Текст книги "Очарованная"

Автор книги: Элизабет Лоуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

У Саймона перехватило дыхание, когда он заглянул в дымчатую глубину обращенных на него аметистовых глаз.

– Ни один мужчина не предал бы тебя, – уверенно возразил Саймон. – И, уж конечно, ни один рыцарь не способен на такую подлость.

По губам Арианы скользнула горькая улыбка.

– Ты ошибаешься, Саймон. Я больше знаю о предательстве, чем ты. До сих пор ни один рыцарь – даже простой крестьянин – не поставил мою жизнь выше своего удовольствия.

– Ариана Преданная, – прошептал Саймон. – Кто это был, соловушка? Кто предал тебя и почему?

Ариана ничего не ответила на его слова – вместо этого она попыталась объяснить то, что только сейчас поняла:

– Когда я увидела, как ты встал на пути у изменников, то вдруг подумала, что на своем быстром коне ты мог бы легко от них скрыться.

– Но твоя-то кобылка не успела бы уйти от погони.

– Да. И поэтому ты остался на той узкой тропе, готовый отдать за меня жизнь.

– Я просто хотел сразиться с изменниками.

– Которые были вооружены до зубов, и сидели на боевых конях, и ты был один против пяти, и…

– Ты должна была послушаться меня и скакать прямо к замку, – прервал он ее.

– Нет! – выкрикнула она, прильнув к нему в отчаянном порыве. – Да я не смогла бы и дня пробить, зная, что предала единственного человека, который был мне верен!

Саймон взглянул в ее разгоревшееся румянцем лицо и сверкающие глаза – больше всего на свете хотел он сейчас понять, что движет ее чувствами.

– И все же ты избегаешь моих прикосновений, – заметил он.

Ариана прикрыла глаза.

– Не ты этому причиной, Саймон, а то, что однажды случилось.

– Это сделал я?

Она покачала головой. Пряди черных распущенных волос упали ей на грудь, скрывая наготу.

– Я… – Голос ее сорвался.

Саймон мягко накрыл ее руку своей ладонью. Она не отшатнулась от его пожатия, а только стиснула ему пальцы с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки.

– Вот как это было, – прошептала Ариана. – Дочь одного барона воспитывалась в богатом доме. Она была мне ближе, чем сестра, – юная, доверчивая…

Ариана судорожно глотнула и на мгновение закрыла глаза.

Саймон поцеловал бледные пальчики, которые крепко сжали его руку.

– Ее хотели выдать замуж за одного рыцаря, – хрипло продолжала Ариана. – Но ее отец нашел ей более подходящую партию, и тогда рыцарь…

Девушка с трудом перевела дух – она вся дрожала, как лист на ветру.

– Соловушка, – ласково произнес Саймон. – Ты расскажешь мне это в другой раз, когда поправишься.

– Нет, – произнесла она с отчаянной решимостью. – Если я не скажу тебе сейчас, то потом у меня не хватит на это смелости.

– Тебе ли жаловаться на свою храбрость? Ты ведь безоружная влетела в самую гущу схватки.

– Проще сразиться с сотней врагов, чем рассказать тебе об этом.

Саймон с волнением вглядывался в ее напряженное лицо.

– Отвергнутый поклонник, – торопливо продолжала Ариана, – решил, что если он обесчестит девушку, то другой рыцарь не женится на ней. И он принудил ее силой. А потом пошел к ее отцу и сказал, что это она соблазнила его, но что он благородный человек и женится на ней.

Саймон пробормотал какое-то проклятие.

– Отец девушки вошел к ней в комнату, увидел дочь, раздетую, на постели, перепачканной кровью. Она клялась ему, что невиновна в случившемся, но он ей не поверил – назвал шлюхой и блудницей и отказался от нее.

– Она тебе все это рассказала? – осторожно спросил Саймон.

– Она?

– Да, та девушка.

Из груди Арианы вырвался прерывистый вздох.

– Да, – ответила она. – Она рассказала мне обо всем, что сделал с ней этот жестокий рыцарь.

– И ты после этого стала бояться супружеской постели.

Ариану передернуло от нахлынувших ужасных воспоминаний.

– Я ее мыла потом в ванне – кроме меня, никто не хотел к ней прикасаться.

Саймон вздрогнул – он повидал довольно войн и насилия и знал, что представилось невинным глазам Арианы, когда она обмывала свою подругу.

– Я поняла тогда, как жестоки мужчины: ты будешь умолять о пощаде, а в ответ тебе грубо раздвинут ноги, и все внутри тебя будет разрываться от боли и унижения, и…

Саймон быстро прикрыл ее рот ладонью, чтобы не слышать потока яростных слов, которые, как острые кижалы, пронзали ему душу и сердце.

– Успокойся, соловушка, – прошептал он. – У нас с тобой никогда так не будет. Да я лучше умру, чем соглашусь взять тебя силой.

Ариана взглянула в его черные непроницаемые глаза, и ей вдруг страстно захотелось поверить, что он говорит правду.

Хотя она твердо знала, что надеяться на это было бы глупо.

И все же…

– Ты сражался за меня, – шепнула она.

– А ты – за меня, – возразил он.

– Ты меня не покинул – ты был мне верен. – Ариана перевела дух. – Как только я поправлюсь, я…

Саймон ждал.

– Я исполню свой супружеский долг, – шепотом закончила она. – Я это сделаю ради тебя, мой верный рыцарь. Только ради тебя.

– Я не хочу от тебя холодных объятий, не хочу целовать твой стиснутый рот.

– Я отдам тебе все, что у меня есть.

Саймон прикрыл глаза. Он не мог просить о большем и знал это.

Но он хотел большего. Гораздо большего.

И это он тоже знал.

Глава 18

Вымощенный булыжником двор замка Стоунринг сковал хрупкий ледок. Оседланные кони нетерпеливо переступали копытами, из ноздрей у них валил пар. Огромные, поджарые волкодавы Эрика лениво развалились у ворот, поджидая своего хозяина. Стражники оживленно беседовали между собой, подкрепляясь перед дорогой холодной дичью и хлебом. Каждый старался перещеголять остальных, похваляясь своей силой и ловкостью, – судя по всему, изменникам пришлось бы не сладко, попадись на их пути хотя бы один из присутствующих здесь воинов.

Запах древесного дыма и свежеиспеченного хлеба смешался с запахами поля и крестьянского жилья. Ловко увертываясь от конюших, ребятишки носились наперегонки между ног навьюченных лошадей, и их голоса весело звенели в морозном воздухе. К седлам были приторочены мешки с дарами лорда Стоунринга Саймону и его супруге.

По двору замка громко зацокали подковы – из конюшни вывели верхового жеребца, принадлежащего Саймону. Сильное, мускулистое, покрытое кольчугой животное было грозным на вид. Оруженосец Саймона вел лошадь под уздцы – видно было, что он не без труда удерживает ее за повод.

Вдруг какой-то отчаянный мальчуган улучил момент и метнулся прямо под ноги грозному коню. Но прежде чем любопытный шалун успел дотронуться до кольчуги, покрывавшей лошадь вместо попоны, один из стражников крепко ухватил мальца за шиворот, хорошенько встряхнул, так что тот беспомощно заболтал ногами в воздухе, как марионетка, и с легким шлепком подтолкнул обратно к его присмиревшим приятелям.

Оруженосец Саймона успокаивающе похлопал коня по шее, что-то негромко приговаривая и крепко натянув узду. Шилд всхрапнул и втянул ноздрями воздух, словно проверяя, не таится ли где враг. Не почуяв опасности, конь заржал и так мотнул головой, что оруженосец чуть было не отлетел от него на несколько шагов.

Тем временем из конюшни вывели еще одного холеного, длинноногого рыжего жеребца. На нем Саймон обычно ездил на охоту, но сегодня на спине грациозного животного красовалось маленькое изящное седельце, покрытое богатой золотистой попоной. Копыта жеребца цокали по камням так же звонко, как и у боевого коня, – Саймон сам проследил, чтобы лошадь Арианы хорошенько подковали.

Жизни его супруги больше не угрожает опасность – у нее теперь легкий и быстрый, как ветер, конь.

И вот наконец по ступеням каменной лестницы во двор спустились Эрик, Саймон и Ариана. Их появление приветствовал оживленный гул голосов. Сильный порывистый ветер трепал разноцветные плащи рыцарей и головной убор девушки.

Складки багрового плаща Эрика распахнулись, открывая богато расшитую подкладку, под которой блеснула стальная кольчуга. Эрик запрокинул голову к небу, и его кудри рассыпались по плечам, загоревшись золотистым огнем. Пронзительный свист сорвался с его губ – Посвященный звал своего ловчего сокола, парившего в голубом, как сапфир, небе.

Налетел новый порыв ветра, и платье Арианы затрепетало, словно легкая рябь пробежала по аметистовому озеру. И, как волна, ткань Серены прильнула к Саймону, зацепившись за его кольчугу, под которой тот носил темно-синюю кожаную тунику – такую темную, что при дневном свете она казалась почти черной.

Даже сквозь стальную броню Саймон почувствовал ласковое прикосновение волшебной ткани. Он стянул кованую рукавицу, легким движением поймал заблудившуюся складку и осторожно отцепил ее, стараясь не порвать о стальные кольца кольчуги. Прежде чем отпустить ткань, Саймон погладил ее кончиками пальцев, как пушистого зверька, и платье в ответ на ласку благодарно потерлось об его руку.

Саймон разжал пальцы, и ткань тихо скользнула вниз, чуть задержавшись на его ладони. Мгновение спустя она уже снова спокойно обвивала ноги Арианы.

Но когда Саймон поднял глаза на жену, он заметил, что она смотрит на него напряженным, пристальным взглядом. Ее губы чуть приоткрылись, глаза слегка подернулись чувственной дымкой, дыхание стало неровным. Она выглядела как женщина, только что испытавшая сокровенные ласки.

Или желавшая их испытать.

Саймон вдруг почувствовал, как его тело пронзила сладостная молния. Вот уже несколько дней, после того как Ариана очнулась, он старался не прикасаться к ней, если это не было совсем уж необходимо. Он проверял блюда, которые ей подавали, но теперь уже не поил ее со своих губ. И уж тем более не обтирал лекарственными настоями.

Он больше не спал в комнате Арианы. Даже когда она набралась храбрости и предложила ему провести с ней ночь перед отъездом.

«Прибереги свои силы и выдержку для путешествия, женушка. Тебе они понадобятся, а я не нуждаюсь в твоем снисхождении».

Саймон, конечно же, понимал, что сердиться на Ариану за ее холодность глупо, но ничего не мог с собой поделать. Для себя он решил, что в дальнейшем будет прикасаться к Ариане, только когда этого потребует обычай или вежливость.

Пока Ариана набиралась сил перед тяжелой дорогой, Саймон и Эрик – нередко вместе с Дунканом и Эмбер – охотились в соседних лесах, а потом пополняли кладовые Стоунринга свежатиной. Однако частенько Саймон, Эрик и Дункан выезжали на более опасную охоту.

Но до сих пор им никого не удавалось найти – казалось, холодные осенние дожди смыли все следы изменников.

Тем не менее Эрик запретил рыцарям охотиться вблизи Сильверфелла. Таинственные болота находились во владениях Эрика, неподалеку от Сихоума, поэтому Саймону ничего не оставалось, как подчиниться его приказу.

Эрик не мог не заметить недовольство Саймона и поэтому как бы невзначай предложил ему участвовать в ежедневных занятиях, которые теперь устраивал Дункан для своих людей. Когда два хорошо сложенных, золотоволосых, на удивление ловких и быстрых, как молнии, воина, вооруженные мечом и щитом, сходились в поединке, остальные рыцари взирали на них с почти суеверным ужасом, тихо перешептываясь между собой. – уж больно напоминал этот поединок битву между архангелом и могучим волшебником.

Но даже утомленный ежедневными охотничьими выездами и еще более изматывающими поединками с Эриком, Саймон часто не мог заснуть по ночам – ему все грезились пьянящий запах колдовского бальзама и горячая, зовущая к наслаждениям плоть. И он просыпался, разбуженный неутоленным желанием.

От постели Арианы Саймона удерживали только гордость и., опасение, что его желание окажется сильнее рассудка и он примет от Арианы любую игру, любую подделку, если это будет хоть мало-мальски напоминать настоящую страсть.

И он знал, что, поддавшись искушению, потом возненавидит себя за свою слабость.

Как уже было однажды.

«Да нет же, дело не во мне. Просто Ариана еще очень слаба…

Но так ли это?»

Несмотря на все заверения Арианы, что она вполне поправилась, Саймон понимал, что это почти невозможно за столь короткий срок – даже самому выносливому воину было бы не под силу быстро залечить такую опасную рапу.

«Нет, она еще не полностью оправилась. Я-то вижу – что-то ее печалит. Должно быть, в ее душе болит еще более глубокая рана, которую она старается скрыть из гордости, чтобы никто не заметил».

При мысли о том, что он может причинить Ариане еще большие страдания, сердце Саймона сжималось от боли.

И от страха, что после этого она отвернется от него, несмотря на свое обещание.

«Соловушка, излечил ли тебя волшебный сон? Придешь ли ты теперь в мои объятия без отвращения?

И помнишь ли ты, как прильнула ко мне в ответ на мои ласки, одурманенная запахом бальзама?»

День за днем эти вопросы эхом отдавались в его душе с каждым ударом сердца. Ему трудно было даже представить, как поведет он себя, если Ариана предложит ему свое соблазнительное тело, но в последний момент вновь почувствует холодное отвращение к супружеским ласкам.

«Я исполню свой долг.

Ради тебя, мой верный рыцарь. Только ради тебя»

Но Саймону совсем не нужно было от Арианы терпеливой покорности. Он хотел от нее страсти, жаждал погрузиться в ее горячее лоно, ощутить переполнявшее ее желание. Он хотел, чтобы сладкий сон, преследовавший его каждую ночь, стал наконец явью.

«Я отдам тебе все, что у меня есть».

Околдованная целительным сном, Ариана была сама воплощенная страсть. Но чары рассеялись, и Саймон боялся, что теперь он сможет добиться от Арианы только холодного исполнения супружеских обязанностей, сопровождаемого еще более холодным презрением.

И он не был уверен, что сможет это вынести.

Он знал лишь то, что сделает все, чтобы этого не случилось.

Пронзительный крик сокола оторвал Саймона от его мрачных раздумий. В то же мгновение Винтер камнем упал с неба и спланировал на протянутую руку Эрика. Острые когти птицы вонзились в кожаную рукавицу. Сокол взмахнул широкими серо-стальными крыльями, с хрустом сложил их и что-то просвистел своему хозяину.

– Винтер не заметил ни одного вооруженного всадника по дороге к Каменному Кольцу, – произнес Эрик.

Ариана взглянула на него и не смогла удержаться от удивленного восклицания.

Саймон же недоверчиво усмехнулся, но ничего не сказал.

И не без оснований – он не знал ни одного рыцаря, который бы не утверждал, что понимает своего сокола. Но вот Эрику, кажется, и вправду был понятен загадочный птичий язык. Как Посвященный и его сокол переговаривались друг с другом, Саймон не понимал, но он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, что это на самом деле происходило.

– Слава Богу, – облегченно произнесла Ариаиа.

Саймон промолчал.

– Ты в чем-то сомневаешься, не правда ли? – вежливо обратился к нему Эрик. – Тогда можешь сам побеседовать с Винтером.

– Я не Посвященный.

– Это только отговорка.

– Нет, я в этом уверен, – отрезал Саймон.

– Странный же ты, однако, Непосвященный, – насмешливо пробормотал Эрик.

– О чем ты?

Эрик взглядом указал вниз.

Саймон опустил глаза и с удивлением увидел, что платье Арианы опять обвилось вокруг его ног.

– Черт возьми! – буркнул Саймон. – Липнет, точно кошачья шерсть.

– Только к тебе! – значительно заметил Эрик.

Саймон вскинул голову и пристально посмотрел в смеющиеся золотистые глаза Посвященного. Ариана тоже недоуменно обернулась к нему, продолжая осторожно дергать за полу платья, стараясь высвободить ткань и в то же время не порвать ее о кольчугу.

– Почему это только ко мне? – подозрительно осведомился Саймон.

Эрик пересадил сокола на плечо, снял рукавицу и потянулся к платью.

То ли от легкого ветерка, то ли сама по себе, но ткань уклонилась от его прикосновения. Эрик усмехнулся краешком рта.

– Видишь? – промолвил он. – Оно меня избегает.

– Не говори чепухи – это же просто ветер, – проворчал Саймон, тщетно пытаясь отцепить ткань.

Но не успел он освободить наконец один край платья, как другой тут же прильнул к нему. Эрик смотрел на все его бесплодные усилия, прикрыв рот рукой и изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Ариана склонилась к Саймону, пытаясь ему помочь. Руки их случайно встретились, и Ариана вдруг почувствовала, как по телу ее пробежала волна удовольствия. Ощущение было настолько сильным и неожиданным, что она чуть не задохнулась от испуга и быстро отдернула пальцы, словно дотронулась до раскаленных углей.

Саймон мельком взглянул на нее и упрямо сжал губы – вне всякого сомнения, его жене были глубоко противны даже его случайные прикосновения. Но внешне он ничем не выдал себя – его руки все так же терпеливо распутывали строптивую ткань.

– О, мне так неловко, – сказала Ариана. – Должно быть, ткань так прилипает из-за сильного ветра. Я пойду переменю платье.

– Не стоит, – пробормотал Саймон, не поднимая головы. – Мы должны тронуться в путь сразу же после утренней мессы. Если мы будем ждать, пока ты переоденешься, то не уедем отсюда и до вечера.

Ариана хотела возразить, что переодеть платье займет совсем немного времени, но тут вперед выступил Эрик и остановился перед ней.

Саймон заметил его движение, но ничего не сказал, хотя ему это совсем не понравилось.

– Миледи, не будете ли вы столь любезны и не согласитесь ли показать нам, на что способно волшебное платье Серены? – вежливо обратился Эрик к Ариане.

Саймон подозрительно покосился на него: по бесстрастному лицу Эрика никак нельзя было угадать, что он задумал, только в золотистых глазах Посвященного читалось любопытство.

– С удовольствием, сэр, – произнесла Ариана. – Но что я должна делать?

– Прошу вас, возьмите в руку подол вашего платья и попытайтесь накинуть его мне на кольчугу или на ноги.

– Нет уж, позволь, это сделаю я, – коротко обронил Саймон.

Тон, каким это было сказано, не оставлял ни малейшего сомнения в том, что Саймону совсем не хотелось, чтобы его супруга даже полой платья прикасалась к золотоволосому красавцу колдуну.

Саймон наклонился и поймал одну из складок платья, затем небрежным движением набросил ее на кольчугу Эрика. Ткань скользнула вниз, как если бы ничто ее не удерживало.

– Что ж, искусству твоего оружейника можно только позавидовать, – сказал Саймон.

– Да никакой оружейник не смог бы сгладить все царапины и зазубрины, которые твой меч оставил на моей броне за прошедшую неделю, – сухо заметил Эрик.

Саймон прищурил глаза. С пугающей быстротой он вновь наклонился и накинул подол платья Эрику на ноги. Ткань, как солнечный луч, легко пробежала по стальной броне, ни секунды на ней не задержавшись.

– Боже всемогущий! – выпрямившись, произнес Саймон.

Он пристально посмотрел сначала на складку платья, которую сжимал в кулаке, затем на Эрика и, не говоря ни слова, выпустил ткань. Она скользнула на его бедро.

И там и осталась.

Саймон стремительно отступил назад. Аметистовая ткань потянулась вслед за ним, пока Ариана не одернула полу – только после этого платье угомонилось, и его складки спокойно улеглись вокруг бедер девушки.

– Видишь? – подмигнул Эрик Саймону.

Муж и жена взглянули друг на друга почти со страхом.

– Вот почему тебе удалось тогда оторвать лоскут от платья и сделать своей жене перевязку, – объяснил Эрик. – Любому другому пришлось бы сначала сразиться с непокорным платьем, а потом побороть свою собственную неприязнь к странной ткани. И даже после этого ее удалось бы разрезать только острым ножом.

– Как же такое может быть? – недоуменно спросила Ариана.

Саймон хмуро посмотрел на Эрика, но не выказал никакого желания услышать от него ответ на этот вопрос. Тем не менее Эрик продолжал:

– Одеяния, вытканные мастерицами из Сильверфелла, могут служить защитой своему владельцу. И только тот, кому он доверяет, может беспрепятственно прикоснуться к ткани и даже разорвать ее. Теперь ты можешь убедиться, что Ариана доверяет только тебе.

Саймон метнул взгляд темных глаз на жену, но ничего не ответил.

– Ведь тебе нравится ткань? – небрежно произнес Эрик.

Это не было похоже на вопрос, но Саймон все-таки кивнул в ответ на эти слова – так настойчив был голос Посвященного.

– Да, ткань мне нравится, – нехотя ответил Саймон. – Прямо наваждение какое-то, – внезапно добавил он. – Колдовство!

Но произнес он эти слова спокойно, почти мягко – платье спасло Ариане жизнь, и Саймон этого не забыл.

– Не колдовство, а Знание Посвященных. – поправил его Эрик. – Сколько бы ты ни упирался и ни отрицал, а я все равно скажу, что ты способен достичь вершин этого Знания. И Ариана тоже. Если бы она не была норманнкой, я мог бы поклясться, что в ее жилах течет кровь друидов.

– Вы правы, – кивнула Ариана.

Ее голос был так тих, что оба рыцаря не сразу разобрали ее слова.

– Что вы сказали? – переспросил Эрик, пристально уставившись па нее зорким соколиным взглядом.

– Поговаривали, что у моей матери в роду были ведьмы, – пояснила Ариана. – Но это, конечно, только досужие домыслы. Какая же колдунья будет истекать кровью, подобно простой смертной, если в сердце ей вонзить кинжал? Нет, предки моей матери никого не смогли бы заколдовать. Никогда они не были связаны с Князем тьмы – носили крест на груди как истинные христиане и знали наизусть все святые молитвы.

– И все же они были необычными людьми, раз о них ходили такие легенды, – заметил Эрик.

– Быть непохожим на других еще не значит нести людям зло, – отчетливо произнесла Ариана.

– О да, конечно, – согласился Эрик. – Но немногим дано это понять.

Саймон хранил ледяное молчание.

– Не бойся, Саймон, – сказала Ариана, оборачиваясь к нему. – Мой дар отыскивать пропавшие вещи уже больше не вернется ко мне после моей… болезни.

– Ты имеешь в виду свою рану? – мягко спросил он.

– Нет, эта болезнь настигла меня еще в Нормандии.

Эрик холодно разглядывал Ариану, лихорадочно перебирая в уме все, что он знал о норманнской деве, пытаясь собрать воедино ускользающие нити. Внезапно догадка молнией мелькнула в его голове.

И наполнила его душу страхом за будущее Спорных Земель.

– Вы там заболели? – мягко спросил он девушку. – Когда это случилось?

Саймон мгновенно напрягся, как тетива лука перед боем, – обманчивая ласка в голосе Эрика была опаснее смертоносного меча, вынутого из ножен.

Ариана тоже заметила эту перемену – Посвященный, как никогда, напоминал теперь своего отца, Роберта Северного, который по богатству и могуществу мог сравниться даже с королем Шотландии.

– Я заболела прямо перед отъездом из Нормандии, – еле слышно ответила девушка.

– Скажите мне, что это была за болезнь.

Это был уже не вопрос, но жесткий приказ.

Ариана вспыхнула до корней волос, потом вдруг побледнела – тысячу раз она уже пожалела, что затеяла весь этот разговор. И как она расскажет Эрику, из-за чего потеряла свой волшебный дар?

– Моя жена, – отчетливо прозвучал вдруг голос Саймона, – отвечает только перед своим мужем, королем и Богом.

Какое-то мгновение казалось, что Эрик не обратил внимания на грозный вызов в словах Саймона. Потом его черты вновь смягчились – и вот он уже снова выглядел как любезный кавалер и приятный собеседник на охоте или у домашнего очага.

– Прошу простить меня, леди Ариана, – пробормотал он смущенно. – У меня и в мыслях не было вас обидеть.

Девушка с облегчением кивнула.

– Но если вам когда-нибудь захочется вновь обрести свой чудесный дар, – ласково продолжал Эрик, – обратитесь за этим к Кассандре. Или ко мне.

Прежде чем Саймон успел возразить ему, Ариана холодно произнесла:

– Мой дар никогда больше ко мне не вернется.

Голос ее прозвучал ровно и бесстрастно – и неумолимо, как захлопнувшаяся дверь.

– Вот и хорошо, – спокойно промолвил Саймон, нарушив наступившее неуютное молчание. – Меня колдовство никогда особенно не привлекало.

– А Знание Посвященных? – осторожно спросил его Эрик. – Что ты об этом скажешь?

– Пусть хоть все обитатели Спорных Земель кинутся добывать это Знание – я буду верить только в силу своего оружия.

С этими словами Саймон стремительно вытащил из ножен боевой меч. Темное длинное лезвие мрачно блестело при свете осеннего дня.

– А, твой черный меч, – пробормотал Эрик.

Он разглядывал оружие Саймона с откровенным любопытством. Впервые он видел черный меч так близко – во время тренировочных поединков Саймон сражался другим, затупленным, оружием.

Что-то в этом мече заинтересовало Посвященного, но он тщетно силился вспомнить какое-нибудь событие, связанное с этим клинком.

Протянув руку, он наконец произнес:

– Позволь мне рассмотреть его.

Хотя Посвященный колдун порой изрядно раздражал его, Саймон все же доверял ему безоговорочно. Ловко перевернув меч, он протянул его Эрику рукоятью вперед.

На черной, как и сам клинок, рукояти не было никаких украшений. Эрик осторожно принял из рук Саймона тяжелый меч и повернул его к свету. Солнечный луч пробежал по темной гладкой поверхности металла – рукоять была заново отшлифована.

– Я полагаю, прежде рукоять украшали драгоценные камни, – произнес Эрик. – И она была инкрустирована золотом.

– Да, ты не ошибся, – кивнул Саймон.

Эрик резко поднял голову и внимательно посмотрел ему в глаза.

– Наверное, это память о сражениях с сарацинами? – мягко спросил он.

– Можно сказать и так.

– Жаль. Теперь рукоять испорчена безвозвратно.

– Ты так думаешь? – отрывисто засмеялся Саймон. – Могу тебя уверить – от этого меч не стал хуже. Да и к тому же жизнь Доминика несравненно дороже, чем все бесценные самоцветы, которые я вынул из рукояти клинка.

– Выкуп? – коротко спросил Эрик.

– Да, выкуп.

– Древний сарацинский обычай!

– Такой же древний, как и предательство, – зло возразил Саймон.

Улыбка Посвященного стала жесткой, как хищный изгиб соколиного клюва.

– Предавать могут не только неверные, – резко заметил он. – Как и первородный грех, предательство свойственно всем.

Саймон недобро усмехнулся в ответ.

– Как бы там ни было, Доминика мы в конце концов освободили силой, – произнес он. – А потом сровняли дворец султана с землей.

Быстрым и точным движением Саймон вложил меч обратно в ножны.

– А вот и они, – сказал Эрик, оборачиваясь.

Эмбер и Дункан спешили к ним через каменный двор замка, чтобы пожелать доброго пути своим гостям.

Как только Дункан появился во дворе, молодой конюший вывел из-под навеса двух лошадей. Первая из них была та самая крепкая гнедая кобылка, на которой Ариана ездила во время ее пребывания в Стоунринге. Вторая, совсем молодая лошадка, обнаруживала такое же крепкое сложение и косилась на конюха живым черным глазом.

– У этой темной кобылки шаг, конечно, не быстрый, – заметил Дункан, подходя к Саймону, – но зато у нее бесстрашное сердце, которое унаследовала и ее дочь. Прими же их обеих от меня в подарок, и пусть их потомки будут твоим сыновьям верными товарищами в битвах и сражениях.

– Лорд Дункан… – начал было Саймон, но голос его внезапно пресекся. – Ты очень щедр и великодушен. Твоих подарков хватило бы, чтоб обставить целый замок, хотя у меня нет даже земли, на которой я мог бы его построить.

– Даже если бы я отдал тебе все, что имею, я бы и тогда оставался у тебя в долгу, – с жаром возразил Дункан. – Если бы ты не женился на Ариане, нас всех поглотил бы кровавый хаос и смертоносный вихрь пронесся бы по нашим землям.

Дункан крепко обнял Саймона, в то время как их жены обменялись прощальными пожеланиями.

– Мне будет не хватать тебя, Саймон Верный, – тихо сказал Дункан.

– А мне – тебя, Шотландский Молот, – ответил Саймон, похлопав его по плечу. Потом вдруг, лукаво усмехнувшись, добавил: – Подумать только, даже не верится, что наше знакомство произошло при таких драматических обстоятельствах на свадьбе моего брата. Помнишь? Я еще тогда грозил тебе кинжалом, чтобы ты вел себя как подобает брату невесты и ненароком не расстроил свадебный обряд.

Дункан расхохотался.

– Да, мне повезло, что у тебя твердая рука, – заметил он.

– И мне тоже, – сухо добавила Эмбер.

Улыбаясь, Саймон повернулся к Ариане и протянул ей руку.

– Позволь, я подсажу тебя в седло, – сказал он. – Мы должны выехать до того, как небо затянется облаками.

Ариана даже не успела ничего ответить, как Саймон легко, словно перышко, приподнял ее на руках и посадил на спину длинноногой верховой лошади. Конь всхрапнул и сделал шаг в сторону, звякнув подковами о камни.

Ариана крепко натянула поводья и осадила лошадь с легкостью, которая заставила Саймона одобрительно усмехнуться. Он подошел к своему жеребцу и тоже вскочил в седло.

Под напутственные крики обитателей замка, цоканье подков по камням и усердный лай огромных псов Саймон, Ариана, Эрик и сопровождавшие их стражники выехали из ворот Стоунринга. Очень скоро окрестные поля остались далеко позади и путников обступил лес. Лишь изредка в просветах между деревьями были видны небольшие поселения и поляны, на которых кругами возвышались древние шероховатые каменные глыбы, поднявшие к небу свои морщинистые лики.

Холодные дожди и ветры обтрепали золотую и огненную листву деревьев, и теперь они печально протягивали длинные голые ветви к ярко-голубому осеннему небу, которое уже начали понемногу заволакивать серые низкие тучи. Легкий ветерок взметнул опавшую листву, и она вихрем закружилась у подножия валунов и священных камней.

Чем ближе подъезжали всадники к Каменному Кольцу, тем беспокойнее становился Саймон – ему вдруг стало казаться, что он видит больше каменных столбов, чем прежде. Впрочем, возможно, он раньше не замечал их из-за густой листвы деревьев.

Ариана тоже внимательно всматривалась в неровные зубчатые силуэты, отчетливо чернеющие на фоне яркого неба. Что-то неуловимо изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз. Но что?

Когда они подъехали совсем близко к Каменному Кольцу, беспокойство Саймона переросло в откровенную тревогу. Он изо всех сил старался не смотреть на загадочные каменные глыбы.

И тем не менее не мог отвести от них взгляд.

– Как ты думаешь, не подстерегает ли нас здесь засада? – спросил он Эрика.

– Я не чувствую пока никакой опасности. Но, может быть, Винтер и Стагкиллер принесут нам другие вести?

Эрик пришпорил лошадь и поскакал к развилке дорог, к югу от которой лежал путь на Блэкторн, а к западу – на Сихоум.

Стагкиллер выбежал из леса и огромными скачками понесся вверх по склону холма к своему хозяину. Мгновение спустя и Винтер вынырнул из-за облака и плавно опустился прямо на крестообразный шест на седле у Эрика.

Саймон подъехал к развилке, продолжая с отсутствующим видом вглядываться вдаль – его не покидало странное ощущение, что за ними пристально следят.

– Все пути из Спорных Земель свободны, – сказал ему Эрик. – Вам нечего опасаться нападения изменников.

Саймон недоверчиво хмыкнул.

– Что-то не так? – тревожно спросил Эрик.

Саймон вскинул голову и беспокойно оглянулся вокруг. Но увидел лишь древние, покрытые мхом и лишайником камни да голые безжизненные ветви деревьев и редкую зелень кустов омелы.

Кольцо из камней было только одно. Только одно – он был в этом уверен. В ярком солнечном свете камни отбрасывали резкие тени, а он принял их за второй круг – только и всего. И все равно ему казалось, будто внутри кольца сгустился плотный туман.