Текст книги "Герой ее романа"
Автор книги: Элла Дэниелс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 9
Снег, град, ночной туман
объединились
И ослепили всадника с конем.
С пути они от страха сбились
И в темной чаще заблудились.
«Красавица и Зверь»
Дани с Флитвудом довольно долго молчали и лишь изредка переглядывались. Наконец, не выдержав, маркиз закричал:
– Эти мерзавцы забрали Джинни! Надо их догнать!
– Я знаю. – Дани вздохнула. – Но Филиппп ранен, и у нас нет лошадей. – Снова взглянув на пыльную дорогу, она опустилась на колени рядом с Филипппом.
Первым делом следовало позаботиться о слуге. Его смерть стала бы ужасным дополнением ко всем свалившимся на них несчастьям. К тому же… Ведь это она заставила его поехать! Практически шантажировала его!
– Филипп, ты должен позволить мне осмотреть рану, – сказала Дани.
Кучер, по-прежнему лежавший в пыли, отрицательно покачал головой. И тут Дани показалось, что его била дрожь, и ее охватил ледяной ужас. Флитвуд, подошедший к ней в этот момент, присел рядом. Его когда-то элегантный наряд был весь в грязи, а сюртук порвался в нескольких местах.
– Куда его ранило? – спросил он, нахмурившись, и положил руку Дани на плечо.
Она резко дернула плечом, стараясь стряхнуть его руку. Но рука осталась на месте. И Дани почувствовала, как исходившее от нее тепло приятно согревало ее и успокаивало.
– Уйдите. Мне не нужна ваша помощь, – огрызнулась Дани и тут же поняла, что солгала.
Флитвуд подчинился, и она, снова взглянув на кучера, пробормотала:
– Его так трясет… Что это значит?
В зеленых глазах маркиза промелькнуло беспокойство, и он, покачав головой, снял с себя сюртук. Тяжелая ткань легла ей на плечи, и знакомый пряный запах словно окутал ее.
– Дани, это не его трясет…
Она убрала руки с Филиппа и тут же поняла, что именно ее била дрожь. Сделав глубокий вдох, Дани спросила:
– С ним все будет в порядке? Я никогда себя не прощу, если с ним что-нибудь случится.
Ласковая улыбка – неужели и впрямь ласковая?! – появилась на губах Маркуса, и он, схватив руки Филипппа, отвел их от его ноги. Дани тут же отвернулась – боялась увидеть ужасную рану, которую бедный Филипп получил по ее вине… А маркиз стал осматривать раненого.
На какое-то время воцарилась тишина, и Дани тихо всхлипнула.
– Сэр, ваше молчание означает, что Филиппу уже ничем не помочь? Все так ужасно, да?
Маркиз выразительно хмыкнул, и Дани, обидевшись, воскликнула:
– Милорд, ведь он страдает!
Маркус в раздражении проговорил:
– Посмотрите сами, мисс Грин.
Собравшись с духом, Дани повернулась к ране. Только раны… не было. Никакой. Злобно сопя, Дани уставилась на ногу своего бывшего кучера. На бледной конечности виднелась царапина, которая немного кровоточила. А вокруг были небольшие синяки. И никакого пулевого ранения!
Сжав зубы, Дани в ярости процедила:
– Даже описать не могу, что я чувствую.
Филипп громко застонал и зажмурился.
– Все так плохо, да?.. Ох, я знаю, что умру!
Флитвуд презрительно поморщился.
– В тебя даже не попали, идиот. Ты, должно быть, ударился, когда спрыгнул с козел.
– Не обманывайте меня! Я чувствую, как жизнь покидает меня. Господи, сжалься над моей душой!
Терпению Дани настал конец.
– Филипп, если ты сейчас же не прекратишь этот балаган…
– Я каюсь во всех своих грехах! За исключением последнего, разумеется. Это она меня заставила!
– Филипп, все, с меня хватит! Ты уволен. И я уверена, что тебя еще не раз будут увольнять.
Кучер открыл один глаз и пробормотал:
– Вы уволите человека, находящегося при смерти?
Потеряв терпение, Дани набросилась на глупца с кулаками, но Флитвуд тут же оттащил ее от Филиппа, обхватив за талию.
– Я прикончу его! Честное слово! – в ярости кричала девушка.
Крепко удерживая ее, он хмыкнул.
– Не сомневаюсь, что вы способны на это, малышка, но я предпочел бы не умножать число наших преступлений.
– Сэр, как вы меня назвали?..
Флитвуд в смущении пробормотал:
– Малышкой, а что?
– Не называйте меня так! Я не ребенок!
Он снова хмыкнул.
– Ну, теперь, когда мы это выяснили, я не уверен, что смогу называть вас иначе, малышка.
– Я просила вас не называть меня так, – пробурчала Дани, покосившись на кучера.
А Филиппп по-прежнему лежал посреди дороги, но теперь, чуть приподнявшись, смотрел на них с маркизом. Перехватив взгляд Дани, он тут же уронил голову и театрально застонал, высунув язык.
– Притворщик! – крикнула она.
Флитвуд громко захохотал.
– Ничего смешного, – проворчала Дани. – Я думала, он правда умирает. Думала, по моей вине…
Маркиз попытался сделать серьезное лицо и проговорил:
– Полагаю, надо оставить его на дороге. Если нам повезет, его съедят дикие звери.
– Какие же? Хищный кролик?
– Ну, надеяться всегда можно, – пробормотал Флитвуд с улыбкой.
Дани же смотрела на него во все глаза. Улыбка совершенно его преобразила, он стал милым и довольно привлекательным. Во взгляде же теперь не было злобы и горечи, к которым она уже привыкла, и еще… На его нижней губе образовалась ямочка, несомненно – из-за шрама на подбородке. И ей вдруг захотелось погладить пальцем эту ямочку.
Когда маркиз заметил, что она смотрит на его губы, улыбка померкла – он снова нахмурился. И тут же чуть повернул голову, чтобы скрыть самый большой шрам на щеке. Когда Дани поняла, о чем он подумал, ей стало стыдно.
– Послушайте, Флит…
– Надо догнать экипаж, который вы упустили, – перебил маркиз.
– Я упустила?! – возмутилась Дани. – Что значит я упустила?
– То и значит. Если бы вы позволили мне разобраться в ситуации, мы бы не потеряли невесту и карету.
– Ах, вы, ужасный человек! Если мой план был так плох, что же вы на него согласились?
– Вы не оставили мне выбора, когда накинулись на разбойника.
Дани побрела по дороге в сторону поворота, за которым исчезла карета.
– Я не знала, что вы, сэр, придумали собственный план побега. Я думала, что только я в состоянии действовать.
Маркус быстро ее догнал и проворчал:
– Я же только что сказал: вы не дали мне времени подумать.
– Куда же вы идете? – простонал сзади Филипп.
Дани с Маркусом остановились и посмотрели на Филиппа, по-прежнему лежавшего на дороге. Дани пробурчала:
– Я думала, ты умираешь…
Филипп тотчас стал корчиться, словно от боли.
– Да, я умираю! – закричал он, протягивая руку к небу. – Я уже вижу Господа!
Посмотрев на Дани, Маркус хмыкнул и спросил:
– А действительно, куда мы идем?
Дани медлила с ответом, пытаясь вспомнить изученную ею карту местности.
– Ну… думаю, если мы пойдем по этой дороге, то придем в город. Может, мы их там встретим или узнаем что-нибудь об их логове.
Маркиз снова хмыкнул и пошел дальше, казалось, он всерьез собирался бросить Филиппа. А вот Дани не могла оставить своего глупого кучера. Вернувшись к нему, она со вздохом сказала:
– Мы приедем за тобой с помощью, Филипп.
Он кивнул, и она, не удержавшись от колкости, добавила:
– Постарайся дожить до этого.
Выпрямившись, Дани заметила на дороге бугорок – свой мешок с припасами и сумку, где хранилось ее платье. Вспомнив ухмылки и взгляды грабителей, она невольно вздрогнула. Что ж, наверное, ей надо переодеться…
– Чем дольше вы там стоите, тем дальше уезжает карета, – проворчал Маркус.
– Уже иду! – Бросив последний взгляд на Филиппа, Дани взяла мешок и сумку поспешила за Флитвудом. Но он шел слишком быстро, и она в раздражении проговорила: – Может, подождете меня?
Но маркиз ждать не стал. Он даже не ответил ей.
– Мы собираемся идти, пока не догоним экипаж? – пробурчала Дани.
В ответ – молчание.
Дани побежала и, обогнав маркиза, встала у него на пути.
– Отвечайте же, – велела она в раздражении.
Несколько секунд Флитвуд молча ее разглядывал. Потом обошел и зашагал дальше.
Совершенно сбитая с толку, Дани пробормотала:
– Вы на кого злитесь, на меня? Вам напомнить, что это вы втянули меня в столь безумное предприятие? Вы даже дня мне не дали, чтобы спланировать безопасный побег. – Дани перевела дыхание и вновь заговорила – она уже не могла остановиться. – Если бы мы подождали, мой кучер Джон вернулся бы из поездки с вашей бывшей невестой. И он не поехал бы этой дорогой.
– Никогда больше не упоминайте эту женщину! – закричал маркиз, внезапно остановившись.
Дани замерла в изумлении, увидев боль и отчаяние в его глазах. В смущении откашлявшись, он добавил:
– Прошу прощения… – и зашагал дальше.
Дани закусила губу, чувствуя себя обиженной. Черт возьми, почему он не желал с ней общаться?! Какое-то время она молчала, потом проговорила:
– Что ж, прекрасно… Не хотите со мной разговаривать – не надо.
Флитвуд не обратил на ее слова никакого внимания, и Дани еще больше помрачнела. Впрочем, она и раньше имела дело с упрямцами, так что ничего особенного…
Ей удалось промолчать несколько часов, после чего, не выдержав, она спросила:
– Флитвуд, вы меня слышите?
Он по-прежнему молчал.
Дани закусила губу. Проклятье! Даже Ху не так упрям!
Подумав о своих друзьях, она поняла, что очень нуждалась в них. Если бы Ху тоже поехал, ничего подобного бы не произошло. И Аннабель посочувствовала бы ее бедам. Они бы ненавидели Флитвуда вместе. В данный момент Дани хотелось иметь союзника. И еще хотелось… Ох, хорошо бы съесть сэндвич. Сэндвич с водяным крессом…
Тут в животе у нее заурчало, и Дани поморщилась. Она стала повыше поднимать ноги и громко топать – чтобы производить как можно больше шума.
Особенно громкий треск под ногами заставил ее посмотреть вниз, на сломанную ею ветку, покрытую толстым слоем грязи. Проклятый Флитвуд завел ее в бесконечный зеленый лес почти четверть часа назад и никак не объяснил смену направления – просто шел и ждал, что она последует за ним. Какой самоуверенный субъект!
Дани хотела остаться на Северной дороге, но решила не подвергать себя опасности только для того, чтобы выиграть противостояние. Они по-прежнему находились в разбойничьем краю, и было очень опасно бродить тут в одиночку. И конечно же, она очень забеспокоилась за Джинни – даже страшно было представить, что эти ужасные похитители могли с ней сделать. Но как же Дани такое допустила?.. Ведь фактически все это случилось из-за нее… Она пожертвовала бедной невинной девушкой, чтобы спасти собственную шкуру. Да она даже хуже разбойников!
Впрочем, близкие Джинни, наверное, уже обнаружили ее исчезновение, и, следовательно, не только они с Флитвудом ее искали. Все-таки хорошо, что они сошли с Северной дороги. На дороге, адмирал мог бы схватить их в любой момент. Страх оказаться с петлей на шее был не меньше, чем беспокойство за Джинни. И еще она боялась потерять Флитвуда в этом проклятом лесу. Ей не очень-то хотелось проверять, станет ли он возвращаться и искать ее. Но куда же он все-таки шел?..
Не выдержав, Дани проворчала:
– Куда, черт возьми, вы меня ведете?
Ее ворчание не вызвало у маркиза никакой реакции. А она ждала ответа. Черт возьми, она хотела услышать человеческий голос! А если бы ей нравилась такая отстраненная тишина, то она бы осталась с отцом дома, на Кинг-стрит, и никогда бы не открыла агентство «Гретна-Грин».
Мысли об отце навели ее на мысли о женихе. Ну, почти женихе, – если предположить, что граф Хемзуэрт не расценил ее отсутствие как отказ от его предложения. И Дани твердо решила, что если ей удастся вернуть Джинни домой целой и невредимой и при этом избежать скандала, то она встретится с графом и отцом, чтобы официально согласиться на брак. Кроме того, она была уверена, что со временем они с мужем очень полюбят друг друга. Ведь именно о такой жизни она всегда мечтала…
Интересно, волновался ли за нее отец?.. Она очень любила и уважала его, но отец был всецело поглощен своей деятельностью в парламенте, и временами ей казалось, что он вообще не помнил о ее существовании. А вот Хемзуэрт помнил. Он был добрым и отзывчивым человеком, и она знала, что небезразлична ему.
Дани время от времени смотрела по сторонам. Пышная зелень, довольно редкая в Лондоне, ярко сияла в пробивавшихся сквозь кроны деревьев солнечных лучах. Зелень эта немного напоминала ей глаза Флитвуда, когда он улыбался. При этой мысли Дани одернула себя. О чем она только думала?! Разве не мечтала она только что о прекрасной будущей жизни со своим графом?
И чем дольше она шла, тем больше злилась на маркиза. Это Маркус был во всем виноват! Он шантажировал ее, а потом обвинил во всех своих неудачах. Какое он имел право делать несчастной и ее тоже? Он должен действовать с ней заодно, а не тащить ее через лес. И почему он ее игнорировал?! Он ужасно упрямый, этот проклятый маркиз, но она заставит его разговаривать!
Улыбнувшись, Дани сказала:
– О боже, думаю у нас неприятности. Вы ведь понятия не имеете, куда мы идем, правда?
Флитвуд не ответил, и Дани, по-прежнему улыбаясь, продолжала:
– Я вижу, вы сконфужены, милорд. Но не волнуйтесь! Я уверена, мы сможем разобраться, куда вы нас завели.
Плечи слегка шевельнулись – единственный признак того, что он слушал ее.
– Но с чего же начать?.. Знаете, мой отец всегда говорит, что надо изучить обстановку. Это наверняка нам поможет! – Осмотревшись, Дани сообщила: – Нас окружает множество деревьев. И растений. Думаю, можно предположить, что в данный момент мы находимся в лесу. Вы ведь знаете, что такое лес?
Маркиз по-прежнему не отвечал, но бросил взгляд в ее сторону. Мысленно улыбнувшись, Дани продолжала:
– Только не говорите мне, что не знаете, что такое дерево?
Гигант, шедший впереди, в раздражении фыркнул. Проклятье, он ее игнорировал! Дани уже открыла рот, чтобы произнести очередную уничижительную тираду, но вдруг закашлялась, наглотавшись листьев от хлестнувшей ее по лицу ветки, и, споткнувшись, плюхнулась на землю. Увидев ухмыляющегося Маркуса – он в этот момент оглянулся, – она закричала:
– Негодяй! Вы это нарочно сделали!
– Что именно я сделал?
– Вы… отпустили ветку мне прямо в лицо!
Он пристально посмотрел на нее и как бы в растерянности пробормотал:
– Что такое ветка?
Дани уставилась на него, раскрыв рот, а он продолжал:
– А эти растения, о которых вы говорите, – они съедобные?
Она поднялась на ноги и пробурчала:
– Только для кроликов! – И, разозлившись, набросилась на Флитвуда с кулаками.
Он со смехом обхватил ее талию и крепко прижал к груди. А потом вдруг пощекотал. Дани вскрикнула и, задыхаясь от смеха, пролепетала:
– Ох, пожалуйста, перестаньте…
Он тут же отпустил ее – и куда-то исчез. Дани в растерянности обернулась и обнаружила его – смеявшегося! – у себя за спиной. Она с глубокой грустью наблюдала, как мальчишеское и совершенно очаровательное выражение на лице Флитвуда – нет, Маркуса! – исчезало, сменяясь обычной непроницаемой маской.
– Простите, – пробормотал маркиз. Протянув руку, он поймал прядь ее волос и намотал локон себе на палец. – Простите, я хотел придержать ветку, но она выскользнула.
Тут он выпустил прядь и осторожно провел пальцем по ее щеке. У Дани перехватило дыхание, и она, судорожно сглотнув, посмотрела ему в глаза. Она поверить не могла, что когда-то они казались ей холодными. Нет-нет, эти зеленые глубины были совсем не холодные! Когда же Маркус прошептал «что, прощаете меня?», она поняла, что он имел в виду гораздо больше, чем ветку.
Заставив себя улыбнуться, Дани ответила:
– Все намного хуже, чем я думала! Наверное, мне следует объяснить вам, что такое растение. Думаю, ветка – это слишком сложное для вас понятие.
На покрытом шрамами лице промелькнуло выражение грусти, прежде чем оно окончательно превратилось в маску. Сердце заныло у нее в груди. Между ними снова установилась молчание, и они продолжили путь через лес. И тишина была все такой же угнетающей.
Как Дани могла простить его, если он поставил ее в подобное положение? Но, может быть, она простила бы маркиза, если бы ей было больше известно о его обстоятельствах? Пока знала только одно: он очень нуждался в деньгах. Но почему?
В конце концов Дани решила: раз он пил, то, наверное, за ним водились и другие грехи. Например – пристрастие к азартным играм. Вероятно, поэтому он и потерял свое состояние. Подобное случалось со многими аристократами, которые влезали в долги, чтобы поддерживать тот образ жизни, к которому привыкли. Или женились на богатых девушках.
И еще эта статья, опубликованная в «колонке сплетен» мисс Лавинии Лукс… Но это просто слухи, не более того.
А может, стоит расспросить его? И если бы он привел какую-нибудь причину, оправдывающую его, то она смогла бы ему помочь, не принуждая Джинни к браку. Собираясь с мыслями для серьезного разговора, Дани неожиданно наткнулась на своего спутника. Оказалось, что Маркус внезапно остановился, и в результате она во второй раз пошатнулась и упала.
Дани вскрикнула, потом проворчала:
– Думаете, мне нравится падать?
Маркиз обернулся и посмотрел на нее. Его глаза сейчас казались мрачными темными озерами.
– Я просто прислушивался, – ответил он. – А вы ничего не слышали?
– Нет, ничего. – Дани покачала головой.
Он хмыкнул и пробормотал:
– Ну конечно, вы-то ничего не слышали…
Маркус провел ладонью по своим вьющимся волосам, и Дани ужасно захотелось сделать то же самое. Да, ей хотелось почувствовать мягкий шелк его светлых волос, и почему-то казалось… Как ни странно, но ей казалось, что это ее успокоит.
Сжав кулаки, она уставилась себе под ноги. Дома ее ждал жених, и она не собирается рисковать своим будущим из-за минутной слабости и каких-то глупых фантазий. Она должна была как можно скорее вернуться домой с Джинни и оставить этого зверя в его естественной среде обитания. Так будет безопаснее для Джинни… и намного безопаснее для нее самой. Чем дольше она оставалась рядом с маркизом, тем сильнее становилось ее влечение к этому странному человеку.
Пытаясь сгладить неловкость, Дани спросила:
– Значит, вы снова со мной разговариваете?
Воцарилось тягостное молчание. Флитвуд, чуть прищурившись, смотрел на нее пристально, и Дани, не выдержав его взгляда, отвела глаза.
Знакомый шелест под ногами означал, что маркиз снова зашагал по присыпанной листьями тропинке. Дани в ужасе замерла. Он что, собирался бросить ее… после всего этого?
Но тут он остановился, и та часть его лица, что была без шрамов, повернулась в ее сторону. Зеленые же глаза вспыхнули, и он тихо сказал:
– Я еще не решил.
Теперь Флитвуд пошел еще быстрее, и он явно ожидал, что она последует за ним. А его наглый ответ… Сжав зубы, Дани догнала его и пробормотала:
– Поверить не могу… Вы меня шантажировали, потом одурманили. Держали на прицеле. Да еще и это многочасовое блуждание по лесу без крошки еды. И все – по вашей милости. А вы даже не желаете со мной разговаривать…
Молчание.
– Что ж, прекрасно. Замечательно! Не хватает только снега в мае. Тогда моя жизнь была бы до предела насыщенной событиями.
Прошло еще три часа. Да-да, именно три – она сосчитала каждую секунду.
Но снег в мае не пошел, потому что пошел дождь.
Глава 10
По чаще темной без конца
Блуждал он в поисках укрытия,
Тут, к изумлению Купца,
Дворец богатый появился.
«Красавица и Зверь»
Маркус поплотнее запахнул на себе сюртук, стараясь спрятаться от дождя, что было совершенно бесполезно – он уже давно промок насквозь. Содрогнувшись от пронизывающего холода, маркиз оглянулся. В нескольких футах от него дрожала Дани. Маркиз остановился; когда же девушка подошла поближе, он отчетливо разглядел выражение ее лица. Она была в ярости.
Маркус не удержался от улыбки – Дани, наверное, понятия не имела, на кого сейчас походила. Ее прекрасные темные локоны висели тонкими перепутанными прядями вокруг лица, а концы по-прежнему были собраны в косу, которую она заплела накануне. Капли дождя струились по ее лбу и собирались на темных ресницах, к щеке прилип ком грязи, и грязь эта, размытая дождем, стекала по бледной коже коричневыми полосами. Вполне можно было бы сказать, что она выглядела как мокрая крыса.
Однако она была прекрасна.
– Почему вы остановились? – спросила Дани, стуча зубами.
Окинув ее взглядом, Маркус невольно вздохнул. От суровой непогоды тонкая ткань ее штанов и рубашки, более подходящих для тихого лондонского вечера, облепила кожу, и измятый лен стал практически прозрачным, так что обрисовывался каждый изгиб роскошного тела. Глядя на нее, Маркус даже под холодным дождем чувствовал жар желания. С трудом подавив его, он вдруг сообразил, что на Дани было гораздо меньше одежды, чем на нем. И ей, конечно же, было гораздо холоднее.
Стащив с себя сюртук и морщась от пронизывающего ветра, маркиз пробормотал:
– Вот, возьмите.
Дани посмотрела на него с подозрением и потянулась за сюртуком. Маркус не был уверен, что его насквозь мокрая одежда поможет девушке согреться, но все же почувствовал некоторое облегчение. Ее смерть от воспаления легких стала бы эффектным завершением этого захватывающего преступного предприятия. Ох, не думал он, что провалится с таким треском…
Дани оглядела мокрый сюртук и пробормотала:
– Это ничего не изменит. Я все еще злюсь…
Но Маркус не слушал ее – не мог. Мокрый лен рубашки прекрасно очерчивал груди Дани, и он любовался ее тугими розовыми сосками, проглядывавшими сквозь ткань. Ему ужасно хотелось дотронуться до них, хотелось согреть их губами и…
Его кровь закипела, и он с содроганием отвел взгляд. Неверно истолковав его дрожь, Дани проговорила:
– Может, вам оставить его у себя?
Она протянула ему сюртук, но Маркус, сжав зубы, решительно оттолкнул его. Вот теперь-то она точно должна его надеть! Мокрая шерсть спрячет соблазнительную грудь и заглушит его желание. Но, увы, воспоминание об этих мгновениях навечно останется в его памяти…
Дани тут же накинула сюртук на плечи, и Маркус, стоявший с ней рядом, почувствовал слабый аромат роз, вызванный ее движением. Ногти его впились в ладони – близость Дани сводила с ума! Он думал, что и раньше страдал от безумия, но сейчас… О, это был настоящий ад! Не иметь возможности дотронуться до женщины, такой прекрасной, такой близкой…
С огромным усилием он заставил себя думать о другом. Сейчас следовало найти укрытие, чтобы переждать непогоду и согреться.
Не говоря ни слова, он отвернулся, а Дани у него за спиной фыркнула и пробурчала:
– Вы совершенно невыносимы. Конечно, мне и раньше приходилось иметь дело с молчаливыми людьми. Мой отец почти не разговаривает со мной с тех пор, как умерла мама. И Ху не произнес и десяти слов за те два года, что мы с ним знакомы. Но они, по крайней мере, хоть как-то со мной общаются. А вы на меня даже не смотрите, когда я с вами говорю.
Когда она заговорила о своей семье, он почувствовал угрызения совести. «Может, поэтому она стала мошенницей?» – промелькнуло у Маркуса. Откашлявшись, он проговорил:
– Но если я буду смотреть на вас, когда вы говорите, то я могу наткнуться на… Как это называется? На ветку?
– О!.. Флитвуд, кажется, я вас ненавижу!
Он спрятал улыбку.
– Я этого не переживу, мадам.
Дани в ярости затопала ногами.
– И эти сапоги я тоже ненавижу! – закричала она.
Ухмыляясь, Маркус вглядывался в ряды деревьев, пытаясь найти место, где можно было переждать дождь. Дани же замолчала, и единственным издаваемым ею звуком был скрип ее сапог.
Наконец, нарушив молчание, она сказала:
– Флитвуд, вы слышите меня?
Он утвердительно кивнул.
– Флитвуд, я предлагаю перемирие.
Маркиз резко остановился и обернулся.
– Перемирие? – переспросил он с удивлением. – То есть мы перестанем нападать друг на друга?
– Да, конечно. А разве бывают другие перемирия? И вообще, это будет выгодно нам обоим. Не думаю, что поиски Джинни увенчаются успехом, если мы постоянно будем ссориться.
Следовало признать, что в предложении мисс Грин был смысл. И Маркус стал выслушивать ее условия – что-то насчет «хватаний» и что-то про…
Внезапно Маркус отвернулся – он увидел полуразвалившуюся лачугу, стоявшую за двумя гигантскими дубами.
– Сэр, так вы согласны на мое предложение? – спросила Дани.
Но Маркус не ответил. Ухватив девушку за руку, он потащил ее в сторону хижины.
– Прошу прощения, милорд! Я думала, что упоминала в условиях нашего соглашения о том, что меня нельзя хватать.
Маркиз по-прежнему тащил Дани к хижине. Желание укрыться и согреться было для него намного важнее какого-то дурацкого соглашения. Он продирался сквозь кусты, пока они не оказались прямо перед домиком. И все было не так плохо, как представлялось издалека. Природа как бы поглотила это деревянное строение, и домик, со всех сторон укрытый зеленью, казался довольно крепким. Даже крыша была цела. Правда, дверь висела на одной ржавой петле.
Протесты Дани затихли, когда она увидела хижину. Захлопав в ладоши, девушка воскликнула:
– Блестяще, Флитвуд!
Маркус не думал, что существование домика являлось его заслугой, но спорить не стал и следом за Дани шагнул в дверной проем. Роскошный интерьер ошеломил его. Он бы не удивился, если бы узнал, что раньше хижина была чьим-то тайным логовом. Когда-то дорогая мебель обветшала и выцвела. Вода из протекавшей крыши попадала прямо на изношенное кресло.
Им срочно нужно было согреться, и Маркус направился прямо к очагу. Порывшись среди разбитых кирпичей и пепла, он нашел кремень. Увы, маленькой кучки хвороста было явно недостаточно, а сухого дерева в лесу сейчас не найти…
Осмотревшись, Маркус заметил у стены узкую кровать. Стряхнув с нее сухие листья, он сдернул простыни со старого соломенного матраса. Белье оказалось вполне сносным. Он бросил одну простыню девушке, молча наблюдавшей за ним.
– Снимите одежду, – сказал Маркус, почувствовав, что краснеет.
– И не подумаю! – заявила Дани. – Достаточно того, что мне приходится делить это крохотное помещение с вами. Здесь негде уединиться, и если кто-нибудь узнает, что я… – Она побледнела и в гневе воскликнула: – Ни за что!
Маркиз представил Дани… облаченную в одну простыню. В одной комнате с ним. Стиснув зубы, он пробормотал:
– Что ж, прекрасно. Хотите простудиться и умереть? Тогда оставайтесь в своем мокром облачении.
Девушка бросила на него яростный взгляд.
– Сэр, отвернитесь, и я надену платье из сумки.
– Я сделаю гораздо лучше, – пробурчал Маркус. И вышел за дверь.
Но он ушел недалеко – обошел вокруг хижины в поисках дров или еще чего-нибудь нужного. Внезапно он заметил старую деревянную миску. Как она тут оказалась, не имело значения. Подставив миску под проливной дождь, Маркус осушил ее несколько раз и наконец-то утолил жажду.
Вернувшись к двери с миской, он решил еще какое-то время подождать. Но ожидание оказалось нелегким испытанием. Сам того не желая, Маркус напряженно прислушивался, и он слышал каждый шорох ткани. Воображение же рисовало самые удивительные картины – то он представлял прикосновение ее рук к его обнаженному телу, то сам ласкал ее, обнаженную…
Проклятье! Даже на таком холоде горячая кровь приливала к чреслам. Маркус издал отчаянный стон – это постоянное состояние возбуждения было невыносимым.
– Вы уже в приличном виде?! – крикнул он.
– Хотелось бы так думать! – послышалось в ответ.
Маркиз стряхнул воду с воротника и нырнул в хижину. От вида Дани у него перехватило дыхание. Она накинула на плечи простыню, завернувшись еще и в толстое покрывало; причем ярды ткани были художественно обернуты вокруг нее. Волосы же висели густыми прядями – она расплела косу и расчесала их пальцами. И лишь небольшое грязное пятнышко на лице портило впечатление, – иначе казалось бы, что она только что из горячей ванны.
– То платье, что было в сумке, промокло. Если бы я его надела, стало бы еще хуже, – пробормотала она, отвернувшись.
Снова накатило возбуждение, с которым он постоянно боролся. Заморгав, Маркус отвел взгляд и предложил девушке миску с водой.
– Вот, попейте? А потом вы, может, захотите умыться.
Ее руки взметнулись к щекам.
– Что?.. Умыться? – пробормотала она в панике.
Не в силах сдержать улыбку, Маркус поставил миску на стул. Неужели она смущалась из-за своей внешности перед ним?!
– Вы немного испачкались, когда попытались на меня накинуться, – пояснил маркиз.
Дани одарила его уничижительным взглядом.
– Согласно мирному соглашению, сэр, инициирующая сторона данного соглашения имеет право атаковать в любой форме, включая словесную.
Маркус с улыбкой уставился на свою спутницу.
– Вы это серьезно?
Она кивнула и скрестила руки на груди.
– Да, вполне.
– Но это просто нелепо. Я отказываюсь принимать ваши условия.
– Вы уже их приняли.
Маркус нахмурился и проговорил:
– Неужели действительно принял?
– Да, вы согласились, когда взяли меня за руку. Это было как бы рукопожатие, скрепляющее сделку.
– Нет, черт возьми! Это не считается…
– Ах, мне следует добавить Правило Номер Семь: никаких грубых выражений или действий не допускается в присутствии инициирующей соглашение стороны.
– Проклятие… – Маркус ухмыльнулся. – Вы говорите как хитрый политик!
Дани побледнела, и Маркус подумал, что зашел слишком далеко.
– Мисс Грин, я просто хотел…
– И еще одно правило, – перебила она. – Соглашающаяся сторона не должна делать никаких заключений или обидных предположений на основании действий инициатора соглашения.
Маркиз в растерянности заморгал. Вот это дерзость!
А мисс Грин медленно обошла вокруг мокрого кресла, и покрывало шлейфом волочилось за ней. Она вела себя так, словно находилась в самом изысканном бальном зале, облаченная в самый лучший туалет, а не в простыню и покрывало.
– Может, добавить еще один пункт? – спросила она неожиданно.
– Все ваши правила – полная чепуха, – проворчал Маркус.
– Попытки примирения – это чепуха? – Глаза ее сверкнули.
Из горла Маркуса вырвался смешок, и он ласково улыбнулся своей очаровательной спутнице. Она же нахмурилась и в притворном гневе воскликнула:
– Сэр, я вовсе не пытаюсь быть забавной!
Он снова засмеялся, а мисс Грин прошипела:
– Сэр, вы и святого подвигнете на убийство.
Маркус ухмыльнулся и проговорил:
– Итак, Самое Главное Правило: инициатор соглашения не должен порочить святых с целью оскорбить соглашающуюся сторону.
Дани с изумлением раскрыла рот, а затем широко улыбнулась. Ее взгляд смягчился, а глаза засияли весельем. Маркус же внутренне ликовал. Он заставил ее улыбнуться! Он, человек, недостойный женского внимания, заставил улыбнуться эту красавицу!
Тут она вдруг взглянула на простыню, которую он уже давно держал в руке.
– Милорд, вам тоже надо переодеться, чтобы не простудиться.
Его радость сменилась знакомой тревогой. Нет, он не собирался раздеваться перед Дани. Он почти никому не показывал свое тело, а те немногие, что видели его – включая Уэллера, – ужасались. А молоденькие дебютантки, считавшие его лицо страшным, умерли бы от отвращения, увидев его обнаженным.
Но ведь мнение мисс Грин не должно его волновать, не так ли? Она – просто средство, необходимое для решения важной задачи. Нет-нет, не надо лгать себе. Ведь он понимал, что ее мнение о нем имело для него огромное значение. Имело с самого начала. Он не желал быть злобным зверем в ее глазах. Пусть даже именно таковым он и являлся. А теперь – еще и преступником.
