Текст книги "Герой ее романа"
Автор книги: Элла Дэниелс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Элла Дэниелс
Герой ее романа
Глава 1
С улыбкой на коня садясь,
Красавица сквозь слезы улыбалась,
Ведь наступило время расставаться!
У него было много имен. Свет за глаза называл его Зверем, в лицо же его звали «милорд». Если бы он мог выносить друзей, они звали бы его Флитвудом. Сестра окрестила его «занозой в мягком месте», сам он называл себя просто Маркусом, а в данный момент любой назвал бы его пьяным.
Впрочем, именно пьяным он и желал быть. Ибо быть пьяным – значит ничего не чувствовать. И ничего не помнить. Благословенное зелье помогало пережить еще один день в клетке. Но облегчение длилось недолго. Шагая под холодным дождем, Маркус чувствовал, как приятное тепло покидает его. Он уже ощущал, как тени прошлого медленно всплывают на поверхность сознания. Чтобы держать их в узде, требовались очень большие усилия, но посмотреть воспоминаниям в лицо… О, это было самым ужасающим выбором!
Тут дождь, к счастью, утих, и он остановился на булыжном тротуаре. Неподалеку свечной фонарь разгонял темноту. Не обращая внимания на холод, он расстегнул плащ и стал рыться в карманах.
– Где эта проклятая фляга? – пробормотал он, хлопая по одежде.
Его пальцы жадно схватили гладкий металл сосуда и быстро поднесли открытую флягу к губам. Тепло мгновенно распространилось по телу, и вернулось тихое забытье, оцепенение. Рассудок же затуманился, и прошлое стиралось до приемлемого уровня, что позволяло продолжить путь домой, не отвлекаясь на воспоминания.
Маркус не проделал и полдюжины шагов в нужном направлении, когда краем глаза заметил какое-то движение. Он вздрогнул и быстро повернулся; сердце же в груди учащенно забилось. На мгновение ему показалось…
Нет-нет! Он покачал головой, смеясь над собственной глупостью и снова выуживая флягу из кармана. Будь прокляты воспоминания! Он поднес горлышко к губам. Фляга была прохладная… как поцелуй.
Перед тем как утешающая жидкость скользнула в горло, он снова заметил движение и тут же резко развернулся. Звон металла заставил его отскочить и приготовиться к нападению.
Но Маркус не увидел перед собой ничего, кроме пустынной улицы и смутных теней. И только сейчас он заметил, что его фляга упала – должно быть, именно она и вызвала гулкий звон. Увы, то, что оставалось от подкрепляющей жидкости, пропитало его сюртук и накрахмаленную сорочку.
Дыхание Маркуса стало прерывистым, и он вдруг подумал, что выглядел сейчас в точности как Зверь – каким его и рисовал свет; вид у него, наверное, и впрямь был диковатый.
Он нагнулся, чтобы подобрать флягу, но тут же замер от лязгающего эхо на пустынной улице и последовавшего за ним быстрого движения, замеченного им раньше. Маркус кое-как завершил свое дело и задумался: следует ли ему что-либо предпринять? Несмотря на постоянные поиски душевной немоты, он не мог остановить всплеск беспокойства, захвативший его. Что, если это движение – результат того, что кто-то попал в беду?
Нахмурившись, Маркус сунул флягу в карман и двинулся в направлении шума. Нетвердыми шагами он подошел поближе к изящным кованым воротам внушительного особняка. Что-то в этом доме показалось ему знакомым. Отступив на несколько шагов, Маркус осознал, что это – дом его невесты мисс Анны Ньюпорт. Он прислушался к шуму. На сей раз звук был тихим, но отчетливо слышался лязг металла о металл.
Маркус заглянул за угол высокой ограды и увидел, как трое мальчишек выскользнули из сада особняка. Газовый фонарь покачивался в руке самого высокого из них, пока тот дожидался остальных. Затем вся троица поспешила в темный переулок, остановившись только на мгновение, когда последний из них вдруг повернулся и осмотрелся. Маркус поспешно нырнул обратно за угол. Может, его заметили?
Маркус подождал немного, но ничего не произошло, и он снова выглянул из-за ограды. Теперь уже на улице не было ни души.
Не думая о том, что делает, Маркус быстро пошел по переулку, преследуя злоумышленников. Даже в своем нынешнем состоянии он понимал: не было ничего хорошего в том, что трое юнцов ночью прокрались в одну из лучших резиденций в этом районе.
Маркус шагал все быстрее, и его губы кривились в презрительной усмешке; он собрался просто припугнуть парней. Что ж, его лицо и впрямь могло вызвать страх даже в самом бесстрашном сердце…
Бессознательно он провел пальцами по щеке, ощущая рубцы и борозды шрамов, навсегда изуродовавших его. Воспоминания захватили его мысли, и он принялся за поиски фляги, но тут же понял, что она пуста. Усилием воли Маркус отринул прошлое и двинулся дальше. Он точно знал, что если сосредоточиться на том, что делаешь, то есть шанс хоть на время успокоиться.
Маркус остановился у того места в заборе, где появилась троица. Ограда казалась целой, но, проводя пальцами по мокрым от дождя прутьям, он почувствовал зазубрины там, где прутья распилили, чтобы создать проход. Выходит, мальчишки оказались ловкими преступниками.
Но если так, то, может быть, ему следовало позвать констебля? Однако Маркус, отказавшись от этой идеи, продолжал идти по переулку. На другом его конце он остановился, наблюдая развернувшуюся перед ним сцену. Переулок выходил на улицу, залитую ярким светом фонарей, окружавших стоявшую там карету. Рессорный экипаж, похоже, готовился отправиться в длительное путешествие – багаж был закреплен везде, где он только мог поместиться. А перед экипажем стояли трое мальчишек, вот только…
Увидев их вблизи, Маркус понял, что двое их троих мальчишек были вовсе не мальчишками, а миниатюрными женщинами в мужской одежде.
«Но к чему женщинам так рисковать своей репутацией?» – мысленно изумлялся Маркус. Тут он заметил, что та из женщин, что была пониже, поприветствовала кучера, когда тот слез со своего места. И парочка обнялась. Причем кучер, вполне обычный мужчина среднего роста, имел одну-единственную отличительную черту, а именно – весьма странные усы, которые четко разделялись посредине и закручивались на концах. Но вот женщина…
Как же он мог принять эту маленькую фею за мальчишку?! Вероятно, виной тому были две выпитые бутылки очень хорошего бренди. Маркус посмотрел на соблазнительные изгибы ее роскошных бедер, обтянутых узкими штанами. А ее пышная грудь… Маркус судорожно сглотнул. «Черт возьми, когда я в последний раз был с женщиной?!» – мысленно воскликнул он и тут же поморщился. Было ужасно неприятно думать о печальных обстоятельствах, до которых ему пришлось опуститься, чтобы насладиться женским обществом. Несколько попыток завести любовницу закончились отказом – женщины заявляли, что не в состоянии выносить его. Пришлось привыкать платить небольшое состояние за шлюху в темноте.
И вот сейчас… Маркус тяжко вздохнул. Один лишь взгляд на это изящное создание в мерцающих лучах света заставил его тосковать о том, чего не будет никогда.
– Джон, как ты, старина?! – раздался ее чуть хрипловатый голос, и Маркус, тотчас же вернувшись в настоящее, сделал еще несколько шагов вперед, чтобы лучше слышать разговор.
– Я справляюсь, как смогу, мисс Дани. Двое мальчиков попали на днях в переделку со стариком Говардом. Моя жена им чуть головы не оторвала.
Мисс Дани покачала головой и тихо фыркнула.
– Что ж, я ее не виню. Ведь мистер Говард угрожал натравить на них констебля.
– Я уверен, они нас прикончат. Никогда не заводите детей, если знаете, что для вас лучше.
Мисс Дани улыбнулась, и ее лицо преобразилось – из просто хорошенького превратилось в прекрасное. Маркус перевел дыхание; ему страстно хотелось обладать этой женщиной. Полное безумие, конечно же, – но ведь он был безумен всю свою жизнь…
– Тише, Джон! Нельзя, чтобы Ху слышал, что ты болтаешь, – тихо пробормотала красавица.
– Для него все равно слишком поздно! – Джон весело рассмеялся и поглядел на другую пару, ждавшую в нескольких шагах. После чего взглянул на небо и добавил: – Вы выбрали чудесную ночь, мисс Дани! Слякоть нас задержит.
Она окинула взглядом экипаж, потом рассмеялась.
– Как будто это я вызвала такую погоду! Кроме того… Проехать все еще можно.
Джон нахмурился, и красавица, заметив это, добавила:
– Не беспокойся. Ведь нас никто не заметил, никто не поднял тревогу. Вы будете на полпути к Гретна, когда они поймут, что Анна исчезла.
Маркус невольно вздрогнул; на него нахлынули воспоминания, когда он услышал это имя. Анна?! Не может быть! Хотя… Ведь в Лондоне полно женщин с таким именем. Может быть, даже ее служанку так зовут.
С нарастающим ужасом Маркус почувствовал надвигающийся конец еще до того, как разум осознал это.
Он взглянул на другую девушку, стоявшую рядом с единственным настоящим мальчишкой, вернее – мужчиной, плотное сложение которого намекало на более зрелый возраст. Тот стоял у тротуара, держа в руке фонарь, проливающий мягкий свет на черты второй девушки, всматривавшейся в ночь. Выражение тревоги затуманило ее ангельские черты, которые он, Маркус, так часто видел в последний месяц. Она сняла кепи и вертела его в руках, обнаружив светлую косу, явно заплетенную в спешке (не было ничего похожего на ее обычные прически). И теперь уже не осталось никаких сомнений: это была мисс Анна Ньюпорт, дочь одного из богатейших торговцев в Лондоне. Невеста Маркуса. Сбегавшая от него.
Маркус не знал, что должен чувствовать. «Как можно быть таким глупцом?» – спрашивал он себя. Конечно, он понимал, что это будет брак по расчету, но все же верил, что со временем она, возможно, увидит его в более привлекательном свете. Они вели дружеские беседы. Он был добр и вежлив с ней – настоящий джентльмен. А она казалась отзывчивой, хотя и немного нерешительной. Очевидно, он в ней ошибался… Теперь – вдобавок к сокрушительному поражению его ждало унижение – и даже представить было страшно, какие последствия грозили его сестре.
Тут мисс Дани повернулась к вознице и тихо спросила:
– Где же жених?
Кучер молча пожал плечами, и на его лице отразилось беспокойство. Дани же с тревогой посмотрела на Анну и подошла к ней.
– Он ведь знает, что это сегодня, правда?
Анна с дрожью в голосе ответила:
– Да, мне удалось сегодня поговорить с ним наедине и обсудить детали. Он заверил меня, что будет здесь. Джордж не из тех, кто может передумать в последний момент. Отчасти поэтому я и полюбила его.
Полюбила. Маркус подавил смешок, рвавшийся из груди. Нелепость происходящего его забавляла. Но тут же явилась мысль, заставившая его нахмуриться. Без сомнения, жених обманывал Анну, пользуясь ее детскими фантазиями, и заплатил кругленькую сумму своим сообщникам, чтобы проложить себе путь к ее наследству. Маркус легко мог представить, как нечто подобное происходило с такой наивной девушкой, как Анна, и склонялся к тому, чтобы остановить эту аферу… но не мог заставить себя пошевелиться.
Гнев закрался в его душу. Почему Анна так с ним поступала?! Неужели ей настолько была ненавистна мысль о союзе с ним, что она убегала под покровом ночи? Даже стоя здесь, зная, что они с Анной не любили друг друга, зная, что их брак был бы обычным деловым соглашением, Маркус надеялся на проявление хоть какого-то уважения. Жажда мести охватила его. Он страстно желал, чтобы предательница получила по заслугам!
Тут мошенница присоединилась к Анне и мужчине с фонарем и, оглядев улицу, заявила:
– Я уверена, он придет. Надо подождать.
Маркус тоже ждал, постепенно трезвея от гнева и наплыва чувств. Если этот Джордж действительно мошенник, так что же он не шел за своим трофеем? А может, в нем проснулась совесть? Может, он передумал?
И тут явилась совершенно неожиданная мысль: «А что, если Джордж был жертвой, а не Анна?» – потом воспоминания мгновенно превратили Анну… в его младшую сестру. Но тотчас же представил, как она возвращается в комнату, опустошенная предательством «истинной любви», или, что еще хуже, возвращается домой, обреченная на несчастливый брак.
Гнев тут же сменился участием. Что ж, если бы на месте Анны была Каро…
Сделав над собой усилие, Маркус оттолкнулся от стены, и ноги, казалось, сами понесли его к свету, но тихий окрик с места, где стояла троица, остановил его. Он отступил в тень и увидел… худую спотыкавшуюся фигуру, вышедшую из темноты. Маркус успел заметить блеск очков в свете фонаря, и тут же юнец упал, споткнувшись, казалось бы, на ровном месте.
– О, Джорджи! Любовь моя, ты в порядке? – Анна опустилась перед ним на колени.
Молодой человек с виноватой улыбкой пробормотал:
– Прости, что опоздал, Анна, но мистер Хесслер задержал меня. Раньше я прийти никак не мог.
Пока Джордж говорил, его руки метались в поисках очков, которые свалились при падении. Дани подобрала очки в нескольких футах от него и вложила их ему в руку.
– Держи, Джордж. И гляди под ноги.
– Да, мисс Грин. Скоро я привыкну к этим новым очкам.
Маркус перестал обращать на них внимание. Фрагменты головоломки в его голове, наконец, сложились в единое целое. И сейчас, когда все прояснилось, сочувствие к Анне снова сменилось ненавистью. Джордж был клерком в конторе его, Маркуса, поверенного. Джорджа посылали в дом Ньюпортов, чтобы подготовить бумаги о брачном соглашении. Мистер Хесслер иногда упоминал его и говорил, что мальчишку ждало светлое будущее в юриспруденции. Ярость Маркуса росла, и он твердо решил позаботиться о том, чтобы Джордж никогда не реализовал свой потенциал.
В этот момент Дани и человек с фонарем обменялись выразительными взглядами – возможно, беспокоились, кто им заплатит, если с Джорджем вдруг произойдет… смертельный несчастный случай, например.
Клерк водрузил очки на нос и поднялся на ноги с помощью Анны и мужчины с фонарем. Дани же пошла обратно к вознице. Вытащив кошель из кармана куртки, она передала его Джону, и монеты тихонько звякнули.
– Этого должно хватить на всю поездку, – сказала мошенница. – Будь осторожен, Джон.
– Как всегда, мисс Дани.
Тут парочка забралась в экипаж, и Дани придерживала им дверцу. Потом, заглянув внутрь, проговорила:
– Помните, что я вам сказала? Вы братья и направляетесь на каникулы на север Шотландии. Джон скажет, когда можно будет переодеться в более подходящие наряды. И тогда вы – мистер и миссис Дженнер, едете навестить родственников. Не отклоняйтесь от моего плана, он всегда срабатывает. Все понятно?
– Да-да! Большое вам спасибо! – послышался голос Анны.
– Не за что, дорогая. Надеюсь получить от вас известия по возвращении. И не стесняйтесь рекомендовать нашу маленькую книжную лавку знакомым. По секрету, разумеется.
Тут блеснули очки жениха, и раздался его голос:
– Конечно, мисс Грин. Еще раз огромное спасибо за помощь.
– Да-да! И поезжайте уже!
Дани закрыла дверцу экипажа и хлопнула по ней, подавая кучеру сигнал ехать. Когда карета тронулась с места, мошенница с улыбкой сказала:
– Счастливый конец, верно, Ху?
Мужчина с фонарем ответил ворчанием, и Дани, закатив глаза, воскликнула:
– Честное слово, Хуберт Толлман, ты способен на что-нибудь, кроме ворчанья?! За те два года, что я тебя знаю, ты, кажется, лишь однажды сказал что-то внятное.
В ответ на молчание миниатюрная женщина издала протяжный вздох и спросила:
– И каким образом такая болтушка, как Аннабель, связалась с тобой, а, Хуберт?
Ответа снова не последовало, и Маркус увидел, как парочка исчезает во тьме. Он оставался на месте, дожидаясь, когда стихнет стук шагов, затем покинул свое укрытие и тщательно осмотрелся. Маркус не знал, как отнестись к событиям, свидетелем которых он стал, но одно он знал точно: ему следовало выпить.
Глава 2
Все, что есть в моем замке, – твое
Еда, огонь, постель, вино.
Но если розу с куста сорвешь,
За кражу наказание понесешь!
«Красавица и Зверь»
Раздался шум, сопровождаемый звоном стекла, и Дани высунула нос из-за газеты с колонкой светской хроники – высунула ровно настолько, чтобы увидеть свою подругу, сбегавшую по лестнице. Морковно-рыжие волосы Аннабель торчали в разные стороны, а платье белого муслина было залито чаем. На нижней ступеньке она топнула ногой и издала что-то вроде фырканья.
Дани повезло, что газета скрывала ее лицо; она сомневалась, что дражайшая Аннабель оценила бы скривившую ее губы улыбку.
– Я нахожу поистине выдающимся, что твой муж умудряется избегать разговоров, даже находясь на смертном одре, – заметила Дани.
Карие глаза Аннабель гневно сверкнули.
– Ох, если б это было правдой! Он просто большой ребенок. Даже малыш Саймон ведет себя лучше, когда у него жар. А у этого – только насморк!
– Но у него самый громкий насморк, какой мне доводилось слышать. Он для этого экономит на словах? – спросила Дани с усмешкой.
И в тот же миг словно гром катился по лавке – это Ху, муж Аннабель, снова чихнул. Аннабель же вновь топнула ногой и тяжко вздохнула.
– Могу я предложить ему настойку опия? – осведомилась Дани.
– Ху не хочет ее принимать. Я пыталась напоить его насильно, и мы из-за этого поссорились.
– Спор состоял из мрачных взглядов?
– Ты что, помрешь, если проявишь ко мне хоть немного сочувствия?
– Вероятно, – с усмешкой ответила Дани.
Аннабель подошла к подруге, выхватила у нее из рук газету и начала топтать ее ногами. Когда газета была безнадежно смята и порвана, Аннабель остановилась, вся красная от ярости; грудь же ее тяжело вздымалась.
Дани сложила руки на коленях и откинулась в глубоком кресле.
– Ну, ты закончила?
Карие глаза снова сверкнули.
– На твоем месте я была бы осторожнее, – прошипела Аннабель.
Но Дани продолжала веселиться.
– Это почему же? – спросила она.
– Никогда не знаешь, когда твой ужин может оказаться отравленным.
Громкий смех Дани неожиданно был прерван детским плачем. Ярость же подруги сменилась усталостью.
– Ну вот, Саймон проснулся… – пробормотала она.
Тут Дани, наконец, сжалилась над подругой.
– Почему бы тебе ненадолго не пойти за прилавок? А я пригляжу за Саймоном и большим ребенком.
Аннабель с облегчением вздохнула.
– Спасибо тебе, дорогая. Не обращай внимания, если Ху будет буянить.
– Я никогда не обращаю. Иди же.
Благодарная подруга поспешила уйти. Даже не оглянулась.
– Без сомнения, сбежала, пока я не передумала, – проворчала Дани и медленно побрела по лестнице, не ожидая от предстоящего ничего хорошего.
Поднявшись наверх, она пересекла неприбранную гостиную и пошла по коридору, направляясь к комнатке малыша Саймона. Склонившись над колыбелькой, Дани взяла розового ангелочка на руки и стала покачивать. Удовлетворение, которое она всегда испытывала, баюкая его, мгновенно наполнило ее, – но тут же острая боль пронзила сердце. Дани хотела своего ребенка. Ей двадцать четыре года… еще достаточно молодая, но… Увы, она уже давно лишилась иллюзий относительно противоположного пола и не связывала себя с кем-либо для продолжения рода. Первый и единственный сезон, проведенный в окружении охотников за состоянием, может именно так повлиять на женщину.
Дани стремилась найти свою вторую половинку, родную душу, мужчину, созданного только для нее, но это представлялось возможным только для чрезвычайно удачливых женщин. Забота о Саймоне всегда наводила ее на мысли о союзе, которого желал для нее отец. Его выбор пал на восходящую политическую звезду Майкла Ратборна, графа Хемзуэрта. Он был настоящим джентльменом и всегда обходился с ней как с принцессой. Лорд Ратборн был весьма хорош собой и два месяца сопровождал ее на балы и в оперу, вызывая тем самым зависть дебютанток и их матерей. Ратборн считался «уловом» десятилетия, и она, Дани, была в восторге от перспективы брака с ним. Она знала, что граф будет обходительным супругом, и надеялась, что со временем сможет полюбить его. В результате ее отец, член парламента, сумел бы обзавестись новыми политическими связями, и тогда… О, тогда он, возможно, стал бы таким, каким был раньше, до смерти ее матери, – то есть добрым и нежным, а не холодным и равнодушным. И от нее для этого требовалось только…
Стараясь отогнать неприятные мысли, Дани улыбнулась Саймону и провела пальцем по бровке малыша. Тот заулыбался в ответ и тут же сунул в рот свою любимую часть тела – большой палец ноги. Дани невольно рассмеялась. Она хотела такого же ребенка. И с графом она могла бы его завести. Для этого нужно было лишь сказать «да» отцу. Казалось бы, все так просто, и все же… она колебалась. Неужели она такая глупая?
С ласковой улыбкой и со вздохом Дани вернула сверток в колыбель и дала малышу резной кубик – чтобы погрыз.
– Саймон, ты должен хорошо себя вести, а я пока позабочусь о настоящем младенце, хорошо?
Годовалый малыш не обратил на нее внимания – теперь его интересовал только кубик. Снова улыбнувшись, Дани вышла из комнаты и направилась в спальню Ху. Увидев его, рассмеялась. Он сидел, откинувшись на подушки, с видом умирающего страдальца, но его блестящий красный нос портил весь эффект.
Дани подошла к кровати и, игнорируя хмурый взгляд Хуберта, воскликнула:
– Ах, бедный медвежонок!
Ху еще больше помрачнел, услышав ласковое прозвище, которое дала ему Аннабель и которое он ненавидел. Дани не сомневалась, что была бы уже мертва, найдись у него силы. Подавив очередной смешок, она схватила со стола настойку опия, доставленную доктором Пайтерзом. Увидев это, Ху сжал челюсти – словно она могла силой влить лекарство ему в горло.
Дани повертела в руках коричневый пузырек, разглядывая содержимое, потом сказала:
– Аннабель надо отдохнуть. Она оставила тебя в моих надежных руках.
Ей показалось, что Ху едва заметно вздрогнул. Что ж, прекрасно! Они с ним оба знали, что она не станет терпеть его фокусы.
– Так вот, моя задача – развлекать тебя, Хуберт, поскольку в данный момент тебе, кажется, ничего больше не нужно. Хочешь, я почитаю о последних находках Археологического общества? Или тебя больше заинтересуют проповеди Фордайса[2]2
«Наставления молодым женщинам» (1766 г.), часто называемые проповедями шотландского клирика Джеймса Фордайса.
[Закрыть]?
Смирившись с неизбежным, Ху молча протянул руку за лекарством, и Дани подала ему пузырек. Ухмыляясь, она наблюдала, как он делал глоток. Завинтив крышку и сверкнув глазами, Ху вернул ей бутылочку.
– Так я и думала, – кивнула Дани. – Отдыхай, медвежонок.
Хлопнув на прощанье дверью, Дани выплыла из спальни и спустилась по лестнице. Она собиралась устроиться в кресле со вторым экземпляром газеты, который всегда держала под рукой, так как любопытный Саймон частенько добирался до листков. Она уже сунула газету под мышку и собралась взять перо и чернила, когда в комнату вернулась Аннабель.
– Что ты тут делаешь? Где Ху и Саймон?
– Оба быстро засыпают, – ответила Дани.
Аннабель молчала, изумленная тем, что ее «мальчики» вели себя прилично. И тут вдруг зазвонил дверной колокольчик.
– Ох, не знаю, что делать, – со вздохом пробормотала Аннабель. – Несколько покупателей просили помочь, а я в лавке ничего не могу найти. Ху знает, какой товар где лежит, а я нет. Так, опять колокольчик зазвонил… Еще один покупатель ушел!
Дани пожала плечами; она тоже не знала, какие книги у них имелись. Обычно Ху управлялся с книжным магазином, а Аннабель помогала ему от случая к случаю. Сама же Дани никогда не интересовалась торговлей и даже не заказывала новых книг, если запас нуждался в пополнении. Ее интересовало лишь то, что происходило в задних комнатах.
Для ничего не подозревавшего лондонского общества магазинчик «Книги Г. Грин» являлся уважаемым заведением, располагавшим отличным подбором литературы, но за кулисами работало агентство «Гретна-Грин», устраивавшее тайные побеги для влюбленных. За помощь в книжной лавке Дани позволила Ху и Аннабель жить в комнатах наверху и щедро платила им из прибыли от продажи книг. И еще она часто делилась с ними доходами агентства «Гретна-Грин».
Дани не нуждалась в деньгах, так как была дочерью Джеймса Стаффорда, барона Сайтона, одного из влиятельнейших людей в Англии, и Мэри Стоу, богатейшей наследницы, украшавшей своей персоной самые изысканные бальные залы Лондона. Родители Дани не только любили дочь, но и довольно старомодно любили друг друга. Вот она и решила, что ее задача – помогать людям обрести то, что когда-то посчастливилось найти ее родителям.
Мысли о матери, как всегда, навеяли грусть. Мэри Стаффорд умерла вскоре после безуспешного дебюта Дани в лондонском высшем обществе шесть лет назад. Умерла, оставив Дани наедине с раздавленным горем отцом… Увы, тот «похоронил» себя в политической деятельности, оставив дочь без присмотра. Чувствуя себя осиротевшей и заброшенной, Дани с энтузиазмом ответила на просьбу Аннабель помочь ей сбежать с неким Хубертом Толлманом. Она была отчаянно одинока и мечтала о приключении. Произошедшее натолкнуло ее на идею, и вскоре появилась мисс Грин, хозяйка книжной лавки.
– Иди, отдохни, Аннабель. Я покричу, если ты мне понадобишься.
– Но как же…
– Иди. Я уверена, что как-нибудь справлюсь.
– Дани, но ты ведь…
Проигнорировав подругу, Дани прошла в лавку, с оглушительным грохотом захлопнув дверь прямо перед носом Аннабель. Заходила она сюда очень редко и даже пробиралась в этот дом безлюдными переулками. Ведь содержание книжной лавки и так являлось весьма предосудительным занятием для дочери барона, – а если бы открылись ее деяния в качестве леди в сияющих доспехах, спасающей прекрасных дев от ненавистных ухажеров… Ох, тогда разразился бы скандал, а политическая карьера ее отца была бы погублена. И даже не хотелось думать о гневе матерей и отцов, чьи честолюбивые брачные планы она столь успешно разрушала.
Тихонько вздохнув, Дани осмотрелась. К счастью, посетителей в лавке не было. Молясь, чтобы никто не вошел, она прошла за прилавок и взяла перо и чернила. Развернув на прилавке газету, Дани принялась изучать объявления о помолвках и светские сплетни в поисках возможных клиентов. Деловое чутье подсказывало, что ей следовало обзавестись свежей информацией, так как одна из упомянутых юных леди могла в поисках помощи в любой момент посетить агентство.
И в тот же миг зазвонил дверной колокольчик. Надеясь, что это и впрямь кто-то из клиентов, о которых она только что думала, Дани отложила газету и с вежливой улыбкой повернулась к двери. Увидев посетителя, она невольно вздрогнула, решив, что кто-то из неудовлетворенных клиентов прислал к ней головореза, дабы отомстить за плохое обслуживание. Перед ней стоял… сказочный монстр! И казалось, что даже воздух вокруг него раскалился. Более того, казалось, он вот-вот набросится на нее.
Над Дани нависал гигант с длинными и толстыми, как деревья, конечностями. Квадратное же лицо его было испещрено шрамами – один из них пересекал левую половину лица, от лба до подбородка, другой разрезал светлую бровь, чудом минуя глаз, а третий поразил подбородок, оттягивая толстую нижнюю губу.
Тут монстр чуть повернул голову, так что самый ужасный его шрам пропал из поля зрения, а слишком длинные светлые волосы упали на бровь. И все же он по-прежнему казался видением из кошмарного сна. А его глаза… Они были яркими как изумруды – и такими же холодными. К тому же они ничего не выражали, ничего не хранили. Если глаза – и впрямь зеркало души, то у этого человека души вовсе не было.
Дани потребовалась целая минута, чтобы отвести взгляд от ужасного лица и оглядеть посетителя всего целиком. На нем были кожаные бриджи, обтягивавшие мускулистые ноги, а превосходный темно-синий сюртук и серебристый жилет идеально облегали его могучую фигуру. Он выглядел весьма эффектно, пожалуй, даже элегантно, – если, конечно, не смотреть на лицо. «И следовательно, обиженный клиент не присылал ко мне головореза, а прислал знакомого лорда», – со вздохом подумала Дани. Собравшись с духом, она спросила:
– Чем могу помочь, сэр?
Его губы изогнулись в подобии улыбки, когда он шагнул к прилавку. И Дани снова в ужасе содрогнулась.
Монстр же окинул взглядом комнату, осматривая полки, заполненные множеством тяжелых томов, после чего стянул мягкую кожаную перчатку с одной руки, затем с другой и пронзил Дани взором. «Так коллекционер пронзает булавкой жука», – подумалось ей.
– В конечном счете, Дани, это я смогу вам помочь, – сказал он наконец.
Дани в изумлении таращилась на визитера. Откуда ему известно ее имя?
– Простите, сэр… – пробормотала она, и голос ее не дрогнул – все-таки маленькое достижение.
– Вы, моя дорогая мисс Грин, поможете мне в одном довольно неприятном деле. А я взамен сохраню ваш секрет.
Господи, нет! Смятение и страх сдавили горло Дани так, что она не могла даже вздохнуть. Неужели ему что-то известно о ее делах? А может, он знает только то, что она пользуется псевдонимом? Дани полагала, что, используя фамилию Грин, сможет уберечь отца от скандала, – но ведь властям не потребуется много времени, чтобы установить, на чье имя записан этот дом…
– Какой же секрет, сэр? Ведь я просто скромная лавочница.
– Полноте, не валяйте дурака. Я полагал, вы обладаете хоть каплей разума. Я знаю, что вы не только продавщица книг.
– Неужели?
Монстр оглядел ее с головы до ног, и Дани показалось, он видел каждый дюйм ее тела под одеждой.
– О да, вы владеете книжной лавкой, но что за дела вы тут проворачиваете, – это другой вопрос.
Дани тяжело вздохнула. «Что же делать? – думала она. – Что будет хуже, если откроется мое имя или моя деятельность?» В свою защиту она могла только отрицать, отрицать и еще раз отрицать.
– Если вы осмотритесь, сэр, то увидите здесь только книги.
– Прекратите! – Его голос загремел на всю комнату. – Мне надоели эти игры!
– Да, х-хорошо, – пробормотала Дани. – Полагаю, в ваших словах есть доля правды. Я действительно занимаюсь не только торговлей. Но чем я могу вам помочь, сэр?
– Кое-чем можете, – ответил визитер и подошел к ней ближе – слишком близко!
Дани в страхе отпрянула, почувствовав, что от этого ужасного человека исходил нестерпимый жар. Или ей это просто показалось.
А он чуть наклонил голову, подавшись вперед, и у Дани дыхание перехватило, когда она почувствовала исходивший от него запах спиртного – довольно дорогого, судя по всему. И тотчас же послышался его густой баритон:
– Вы задолжали мне кое-что, малышка. А именно – жену.
Во рту у нее пересохло. Господи, помоги! Теперь она точно знала, кто этот человек. Перед ней был Маркус Брэдли, маркиз Флитвуд. «Зверь» – так его называли. Да-да, у него две ночи назад она увела невесту, и теперь…
Действительно, а что же теперь? Он ведь не мог требовать, чтобы Анна вышла за него, не так ли? И не похоже, что он знал о богатстве Дани. А если знал? Тогда, выходит, пришел добиваться ее? Таким образом? Нет-нет! Что бы он ни предпринимал, она никогда не выйдет за него. Быть навечно связанной с таким чудовищем – это не под силу ни одной женщине.
Собравшись с духом, Дани оттолкнула от себя маркиза, упершись ладонью ему в грудь. Прикосновение это обожгло ее – так ей, во всяком случае, показалось. И, не выдержав завораживающего взгляда его зеленых глаз, Дани потупилась. В этот момент они оба поняли, что она уступила, что он победил в их безмолвной битве.
