Текст книги "Голодный ген"

Автор книги: Эллен Шелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Разрастающиеся вширь города уже давно обычное явление для Соединенных Штатов. Теперь оно распространяется почти по всему миру: Японии, Таиланду, Бразилии, Индии, Китаю. Во многих странах земля вне пределов города дешевле. Крупные застройщики покупают здесь участки и получают на развитие в этих местностях шоссе, систем энергоснабжения и прочей инфраструктуры государственные субсидии, черпаемые в конечном счете из кармана налогоплательщиков. Из-за такой устойчивой тенденции время, затрачиваемое американцами на путь до работы, выросло с 1983 по 1995 г. на 36 %, и на 67 % увеличилась общая протяженность автодорог, большинство из которых – скоростные магистрали. Число же пешеходов и велосипедистов сократилось за 25 лет на 40 %. Сегодня 85 % всех перемещений в США приходится на автомобильное движение, а подавляющая часть оставшихся – на долю авиаперелетов и поездок по железной дороге. Пешеход и велосипедист выглядят в этой ситуации эксцентричными анахронизмами. Кто из взрослых жителей пригорода захочет крутить педали или топать пешком до библиотеки или супермаркета, зная, что друзья и соседи с изумлением наблюдают за ними из своих автомобилей? Чтобы купить пакет молока, газету, поздравительную открытку, видеокассету, мы усаживаемся за руль. Мы жмем на газ, чтобы взять письма из почтового ящика, расположенного на другом конце улицы. На машине отвозим детей в школу и к друзьям, на уроки музыки и баскетбольные тренировки. Тот, кто слишком молод или стар для автовождения, целиком зависит от милости и снисхождения приятелей и членов семьи. Хотя четырехколесная повозка, работающая от двигателя внутреннего сгорания, отнюдь не идеальное в наши дни средство передвижения: время, проводимое американцами в дорожных пробках, увеличилось с середины 1980-х по середину 1990-х г. на запредельные 236 %. Для жителей Атланты это ежегодно выливается в 53 ч – почти полную рабочую неделю, целиком посвященную тупому разглядыванию багажника впередистоящего автомобиля.

Автомобилецентричная культура с ее ложным ощущением быстроты и комфорта внесла существенный вклад в развитие пандемии ожирения. Мы уже осознали это, но ничего не можем поделать. Укоренившийся образ жизни приковал людей к рулю. Редкие города, где жители могут ходить пешком в магазины и парки или друг к другу в гости, очаровательны и втайне желанны, но никому не хочется жить в захолустье, вдали от центров техногенной цивилизации. Разумная альтернатива – модифицировать инфраструктуру мегаполисов, ориентируя ее не только на мчащиеся автомобили, но и на идущего человека: проложить тротуары, обозначить дополнительные пешеходные переходы, поставить многочисленные светофоры, сделать остановки школьных автобусов более частыми – тогда папам с мамами не придется «подбрасывать» отпрысков до нужного места на машинах; если для найма регулировщиков не хватает денег, можно организовать на перекрестках дежурство добровольцев-родителей или старшеклассников; парки, школы, библиотеки следует оборудовать стойками для велосипедов. В конце концов пешее передвижение должно стать безопасным для детей и взрослых. Не только автомобилист, но и пешеход имеет право на жизнь. В дальнейшем разумно было бы так пересмотреть законы и налоговые льготы, чтобы поддержать строительство жилых, индустриальных и коммерческих площадей в пределах досягаемости общественного транспорта.

Философ Бертран Рассел в 1932 г. опубликовал эссе «Похвала праздности», в котором ратовал, в частности, за введение четырехчасового рабочего дня, полагая, что такая мера даст людям «радость жизни вместо истрепанных нервов, усталости и расстройства желудка. Человек, все силы отдающий службе, не способен к активному и содержательному отдыху». Во времена Рассела трудовая неделя составляла в среднем 50–60 ч. Сегодня эта цифра близка к 40 ч. Однако нервы наши истрепаны не меньше, а может быть, даже больше. Досуг же в основном посвящен телевизору, став еще пассивней и бессодержательней, чем мог предвидеть наделенный провиденциальным даром философ. Как ни парадоксально, обществу потребления не хватает времени на то, чтобы разумно потреблять. Вернее, так кажется нам, захваченным «принципом эффективности», тем же Расселом, кстати, и сформулированным. Мы могли бы, вообще говоря, нормально питаться, но большинство полагает, будто 11-минутный перекус в заведении быстрого питания – более «эффективное» времяпрепровождение, чем покупка продуктов и приготовление обеда. Заморить червячка в ресторане стало естественней, чем пообедать с семьей. Домашняя трапеза превратилась в редкую и постылую обязанность. Пройти пешком несколько кварталов – тяжкий труд, часами пялиться на экран – расслабление. В этом убеждении нас поддерживает многомиллиардная индустрия досуга, назойливо рекламирующая телевизионные программы и внушающая, что, пропустив ту или иную передачу, мы многое потеряем и не отдохнем как следует. Быстрей, быстрей к телевизору!

Ощущение дефицита времени расшатывает нервную систему, ввергает ее в стрессовое состояние. В этом-то, как оказывается, и дело. Эндокринолог из Гарвардской медицинской школы Джеффри Флайер не так давно обнаружил: повышение ферментной активности стрессорегулирующих гормонов – таких, например, как кортизол, – ведет у мышей к перееданию и развитию ожирения. А эндокринологи Эдинбургского университета зафиксировали повышенное содержание кортизола в жировой ткани тучных людей. Итак, излишняя полнота связана со стрессом, а чем он порожден – скандальным разводом, трудностями обучения в колледже или ежедневными поездками в час пик – вопрос второстепенный.

Исследование маркетинговой компании «Нильсен» акцентировало, скажем, внимание на 12 %-ном увеличении продаж фастфуда в течение нескольких недель после трагедии в Международном торговом центре. В состоянии стресса Америка ощутила необычайный аппетит.

Правительственные исследования свидетельствуют, что за 20 лет, прошедших с 1965 по 1985 г., свободного времени у американцев в день стало больше почти на час. У мужчин количество свободного времени в среднем составляет около 40 ч в неделю, у женщин – 39 ч. Тем не менее самое распространенное объяснение популярности быстрого питания – отсутствие сил и досуга на покупку продуктов и их приготовление. Сей весьма сомнительный тезис активно разрабатывается имиджмейкерами и глубоко укореняется в общественном сознании. Нас долго убеждали – и убедили, – что возня с кастрюлями и сковородками – непозволительная роскошь. Рекламная кампания оказалась чрезвычайно успешной. С конца 1970-х по конец 1990-х гг. объем продаж в заведениях быстрого питания вырос на умопомрачительные 200 %, в других ресторанах – на 150 %. Но много ли времени сэкономлено в действительности? Чтобы закусить вне дома, надо сесть в автомобиль, доехать до места, теснясь в пробках, отстоять очередь, получить свой заказ, съесть его и вернуться обратно. Прибавим к этому, что готовая еда обходится дороже домашней, а следовательно, для покрытия разницы нам приходится работать дополнительные часы. Так что польза невелика. Вред ощутимей: ресторанная пища жирней, слаще и калорийней: с ней мы получаем в день примерно на 200 ккал – то есть в год на 73 000 ккал – больше, чем если бы готовили сами. В пересчете на вероятный вес это составит почти 5 кг!

Большинство из нас прибегает к быстрому питанию гораздо чаще, чем диктует необходимость. Причина, как утверждают ученые, кроется в развившейся привычке. Неодолимость ее влияния зависит, разумеется, от особенностей индивидуума, но есть неоспоримые доказательства того. что фастфуд самой своей калорийностью вызывает привыкание и порождает психологический механизм обратной связи, способствующий развитию тучности. Профессор Миннеаполисского медицинского центра для ветеранов войны Чарлз Биллингтон, экс-президент Североамериканской ассоциации по изучению ожирения, принадлежит к многочисленным сторонникам такого взгляда. «Открытие лептина всего лишь страница, пусть и важная, в большой книге, посвященной изучению роли различных механизмов головного мозга в контроле над пищевым поведением, – говорит он. – Мы постепенно приближаемся к полному пониманию нейрорегуляции аппетита, и я полагаю, что скоро станет ясной природа предпочтения той или иной пищи. Мне думается, привыкание может развиваться на разных этапах жизни – как в детстве, так и в зрелом возрасте. И сила однажды возникшей привычки, кажется, чрезвычайно велика».

Еще Герберт Маркузе обратил внимание на взаимодействие средств массовой информации, рекламного бизнеса и промышленности в деле создания «ложных потребностей» – связующих звеньев в цепочке между производительной и потребительской частями рынка. В наши дни объектом подобной обработки стали дети. В тех странах, где показ рекламы во время детских телевизионных передач практически не регулируется – в Австралии, Соединенных Штатах, Великобритании, – уровень заболеваемости ожирением среди подрастающего поколения наиболее устрашающ. В среднем американский ребенок успевает просмотреть до 350 тыс. рекламных роликов, прежде чем впервые пойдет голосовать. Раньше тотальной пропагандой различных товаров грешили в основном коммерческие каналы, но постепенно и государственные вступают на ту же порочную стезю. Достаточно привести один пример: «Телетуббис», общественная телевизионная программа для дошкольников, спонсируется компанией «Макдоналдс». Реклама здесь часта, назойлива и на 80 % посвящена высококалорийным продуктам питания. В 1995 г. Американская академия педиатрии признала ролики, ориентированные на малышей, «психологически вредными и вводящими в заблуждение». Позже ученые выяснили, что подростки могут быть восприимчивы даже в большей степени. Пора задуматься о многом: о раннем развитии пищевых пристрастий, о связи между детским ожирением и диабетом второго типа, а также заболеваниями сердца и другими болезнями, о том, что тучные подростки станут тучными взрослыми. У нас есть законы, регламентирующие наказание за порчу общественного имущества рисунками и надписями; почему же общественные телеканалы не защищены от варварской рекламы, плещущей масло в костер разрастающейся пандемии ожирения? Швеция и Норвегия, где запрет на телевизионную пропаганду, обращенную к детям, фактически давно введен, отличаются традиционно низким уровнем заболеваемости ранней тучностью. Ирландия, Бельгия, Италия и Германия тоже постепенно становятся на этот путь, настойчиво призывая вступить на него и другие государства Евросоюза. Почему же Соединенные Штаты предпочитают стоять особняком от развитых стран?

В США, как во всем цивилизованном мире, рыночная стихия не властвует безраздельно. В защиту подрастающего поколения принят закон о детском труде. Права физически или умственно неполноценных граждан оберегают законы против дискриминации. Для бедных и немощных существуют государственные и общественные программы поддержки. Мы не разрешаем продавать несовершеннолетним алкоголь, сигареты, оружие и порнографию. Мы не позволяем промышленным предприятиям сбрасывать токсические вещества в места водосбора. Мы следим за исполнением этих установлений и строго наказываем за их нарушение. Но вопросы питания остаются почему-то неурегулированными, как и многие проблемы, связанные с общественным здоровьем. В этой сфере законы свободного рынка доминируют над законами государства. Впрочем, так ведется издавна.

Не надо заглядывать далеко в глубь веков, чтобы убедиться в этом. Возьмем хотя бы XIX столетие. Быстрая индустриализация привела к беспрецедентной концентрации людей в городах по всей Европе и Соединенным Штатам. Появилось огромное количество отходов, возник дефицит чистой воды и жилья. Трудно себе представить условия, более верно ведущие к развитию болезней. И действительно: жизнь в многоквартирных домах была жестокой и короткой: туберкулез, скарлатина, оспа, дифтерия, тиф и холера уносили ужасающее количество жизней. Однако не грязь и теснота, способствовавшие распространению инфекционных заболеваний, сделались излюбленным предметом общественного обсуждения. Разговоры велись о том, что бедняки сами виноваты в своих несчастьях и недугах. Моралистическая риторика представляла болезнь внешним физическим проявлением внутренней греховности. Человек богобоязненный чистоплотен – и потому здоров. Тот, кто грязен, далек от благочестия, болеет, и поделом ему. В основании такого подхода лежали, конечно, деньги. Беднейшие слои населения не имели средств на устройство канализации или вывоз мусора – но не общество же в целом станет нести эти траты? Оно не обязано выполнять обязанности отдельного человека или конкретной семьи. Пусть себе умирают! Бог даст, следующее поколение будет покрепче.

Поистине варварский взгляд на вещи. Постепенно, очень медленно, неохотно и под настойчивым давлением прогрессивных реформаторов имущие классы осознали опасность существующего положения для всей системы власти. Долгие годы ушли на то, чтобы забота об общественном здоровье переросла в профессиональную государственную службу. Еще позже возникла какая-никакая законодательная база. Благодаря этим усилиям волны инфекционных эпидемий пошли на спад еще до широкого распространения антибиотиков и аналогичных лекарственных средств.

Главная причина заразных болезней – микробы. Не стесненная ничем урбанизация и индустриализация создали для бактерий питательную среду, и разразились страшные эпидемии XIX столетия.

Главные причины ожирения – переедание и низкая физическая активность. Ничем не стесненное стимулирование потребительского спроса создает общественную питательную среду для них, и XXI век грозит нам пандемией патологической тучности.

Руководствуясь благими намерениями, органы общественного здравоохранения предлагают рекомендации по рациональному питанию, но большинство из нас потребляет больше калорий, чем нужно для здоровья. Пищевые корпорации и индустрия досуга, преследуя свои меркантильные цели, не думают о самочувствии людей. Сложившаяся же политическая система позволяет узкому кругу предпринимателей диктовать свои правила в функционировании цепочки производитель – распространитель – потребитель.

Молекулярная теория ожирения объективно показала: организм теряет способность к регуляции аппетита, когда мышечные нагрузки минимизируются, а количество высококалорийной пищи растет. Чем меньше мы двигаемся и чем больше получаем калорий, тем безвозвратней уходит способность контролировать собственный вес. Пока мир не осознает этого, он будет, увы, толстеть. Призывов «встать с дивана» и «сбалансировать рацион питания» для общего похудания недостаточно. Учитывая размах проблемы, подобные лозунги дают столько же пользы, сколько наклеивание бактерицидного лейкопластыря на кровоточащую артерию. Уже 27 % американцев, вдвое больше, чем два десятилетия назад, страдают ожирением. Если срочно не вмешаться в процесс, к 2030 г. лишние килограммы будут влачить практически все наши соотечественники, а половина из них приобщится к патологической тучности. Другие развитые страны лишь чуть отстают. Современные исследования утверждают, что человек, подвергшийся ожирению, по всем биологическим параметрам становится старше своих сверстников на 20 лет. Та ли это цена, которую мы готовы заплатить за сытную еду и мягкую постель? Но чтобы изменить направление движения, требуется нечто большее, чем фразы: переосмысление всего образа жизни.

В Соединенных Штатах ожирение и сопутствующие ему болезни – второй по опасности фактор риска для здоровья, уносящий ежегодно до 300 тыс. жизней. Первенство пока устойчиво удерживает курение – 400 тыс. Однако почти бесспорно, что в ближайшие 10–12 лет патологическая тучность захватит печальное лидерство. И во многих отношениях попытки общества бороться с ожирением напоминают начало антиникотиновой кампании. Десятилетиями мы ждали, что табачная индустрия откроет обществу правду о своей продукции или, по крайней мере, даст такую возможность представителям правительства. Ждали зря. Ситуация повторяется.

В ходе президентской кампании 1976 г. будущий ее победитель, губернатор Джорджии Джимми Картер, широковещательно пообещал: «Мы сделаем все возможное, чтобы табак стал еще более безопасным, чем сейчас!» Результаты оказались незабываемыми – и прискорбными. Вероятно, Картеру, как и большинству из нас, и в голову не приходило, сколь циничны крупные табачные компании. Никто и думать не думал, что можно осознанно разрабатывать продукцию, вызывающую привыкание, или ориентироваться в маркетинговой политике на детей. Гиганты табачной промышленности позволяли себе еще и не такое, но, подключив все доступные ресурсы (а они огромны), умудрялись выйти сухими из воды, когда их деятельность пытались разоблачить. Итак, нас дурачили – и нас одурачили.

Сегодня чем-то подобным занимаются крупнейшие производители продуктов питания. Как и лидеры табачной отрасли, они искусно манипулируют общественным мнением. Критику в свой адрес пищевая индустрия именует «тайным сговором органов здравоохранения, активистов-вегетарианцев и коррумпированной бюрократии, который ставит своей целью, используя второсортную науку, установить полицейско-социалистический надзор за предпочтениями потребителей». Как и табачные корпорации, крупные пищевые компании ставят знак равенства между нашим правом на выбор и своим – на получение прибыли. Пугая тем, что нас хотят лишить независимости, производители продуктов питания, по сути дела, относятся к нам как к беспомощным младенцам, неспособным самостоятельно заботиться о себе. Ангажированные СМИ стремятся представить общество чем-то вроде вращающейся шестерни, зубцы которой, то есть мы, слишком истерты для передачи целенаправленного движения. Нельзя сказать, чтобы люди вовсе не понимали происходящей подмены понятий, однако большинство, подобно слепцам, послушно следует все далее и далее по неверному пути, который никем не контролируемый поводырь называет простым и правильным, а проводник и иже с ним продолжают извлекать выгоду от этой безропотности.

В 1996 г. историк Ричард Клюгер написал в статье для «Нью-Йорк таймс»: «Даже признав разумность тезиса о невмешательстве государства в деятельность рынка, необходимо сделать как минимум одно исключение. Так, к счастью, и происходит. Многие в Конгрессе начали понимать, что проблема курения выходит за рамки общетеоретических положений и производство никотинсодержащей продукции должно быть поставлено под контроль правительственных органов». Надежды на честность табачной индустрии иссякли. Мы как народ не считаем больше право на курение одной из неотъемлемых демократических свобод. Государство борется с засильем сигарет при помощи налогов, эффективных федеральных кампаний, законов и установлений. Благодаря этому табак если не терпит поражение, то, по крайней мере, вынужден уйти в глубокую оборону, и все попытки контратак тщательно отслеживаются. Налицо заметный прогресс.

Где-то в начале 1980-х гг. казалось: борьба с ожирением пойдет по такому же сценарию. Но несмотря на благие намерения, результаты оказались незначительными. Понятия «здоровый образ жизни» и «рациональное питание» слишком расплывчаты и поддаются многообразному истолкованию. Нерешительность в проведении правительственных и общеобразовательных мероприятий показала, что внедрение правильного питания находится в стороне от главных приоритетов государства. Кампания «Пять в день для здоровья», ^[40]спонсируемая Ассоциацией национальных институтов здоровья США, Национальным институтом рака и некоммерческим фондом «Продукты для здоровья», пропагандирует потребление фруктов и овощей. Общая сумма расходов на доведение информации до потребителей не превышает 2 млн. долл. в год. Наиболее значимыми вкладами правительства в борьбу с ожирением можно считать 1,5 млн. долл., отпущенных на национальную антихолестериновую кампанию, и 5 млн. долл., выделенных центрам контроля и профилактики заболеваний на изучение и предупреждение ожирения. Итого менее 9 млн. долл. В то же самое время на проведение одной только начальной фазыпродвижения на рынок нового бренда конфет «Милки вей» выделено 25 млн. долл. «Бургер кинг» каждый год тратит на рекламные и маркетинговые акции примерно 0,5 млрд. долл. Вопрос на засыпку: какие мероприятия действенней – правительственные или корпоративные? Мы не проиграли войну против ожирения. Мы ее попросту не начинали.

Адвокаты групп по защите прав потребителей и некоторые законодатели предложили ввести «налог на жир», чтобы как-то воспрепятствовать экспансии продуктов с высоким его содержанием. В 18 штатах уже обложили налогом газированные напитки и сласти: видимо, подобная практика будет расширяться. Это почти наверняка снизит уровень продаж – точно так же, как налогообложение сигарет в свое время умерило активность табакокурения. А деньги, вырученные таким образом, можно было бы направить на поддержание программ, пропагандирующих здоровое питание. Однако проблемы все равно остаются. Табак он и есть табак, съестных же продуктов существует неисчислимое множество, и провести четкую грань между подлежащими налогообложению и свободными от него чрезвычайно сложно; это чревато спорами и юридическими казусами. Нельзя забывать и о том, что груз новой подати ляжет в основном на плечи потребителей. Справедливо ли наказывать людей за их личные вкусы и пристрастия? Да и общественную реакцию следует ожидать весьма негативную.

Но есть и другой путь. Продукты быстрого питания особенно вредны высоким – и растущим год от года – содержанием сахара и жира. Возможно, если бы это стало широко известно, спрос на фастфуд уменьшился бы. Информация об ингредиентах и калорийности того или иного блюда на упаковке или в меню могла бы сделать потребителей более разборчивыми и осторожными и хоть в некоторой степени отвратить их от макси-порций.

Мы уже говорили, что школы фактически используются корпорациями «Кока-кола», «Пепси-кола», «Пицца хат» и «Макдоналдс» в качестве центров продвижения своей продукции. Администрация учебных учреждений оправдывает подобный альянс необходимостью пополнения тощего образовательного бюджета. Но на что тратятся полученные таким путем деньги? По большей части, на телевизоры и компьютеры, увеличивающие физическую инертность учащихся. С этой порочной тенденцией активно и успешно борются школьные округа в Сан-Франциско, Сиэтле и некоторых других городах. Усилия, достойные всяческой похвалы – и скорейшего повсеместного распространения: ни одна школа страны не имеет права ни из каких соображений подвергать опасности здоровье учеников. Разговоры о важности мышечных нагрузок и сбалансированного питания отдают фарисейством и цинизмом на фоне участия в продвижении суррогатной пищи.

Некоторые средние школы, стремясь повысить уровень образования (стремление, спору нет, похвальное), увеличили учебную нагрузку за счет времени, отведенного на ланч: оно сократилось до каких-то жалких 15–20 мин. А вот это уже никуда не годится. Еда наспех – курам на смех еда. Кое-где урезали также количество часов, отведенных физкультуре, а в иных местах и вовсе исключили их из расписания. Такие решения сводят на нет все усилия педагогов-нутрициологов, внушающих детям идеи осмысленного, здорового питания.

Детское ожирение стремительно распространяется в большинстве школьных округов. Муниципальные образовательные учреждения переполнены, здесь царит вечная спешка. За ланчем ученики повторяют недозубренные в классе или дома уроки. Представить себе педагогов, обедающих вместе с учениками в спокойной и дружелюбной обстановке, невозможно, а между тем именно такая практика принята во многих наших частных школах по примеру учебных заведений Франции и Нидерландов. Там, к слову, самый низкий среди развитых стран уровень заболеваемости патологической тучностью. Казалось бы, повсюду организовать для школьников нормальное питание не так уж и трудно. Видимо, мы – нация, не относящаяся к здоровью своих детей серьезно.

У всех на слуху маркетинговый слоган «Бургер кинг»: «Хотите есть?» Вопрос не совсем корректный. Недаром говорится: «Аппетит приходит во время еды». Когда-то его «нагуливали». Сегодня он слишком часто рассматривается как чуть ли не постыдное желание, которое нужно побыстрее удовлетворить, а еда – всего лишь как средство для этого. Трапеза превратилась из ежедневного ритуала в мимолетную чисто технологическую операцию. Пришло время пересмотреть эту тенденцию. Есть надо вдумчиво и осознанно. Ланч – долгожданный отдых от работы, а не торопливое заглатывание пищи за столом или, что еще хуже, в салоне автомобиля. В местах общественного питания должны предлагаться овощи и фрукты, и цены на них следует регулировать таким образом, чтобы каждый мог заказать, скажем, конкурентоспособный с гамбургером салат, а не только размышлять о его непомерной дороговизне, как обычно происходит на деле. Почему бы частным предпринимателям не организовать в рамках программы по оздоровлению доставку зелени на рабочие места по ее себестоимости? Почему бы не установить автоматы, торгующие снедью, чуть дальше, чем на расстоянии протянутой руки от служащего или учащегося?

Пропаганда здорового питания должна излечиться от пристрастия к расплывчатым общим словам. И детям, и взрослым пора внушить, как неразрывно связано ожирение с отсутствием физической активности и потреблением калорийной, но не питательной пищи. Средствам массовой информации следует посвящать этому не пять минут в шесть часов воскресного утра, а вести в лучшее эфирное время серьезный разговор, подготовленный самыми светлыми головами Мэдисон-авеню. ^[41]

Конечно, пищевая индустрия будет сопротивляться, повторяя свой излюбленный тезис о попытке «ущемить право на свободный выбор». Ее, разумеется, поддержат некоторые экспертные и совещательные организации, в особенности Американская диетическая ассоциация, Международный информационный пищевой совет и Американский совет по науке и здоровью. Иначе и быть не может: им затем и оказывают финансовую поддержку, чтобы они всеми способами лоббировали продукцию своих спонсоров-клиентов. Нарастающая пандемия ожирения не только являет собой печальное доказательство влияния и мощи этих органов, но и кладет предел нашему доверию к ним в качестве экспертов и арбитров.

Министерство сельского хозяйства США должно быть освобождено от выполнения двусмысленных и противоречивых задач. Сегодня в его обязанности входит и продвижение продуктов, произведенных в Америке, на рынок, и консультации относительно их ценности и безвредности. В общем пакете эти разноречивые функции практически невыполнимы. Соединенные Штаты производят избыточное количество продуктов, суммарно содержащих почти в два раза больше калорий, чем нам требуется. Поэтому пищевые корпорации в борьбе за финансовые потоки на перенасыщенном рынке правдой и неправдой добиваются от Конгресса и Министерства сельского хозяйства полной свободы действий в области маркетинга. В такой ситуации одновременное продвижение продукции и консультационная деятельность несочетаемы. Видимо, для нормального выполнения консультационных функций потребуется создание новой структуры или следует передать их другому органу, например Центру по профилактике хронических заболеваний и содействию здоровью.

Более двух десятилетий назад исследователь ожирения Джордж Кристакис отметил, что еще неизвестно, «является патологическая тучность проблемой медицинской или социальной». Ширики Куманиака, занимающаяся вопросами общественного здоровья, откликнулась: «Решив этот вопрос, мы закроем проблему». Что ж, попытаемся. Исследования и наблюдения последних лет показали: современная пандемия ожирения лишь до некоторой степени объясняется индивидуальной органической предрасположенностью охваченных ею людей; куда более значительную роль играют внешние воздействия и неблагоприятные изменения в образе жизни. Тут можно и должно противостоять. Мы знаем, кто и каким образом пытается лишить нас и наших детей права на выбор. Мы знаем, какой общественный курс ведет к этому. И чем глубже наше осознание, тем больше вероятность того, что эпидемия ожирения останется, как и многие другие эпидемии, лишь достоянием прошлого.

notes

Примечания

1

Центр был создан на базе госпиталя диаконис, основанного методистской церковью, и больницы, построенной на средства еврейской общины. – Ред.

2

«Вейт вотчез» (англWeight Watchers) – буквально «Наблюдающие за весом», программа, разработанная для контроля за избыточным весом и реализуемая во многих странах. – Пер.

3

Данная хирургическая операция впервые была выполнена выдающимся швейцарским хирургом Ру (1857–1934). – Пер.

4

Суть этой операции заключается в создании верхнего желудочного кармана путем наложения вертикальной линии швов с тканевым бандажом, предупреждающим расширение выходного отверстия верхнего кармана в основной карман желудка. – Пер.

5

Дженни Крейг– модный американский диетолог. – Ред.

6

Плутос– в древнегреческой мифологии бог богатства. – Ред.

7

Перевод В. Холмского.

8

См. Матфей 11:19, Лука 7:34. – Авт.

9

Послание к римлянам 16:18. – Авт.

10

Кастильский суп– чесночный суп с поджаренным хлебом, яйцом и молотым красным перцем. – Пер.

11

Нутрициология– учение о питании человека и животных, призванная применительно к человеку обосновать необходимость рационального питания. – Ред.

12

Уильям Хауард Тафт (1857–1930) – 27-й президент США (1909–1913). – Ред.

13

Ригидность– недостаточная подвижность, переключаемость, приспособляемость мышления и установок по отношению к меняющимся требованиям среды. – Ред.

14

Стиль Великого Гэтсби– по названию романа американского писателя Скотта Ф. Фицджеральда (1896–1940). – Ред.

15

Рино– порода мышей. – Пер.

16

В архаический период образ Аполлона часто представлялся зооморфным, иногда даже полностью олицетворялся с некоторыми животными. – Ред.

17

Инбредный – происходящий от близкородственного скрещивания, инбридинга. – Пер.

18

От англ.diabetes – диабет.

19

Бихевиоризм– направление в американской психологии 1-й половины XX века, объявлявшее предметом психологии не сознание, а поведение, понимаемое как совокупность двигательных и сводимых к ним словесных и эмоциональных ответов (реакций) на воздействия (стимулы) внешней среды. – Ред.

20

Перевод А. Сергеева.

21

Компульсивность– форма поведения, обусловленная болезнью, особенностями склада личности или сложившейся ситуацией, при которой действия, поступки возникают в связи с непреодолимыми влечениями, побуждениями и совершаются насильственно, хотя и осознаются как неправильные. – Ред.