Текст книги "Разлука не для нас"

Автор книги: Элизабет Уолкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Кортни проснулась среди ночи от непривычного холода. Не сразу смогла она вспомнить, почему так темно в комнате и кровать кажется какой-то чужой. Холодно было только лицу и плечам: Кортни лежала спиной к Эрику – он обхватил ее рукой за талию, ноги их были переплетены, а лопатками Кортни чувствовала его теплое дыхание. Кортни улыбнулась, глядя во тьму. Как нравилось ей лежать рядом с ним, в его надежных объятиях!

Однако, проснувшись, Кортни не могла больше заснуть. Ей было холодно; нос просто заледенел. Она осторожно высвободилась из рук Эрика и села на кровати. Где-то там, в чемодане с бельем, должен быть купальный халат. Но увы, в непроглядной тьме Кортни не только не видела чемодана, но и не представляла, где его искать. Она встала, ежась от холода, пересекла комнату, открыла дверь в одну из спален и обнаружила на крючке халат Эрика.

«Должен же тут быть какой-нибудь обогреватель», – подумала Кортни. Но, опять-таки, в темноте его не найдешь. Огонь в камине погас, а как его разжечь, Кортни представляла очень смутно. Однако с одной стороны камина лежали поленья, с другой – старые газеты и щепа. «Из такого изобилия горючего материала обязательно что-нибудь да выйдет», – сказала себе Кортни и храбро взялась за дело.

Она свернула в трубку газету, поднесла ее к очагу – и тут вспомнила о спичках. Кортни принялась шарить рукой по полу. Были же где-то здесь! Сумочка ее лежала на столе – но Кортни не курила и не носила в сумочке ни спичек, ни зажигалки.

– Я, наверно, засунул их в карман, – послышался с кровати голос.

Удивленно обернувшись, Кортни увидела, что Эрик сидит на кровати и смотрит на нее. Глаза ее привыкли к темноте: теперь она различала даже растрепанные темные кудри. При виде обнаженного Эрика горло перехватил спазм, и она не смогла вымолвить ни слова.

– Я сейчас достану, – предложил он.

– Не надо, замерзнешь. Я сама найду. Одежда их лежала в беспорядке на двух креслах-качалках. Сперва Кортни обыскала карманы рубашки – безуспешно. В одном из карманов джинсов бренчали ключи и мелочь, в другом Кортни обнаружила маленький плоский бумажник. Наконец, в третьем нашла то, что искала: коробок спичек с эмблемой ресторана, где они обедали месяц или два назад.

– Нашла, – объявила она, повесила джинсы на место и присела на корточки перед камином. Вскоре язычок пламени весело пробежал по газете… и надолго задумался перед грудой щепы.

– Давай помогу, – предложил Эрик.

– Замерзнешь!

– Я закаленный, – весело ответил он. Кортни обернулась, чтобы увидеть, как

Эрик поднимается с постели. Да он совсем не выглядел замерзшим – наоборот… Сердце Кортни сладко затрепетало при виде сильного красивого тела, которое, казалось, излучало жар страсти.

Она молча передала ему спички; Эрик присел рядом, разложил бумагу и щепки в каком-то таинственном порядке – и через несколько минут огонь уже трещал вовсю. Эрик подбросил в камин несколько поленьев и повернулся к Кортни.

– Вот и все.

– Я не хотела тебя будить. Глаза его заискрились смехом.

– Как только ты встала, я почувствовал себя ужасно одиноким. И не только потому, что стало холоднее. К сожалению, я забыл включить обогреватель. Ночами здесь бывает холодно. – Он нежно погладил ее по голове. – Кортни, ты даже не представляешь, как хороша при свете камина.

– Спасибо.

– Ты уже согрелась? Можно, я сниму этот халат?

Кортни кивнула. Эрик развязал пояс, и просторный халат сам соскользнул с ее плеч. Кортни вдруг ощутила какую-то неловкость. Нет, она не боялась, что ее тело разочарует Эрика; скорее, опасалась, что сама она не готова к продолжению ночи любви. Она хотела спать, все тело ныло от усталости. Нет, близость Эрика возбуждала ее, как и раньше, но само желание стало другим: ей хотелось не бурной страсти, а ласки и тихой нежности.

Но Эрик до нее не дотронулся. Он снял с постели подушки и положил их на пол, прислонив к спинке кровати. Они откинулись на подушки и некоторое время сидели, глядя на огонь. Эрик первым нарушил молчание:

– Ты хочешь есть? Лично я умираю от голода.

– Сейчас же глубокая ночь! – возразила она.

– Ну и что? Я всегда говорю, что есть надо, когда хочется. Я привез с собой шоколадный бисквит.

– Чур, мне – кусок побольше, – рассмеялась Кортни.

Эрик скрылся на кухне и не появлялся несколько минут. Наконец он возник в дверях с двумя тарелками. На каждой из них лежало по здоровому куску шоколадного бисквита.

– Вижу, ты поймал меня на слове, – покачала головой Кортни. – Никто до сих пор не угощал меня такими ломтями!

– Не с теми людьми общаешься.

– Может быть.

Они замолчали – у обоих были набиты рты, но не сводили друг с друга глаз. Сколько раз уже Кортни сидела вот так напротив Эрика и ела – но сегодня впервые видела его обнаженным. Сейчас он расслабился, но Кортни знала, что его тело оживет от одного ее прикосновения. Ей хотелось запустить пальцы в курчавую поросль на его груди, провести рукой по мускулистому бедру… но она только любовалась им и молча ела свой бисквит.

– Здесь у меня никто еще не бывал, – заговорил вдруг Эрик. – Это не то место, куда приглашаешь друзей на рыбалку. Может быть, поэтому я и купил домик в Херитедже, а не виллу в Тахо. Иногда хочется сбежать, спрятаться от родных, знакомых, друзей, клиентов… Их так много, и все они чего-то от меня хотят.

«Что он хочет этим сказать? – подумала Кортни. – Что больше он меня сюда не привезет? Деликатно намекает, что я не должна ничего от него ожидать?»

– Ну, я вообще-то не напрашивалась в гости, – осторожно заметила она.

Эрик удивленно взглянул на нее.

– Я не имел в виду тебя! Я говорю о коллегах, друзьях, родных – обо всех, кто постоянно требует к себе внимания.

– Эрик, если наши отношения продолжатся, я тоже потребую внимания.

– Это совсем другое, – настаивал он. – Мне всегда приятно проявлять внимание к тебе. Например, проводить с тобой все свободное время, гулять с тобой, ходить в театр, на концерты, путешествовать вместе…

– Но, Эрик, все это у нас уже есть.

Он нахмурился, не донеся кусок бисквита до рта.

– Ты так думаешь? Кортни, я ждал сегодняшней ночи полгода. Может быть, даже дольше.

– Увлечение может продолжаться и дольше. Особенно если первые пять с половиной месяцев оно было безответным.

– Вот как ты на это смотришь? Просто увлечение?

Кортни беспомощно пожала плечами.

– Я не говорю, что оно не может перерасти в нечто большее. Но сейчас это именно увлечение. Необъяснимое притяжение. Физическое желание. Если хочешь, страсть. – Она отложила кусок бисквита и взяла чашку. – Мы ведь этого и хотели. Разве нет? Внезапная, как молния, вспышка страсти – самое восхитительное, что только может произойти между мужчиной и женщиной.

По-прежнему хмурясь, он взял ее за руку.

– И самое недолговечное. Прекрасное и зыбкое, как сон. Кортни, мне кажется, нас связывает не только мимолетное желание.

– Конечно, – легко ответила Кортни. – Такова уж природа увлечения: каждый раз кажется, что это навсегда. – Ее глаза встретились с его взглядом – удивленным и разочарованным. – Неужели с тобой не случалось такого раньше?

– Случалось… но совсем не так, как сейчас. – Эрик приподнял рукой ее лицо. – А с тобой?

Что она могла ответить? Сейчас ей казалось, что никогда прежде она не испытывала такой обжигающей страсти, такого глубокого наслаждения. Но как же быть с Питером? Сможет ли она просто вычеркнуть из жизни три года? Может быть, у Эрика был не один десяток таких увлечений, но в пылу сегодняшней страсти он забыл обо всем. А для Кортни рана была слишком свежа, разочарование слишком горько.

Но говорить об этом Кортни сейчас не хотела. К чему бередить раны, если можно просто сидеть рядом с Эриком, лежать в его объятиях, растапливать камин в его доме, делить с ним жизнь? И потом разочарования не будет. Эрика она знает гораздо лучше, чем Питера. Полгода она встречалась с ним, едва ли не каждый день разговаривала по телефону, смеялась его шуткам, а порой делилась своими горестями…

Однако, если подумать, что, собственно, она о нем знает? Что он – остроумный собеседник и хороший слушатель? Да, это лежит на поверхности. А о чем он думает, что любит, что ненавидит, как смотрит на жизнь – все это для нее книга за семью печатями. Эрик упорно не хочет говорить о себе. Единственное, что Кортни удалось выяснить, – он не любит, когда от него требуют внимания. Очень содержательно, нечего сказать! Длительные отношения невозможны без открытости и взаимного доверия – а он то ли не доверяет ей, то ли просто не способен на близость.

Кортни молчала, и Эрик ответил сам:

– Конечно, случалось. Мне не стоило спрашивать. – Он поднял вилку и как ни в чем не бывало продолжил есть – только радостный блеск в его глазах угас.

– Я не умею лгать, – мягко заметила Кортни. – Если ты спросишь, правда ли, что рядом с тобой у меня перехватывает дыхание, что от твоего голоса у меня мурашки пробегают по коже, что одно твое прикосновение доставляет мне неизмеримое блаженство, – я отвечу «да». Мне нравится твое чувство юмора, глаза, как будто зовущие в постель, улыбка, перед которой невозможно устоять. Я благодарна за все, что ты сделал для меня в эти шесть месяцев, за то, что просто был рядом. Что я еще могу сказать?

Пока Кортни говорила, на лицо Эрика снова вернулась улыбка.

– Пока достаточно. Не говорю, что я не хочу большего – нет, ты еще не представляешь, какой я жадина, – но на сегодняшний день хватит. – Он отставил тарелку с бисквитом и, обняв Кортни за талию, привлек к себе. – Мне нравится твоя честность. А о «глазах, зовущих в постель», я не слыхал уже лет двадцать. Что, у меня вправду такие глаза?

Кортни склонила голову набок и задумчиво уставилась прямо в бездонные синие глубины.

– Да, совершенно точно. Именно «зовущие в постель». Зрачки полны чувственности, радужка призывает к неземному наслаждению, глазное яблоко обещает бесконечный восторг, веки склоняют к бесстыдству… Достаточно? Ты удовлетворен?

Громко расхохотавшись, Эрик схватил ее и прижал к себе.

– Ты потрясающая женщина, – прошептал он, уткнувшись лицом ей в волосы. Затем начал массировать ей спину широкими, сильными движениями, все крепче прижимая к себе. Курчавые волосы у него на груди защекотали обнаженную грудь Кортни, и по всему ее телу разлилось сладостное тепло. Однако Кортни все еще боялась, что не сможет наслаждаться близостью. Она слишком устала.

– Завтра повесим гамак, – пообещал он, поглаживая ее спину. – Вечно о нем забываю! Здесь под окнами есть два дерева со вбитыми крюками, но гамак лежит на полке в гараже, и вспоминаю я о нем, только когда собираюсь уезжать. Тебе он, надеюсь, понравится. Будешь лежать, глядеть на небо сквозь ветви деревьев и наслаждаться запахом сосновых иголок.

– Последний раз гамак был у меня в глубоком детстве. Мы качались на нем, как на качелях.

– Ты со своим братом?

– Да, или с друзьями, которые гостили у нас на выходные.

Они медленно опустились на ковер, не разжимая объятий. Кортни больше не чувствовала усталости. По телу ее, становясь сильнее с каждой секундой, пробегали токи желания.

– А ты нырял, когда был маленьким? – спросила она, повинуясь какому-то прихотливому ходу мысли.

– Конечно. И сейчас люблю это занятие.

Эрик опустил голову и коснулся языком ее груди. Кортни затрепетала от удовольствия и поняла, что недооценивает свои возможности. Она сгорала от желания, утолить которое мог только он.

– Есть что-то очень сексуальное в том, чтобы плавать голышом, – вздохнула она.

– Да, – ответил он и продолжил путь по ее телу – и с каждым его прикосновением в груди Кортни все сильнее разгорался пожар страсти.

Она запустила руки ему в волосы.

– Послушай, я думала, что сейчас не смогу, но…

– Я знаю, – прошептал Эрик. – Мне хотелось тебя удивить.

– И ты достиг своей цели, – задыхаясь, прошептала Кортни. Ей казалось, что она плывет в море взбитых сливок – густых и неправдоподобно нежных. Теплая волна обволакивала ее с ног до головы, и каждый уголок тела готов был кричать о немыслимом наслаждении. – О, Эрик! – вскрикнула она, не выдержав, и вцепилась ему в плечи.

Тела их, согреваемые не огнем, но внутренним жаром, переплелись. Кортни целовала Эрика в лоб, в нос, в губы; он ласкал ее руками. Казалось, это продолжалось целую вечность – вечность тихой, нежной любви. Кортни уже задремала в его объятиях, когда он прошептал ей:

– Нам будет удобнее в постели.

Перебравшись с помощью Эрика на кровать, Кортни свернулась калачиком, тесно прижалась к нему и сладко уснула.

Кортни покачивалась в гамаке, глядя в небо. Сквозь паутину сосновых ветвей падали на землю брызги света. На животе у нее лежала книга, принесенная из дома, но Кортни не хотелось читать. Уголком глаза она видела Эрика: он вешал на веранде сетку от комаров, – но не поворачивала головы. Она просто лежала, устремив взгляд в неправдоподобно синие небеса, а в голове, словно морские волны, набегали и лениво исчезали прочь разные мысли.

Больше всего она думала об Эрике. Пыталась определить свои чувства к нему. Старалась, насколько возможно, сохранять объективность. Но это было нелегко. Ни тело, ни душа Кортни не подчинялись законам логики: тело еще слишком живо помнило его прикосновения, а душа изнывала от влечения к нему. Этот волшебник опоил ее любовным зельем, и Кортни готова была наделить его всеми мыслимыми и немыслимыми совершенствами.

Кортни подняла глаза. Эрик, в джинсах и полосатой рубашке с короткими рукавами, с торчащим из кармана мотком клейкой ленты и ножницами, балансировал на стремянке, примеривался так и эдак, стараясь приклеить отрезок ленты идеально ровно. Почувствовав взгляд Кортни, он обернулся и улыбнулся ей.

– Хочешь обедать? – спросил он.

– Нет, нет, попозже. Мне так хорошо! Лежу, наслаждаюсь отдыхом, смотрю, как

ты трудишься…

– Самое приятное занятие на свете. Если бы не комары, сам бы только этим и занимался. Интересная книга?

Кортни пожала плечами.

– Не знаю. Мне даже читать лень.

– Я то и дело поглядываю на тебя. Ты то улыбаешься, то хмуришься. О чем ты думаешь?

– О тебе.

– А что ж тогда хмуришься? – поддразнил он.

Кортни рассмеялась и села, спустив ноги с гамака.

– Просто так. Эрик, ты давно купил этот дом?

– В июле исполнится четыре года. Я ничего в нем не менял, только чинил по мелочам.

Кортни подошла и встала возле стремянки. Ей хотелось погладить Эрика по мускулистому бедру, но она боялась, что он потеряет равновесие и упадет.

– Твою хибару и не надо переделывать. Она хороша так, как есть, – простенький деревенский домик.

Эрик взглянул на нее. Лицо его было непроницаемо, а в голосе, когда он заговорил, слышалось что-то похожее на вызов.

– Он очень похож на дом, в котором прошло мое детство.

– Да, помню. Ты говорил, что ты из бедной семьи. А правда, что бедность закаляет характер?

– Скорей уж доставляет лишние хлопоты полиции.

– А вот богатство не закаляет характера, – с улыбкой продолжала Кортни. – Зато учит издалека чуять охотников за приданым. – Она с притворной подозрительностью обнюхала штанины Эрика. – Нет, нет, от них всегда разит одеколоном.

Эрик, хотя и хмурился, не удержался от смеха.

– А серьезно, Кортни?

– Давай сегодня забудем о серьезности, – торжественно объявила она. – Сегодня – день наслаждения! Прогулки по лесу, поцелуи на солнечной полянке, пикник у журчащего ручья. Сегодня я богата только счастьем, и, если ты счастлив, ты не беднее меня.

Эрик наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Ты сама знаешь, что счастлив. Подожди, сейчас уберу инструменты, и мы отправимся на солнечную полянку.

Они взяли с собой корзинку для пикника – чудесную плетеную корзинку, доставшуюся Эрику вместе с домом. Бодрого их настроения не нарушил даже полумильный подъем вверх по холму, поросшему густым подлеском. Эрик и Кортни шли, взявшись за руки, не обращая внимания на колючие ветви, хлещущие по лицу.

– Если мы свернем влево, то скоро увидим водопад.

С этими словами Эрик решительно зашагал в указанном направлении. Теперь он шел впереди, придерживая ветки перед Кортни. А та еле переставляла ноги, не в силах отвести глаз от его литой спины, мощной шеи и сильных рук, которые, как она знала, способны были дарить нежность и наслаждение.

Эрик, видно, тоже с трудом сдерживал свои чувства. В какой-то миг он приподнял ветки, чтобы Кортни пролезла под ними, – и, поймав ее в объятия, покрыл поцелуями лицо, шею, грудь… И снова они шли по лесу, смеясь и подшучивая друг над другом, пока, достигнув реки, не свалились на траву без сил.

Кортни растянулась на животе, подперев голову руками, и долго смотрела на водопад. Водопадом это можно было назвать с большой натяжкой. Поток падал с высоты не более трех футов, и вода разбивалась о камни радужными брызгами и с веселым рокотом неслась прочь, увлекая с собой сосновые иголки. Эрик лежал рядом на спине, глядя в небо; плечи и бедра их соприкасались. Кортни не могла вспомнить, чтобы еще когда-нибудь была так спокойна и счастлива – счастлива просто оттого, что другой человек лежит рядом.

– Это еще твои владения? – спросила она.

– Да. Моя земля – до вершины холма. – Эрик перекатился на живот и внимательно взглянул на нее. – Хочешь подняться наверх?

– Да нет. Мне просто интересно, не нарушит ли наше уединение разгневанный землевладелец.

Эрик широко улыбнулся.

– Один шанс из тысячи, что сюда забредет какой-нибудь турист. Но из-за шума воды он ничего не заметит, пока не подойдет совсем близко. Так что мы можем спокойно заниматься нехорошими делами.

Кортни широко открыла глаза.

– Что-то я тебя не понимаю!

– Сейчас объясню!

Он сжал ее в объятиях, и мелодичный смех Кортни слился с щебетом птиц и шумом водопада. На этот раз сама ихстрасть стала игрой: в ней воплотилась ихожившая юность, охвативший ихдух радости и бурного молодого счастья. Наконец, удовлетворенные, они улыбнулись друг другу, и Кортни шутливо покачала головой:

– Извини, все равно не понимаю. Что здесь нехорошего? В тебе все прекрасно. Так что, если здесь появится любопытный турист, ты прикроешь меня своим телом.

– А ты? – ухмыльнулся Эрик.

– Я берегу свой девичий стыд. – И с непостижимой логикой Кортни добавила: – А еще я есть хочу.

Они пообедали под ласковыми лучами весеннего солнышка, а потом, усталые и счастливые, держась за руки, снова вытянулись на траве.

Так и должно быть, думала Кортни, закрывая глаза. Чего ей еще желать?

«Пусть он скажет, что любит тебя», – подсказало неугомонное сердце.

Кортни попыталась отбросить странную мысль. К чему это? Клятвы в вечной верности годятся для подростков. Зрелые люди не нуждаются в словесном изъявлении чувств. Кортни счастлива и хочет, чтобы счастье продолжалось как можно дольше, – вот и все.

Однако в глубине души Кортни понимала, что обманывает себя. Такого, как с Эриком, она никогда еще не испытывала. Еще немного – и она захочет остаться с ним… надолго. Или навсегда? Кортни тряхнула головой и поспешно заговорила, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

– Я говорила тебе, что я думаю о Сьюзан? – спросила она.

– Н-нет, – сонно ответил Эрик. – Считаешь, что по своему мировоззрению она застряла где-то в прошлом веке?

– Не совсем. Она воображает себя героиней любовного романа. Ты – герой, а я – злодейка-соперница. Ты бы видел, как она косилась на мои ногти! – Кортни легко провела ухоженными ногтями по животу Эрика, и глаза его чувственно блеснули. – Придется мне их подстричь, чтобы ее зря не расстраивать.

– Ты шутишь?

– Насчет ногтей – да. Насчет Сьюзан – я совершенно серьезна. – Кортни перекатилась на живот и взглянула прямо в синие глубины его глаз. – Она считает тебя героем, и, может быть, она права.

– Кортни, хватит о Сьюзан! – проворчал Эрик. – Она просто не знает, какой на дворе век.

– Однако…

– И я тебе еще кое-что скажу, – продолжал он. – Мне не нравится, когда молоденькие девушки бегают за мужчинами, которые им в отцы годятся.

– Ты не годишься ей в отцы.

– Почти гожусь. Такие женщины ищут не равных отношений, а покровительства. Как может двадцатитрехлетняя девушка стать парой тридцатипятилетнему мужчине?

– Однако зрелые мужчины часто любят молоденьких девиц.

– Только не я. Разумеется, мои случайные приятельницы могут быть любого возраста. Но для прочных отношений мне нужен человек, равный мне по уму и опыту, со схожими взглядами на жизнь. А Сьюзан, едва выйдя из колледжа, считает, что знает все на свете. И так уверена в своей правоте, что до нее просто невозможно достучаться! Нет, Кортни, она никогда не образумится.

– Кто знает? Может быть, она что-то поймет, но будет уже поздно.

– Бывает и так. – Он нежно погладил ее по голове. – Тебе повезло, тебе судьба дала еще один шанс.

Кортни вздрогнула. «Что он имеет в виду?» – удивилась она, но поняла, что спрашивать об этом не стоит. Вместо этого она перекатилась на спину и встала.

– Давай-ка поднимемся на вершину! Солнце стояло в зените. Чудесный день,

день с Эриком, и не думал подходить к концу. Неужели же Кортни позволит каким-то глупым мыслишкам о том, «навсегда» это или «не навсегда», испортить себе праздник? Она с тревогой думала о том, что уже отдала ему больше, чем собиралась. Может быть, больше, чем сумеет в случае чего потребовать обратно…

Тряхнув головой, Кортни отогнала назойливые сомнения в самый дальний угол души. Сегодня ее день, день с Эриком: сегодня она будет счастлива.