.

– Вот-вот, Куин, он абсолютно прав: «Озадачивающее и наводящее на размышления». Я, например, уже так озадачен, что дальше некуда… и от размышлений голова раскалывается. Коли вся эта белиберда призвана заморочить нам голову и только, то уж она никак в таком случае не имеет общего смыслa и связи. Просто каждая выходка на свой лад – и все.

– «И перед каждым следующим шагом…» Китс! Это значит, что все идет к одной цели, все связано определенным образом. И в целом обязательно должно что-то обозначать и при этом значения должны идти как бы по возрастающей… – Эллери упрямо покачал головой. – Я в последнее время начал даже сомневаться, понимает ли сам Приам, что происходит. Сегодняшний случай свел на нет все мои подозрения, ведь Приам практически неграмотен. Тогда каким образом он мог бы понять значение очередного «предупреждения» – уничтожения древнегреческой комедии?

– А о чем она?

– Комедия? Ну-у… насколько я помню, два афинянина подговорили птиц построить воздушный город, чтобы отделить богов от людей.

– Что ж, неплохая идея.

– Как же Аристофан назвал свой город в воздухе? Облачный Город, или что-то в этом роде…

– Знаете, это самая здравая идея из всех, что мне пришлось за последнее время узнать. – Китс в раздражении поднялся и отошел к окну.

Прошло довольно много времени. Китс стоял, уставившись во тьму, которая постепенно начинала светлеть. В комнате было холодно, и он постоянно поеживался под кожаной курткой. Юный Макгоуэн невинно посапывал в своем кресле. Эллери не проронил ни слова.

Молчание Эллери было столь продолжительным, что наконец даже Китс, который уже не способен был соображать, вдруг осознал, насколько оно затянулось. Китс резко обернулся и увидел изнуренное, невыспавшееся, небритое лицо с широко раскрытыми глазами, охваченными лихорадочным безумием, как у девицы, приготовившейся к первому в ее жизни поцелую.

– Куин, что за идиотский вид? – обеспокоился лейтенант. – Что с вами?

– Китс, у них есть общее значение!

– Ну да. Я уже слышал это сотню раз.

– И не одно, а целых два значения!

Китс подошел к Эллери и взял у него еще одну сигарету.

– Послушайте, к чему в этом опять копаться? Пойдем-ка лучше домой, умоемся, побреемся и завалимся на боковую! – Потом он немного помолчал и спросил:

– Ну что там общее.! Не тяните…

– Два общих значения, Китс! – Эллери чуть не поперхнулся от волнения. В горле у него пересохло, голова гудела от напряжения, но на этот раз он наконец твердо знал, что напал на верный след. Все начинало обретать свой смысл.

– Вы уловили какой-то смысл в этой чепухе?

– Да, Китс. Это не чепуха.

– Тогда что же?

Но Эллери его не слышал, а нащупывал дрожащей рукой сигарету.

Китс поспешил зажечь для него спичку и тут же, абсолютно бессознательно, раскурил ею свою собственную сигарету Потом направился к окну, сделал одну глубокую затяжку, потом другую, третью, заполняя легкие уже забытым дымом. Мрак ночи почти совсем рассеялся, оставляя кое-где на серебрящемся рассветном пространстве глубокие тени. Китс внезапно осознал, что он делает. Сначала изумился. Потом пришел в полное отчаяние и, наконец, рассвирепев, стал яростно докуривать сигарету.

– Китс.

Китс стремительно обернулся.

– Что?

Эллери был уже на ногах.

– Хозяин собаки. Как там его звали? Адрес?

– Кого? – испуганно заморгал Китс.

– Хозяина мертвой собаки, той самой, что вроде бы отравили перед тем, как оставить на пороге Хилла. Как звали хозяина? Я забыл.

– Хендерсон. Клиборн-Авеню, в районе Толюка-Лейк.

– Мне необходимо срочно увидеться с ним. Вы сейчас домой?

– Но для чего…

– Идите домой и вздремните пару часов, Китс. Позже, с утра, я надеюсь застать вас в полицейском управлении.

– Да. Но для чего…

Эллери уже выходил из библиотеки Роджера Приама неестественно короткими шагами, словно лунатик. Китс смотрел ему вслед.

Когда раздался звук отъезжающей машины, лейтенант сунул к себе в карман забытую Эллери пачку сигарет и собрал останки сожженной книги.

Гроув Макгоуэн пробудился с оглушительным зевком.

– Вы еще тут? А где Куин? – в промежутке между следующими зевками и потягиваниями поинтересовался юный гигант у Китса. – Ну, что-нибудь выяснили?

Китс прикурил новую сигарету от тлеющего окурка и резко выдохнул дым.

– Я дам вам знать… обо всем по телефону, – уныло сказал он и пошел прочь.

Сон никак не шел к нему. Он некоторое время безнадежно ворочался со старательно закрытыми глазами.

В начале седьмого Эллери уже спустился вниз в кухню в поисках кофе.

Он выпил подряд три чашки, не отрывая неподвижного взгляда от рассветного марева над Голливудом, сквозь которое пыталось пробиться июльское солнце. Еще немного – и последний туман рассеется, тогда оно засияет вовсю. Вот так всегда – стоит лишь рассеять мглистый туман, чтобы порядок, лежащий в основе всех событий, предстал во всей своей простоте и ясности.

Что же появится из тумана, до сих пор плотно окутывавшего и его, и Лаурел, и Делию, и всех остальных? Эллери едва ли осмелился бы сейчас строить предположения. Но все-таки кое-какие жуткие очертания угадывались, и своей неопределенной чудовищностью даже захватили его воображение. Но загадочности пока не убывало. Так что надо было срочно рассеять туман.

Эллери поднялся обратно к себе, побрился, принял душ, переоделся в свежий костюм. Затем вышел из дома и сел в машину.