Текст книги "Сокращенный вариант"

Автор книги: Эллен Полл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я не голодна. – И она снова надулась.

Мюррей изучал меню. Когда подошла Руби, он заказал цыпленка в медово-абрикосовом соусе и мехалупское пиво. Синди – водку «Столичная» безо льда. Некоторое время спустя он почувствовал, что ее нога оказалась на верхней части его ноги. Он поспешно закрыл ее салфеткой. И как показалось Лэндису, ему сильно повезло бы, если бы неотразимая блондинка вообще убрала свою ногу.

– Уверена, что Нью-Йорк – потрясающий город, – заговорила она, опять наклонилась вперед и положила голову на руки. – В какой части вы живете? В Сохо?

Мюррей улыбнулся и спросил:

– Где вы услышали о Сохо?

– Это было в той картине с… Ричардом Гиром. По-моему, там говорилось о…

Но Мюррею было не суждено узнать, какой фильм Синди имела в виду. Что-то за его спиной заставило ее замолчать, убрать ногу с его колен и полностью поменять выражение лица. Лэндис повернулся и увидел, что мужчина в черной куртке и зеленой спецовке, который несколько минут назад возился на стоянке, сейчас стоял на пороге и смотрел то на Синди, то на Лэндиса.

Том Гидди явился на ленч.

ГЛАВА 19
В ОПАСНОСТИ

Четыре-пять секунд, прошедших с того момента, когда он узнал Тома Гидди, и до момента, когда тот на него набросился, вполне хватило Лэндису, чтобы выругать себя за то, что не сел рядом с Синди, что не уговорил ее под любым предлогом поменяться с ним местами. Он даже не смог выхватить из кобуры свой револьвер. Столик был такой широкий, а кабинка такая узкая, что, когда он сунул за ним руку, все, что он смог сделать, это удариться подбородком о сосновую столешницу. У Гидди появилось преимущество. Не только потому, что он начал драку стоя, в то время как Лэндис сидел, но еще и потому, что у него были несколько мгновений, чтобы оценить ситуацию. Лэндис тем временем, застигнутый врасплох, пребывал в дурацком положении, пытаясь освободиться от ноги на коленях и от разговора о фильме с Ричардом Гиром.

Впрочем, долго предаваться самоанализу ему не пришлось. Гидди своими огромными лапами схватил Лэндиса за шею приемом профессионального борца, прижав мощными большими пальцами трахею. Лэндис мгновенно почувствовал, как в голове пульсирует кровь. Он услышал как бы издалека, как завизжала Синди, выкрикивая имя мужа и требуя вызвать полицию. Одновременно с этим Лэндису удалось освободить свое колено из-под стола и резко ударить им в грудь Гидди, так что хватка оскорбленного мужа на некоторое время ослабла. Но секунду спустя Лэндис скорее услышал, чем почувствовал, как его голова колотится о твердую деревянную скамью, – Гидди повалил противника плашмя и прыгнул на него, согнув ноги в коленях.

Тем временем Синди продолжала вопить пронзительным голосом:

– Том, оставь его. Ничего не было. Том! Ты сумасшедший ублюдок! Ну, остановите же его кто-нибудь! Том, отпусти его!

Долго Мюррей не мог забыть других завсегдатаев заведения Руби, – отупевших от пьянства, утоливших голод ленчем и остолбеневших с выражением удивления на лицах. Он их, конечно, не мог видеть, но представил себе именно такими. Если бы они говорили, то скорее всего стали бы орать: «прекратите», или «идите на улицу», или что-нибудь еще в этом роде. Но их слова не доходили до его сознания. Все, что он был способен слышать – пульсация крови в ушах, собственное мычание, тяжелое дыхание и где-то вдалеке, словно на другом конце длинного тоннеля, – визг Синди.

Он защищался в какой-то мере успешно, но не слишком. Гидди все еще сжимал его горло и сидел на нем, был все еще взбешен, да и весил фунтов на шестьдесят больше, чем Лэндис. Наконец, когда казалось, что прошло много-много времени, он почувствовал новый глухой удар. Это Синди атаковала своего мужа сзади. Она колотила его кулаками и пронзительно кричала.

– Убийца! – завывала она. – Убийца! Что ты собираешься сделать, Том, убить и его? Ты – убийца!

А потом, к удивлению и радости Мюррея, непонятно почему Гидди слез с него. Лэндису было слышно, как ботинки Тома тяжело застучали по деревянному полу, после чего последовал удар захлопнувшейся двери. Что же касается его самого, он лежал, часто дыша, на скамье. В голове все еще стучало, а сам он был настолько ошеломлен, что тело даже не ощущало боли от полученных ударов. Когда Мюррей сел, голова, казалось, все еще висела на шее каким-то чудовищным и странным грузом.

Тем не менее минуты через две он уже пришел в себя настолько, что смог встать и последовать за своим обидчиком на улицу. До сих пор Лэндис действовал исключительно в рамках инстинкта самосохранения. Теперь же, уцелев, он пришел в бешенство. Не просто слегка обозлился, а был вне себя от ярости. Он слышал, как Синди кричала, что Том убийца, но это не имело ничего общего с выбросом гормонов в его кровь. Все, что ему хотелось, – поколотить человека, который поколотил его.

Сначала он оглядел стоянку у заведения Руби, потом – дорогу и наконец заметил зеленую спецовку Тома на парковке у магазина «Силовое оборудование». Слишком злой и возбужденный, чтобы обращать внимание на едущие машины, он рванул через шоссе, но прибежал слишком поздно. Гидди вскочил на снегоход, который сам всего несколько минут назад доставил сюда, и покинул парковку по занесенному снегом краю. Взревел двигатель, машина рванула вперед, и Том скрылся за зданием.

Тут, привлеченный шумом, из магазина вышел удивленный продавец.

– Что?..

Лэндис не долго думая предъявил полицейский значок.

– Управление полиции Нью-Йорка. Чрезвычайные обстоятельства. Дайте мне ключ от снегохода и позвоните по телефону номер 911. Скажите, что офицер полиции нуждается в помощи.

Продавец, человек лет пятидесяти, с красным лицом и стрижкой «под бокс», нерешительно поглядел на противоположную сторону шоссе, увидел дюжину людей, которые высыпали из ресторанчика и теперь возбужденно кивали ему и кричали, после чего полез в карман. Не говоря ни слова, протянул Лэндису ключ и показал черный «скиду». Тридцать секунд спустя Лэндис мчался вдогонку за Томом. К этому времени он уже понимал, что совершает глупость, которая почти наверняка окончится неудачей. Но остановиться не мог. Руки этого человека были на его шее, душили его.

За демонстрационным залом магазина оказался небольшой испытательный полигон, за которым начинался лес. Сначала Лэндис подумал, что опоздал. Колеи, оставленные снегоходами, расходились от испытательного полигона по шести направлениям, и он не знал, по какой поехал Гидди, если тот вообще поехал по одной из них. Детектив осмотрелся. Тома не было видно.

Вдруг Лэндис заметил, как среди деревьев примерно в двух сотнях ярдов от него блеснуло что-то оранжевое. Яркое пятно двигалось в направлении густых зарослей хвойных деревьев.

Он помчался следом, придерживаясь колеи, которая, закругляясь, вела к чащобе. В голову, не защищенную шлемом, резко дул ветер. К счастью, рычаги управления были снабжены обогревателями рук. Лэндис подумал, не стоит ли выстрелить вверх, может, это заставит Гидди остановиться. Но скорее всего тот удрал бы еще дальше.

Лэндис доехал до зарослей и обнаружил, что они не так велики, как он ожидал. На дальней опушке из густого кустарника вели три колеи, но ни на одной оранжевого снегохода видно не было. Нехотя (а что было еще делать?) он заглушил двигатель. И вот – удача. В восточном направлении слышалось монотонное стрекотание. Гидди сделал крутой поворот и удалялся почти в ту же сторону, откуда приехал! Лэндис включил зажигание и снова помчался за ним. Как сильно он замерз, Мюррей понял только во время своей короткой остановки. Несмотря на ветровое стекло, лицо, казалось, вот-вот покроется льдом и начнет отслаиваться. Снег, падавший с высоких деревьев, бил в глаза, перемежающиеся блики и тени слепили.

Лэндис с оглушительным треском мчался вперед, спрашивая себя, что будет делать, если удастся догнать Гидди. Обогнать его и встать впереди, если удастся, не дать ему продолжать движение, снять Гидди с машины. Ну а потом? Том гораздо тяжелее, с ним будет нелегко справиться. И Том знает местность как свои пять пальцев. Он может кружить по лесу часами, и в конечном счете его вообще не найдут. Лэндис понял, что сделал глупость: последовал за Братцем Кроликом в его родной колючий кустарник, и теперь (он мчался минуту, потом еще одну – ни следа Гидди), теперь он его потерял. Лэндис надеялся, что парень из «Силового оборудования» предупредил местные власти.

Ярость постепенно таяла, уступая место рассудительности. Лэндис уменьшил скорость, остановился, попытался сориентироваться. Шума двигателя машины Тома уже не было слышно. Солнце над морозным тихим лесом склонялось к горизонту, бросая длинные тени в восточном направлении. Это означало… Он посмотрел на юг в поисках подходящей колеи, ведущей сквозь лес назад к шоссе номер 23а. Ни одной колеи – в направлении, в котором хотелось бы, однако…

Сначала еле слышно, потом все сильнее загрохотал двигатель снегохода. Лэндис почти наугад выбрал колею и медленно поехал по ней. Совершенно неожиданно, сразу же за поворотом, она вывела на прямой участок – такой же прямой, как оклахомская автострада. На другом конце этого отрезка снова возник Том, и снова он был недосягаем. Вновь охваченный безумным желанием схватить негодяя, Лэндис дал полный газ. Машина рванула вперед, так быстро набирая скорость, что Лэндиса отбросило назад. Гидди тем временем, казалось, непонятно почему… замедлял ход. Он не верил собственным глазам; продолжал мчаться вперед, но… Как бы там ни было, это происходило. Они сближались. Гидди оказался всего в сорока ярдах… в тридцати пяти… в тридцати… в двадцати пяти…

И тут до Мюррея дошло. Доведенный до отчаяния, терзаемый ревностью, считающий, что Лэндис погнался за ним с полного согласия его жены, Гидди собирался развернуться и пойти на таран.

Лэндис сбросил газ и изо всех сил надавил на тормоз.

– Стой, полиция!

Но сам едва расслышал свой голос из-за работы двух двигателей. Он подумал об оружии, но было запрещено стрелять по движущейся машине с ходу. Даже если машина движется на тебя, а ты должен избежать столкновения. Лэндис отчаянно крутил головой в поисках такого места, где мог бы укрыться от удара. Но мимо бесконечным частоколом пролетал вечнозеленый лес, а дорожка становилась все уже по мере приближения оранжевого снегохода-убийцы Гидди, большого, как жизнь, увеличивающегося в размерах по мере приближения к Лэндису: десять ярдов, десять футов…

В памяти Лэндиса остались только эти последние десять футов.

ГЛАВА 20
ВНЕ ОПАСНОСТИ

Как известно каждому, кто когда-либо ждал выхода пациента из комы, «кома» – это что-то вроде «зонтичного» термина, им описывается множество состояний. Как ни печально, выход из подобного состояния не имеет ничего общего с тем, что так любят некоторые сценаристы: герой открывает глаза, издавая полные удивления восклицания типа: «Бог мой! Что это со мной было?» или «Черт побери, до чего хочется есть!».

Человек может реагировать на боль, исполнять команды, подаваемые голосом, открывать глаза, даже разговаривать (хотя, может быть, и не всегда вразумительно), но все еще находиться в коме. Кома – это не столько чистый бассейн, из которого выныривает потерпевший, очумевший и мокрый, но целый, сколько топкое болото, где жертва может барахтаться многие дни, ведя борьбу с кровожадными тварями. Выход – если он вообще наступит – происходит постепенно, и сила, с которой болото способно удерживать свою добычу, может проявляться неделями, месяцами, а то и годами.

В случае с Мюрреем Лэндисом первым признаком выхода из комы был знак «порядок», не мощный, но вполне узнаваемый, исполненный большим пальцем левой руки через двадцать шесть часов после того, как он потерял сознание. Джульет, которая уловила это движение – она дежурила у постели Лэндиса в клинике Натана Литауэра, – вскочила, громко позвала сестру, потом упала на пол и зарыдала. В течение последних сорока часов она спала всего пять часов и даже не пыталась сдержать слезы. Когда появилась сестра, она плакала навзрыд над койкой Мюррея. Объяснять, что произошло, была вынуждена жена пациента, лежавшего на соседней койке.

Только через два дня Мюррей пришел в себя настолько, чтобы захотел узнать, как все случилось; еще через несколько дней он смог небольшими порциями выдавать информацию. Во время одного из подобных просветлений из Бруклина приехали его родители. Джульет не знала, как ей держать себя с Гарри Лэндисом: этот строгий мужчина, с острым взглядом, плотно сжатыми губами, напоминал своим видом питбуля. Но ей оказалось легко общаться с Розой. Лэндисы остановились на один день в той же самой гостинице «Холидей», где Джульет приводила себя в порядок и иногда спала; потом отправились домой, убедившись, что их мальчик пошел на поправку.

Она сама рассказала ему, что произошло с момента столкновения. Было воскресное утро, первое после его ранения. Джульет отгородила койку ширмой, – не хотела, чтобы кто-нибудь их услышал.

– Все оказалось почти так, как я и предполагала, – начала она без ложной скромности. – Рукопись…

– Хочешь сказать, что это сделал Майкл Хартбрук?

В какой-то момент ей показалось, что Мюррей снова теряет ясность мысли. Потом она поняла.

– Очень странно. Я уже говорила, мне казалось, что рукопись никакого отношения к убийству не имеет, помимо того что Ада именно из-за нее оказалась в Нью-Йорке. Гидди полагал, что если она погибнет в городе, вероятность того, что в убийстве заподозрят именно его, будет минимальной. Он оказался прав. Конечно, у нас есть только заявление Синди. Она…

– Том еще не начал давать показания? – перебил ее Лэндис.

Джульет поколебалась. Она не знала, как ему сказать. Но в конце концов решилась:

– Нет, он погиб во время столкновения.

– Ох. – Лэндис закрыл глаза и некоторое время молчал. В этот момент Джульет с некоторой тревогой узнала строгое, суровое лицо Гарри Лэндиса. Потом его глаза открылись, и он снова стал Мюрреем. – Расскажи.

И начала рассказ, часто останавливаясь, чтобы спросить, не устал ли он, не нужно ли подложить подушку или дать еще воды. Боясь, что ее обвинят как соучастницу, Синди выложила полиции все, что она якобы знала. Том надеялся напрасно, что богатство сделает их брак более счастливым. Когда «Феарграунд» предложила купить участок, они с радостью согласились. Помимо выгоды, которую эта сделка могла бы принести непосредственно им, она обеспечила бы создание новых рабочих мест для Эспивилла.

Но их соседка продавать свою землю не желала. Некоторое время они пытались уговорить Аду. Но она была непреклонна, раздражающе безразлична к их счастью, доброму делу для города, ко всему, кроме собственного неотъемлемого права умереть на земле, на которой родилась. Наконец – без ведома Синди – Том решил убить соседку. Кто бы ни был ее наследником, он с радостью примет предложение «Феарграунд». В этом Том не сомневался.

Он совершил убийство так, как делал все остальное, проявил находчивость, сноровку и хладнокровие. Поездка в Нью-Йорк осложнялась факторами материально-технического свойства, но превосходное алиби было обеспечено. Синди не подозревала, что в те четверг и пятницу ее муж был вовсе не в охотничьем домике. Ее алиби, обеспеченное уходом за детьми, было счастливой случайностью, но не будь его, Том, несомненно, придумал бы что-нибудь, чтобы обезопасить жену.

Когда же Том наконец рассказал ей все, Синди поняла, что расследование по делу о без вести пропавших лицах оказалось для его нервов тяжелейшим испытанием. Он, конечно же, предполагал, что тело обнаружат в пятницу вечером, когда владелец уберет машину с улицы. Но Аду искали в течение нескольких дней. Его беспокоило и то, что мешок с телом мог попасть в мусоровоз, что его никогда не найдут, что истечет срок, данный покупателем. Когда же наконец тело обнаружили, спокойствие Тома было недолгим. Очень скоро стало известно, что Лансфорды наследниками не являются, а «Свободная земля» продавать участок не собирается. Именно тогда, утверждала Синди, Том рассказал ей, что натворил. Похоже, надеялся, что она поймет, как сильно он ее любит. Вместо этого, сказала Синди, поступок мужа вызвал у нее отвращение. Он понял, что она собирается уйти от него, и это лишь дело времени. Когда он застал ее с Мюрреем у Руби, когда Синди на людях назвала его убийцей. Том запаниковал и решил покончить со всем раз и навсегда.

Лэндис молча выслушал рассказ. Джульет с беспокойством смотрела на него. Этого было бы чересчур и для здорового человека, не перенесшего мозговой травмы, перелома локтевого сустава и получившего добрую дюжину других более мелких повреждений. Кроме того, Мюррей должен был сообразить: если бы он тогда не пустился в погоню за Томом, тот мог бы остаться в живых.

Но Лэндис помнил достаточно много из того, что произошло в лесу, чтобы понимать, что это, наверное, не так. В нескольких словах он описал, как Том вел снегоход на таран.

Они немного помолчали.

– А что насчет рукописи? – спросил он наконец. – Она нашлась?

Джульет отрицательно покачала головой.

– Странное дело. Твой друг Скелтон, мне кажется, все еще считает, что она может быть у Денниса.

– Откуда тебе знать, что думает Скелтон?

Джульет с досадой почувствовала, что краснеет. С какой стати?

– Как ни странно, он сам мне сказал! Он и Краудер были здесь вечером того дня, когда произошло столкновение. А ты был без сознания…

От пережитого страха на глаза Джульет навернулись слезы. Она начала волноваться за Мюррея около четырех часов в среду и до сих пор не совсем успокоилась. Водитель такси, которое она взяла, чтобы доехать до мотеля, рассказал о столкновении снегоходов Тома Гидди и «еще какого-то парня из Нью-Йорка». То, что за этим последовало, помнилось как в тумане.

– Краудер и Скелтон допросили Синди, – продолжала она, – потом Скелтон пришел сюда, чтобы посидеть у твоей койки.

– И рассказал тебе то, что ему сообщила Синди?

– Рассказал. Кажется, я вне подозрений.

Мюррей снова промычал что-то невразумительное, потом отдохнул, закрыв глаза. Джульет подумала, что он снова заснул, но он прошептал, не открывая глаз:

– Знаешь, думаю, Том в самом деле собирался убить меня в «У Руби». Синди не дала этого сделать, набросилась на него и закричала. В каком-то смысле она спасла мне жизнь. Не такая уж она и плохая, эта Синди.

Джульет почувствовала прилив ревности. Хотела сделать едкое замечание, но передумала. Когда-нибудь, когда он будет чувствовать себя значительно лучше, она попытается выяснить, что там у них с Синди было на самом деле.

С этим можно подождать.

ЭПИЛОГ
ПОХИЩЕННОЕ ПИСЬМО

Стоял один из тех редких дней начала марта, когда природа как бы пытается забыть о зиме. Солнце пригревает, по тротуарам и в скверах текут ручейки. Ясно, что за оттепелью еще последуют недели заморозков, а пока… пока Джульет и Сузи решили прогуляться по Риверсайд-парку.

В отличие от прежних времен приятельницы довольно долго не общались, и накопилось много такого, что следовало обсудить. Сузи только что вернулась из четырехнедельной поездки в Нью-Мексико, где участвовала в создании журнала под названием «Внутренний космос». Что касается Джульет, ей удалось закончить и раньше срока сдать издателю «Джентльмена-христианина», в первую очередь благодаря резкому подъему прилежания в палате гловерсвилльской клиники, в которой лежал Мюррей.

Решив не оставлять его без присмотра, но изнывая при этом от скуки между периодами дремоты и полудремы, она за десять дней написала семь глав, установив личный рекорд. Первая глава книги – теперь она называлась «Настоящий джентльмен» – пошла на ее сайт в Интернете. Ее редактор Порция Клейн назвала противоречивого героя книги сэра Джеймса самым странным, но, пожалуй, самым лучшим героем Анжелики.

Что же касается Лэндиса, он теперь мог ходить без костылей, но в течение по крайней мере двух последующих месяцев был обречен на канцелярскую работу.

– Ну а как у него настроение? – спросила Сузи несколько озабоченно, когда Джульет рассказала ей об этом. Женщины медленно шли в северном направлении по аллее, голые ветви деревьев сплетались на фоне безоблачного неба в темную узорчатую решетку. За этими деревьями бригада рабочих закладывала в машину, превращающую древесину в стружку, последние рождественские елки.

– С ним все в порядке, – звучно ответила Джульет, стараясь перекричать шум машины. – Слава Богу, чувствует он себя хорошо.

– Но?.. – Сузи услышала нотки сомнения в ответе своей подруги.

– Но… Знаешь, мне кажется, это происшествие заставило Мюррея задуматься над вещами, которые на девяносто процентов оказались для него совершенно новыми. Он всегда был к ним странным образом равнодушен, – заговорила Джульет. – А может быть, такой серьезный несчастный случай вообще неизбежен. Как бы там ни было, он начал поговаривать о возможном уходе из полиции, о путешествиях, о жизни за границей. Не знаю. Он словно понял, что смертен…

Автомат, перерабатывающий древесину, внезапно выключился, и в наступившей тишине голос Джульет зазвучал чересчур громко. Она заговорила тише:

– Словно понял, что жизнь коротка.

Сузи смотрела на нее прищурившись.

– За границей? – повторила она. – А ты и он?..

Как всегда, когда ей меньше всего этого хотелось, Джульет заметно порозовела и печально улыбнулась.

– Не знаю. Возможно, мы очень быстро зашли слишком далеко. Я не имею в виду секс. Хотя нам, возможно, следовало бы… взять более разумный темп. Это больше касается моего пребывания у его койки, интимности этого пребывания. Я познакомилась с его родителями, – добавила Джульет и почувствовала, что покраснела еще сильнее. – Кажется, это для него было чересчур.

Снова заработала машина, но теперь, в отдалении, шум доставлял меньшее неудобство.

– Он отдаляется от тебя?

– Ну не так чтобы слишком грубо. Не так явно…

Джульет сморщила нос. Как здорово снова иметь возможность все обсудить с Сузи. Она обычно думала об их дружбе, как о чем-то таком, что основывалось на близком знакомстве и соседстве; но со временем, она это видела теперь, дружба становилась глубже и превращалась во что-то лучшее.

– У меня создается впечатление, что он думает, будто должен быть мне благодарен. Словно я считаю его должником потому, что провела пару недель у постели в клинике. А я так вовсе не думаю. Совсем наоборот. Это я затащила его в Эспивилл. Если бы не я, не было бы никакого несчастного случая. Но Мюррей…

– Ты сказала ему об этом?

– О да, разумеется. Мы разговаривали об этом. Пытались. Но он все равно чувствует некую неловкость. Чувствует себя обязанным. А слишком большая близость, слишком большая зависимость, если так можно сказать, не те чувства, о которых человеку типа Мюррея хотелось бы думать, что именно их он и должен испытывать. Понимаешь?

Сузи кивнула и вздохнула. Некоторое время обе шли молча. Мимо промчался спущенный с поводка ротвейлер. Он гнался за теннисным мячом.

– Думаю, и тебе нужно несколько отдалиться от него, – произнесла наконец Сузи.

– Наверное.

– Тебе стало немного полегче, так ведь? – спросила Сузи.

Джульет хотелось ответить отрицательно, но она лишь пожала плечами. Возможно, ей действительно немного полегчало.

– Ты не собираешься… ты больше не встречаешься с Деннисом, а?

– Еще бы, – ответила со смешком Джульет. – Джефф Скелтон до сих пор считает, что тот прячет где-то рукопись, понимаешь. Большого смысла в этом нет, но я думаю, что наше совместное участие в этом небольшом происшествии навсегда испортило те дружеские чувства, которые мы с Деннисом испытывали друг к другу. Хотя я смогла оказать ему хорошую услугу. Эймс обнаружила среди книг, которые Ада оставила мне, первое издание «Улисса» Джойса. Деннис собирается продать для меня книгу, а я пожертвую вырученные деньги «Свободной земле», которая решила превратить, если появится возможность, все имение Ады в природный заповедник. Они пытаются добиться кое-чего от властей штата. А для малышки Синди Ланг все кончилось благополучно, – добавила Джульет. – То есть не то что ей хотелось бы, чтобы Том умер, вероятно, нет. Но ее земля теперь будет граничить с охраняемой зоной, что всегда поднимает ее цену.

– Очень плохо, что рукопись так и не нашли, – заговорила Сузи после довольно продолжительной паузы. – Было бы хорошо, если бы она оказалась у тебя.

Джульет, к собственному удивлению, услышав такое пожелание, слегка содрогнулась.

– На самом деле она мне не нужна, слишком тяжелое напоминание о смерти Ады. Если документ когда-нибудь появится, можешь забрать его себе, – улыбнулась она Сузи. – Это позволило бы тебе приостановить на время свой гостиничный бизнес.

– А «Уилдернессланд»? Чем там кончилось дело, знаешь?

– Проект будет реализован где-то в окрестностях Эвергрейдс.

Они достигли сквериков у Девяносто первой улицы. В одном из них одинокий доброволец тыркал лопатой твердую землю. Не говоря ни слова, подруги повернули и зашагали в обратном направлении.

– А как Паркер? – осмелилась спросить Джульет.

Сузи отрицательно покачала головой.

– Окончательно вернулся к Диане.

– О, сожалею. А ты?..

– Ропщу? Нет, – ответила Сузи, пожав плечами. – Все это было, так или иначе, в основном чем-то из области беспочвенных надежд и секса.

– Так чаще всего и случается.

Они спокойно шли, наслаждаясь ясным днем, почти до самого конца аллеи, откуда начали прогулку. Потом Джульет добавила:

– Да, еще. Мэтт Маклорин сказал мне, что стихотворение Ады о Фредерике Асквите будет опубликовано в каком-то издании, называемом «Ежеквартальный красный петух», о котором я никогда не слышала.

– Я тоже. Но как это хорошо.

– Да, хорошо, – согласилась Джульет.

Они свернули на тропинку, которая вела из парка, снова прошли мимо машины, перерабатывающей древесину.

– Оно будет под рубрикой «Секс и любовь, и секс, секс, секс», – добавила Джульет, повышая голос. – Думаю, Аде понравилось бы. Хочешь зайти куда-нибудь и отметить это событие выпивкой?

– Конечно. Только заглянем ко мне на секунду. Я хочу взять жакет потеплее.

Они пересекли Риверсайд. Джульет прошла за Сузи в ее квартиру и стояла, прислонившись к высокому книжному шкафу мескитового дерева. На глаза попался ряд романов Анжелики Кестрел-Хейвен в бумажных переплетах, и она смотрела на них, рассеянно думая, куда Сузи поставит следующую книжку. Потом она заметила это. Четвертая по порядку книга называлась «Развлечение герцога». Девятая книга справа называлась так же.

Она поняла. Живо представила себе, как это было: вот Ада, захваченная врасплох Томом, все еще сердитая на Денниса, но прежде всего желающая сохранить рукопись. Ада, пришедшая из-под падающего снега с темно-красной сумочкой и книжкой в бумажном переплете в руках, на которые надеты перчатки. Ада, входящая в прихожую, предусмотрительно ставящая книгу на полку Сузи раньше, чем Том достиг двери…

Джульет сняла с полки одну книгу «Развлечений герцога» и развернула веером страницы. Ничего. Потом схватила вторую и, держа вверх корешком, начала быстро листать. На пол спланировал, покачиваясь, пергаминовый конверт, сквозь который просвечивал знакомый прямоугольник.