Текст книги "Оправданный риск"

Автор книги: Эллен Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Очень быстро поддалась его влиянию, вероятно по-девчоночьи больше привлеченная романтическими грезами, чем им самим. Я вовсю строила свадебные планы, а он нацеливался только на то, как бы побыстрее встать во главе компании отца. Какой же еще лучший способ возглавить фирму, как не жениться на дочери владельца.

Он водил за нос родителей, разыгрывая из себя чуть ли не родного сына Стивена Бранда. Но узнав, что отец собирается передать все в мои руки, пришел в неописуемую ярость, и все закончилось банальным скандалом.

Некоторое время она сохраняла молчание, внезапно поняв, что, несмотря на прошедшие годы, все еще чувствует обиду и горечь от обманутых надежд.

– Это научило меня уму-разуму, и я стала осторожнее, – добавила она, отстраняясь от него.

Квентин неохотно отпустил ее.

– Говоря с моей чисто эгоистической позиции, – он повернул ее лицо к себе, – я рад, что вы стали осторожнее, – губы их были совсем рядом, – безмерно рад.

Она радостно вздохнула.

– Похоже, я отбросила осторожность, если вас это беспокоит, мистер Уард, – игриво заметила она. – Теперь меня больше волнует Роб, его реакция и чувства и…

– Я уважаю ваше беспокойство, – перебил он, проводя ладонью по ее волосам, – но все-таки уверен, что все пройдет как надо.

Стефи взяла бокал, другой подала ему, и они чокнулись.

– Завтра мы узнаем об этом!

5

– Роб пришел домой насвистывая, – резким тоном проговорил Квентин. – Поднимаясь по лестнице, он постоянно улыбался. – Уард яростно хлопнул входной дверью.

Чувствуя, как зазвенело в голове, Стефи нахмурилась и тихо простонала:

– Не надо шума. – Затем сняла со лба полотенце и закрыла все лицо. – Только шепотом. У меня страшная головная боль.

Квентин снял полотенце и громко вздохнул, увидев ее бледные и измученные черты.

– Так должен был выглядеть Роб, а не вы. – Обнимая ее за талию, он спросил: – Что случилось, Стефи?

– Здоровая пища и адские коктейли, – последовало ее загадочное объяснение. Острый запах мужского одеколона, исходивший от его кожи, должен был послужить прекрасной панацеей для ее растрепанных нервов. – Что в наши дни произошло с подростками? Они что, перестали есть нормальную пищу и слушать игровые автоматы?

Он, обнимая за плечи, отвел ее в гостиную и усадил на диван.

– Устройте мне встряску.

– Как раз это сейчас и происходит в моем желудке.

Она застонала. Он положил ее голову к себе на колени и накрыл холодным полотенцем:

– Бедная девочка.

Стефи вздохнула от удовольствия, когда он начал делать успокаивающий массаж на лбу и висках.

– Вы могли бы гордиться мной, Квентин, – наконец выговорила она. – Я была нежной и обворожительной. Бобби трясся и заикался, когда пытался пригласить меня на обед, а стоило мне согласиться, он, выходя, оторвал корзину для почты.

В шесть часов я уселась к нему в «фольксваген», и мы поехали, – открыв один глаз, она сердито посмотрела на него. – Вы могли бы починить обогреватель и заменить стекло со стороны пассажира.

Его палец прикрыл ей веко.

– Почему, вы думаете, Робу потребовалась работа после занятий? Эта чертова машина требует постоянного внимания.

– Слабое утешение для женщины с простуженным ухом! – Она ощущала, как его волшебные пальцы уводили ее в другой мир.

– Где вы обедали?

– Роб привез меня в «Баунфил Харвест», – снова открылся ее глаз. – Я не осмелюсь назвать блюдо из салата, залитого майонезом, со странного вкуса бобами плюс стакан сока из папайи обедом.

Квентин хихикнул.

– А как бы вы его назвали?

– Издевательством, – резко заметила она. Открыв оба глаза, она подняла руку и показала на свой живот. – Сомневаюсь, что вы смогли бы прокормиться пищей кроликов, скорее всего вы предпочитаете отбивные и жареный картофель, я не права?

Квентин сделал гримасу.

– Отбивную толщиной сантиметра в три, отварную картошку с маслом и луком.

Она едва заметно прищелкнула языком.

– А это еще большее издевательство: могли бы и соврать. – Она снова закрыла глаза. – Мой привыкший к нормальной пище желудок не знает, что делать с этой здоровой пищей: он испорчен долголетним потреблением разнообразных лакомств, вроде пиццы, горячих пирожков с острыми приправами и жареной картошки.

Он обвел пальцем ее овальный подбородок, провел по горлу, оставляя на нем чувственную дорожку, затем спустился чуть ниже и остановился у заманчивой впадинки, уводящей к соблазнительной груди. Его большая ладонь переместилась на живот и погладила его.

– Так лучше?

Эротическое тепло от его руки быстро пронизало ее сквозь одежду. Ее тело расцветало под его прикосновениями открыто и безо всякого стыда. Неописуемые волны желания прокатывались по всему телу, заставляя чувственные бугорки груди упруго врезаться в ткань.

– У вас чудодейственные прикосновения.

Указательный палец подчеркивал контуры ее губ.

– Я мог бы показать вам нечто восхитительное. – В этом хрипловатом голосе слышались его сокровенные желания.

Ее глаза загорелись страстным огнем.

– Постараюсь запомнить ваше предложение. – Потом она долгое время гладила мужественные контуры его лица. И эти немые ласки возымели необыкновенное действие на ее обычно стойкие эмоции.

Тут она закрыла глаза и решительно сосредоточила мысли на его сыне. Через некоторое время снова открыла их, откашлялась и продолжила:

– Откушав эти замечательные витаминные лакомства, мы направились в игровой зал. Там меня окружили самые разные видеоигры. Вокруг все шипело, взрывалось или трескалось, или издавало утробные звуки, говорящие о том, что что-то большое поглотило что-то маленькое. – При этом воспоминании она содрогнулась. Всю свою жизнь я работаю со звуками, – пробурчала она, – но в этом кошмарном месте поняла, что децибелы вышли на более высокие уровни. – Она подняла руку и потерла нос. – Дети говорят, будто эти машины улучшают их рефлексы и общую координацию движений, но по мне этого не скажешь.

На них не существует никаких инструкций. И вся эта мешанина цветов и звуков просто раздражает и утомляет меня. Квентин, прекрати смеяться! – приказала она.

Взяв его за плечи, она поднялась и села к нему на колени.

– Откровенно говоря, я никак не возьму в толк, отчего он пришел домой в таком веселом настроении. Это было ужасное свидание.

Его смех перешел в кашель, который он старался унять.

– Почему ты считаешь, что оно было ужасным? – Квентин поглаживал ее кудри.

Она начала загибать пальцы:

– Во-первых, я постоянно жаловалась на то, что мне дует в окно; во-вторых, я вела себя как маленькая девчонка, капризничавшая, словно ей давали невкусную пищу; в-третьих, не успевал он и рта раскрыть, как я начинала исправлять бесчисленные ошибки в его речи; в-четвертых, я больше походила на его мать, чем подружку, – на ее губах появилась гордая улыбка. – Надеюсь, что, проснувшись завтра утром, он будет проклинать мое имя.

– Зато меня ты заставила чувствовать на триста процентов лучше, – признался он, проводя ладонью по ее подбородку, и как раз в это время его внимание привлекли стрелки на часах. – Бог мой! – воскликнул он, хмуро глядя на часы. – Мне пора уходить. Я сказал Робу, что поеду в супермаркет.

Стефи встала и поправила одежду, провожая его до двери.

– Знаешь, Квентин, чем больше я думаю об этом, тем больше прихожу к мысли, что одного свидания будет с него вполне достаточно. – Ее глаза были широко раскрыты, а выражение лица серьезным. – Бедный Роберт, вероятно, ожидал знойного вечера, полного восторгов, а я опустошила его кошелек меньше чем за три часа и даже не поцеловала на прощанье.

– Как насчет того, чтобы я получил поцелуй за него. – Скорее это было утверждение, чем вопрос, и Квентин подсознательно понял, что размышлял о такой возможности весь день и мечтал всю прошедшую ночь.

Он взял ее голову в руки, и пальцы растворились в шелковистых волосах. Губы Стефании казались мягкими и податливыми и с желанием раскрылись под напором его трепетного языка. Он вкусил сладостный сок ее губ и впитал энергию тела, и тогда их силы слились в одну могучую реку.

Стефи наслаждалась его объятиями и разделяла сладострастие момента. Их тела разговаривали на особом безмолвном языке, и те участки тела, которыми они соприкасались – плечи, руки, бедра, – становились наэлектризованными.

С явной неохотой Квентин оторвался от нее и провел пальцами по щеке.

– Завтра я позвоню тебе.

Стефи прислонилась к двери, давая возможность отдохнуть своему обмякшему телу. Тайная и непознанная часть ее существа уже перестала удивляться и теперь жила надеждой. Она открыла для себя, что втайне стремится к тому, чтобы как можно быстрее решить проблему с Робертом и продолжить отношения с Квентином.

– Вы получите премию от цветочника за лидерство в использовании услуг его магазина, – прозвучало теплое приветствие Глории, когда Стефи открыла дверь в приемную. – Бобби Уард опять оставил розы и какой-то конверт.

– Проклятье! – Серый кожаный дипломат Стефи упал на ковер. – Я была абсолютно уверена, что происшедшее убьет в нем всякое желание видеть меня. – Она застонала и неохотно вскрыла конверт.

– О Господи! Нет, ты только послушай: «Я знаю, как ты занята, но все же осмелюсь спросить: не смогла бы ты пойти со мной на баскетбольный матч в пятницу».

Глория постаралась скрыть улыбку.

– Похоже на то, что он напрочь опроверг психоаналитические постулаты отца.

Стефи расстегнула пуговицы на габардиновом жакете и засунула руку в карман юбки.

– Нет, нет, идея Квентина не так уж плоха. Сегодня утром я смотрела выступление одного священника, и, кажется, их мнения совпадают. В следующий раз все получится, как надо.

Сморщив нос, она заметила:

– Вообще-то я ненавижу баскетбол, но стоит посадить меня на боковую линию, постелить одеяло и вручить термос, и я буду несказанно счастлива.

Задумчиво глядя на записку, она произнесла:

– Может быть, я недостаточно экстравагантна. – От неожиданной мысли глаза ее расширились. – А что теперь носят старшеклассники гимназий?

Глория с интересом посмотрела на начальницу.

– Особых изменений не произошло. Те же джинсы и рубашки или толстовка.

– Как Робби почувствует себя рядом со мной, если я буду в шелковом платье и на каблуках?

– А каково придется тебе, когда понадобится взбираться по рядам и крутиться на каблуках? – ехидно заметила Глория.

– Забудем об этом. – Стефи состроила гримасу и несколько раз погладила воротничок. – Я могу надеть что-нибудь такое… – задумчиво проговорила она. – Помнишь ту пышную ковбойку, отороченную енотом со свисающими хвостами, что привез мне один чудак из своего путешествия по Скалистым горам? – она с энтузиазмом посмотрела на Глорию. Глория засмеялась и кивнула.

– Еще бы! Мы чуть было не купили клетку и корм для этой штуки.

– Что если я надену ее с замшевыми лосинами: они здорово подойдут к этому наряду, а на ноги ковбойские сапоги из кожи броненосца, которые мне тоже кто-то подарил? Бобби ошалеет при виде меня. – Она наклонилась, чтобы поднять упавший дипломат. – Поищи все это в гардеробе. А я пока позвоню Квентину.

– Не беспокойся, он буквально обрывает телефон каждые пять минут. – Глория постучала по часам. – Подожди пару минут, и сама убедишься в этом, – сказала она и достала ручку. – На пятницу я попробую изменить распорядок дня. К счастью, на этот раз я довольно удачно составила его.

– Спасибо, мамочка, – с благодарностью ответила Стефи. – Что у нас намечается в ближайшие дни? – Она внимательно просмотрела аккуратно отпечатанный лист. – Все буквально забито. Придумай что-нибудь с пятницей, может быть, что-то можно перенести на субботу. Пока не прекратится эта чепуха с…

Глория усмехнулась, когда телефонный звонок прервал их разговор.

– Видишь, я оказалась права, – подморгнула она, взяла трубку и серьезным тоном произнесла: – «Бранд Ассошиэйтс». Секунду, – закрыв трубку, она прошептала. – Это он. До встречи с представителем «Рикордс» у тебя есть пять минут.

Стефи, не дыша, ответила:

– Привет.

– Ты оказалась не совсем уж плохой подружкой на свидании, – раздался в трубке низкий голос Квентина. – Я полагаю, ты уже получила цветы и приглашение на баскетбольный матч.

Она удобно облокотилась на край стола.

– Они были доставлены к моему приходу. В пятницу я собираюсь преподнести ему сюрприз и резко сбавить его боевой дух.

– Скажи мне.

– Могу только сказать, что абсолютно не буду походить на американскую старшеклассницу.

Ее мелодичный смех поднял ему настроение.

– Если я приеду вечером, ты продемонстрируешь свой наряд?

– Лучше и придумать нельзя, – призналась она. Сжав посильнее трубку, она сосредоточенно посмотрела на расписание. – Только ко мне сегодня прилетает клиент, он сотрудничает с компанией уже в течение двадцати лет. Обычно отец принимает его, но он теперь на Гавайях.

Она прикинула, нельзя ли отказаться от каких-то намеченных встреч, но тут же отбросила эту мысль.

– Квентин, у меня вся неделя расписана вплоть до минуты. Сейчас мой секретарь старается распихать встречи так, чтобы хоть как-то освободить пятницу. Такова жизнь в сфере музыкального бизнеса, – заметила она. – То тут, то там проходят награждения, встречи с приезжими клиентами, записи в студиях, подписание контрактов и т. д. Иногда я заезжаю домой только для того, чтобы принять душ и переодеться.

– А у меня относительно свободное время, – с сожалением заявил он. – На зиму строительные работы затихают. Правда, есть несколько стоящих предложений, но все равно, вся моя команда в отпусках. – Он остановился на мгновение, затем продолжил: – Как насчет того, если я подожду тебя в пятницу вечером после баскетбола?

– Неплохая мысль. – Стефи кивнула, и как раз в это время открылась дверь, и Глория показала на часы. – Мне пора идти. У подставки цветочной тумбы прикреплен запасной ключ.

– Ты сегодня использовала больше румян или это теперь твоя естественная реакция на папу Уарда?

– Естественная, – ответила она, потирая голову.

– Тогда почему же ты нахмурилась?

Стефи посмотрела на ту, которая являлась ей скорее матерью или старшей подругой, чем сотрудницей, озабоченным взглядом.

– Здесь, в конторе, я в большей степени похожу на мужчину: напористая, собранная и рассудительная. Когда я с Квентином, то становлюсь… – Стефи подбирала подходящие слова, – типичной женщиной: застенчивой, нервной и податливой. Мне нравится самостоятельность, но я обнаружила, что ничего не имею против того, чтобы опереться на него, предоставить право решать за меня. Что ты думаешь об этом?

– Я думаю, что ты должна доверять внутренним инстинктам. – Глория улыбнулась. – Находчивая женщина всегда придумает, как совмещать независимость и интим. – Она указала на часы. – А сейчас настало время…

– Быть серьезной, – подмигнула Стефи и устремилась к двери…

Стефи выкарабкалась из переполненного «фольксвагена» под аккомпанемент дружных возгласов прощания и из последних сил помахала рукой. Двадцать шесть ступенек до ее двери были самым суровым испытанием, когда-либо ей выпадавшим. Последние десять она преодолевала уже на пятках.

Не успела она позвонить, как Квентин уже открывал дверь.

– Я наблюдал в окно: впечатление такое, будто тебя провожала целая свита.

– Нет, только восемь человек, – она проковыляла мимо него в холл. – Восемь в такой маленькой машине. – Стефи наклонилась, предоставив ему возможность снять куртку. – Мне пришлось сидеть между передними сиденьями, уткнувшись в рычаг переключения скоростей, на коленях у какого-то парня, который всю дорогу отчаянно икал. – Она сбросила бесчисленное количество хвостов на тумбочку в прихожей.

В едва освещенной гостиной она заметила бутылку вина и два бокала.

– О, Квентин, как это приятно. – Обернувшись, она улыбнулась. – Но сначала мне необходимо снять эти ботинки. В середине второго тайма мои ноги онемели. – Стефи наклонилась и потерла ноги. – О, Квентин, они отмирают или, по крайней мере, там началась гангрена.

– Стефи, у тебя на… попе прилипла лепешка жвачки.

– Квентин, я прошу тебя… – наклонившись, она попробовала заглянуть за спину. – Пожалуйста, скажи, что ты пошутил.

Он уставился на розовую лепешку, размазанную на замшевых лосинах.

– Извини.

– Это последний писк, от известного модельера. – Она застонала. – Стоят целое состояние.

Квентин успокаивающе погладил ее по голове.

– Сейчас я принесу кубик льда и нож, и они снова станут, как новые, – пообещал он. – Только сначала позволь мне снять обувь.

Осторожно беря каждую ногу, он стаскивал несносные ботинки.

– Носки насквозь мокрые, – покачал он головой и что-то пробормотал, увидев покрасневшие пальцы.

– Я так и подумала, – облегченно застонала она. – Все тело, словно один большой конвульсирующий мускул. У моей девяностолетней бабушки нет такого количества болячек, как у меня, – пробормотала она, позволяя Квентину взять себя за руку и отвести на кухню. – Восемь человек, замаринованных… словно сардины в банке.

– Как получилось, что ты встретилась с целой группой?

Облокотившись на столик, она поставила локти на разделочную доску.

– Сама не знаю, – вздохнула она. – Мы притягивали их, как мух. Сначала подошел один, чтобы занять денег, и остался, другой угощался нашим попкорном, троих надо было подвезти домой, а еще одному понравилось играть с енотовыми хвостами, – она содрогнулась, потом вздрогнула еще раз, когда он приложил лед к лосинам и холод ожег кожу.

Он водил рукой по ткани, и пальцы ощущали упругость ее ягодиц.

– Я полагаю, что твой наряд не произвел должного фурора.

Она сделала гримасу.

– Можно сказать проще: одна я чувствовала себя смущенной. А еще я открыла для себя, что теперь никто не говорит на нормальном английском. Все стараются использовать новомодные словечки и постоянно вставляют при этом слово «нравится».

Его глаза излучали такую же нежность, какая слышалась в голосе.

– Ты провела ужасный вечер.

– Не сомневаюсь. – Стефи надула губки, словно собиралась заплакать. – Должно быть, там собралось не меньше миллиона подростков. Квентин, ты не представляешь, какой запах может стоять, когда собирается столько детей! Они взрывались ревом, когда их команда забивала, они орали, когда другая команда забрасывала мяч. Заводилы вообще орали не переставая. Какой-то идиот играл на трубе.

В перерыве во всю мощь заиграл оркестр. Мой хот-дог остыл, а булочку выбили из рук. На свитер пролили содовую и горчицу, а на… – Грубая концовка ее рассказа была прервана прикосновением его рта: твердым, но нежным, провоцирующим и успокаивающим.

Не желая прекращать приятный контакт, он прислонил свой лоб к ее лбу.

– Я не сказал, как скучал без тебя эти дни? – Он отнял от ткани то, что осталось от кубика льда, и бросил в мойку.

Стефи повернулась и наблюдала, как он подошел к ящику с кухонными принадлежностями. Красная фланелевая рубашка подчеркивала сильные мышцы, а плотно сидящие джинсы – узкую талию и икры. Она много раз слышала разговоры о том, как обрывается сердце, но никогда этого не понимала.

– И как же ты скучал без меня? – спросила она низким и дразнящим голосом.

Выражение его лица было серьезным, глаза пристально смотрели на нее.

– Даже больше, чем я мог себе представить, находясь рядом с тобой. – Он ласковым взглядом оглядел ее: даже слегка раскрасневшиеся щеки не могли скрыть усталость, прятавшуюся в глазах. – Ты здорово устала.

– У меня была напряженная неделя, и она еще не закончилась. – Она ощутила, как лезвие ножа заскользило по ткани. – Завтра со своими демонстрационными записями приезжают перспективные клиенты, а кроме того, мне предстоит встретиться с тем человеком из Лос-Анджелеса, про которого я тебе говорила.

Облепленный резинкой нож шлепнулся на столик.

– Как новые, – объявил Квентин, хлопнув ее по попке. Стоя сзади, он обнял ее за талию и прижался к ее все еще наклоненному телу.

– Найдется для меня место в твоем расписании… – теплое дыхание ласкало ухо. – Скажем… завтрак в понедельник?

– Если только ты не вздумаешь отвести меня туда, где подают «здоровую пищу» или холодные сосиски, или туда, где есть видеоигры.

– Мягкая музыка, подсвечники и китайская кухня, – последовало его хрипловатое замечание. – Только для солидной публики. – Квентин потерся щекой о ее волосы, загадочный аромат ее духов околдовывал его.

– Хм-м, звучит почти как райское наслаждение. Я освобожусь в двенадцать тридцать. – Когда она попыталась повернуться, чтобы оказаться в его объятиях, то неожиданно вспомнила: – Да, и не подумай усаживать меня в маленькую машину. Тогда я, правда, убью тебя.

Понимающие мужские руки обняли ее за плечи и прошлись по спине, массажируя напряженные мышцы. Его губы вступили в нежное соприкосновение с ее губами, покусывая и пощипывая их. Но тут он обнаружил, что его усилия односторонни.

– Хочешь сказать, что мое прирожденное очарование не способно исцелить твои страдания?

– Да. – Голова ее упала на его плечо. – Я выжата, как лимон. – Услышав его грудной смех, она улыбнулась.

– Тогда забирайся в ванну и отмокай, – последовало его нежное указание. – А вино мы сохраним для следующего раза. Дверь я захлопну.

Она поцеловала его в шею.

– Квентин Уард, ты замечательно понимающий человек.

Он поднял ее подбородок и взглядом, полным страсти, посмотрел в глаза.

– Это оттого, Стефания Бранд, что ты редкая находка.