Текст книги "Оправданный риск"

Автор книги: Эллен Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

«Я всем так улыбаюсь, – подумала она. – Специально три года носила скобки, чтобы ослепительно улыбаться».

– Вы всегда мне рады. Я так составил школьное расписание, чтобы встречаться с вами каждый день.

Про себя она сказала: «О, Бобби, я действительно рада тебя видеть, потому что ты приносишь мне почту».

– И те подарки, что вы сделали мне… – Он обвел рукой комнату. – Плакаты, диски, кассеты, билеты на концерты.

– Они представительские… Их получают все сотрудники.

– На прошлой неделе вы позволили мне называть вас Стефи. – Бобби погладил ее плечи. – А тот поцелуй на Рождество… – он сладостно вздохнул.

– Бобби, – она пришла в себя. Понимая, насколько хрупки его чувства и ощущение происходящего, продолжила: – Все называют меня Стефи. В нашем бизнесе отброшены некоторые условности, и люди быстрее находят общий язык, если становятся фамильярнее, да и потом, гораздо проще обращаться на «ты» вместо того, чтобы говорить «мисс», а «мадам» я просто не выношу, – она похлопала его по руке. – А что касается того поцелуя на Рождество… ну, видишь ли, я целовала всех мужчин-сотрудников, – осторожно намекнула она.

– Именно это мне в вас и нравится, – он вздохнул. – Вы такая простая, с вами легко общаться.

– Конечно, – пробормотала она, затем терпеливо проговорила: – Бобби, боюсь, что ты… – она уперлась ему в плечи, стараясь оттолкнуть его приближающееся лицо. – Бобби! Бобби! – Она успела отвернуть голову как раз вовремя, и его губы прикоснулись не ко рту, а задели подбородок.

– Роберт, – прозвучал в дверях сердитый голос Квентина Уарда, – пришли дедушка с бабушкой, они хотят видеть тебя. Сейчас же.

– Увидимся позднее, – проговорив с хрипотцой, Бобби поднялся с кровати и вышел.

Победно-презрительный взгляд Квентина заставил ее содрогнуться. На миг она потеряла самообладание, но быстро взяла себя в руки.

– Мистер Уард, я понимаю, как это должно было выглядеть, но…

– Замолчите, мисс Бранд, – его голос прозвучал как рык. Он, словно монолит, стал надвигаться на нее. – Я увидел правду собственными глазами, – заскрежетал он зубами; вены на шее вздулись. – Вы намеревались соблазнить моего сына прямо здесь. Одному Господу известно, что могло произойти, не поднимись я наверх. В моем собственном доме!

– Мистер… мистер Уард! – Стефи сделала попытку встать, но обнаружила себя отброшенной назад.

– Даже не хочу слушать вашу ложь. – Лицо его сделалось пурпурным, а кулаки сжимались и разжимались в каких-то сантиметрах от ее горла. – Я только хочу, чтобы вы немедленно убрались из моего дома. – Он повернулся и вышел.

Все еще полулежа на кровати, она пришла в себя и успокоила дыхание. Уставившись в потолок, она рассматривала лепные украшения.

– Сделали из мухи слона, – удивительно спокойным голосом произнесла она. – Надо разъяснить этому мальчишке, что он позволил себе вообразить нечто совершенно несуразное. – Стефания решила, что займется этим в понедельник.

Тут же она представила себе, как сидя за массивным столом в сером фланелевом костюме, изобразит из себя холодную и надменную даму: о-о, это у нее получалось отменно. Если Бобби не поймет, что это – обычные дружеские отношения, проявляемые ею по отношению ко всем сотрудникам, а не какие-то сексуальные поползновения, то Стефи просто-напросто уволит его. Иногда доброта оборачивается против тебя же и превращается в жестокость.

Говоря о жестокости… Это слово напомнило ей о Квентине Уарде и его грубом поведении. Поднявшись, она расправила платье и стряхнула с плеч ощущение его рук. Необходимо дать ему серьезный отпор.

Улыбнувшись своему отражению, она провела рукой по волосам, пригладив чуть взъерошенные кудри. «Я понимаю, что вы беспокоитесь за своего ребенка, и сочувствую вам, Квентин Уард, но ваше отношение и некоторые поступки надо исправить, и, как настоящая женщина из Теннесси, я сделаю это».

Она позвонила в контору и попросила, чтобы на концерте присутствовал кто-то другой. Затем, вооруженная духом и пылом своих далеких родственников, вернулась в зал, чтобы начать войну с янки.

Перво-наперво она посетила столовую, потому что не хотела пользоваться услугами Квентина. Наполняя тарелку бутербродами и пирожными, она коварно улыбалась.

Когда метрдотель, одетый в белый фрак, осведомился, чего бы она хотела выпить, она несколько мгновений раздумывала, потом решила пойти ва-банк.

– Крепкий коктейль, – подмигнула она. Вернувшись к гостям с бокалом и тарелкой, она позволила себе расслабиться и приняла участие в общем веселье.

Склонившись над камином, Квентин посмотрел, хорошо ли лежат дрова, и поставил на место заградительную решетку. Отряхнув руки, он повернулся, чтобы заговорить с кем-то из гостей, прохаживающихся рядом. Настроение у всех было отличное, и, вероятно, вечер можно было считать удавшимся.

Вечеринки не были его стихией. Строить дома, в которых устраивают вечеринки, – другое дело. Сегодня, тем не менее, он выступал и в роли хозяина, и в роли строителя. Восстановление и обновление «Седар Хилл» потребовало не только знания строительного искусства, но и проявления инженерных и зодческих умений.

Для Квентина «Седар Хилл» являлся больше, чем строением. Он был домом в прямом смысле этого слова. Дом был для него олицетворением единства. Квентин взглядом отыскал Роберта, медленно потягивавшего единственный бокал, позволенный отцом в этот вечер.

Гордая улыбка озарила лицо Уарда-старшего. Мальчик выглядел совсем неплохо. Смокинг даже придавал элегантность его сухощавой фигуре, лицо было правильной формы, со строгими чертами. Квентин потер подбородок: сегодня он хотя бы снял эти наушники, а кроссовки поменял на нормальные туфли.

Квентин прекрасно понимал, что сын не только хорошо выглядел, он и на самом деле был таким. Отличные отметки в школе, здоровый образ жизни, никаких следов наркотиков. Чего еще может желать родитель? Беря бокал с каминной подставки, он еще раз задал себе этот вопрос. Ему бы хотелось, чтобы Роберт пошел по его стопам: он уже давно мечтал о фирме с названием «Строительная компания Уард и Сын».

Однако интерес Роберта ограничивался музыкальным бизнесом. Индустрия развлечений была центром культурной жизни Нэшвилла. А рядом с развлечениями всегда шли наркотики, алкоголизм и растление молодых душ. Всевозможные вампиры от развлечений калечили души и тела подростков.

Квентин обеспокоенно посмотрел на сына, и в этот момент его внимание привлекла все та же Стефания Бранд. Словно загипнотизированный, он наблюдал, как она перемигивается с другими гостями, бросает приветливые фразы. «Надменная гордячка», – проворчал он про себя.

Он следил за каждым ее движением. Но чем больше он наблюдал за ней, тем больше она очаровывала его. Его взгляд задержался на нежном округлении уха, чуть прикрытого прядью волос, изящном изгибе худой руки, когда она поднимала бокал.

Он находил удовольствие в созерцании ее округлых женственных форм, укрытых в платье от кутюр. Ажурные кружева лишь слегка прикрывали соблазнительное кремовое тело. Он только крепче сжал бокал, вспомнив, как обворожительно хороша она была в спальне.

Виски быстро пролилось в горло. Он надеялся, что оно хоть как-то заглушит и подавит возбуждение. Взглянув на опустевший бокал, он перевел взгляд на непрошенную гостью. Волнение в груди никак не утихало. Стефания Бранд должна покинуть его дом! Поставив бокал на поднос, он направился через зал.

– Разрешите мне проводить вас к гардеробу.

Не обращая внимания на прогромыхавший над ухом голос и руку, всей тяжестью уперевшуюся в спину, Стефания продолжала улыбаться. Подкрашенные золотом ресницы удивленно заморгали.

– Это случаем не наш ли очаровательный хозяин? – Она повернула голову, и на его лицо каскадом упали золотисто-рыжие пряди. – Мы с господином мэром как раз говорим о ваших необычайных талантах.

Квентин повернулся и постарался изобразить на лице улыбку, приветствуя политика.

– Добрый вечер, сэр. Рад видеть вас в своем доме. Позвольте мне на некоторое время увести мисс Бранд? – Взяв за локоть, он повел ее по направлению к выходу.

– Пожалуйста, Квентин, из-за вас я едва не уронила креветки.

Он повернулся к ней лицом и угрожающе посмотрел из-под бровей:

– Вы должны были уйти. Она изобразила удивление.

– С какой это стати? Я прекрасно провожу время. Вкусные угощения, – она продемонстрировала тарелку, – отличная выпивка, – она поднесла к его глазам бокал, – и такой гостеприимный хозяин. – Бокал раскачивался на тарелке, а она поднесла ладонь к его щеке и похлопала по ней. Глаза игриво засверкали. – О, теперь я вижу, что Бобби унаследовал ваше очарование. – Это был дешевый прием, но он произвел на Квентина должное впечатление.

Видя, как побледнело его лицо, Стефи начала уже раскаиваться, что так поступила. Глупо! Будь она матерью подростка, возможно, так же болезненно реагировала на его поведение. Она глубоко вздохнула и уже вполне серьезным голосом сказала:

– Послушайте, мистер Уард, почему бы нам не пойти к вам в кабинет и не поговорить об этом? Я и правда думаю…

– Стефи! Стефи Бранд, это вы? – Ее лучшие намерения были прерваны знакомым издателем. – Примите мои поздравления. – Дэррен Ньюмен пожал ее руку. – Я видел ваши номинации во всех каталогах Американских музыкальных наград. – Он толкнул локтем Квентина. – Эта женщина словно динамит. – Он погрозил ей пальцем. – Вы собираетесь ехать в Лос-Анджелес на церемонию вручения наград?

– Обычно я всегда езжу. Там будут мои клиенты, – пообещала она.

– Квентин показывал вам свою суперсовременную цифровую аудиосистему? – осведомился Дэррен, переводя взгляд на Уарда. – Должен сообщить вам, что Стефи была одной из первых, кто начинал записывать музыку на компакт-диски.

– У меня только классика, – холодно заметил Квентин. – Паваротти или Бернстайн не являются вашими клиентами?

– Нет, но «Бранд Ассошиэйтс» только что записала лазерный диск генделевского «Мессии» в исполнении Лондонского оркестра, – парировала она равнодушным тоном. – Меня всегда поражало несравненное качество записи, динамические характеристики остаются непревзойденными. И, конечно, они не подвластны времени.

– Это был поразительный по смелости ход, – улыбнулся ей Дэррен. – Пока звукозаписываюшие компании работали, опираясь на свой старый репертуар, эта женщина умудрилась обойти их и победить. Кстати, мисс Бранд, я собирался позвонить вам, чтобы обговорить одно интересное предложение. – Подождав ее одобрительного кивка, он похлопал Квентина по спине и со словами: «Отличная вечеринка», – растворился в толпе.

Не успела Стефи возобновить прерванный разговор с Квентином, подошли еще знакомые. Слушая их комплименты, она застенчиво улыбалась, отвечала на вопросы, как поживают родители, и принимала добрые пожелания.

Во время обмена любезностями к ним подошел Бобби. Не имея желания и дальше злить Квентина, она отослала парня к бару под предлогом того, чтобы он наполнял ее бокал.

– Давайте пройдем в кабинет и немного поговорим, пока не вернулся Бобби, – подтолкнула она Квентина прежде, чем он нашелся, что возразить, и взяла за руку:

– Позвольте мне сразу разъяснить вам одну вещь, мистер Уард. – Не успели они переступить порог, как она начала атаку. – У меня никогда не было, нет и не будет никаких сексуальных притязаний на вашего сына! В сущности, до сегодняшнего дня я даже не подозревала о его существовании. Он один из незаметных клерков, работающих в моей фирме.

Она продолжила дерзкое наступление: – Видимо, мальчик изголодался по женскому вниманию, – Она прохаживалась взад и вперед перед настороженно стоящим Уардом. – Хотя не понимаю, почему он не избрал объектом своего внимания школьного куратора или кого-нибудь еще. Вероятно, он стесняется общаться с людьми из его школьной среды.

Все сотрудники моей фирмы как бы являются членами одной большой семьи. Мы частенько смеемся, шутим вместе – атмосфера самая раскованная, – Стефи остановилась перед ним. – Бобби неверно воспринимал мои знаки внимания, мои улыбки и шутки. Представительские подарки он принимал как личные. Подняв руку, она остановила его.

– Вот вам мое слово, мистер Уард. В понедельник я приглашу Бобби и раскрою ему глаза, но если он и после этого ничего не поймет, мне придется решиться на крайнюю меру – уволить его. – Стефи ободрила его улыбкой. – Надеюсь, это доставит вам удовольствие?

– Значит, вы даже не знали о его существовании? – Недоверчиво посмотрел на нее Квентин. – Тогда как вы объясните ваше появление на вечеринке, да еще одетой соответствующим образом? Или скажете, что это ваше обычное вечернее платье? – он кивнул на ее кружева. Стефи застонала:

– Собственно говоря, я собиралась побывать на концерте. А по дороге решила заехать к вам и во всем разобраться.

– Вы это серьезно говорите? – Подозрительно склонил он голову. – И я неправильно понял эту сцену наверху?

– Сцену? – Она сжала кулаки и отчаянно замахала ими в воздухе. – Вы меня совершенно не слушали? Упрямый, тупоголовый, абсолютно…

– Я видел, как вы целовали моего сына.

– Целовала? Это не я целовала вашего сына, а он чмокнул меня в щеку. – Заметив его недоверчивый взгляд, она сосредоточилась. – Вот что я называю поцелуем, мистер Уард!

Она взяла его за лацканы пиджака и притянула к себе. Ее губы закрыли его полуоткрытый рот так быстро, что он не успел что-либо возразить ей.

– Надеюсь, теперь вы понимаете разницу. Мне не надо соблазнять мальчиков, Квентин Уард. – И зашелестев юбкой, она скрылась за дверью.

Квентин растерялся. Он никак не мог понять, что же все-таки происходит. Ему казалось, что он держит себя в руках, да и настроен был довольно дружелюбно, и вдруг… Палец невольно коснулся губ. Он никогда не встречал женщину, подобную Стефании, и не мог не признаться, что сожалеет об этом.

– Отец, в чем дело? – В кабинет просунулась темная голова Роберта. – Что здесь произошло? Стефи схватила шубу и выбежала на улицу…

– Зайди сюда, мальчик мой, – Квентин обнял его. – Послушай меня, я хотел…

– Нет, ты подожди, отец, – отстранился он. – Ты ей что-нибудь сказал? – потребовал Бобби. Его глаза предупреждающе сузились. – Ты же знаешь, как я отношусь к ней.

Осторожно подбирая слова, Квентин заговорил:

– Послушай, сын, то, что ты испытываешь по отношению к мисс Бранд… как бы тебе лучше сказать, – он перевел дух, – она не испытывает того же по отношению…

– Значит, ты… ты что-то сказал ей! – Бобби с отчаянием сжал кулак. – Ты не имеешь права вмешиваться в наши отношения.

– Да нет никаких отношений, – мягким, но не допускающим возражений тоном проговорил Квентин.

– Ты не можешь так говорить, – Бобби глубоко вдохнул воздуха. – И они будут продолжаться. А вот ты поступаешь неправильно и несправедливо…

– Мне и не надо быть справедливым, я твой отец. – Квентин распрямился. – А ты мой сын и подопечный. Я знаю свои права.

– Права? – голос Бобби сорвался на фальцет. – Да, ты можешь оплачивать мое образование, одежду, пищу, но я не позволю тебе владеть моей душой. Ты не можешь контролировать мои чувства или мое сердце!

– Не говоря со мной в таком тоне, Роберт, я твой отец.

– У меня тоже есть своя права, – защищаясь, выкрикнул Бобби. – И если ты не оставишь меня и Стефи в покое… я… я убегу из дома. – Открывая дверь из кабинета, Роберт обвиняющим взглядом посмотрел на отца. – Я обещаю тебе, отец. Если не прекратишь так вести себя, то останешься один.

3

Примерно часа в три ночи в доме раздался оглушительный стук. Несколько минут Стефи соображала, не землетрясение ли это, пока, наконец, не поняла, что кто-то ломится в дверь.

– Хорошо, хорошо! – Выбравшись из кровати, она с трудом отыскала тапочки и пошла открывать. – Уже иду! – крикнула она, проходя через полутемный холл. Взявшись за холодную ручку, она услышала, как внутренний голос напомнил ей об осмотрительности.

Она прислушалась. На улице не было слышно воя полицейских сирен, да и вообще не раздавалось никаких звуков, которые могли бы свидетельствовать о нарушении общественного покоя. «Может, с кем-нибудь из соседей случилась беда», – подумала Стефи.

Прислонившись к глазку, она включила наружное освещение. Мягкий свет высветил ее врага.

– Квентин Уард! – ударив кулаком по двери, она распахнула ее и не совсем гостеприимно выкрикнула: – Отправляйтесь домой! – Затем быстро захлопнула ее.

Дверь снова задрожала под градом ударов.

– Прошу вас, мисс Бранд, это касается жизни и смерти.

Сосчитав до десяти, она повернула ручку.

– Вы имеете в виду вашей, надеюсь? – но сарказма, как ни странно, в голосе не было. – Послушайте, мистер Уард, я уже устала от этого. Хватит! Перестаньте беспокоить меня, иначе мне ничего не останется, как вызвать своего адвоката.

Квентин Уард казался побитым. Его широкие плечи были опущены, словно на них давил невидимый вес. Отлично скроенный вечерний костюм потерял свой блеск. Галстук-бабочка беспомощно болтался где-то на боку, а белая рубашка и пиджак были до неузнаваемости мятые.

Но больше всего ее удивила перемена в лице: по сравнению с вечерним – свежим, оно представлялось серым и помятым, под глазами появились темные круги.

Она с сожалением посмотрела на него.

– В чем дело? Возникли какие-то проблемы? – Вспомнив, что совершенно забыла надеть халат на ночную рубашку, она сложила на груди руки.

– Роб. Он… – выговорил он с болью, – он пригрозил, что убежит.

– Господи. Проходите, – она подтолкнула его в гостиную, останавливаясь только для того, чтобы зажечь свет. – Расскажите мне обо всем.

Квентин повалился на диван.

– Он видел, как вы выбежали из дома. А потом явился ко мне в кабинет и обвинил меня в том, что я мешаю вашим отношениям.

Она кивком головы прервала его.

– Да нет между нами никаких отношений! – Подойдя к нему, она закрыла глаза и потерла виски кончиками пальцев, надеясь ослабить нарастающее напряжение, которое могло перейти в головную боль.

– Он и слушать ничего не хотел, – продолжал Квентин, не обратив внимания на ее протест. – Сказал, что не принадлежит мне. И я не могу указывать ему как жить, что делать, с кем встречаться или не встречаться. А если я и дальше буду вмешиваться, он пригрозил, что сбежит из дома. – Дрожащими руками он провел по лицу. – Проклятье, ничего хорошего из этого не получится.

– Успокойтесь, успокойтесь, – она погладила его по руке. А сама лихорадочно подыскивала нужные слова, чтобы успокоить его. – Знаете, что я вам скажу: люди часто говорят всякие глупости, но это не всегда значит, что они так и поступают – вспоминая свое безответственное поведение в его кабинете, тяжело вздохнула она. – Бобби просто решил выпустить пар, чтобы продемонстрировать вам, что он уже не маленький.

– Я знаю, что он не ребенок! В этом-то и проблема. Теперь я уже не могу взять и отослать его в комнату. Можете вы представить себе, как трудно управлять подростком?

– Я понимаю, – голос ее звучал успокаивающе. – Но, может быть, вы используете не те подходы? Не думаю, что управлять как раз подходящее слово.

– Ну, спасибо вам, доктор Спок, – с сарказмом возразил он.

Она крепко взяла его за рукав и даже смогла почувствовать, как напряглись мышцы.

– Вот что, мистер Уард: вы врываетесь ночью ко мне в дом и пытаетесь впутать меня в свои проблемы.

Квентин убрал ее руку и горящими от злости глазами посмотрел на нее:

– Именно вы создали эту ситуацию!

– Я? Да вы с ума сошли! Но за ее возмущенным протестом последовало следующее обвинение.

Стефи стала понимать, что он перешел от защиты к нападению. Она начала сознавать, что какие бы слова ни говорила в свою пользу, они не произведут на него никакого впечатления, и пошла на уступки. Устроившись на диване и завернувшись в плед, она решила сыграть роль психиатра. Пусть он пошумит, она будет сидеть тихо и слушать его яростный монолог, не пытаясь вмешиваться.

– До тех пор, пока он не начал у вас работать, у нас были прекрасные отношения. – Длинные ноги Квентина раскачивали журнальный столик. – Он ощущал себя вполне уверенным и счастливым в этом мире до того момента, когда вы познакомили его с другой жизнью. И вдруг оказалось, что вы имеете для него более важное значение, чем я. Как я ни старался убедить Роба в обратном, он оставался глухим.

Он решительно ткнул в ее сторону пальцем.

– Давайте посмотрим: вы блистательны и восхитительны, как и окружающий вас мир. Я простой инженер-строитель, который работает собственными руками. В этом нет ничего яркого и пышного, и даже наоборот: все такое серое и незначительное, начиная от грязи и кончая водопроводными трубами.

Да и моя сегодняшняя вечеринка, – зло рассмеялся он и провел ногой по толстому восточному ковру в бежевых цветах. – Разве может она сравниться со скандальными и постыдными оргиями, которыми славится музыкальный мир? Я читал об этих развратных сборищах.

Обессиленный, он откинулся на спинку дивана. Он был так поглощен своими переживаниями, что не обратил внимания на перемену, происшедшую с ней. Ее прежнее невозмутимое выражение изменилось.

– Бобби нормальный, здоровый, увлекающийся мальчик. Вы для него являетесь чем-то вроде магазина сладостей, и ему не терпится отведать лакомства.

Стефания Бранд, вы словно запретный плод. Вы искушенная, соблазнительная и провоцирующая. Вы представляетесь ему загадочной дивой, и он стремится познать в вас… – неожиданно в его голосе послышались горькие нотки, – отцовские грехи. – Я-то уж знаю соблазнительность взрослых женщин. – Внезапно он погрузил руку в ее пышные волосы и ощутил их невероятную шелковистость. – Я понимаю, чего он желает, когда заглядывает в эти бездонные глаза, знаю, как он жаждет эти губы, догадываюсь, о чем он мечтает, глядя на ваше тело.

Как показалось ему, он разглядывал ее целую вечность. Темные глаза быстро заморгали, избавляясь от нахлынувших воспоминаний.

– Господи, я бы выпил немного кофе. – Он потер подбородок, и отросшая щетина зашуршала о ладонь.

– Кофе? Хм, кофе! – Одним движением она вскочила на ноги. – И вы думаете, что чашка горячего кофе уладит все ваши проблемы?

Он уже было открыл рот, но она остановила его жестом руки.

– Как вы вообще осмелились говорить это? О, вижу, у вас крепкие нервы, мистер Уард. Вы думаете, что обо всем знаете, в особенности обо мне и моем мире.

Она подняла вверх руку, словно намеревалась ударить его.

– Все, что вы до этого говорили, – ваши глупые и мимолетные заблуждения. Настала моя очередь говорить, и вы будете меня слушать.

Закатывая рукава рубашки, она принялась ходить взад и вперед, раздумывая, как построить отпор.

– Что касается моей ослепительной и восхитительной жизни, по которой я прыгаю, как кузнечик, – ее пальцы чертили в воздухе замысловатые линии, – так вот, иногда она бывает и такой, – Стефи качнула головой, и копна волос рассыпалась по лицу. – Но такова природа индустрии развлечений. Но чтобы добиться этого, необходимо проделать уйму работы.

Мой рабочий день не лимитирован временными рамками с девяти до пяти, мистер Уард. Фактически в последние годы у меня даже не остается времени на себя. В моей фирме работает сорок сотрудников, я имею представительства в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Лондоне. Мне постоянно необходимо знать, кто, где и чем занимается в настоящее время. Именно я принимаю окончательные решения. И приходится беспокоиться не только о моих сотрудниках, но и следить за карьерой и жизнью тех людей, чьи интересы я представляю.

Она посмотрела на него обвиняющим взглядом.

– В противоположность вашему узколобому заключению, мистер Уард, я не с помощью постели забралась на вершину. Отец готовил меня к этому с самого рождения, и я охотно училась. Будучи единственной женщиной в этом чисто мужском бизнесе, мне пришлось вести долгую войну, чтобы добиться признания. Это требовало настойчивости и упрямства. Я руководствуюсь определенными правилами и нормами, и, когда кто-либо из моих сотрудников или клиентов не соответствует им, я прекращаю с ними всякие отношения или увольняю. – Стефи откинут волосы назад. – Я с уважением отношусь к себе и к своей репутации. Именно по этой причине вчера я и пришла к вам в дом. Ваши ошибочные и клеветнические обвинения могли опорочить фамилию Бранд, а она слишком много для меня значит. Откашлявшись, она продолжила: – А что касается моего дома и моей одежды, – Стефи гордо распрямилась, – они созданы в соответствия с моими потребностями и стилем жизни. Если я переменюсь, переменятся и они.

Она провела пальцами по тесемкам белья. Карие глаза сверкали, как полированные агаты, полная грудь высоко вздымалась, натягивая светлую ткань белья.

– Вы убедили себя в том, что я представляю непоправимое зло. Дикие, постыдные вечеринки? Это не моя стихия. Если я и устраиваю приемы или бываю на них, то все они весьма церемонны и скучны. Может быть, некоторые исполнителя или группы и не соответствуют вашим представлениям о том, как должны выглядеть люди, но это не значит, что вы имеете право смешивать их с грязью, – нарочито холодно проговорила она. – Как правило, все они яркие, достойные и трудолюбивые люди и опираются на свой талант, а не на какие-то выгодные связи.

Наконец, по поводу вашего сына, – мускулы на ее лице напряглись, в голосе не слышалось никаких эмоций. – Я никогда не стремилась, никогда не помышляла иметь с ним какие-либо отношения. Меня не привлекали семнадцатилетние мальчишки, когда мне самой было столько же, а теперь и подавно не интересуюсь такими. С понедельника ваш сын более не будет работать в «Бранд Ассошиэйтс», и вы перестанете вмешиваться в мою жизнь. – Теперь хотите кофе? – подойдя к лакированному бюро, она достала что-то оттуда и вернулась обратно.

Подняв его ладонь, она вложила в нее долларовую бумажку и проговорила:

– Отправляйтесь и купите себе кофе. У вас есть одна минута на то, чтобы скрыться с моих глаз.

Не обращая внимания на его ошеломленный вид, она отвернулась и нетерпеливо застучала босой ногой по ковру, женским чутьем ощущая его взволнованное дыхание, слушая его нерешительные шаги в направлении входной двери. Через некоторое время дверь закрылась и защелкнулась щеколда.

Только после этого она смогла почувствовать расслабление, но все еще ощущала напряжение и дрожь. Лежа на диване с закрытыми глазами, положив голову на подушку, она заставляла себя по-настоящему расслабиться и привести тело в полное равновесие. Вместо этого ее охватило необъяснимое смущение. В чем причина? Неужели в Квентине Уарде?

Ударив по подушкам сжатыми кулачками, словно капризный ребенок в порыве раздражения, она не могла избавиться от необъяснимого сожаления из-за того, что выгнала этого мужчину. Но как он посмел презирать ее жизненный уклад, ее одежду, дом, да и само ее существование?

– Проклятый Квентин Уард, ты ничего не знаешь о настоящей Стефании. – Ее удивило высказанное вслух заявление.

Если бы такие обвинения предъявил ей кто-нибудь другой, огорченно призналась Стефания, она повела бы себя совсем иначе. Она воспользовалась бы своим обычным оружием – приняла отчужденный и формальный вид и вежливо попросила покинуть ее дом.

Но Квентин Уард заставил заговорить ее эмоции. Стефанией руководило желание исправить его неверные представления о ней, доказать, что она не заслуживает выдвинутых обвинений, сделать так, чтобы он поверил, что ее моральный облик ничем не хуже его. Прежде ей частенько доводилось доказывать свою профессиональную пригодность, но сейчас она впервые ощутила потребность защищать свою личность. Только ли из гордости она так поступила?

Неожиданно для себя она обнаружила, как легко может вызвать в воображении его облик, еще проще было ощутить его прикосновение. Несмотря на его грубость, нельзя не отметить, что оно показалось ей даже нежным и приятным, взбивающим волосы, словно мягкий тропический ветерок.

Удобно растянувшись на диване, она ощущала, как пышные покрывала ласкают ее взбудораженное тело, словно руки Квентина. От воспоминаний о его ароматном одеколоне она ощутила трепетную дрожь.

Пальцы вдавились в упругую подушку, но чувствовали не ее форму, а мускулистую упругость мужского тела. Ей захотелось снова попробовать его чувственные губы. Как она стремилась к ответному поцелую! Стремилась? Стефи вздрогнула от этого непроходящего ощущения. Как здорово знать, что вновь можешь чувствовать и хотеть. Что за дивная женская реакция!

Она недоверчиво сощурила глаза. «Много хорошего принесла тебе эта волшебная женская реакция», – прошипела она. «Но ты повзрослела и, без сомнения, стала мудрее, – твердил внутренний голос. – К тому же этого мужчину не волнует твое тело».

– Лучше пускай его меньше волную лично я, – быстро возразила она. И вообще, почему именно он? Повернувшись на спину, она посмеялась над судьбой. – Этот Квентин Уард ненавидит меня!

Но что больше всего бесило ее в этих несуразных обвинениях, так это – впечатление, что, даже трогая ее, он, казалось, думал о ком-то другом. «Ты завидуешь! – посмеялась она над собой. – Всегда хочешь находиться в центре внимания».

Дрожащими пальцами она провела по голове. Да что, черт побери, с ней происходит? Что-то с нервами не в порядке.

Она криво улыбнулась:

– В тебе заговорила «другая женщина».

Она не могла отрицать, что вела довольно свободный образ жизни, но, тем не менее, сохранила устаревшие понятия о моральном облике.

Секс не был для нее обычным и чем-то безликим. Она никогда не посещала бары, не понимая тамошних нравов, и обладала достаточной порядочностью, чтобы не просыпаться утром рядом с незнакомым мужчиной.

Квентин Уард был прав в одном: она вращалась в быстролетном мире. Не говоря об использовании наркотиков и алкоголизме, здесь присутствовали многие человеческие пороки: случайные связи, браки по договору, жизнь с любовниками и любовницами, фиктивные разводы. Это и помогло ей выработать привычку не заводить легких интрижек и не соблазняться мимолетными романами.

Стефи хотелось чего-то длительного и, по возможности, настоящего. Ей хотелось превзойти родителей, которые уже отметили тридцатилетие совместной жизни.

Но ее положение в мире бизнеса оказывало значительное влияние на личную жизнь. Она целиком посвящала себя работе, и времени на интимные отношения практически не оставалось. Она добровольно взвалила на свои плечи такой воз, который был раньше под силу только мужчинам. Ее карьера требовала острого, нацеленного на достижение определенного результата ума и независимости.

В последние два года она старательно отодвигала от себя все, связанное с любовью и романтикой. Безусловно, у нее были свидания и встречи на вечеринках, но только с друзьями или коллегами, а не с любовниками. После напряженного дня, до предела насыщенного переговорами, контрактами, конфликтами и разборами, единственной целью, к которой она стремилась вечером, была ванна Джакузи, где она могла снять напряжение и стресс.