Текст книги "Очарованная"

Автор книги: Элизабет Лоуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Саймон метнул на брата острый взгляд.

– Ты ничего не сказал мне об этом на охоте, – заметил он.

Доминик усмехнулся и продолжал:

– Богатое приданое дочери барона Дегерра и щедрые дары Дункана – этого довольно, чтобы построить свой собственный замок.

– Я служу тебе, и мне больше ничего не нужно, – отчетливо произнес Саймон.

– Для меня это большая честь, но я прежде всего твой брат, а потом уже господин. И я лучше других знаю, что ты мечтаешь о том же, о чем в свое время мечтал и я, – о своей земле, благородной жене и наследниках.

Скулы Саймона окаменели, и он крепко стиснул зубы.

– И вот теперь, – продолжал Доминик, – ты женат на девушке из знатной семьи. Будут ли у тебя дети – решит Господь. В моей же власти дать тебе земли во владение.

– Доминик… – начал Саймон.

– Нет, позволь мне договорить.

Хотя Доминик произнес эти слова с улыбкой, пряжка в виде волчьей головы, скреплявшая его плащ, сверкнула холодным светом, напоминая о могуществе Волка Глепдруидов.

– Поместье Карлайсл частью лежит в моих владениях, а частью захватывает земли, оспариваемые Робертом Северным, отцом Эрика, – сказал Доминик. – С согласия Эрика и Дункана из Максвелла поместье и его обширные угодья находятся в относительной безопасности. Пока.

Саймон застыл неподвижно, слушая своего брата.

– Но если Эрик и его отец не договорятся… – Доминик передернул плечами. – Что ты скажешь на это, Саймон?

– Я не встречал более не похожих друг на друга людей, чем Эрик и его отец, Роберт Северный.

– А ты, Мэг, что думаешь? – спросил Доминик, обращаясь к жене.

– Саймон прав, – ответила она. – Эрик – Посвященный, а Роберт никогда не принимал их учения.

– Эрик всегда разумно пользуется своими правами господина по отношению к подданным, – заметил Саймон, – а Роберт облагает их такой непосильной данью, что каждый новый ребенок в крестьянской семье становится лишним ртом, а не Божьим благословением.

Доминик обратил на Ариану вопрошающий взгляд.

– Леди Ариана, что вы думаете об этом?

– Эрик – воин, – коротко сказала Ариана. – А его отец – хитрый заговорщик. В Нормандии его зовут Робертом Скрытным.

Доминик прищурил глаза, неожиданно заинтересованный ее словами.

– Роберт пытался даже заключить тайный союз с моим отцом, – продолжала Ариана, – за спиной короля Шотландии, короля Англии и самого могущественного из норманнских баронов.

– И ваш отец согласился? – резко спросил Доминик.

Ариана помедлила с ответом, но пальцы ее привычно пробежали по струнам арфы, извлекая из нее задумчивые аккорды.

Мэг казалось, Ариана даже не подозревала, что музыка так легко выдает ее потаенные мысли и чувства.

– Роберт Скрытный и мой отец, как пауки, пытаются завлечь друг друга в свои сети, – произнесла наконец Ариана. – И каждый из них старается избежать чужой клейкой паутины.

Саймон ядовито усмехнулся.

– Теперь я понимаю, почему Посвященные «принимают» меня, – заметил он. – Эрику было прекрасно известно, что брак Арианы расстроит планы Дегерра в Спорных Землях.

– Что думаешь, Ариана, как поведут себя Роберт и твой отец? – спросила Мэг.

– Все зависит от того, кто первый потеряет бдительность и запутается в чужой паутине, – спокойно ответила Ариана. – Ведь за их спинами короли тоже плетут свои интриги.

Доминик кивнул с отсутствующим видом, раздумывая над словами Саймона о Посвященных. Теперь ему многое становилось понятно – во всяком случае, то, почему Эрик так стремился стать союзником самого Волка Глендруидов, которого король Шотландии охотно вышвырнул бы из Спорных Земель. Все объяснялось просто – отец Эрика был подданным шотландского короля.

Звуки арфы вновь привлекли внимание Доминика к Ариане.

– Владей я замком на границе между Спорными Землями, Шотландией и Англией, – продолжала Ариана, – я бы заставила своих воинов упражняться в боевом искусстве так же часто, как звонит соборный колокол.

Доминик рассмеялся:

– Я рад, что именно Саймон стал вашим мужем, леди Ариана. Вы подходите друг другу.

По губам Арианы скользнула грустная улыбка.

– Вы очень добры, милорд, – промолвила она.

– О да, милорд, – насмешливо повторил за ней Саймон, – вы и впрямь очень добры.

Волк Глендруидов в ответ загадочно усмехнулся.

– То, что я услышал от Арианы, укрепило мое решение, – сказал он.

Саймон приподнял золотистые брови в молчаливом ожидании.

– Я думал, – продолжал Доминик, – что для защиты поместья Карлайсл мне придется построить там новый замок и увезти туда Мэг, разлучив ее с Блэкторном и тамошними людьми.

Мэг издала слабое восклицание, но Доминик его услышал. Он подошел к жене и ласково коснулся рукой ее щеки.

– Не тревожься, соколенок, – произнес он с нежностью, о которой никто и не подозревал. – Я знаю, как люди Блэктор-на привязаны к тебе и как ты их всех любишь.

– Если необходимо, я могу… – неуверенно проговорила Мэг.

– Нет, в этом нет нужды, – мягко заверил ее Доминик. – Я отдаю Карлайсл Саймону. Приданое Арианы поможет укрепить замок против набегов изменников и алчных властителей.

Доминик отвел взгляд от жены и повернулся к Саймону.

– Пойдем же, брат, в оружейную, – сказал он. – Настало время открыть сундуки с приданым, которое барон Дегерр дал за своей дочерью.

Саймон, не двинувшись с места, продолжал молчать.

– Что с тобой? – спросил Доминик. – Тебя не интересует твое богатство?

– Я отдаю его тебе, – отозвался брат. – Для Блэкторна. Для Мэг. Пусть оно послужит во благо вам и вашим детям. А мне, видно, не суждено иметь наследников.

Глава 22

Доминик метнул в сторону Мэг взгляд проницательных серых глаз, но та только покачала головой.

– Будут ли у тебя дети – зависит от воли Божьей, – веско сказал Доминик. – А я оставляю за собой право решать, кто из моих рыцарей будет владеть землей, чтобы охранять границы моих владений, а кто получит замок в награду за верную службу.

Доминик улыбнулся Саймону, и Ариана почувствовала, как слезы подступают к ее глазам: в этот миг, как никогда, в улыбке Доминика светилась любовь к брату. Ариана понимала теперь, почему Саймон был так беззаветно предан этому человеку – своему другу и господину.

– Поместье Карлайсл станет замком Карлайсл, – решительно сказал Доминик. – И ты, Саймон, станешь хозяином и единственным владельцем всех его угодий.

Саймон попытался что-то возразить, но Доминик продолжал:

– Я бы еще раньше сделал это, но моего богатства не хватило бы, чтобы содержать два замка. Теперь же, Саймон, ты супруг леди Арианы, и ее приданого с лихвой достанет для укрепления Карлайсла.

– Это слишком большая честь для меня, – тихо произнес Саймон. – Я недостоин столь высокой награды.

Доминик рассмеялся и похлопал Саймона по плечу.

– Да на всей земле не найдется более достойного человека, чем ты, Саймон Верный, – усмехнулся он.

– Но, Доминик…

– Если бы ты тогда не собрал рыцарей и не бросился вызволять меня из сарацинского плена, – перебил его Доминик, – я бы так и умер в застенках тюрьмы султана. Разве не так?

– То, что я сделал, не идет ни в какое сравнение с твоей жертвой! Это ты выкупил меня из плена, сдавшись на милость неверных!

– Если бы не твоя свадьба с Арианой, – продолжал Доминик, не обращая внимания на слова Саймона, – то я бы сейчас готовился к войне с бароном Дегерром.

– Да, но…

– Довольно упрямиться, – сказал Доминик, протягивая Саймону руку. – Пойдем наконец проверим, насколько щедр был барон Дегерр, и обдумаем, что нужно сделать, чтобы превратить Карлайсл в неприступную крепость и доходное поместье.

Доминик, явно забавляясь, потянул смущенного брата за руку в оружейную замка. Мэг с улыбкой обернулась к Ариане, жестом приглашая ее последовать за мужчинами.

Ариана осторожно положила арфу на широкий стол у стены. На рукояти драгоценного клинка, подвешенного к длинному поясу ее платья, затанцевали отблески факела, и аметистовые искры вспыхнули на ее шее и запястьях.

Женщины, шурша длинными юбками по каменному полу замка, поспешно покинули комнату. Сладкий перезвон золотых колокольчиков Мэг сопровождал их.

Мэг и Ариана спустились вниз по каменной лестнице, освещаемой светом факелов. От движения воздуха пламя колебалось, и по каменным стенам метались причудливые тени.

Оружейная находилась недалеко от казарм, и стражники охраняли не только ценное оружие, но и источник, питавший замок водой. Оружейная в Блэкторне с ее окованной железом дверью и неприступными каменными стенами служила также и сокровищницей. И богатство, и оружие находились здесь под охраной Томаса Сильного.

Чаще всего рядом с ним была и Мари, вдова Роберта Рогоносца, – среди всех рыцарей замка Томаса она особенно отличала.

За исключением, разумеется, Доминика и Саймона.

– Милорд, – произнесла Мари, низко по сарацинскому обычаю склоняясь перед Домиником. – Давненько вы нас не навещали.

Темные, подернутые чувственной поволокой глаза Мари и грудной, бархатный голос говорили о большем: если Доминику когда-либо наскучит его глендруидская колдунья, Мари не замедлит услужить ему, как только он того пожелает.

Мэг откровенно забавлялась, наблюдая эту красноречивую сцену. В свое время они с Мари заключили между собой тайное соглашение: либо Мари перестанет заманивать Доминика в свои сети и переключится на холостых мужчин, пробуя на них свои чары, либо Мэг проследит за тем, чтобы Мари, как шлюху, поместили в лондонский публичный дом.

– С тобой мы тоже давно не виделись, Саймон, – улыбаясь, промурлыкала Мари, поглядывая на него снизу вверх из-под черных длинных ресниц. – Досадно, что мужчина, которого столь щедро наградил Господь, так скуп на… подарки.

С притворной обидой Мари слегка выпятила пухлые темно-красные, как спелая вишня, губы, но тут же сверкнула ослепительно-чувственной улыбкой, предназначавшейся только Саймону. Шагнув совсем близко к нему, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его прямо в губы.

На мгновение Саймон опешил, словно получил пощечину, но затем разжал судорожно стиснутые пальцы и принял поцелуй с легкостью, свидетельствовавшей о его давнем знакомстве с Мари.

Ариана наблюдала за ними и мрачно раздумывала, как замечательно смотрелся бы ее драгоценный кинжал между лопатками Мари.

– Я хотела бы пожелать вам счастья в браке, сэр, – промолвила Мари, когда закончился поцелуй.

Голос ее стал еще более грудным и хриплым. Глаза под густыми ресницами, казалось, видели только одного Саймона. Она провела руками вниз по лифу своего платья, слегка поглаживая полные бедра. Красный шелк – прощальный подарок Доминика. – пылал и трепетал в свете факела, как живой.

– Благодарю, – спокойно ответил Саймон.

Как бы случайно он отстранился от нее, но все же не настолько, чтобы приблизиться к Ариане. Мари глубоко вздохнула, и ее пышная грудь почти коснулась его груди.

– Мне хочется верить, что вы, сэр, не забыли старых друзей, которые делили с вами… все тяготы во время Крестового похода, – проговорила она.

– Я ничего не забываю, – мягко пообещал ей Саймон.

Мари на мгновение опустила ресницы, затем вновь подняла на Саймона откровенно чувственный взгляд. Губы ее блестели от недавнего поцелуя, затвердевшие соски призывно натянули алую шелковую ткань.

– Я тоже ничего не забыла, – промолвила Мари, слегка растягивая слова. – И прежде всего тебя, потому что ты был лучше всех, кого я знала. Помнишь?

– Мари, – вмешалась Мэг, – ты запамятовала наш уговор?

– О чем ты, леди Маргарет?

– Саймон теперь тоже женат.

Мари усмехнулась и метнула косой взгляд на Ариану.

– Конечно, леди, – смиренно ответила она. – Да только по замку ходят слухи, что леди Ариане все равно, чью постель согревает ее супруг. А уж в ее-то постели он точно не бывает.

– Это ложь! – отчетливо произнесла Ариана.

Мари недоверчиво улыбнулась.

– Что же, я рада это слышать, – обронила она, но слова ее явно предназначались только Саймону. – А то меч без ножен может и заржаветь.

Пальцы Мари потянулись от выреза его рубашки к поясу штанов, но Саймон перехватил ее руку с пугающей быстротой, удерживая блуждающие пальцы.

– Ах, Саймон, – хрипло сказала Мари, прильнув к нему, – я просто счастлива, что твой брак удался. Твой меч слишком прекрасен, чтобы им пренебрегать. Он заслуживает более заботливого обращения – мне помнится, когда-то он был твердым и блестящим.

Прежде чем возмущенная Ариана успела вымолвить хоть слово, послышался ровный, бесстрастный голос Саймона:

– Томас, подойди сюда.

– Чем могу служить, сэр? – спросил тот ухмыляясь.

Саймон смотрел сверху вниз на потаскуху из гарема, шлюху, чьи пальцы даже сейчас скользили по его запястью, поглаживая чувствительную кожу, как если бы ее держал за руку любовник, а не мужчина, чье терпение слишком долго испытывали. Саймон медленно усмехнулся прямо ей в лицо.

Только Мари могла заметить, что в глазах его, похожих на холодные черные камни, не было ни тепла, ни улыбки.

– Уведи куда-нибудь свою наложницу, – вежливо произнес Саймон, обращаясь к Томасу, – пока леди Ариана не всадила кинжал ей в спину.

Ариана испуганно опустила глаза – украшенная аметистами рукоятка клинка поблескивала в ее правой руке. Острое лезвие ярко сверкало, отбрасывая холодные искры.

Девушка не могла взять в толк, когда она выхватила клинок из ножен.

– Может быть, Мари следует заключить с леди Арианой такое же соглашение, что и со мной? – заметила Мэг, с интересом разглядывая норманнку.

Мари перевела взгляд с кинжала на Ариану и внезапно расхохоталась.

– Да, – загадочно промолвила она, – возможно, я так и сделаю.

– Что это еще за соглашение? – в один голос спросили Доминик и Саймон.

Мари лукаво подмигнула Доминику, метнула на Саймона многозначительный взгляд и повернулась к Ариане.

– Миледи, я обещаю, что больше не буду искушать вашего мужа, – сказала она.

Ариана сдержанно кивнула.

– Но, – продолжала Мари, – я живу здесь с согласия лорда Доминика и его брата. И если кто-либо из них пожелает меня, я буду ему принадлежать, пока ему не наскучат мои ласки.

Доминик и Саймон обменялись взглядами.

– Мужчинам быстро надоедает спать с одной и той же женщиной – такими уж их создал Господь, – пояснила Мари, как само собой разумеющееся. – И когда Доминик или Саймон позовут меня, никакие глендруидские проклятия и острые кинжалы меня не удержат. Я буду им угождать – они здесь хозяева, а не вы, достойнейшие леди Маргарет и леди Ариана.

– Мари, – мягко вмешался Доминик. – Я поклялся на могиле твоего мужа в Святой Земле, что буду оказывать тебе покровительство до самой твоей смерти. Но это не дает тебе права оскорблять благородных леди, хозяек замка.

Мари почтительно присела в глубоком реверансе перед двумя женщинами.

– Если я чем-то оскорбила вас, благородные леди, прошу меня простить и не судить строго – я ведь выросла в гареме и на многие вещи смотрю не так, как вы.

– Томас, – коротко произнес Доминик.

– Слушаю, милорд!

Томас выступил вперед со своего поста у двери в оружейную. Крепкий и сильный, как могучий дуб, он слыл добрым малым с веселым и радушным нравом.

Он также прославился своими любовными подвигами – по выносливости ему не было равных среди других рыцарей.

– Будь добр, развлеки немного нашу несравненную Мари, а то она совсем заскучала, – сказал, обращаясь к нему, Доминик.

– Прямо сейчас, милорд?

– Да, прямо сейчас.

– С удовольствием, милорд.

Томас звонко шлепнул Мари чуть пониже спины своей тяжелой ладонью, потом приблизился к ней сзади и осторожно сжал руками ее пышные ягодицы.

Мари задохнулась от удовольствия и медленно обернулась к Томасу, слегка потершись о него своими бедрами. Он широко улыбнулся ей в предвкушении того, что последует дальше.

Затем, не говоря ни слова, Томас приподнял Мари одной рукой. Она улыбнулась ему и обвила ногами его мускулистые бедра. Это положение, безусловно, было им обоим хорошо знакомо, ибо Томас, не медля ни минуты, пошел прочь от оружейной, легко придерживая оседлавшую его девицу.

Мари прильнула к нему еще теснее, прижалась подбородком к его плечу и стала проворно расстегивать застежки его кольчуги, до которых могла дотянуться.

Вскоре оба они исчезли за поворотом коридора, и издалека послышался звонкий, переливчатый смех Мари, приглушенный толстыми каменными стенами. Но потом и он внезапно стих, будто прерванный мужским поцелуем.

– Благодарение Богу, что у нас есть Томас Сильный, – усмехнулся Доминик.

– Аминь, – серьезно сказал Саймон.

Он обернулся и окинул свою жену загадочным взглядом слегка прищуренных глаз, как нечто необычное, что совсем не ожидал увидеть.

И вправду, тут было чему удивляться.

Ариана ревновала его. Это поразило Саймона так же сильно, как и другой ее безрассудный и неожиданный поступок, когда она влетела на своей крепкой коротконогой лошадке прямо в гущу смертельной битвы.

Ариана тогда чуть не погибла, спасая ему жизнь.

Она только что была готова вонзить кинжал в шлюху, добивавшуюся его расположения.

Она таяла в истоме, как растопленный солнцем мед, когда он пришел к ней в ее волшебном сне.

И однако же наяву она с презрением отталкивала от себя чувственные наслаждения.

Саймон отрешенно подумал, что, наверное, даже Посвященным не дано понять женщин.

– Можешь спрятать свой клинок, соловушка.

Ариана подняла на мужа широко распахнутые глаза. Теплая волна затопила ее душу, когда она вновь услышала свое ласковое прозвище и встретила задумчивый взгляд Саймона.

– Или, может быть, ты хочешь вонзить его мне в сердце? – вежливо осведомился Саймон.

Ариана вспыхнула и быстро вложила кинжал в ножны.

– Вот так-то лучше, – заметил ее супруг. – Полагаю, в наших отношениях наметился некоторый сдвиг.

С трудом сдерживая смех, Доминик отвернулся и стал возиться с огромным железным замком, висевшим на двери в оружейную. Вскоре замок поддался с лязгом и грохотом, и через полуоткрытую дверь донесся слабый аромат пряностей.

– Посветите мне, – сказал Доминик.

Саймон снял со стены два факела и протянул один Доминику, который уже шагнул под темные своды оружейной. Затем Саймон чуть посторонился, пропуская женщин вперед. Сначала вошла Мэг, за ней – Ариана.

В тот момент, когда она проходила мимо него, Саймон быстро шагнул ей навстречу, так что Ариана неминуемо должна была бы задеть его, чтобы протиснуться в дверь. Его движение было пугающе неожиданным.

И Ариана отшатнулась в сторону, прежде чем успела сообразить, что к чему.

Саймон невесело усмехнулся, как человек, который подстроил другому ловушку, но нашел ее пустой. Его взгляд ясно говорил о том, что радости ему это не доставило.

Ариана потянулась было к нему, чтобы дотронуться до его руки, но Саймон намеренно отклонился от ее прикосновения.

– Твое первое движение было более искренним. Я предпочитаю его, – сказал он так тихо, что его слышала только Ариана.

– Ты просто чертовски быстр! Я перепугалась от неожиданности – вот и все!

– Не думаю, чтобы это было именно так.

– Саймон, где ты? – не оборачиваясь, нетерпеливо позвал Доминик.

– Я здесь.

– Похоже, ты не торопишься увидеть свое богатство.

– А мне и не нужно его видеть – я чувствую его запах, – сухо отозвался Саймон.

Доминик рассмеялся.

– Да, в самом деле пахнет перцем.

Мэг глубоко вдохнула пряный воздух и вдруг нахмурилась.

– Что такое? – немедленно спросил ее Доминик.

Она поколебалась в нерешительности, снова вдохнула пряный аромат и смущенно покачала головой.

– Запах слишком слабый для того количества пряностей, какое должны были бы вмещать эти огромные сундуки, – наконец задумчиво произнесла Мэг. – Но, может быть, они просто очень плотно запечатаны.

– Или пряности слишком старые, – жестко сказал Доминик. – Запахи ведь слабеют со временем.

– Они были совсем свежими, – горячо возразила Ариана. – Управляющий постоянно донимал отца бесконечными причитаниями о том, что бесполезно посылать такие дорогие пряности шотландскому варвару, моему будущему мужу, который не оценит их изысканный вкус.

– Странно! – произнес Доминик.

– Вовсе нет, – сухо сказала Ариана. – Барон Дегерр щедр только со своими рыцарями, и то он всегда сетовал на дороговизну подарков. Что же говорить о его дочери, которой суждено было выйти замуж за рыцаря из чужих земель!

– Тогда он должен быть доволен, что вы вышли замуж за достойного норманнского дворянина, – сказал Доминик.

– Доволен? Своей дочерью? – Ариана невесело рассмеялась. – Да это было бы просто чудо, милорд.

Доминик высоко поднял свой факел и осветил оружейную. Тысячи бликов заиграли на мечах, развешанных по стенам, на железных кольчугах, накинутых на деревянные подпорки, на шлемах и боевых рукавицах, аккуратно разложенных по полкам.

В дальнем углу огромной комнаты возвышались семнадцать сундуков, расставленных по величине. Медные листы, которыми были окованы сундуки, потускнели от соленого воздуха, но тяжелые замки были тщательно смазаны и блестели.

Доминик укрепил факел на стене, полез под плащ и отцепил от пояса огромный кошель, в котором находились связка ключей и пергаментный свиток с подробной описью приданого, хранившегося в сундуках, и другими обязательствами брачного договора. Свиток скрепляла тяжелая восковая печать, и такая же печать находилась на крышках сундуков, так что открыть их, не сломав ее, было никак невозможно.

– Сначала взглянем на шелка, – пробормотал Доминик. – Вы видели их, леди Ариана?

– Конечно, сэр. Их цвета могут затмить и радугу. Одни так прозрачны и тонки, что пропускают даже самый слабый лучик света, а другие вышиты так искусно, что кажется, будто это волокна ткани переплелись между собой в прихотливом узоре.

– Да, и впрямь чудесные шелка, – сказал Доминик.

– Если Саймон не против, – продолжала Ариана, – я бы хотела подарить несколько платьев леди Эмбер – она ведь была так добра ко мне. А чудесный зеленый шелк как нельзя лучше подойдет к изумрудным глазам леди Маргарет.

– Решено, мы так и сделаем, – коротко подтвердил Саймон.

– О, это излишне, – попыталась возразить Мэг по Доминик перебил ее:

– Благодарю вас, леди Ариана, это очень любезно с вашей стороны. Мне нравится, когда Мэг надевает зеленое – ей очень идет этот цвет.

– Боюсь только, что эта ткань слишком прозрачна, – предостерегла Ариана. – Я слышала, как отец говорил одному из своих рыцарей, что такая одежда больше подходит для гарема, чем для холодного и чопорного английского замка.

Доминик понимающе ухмыльнулся.

– Значит, это платье мне уж точно понравится, – сказал он. – У наложниц султана была весьма, гм, забавная одежда.

С этими словами Доминик вытряхнул связку ключей из кошеля. С лязгом и стуком они упали на каменный выступ в стене рядом с боевыми рукавицами. Доминик выбрал один из ключей и подошел к самому большому сундуку. Замок неохотно поддался, затем восковая печать сломалась. Медные петли заскрипели, и Доминик, откинув крышку, заглянул внутрь.

– Черт побери, что это такое? – пробормотал он. – Саймон, подойди-ка сюда.

Саймон приблизился к Доминику и окинул содержимое сундука быстрым взглядом. Его факел осветил груды грубых полотняных мешков. Саймон молниеносно выхватил свой кинжал и вскрыл один из мешков.

Оттуда посыпалась грубая серая мука. Саймон набрал пригоршню этой муки, растер ее между пальцами и понюхал с гримасой отвращения. Затем разжал пальцы и высыпал ее на пол.

– Испорчена, – коротко бросил он.

– Ткань? – недоуменно переспросила Ариана, поскольку широкая спина Саймона загораживала от нее сундук.

– Нет, мука, – ответил Саймон.

Доминик принялся рыться в сундуке.

– А шелк? – смущенно спросила Ариана.

– В этом сундуке его нет, – выпрямляясь, произнес Доминик. – В остальных мешках даже не мука, а самая обыкновенная земля.

Испуганно вскрикнув, Ариана протиснулась между мужчинами и уставилась сначала на огромный замок, потом на сломанную печать и снова на замок.

– Печать была нетронута? – спросила она.

– Нетронута, – ответил Доминик.

– Ничего не понимаю. Я собственными глазами видела, как управляющий отца наполнял эти сундуки.

– Сундуки похожи один на другой, – предположил Доминик – Может быть, их случайно перепутали.

Саймон ничего не ответил, взял другой ключ из связки и поискал подходящий замок. Ключ подошел к самому маленькому сундучку. Саймон повернул его в замке, сломал печать и приоткрыл крышку. В воздухе поплыл слабый аромат корицы и гвоздики.

Саймон хранил молчание.

– Ну, что там? – вырвалось у Арианы.

– Песок, – коротко бросил Доминик.

– Что вы сказали? – испуганно переспросила она.

– Песок, – повторил Доминик.

– Но раньше здесь была корица, – добавил Саймон. – Дерево еще хранит ее запах.

– Не понимаю, просто не понимаю, – промолвила Ариана.

Но тон, которым были сказаны эти слова, говорил о том, что она уже все прекрасно поняла.

В молчании, становящемся все более тягостным с каждым вновь отпертым сундуком, Доминик и Саймон осматривали приданое Арианы. Тишину нарушали только скрип петель и стук открываемой крышки очередного сундука, за которыми следовало короткое, но точное описание того, что находилось внутри вместо драгоценных камней, золота, серебра, дорогих мехов, шелков и пряностей.

– Камни!

– Песок!

За этими словами следовали приглушенные сарацинские проклятия.

– Гнилая мука!

– Булыжники!

– Земля!

Ариана едва держалась на ногах – ей вдруг нестерпимо захотелось зажать руками уши, чтобы не слышать ужасную правду.

«Предали! Опять меня предали!»

Когда был вскрыт последний сундук, Доминик, подбоченившись, хмуро обозрел его внутренность: в нем не было ничего, кроме булыжников, все еще хранивших запах моря.

Волчья голова, скреплявшая плащ Доминика, казалось, оскалилась в злобной усмешке, когда он обернулся к Ариане. Глаза Доминика горели холодным серебристым светом.

– Итак, – с обманчивым спокойствием произнес Волк Глендруидов, – приданое, обещанное бароном Дегерром, несколько не соответствует тому, что в действительности содержится в этих сундуках.

– Да! – произнесла Ариана внезапно упавшим голосом.

Доминик ждал, что она скажет дальше, но девушка молчала.

– Леди Ариана, – резко произнес он наконец, – что вы скажете на это?

– Только то, что меня опять предали.

Мрачная обреченность в ее голосе глубоко тронула Доминика, несмотря на его гнев. Он увидел, как ее пальчики слабо зашевелились в поисках арфы, и внезапно почувствовал к ней жалость.

– Кажется, барон пытается навязать нам войну, – негромко произнес Доминик.

Если Ариана и слышала его слова, то никак на них не ответила.

– Да, похоже, что так, – холодно согласилась Мэг. Ее маленькие руки сжались в кулачки. – Но что он выиграет от этого?

– Он просто-напросто избавится от союза, к которому никогда не стремился, – спокойно ответил Доминик.

– Но он же тогда нарушит клятву, – возразила Мэг, – и покроет себя позором в глазах норманнской знати. Уж, наверное, собственная честь ему дороже, чем несколько сундуков с приданым?

– Управляющий видел, как эти сундуки были наполнены, запечатаны и переданы под охрану самых верных рыцарей моего отца, – произнесла Ариана бесцветным голосом. – Я тоже это могу подтвердить. Те же рыцари сопровождали меня вплоть до Блэкторна.

– Другими словами, – подытожил Саймон, – если я заявлю о пропаже приданого, это будет означать, что я объявляю барону Дегерру войну.

– И к этой войне Дегерр тщательно подготовился, полагая, что Дункан из Максвелла не настолько богат, чтобы собрать рыцарей, не воспользовавшись приданым своей невесты, – добавила Мэг.

– Да и король Генрих с большой неохотой согласится отстаивать земли, которые оспаривает сам Роберт Скрытный, – заключил Доминик и обернулся к Ариане. – Ваш отец надеется выиграть битву прежде, чем король Генрих возьмется за оружие.

– Это похоже на моего отца, – бесстрастно подтвердила Ариана. – У него просто дар отыскивать слабое место там, где другим видна лишь сила, – за это он и прозван Чарльзом Проницательным.

– Тогда мы сохраним все в тайне, – твердо сказал Саймон.

– Что ты такое говоришь? – возмутился Доминик. – Мы же не можем…

– Я не собираюсь разжигать ссору из-за приданого моей жены, – коротко прервал его брат.

В комнате повисла мертвая тишина.

В колеблющемся свете факела по лицу Арианы на мгновение промелькнула горькая улыбка: она, не плакавшая даже тогда, когда очнулась униженная и обесчещенная в руках Джеффри, почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.

– Саймон, – прошептала Ариана еле слышно. – Лучше бы ты убил меня, когда я тебя об этом просила.

Его глаза сузились, но он ничего не ответил.

– Паук сплел наконец свою сеть, – продолжала Ариана, – и я попалась в нее, как беззащитное насекомое. А вместе со мной и ты, Саймон. И как бы мы ни сопротивлялись, Дегерр все равно победит.

– Объясните, леди Ариана, – коротко потребовал Доминик. – И поподробнее.

– Мой отец предвидел слабость и раскол в рядах своих противников. Но он не смог предвидеть верности и самообладания.

Доминик быстро посмотрел на своего брата, который устремил на Ариану темный, непроницаемый взгляд.

– Мой отец был уверен, что в свою брачную ночь я умру, – произнесла Ариана спокойным, безжизненным тоном.

– Тысяча чертей, это еще что за вздор? – воскликнул Доминик.

Ариана обернулась к Мэг.

– Вот это и есть та правда, которой вы так настойчиво добивались от меня, леди Маргарет. Я думаю, теперь вы довольны.

– Нет, Ариана, не делай этого, – быстро сказала Мэг, шагнув к ней, будто хотела остановить.

Но Ариана продолжала говорить, удивляясь, что еще в состоянии чувствовать боль, захлестнувшую ее душу.

– Мой отец прибыл в Блэкторн, чтобы развязать войну и таким образом отомстить за свою дочь, погибшую от руки ее мужа.

– Он будет разочарован, – холодно произнес Саймон. – Ты жива.

– Да, это так. Но оставишь ли ты меня в живых, когда узнаешь, что я пришла к тебе не девственницей?

Саймон застыл.

– Ты знал это? – резко спросил его Доминик.

Саймон не мог вымолвить ни слова.

– Наш брак недействителен, – продолжала Ариана. – Я поклянусь в этом даже на Библии. И развод…

– Нет, – прервал ее Саймон. – Я доволен своим браком и не имею никаких претензий к моей жене. Никаких причин для развода нет! И для войны тоже!

– Клянусь святой кровью Господней! – прорычал Доминик. – А как же твоя честь?

– Я потерял свою честь еще в Святой Земле, когда разделил ложе любви с чужой женой.

– С Мари? – вырвалось у Доминика.

– Да. Это меня видел ее муж крадущимся к ее палатке. Из-за меня он вступил в дьявольский сговор с султаном. Из-за меня нас предали и ты подвергся жестоким пыткам.

– Саймон, это сделал не ты, а Роберт Рогоносец! – резко сказал Доминик.

– Но я за это в ответе. И перед собой, и перед Богом.

– Ты не можешь так говорить! Откуда тебе это знать?

– Но я знаю. Разве ты еще не понял, какое изощренное наказание придумал для меня Господь?

– Ничего я не понял и не вижу никаких причин для…

Но Саймон продолжал говорить, не обращая внимания на его слова. Он должен был раз и навсегда дать понять своему брату – за то, что случилось в Святой Земле, пришлось заплатить в Спорных Землях.