Текст книги "Желанный ребенок"

Автор книги: Элла Лерлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Элла Лерлэнд
Желанный ребенок

Пролог

На лбу его выступил пот, но он не замечал этого, пока в рот не скатилась капелька с верхней губы. Горький вкус привел его в чувство. Он поморщился и отер лицо краем рубашки. Все его внимание было сосредоточено на заметке в газете.

«Один из самых известных и состоятельных холостяков нашего города не перестает нас удивлять. Его помолвка на днях расторгнута по инициативе невесты. Подумать только – автомобильный магнат и непревзойденный гонщик! Неужели такой мужчина оказался не на высоте? Следите за нашей информацией…»

– Проклятье! Мерзкие газетенки. Их давно пора прикрыть. А этих сплетников-репортеров расстреливать надо, особенного того, кто это написал.

Тем не менее, он, как и многие другие в это воскресное утро, погрузился в чтение скандальной хроники.

Дрю проснулся около семи и решил не упускать возможности пробежаться трусцой в такое прекрасное весеннее утро. В апреле по утрам было уже совсем тепло, и, хотя по воскресеньям Дрю обычно не выходил на пробежку, сегодня он сделал исключение.

Трехмильная дистанция показалась ему легкой и приятной. Может быть, потому, что деревья вокруг стояли все в цвету. Такими вещами Дрю наслаждался только во время бега, обычно он бывал настолько занят, что красоты природы просто не замечал.

Он вернулся к своему дому на юго-западе Хьюстона бодрым и полным сил, размышляя о предстоящей сегодня деловой встрече. Принял душ, облачился в спортивный костюм и сварил себе кофе.

Дрю присел за кухонным столом и развернул газету. Читать скандальную хронику он был не настроен, однако что-то вдруг остановило его взгляд, он вздрогнул, как от удара током.

Теперь, перечитав оскорбительную сплетню, Дрю вырвал из газеты страницу с этой заметкой, скомкал ее и швырнул в мусорный бачок. Какая мерзость, туда ей и дорога! К слову сказать, вовсе не его невеста расторгла помолвку, а он сам.

Дрю потянулся за чашкой и сделал глоток остывшего кофе. В это время раздался стук в дверь. Прежде чем он успел что-то сказать, дверь распахнулась, и на пороге появился его помощник Скип Ховард.

Скип поглядел на Дрю Макмиллана и покачал головой.

– Что с тобой случилось? Ты выглядишь так, будто надкусил яблоко и наткнулся на червяка.

– Очень милая шутка, – Дрю помрачнел еще больше.

– Да я и не думал шутить.

Дрю почувствовал некоторое облегчение.

– Ты прав. Я действительно только что надкусил яблоко и наткнулся там на червяка.

– Может, объяснишь, в чем дело?

Скип был не только правой рукой в бизнесе, но еще и лучшим другом. Дрю уважал его за преданность и готовность прийти на помощь.

Однако ж описать Скипа лучше всего было бы словом «обыкновенный». Все в этом человеке было среднее. Средний рост, умеренная комплекция, незапоминающиеся черты. Даже густые каштановые волосы и умные глаза выглядели на общем фоне как-то обыденно. Но надо было пообщаться с ним хоть чуть-чуть, и каждый понимал, что ум этого человека и его искрометная ирония выходят далеко за рамки посредственности. К словам Скипа Дрю всегда прислушивался.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Дрю кивнул в сторону мусорного бачка. Скип подошел и заглянул внутрь.

– Но я вижу тут только мятую бумагу. Дрю невесело усмехнулся.

Пожав плечами, Скип нагнулся и вытащил скомканную страницу. Пока он читал, Дрю налил ему кофе и поставил чашку на стол. Ему не сиделось на месте, и он принялся расхаживать взад и вперед, искоса наблюдая за реакцией друга.

Наконец Скип оторвался от газеты и ухмыльнулся.

– Что ты тут нашел смешного?

Улыбка улетучилась с лица Скипа.

– Ничего. Просто странно, что ты так взбесился.

– А как бы ты себя чувствовал на моем месте?

– Да, наверное, так же. Намек серьезный, ведь верно?

– А ты думаешь – я дал для этого основание? Не поднимая глаз на Дрю, Скип отпил кофе.

– Почему бы тебе не посмотреть на это сквозь пальцы? Любая шумиха вокруг твоего имени идет на пользу делу.

– Все это – наглое вранье, и ты это прекрасно знаешь. Мне нанесено личное оскорбление, и я этого так не оставлю.

Скип снова пожал плечами.

– Когда ты в центре всеобщего внимания, не приходится удивляться никаким сплетням.

Дрю не стал спорить. Благодаря неустанным усилиям два его автосалона в Техасе и один в Луизиане процветали. Преуспевание обеспечило ему возможность заниматься тем, что было ему по душе, то есть автогонками. Его победы на гонках и успехи у женщин превратили его в заманчивый объект для репортеров.

– Так ты полагаешь, мне надо махнуть на это рукой?

Скип скрестил руки на груди.

– Безусловно!

Дрю нервно пригладил волосы.

– А если этим дело не кончится? Если меня начнут поливать грязью по любому поводу?

– Ну, если до этого дойдет, тогда надо будет что-то предпринять. А пока советую просто наплевать на это. Вот увидишь: вся шумиха быстро уляжется.

Дрю понимал, что Скип прав. Однако ему было противно сидеть сложа руки на радость сплетникам. Наверное, Скип прав, и он делает из мухи слона. Он и сам понимал, что слишком легко выходит из себя. Но некомпетентность всегда приводила его в бешенство. Прежде чем публиковать свои измышления, этому репортеру следовало хотя бы разобраться в фактах.

– По-моему, ты сейчас не в том настроении, чтобы говорить о делах?

Голос Скипа вернул Дрю к реальности.

– Настроение, конечно, неважное, но у нас нет выбора. Нельзя заставлять агентство «Блэвелл» слишком долго ждать. Если мы в ближайшее время не дадим им ответа, нам не видать этой собственности.

Скип расстегнул свою папку.

– Это очень хорошая сделка, Дрю, несмотря на высокую цену.

– Трудно сказать. – Дрю склонился над бумагами, которые Скип выложил на стол. – А если мы решим не открывать еще один автосалон в Техасе? Зачем нам тогда эта недвижимость?

– Но…

Зазвонил телефон. Дрю поднялся, подошел к буфету, на котором стоял аппарат, и поднял трубку.

Слушая далекий голос, он побледнел.

– Что-то случилось? – спросил Скип.

– Это – Джон, мой отец.

– Отец звонит?

– Нет. Звонит наш семейный доктор.

– Понятно. Плохие новости.

– С отцом случился удар.

– Сочувствую, старик, мне очень жаль.

– Мне тоже, – ответил Дрю безжизненным голосом.

Скип поднялся и собрал свои бумаги.

– Ладно, не думай больше о делах. Если агентство не захочет больше ждать ответа, то и черт с ними. Ты сам знаешь, что тебе делать. – Скип помедлил. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо, – ответил Дрю. Скип направился к двери.

– Дай мне знать, как пойдут дела.

– Хорошо.

– С тобой правда все в порядке? Дрю кивнул.

– В полном порядке.

Скип недоверчиво покосился на него, словно хотел возразить, но промолчал и вышел.

Дрю остался стоять посреди комнаты. Ехать домой ему не хотелось. Об отце он беспокоился, но любви меж ними не было. Он первым это понял, а потом и отец тоже. Однако это не причина, чтобы не ехать домой в Макмиллан. В конце концов, надо подумать и о матери. А ее он любил всем сердцем.

Дрю направился в спальню собирать вещи. Впрочем, груз, который давил на него, и так был очень тяжел…

Глава 1

– Если хотите знать мое мнение, то я думаю, что он уже не мужчина. – Не обращая внимания на настороженную тишину, вдруг воцарившуюся в маникюрном салоне, Хейзел Миншоу продолжала:

– О, как же это называется? – Она надула губки и щелкнула пальцами, наслаждаясь впечатлением, которое произвели ее слова. – Импотент – вот как!

Энн Синклер старалась совладать с охватившим ее возбуждением. Но безуспешно. Руки ее задрожали так сильно, что лак из флакончика пролился прямо на пальцы Джуэл Торнтон.

– Ой! – испуганно вскрикнула Джуэл.

Энн уставилась на алый лак для ногтей, заливший весь палец. Она на миг замерла, стыдясь, что потеряла самообладание.

Паулина Симе, ждавшая своей очереди на маникюр, громко расхохоталась.

– Боже мой, Энн, я еще не видала тебя такой взволнованной. – Она заговорщически понизила голос. – Ведь это не потому, что мы заговорили о Дрю Макмиллане, правда?

Прежде чем Энн успела ответить, раздался голос ее подруги и компаньонки Софи Ренфро:

– Слушай, Паулина, прекрати! Ты же знаешь, что Энн не выносит сплетен, особенно таких грязных.

Энн бросила на Софи благодарный взгляд, сама тем временем пытаясь стереть растворителем лак с руки Джуэл.

Когда впервые зашла речь о Дрю Макмиллане, Энн решила не принимать участия в разговоре. Она действительно не любила сплетен и делала все возможное, чтобы они не разрастались. Ей это, однако, не всегда удавалось. Сегодняшний случай – тому подтверждение.

– Ну, знаете ли, это просто глупая выдумка, – заговорила Паулина, хлопая накладными ресницами. – Не могу себе представить Дрю Макмиллана не в форме.

Энн знала, что парикмахерская или маникюрный салон – идеальный рассадник для всяческих слухов. Открывая несколько лет назад свой собственный салон, она хотела завести здесь другие порядки. И так оно в общем и получилось.

Может быть, если б она просто проигнорировала эту болтовню, то обсуждение сексуальной жизни Дрю само собой сошло бы на нет.

– Нет дыма без огня, – воскликнула Хейзел, размахивая газетой. – Почему же, скажите на милость, он не смог удержать эту женщину?

– О, Хейзел, ради Бога, будь же реалисткой! – Паулина отчаянно взмахнула ресницами. – Дрю – он же не такой. Бьюсь об заклад, он – парень хоть куда!

Если бы речь шла о ком-то другом, Энн просто рассмеялась бы, особенно предвкушая, как наконец отклеятся ресницы у Паулины. Но дело уже зашло далеко. Слишком далеко.

– Вот что, милые дамы, – промолвила Энн. – Вы достаточно поговорили и развлеклись. По-моему, хватит перемывать косточки Дрю Макмиллану. Все вы прекрасно знаете, что скандальная хроника стоит не дороже бумаги, на которой она напечатана. Все это пустые сплетни. И кроме того, я не хотела бы, чтоб именно Дрю Макмиллана обсуждали в моем салоне.

Она произнесла эти слова в своей обычной спокойной манере, однако в голосе ее чувствовались металлические нотки. Все это расслышали и не собирались возражать. Когда голос Энн так звучал, глаза ее темнели, и лицо делалось суровым, и спорить с ней никто не решался.

Энн попыталась отвлечься от мыслей о семействе Макмилланов и подумала о своих делах. Она оглядела свой салон и с удовлетворением отметила: ее-то дела как раз в порядке.

Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться успеха и теперь пожинать его плоды. Она была единственным мастером по маникюру в городке Макмиллан. Городок-то ведь был маленький, ничем не знаменитый. Когда она задумала свое дело, скептики подняли ее на смех.

– Ты с ума сошла. Макмиллан – не место для такого предприятия.

– Если вы разоритесь, милочка, это никого не удивит.

Энн нашла в себе силы проигнорировать эти бесчисленные комментарии. Она была уверена, что в Макмиллане и окрестностях клиентура для нее найдется.

Благодаря семейству Макмилланов город Макмиллан в Техасе преуспевал, и пять тысяч его жителей тоже. Город носил имя Макмилланов, поскольку почти вся земля, на которой он стоял, принадлежала им. Еще они владели местной газетой, супермаркетом и крупной деревообрабатывающей фирмой, которая и питала жизнь города.

Энн, однако, пришла к своему успеху нелегким путем. Ей пришлось преодолеть немало препятствий, главным из которых было ее скромное происхождение. Она выросла в семье, где денег всегда было в обрез, зато любви в избытке.

Этой любви, правда, недоставало ее брату Питеру, который всегда стыдился, что его родители работают на Макмилланов: Элис Синклер служила горничной, а Бертон – садовником.

Несмотря на это, Питер и Дрю были закадычными друзьями. Энн, которая была на два года старше, слегка ревновала брата. Она втайне симпатизировала Дрю и считала его самым красивым на свете. Он, однако, замечал ее существование лишь постольку, поскольку она была сестрой Питера.

Несмотря на все те беды, которые Макмилланы навлекли впоследствии на ее семью, Энн не держала на них зла. Может быть… только на Джона Макмиллана. Ей казалось, что его она никогда не простит. Но все равно, Дрю это не касалось.

Энн иногда задумывалась, не сохранила ли она до сих пор свою девичью влюбленность, но отвергала эту мысль как нелепую и смешную.

– Конечно, Энн, ты права, – нарушила долгую паузу Паулина. – Стыдно нам тут вести такие разговоры, особенно когда Джон тяжело болен.

Последовала еще одна пауза, во время которой женщины прикидывали, чем грозит всему городу, а значит и им самим, любая неприятность с Джоном Макмилланом.

– Подумать только, мои ногти выглядят восхитительно, – произнесла Джуэл, пристально глядя на Энн и словно стараясь определить, какие же чувства ту обуревают.

Предавшись воспоминаниям, Энн машинально наложила на ногти Джуэл лишний слой лака. Она улыбнулась.

– Я рада, что тебе нравится. Но знаешь, на следующей неделе мне придется их немного подстричь, иначе ты их просто обломаешь.

Джуэл надула губы:

– Если это случится накануне субботних танцев, я этого просто не переживу.

Энн знала, что посмотри она сейчас на Софи, то не удержится от хохота. Софи наверняка закатила глаза к небесам.

Держать себя в руках было нелегко, особенно когда Хейзел заметила:

– Ах, оставь. Никто и внимания не обратит, если что случится с твоим ногтем.

– Не знаю, как вас, а меня нынешние цены просто сводят с ума. – Только после того, как Софи мягко сменила тему, женщины, кажется, успокоились.

* * *

– Уф-ф, я еле держусь на ногах, – вымолвила Софи часом позже. Пробило пять, и салон закрылся. – Эти три дамочки кого хочешь загонят.

Энн тем временем готовила себе кофе. Сделала пару маленьких глотков, но это ее не взбодрило.

Она огляделась вокруг. Слава Богу, хоть вид расцветающей весенней природы радовал глаз. В парке напротив в тени вековых дубов уже распускались первые цветы.

Софи хихикнула:

– Я думала – не удержусь от смеха, когда ты вымазала лапу этой толстухе Джуэл. Сказать по правде, меня это сильно позабавило.

Улыбка коснулась губ Энн.

– А ты скверная девчонка.

– Я сама знаю.

– Спасибо, что вступилась за меня.

Энн понимала, что она всегда может положиться на Софи. Без ее поддержки она никогда не добилась бы успеха. Софи работала на износ, вечерами отправляясь домой к своему трехлетнему малышу, которого воспитывала одна, так как его папаша скрылся, лишь узнав о ее беременности.

Но Энн знала: ее подруга не из тех, кто долго засидится в одиночестве. По крайней мере, рыжеволосая Софи никогда не испытывала недостатка мужского внимания.

– Ну уж конечно, я не могла просто сидеть и слушать, как перемывают косточки Дрю Макмиллану. Если на то пошло…

Улыбка сползла с лица Энн.

– Прости, – потупилась Софи. Но после недолгого молчания продолжала:

– Послушай, мы не первый день работаем вместе и, наверное, уже не чужие друг другу. По-моему, тебе стоит мне откровенно рассказать, что связывает тебя с Дрю.

– Это не очень приятная история, – вздохнула Энн.

– Тем не менее, я хотела бы ее услышать. Энн медленно заговорила:

– Ты знаешь: мои родители служили у Макмилланов.

Софи кивнула.

– Мой брат Питер дружил с Дрю. А Дрю любил машины. Денег у него было много, и он мог позволить себе иметь машину. Мощную и быструю. Он только такие и любил.

Энн умолкла на мгновение, устремив невидящий взгляд сквозь окно.

– Однажды после футбольной тренировки Питер и Дрю ехали вместе в машине. Встречный грузовик нарушил правила.

Софи затаила дыхание.

Энн продолжала:

– Дрю врезался в бок грузовика. Сам он при этом не пострадал. Пострадал Питер.

– Боже, какое несчастье.

– Ты еще не все знаешь. Дрю не был ни в чем виноват, но именно его Питер счел виновником своей травмы, которая поставила крест на его спортивной карьере.

– Вот беда!

– Питер так и не поправился, и вся жизнь его пошла под откос.

– А ведь что-то еще случилось с твоим отцом, правда? – Софи замялась и неуверенно продолжала. – Признаюсь, когда я только приехала в эти края, до меня дошел слух…

Энн остановила ее, махнув рукой.

– Не извиняйся. Скандал с Синклером-старшим был главной темой досужих разговоров очень долго. – Ей не удалось сдержать горечь, которая наполнила эти слова.

– Так что же произошло? – мягко настаивала Софи.

– Вскоре после этого инцидента Джон обвинил моего отца в краже и выгнал с работы. Хотя невиновность отца потом удалось доказать… – Глаза ее наполнились слезами.

– Послушай, если это так тяжело для тебя…

– А мне немного осталось рассказать. Папа… он покончил с собой.

В комнате воцарилась гнетущая тишина.

Софи кусала губы.

– Ах, Энн, родная, как это ужасно!

– Да, это было слишком тяжелым испытанием, – сказала Энн, смахнув слезинку. – Но все это произошло давно, а, как говорится, время – лучший лекарь…

– Слушай, а может, зайдем куда-нибудь перекусить? Хоть это немножко приведет тебя в чувство.

Энн вяло улыбнулась.

– Спасибо, не стоит. Если не возражаешь, я бы пошла сразу домой. Приму горячую ванну и завалюсь спать.

– Ну, как хочешь…

– Да, я так хочу. А ты иди. Потом поговорим.

Четверть часа спустя Энн заперла за собой дверь салона и направилась домой. Домой. Произнеся про себя это слово, она должна была бы почувствовать облегчение. Но оно не наступило. Мысли ее путались. Все эти разговоры о прошлом, о Дрю расстроили ее гораздо сильнее, чем она хотела себе признаться.

Вернется ли он домой навестить отца? А если вернется, увидит ли она его?

Глава 2

Только оказавшись у порога своего дома, Энн наконец обрела долгожданный покой. Этот небольшой, но очень милый домик с камином в гостиной, с уютной кухней, двумя спальнями и двумя ванными принадлежал ей. То есть не совсем принадлежал, мысленно поправила она себя. Ей предстояли еще крупные выплаты по кредиту. Но она была уверена: настанет день, когда ее дом станет ее полной собственностью.

В доме были высокие потолки и большие окна, так что комнаты почти всегда наполнял солнечный свет. Свободного пространства было много, поэтому обилие различных предметов не создавало впечатления беспорядка. Тут были комнатные цветы, книги, аккуратно расставленные на полках, семейные фотографии и репродукции картин на стенах. Удобный диван и мягкие кресла, казалось, так и манили присесть и долго-долго не вставать.

В доме царила атмосфера спокойствия и уюта. Здесь Энн отдыхала душой и с упоением строила планы на будущее. Однажды в свободной пока спальне поселится ребенок, которого она собиралась усыновить. При мысли об этом Энн охватывало радостное возбуждение.

Ребенок. Живой маленький человечек. Ее дитя. Размышляя об этом, она прошла в свою спальню, небрежно бросила в угол сумку, потом скинула туфли. Несколько минут спустя она уже переоделась, сменив юбку и блузку на свободные шорты и хлопчатобумажную рубашку.

Она вернулась в кухню и налила себе стакан чая со льдом. Ей предстояло еще много дел, но она решила позволить себе на минутку расслабиться.

Свою работу она любила и всегда бралась за нее с охотой, но постоянная болтовня в салоне сильно раздражала. Себя она считала человеком открытым и общительным, но порой многолюдье начинало ее тяготить, и хотелось просто побыть одной.

Энн прошла в гостиную и уселась на диван, поджав ноги. Едва она поднесла к губам стакан с чаем, как раздался телефонный звонок. Сердце ее бешено забилось. Так было всегда, когда звонил домашний телефон. Вот уже много дней она ожидала звонка из бюро по усыновлению. Свое заявление она подала месяц назад.

Дрожащей рукой она сняла трубку.

– Алло.

– Это мисс Синклер?

– Да, это я.

– С вами говорит Дороти Сэйбл из бюро по усыновлению.

– О-о-о.

Женский голос в трубке продолжал звучать ровно, словно подобная реакция не была неожиданной.

– Я звоню, чтобы сообщить: ваше заявление рассмотрено и одобрено.

– О-о, – снова протянула Энн, чувствуя некоторую неловкость из-за того, что, как идиотка, не могла вымолвить ни слова.

Дороти Сэйбл благожелательно усмехнулась.

– То есть мое имя включено в список претендентов на усыновление? – спросила Энн. Ее голос неожиданно зазвучал очень уверенно.

– Именно так. Следующий этап – встреча для личного знакомства здесь, в Остине.

– Это прекрасно.

– Так что в следующий раз я позвоню, чтобы сообщить вам дату встречи.

– Хорошо… Хорошо.

– У вас есть какие-нибудь вопросы? – голос мисс Сэйбл звучал по-прежнему мягко и благожелательно.

– Не могли бы вы сказать, как долго мне еще придется ждать? – спросила Энн.

– Извините, я не могу ответить на этот вопрос.

– Спасибо, что позвонили.

– Я буду держать вас в курсе дела. До свидания.

Энн, не находя себе места, схватила подушку и сжала ее изо всех сил. Сердце ее продолжало стучать так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Столкновение с реальностью оказалось шоком. Этого ли она хотела? Отдает ли она себе отчет, во что она ввязалась? Готова ли она к тем переменам, которые принесет с собой ребенок? По силам ли ей изменить всю свою жизнь, подчинив ее ребенку? Действительно ли она желает покончить со своей независимостью?

– Да, да, да! – громко прошептала она, сдерживая наворачивающиеся слезы.

Энн несколько раз глубоко вздохнула, стараясь вернуть утраченное самообладание. Дело было не только в том, что долгое ожидание становилось невыносимым. Хотя ее заявление было принято, усыновление продолжало оставаться проблематичным.

Усыновление ребенка родителем-одиночкой было явлением исключительным. Как грубовато выразилась Софи – «дохлое дело». Такого рода прошения принимались без энтузиазма, поскольку младенцев-сирот не хватало всем желающим их усыновить семейным парам. Все это было ей известно. Тем не менее, к предстоящей встрече надо подготовиться. От нее зависело очень многое. Пусть вероятность невелика, но она существует!

Энн никак не могла прийти в себя. У нее даже голова закружилась. Никогда в жизни она еще не была так взволнована.

Каково это – быть матерью? Справится ли она? Не вырастет ли ребенок неполноценным без отца? Как будет он переживать это отсутствие? Эти мысли отдавались болью в ее мозгу, как незаживающая рана.

Однако она была уверена, что попробовать надо. Зачем? Ведь жизнь ее в общем наладилась, особенно, если учесть, что ей пришлось пережить в прошлом. Но ей хотелось большего. Ей надо было кого-то полюбить.

После трагической смерти отца она как бы заново возвратилась к жизни. Она должна была и помочь матери оправиться. Когда появилась уверенность, что мать можно на время оставить, Энн поступила в школу бизнеса. Единственное, что она там усвоила, так это то, что дело это ей не по душе.

Одна из ее сокурсниц обратила внимание, что Энн неплохо удается делать прически подругам, и она посоветовала ей освоить это ремесло. Эта идея воодушевила Энн. Потом выяснилось, что делать маникюр нравится ей еще больше. Так здорово – превращать неказистые пальцы и ногти в изящные и красивые. Такие, как у нее самой. Господь наградил ее длинными тонкими пальцами с изумительными ногтями, что принесло ей множество комплиментов.

Вернувшись в Макмиллан и поработав немного косметичкой, она решила завести собственное дело. Но это было нелегко осуществить, поскольку в то время мать заболела раком, Вся забота о ней легла на плечи Энн. От брата не было никакого толку. Энн продолжала работать и ухаживала за матерью до самой ее смерти.

Энн с головой ушла в работу, чтобы заполнить образовавшуюся в жизни пустоту. Со временем ей удалось скопить достаточно денег, чтобы арендовать помещение и начать свое дело.

В ее салоне дела шли столь успешно, что теперь она подумывала преобразовать его в многопрофильный салон красоты, где оказывались бы разнообразные косметические услуги.

Но успеха в делах было недостаточно. Она оставалась одинокой и неудовлетворенной. Ей хотелось выйти замуж, иметь рядом с собой сильного и доброго мужчину, в котором воплотились бы ее мечты.

Отчего ж такого не нашлось? Энн не была красавицей, но отлично знала, что она – не последняя из женщин. Судьба наградила ее гладкой нежной кожей, ясными синими глазами и пышными волосами.

Главным недостатком, по ее мнению, была грудь. Фигура ее была стройной и хрупкой, однако, несмотря на строгую диету, грудь всегда была чересчур пышной.

Многие, особенно мужчины, расценили бы это скорее как достоинство, чем недостаток. Может быть, Энн так и не удалось встретить своего мужчину потому, что случайные связи ее не привлекали. Для нее секс был связан с глубокими чувствами. Она никогда ничего не делала вполсилы и нередко из-за этого страдала. Она желала целиком отдаться тому, кто решится на серьезные отношения.

Как ни наивно это казалось сегодня, в своих девичьих мечтах она часто представляла себе, как Дрю признается ей в вечной любви и делает ей предложение.

Эта фантазия зародилась в тот необычный день, когда однажды выпал снег, столь редкий в Техасе. Она зачем-то вышла на улицу и столкнулась с Питером и Дрю, игравшими в снежки. Кто-то из них нечаянно попал снежком ей в висок. Она не удержалась на ногах и упала.

Оба паренька подбежали к ней, а Дрю протянул ей руку.

– Прости, – сказал он с виноватой улыбкой. – Тебе больно?

– Нет, – ответила она и дала ему руку.

От соприкосновения по всему ее телу прошел ток. Когда она попыталась встать, то неожиданно всем телом столкнулась с Дрю, ощутив твердость и силу, таившиеся в его еще мальчишеской фигуре.

Она сделала шаг назад, чувствуя, будто ее нервы были оголены.

– Извини… пожалуйста, – пробормотала она.

Дрю заморгал и улыбнулся:

– Ничего. Я рад, что с тобой все в порядке. Этот эпизод не раз всплывал в ее памяти на протяжении многих лет. Именно тогда она впервые осознала, что неравнодушна к Дрю и хотела бы, чтоб он уделял внимание ей, а не Питеру.

Но этому не суждено было случиться, и скоро наивные девичьи мечты растаяли как дым.

А теперь ей стало казаться, что мужчины ее мечты просто не существует. Именно поэтому все, что касалось ребенка, она решила взять на себя. Ей был уже тридцать один год, биологические часы безжалостно тикали, и Энн чувствовала, что приходится бежать с ними наперегонки.

Ребенок. Она была так поглощена мыслями о нем, что не расслышала, как раздался звонок в дверь. Но он настойчиво звучал снова и снова, пока она наконец не встрепенулась.

– Иду, иду, – крикнула она, направляясь к двери.

– Ты почему не открывала? – заговорила Софи без всяких предисловий.

– Да так, размечталась. Хорошие новости.

– Да? А мне об этом можно узнать? Софи прошла вслед за Энн в гостиную;

– Ну рассказывай же, не мучай меня.

– Из бюро звонили.

– Вот здорово! – глаза Софи сверкнули. Они рассмеялись и обнялись.

– Что ты пьешь? – спросила Софи, когда они наконец разжали объятья.

– Ах, извини. Совсем забыла об этикете. Я пью чай. Хочешь стаканчик?

– После такого денька, как сегодняшний, лучше сразу два стаканчика – по одному в каждую руку. И налей, пожалуйста, не чаю, а чего-нибудь покрепче.

Энн кивнула.

– Присядь. Я сейчас.

Несколько минут спустя они сидели друг против друга на разных концах дивана.

– Ну а что еще сказала эта дама? – расспрашивала Софи.

Энн поставила на кофейный столик опустевший стакан и стала рассказывать.

– Значит, об усыновлении в ближайшее время речь не идет?

Энн грустно кивнула:

– Может, пройдет еще год или два.

– Господи, это же целая вечность.

– Да, но таков порядок, особенно по отношению к одиночкам.

– Похоже, они обставили дело так, что оно становится почти нереальным.

– Почти, но не совсем, – рассмеялась Энн. – Не забывай: заявление все-таки принято.

– Дай Бог, – улыбнулась в ответ Софи.

– Кстати, что тебя привело ко мне? Я не хочу сказать, будто не рада тебя видеть, – торопливо добавила Энн, – однако…

– Верно. Я зашла не без причины. – Лицо Софи стало серьезным. – Ты ведь ничего не знаешь, правда?

– Чего не знаю?

– Джон Макмиллан умер пару часов назад.

– О, нет.

– Об атом сообщили в шестичасовых новостях, но я вижу, что у тебя телевизор не включен.

– Да, я его не включала.

– Я подумала, что тебе стоит об этом узнать. – Софи осушила свой стакан и встала.

Не говоря ни слова, встала и Энн. Когда она узнала, что с Джоном Макмилланом случился опасный приступ, она не смогла пробудить в себе сочувствие. Она знала его как мрачного, угрюмого человека, не ладившего с собственной семьей, и прежде всего с сыном.

Теперь, услышав о его смерти, она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, в ней пробуждалось сожаление, с другой, – чувство восторжествовавшей справедливости. Она понимала: нехорошо так думать о мертвых, но бездушие Джона Макмиллана оставило глубокую рану в ее сердце.

– Весь город взбудоражен, как пчелиный улей, – заметила Софи.

– Надо думать.

Энн в растерянности потерла виски. Джон Макмиллан мертв. Это казалось невероятным. Его присутствие ощущалось в Макмиллане долгие годы. Без него город будет уже не тот.

– На похороны, завтра пойдешь? – спросила Софи.

Энн задумчиво взглянула на нее.

– Если и пойду, то не из уважения к Джону, будь уверена.

– Ну, это понятно.

– Но миссис Макмиллан всегда была добра к моей матери. Из сочувствия к ней мне надо пойти.

– А как насчет Дрю?

– Что – насчет Дрю?

Софи пожала плечами.

– Вы ведь в каком-то смысле были близки, не правда ли?

– Ну почему все, и ты тоже, когда речь заходит о Дрю, пялят на меня глаза? – Голос Энн звучал даже жестче, чем ей хотелось. Она уже пожалела о своей вспышке, хотя Софи и не думала оправдываться.

Софи шутливо подняла руки и попыталась изобразить на лице улыбку.

– Да я ничего особенного не имела в виду. Правда. Просто, когда произносят его имя, у тебя самой меняется выражение лица.

– Ну ладно. Может, это и так. Мне когда-то каждую ночь снилось, как мы с ним танцуем вальс на нашей свадьбе.

Софи рассмеялась.

– А это недурно звучит.

– Знаешь, мечты имеют обыкновение не сбываться. Я от них уже вполне избавилась, так что не беспокойся.

– Я верю тебе. – Софи направилась к двери. – Если хочешь, могу пойти на похороны вместе с тобой.

– Хорошо. Увидимся завтра.

Энн закрыла за Софи дверь, прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Если Дрю еще не объявился в Макмиллане, теперь он приедет обязательно. И она его непременно увидит.

Ну и что? На ее жизни это никак не скажется, все в прошлом, слава Богу.

Энн казалось, что Дрю или мужчина вроде него – ей не пара. Хотя это еще не значит, что она не может жить счастливой и полной жизнью. Счастье ей принесет ребенок.

Впервые за долгое время эта мысль не принесла ей облегчения.