Текст книги "Мы будем вместе"

Автор книги: Элизабет Кейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– И в чем же она состоит?

– В том, что Эрскин обещал отменить ваше содержание, если я брошу его. Я не могу позволить вам остаться без привычного комфорта. К тому же мама болеет. Нужны деньги на врачей и лекарства. Я надеюсь, Эрскин придет к разумному решению отпустить меня, а вам продолжать выдавать то, что и так ваше.

Брэндан нахмурился.

– Я не понял тебя.

– Ну, Эрскин сказал мне, что ты полностью передал ему свои верфи. Теперь он там хозяин, и ты от него зависишь.

– Очень мило! – рассерженно фыркнул Брэндан.

– Папа, я не знаю, зачем ты это сделал, вероятно, у тебя были свои причины, но я не хочу бросать вас с мамой на произвол судьбы. Мы с Джимом ждали пять лет, подождем и еще. И потом, я боюсь, что Эрскин навредит Джиму. И тогда он не сможет и меня содержать. Да и зарплата технического директора все же меньше, чем то, что вы с мамой тратите еженедельно!

– Джим уже технический директор?! – удивился Брэндан. – Вот уж не ожидал! Видно, я его недооценил!

– Я же говорила тебе, что он подает большие надежды! – Камилла даже зарделась от гордости за Джима.

– Хорошо, милая, я понял, какие у нас проблемы. А сейчас уже слишком поздно, думаю, нам стоит пойти спать.

– Спокойной ночи, папа.

– Спокойно ночи, милая.

Когда Брэндан поднялся в спальню, Изабель еще не спала. Она не смогла уснуть после того, что услышала от мужа о телефонном разговоре Камиллы.

– Ну что? – с тревогой в голосе спросила она.

– Во-первых, наш зять мерзавец. – Брэндан подробно пересказал все, что поведала ему дочь. Когда он закончил рассказ, в глазах Изабель стояли слезы. Но он все же продолжил: – Во-вторых, я совершил страшную ошибку. Прости, что не послушал тебя.

Вместо ответа Изабель тяжело вздохнула.

– И, в-третьих, теперь я, кажется, знаю, как все исправить. Я сделаю все, чтобы моя дочь была счастлива!

– Смотри, Брэндан, в последний раз, когда ты решил все исправить, наша дочь была несчастна целых пять лет!

– Нет, Изабель, теперь все будет так, как надо. Поверь мне. Я ведь знаю, чего хочет Камилла, и готов прислушаться к ее желаниям.

– Я верю, что ты хочешь как лучше, Брэндан, но я все равно боюсь… Так просто эта история не закончится!

11

Вот уже неделю Камилла жила у родителей. Ни отец, ни мать больше с ней не заговаривали о неудавшемся браке с Эрскином. У Камиллы даже появилось ощущение, что она никогда и не выходила замуж, что это был просто страшный сон. А сейчас кошмар закончился, и теперь все будет в порядке.

Камилла решила, что должна продолжить образование и получить степень магистра. Она послала документы и рекомендации в университет Бирмингема и теперь с нетерпением ждала ответа. От этого зависело, будут ли они с Джимом расставаться. Ведь если она будет получать следующую степень в Саутгемптонском университете, где ее все еще ждали, несмотря на долгий перерыв, ей придется иногда уезжать от Джима. А он в долгих телефонных беседах постоянно говорил, что не сможет прожить без Камиллы и дня.

С сочельника они больше не виделись. Джиму пришлось срочно ехать в Бирмингем, чтобы уладить там свои дела. Хоть Томас, его непосредственный начальник, и был согласен закрыть глаза на все прегрешения подчиненного, существовал еще и совет директоров. Люди, входящие в него, были свято уверены, что незаменимых сотрудников нет. Поэтому Джим изо всех сил старался доказать свою благонадежность. Он приводил веские аргументы, что до сих пор ни один представитель компании, с которыми сотрудничала фирма, не жаловался, что Джим отбил его жену. Он представил доказательства, что давно знаком с Камиллой, что собирался на ней жениться, что она больше не живет с мужем и намерена подать документы на развод.

Его долго не хотели слушать, и в конце концов Джим вспылил. Он в довольно грубой форме сообщил, что вообще не видит ни одной причины, по которой совет директоров имеет право вмешиваться в его личную жизнь. Что это дело касается только его, Камиллы и Эрскина Стюарта. Словом, Джим ушел громко хлопнув дверью.

Но, как показала практика, незаменимые сотрудники все же существуют. Джиму позвонили буквально через пять дней и слезно попросили вернуться на работу. Без него повис в воздухе и никак не мог найти надежную опору один важный проект. Все еще злой Джим собирался отказаться, но ему посулили серьезную прибавку. Это и решило дело.

Джим знал, что Эрскин может оставить родителей Камиллы без пенса. Он не мог бросить их на произвол судьбы, а значит, скорее всего, придется содержать не только Камиллу, но и помогать ее родителям, пока они тем или иным образом не решат свои проблемы. К тому же его мать все еще требовала ухода и медицинских консультаций. Но Джиму казалось, что жизнь налаживается. Он даже начал читать объявления о продаже недвижимости. Любой банк с удовольствием даст ему ссуду, а если поручителем выступит Брэндан Риттер, проблем вообще не будет.

Каждый день он рассказывал Камилле о том, как идут его дела, строил грандиозные планы. Она выслушивала излияния Джима, улыбалась его мальчишеству и была счастлива. Но только когда позволяла себе забыть об угрозах Эрскина. В эти редкие моменты Камилле так же, как и Джиму, казалось, что теперь все будет хорошо.

Однако потом она вспоминала, что, если в ближайшее время Эрскин не даст ей развод, ей придется подавать в суд. Камилла боялась этого дня. Ведь это значило, что Эрскин лишит ее родителей денег. Она знала, что Джим сделает все, чтобы ни она, ни ее родители не голодали. Скорее всего, он даже сможет обеспечить им достойную – в его понимании – жизнь.

Вот только у мальчишки, выросшего в бедном квартале Ковентри, было совсем другое представление о достойной жизни, чем у Камиллы или у ее родителей. Когда-то давно и сам Брэндан сделал все, чтобы выбраться из так называемого «среднего класса». Вот только даже в самые плохие времена он ездил на отличной машине, а Изабель никогда не экономила на продуктах, да и жилье у них было не съемное.

Сама Камилла была готова принять ту жизнь, которую мог предложить ей Джим. Она знала, на что шла. Вот только разве родители должны страдать от ее глупости? Ей достаточно было не поддаваться на уговоры и не выходить за Эрскина, подумать своей головой, и сейчас бы не было никаких проблем. Папа всегда учил ее, что нужно жить своим умом. И в тот единственный раз, когда она пренебрегла этим советом, случилось практически непоправимое. Кто же теперь виноват, кроме нее?

Камилла уже сама устала от того, что ее постоянно преследуют подобные мысли. За эту неделю она сотни раз под разными углами рассматривала то, что с ней произошло. И каждый раз приходила к одному выводу: виновата только она.

– Камилла! – окликнул ее отец. – Я вернулся и у меня хорошие новости!

В последнее время Брэндан постоянно исчезал из дому. На вопрос Изабель, где он пропадает, Брэндан ответил коротко: «Дела». Это значило, что он о своих походах расскажет жене и дочери, только когда сочтет это необходимым. В семье не было принято обсуждать бизнес, когда Брэндан сам не заводил об этом разговор. Изабель, конечно, интересовалась делами мужа, но никогда не пыталась выспросить у него больше, чем он хотел рассказать.

– Что за новости, папа? – поинтересовалась Камилла.

– Я говорил с судьей, ты получишь даже больше, чем записано в контракте! Мы можем даже договориться о том, чтобы тебе была передана верфь, а Эрскину осталось все остальное! Не так много, но ему хватит.

– Папа! Он ни за что не согласится. Вот ты разве отдал бы свою верфь?

– Нет, я вложил в нее всю свою душу и многие годы труда. И потом, это моя верфь, а не его!

– Мы должны быть честными хотя бы сами с собой! Эрскин тоже много сделал для верфи.

– Да, – легко согласился Брэндан, – но дело в том, что он попутно сделал мою дочь несчастной. А этого я ему простить не могу! В общем, завтра же ты подаешь на развод!

– Папа, я не сделаю этого. Я бы хотела договориться с Эрскином миром.

– Камилла, он не желает никого слушать! Он ведет себя просто странно. Чего только стоят его жалобы совету директоров Джима!

– И что ты этим хочешь сказать? – поинтересовалась Камилла, она действительно не понимала, к чему клонит отец.

– Очень просто. О чем можно договориться с человеком, у которого какая-то мания? Тебе бы следовало как законной жене, пока вы еще состоите в браке, отправить его подлечиться! Я боюсь, что он что-нибудь сотворит с моей верфью!

Камилла только покачала головой. Она могла бы и обидеться на отца за то, что верфь его беспокоит больше, чем родная дочь. Но Брэндан был неисправим. К тому же сейчас он делал все, чтобы исправить ошибку Камиллы. Так что обвинять его было как минимум нетактично.

– Ну что ты качаешь головой?! – взвился Брэндан. – Я стараюсь решить все проблемы, а ты не желаешь просто пойти к судье и написать заявление!

– Папочка, я бы давно с удовольствием это сделала, но тогда вы с мамой останетесь без средств к существованию!

– Ты плохо думаешь о своем отце! Брэндан Риттер никогда и ни от кого не принимал подачки. И потом, я бы не добился такого результата, не будь я предусмотрительным. Я конечно же давно отложил деньги на черный день. А то, что дает мне Эрскин, – просто проценты. У меня ведь еще остались акции верфи!

– Он хочет отнять у тебя и их. И я уверена, он найдет способ, я успела хорошо узнать Эрскина! Он всегда идет к своей цели, несмотря ни на что, в том числе на такие глупости, как честь и совесть. Я не могу оставить вас с мамой в такой ситуации. Джим уже начал планировать, как мы будем вам помогать, но он просто не может представить себе, сколько денег можно тратить в месяц! Вы ведь только на газеты и журналы тратите чуть ли не месячную зарплату простого клерка!

– Ну не так уж и много мы тратим, – смущенно сказал Брэндан.

– Кому хлеб черствый, а кому и жемчуг мелкий! – Камилла пожала плечами.

– И где ты набралась таких поговорок? Говорил я твоей матери, не доведет до добра средневековая литература! Теперь ты уверена, что истинная леди должна быть верна своему дочернему долгу… Я так понял, что ты не пойдешь к судье? – уточнил Брэндан.

– Прости, папа, но я предпочитаю еще подождать. Куда торопиться? Прошла всего неделя. Готова спорить, что Эрскин еще даже и не успокоился. Он до сих пор рвет и мечет из-за того, что я ушла.

– Это был очень дерзкий поступок. – Камилла не поняла, осуждал ее отец или хвалил. Может быть, и то, и другое…

– Я по-другому уже не могла. И, папа, прошу тебя, пока я не буду уверена, что вы не пострадаете, я не смогу подать на развод. Пусть Эрскин смирится с тем, что потерял меня, и все хорошенько обдумает. Он умный человек и, я уверена, придет к правильным выводам. А если он так уперся, – Камилла нервно усмехнулась, – подождем месяц, хорошо?

– Это твоя жизнь, девочка, и решать тебе, – сказал Брэндан и пожал плечами.

День тянулся за днем, а от Эрскина не было новостей. Камилла даже как-то раз набралась решимости и позвонила ему. Но дома Эрскина не оказалось, а в офисе сказали, что у него важная встреча и будет он только завтра. На следующий день Камилле не хватило смелости вновь набрать номер. Она решила подождать еще немного.

Долгое ожидание сводило ее с ума. Камилла уже подумывала о том, чтобы уехать к Джиму в Бирмингем, а уж там думать, что делать дальше. Но она прекрасно понимала, что с ее переездом к родителям Эрскин еще может как-то смириться, а вот если она, все еще будучи его женой, уедет в другой город к другому мужчине, муж будет просто вне себя. И этого Камилла боялась больше всего.

Она хорошо знала, на что способен Эрскин, когда его разозлят. Ей вовсе не хотелось повторять свой «подвиг» во время побега из дому. Да и мало ли что ему может прийти в голову?! Вдруг пострадают ее родители? Изабель и так хватит переживаний, которые ей пришлось перенести за последние недели.

Камилла бродила по дому. В последнее время она даже не могла наслаждаться чтением. Как только она видела страницу, все ее мысли тут же устремлялись или в прошлое, или в будущее. Вот только нечасто эти мысли были такими радужными, как в первую неделю после Рождества.

Она сидела в гостиной, глядя на почерневший сад. Снег сошел так же стремительно, как и выпал, и теперь в воздухе чувствовалась ужасающая сырость. Он был тяжелым и давил на Камиллу так же, как и грустные мысли.

В дверь позвонили. Камилла подумала, что вернулись родители.

– Камилла, детка! – услышала она крик Барбары. – Открой, пожалуйста, у меня руки в тесте! Принесла же кого-то нелегкая не вовремя!

Камилла пошла открывать. Почему-то сердце в груди билось, как пойманная птица. Камилле казалось, что сейчас произойдет что-то важное, что-то, что изменит ее жизнь.

Не дай бог это Эрскин, подумала она и распахнула дверь.

На пороге стоял Джим. Он смущенно улыбнулся Камилле и распахнул объятия. С криком радости Камилла бросилась ему на шею.

– Джим! Как я по тебе соскучилась!

– Я тоже очень соскучился, моя милая Камилла!

– Как же ты выбрался сюда? Ты взял отгул? На сколько дней тебя отпустили? – засыпала его вопросами Камилла.

Джим рассмеялся и крепко сжал ее в своих объятиях.

– Ты плохая хозяйка, – выговорил он Камилле.

– Почему это?

– Потому, что держишь гостя на пороге.

– Ой, проходи конечно же! Я просто так рада тебя видеть, что забыла о правилах хорошего тона… – Камилла смутилась.

Джим рассмеялся, увидев на ее щеках краску смущения.

– Ты по-прежнему так же близко к сердцу принимаешь все, что бы я ни сказал!

– Это потому, что я очень люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя! – Джим наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй затянулся и становился все более страстным. Камилла, с трудом удерживая себя в рамках, оторвалась от Джима.

– Не надо, – прошептала она. Голос дрожал от напряжения, охватившего ее. – Не сейчас. Потом, когда все лягут спать.

Джим улыбнулся.

– Не думал, что ты такая стеснительная! Когда вспоминаю наши ночи и дни… Никогда не замечал за тобой стеснительности!

– Так на сколько дней ты приехал? – спросила Камилла, борясь с желанием утащить Джима в свою комнату.

– Я приехал на два часа.

– Только на два часа… – разочарованно протянула она. – Но… как же так?!

– Я приехал, чтобы забрать тебя. Надеюсь, тебе хватит двух часов на сборы? Тогда мы успеем на вечерний поезд. И уже завтра рано утром будем в Бирмингеме.

– Но, Джим, милый, я не могу сейчас ехать с тобой! – воскликнула Камилла.

– Почему же ты не можешь ехать со мной? – поинтересовался он, недовольно нахмурившись.

– Ты прекрасно знаешь почему!

– Из-за родителей?

– Да. Я не могу бросить их. Все же они мне не сделали ничего плохого и очень любят меня!

– Это прекрасно, – сердито сказал Джим, – но не кажется ли тебе, что ты из-за любви к окружающим забываешь о том, что и себя надо немного любить?

– Джим! Ну что ты такое говоришь?! Я не альтруистка и никогда о себе не забывала!

– Да ты постоянно готова жертвовать собой, лишь бы тем, кто вокруг тебя, было легко и комфортно! Я и сам часто этим пользуюсь, но я понимаю, что ты так долго не выдержишь!

– Ничем я не жертвую! Я просто хочу, чтобы любимые мной люди были счастливы!

– Камилла, только не заводись, пожалуйста! – попросил Джим. Он улыбнулся, обнял Камиллу и продолжил: – Меня больше всего в тебе привлекает твой характер. Это нечто необыкновенное!

– Уточни, – сердито попросила она.

– Дело в том, что ты умудряешься совмещать совершенно несовместимые качества. С одной стороны – ты типичная альтруистка и жертва. С другой – у тебя весьма сильный характер и ты очень целеустремленная. Ты можешь лбом пробить стену, если только тебе так нужно. Но если ты уверена, что близкий тебе человек будет испытывать от этого дискомфорт, ты легко откажешься от своей цели. И тебе не важна уже эта стена. В конце концов, есть множество других стен.

– Неправда, я не такая! Я всегда боролась за свое счастье и ничем я не жертвовала!

– А что ты сейчас делаешь? Ты ведь ради родителей готова пожертвовать своим счастьем! Я не вижу в этом ничего плохого, я даже горжусь тобой. Но, Камилла, нельзя так жить. Никогда все вокруг тебя не будут счастливы поголовно. И ты, пока будешь устраивать их счастье, потеряешь свое.

– Но что мне делать, Джим?! Я не могу бросить их, просто не могу! – тихо, со слезами в голосе сказала Камилла.

– Тебе вовсе не нужно казнить себя! Ты думаешь, что твои родители несамостоятельные люди? Ты сильно ошибаешься.

– Я знаю, что мой папа – гений, но это не спасет его от нищеты.

– Но меня же спасло! – воскликнул Джим.

– Хорошо, скажем по-другому. Он вполне заслужил спокойную жизнь. А если Эрскин перестанет платить ему то, что он называет «проценты», все мечты моих родителей о той самой спокойной старости пойдут прахом!

– Камилла, почему ты так в этом уверена?

– Потому, что так сказал Эрскин! – недоумевая, ответила Камилла.

– А если я скажу, что этого не произойдет? – поинтересовался Джим.

– Прости, но… мне бы так хотелось в это верить!

– Ну так и поверь! Что тебе мешает?!

– Но Эрскин говорил…

– Господи! Опять Эрскин! Ты можешь подумать хоть чуть-чуть своей головой? Или она у тебя для шляпок?! Мистер Риттер, по-твоему, совсем сошел с ума от любви к зятю?

– Но папа ведь отдал ему все!

– Не все. Есть кое-что, что отдать нельзя.

– Что же это? – поинтересовалась Камилла.

– Любовь и преданность сотрудников. Твоему отцу давно говорили, что на верфи не все ладно, но он не хотел прислушиваться к этим голосам. Все же он давно работает с Эрскином и знает, чего тот стоит. Но слухи были все упорнее. Люди начали приходить к Брэндану и просить его вернуться. Он не соглашался – из-за тебя. А потом, когда выяснилось, что ты несчастлива с Эрскином, Брэндан решился. Он, как держатель довольно крупного пакета акций, потребовал от бухгалтерии отчет. Который ему с удовольствием дали. Несколько дней Брэндан вместе с лучшими финансистами просматривал его. Если бы это делал кто-то, кто знает верфи хуже него, все прошло бы гладко. Но Брэндана насторожило то, что предприятия, которые раньше приносили солидную прибыль, сейчас почти банкроты, и наоборот. Он начал искать. И накопал. Теперь твоему мужу грозит судебное разбирательство.

– То есть? – не поняла Камилла.

– Эрскин укрывался от налогов. Он использовал верфи как средство отмывания денег. Есть большая вероятность, что он участвовал в незаконных сделках. Думаю, Брэндан в ближайшее время переговорит с держателями акций и устранит Эрскина от управления. Твой отец вскоре займется любимым делом. Так что твоим родителям грозит следующее: трудоголизм – отцу и скука – матери, но и только.

– Значит, Эрскин лгал мне, когда говорил, что родители в его власти?

– Да, Камилла, это так. Прости, что мы это выяснили так поздно, – сказал Джим.

Ему было очень неприятно рассказывать Камилле о том, что ее муж оказался мошенником. Но кто-то должен был открыть Камилле глаза!

– Я его просто убью! – воскликнула она, в ярости сжимая кулаки.

– Не надо, ему светит такой срок, что тебе и не снилось! – успокоил Камиллу Джим.

– Все равно я его убью! Голыми руками задушу!

– Успокойся, милая, – попросил Джим. – Не думаю, что это целесообразно. Я не хочу ждать несколько месяцев, пока суд признает, что ты совершила убийство в состоянии аффекта.

– Джим, дорогой, мы сейчас же едем к Эрскину! – твердо сказала Камилла.

Он воздел руки к потолку.

– Я ведь знал, на что шел! Камилла, если ты сейчас же не пойдешь собирать свои вещи, я увезу тебя в таком виде. У тебя есть двадцать минут.

– Я поеду с тобой, но только при условии, что мы заедем к Эрскину, – продолжала настаивать Камилла.

– Ну вот, ты уже начинаешь ставить условия. А мы ведь еще не женаты!

– Джим, мне не до шуток. Я иду собирать вещи. А ты пока пройди в гостиную. Я скажу Барбаре, что ты приехал, думаю, она тебя чем-то вкусным угостит.

– Камилла, если ты хочешь говорить со своим мужем, советую тебе поторопиться. Я все же надеюсь успеть на вечерний поезд!

– Джим, нам нужно еще моих родителей дождаться, – укоризненно заметила Камилла.

Джим вздохнул.

– Сдаюсь!

12

– Камилла, может быть, все же не стоит тебе сейчас разговаривать с Эрскином? – мягко спросил Джим.

Было заметно, что она сильно нервничает, и Джим не хотел, чтобы Камилла в таком состоянии говорила с мужем. Она могла наломать дров.

– Нет, Джим, – твердо сказала Камилла. – Или я поговорю с ним сейчас, или никогда.

– Не вижу в этом смысла! Что Эрскин может тебе сказать? – недоумевал Джим.

– Я хочу посмотреть в глаза человеку, который лгал мне все это время, стараясь насильно удержать меня! Я хочу, чтобы он объяснил мне, что я ему такого плохого сделала, чтобы так со мной поступить!

– Камилла, если ты не успокоишься, это может тебе боком выйти на будущем процессе! И вообще, мне кажется, что тебе следовало сначала поговорить с отцом. Я иногда думаю, что он был прав, когда говорил мне… – Джим запнулся и замолчал.

Ему вовсе не хотелось рассказывать Камилле, что он уже общался с ее отцом пять лет назад. Конечно, когда-нибудь он ей все расскажет, но только не сейчас. Ведь Камилла просто как натянутая тетива! Никто не может сказать, как он отреагирует на это известие.

– Что это тебе говорил мой отец и когда? – заинтересовалась Камилла.

– Он говорил только то, что ты можешь совершить поступок, в котором потом будешь раскаиваться.

– Джим, ты хотел сказать что-то другое! – обвинительным тоном произнесла Камилла.

– Ну что ты! – принялся отнекиваться Джим.

На самом деле он хотел сказать, что Камилла часто ведет себя как неразумный ребенок, которому обязательно нужно знать правду, даже если он и понимает, что ничего, кроме страданий, эта правда не принесет.

– Джим, ты не умеешь лгать!

– Я не пойму, тебе это не нравится? – попробовал Джим шуткой разрядить атмосферу.

Камилла бледно улыбнулась.

– Нет, очень даже нравится, это значит, что, когда ты будешь возвращаться домой не вовремя и пытаться обмануть меня, я всегда буду знать, что ты был не на работе, а в пабе с друзьями! Только, Джим, мне очень не нравится, когда ты пытаешься что-то скрыть от меня, – серьезно добавила она.

– Камилла, давай прямо сейчас поедем на вокзал! С родителями ты уже попрощалась, что тебя держит здесь?

– Я должна знать правду. Только это меня и удерживает в Плимуте. Джим, все будет отлично. Я поговорю с Эрскином, и мы сразу же поедем на вокзал. Скоро мы будем вместе. Навсегда.

– Хорошо, Камилла, но я все же беспокоюсь за тебя…

– Джим, не начинай снова! – взмолилась Камилла. – Я уже взрослая девочка. И потом, с Эрскином я прожила пять лет, а это немало. Мне казалось, что я неплохо узнала его. А оказалось, было кое-что, о чем я даже не догадывалась. Я просто хочу понять, почему все получилось именно так.

– С тобой спорить бесполезно! – обреченно сказал Джим. – Ты все равно сделаешь так, как считаешь нужным. Совсем как твой отец!

– Я вот гадаю, это комплимент или указание на мой недостаток? – лукаво спросила Камилла.

– Констатация факта, – печально ответил Джим. – Но я знал, на что шел, когда влюбился в тебя. И сейчас знаю. Я люблю тебя, Камилла, и это для меня самое главное.

– Я тоже люблю тебя.

Камилла нежно провела рукой по его щеке. Как она соскучилась! Как ей хотелось, просыпаясь утром, видеть его лицо, целовать Джима, обнимать…

– Я так рада, что теперь все будет хорошо! – улыбнувшись, сказала Камилла.

Джим улыбнулся ей в ответ.

– Мы почти приехали. Ты еще можешь передумать, – предложил он Камилле.

– Нет, я уже приняла решение.

– Камилла, я прошу тебя, не ходи к нему. Как бы смешно это ни звучало, но у меня дурные предчувствия. Мне кажется, что, если ты сейчас пойдешь к Эрскину, ты не вернешься ко мне!

– Джим, ну что ты такое говоришь?! Я ведь люблю тебя! Я ни за что на свете не останусь с ним! Ну же, милый, улыбнись мне. Я не задержусь там надолго.

– Я иду с тобой, – твердо сказал Джим.

– Джим, это мое дело, и решить его должна я.

– Я иду с тобой, – повторил он. – И это не обсуждается.

Джим вышел из такси и распахнул дверцу для Камиллы. Он подал ей руку. Камилла оперлась на нее. Впервые в жизни Джим разговаривал с ней таким тоном. Но, вместо того чтобы рассердиться, она повиновалась, не решившись продолжать спор.

В конце концов, Джим скоро станет моим мужем, рассудила Камилла. А это значит, что он имеет определенное право распоряжаться мною. Впрочем, как и я имею право распоряжаться им.

Камилла решила не доставать свои ключи. Ей не хотелось входить в этот дом по-хозяйски. Теперь она была гостьей, даже не гостьей, а просто посетительницей.

Она нажала на звонок. Знакомая и привычная трель разнеслась по дому, и Камилла невольно поежилась. Она ведь так привыкла и к этому звуку, и к самому дому… Камилла провела здесь пять лет, и нельзя сказать, что самых несчастливых в своей жизни. Только после встречи с Джимом, произошедшей несколько месяцев назад, она начала задыхаться в этом доме. А если бы не приехал Джим? Если бы они не столкнулись случайно? Смогла бы она прожить в этом доме всю жизнь?

Камилле очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но она понимала, что если и быть с кем-то честной, то только с собой.

Да, она смогла бы. Вот только вполне вероятно, что в таком случае она закончила бы свои дни в психиатрической больнице.

Дверь наконец открылась. Горничная с удивлением посмотрела на Камиллу и Джима, но пропустила бывшую хозяйку в дом.

– Эрскин дома? – спросила Камилла и улыбнулась девушке. Она прекрасно помнила, как нанимала ее на работу.

– Да, миссис Стюарт, – ответила горничная. – Проходите в гостиную, я доложу о вас мистеру Стюарту.

Камилла вошла в дом, который привыкла называть своим, и огляделась по сторонам. В душе Камилла надеялась, что хотя бы что-то в доме изменится, но все было по-прежнему. Даже в вазе стояли ее любимые кремовые розы.

Она пошла в гостиную, где провела не один час, глядя на пламя в камине и ожидая, когда же Эрскин вернется из очередного ночного путешествия по городу. Почему-то Камилла не могла спать, когда его не было дома.

Джим чувствовал ее состояние и поэтому не говорил ни слова. Он с интересом рассматривал дом, где Камилла много лет была хозяйкой, и пытался представить, как будет выглядеть его жилище, когда она войдет туда.

Они сели в глубокие удобные кресла. В напряженной тишине Джим слышал, как стучат небольшие часы на каминной полке и трещат поленья в камине. Волнение гнетущей пеленой охватывало гостиную, Джим поймал напряженный взгляд Камиллы и подумал о том, что, если он волнуется, каково же ей? Сейчас она увидит человека, чьей женой она была и остается. Он улыбнулся Камилле, стараясь ее подбодрить, и получил в ответ бледное подобие улыбки.

– Какая честь выпала моему дому! – воскликнул Эрскин, входя в гостиную.

– Здравствуй, Эрскин, – спокойно сказала Камилла.

– Добрый вечер, мистер Стюарт. – Джим встал, но руки Эрскину не подал.

– Я так понимаю, дорогая, ты вспомнила об обязанностях жены? Лучше поздно, чем никогда.

– Что ты имеешь в виду? – напряженным голосом поинтересовалась Камилла.

– Только то, что ты наконец-таки вернулась к мужу. Я даже согласен принять тебя и забыть обо всем. А вы, Джим, приехали, чтобы извиниться? Не стоило себя утруждать. Я бы и так вам все просил. Ну кто из нас по молодости и неопытности не терял головы?!

– Эрскин, ты должен был догадаться, что мы здесь вовсе не для того, чтобы восстанавливать нашу с тобой семью, – пресекла его ерничество Камилла.

– А зачем же тогда? – деланно удивился Эрскин. – Я-то думал, что ты умнее…

– Я действительно умнее, чем ты всегда думал. Я приехала требовать, чтобы ты немедленно подписал бумаги для развода. Я не прошу отдать половину, которая мне причитается согласно контракту, от тебя требуется вернуть только мое приданое – верфи отца.

– Всего-то?! – Эрскин весело хохотнул. Он подошел к бару и налил себе виски.

Камилла вдруг поняла, что он уже изрядно набрался. Она ни разу не видела своего мужа в таком состоянии.

– Эрскин, ты пьян!

– Вот это наблюдательность! Извини, милая, но в таком состоянии я не могу ничего подписывать.

– Значит, ты подпишешь бумаги завтра. Адвокат принесет их тебе, – спокойно сказала Камилла, хотя никакого спокойствия не ощущала. Скорее наоборот, все внутри нее клокотало от ярости.

– Я. Ничего. Не. Подпишу, – раздельно произнес Эрскин. – Мне нужна только ты. И я не отступлюсь от предъявления своих прав на мою очаровательную Камиллу.

– У тебя нет никаких прав на меня. Я не вещь! – воскликнула Камилла.

– Может быть, но ты уже успела забыть о том, что будет, если ты уйдешь? Тогда я тебе с удовольствием напомню. Твои родители окажутся на улице и будут вынуждены просить милостыню. Ведь твой дружок не сможет помочь им. Он же безработный!

– Вы ошибаетесь, мистер Стюарт, – насмешливо сказал Джим. – Ваш план не сработал. Я оказался незаменимым, и меня попросили вернуться в компанию. Мне очень жаль, что я разрушил ваши надежды.

– Вот как?! – Эрскин усмехнулся, и его красивые полные губы неприятно искривились. – И все же я тебе, Камилла, развода не дам. Мне нужна жена, а дому – хозяйка. С тобой мы отлично ладили. Так что стоит продолжить это взаимовыгодное сотрудничество.

Камилла покачала головой.

– Нет, Эрскин, не стоит. Наш брак с самого начала был обречен. Мне жаль, что я этого не понимала тогда. И я готова просить у тебя прощения за то, что дала свое согласие. Мне следовало догадаться, почувствовать, что я никогда не смогу выжечь память о Джиме из своего сердца. Прости, Эрскин.

– Боже! Какая патетика! – Эрскин расхохотался как сумасшедший.

Джим на всякий случай подошел ближе к Камилле.

– Эрскин, успокойся и дай мне слово, что ты завтра же подпишешь документы! – потребовала Камилла.

– Ничего я не подпишу! И родителей твоих пущу по ветру! В назидание, что вырастили такую неблагодарную дочь.

– Да как ты смеешь?! – воскликнула Камилла. – Мои родители столько хорошего для тебя сделали!

– Но-но, девочка! Я сделал для них не меньше. Только благодаря мне они сейчас могут покупать мазню твоего братца. А если бы твой отец был умнее, он бы ни за что не отдал человеку ниоткуда все, что сумел создать. Но я ему благодарен… до определенного момента.

– Эрскин, мой отец достаточно умен для того, чтобы обнаружить твои противозаконные делишки!

– Какие делишки? – наигранно спокойно спросил Эрскин.

– Ты постоянно укрывался от налогов, вступал в незаконные сделки. Я не знаю подробностей, но уверена, что отец доведет это дело до логического финала. И мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то на суде трепал мое имя. – Камилла вскинула подбородок.

Она твердо смотрела Эрскину в глаза, и от этого взгляда он невольно поежился. Эрскин привык к покорной и молчаливой жене, и вот оказалось, что Камилла вовсе не такая уж паинька.