Текст книги "Герой ее романа"

Автор книги: Элла Дэниелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Купец поведал историю Зверя;

И громко зарыдал в конце.

«Красавица и Зверь»

– Вы это серьезно? Ведь она ваша сестра!..

– Которая знает, что ей здесь не рады.

– Милорд, я бы никогда не стал с вами спорить…

– Так и не спорьте.

– Но вы подвергаете свою жизнь опасности ради ее спасения. Я не понимаю… Вы ведь должны действовать сообща, чтобы разрешить эту ситуацию.

Маркус подошел к буфету, потянувшись за очередным бокалом бренди. Только бренди помогало ему пережить день. Конечно, в этом была грустная ирония – и отец, и сын слишком много пили, – но для Маркуса-то бренди являлось лекарством, заглушавшим кошмары, которые породило пьянство отца.

– Сестра напоминает мне о том, что лучше забыть, – прошептал маркиз.

За этим признанием последовал полный бокал. Мгновенно опустошенный, хрусталь засиял в лучах проникавшего сквозь занавеси солнца. Капли золотистой жидкости скатывались по стенкам сосуда, собираясь на дне. А ведь лучшее контрабандное бренди следовало смаковать, им следовало наслаждаться… Какое расточительство!

Маркус снова наполнил бокал, стараясь не обращать внимания на присутствие Уэллера. Он не мог увидеться с Каро. До сих пор ему удавалось сохранять условия отцовского завещания в тайне, – но только благодаря дистанции, которую он поддерживал. Увы, он просто боялся, что проговорится, если будет беседовать с сестрой.

– Скажите ей, пусть напишет мне письмо.

Но Уэллер не уходил.

– А что произойдет, если вы увидитесь с ней, сэр? – спросил камердинер.

Маркус отставил бокал и принял накрахмаленную рубашку из рук Уэллера.

– Ничего хорошего, полагаю.

Камердинер сочувственно вздохнул и двинулся к туалетному столику возле гардероба. Именно Уэллер всегда смягчал ситуацию, когда это происходило. Маркус зависел от него, чему был не особенно рад. Он повернулся к буфету, чтобы налить себе еще. Он быстро приближался к своему обычному состоянию, достигая немоты чувств, необходимой для ежедневного исполнения своей роли в обществе.

Звон стекла заставил его вздрогнуть. Маркус повернулся, чтобы узнать, что еще разбилось. Возле туалетного столика Уэллер неловкими движениями сметал в кучку осколки ручного зеркала, которым его хозяин никогда не пользовался. Серебряная рама лежала среди битого стекла. Пожав плечами, Маркус продолжил утренние возлияния.

Минуту спустя Уэллер возник перед ним с новыми запонками в руке. Виновато улыбнувшись, камердинер заметил:

– Иногда полезно встретиться с прошлым, милорд. Станет больше места для будущего.

Маркус энергично помотал головой.

– Нет-нет! Прошлое лучше похоронить.

Стараясь отогнать неприятные мысли, маркиз поспешно схватился за бокал и в спешке упустил тот момент, когда камердинер, забыв про запонки, уставился в дверной проем, за которым, в коридоре, стояла молчаливая фигура.

– Что бы вы сказали сестре, если бы могли, милорд?

Маркус моргнул; напиток уже начал затуманивать разум.

– Если бы мог? В каком смысле?

Уэллер передал ему бордовый жилет, и Маркус натянул его на свои широкие плечи.

– Ну, если бы вы могли сделать это, не опасаясь проявлений своего… состояния… Что бы вы тогда ей сказали?

– Я уже обо всем сообщил сестре в письмах. Ей лучше оставаться у своих друзей Сент-Лайонов. – Он был в долгу перед ними. Каролина познакомилась с младшей из сестер этого семейства в пансионе. Они быстро подружились, и в результате семья часто приглашала Каролину проводить у них праздники и лето. Поэтому она отсутствовала во время многих отцовских буйных выходок, и за это Маркус был безмерно благодарен Сент-Лайонам. – Сомневаюсь, что она захочет каждый день слушать мое ворчание, – добавил маркиз.

– Дело в том, дорогой братец, что у меня никогда не было возможности решить это самой.

Маркус вздрогнул и обернулся. У двери стояла женская версия его самого. Двадцатидвухлетняя Каролина сильно выросла за время его добровольного изгнания. Зеленоватый муслин ее платья подчеркивал зелень глаз, а длинные белые перчатки и болтавшаяся на локтевом сгибе сумочка дополняли наряд. Такие же светлые, как у него, волосы были убраны в элегантную прическу, ниспадающую с плеч, а потрясающая длина ее волос напоминала о сказочной Рапунцель. Довольно высокий для женщины рост Каролины, к счастью, не был таким огромным, как у остальных Брэдли. И вообще, она казалась воплощением всего самого правильного, строгого и чистого.

Сердце Маркуса учащенно забилось, когда Каро приблизилась к нему. Один лишь облик ее – она была само совершенство – напоминал о том, как отчаянно он хотел огородить сестру от мужчины, так похожего на их отца. Оградить от того, что сам он пережил той далекой ночью, так напугавшей его. Он очень старался уберечь ее от отца в ту судьбоносную для него ночь. А сейчас… Сейчас он не может спасти сестру от брака с чудовищем, которое выбрал для нее отец. Как встретить Каро, если он так подвел ее?

Не отрывая от нее взгляда, Маркус неловко, точно Уэллер, потянулся за своим графином. Заметив его движение, Каролина нахмурилась:

– Как ты можешь проводить дни напролет, утопая в выпивке? Мы поэтому на грани разорения?

Маркиз замер, пораженный этой тирадой. Было совершенно очевидно: за время его отсутствия младшая сестренка стала вспыльчивой взрослой женщиной. И это его встревожило.

– На что ты намекаешь, дорогая сестрица?

– Намекаю? Я тебя прямо спрашиваю. Ты что, растратил наше состояние на свои пороки?

– На пороки? Мой единственный порок – это выпивка. – Ему было ужасно неприятно признавать это перед сестрой. – И я понятия не имею, о чем еще ты говоришь.

– Я тебе не верю!

Маркус почувствовал, что ему срочно требовался еще один бокал. Благословенный туман в голове начал быстро рассеиваться. Схватив графин, он отошел от сестры и повернулся к ней спиной.

– Спроси Уэллера. Он подтвердит, что я питаю слабость только к спиртному.

Неуклюжий камердинер подбиравший осколки с пола, тут же отозвался:

– Это правда, миледи.

Каро презрительно фыркнула и стала яростно рыться в своем ридикюле. Наконец вытащила вырезку из газеты, которой помахала в воздухе.

– Тогда почему сплетни утверждают, что ты разорил нас своими «животными» привычками?

Маркиз пожал плечами.

– Полагаю, потому что я Зверь.

Сестра топнула ногой, и Маркус, изумленный, заморгал. Золотые локоны юной леди подрагивали в такт ее резким движениям. Она в ярости смяла газету своими изящными пальцами, обтянутыми столь же изящной перчаткой. «А она, оказывается, сильная женщина», – подумал Маркус. Но рад ли он этому?.. Девочка, которую он знал, исчезла. Та, что с вечно перепачканным лицом. Та, что с глазами, сияющими озорством в редкие мгновения радости. Раньше она была для него светом во тьме, а теперь одно лишь ее присутствие погружало его во мрак.

– Ох, но почему с тобой так сложно? – Каролина взглянула на брата прищурившись, когда он сделал большой глоток. – И прекрати это!

Ой, с удовольствием бы «прекратил», но, увы, Маркус не мог бороться с прошлым без спиртного. Проклятье, опьянение слишком долго не наступало. Ноги почти не держали, ему было невыносимо жарко, он обливался потом. Скоро последует припадок, а затем его скует паралич, и он окажется в аду – часами будет заперт среди ужасов прошлого.

Маркус взял платок со стола с туалетными принадлежностями и тщательно утер лоб, весь покрытый испариной. И тут глаза Каролины неожиданно наполнились слезами, и она с дрожью в голосе проговорила:

– Я знаю, что тебе больше нет до меня дела, Маркус, но я думала, что ты хотя бы позаботишься о приданом, чтобы избавиться от меня. А теперь я не смогу выйти замуж!

Ему хотелось разуверить ее, сказать, что он очень ее любит, но он не мог подобрать слов. Язык же казался… распухшим.

Уэллер нарушил тишину, наконец-то выбросив разбитое зеркало в корзину. Послышался звон осколков, но некоторые, судя по всему, угодили мимо корзины и упали на ковер. Уэллер нахмурился и, прочистив горло, пробормотал:

– Прошу прощения, милорд, но, возможно, вы захотите взглянуть на газетную вырезку, которую леди Каролина скомкала в раздражении.

Маркус молча кивнул, но Каролина не потрудилась передать ему листок, покрытый типографскими знаками. Она разгладила листок и, покраснев от гнева, прочитала:

– «До Автора дошли самые потрясающие сплетни, заполнившие Лондон с прошлого четверга. Минувшим вечером, стоя у чаши с пуншем в бальном зале леди Шелтон и размышляя о достоинствах платья цвета морской волны, в которое была облачена вышеупомянутая дама, я услышал беседу. Автор никогда бы не стал принимать участие в таком неделикатном деле, как подслушивание, но уж если одни кричат, то другие могут услышать. По слухам, Дорогой Читатель, некий лорд Б., ранее обрученный с мисс Анной Ньюпорт, находится в затруднительных обстоятельствах. Если он не женится на наследнице большого состояния, его поместью грозит разорение! Дорогой Читатель, заприте двери и спрячьте своих дочерей – или они станут добычей хищных когтей Зверя»!

Каролина умолкла и уставилась на брата.

– Ну, как ты это объяснишь?

– Никак, – буркнул Маркус. Невозможно было это объяснить, не рассказав о завещании отца.

– Я так и знала! Ты нас разорил! Когда будут описывать имущество? Может, я смогу все исправить, у меня есть связи…

Сестра продолжала бессвязно бормотать, но тут Маркус, не выдержав, закричал:

– Каролина, я не могу это объяснить, потому что мы не разорены! Это неправда!

Сестра посмотрела на него с недоверием.

– Тогда почему они пишут такие гадости? Я ведь не смогу выйти замуж, пока мы не сможем доказать, что обеспечены так же, как и раньше.

Спиртное не могло погасить ярость, разливавшуюся по венам. Маркус совершенно точно знал, откуда взялись эти слухи. И знал, кого обвинить.

Черт бы побрал Анну! Ей было недостаточно бросить его. Ей захотелось отомстить за то, что ее принуждали выйти за него. Клерк Джордж, должно быть, рассказал ей о завещании…

Мысль об отце столкнула его с края пропасти, на котором он балансировал. Его мышцы словно одеревенели, а рассудок погрузился в темные глубины души.

– Как же мы это исправим, Маркус?

Он не ответил, и Каролина нахмурилась, с удивлением уставившись на старшего брата, стоявшего с каким-то странным отсутствующим взглядом.

– Маркус, ты меня слышишь?

Встревожившись, она подошла к брату поближе. Он был совершенно неподвижен – словно окаменел. Холодные мурашки пробежали по спине девушки. Судорожно сглотнув, она приблизилась к брату почти вплотную. Подняв дрожащую руку, она дотронулась до него. Маркус даже не пошевелился.

Нижняя губа Каролины дрожала – словно ей снова было пять лет и она убегала от отцовской трости. Она толкнула Маркуса, внимательно за ним наблюдая. Но он, казалось, не замечал ее. Она с силой сжала его руку, и он начал раскачиваться из стороны в сторону.

В ужасе отпрянув, Каро зажала рот ладонью. А брат по-прежнему раскачивался. Внезапно ноги его подогнулись, и он рухнул на пол, рядом с осколками зеркала, разбросанными по ковру. А потом его начало трясти – все тело то и дело вздрагивало.

Каро пронзительно закричала, и из глаз ее брызнули слезы.

– Маркус, что с тобой?! – кричала она. – Уэллер, помогите ему!

Каро попыталась отодвинуть брата подальше от осколков, о которые билось его тело, но он был слишком тяжел. Тогда она схватила его за руки и, отчаянно рыдая, закричала:

– Маркус, прекрати!

Из горла его вырвался стон, и Каролина, осознавая, что ничем не сможет помочь брату, с рыданиями упала на пол с ним рядом. Чьи-то сильные руки тотчас же подняли ее и оттащили к стене. Затем кто-то еще к ней подошел – она все это очень смутно осознавала, – и ее вывели из комнаты. После этого Уэллер проводил ее вниз, в небольшую гостиную, и позвонил, чтобы принесли чай. Каро била дрожь, и она тряслась словно в ознобе, пока чашка горячего чая не оказалась у нее в руке. Сделав несколько глотков, она немного успокоилась и попыталась взять себя в руки. Она решила, что должна лично убедиться в том, что о брате позаботятся и не оставят его кататься по полу. Хотя бы это она должна была для него сделать – ведь он столько выстрадал из-за нее в детстве!..

Каро хотела распорядиться, чтобы позвали доктора, но тут камердинер сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на нее. Его светлые глаза, казалось, смотрели ей в душу, когда этот пожилой седеющий человек тихо проговорил:

– Вы никогда не видели этого раньше, миледи?

Его спокойный тон поразил ее, и она воскликнула:

– Конечно, нет! А что с ним такое? Кто ему сейчас помогает? Вы послали за доктором?

Не ответив на вопрос, камердинер представился:

– Меня зовут Майкл Уэллер, миледи. Полагаю, его светлость упоминал обо мне в своих письмах, верно?

Но Каро уже пришла в себя, и теперь ей было не до разговоров. Она поставила чашку на стол и заявила:

– Сейчас не время для беседы. Брат нуждается во мне. Когда приедет доктор?

Уэллер покачал головой.

– Он не приедет.

Каро от возмущения едва не подпрыгнула на стуле.

– Не приедет?! Но Маркусу немедленно нужна медицинская помощь! – Она подобрала юбки, готовая, если понадобится, сама бежать за доктором.

– Сядьте, миледи, – сказал Уэллер, и Каролина, как ни странно, подчинилась. – Вашего брата отнесут в постель, – продолжал камердинер. – Его люди позаботятся о нем. Мы знаем, что делать, чтобы ему было комфортно. Пожалуйста, не беспокойтесь. Если позволите, я вам кое-что объясню, миледи.

– Но если я не найду ваши объяснения достаточно убедительными, то сама поеду за доктором.

– Как пожелаете, миледи, – кивнул камердинер, и Каролина вдруг заметила грусть в его глазах. – Ваш брат страдает от воспоминаний, понимаете?

– Нет, не понимаю! Как воспоминания могут вызвать припадок, который я только что видела?

– Его светлости сложно примириться со своим детством, миледи. Иногда ему бывает лучше, но все же воспоминания о том времени преследуют его постоянно – как тень. Причем некоторые события делают их особенно болезненными. Тишина и покой ему помогут.

Каролина молчала, отгоняя свои собственные воспоминания о том же времени. Она знала, что ее брат жестоко страдал, пока она находилась в безопасности, у Сент-Лайонов.

– Маркусу было гораздо хуже, чем мне, – пробормотала она.

Уэллер кивнул.

– Значит, ему нужен доктор!

Камердинер поморщился и с раздражением проговорил:

– Вы хотите, чтобы он оказался в Бедламе? А вы знаете, как там обращаются с пациентами?

Каро этого не знала, но от взгляда пожилого камердинера невольно вздрогнула.

– Их приковывают к стенам и пичкают опием. Иногда применяют неопробованные методы лечения. Если им повезет, они умирают. Однако общественное положение вашего брата не обеспечит ему такой удачи.

Каролина поежилась. Нет, она не может допустить, чтобы подобное случилось с Маркусом. Это было бы… слишком похоже на то, что делал их отец.

– Но нельзя же все так оставить… – пробормотала она в растерянности.

– Это не так часто случается, миледи. Когда он был обручен с мисс Анной, ему было намного лучше. Я полагаю, он думал, что сможет, наконец, вести нормальную жизнь, думал, что его будут любить и у него появится семья. Но вы знаете, что произошло… – Уэллер помолчал, потом добавил: – К сожалению, когда он видит что-либо напоминающее ему о прошлом, случаются эти страшные припадки. – Слуга отвел глаза. – Сегодня это были вы.

– О Господи! – в ужасе воскликнула Каро. Ведь она и так жила, каждый день осознавая, что ее брат из-за нее выглядел как чудовище! А теперь она узнала и другое… Оказывается, он не виделся с ней не потому, что охладел к ней, а потому что один лишь взгляд на нее заставлял его снова страдать.

Каро почувствовала жжение в глазах. Стараясь не расплакаться, она прошептала:

– Я думала, он ненавидит меня из-за того, что ему пришлось вынести, чтобы защитить меня.

Уэллер со вздохом покачал головой.

– Нет-нет, он не смог бы возненавидеть вас, миледи. Его светлость пожертвует чем угодно, лишь бы вы были в безопасности.

– Но он и так очень многим пожертвовал! – воскликнула Каро.

Пожилой камердинер пожал плечами и, грустно улыбнувшись, сказал:

– Это был его выбор, миледи.

Каро тихонько всхлипнула.

– А как же мой выбор?

Камердинер, казалось, задумался о чем-то. Когда же наконец заговорил, голос его звучал спокойно и ровно:

– Вы должны доверять его светлости. После знакомства с вами… Думаю, теперь я понимаю, почему он так вас оберегает.

– Мистер Уэллер, о чем вы…

Тут раздался стук в дверь. И тотчас же дверь отворилась, и дворецкий, поклонившись, сообщил:

– Его светлость успокоились и заснули.

Каролина вздохнула с облегчением. Пересев на диван, она устроилась поудобнее и на мгновение прикрыла глаза.

– Кроме того, – продолжал дворецкий, обращаясь к Уэллеру, – прибыло письмо из книжной лавки Г. Грин. Отнести в кабинет?

– Думаю, оно понадобится милорду, когда он проснется. Отнесите письмо в комнату, – ответил Уэллер, затем повернулся к гостье. – Прошу прощения, но ваш визит закончился, миледи.

– Да-да, конечно, – закивала Каро. Теперь, когда ее брат поправлялся и она уверилась, что они не разорены, действительно пора было уезжать. Направляясь к двери, она сказала: – Хорошо, я доверюсь Маркусу… на какое-то время.

Маркус с трудом открыл глаза. Мягкий сумеречный свет заполнял комнату, окрашивая ее золотисто-розовым. Все тело болело. Голова раскалывалась, а мышцы словно окаменели. Мучительно медленно он расслабил каждый мускул, чтобы вернуть мышцам подвижность. Еще не закончив упражнения, Маркус заметил на ночном столике письмо и потянулся за ним. Красивый изящный почерк… Явно женский… Да-да, конечно. Мисс Грин ответила.

Он втайне надеялся, что мисс Грин откажется. Если она скажет «нет», он сможет винить ее так же, как обвинял Анну в неприятностях сестры. Он может обвинять кого угодно, кроме истинного виновника – самого себя! Если бы много лет назад он согласился на предложение отца, Каролина была бы в безопасности.

Трясущимися пальцами Маркус провел по зеленой восковой печати. Ему ужасно не хотелось делать то, что он задумал, но придется. У него не было выбора.

Сделав глубокий вдох, Маркус сломал печать. Шорох бумаги нарушил тишину комнаты. Сердце же его болезненно сжалось, когда он прочел письмо. С громким стоном он уронил листок на грудь и закрыл ладонями глаза в нелепой попытке отгородиться от мира. Тяжело дыша, маркиз пробормотал:

– Похоже, мне надо многое успеть до полуночи.

Глава 5

Чем больше он пил, тем меньше боялся.

Набравшись храбрости,

в путь он собрался.

(Надеясь, что может быть,

не ошибался).

«Красавица и Зверь»

Проигнорировав широкую подножку, Дани ловко выпрыгнула из экипажа, машинально проводя пальцами по лакированной дверце. Случайно коснувшись холодной металлической ручки, она поежилась – холод напомнил ей о ледяных глазах маркиза. Приступ ярости захлестнул ее, и она стукнула кулаком по двери.

– Черт бы его побрал, – букнула Дани.

Филипп, долговязый темноволосый парень, поерзав на своем сиденье, бросил на Дани убийственный взгляд. Благочестивый юнец, служивший у нее персональным возницей, и так был ею не очень доволен. Впрочем, она и не стала бы с ним связываться, но Джон, обычно возивший ее, все еще не вернулся из поездки с мисс Ньюпорт и Джорджем. Стиснув зубы, она в очередной раз пробормотала проклятья в адрес девицы, сделавшей ее, Дани, жертвой шантажа. Кто бы мог подумать, что за доброе дело придется так дорого платить?!

Филипп неестественно громко откашлялся и с укоризной проговорил:

– Ваш отец никогда мне не простит, если узнает, что я вам помогаю, мисс Стаффорд.

– Так помалкивай об этом.

– И разгуливаете в мужской одежде! Что бы подумала ваша матушка?

Упомянув ее мать, Филипп допустил ошибку. Сделав несколько глубоких вдохов, Дани твердо решила, что с нее достаточно. Она и раньше хотела уволить Филиппа, – теперь уж непременно это сделает! Как только закончит… Обычно она не возражала, когда слуги высказывали свое мнение, но этот… Его постоянное нытье выводило ее из себя!

То и дело осматриваясь, Дани отошла от экипажа, наслаждаясь свободой движений, которую дарили штаны. Условленное место встречи с маркизом было идеальным; тусклое освещение почти скрывало бы их от случайных наблюдателей, а несколько близлежащих переулков, расходившихся в разных направлениях, идеально подходили для того, чтобы скрыться от преследователей.

Жаль, что Ху не было в Лондоне – обычно он сопровождал ее. Но сейчас она, наверное, не рискнула бы вовлечь его с Аннабель в это дело. Они бы стали задавать лишние вопросы и попытались бы отговорить ее. К тому же, если ее поймают, то пострадают и ее сообщники… Что же касается Филиппа… Вот он-то не заслужил сочувствия! А Аннабель и Ху лучше держать в неведении. Тогда они смогут с чистой совестью отрицать свою причастность к этим событиям.

Дани подняла копыто одной из лошадей, проверяя заглушавшую шум мешковину, и в этот момент послышался стук колес. Обернувшись, она заметила карету, выехавшую из-за угла. Экипаж остановился у тротуара, и из открывшейся дверцы появилась сначала пара длинных мускулистых ног – маркиз выбрался наружу, воспользовавшись подножкой, и Дани, заметив это, раздраженно фыркнула. Дверца тут же захлопнулась за ним, и карета, тронувшись с места, тотчас укатила.

Скрестив на груди руки, Дани двинулась к наиболее освещенному участку улицы. Сапоги же маркиза гремели о камни. Внезапно он остановился, и Дани проворчала:

– Идите на свет. Я не стану разговаривать с тенью.

Немного помедлив, он все же вышел на свет, и Дани, увидев его лицо, с трудом удержалась от крика. А вот Филипп закричал.

Холодный взгляд маркиза лишь на мгновение задержался на вознице – казалось, именно такой реакции он и ожидал. На его безобразные шрамы было по-прежнему тяжело смотреть, но Дани не испытывала к нему сочувствия; сейчас ей очень хотелось, чтобы этот ужасный человек провалился ко всем чертям.

– Я удивлен, что вы пришли, – сказал он неожиданно.

Дани пожала плечами.

– У меня не было выбора. И давайте прекратим светскую болтовню. Вы ведь знали, каким будет итог вашего визита, не так ли?

Он с ухмылкой кивнул.

– Да, разумеется.

– Да вы пьяны! – воскликнула Дани, почувствовав запах спиртного.

– Ни в малейшей степени. – Маркиз снова ухмыльнулся.

Дани уставилась на него в ужасе. Она собиралась совершить преступление, – а ее сообщник был вдребезги пьян!

– Идем? – Он предложил ей руку.

Дани засопела и вскинула подбородок.

– Не нужно прикидываться джентльменом. Не забывайте, что я знаю, кто вы на самом деле.

Зеленые глаза маркиза похолодели, а челюсть как будто окаменела. Коротко кивнув, он убрал руку.

– Вы же не собираетесь уйти с ним?

Дани поморщилась, обнаружив, что это подал голос ее кучер, забравшись под днище экипажа; очевидно, он решил там укрыться от маркиза. И даже представить было страшно, как Филипп поведет себя в пути, если вдруг возникнут какие-нибудь неприятности.

Тяжко вздохнув, Дани ответила:

– Собираюсь, Филиппп.

– Кто эта свинья? – проворчал маркиз.

– Наш кучер. – Дани невольно усмехнулась.

– Это совсем не смешно, мисс Грин. А где ваш Джон?

– Я и не пыталась шутить. А Джон еще не вернулся из поездки вашей бывшей невесты. От этой девчонки столько хлопот…

– Не могу с вами не согласиться.

Дани посмотрела на маркиза с удивлением. И оба тут же отвели глаза; он начал осматриваться, а Дани стала разглядывать свои сапоги.

– Ах, вы только взгляните! Моя новенькая ливрея вся в пыли! – завизжал Филипп, вылезая из-под кареты.

Дани в раздражении фыркнула. А чего он ожидал?! Днище кареты – не самое чистое укрытие. Она пыталась вспомнить, почему вообще наняла Филиппа. Уж конечно, не за прекрасный характер.

– Этот головорез!.. – снова подал голос кучер. – Если ваш отец об этом…

– Помолчи, Филипп! – крикнула Дани. Теперь стало ясно, что ей следовало избавиться от Филиппа при первой же возможности. Дани не могла допустить, чтобы маркиз-шантажист знал, кто она такая.

– Отец? И у такой мошенницы есть отец? – Голос маркиза источал неприязнь. – Интересно, что за человек вырастил такую, как вы?

Дани взглянула на него враждебно.

– Можете оскорблять меня, как хотите, но не смейте даже заикаться о моей семье. Вам понятно, милорд?

Маркиз усмехнулся и приблизился к ней. Его глаза сияли нефритовым огнем, но, как ни странно, они притягивали и завораживали…

– Поверьте, моя дорогая малышка, я очень хорошо понимаю, что такое семейные узы.

Время, казалось, остановилось, когда Дани оказалась с ним рядом. «Но как же так? – спрашивала она себя. – Как человек, обладающий столь отталкивающей внешностью, может так завораживать?» Тут взгляды их встретились, и что-то промелькнуло в глубине его блестящих глаз. Сожаление? Или, может быть, сочувствие? Дани не могла ответить на этот вопрос, отчего еще больше смутилась.

Впрочем, она почти тотчас же взяла себя в руки и отступила на несколько шагов. Маркиз был гнусным преступником, настоящим зверем, и не следовало приписывать ему добрые человеческие чувства.

– Становится поздно. Может, вам поторопиться? – спросил маркиз, указав в сторону Филиппа.

Дани кивнула. Он был прав. Не следовало тратить время на дискуссии. Да она и не собиралась спорить.

Нарочито медленно Дани подошла к своему экипажу, достала оттуда небольшой мешок и повесила его за спину. Маркиз посмотрел на нее с любопытством и двинулся в направлении ближайшего переулка.

– А кого именно мы собираемся… посетить? – прошептала Дани.

– Называйте вещи своими именами. Мы кое-кого похищаем.

– Так кого же? – Маркиз молчал, и Дани в раздражении проворчала: – Ну, отвечайте же.

– Мы похитим одну из сестер Фолли-Фостер.

– О господи, неужели вы действительно решили…

– А почему бы и нет? – перебил маркиз. – Да, я слышал, что эти девушки… немного необычные. Но они достаточно богаты.

– Но их отец – лорд верховный адмирал[3]3
  Лорд-адмирал, или лорд верховный адмирал, – главнокомандующий Королевским флотом (это одна из высших государственных должностей в Великобритании).


[Закрыть], – пробормотала Дани. Уже не говоря о том, что он – один из ближайших друзей ее отца.

– Да, знаю, – отозвался маркиз.

Дани остановилась, отказываясь идти дальше. Ее спутник обернулся и с усмешкой спросил:

– Что, боитесь, что адмирал превратит свои корабли в сухопутные экипажи и бросится за нами в погоню?

– Вообще-то удивительно, что такой болван, как вы, смог разоблачить меня, – проговорила Дани и поморщилась, когда ее спутник достал из кармана серебряную флягу.

Маркиз отвинтил крышку и, сделав глоток, спросил:

– Так что, продолжим?

– Мы рискуем головой, а вы пьете!

– Поймите, дорогая, постоянно повторяя, что я пьян, вы не сделаете это правдой. Идемте же.

Пытаясь в последний раз удержать маркиза от ужасной ошибки, Дани сказала:

– Ну, можно найти и другую невесту… И разве у меня вовсе нет права голоса?

Замедлив шаг, маркиз откашлялся и пробурчал:

– Ведь это я женюсь, а не вы…

– А я вам помогаю, не так ли?

Маркиз снова усмехнулся и проговорил:

– Похитить девушку мне придется именно из-за вас. И, следовательно, именно вы должны обеспечить меня средством передвижения.

– Я уже обеспечила. Можно теперь я пойду?

– Не будьте глупы. Она все еще в доме. И вы не оставите меня с этим болваном – вашим кучером.

Дани едва не задохнулась от возмущения. Заливаясь румянцем, она прошипела:

– А что вы предлагаете делать с адмиралом? Думаете, мы просто вежливо попросим его отдать нам дочь?

Смерив Дани насмешливым взглядом, маркиз ответил:

– Адмирал возвращается из поездки завтра. И если есть хоть какой-то шанс на успех, то мы должны похитить его дочь именно сегодня. Сейчас – или никогда.

Дрожа от бессильного гнева, Дани ударила кулаком по бедру. Увы, у нее не было выбора. Или она сделает это – или ее отца постигнет крах.

Скрипнув зубами, Дани проворчала:

– Давайте уж побыстрее с этим покончим.

Они молча зашагали по узкой улочке, и с каждой минутой Дани все сильнее нервничала. Она все еще не могла поверить, что собиралась совершить… самое настоящее преступление! Впрочем, Дани уже решила: как только экипаж с маркизом и девушкой тронется с места, она перебудит весь дом. И если этот негодяй полагал, что она позволит ему разрушить будущее бедной девушки, то он глубоко заблуждался. Дани невольно ухмыльнулась, представив, как удивится маркиз, когда власти доберутся до него.

– Чему вы улыбаетесь?

Дани пожала плечами.

– Я вовсе не улыбаюсь, милорд. – Она приподняла лямки мешка, чтобы устроить его поудобнее.

«Зверь» взглянул на нее пристально.

– Почему же тогда уголки рта у вас приподнимаются? – осведомился он.

– Это я так сержусь, – буркнула Дани.

Маркиз посмотрел на нее как на безумную. И он был отчасти прав – она действительно была на грани истерики.

– Полагаю, вы весьма странная особа, мисс Грин.

Что-то в голосе маркиза остановило ее дерзкий ответ. Он внимательно на нее посмотрел, и ей вдруг сделалось… нет-нет, вовсе не страшно, но очень не по себе. В смущении откашлявшись, Дани проговорила:

– В таких условиях мы никогда не сможем ее… позаимствовать.

Маркиз вздохнул и в ответ проговорил:

– Называйте вещи своими именами. Ведь мы собираемся совершить преступление, не так ли?

Дани промолчала. Они уже достигли стены, окружавшей дом адмирала. Стена же была абсолютно гладкая – совершенно не за что зацепиться. «Это очень похоже на крепость, – подумала Дани. – Впрочем, от военного человека другого и ожидать было бы глупо».

– Перенесите нас, мисс Грин.

– Простите, что?..

– Я сказал, перенесите нас на ту сторону. Именно для этого вы здесь.

– Для этого?.. – Дани захлопала глазами.

– Ну вы же эксперт по побегам. А нам нужно попасть внутрь.

– Я не похитительница, болван. Женщины, которым я помогаю, хотят сбежать. Мне не приходится вытаскивать их из дома силой! – Дани смерила маркиза презрительным взглядом и снова уставилась на стену, казавшуюся неприступной. – Я не знаю, как нам попасть туда, милорд. Похоже, придется сдаться.

– Если вы не отнесетесь к делу серьезно, мисс Грин, для вас наступят неприятные последствия.

Дани смотрела на стоявшего перед ней мужчину, раздумывая, насколько серьезны его угрозы. И что-то в выражении его лица говорило, что угрозы были очень даже серьезны. Что ж, ничего удивительного… Ведь этот человек пошел на похищение ради денег. Такой не остановится ни перед чем.

Вздохнув, Дани осмотрелась, пытаясь понять, нет ли рядом со стеной дерева.

– Вы не видите, к чему можно привязать веревку, чтобы перелезть? – спросила она.

Маркиз тоже осмотрелся, затем покачал головой.

– Нет, ничего подобного тут нет.

– Вот что бывает, когда выбираешь дом военного. Не могли приглядеть богатую наследницу из торгового сословия?

– Его социальное положение мне на руку, – ответил маркиз.

– Разумеется. Адмирал не сможет аннулировать брак, не разрушив репутацию семьи.

Маркиз тяжко вздохнул и пробормотал:

– Вы так полагаете?