Текст книги "Мой милый Фото… Граф!"

Автор книги: Элизабет Харбисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Как ваше имя, сэр?

– Пал... – Брайс осекся. Так, надо быть осторожным, следить за каждым своим словом. – Торнхилл Джон Торнхилл.

– Мистер и Миссис?

– Что? – Он нахмурился. – Мистер и миссис?

Брайс почувствовал, что краснеет.

Наконец, не дождавшись ответа, ему сказали:

– Хорошо, мистер Торнхилл, мы ожидаем вас вашу супругу сегодня днем.

– А, хорошо. Спасибо. Брайс повесил трубку и набрал побольше воздуха в легкие перед тем, повернуться к Эмме. – Мы договорились, – сказа он тоном, каким объявляют о смертном приговоре.

– Отлично. – Она выглядела успокоенной. – Я уже начинала думать, что мы так и не сможем найти себе временное убежище. Он сразу подумал

Шелдейл-хаусе.

– Да, все шло к тому.

– И потом, на несколько дней я стану твоей женой. Не забавно ли?

Ее слова вызвали целую бурю эмоций в его душе.

– Не беспокойся. Думаю, что смогу это уладить, когда мы прибудем на место.

– К чему волноваться? Будем считать это веселой игрой. Ведь ты прекрасно знаешь, что если мы скажем, что не женаты, то они сразу сделают определенный вывод о нас, о том, что мы собираемся делать в комнате. – Она украдкой взглянула на него. – Ну, ты понимаешь.

Да, он прекрасно понимал.

– Мы не поставим под сомнение твою репутацию, – сказал он, смеясь.

Она метнула в него притворно гневный взгляд.

– Или твою!

Они пошли вниз по старинному тротуару, и с каждым шагом Брайс чувствовал, что все больше его затягивает этот омут. Так, надо взять себя в руки.

– Какой замечательный день! – мечтательно произнесла Эмма.

– Эмма, – голос Брайса как-то ослабел, и он повторил: – Эмма!

– Да? – Она остановилась напротив газетного киоска и решила купить газету. Он увидел на обложке сообщение о компании Паллизера. Итак, он может попасться столь глупо. Нет, только не это.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказал он, превозмогая желание отобрать у нее газету и бросить в урну.

К счастью, она вовремя отложила газету сама и повернулась к нему. Глаза у нее были серьезны как никогда

– Какая именно?

– Разделить комнату на двоих, – сказал он тоном учителя, который выговаривает неразумному ученику, и он ненавидел себя за это. Но альтернатива была еще хуже: он не мог позволить себе провести ночь в одном номере с Эммой, особенно если она думала, что он Джон Торнхилл. Он так и не смог, сказать ей правду.

– Это настолько ужасно?

Хуже.

– Видишь ли, проблема в том, что... —Он остановился, заметив, что она смотрит на один из газетных заголовков. Взяв Эмму под руку, он повернул ее в сторону от киоска. – Проблема в том, что я не хочу доставлять тебе какие-либо неудобства. А там всего лишь одна кровать.

Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями.

– Ну мы же взрослые люди, Джон. Я думаю, как-нибудь справимся с этой проблемой. Может быть, это тебе неудобно?

– Да нет, я беспокоюсь не о себе, – скал он быстро, – а о тебе.

Она даже остановилась.

– Обо мне?

Да, это звучало не слишком правдоподобно.

– Я имею в виду, что тебе не очень удобно будет в одной комнате с почти незнакомым человеком. – На самом деле он беспокоился не столько об удобстве для нее, сколько о своей безопасности. – Не то что случится что-нибудь, тебя компрометирующее... но...

Ее лицо приняло удивленное выражение.

– Конечно, нет, я доверяю тебе, Джон. Мы ж тобой хорошие друзья и спокойно разделим о комнату на двоих, не стесняя друг друга. Особенно если это единственный способ попасть в Шелдейл-хаус.

Он попытался разубедить ее.

– Поверь мне, если бы был какой-нибудь иной путь... – Он так и не закончил фразу.

Кажется, ему просто нечего сказать.

– Не беспокойся поэтому поводу! – Она махнула рукой. – Я могу спать в ванной или на дереве, где угодно, если понадобится, чтобы только иметь возможность увидеть мое растение.

Он важно кивнул.

Она тяжело вздохнула и хлопнула в ладоши.

– И перестань, пожалуйста, беспокоиться о такой ерунде, как моя репутация. Лучше давай поскорее отправимся в отель прежде, чем наш номер перехватит более счастливая парочка.

Отель был французским, его содержал один из многочисленных галльских потомков, оставшихся на острове. Он назывался «Отель Нотр-Дам». Проблуждав по переулкам около двадцати минут, они, наконец, нашли его. Он стоял недалеко от маленькой церквушки с высоким куполом и блестящим на солнце колоколом. По другую сторону улицы простирался превосходный морской пейзаж. Эмма услышала слабый шум морского порта, доносившийся сюда.

Они ступили в прохладный темный холл, который был обставлен с большим вкусом.Отель оказался намного приятнее, чем она ожидала.

–А ты уверен, что мы попали именно туда? – спросила Эмма, немного смущаясь из-за своих потертых джинсов и старой хлопковой рубашки.

– Совершенно уверен, – ответил он, не задумываясь. – Ты пока отдохни, а я пойду все устрою.

Он оставил Эмму любоваться живописью на стенах, а сам пошел к стойке взять ключи от номера. Ей показалось, что прошло очень много времени, и она прислушалась к разговору. Они не тольтко говорили шепотом, но еще и по-французски. Ей стало очень любопытно: Джон говорил по-французски? И почему это ее не удивляет? Казалось, уже стала привыкать к тому, что совсем, оказывается, не знает Джона.

Наконец клерк передал ключи от номера, ярко блеснувшие в луче солнца, и Джон кивнул Эмме и подмигнул.

– Ну как, готова? – спросил он ее.

Она кивнула, и они пошли по направлению лифту. Кажется, такую картину она сотни раз видела по телевизору, в старых романтических фильмах. Джон открыл металлическую дверь и подождал, пока Эмма войдет.

– Это... настоящая фантастика! – прошептала она с восхищением, любуясь небогатой, но стильной обстановкой внутри кабины.

– Да, это как раз то, о чем я собирался тебе сказать. – Он неловко откашлялся. – Я уже оплатил стоимость нашего проживания в номере.

– Джон, не может быть...

Он Поднял руку, прерывая ее.

– Я знал, что ты будешь протестовать, поэтому решил заплатить сразу. В любом случае я бы не позволил тебе платить.

Эмма нахмурилась. Конечно, она была несколько упряма, но он не должен платить за нее. Тем более в таком шикарном месте.

– Джон, этот отель очень дорогой.

Он улыбнулся, и девушка затрепетала.

– Не волнуйся об этом. – Лифт остановился, и Джон открыл дверцу.

Они шли по длинному коридору к 404-й комнате. Лампы над головой освещали им путь, мерцая, как звезды в темном небе. Эмма посмотрела наверх в изумлении: когда они проходили, лампы гасли позади них.

– Эти лампочки работают на чувствительных элементах?

Джон кивнул и остановился у двери.

– Это намного экономией, не нужно целый день и целую ночь держать их включенными, когда свет никому не нужен.

Возможно, для отеля это и было экономией, но для Эммы стало удивительным чудом.

– Я чувствую себя словно в заколдованном замке, – сказала она, все еще глядя наверх, хотя дверь номера уже была открыта.

Она никогда в жизни не останавливалась в подобном отеле.

Девушка осторожно шагнула в комнату, заранее предвкушая роскошный интерьер. Высокий потолок, струящий рассеянный свет, старинный деревянный шкаф для одежды, на котором стояли свежие белые розы, широкие живописные окна, открывающие великолепный вид на море с изящными кораблями и их отражениями в блестящей воде. В углу комнаты стоял стеклянный шкаф с книгами в кожаных переплетах и дорогими хрустальными фигурками.

И, конечно, она увидела кровать.

Она была намного меньше, чем ей уже нарисовало ее американское воображение – что-то огромное, королевское с великолепным балдахином, на которой полно места для двоих. Как в кино.

Однако эта кровать была едва ли шире обычной двуспальной, поэтому было практически невозможно представить себе, как два человека смогут поместиться на ней и не коснуться друг друга.

Вероятно, Джон думал о том же самом, потом что, опередив ее, сказал:

– Я лягу на полу.

– Тебе не надо этого делать. – Ее возражение прозвучало не очень убедительно, гораздо менее убедительно, чем она рассчитывала.

– Нет, надо. – Он положил ее чемодан на кресло, потом сунул свой в ящик и подошел к ней. – Но сейчас мне нужен душ, ты не возражаешь?

Она покачала головой и кивнула в сторону ванной.

– Иди первым. – Итак, теперь он будет принимать душ в каких-то двух метрах от нее, за закрытой дверью. Несерьезно. Этот факт отнюдь не направлял ее мысли в невинное русло. – А я пока т сижу где-нибудь в укромном местечке и почита местные новости.

Она могла поклясться, что он побледнел.

– Хорошо, – кивнул он и направился к ванной комнате.

Услышав шум воды, Эмма взяла свою сумочку выйдя из номера, пошла на улицу. По правде говоря, ей хотелось принять душ самой, но было слишком неудобно признаться в этом Джону. Глупо. Взрослая и самостоятельная женщина, она до сих пор чувствовала смущение при общении с мужчинами.

Она свернула за угол к газетному киоску, купила газету, а заодно и шоколадку, которую съела по дороге в отель.

Когда она зашла в номер, Джон стоял к ней спиной с полотенцем вокруг тонкой талии. Темные влажные волосы блестели на солнце, маленькие капельки воды все еще сверкали на плечах и спине. Он повернулся к ней, и она увидела, что он стоит перед своим чемоданом, где было сложено белье.

– Ой, извини. – Он схватил какие-то вещи из чемодана и скрылся в ванной комнате. – Я думал, ты ушла… Я только на секунду. Ты не хочешь принять душ?

Она встретилась с ним взглядом и замерла.

– Нет, спасибо. Я попозже. – Сердце у нее бешено забилось.

О Господи, не то чтобы она была такой испорченной или что-нибудь в этом роде. Можно спокойно смотреть на полуобнаженного рабочего на улице перед лабораторией почти каждый день летом, и все же.., Вид обнаженной фигуры Джона навел Эмму на такие мысли, которым, пожалуй ужаснулся бы ее школьный учитель.

– Я через пару минут выйду, тогда пойдешь ты, – крикнул он из ванной.

В комнате повисло тягостное молчание, которое разогревало лучше палящего солнца.

– Ладно. – Эмма отвернулась к окну, словно за пейзажем.

Дверь закрылась, и Джон спросил:

– Ты не хочешь пообедать?

– Я бы лучше съездила в Шелдейл-Хаус, – ответила она. – Можно взять пару сэндвичей с собой. Ведь нас это займет пару-тройку часов, не больше? – Она наклонилась к окну. —А что насчет графа?

– Что насчет графа? – В ванной послышался звон упавшего таза.

– Он там будет? Я не очень хорошо поняла, как ты все это организовал. Мы должны будем с кем-то встретиться? Нужно будет соблюсти какие-то особенные церемонии? – Она улыбнулась. Если бы она знала, как недалека от истины.

Дверь открылась, и из ванной вышел Джон в потертых джинсах и бледно-голубой рубашке с широким воротником. Он был еще соблазнительнее, чем до этого.

– Нет, мы просто обойдем сады вокруг.

Эмма с досадой щелкнула языком.

– Елки-палки, я забыла взять с собой специальную лопатку. Она осталась в сумке с палаткой.

Джон кивнул.

– Ничего страшного, инструменты будут.

Она с удивлением уставилась на него.

– А граф Паллизер не будет возражать, если мы кое-что у него одолжим без его ведома?

– Вовсе нет. – Он посмотрел на нее и улыбнулся. – На самом деле он очень благородный и добрый человек.

– Надеюсь, ты его хорошо знаешь, а то я вовсе не хочу пользоваться чужими вещами без спроса. – Она положила свой чемодан на кровать, открыл его и принялась распаковывать вещи. дойдя до белья, Эмма смутилась – ей не хотелось доставать его перед Джоном.

В этот момент Джон деликатно отвернулся.

– Как ты думаешь, горничная не очень удивится, если я оставлю все это в номере? – Эмма засмеялась, указывая на горшочки для семян. – Я не хочу, чтобы она подумала, что собираюсь сажать здесь рассаду.

Он посмотрел на нее.

– А зачем они тебе?

Она стала их распаковывать.

– Для саженцев.

– Каких еще саженцев?

– «Сердца святого Петра». Я надеюсь, что смогу вывезти пять-шесть штук в Штаты и они позволят нам сделать определенные открытия. Их вполне хватит для исследований.

– А это законно или ты собираешься нарушить правила ради своей лаборатории?

– Лаборатория, к счастью, позаботилась об этом. – Эмма сложила горшочки в большой рюкзак и перекинула его через плечо.

– Ну, готов?

– Думаю, да. – Он улыбнулся, хотя она заметила, что перед этим он тяжело вздохнул.

– Отлично, – ответила она, едва сдерживая возбуждение перед предстоящей поездкой. – Едем в Шелдейл-Хаус.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Шелдейл-хаус графа Паллизера был намного величественнее и красивее, чем Эмма могла себе представить по нескольким фотографиям, которые ей удалось увидеть. В городе они взяли напрокат машину и направились по тенистой сельской дороге в длительное путешествие. Кованые железные ворота поместья были гостеприимно открыты. Дорога огибала акры земли, засаженной березами, кустами кизила и плакучими ивами. Неожиданно густая листва деревьев сменилась на пространство зеленых лугов. Теперь вдалеке перед ними возвышался огромный дом, похожий на старый особняк в Ньюпорте, сложенный из миллионов блестящих на солнце каменей. Эмма подсчитала, что только на фасаде здания было не менее пятидесяти больших окон.

Закатное солнце делало особняк похожим на древний готический замок, полный привидений и загадочных теней. Густой зеленый плющ покрывал верх ярко-красной стены дома, словно мантия, украшающая обнаженные женские плечи. За домом к востоку простирались широкие зеленые поля, переходящие в пологие холмы. К югу разноцветными красками сиял великолепный сад. Эмма сидела, затаив дыхание, и любовалась этой красотой.

– Это волшебно, – выдохнула она наконец. – Как он может вообще уезжать из этого места?

Джон остановил машину и снял ремень безопасности.

– Кто?

– Граф Паллизер, – сказала Эмма, вылезая из машины. Она с удовольствием набрала в легкие свежий воздух. Вдалеке распевали неведомые птицы. Картина представляла собой иллюстрацию к детской книге. Возможно, ожил «Тайный сад», подумала Эмма.

– Ты же сказал, что он часто бывает в разъездах. Если бы здесь жила я, то никогда бы не покидала это место.

– Правда? – Казалось, он удивился. Похоже, у него другое представление о Шелдейл-хаусе. Они пошли по траве.

– Я думал, эта местность покажется тебе холодной и суровой.

Эмма посмотрела на него с удивлением.

– Холодной? Ты шутишь? Да ты только посмотри! Она обвела рукой вокруг. – Подумай, сколько любви и труда нужно было вложить, чтобы все это росло и цвело! Поколения и поколения садовников трудились здесь, они вложили в эту работу свою душу и сердце.

Он проследил за ее жестом, но, кажется, этот вид не очень его вдохновил.

– Но это их работа.

Она улыбнулась и покачала головой. Он просто не имел представления обо всем этом.

– Прополка и борьба с сорняками – их работа, и выращивание растений – тоже, но создание этой красоты – это дело их любви, поверь мне.

Некоторое время он смотрел на лужайку перед домом, на сад.

– Я никогда не думал об этом, – тихо промолвил он .

Она пожала плечами.

– Конечно, немногие люди над этим задумываются. И в самом деле, зачем тебе над этим думать? Ведь не ты же здесь живешь. Ты не привык ко всей этой красоте. Большинство людей, увидев подобное место, просто подумают, как здесь красиво, не более. Я же думаю, что это великое мастерство. Это своего рода шедевр.

– Я очень рад, что ты воспринимаешь это таким образом.

– Конечно, а как же иначе? – Она еще раз глубоко вздохнула, словно вбирая в себя всю окружающую красоту. – Ладно. И где же ты делал свои фотографии?

– Какие фотографии? – Он был несколько ошарашен, но быстро сообразил. – Ах, да. Я снимал... вон там. – Осмотревшись кругом, он направился к цветнику.

Пока они шли, Эмма не переставала восхищаться.

– Так, значит, все это великолепие принадлежит всего лишь одному человеку?

Джон кивнул.

– Точнее, одной семье. – Он посмотрел вокруг, словно они могли встретить здесь кого-нибудь из членов этой семьи. – Но вообще-то из династии Паллизеров практически никого не осталось, так что можно сказать, что все это принадлежит одному человеку. У него много обязанностей, поэтому он так редко здесь бывает.

– Очень жаль. У него есть дети?

Джон от души рассмеялся.

– Дети? Почему ты решила об этом спросить?

А почему это его так развеселило?

– Ну, это место словно создано для того, чтобы здесь резвились ребятишки.

Он сурово посмотрел на нее.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Вовсе нет. Что может быть лучше, чем расти в подобном месте, окруженном таким великолепием!

– Да, здесь просторно, – сказал он, с трудом улыбнувшись. – Но огромные пространства делают пас крошечными.

Она только рассмеялась в ответ на его циничные слова.

– Ого, да ты, кажется, пессимист! А я думаю, что это место было бы отличной игровой площадкой для детишек. Свежий воздух, огромные лужайки, есть где побегать, порезвиться, и старые темные сады, где можно отлично прятаться. Просто великолепно!

Он слегка поморщился, однако сохранил серьезное выражение лица.

– Возможно, ты немного преувеличиваешь.

Впрочем, исходя из того, что она слышала о детстве детей аристократов, он был прав.

– И все же, если бы я здесь жила, я бы сделала это место теплым, как весенний дождь, а не холодным, как ты сказал о нем. В его взгляде появилось странное выражение, он остановился и внимательно посмотрел на нее.

– Я верю, что ты так и поступила быт.

Они дошли до густых посадок деревьев, и Эмма была рада переменить тему:

– Что это? Чаща? Он едва посмотрел в ту сторону.

–Да.

– Пойдем туда.

Он тянул ее назад.

– А я думал, что ты хотела увидеть «Сердце святого Петра».

Она засмеялась и легонько толкнула его в бок.

– О ради Бога, Джон, мы же можем остановится и понюхать розы, ну хоть немного.

Мгновение он колебался, потом тяжело вздохнул и сказал:

– Ну хорошо. И пропустил ее вперед. Она ступила на дорожку из кирпича.

– Когда ты был здесь в последний раз?

– Я давно здесь не был, наверное, несколько лет.

Она остановилась и повернулась к нему

– А когда же ты делал свои фотографии?

Он переступил с ноги на ногу и огляделся круг.

– Те фотографии были сделаны где-то четыре года назад, кажется.

– Ну, это недавно. – Она снова зашагала вперед, проводя рукой по листве. – Не думаю, что что-нибудь изменилось за это время.

– Да, не так много.

Эмма завернула за угол, потом обогнула один, вдыхая прохладный запах листвы, земли, травы.

– Черт, кажется, мы ходим по кругу – Она повернулась к нему и рассмеялась. – Видишь? Не забавно ли?

– Вообще-то... – сказал он и сделал шаг ей на встречу. Ей показалось, что в этот момент они с друг с другом и стали одним существом. – Судя по выражению твоих глаз, это выглядит несколько иначе. – Он помедлил, а потом добавил: – Это мило.

Внутри у нее все задрожало.

– Итак, ты доволен, что пошел со мной?

Он ласково улыбнулся ей и указал на нее пальцем:

– А, так тебе нравится быть всегда правой, не так ли, мисс Лоуренс?

Она почувствовала, как краска заливает ее щеки.

– Это не так важно для меня. А для тебя?

Он коснулся кончика ее носа, а затем подбородка.

– Да, я рад, что пошел с тобой.

Она в смущении закусила губу.

– Я тоже очень рада.

Интересно, поцелует он ее сейчас? Она задержала дыхание, надеясь, что он это сделает, и даже чуть наклонила голову набок.

Он застыл перед ней, и на какой-то миг она почувствовала, как он приближается. Внезапно он отступил назад и стал смотреть на небо, его зеленые глаза стали серыми, потеряв блеск в вечерних сумерках. Сердце Эммы застыло в разочаровании.

– Становится темно, – предупредил он тихим голосом, который ей так нравился. – А нам надо еще успеть найти твое растение.

– Ладно, ты прав, – согласилась она.

В полном молчании они проследовали к маленькой узкой долине, которую Эмма помнила по фотографии Джона. Они прошли около полукилометра, прежде чем достигли ее. Там росли несколько огромных дубов, а рядом на большом участке – ноготки и столь желанное для нее «Сердце святого Петра». Эмма затаила дыхание. Она медленно подошла, опустилась на колени и осторожно взяла стебель двумя пальцами.

– Это то самое растение, о котором ты мечтала? – спросил Джон, стоявший позади.

– Оно, – ответила она, чуть наклонив толстый стебелек. Маленькая капелька влаги вытекла ей на ладонь. Эмма поднесла руку к лицу и вдохнула специфический аромат. Она не спутала бы его ни с чем другим. – Именно оно, – повторила она с нежностью. – Даже поверить не могу.

Слезы затуманили ей глаза. Она быстро вынула из сумки блокнот и начала делать заметки о среде обитания, растениях, растущих рядом, измерять высоту и расположенность света и тени.

Несколько минут Джон в молчании наблюдал ней и наконец спросил:

– Хочешь, помогу тебе найти кого-нибудь, чтобы выкопать несколько кустиков?

Она покачала головой.

– Нет, я сделаю это сама.

–Сама?

Она улыбнулась и положила блокнот в сумку.

– Ну, думаю, ты можешь помочь, если девушка вынула из рюкзака горшочки для рассады.

– Мне будет нужна лопатка и, может быть, куда я смогу их пересадить.

Он посмотрел в сторону садового сарайчика.

– Я сейчас принесу тебе все это.

– Спасибо. – Она смотрела, как он идет к сараю и заметила, что он часто оглядывается по сторонам. Почему бы это? Это выглядело немного странно. Точно ли Джон получил разрешение для них, или же лишь пожалел ее и они пошли тайком? И тепе он следил, чтобы они не попались.

Пять минут спустя он вернулся с двумя лопатами и деревянным ящичком.

– Ты должна мне объяснить, как выкопать его, – сказал он, передав ей одну из лопаток. – Как глубоко надо копать?

Она погрузила лопатку в землю около одного растения и затем вынула ее с землей на ней. Лопата погрузилась где-то наполовину.

– Вот насколько, – сказала она, осторожно перекладывая растение в горшочек. – Только будь внимателен, чтобы не повредить корни. – И девушка стряхнула с лопатки лишнюю землю.

Джон копнул около одного растения так, как она показала.

Они работали бок о бок в молчании несколько минут. Выкопав три побега, Эмма встала во весь рост и вытерла лоб тыльной стороной руки. По небу расстилались красные полосы, и закатное солнце было уже совсем близко к горизонту. Вид был потрясающим.

– Давай еще погуляем немного, – предложила она, потянувшись.

– А как же насчет растений?

– Уже хватит. – Она дотронулась до его руки. – Ну же, пойдем на разведку. – Она потянула его за руку, и он оказался рядом с ней.

Он чуть не отшатнулся от нее.

– На какую разведку?

– Как на какую? Разведать тут все. – Она указала в сторону темнеющего леса. – Парень, ты можешь тут заблудиться, правда?

– Тебе все равно не уйти далеко, – сказал Джон. Его рука легла ей на плечо. – Ты дойдешь до конца острова.

Они шли в тени огромных дубов.

– Любопытно, кто кроме нас здесь гулял?

– Ты будешь удивлена, – прошептал он. – Например, на Гернси какое-то время жил Виктор Гюго. Может быть, когда-нибудь он гулял здесь.

– А может быть, здесь скрывали свою грусть рыцари и дамы? Здесь все так и дышит средневековьем. Просто волшебно.

Он усмехнулся.

– Волшебно?

– Именно волшебно. Она подошла к огромному дубу.

Основание дерева имело в диаметре где-то около четырех с половиной футов, а внутри дуб был почти пустой. Девушка просунула голову внутрь.

– Ты только посмотри, это напоминает домик Робин Гуда.

Джон улыбнулся.

– Я часто прятался здесь в детстве. Ты можешь туда залезть целиком, и никто тебя не увидит снаружи.

Девушка замерла, потом медленно нахмурившись, строго посмотрела на него.

– Ты бывал здесь в детстве?

Черт возьми, кажется, он вляпался. Ему слишком хорошо с Эммой, он был тронут ее энтузиазмом, поэтому и попался, как школьник.

– Ну, я имел в виду одно похожее дерево, – зал он быстро. – Ты же знаешь, таких деревьев большой полостью внутри вообще-то немало.

Кажется, она поверила. Она кивнула и провела рукой по коре дерева.

– Полагаю, в Англии много старых дубов. Шервудский лес полон ими.

– Вот именно.

Она взяла его за руку и повела обратно из леса.

– Пойдем осматривать дом.

Он уже готов был возразить, но слова застыли у него на губах. Где же тот свободный, любящий приключения парень, сорвиголова, которым он изобразил себя в письмах? Прямо школьный учитель, какой-то: «То нельзя, это нельзя». И он последовал за ней тяжелой походкой, а Эмма бодро зашагала впереди.

Она остановилась перед воротами с декоративной решеткой, за которым и начиналась Дорожка, Ведущая на террасу, и повернулась на носках.

– Нам надо перелезть? – спросила она, ее глаза лучились весельем.

Он посмотрел на окна. Сквозь занавески струился неяркий свет, что означало, что в холле горело электричество интересно, кто был дома, и сможет ли он кому-нибудь подать сигнал, чтобы они не обращал на них он уже предупредил экономку по телефону, чтобы она не узнавала его, когда увидит но, кажется, она не вполне поняла его инструкции еще не хватает, чтобы кто-нибудь вышел из-за угла и сказал; «Добрый вечер, Мистер Паллизер, я не знал, что вы уже вернулись».

Эмма ждала его интуиция подсказывала ем что надо уходить он всегда следовал своей интуиции всю свою жизнь. Она сделала его холодным английским аристократом. Игнорируя гудящие в голове тревожные колокола он открыл ворота и поклонился даме.

– Только после вас.

Девушка кивнула и прошла в ворота, пересекла старый каменный дворик и подошла к окну.

– О Господи, это похоже на дворец, – она, ее дыхание чуть затуманило стекло. Она повернулась к нему. – Ты когда-нибудь бывал здесь?

Он кивнул. Девушка снова посмотрела в окно дома.

– Это великолепно, не так ли?

– Но ведь дом старый.

Девушка была слишком восхищена обстановкой, чтобы возражать ему.

– Я думаю, это что-то вроде данс-холла. То есть бальной комнаты. – Она прищурилась и прижал носом к стеклу. – Здесь бывают балы?

Он подошел и посмотрел в окно. На самом деле настоящие бальные комнаты бывают, полны столов и кресел. Возможно, здесь проходит генеральная уборка перед каким-то очередным торжеством.

– Не знаю, – сказал он.

– Я уверена, что здесь великолепно, когда проходит бал. Здесь все освещено и полно гостей. – Эмма задержала дыхание. – То есть если здесь проходят балы. Они здесь бывают?

– Не так уж часто.

Она посмотрела на него.

– Это печально, правда?

Он едва сдержался, чтобы не заметить, что средневековые балы – недешевое удовольствие. В нем говорил практичный Брайс, а парень из писем к Эмме подумал, что это было бы интересно, даже забавно.

– Хочешь потанцевать?

Эмма удивленно замерла.

– Здесь?

– Почему бы и нет, сказал он и взял ее за

– Очень жаль, что у нас нет радио или чего-нибудь в этом роде.

– Нам и не нужно радио. – Он прижал палец к губам. – Разве ты не слышишь музыки?

Она нахмурилась и стала прислушиваться.

– Нет.

Он встретился с ней глазами и улыбнулся. Он умел быть романтичным, если разрешал себе это.

– Ты должна слушать очень внимательно.

Наконец она поняла.

– Кажется, я понимаю. Я даже слышу теперь.

Он обхватил ее рукой за талию и подвинул чуть ближе к себе.

Она еле выдохнула, когда почувствовала его совсем рядом.

– По-моему, это «Голубой Дунай». Или Боб Марли? – Она усмехнулась. – Так трудно расслышать отсюда.

Он улыбнулся, глядя на нее чуть сверху. Он чувствовал себя счастливым в Шелдейл-хаусе чуть ли не впервые в жизни.

– Это как раз то, чего я всегда хотел.

Они начали медленно кружиться, двигаясь по дорожке, почти в такт музыке, которую слышали в своих сердцах. Небо давно потемнело, и на нем уже вспыхнули звезды.

Вдруг неожиданно вдоль дорожки зажглись электрические огоньки и осветили весь сад.

Эмма с удивлением открыла рот.

– Ты только посмотри на эти волшебные огоньки!

Брайс засмеялся и только крепче обхватил ее за талию он словно был пьян.

–Ты романтическое существо, Эмма. Я и не подозревал, насколько ты романтична.

Она улыбнулась так тепло и искренне, что у него радостно забилось сердце.

– Да ладно, ведь это на самом деле так: какая волшебная картина! Только черствый человек ее не заметит!

Он посмотрел на нее в темноте и почувствовал, как у него забилось сердце. Ему вдруг захотелось поцеловать ее. И он был почти уверен, что она хотела того же. Но он не мог. Сделав огромное усилие над собой, он чуть отстранился и выпустил ее из объятий.

– Пойдем поужинаем.

– Сейчас? – девушка выглядела разочарованной.

Он кивнул и попытался выкинуть из головы соблазнительные мысли о ее губах, теле...

– Я проголодался.

Романтическое настроение вмиг исчезло.

Эмма вздохнула.

– Ладно. Только дай мне немного времени, что бы пересадить растения, и тогда пойдем. – Она оглянулась назад, на холмы.

Мгновение Брайс стоял как вкопанный, глядя на нее. Он хотел пойти за ней, остановить ее, обнять и не выпускать. Но ведь это было бы нечестно по отношению к ней. Все, что он делал, было нечестно по отношению к ней. И, черт возьми, по отношению к самому себе он тоже поступал нечестно.

Он некоторое время пытался себя успокоить, а потом отправился следом за ней к холмам, где они оставили ящик с растениями.

Ужин был вкусным, если не великолепным.

Эмма размышляла, что происходило с Джоном, когда он обнял ее, а потом вдруг так резко оттолкнул. Ну если бы он не приближался к ней, это было бы еще понятно – она уже давно привыкла к подобной реакции на нее со стороны мужчин. Но ведь он поцеловал ее в тот первый вечер. Она была почти уверена, что он очень хотел быть с ней. Конечно, она, может, и не Мисс Элегантность, но вполне могла определить, когда мужчина смотрит на нее не как друг, а Джон смотрел на нее именно так. И не только тогда, а время от времени.

Зачем же он оттолкнул ее? Может, он просто хотел, чтобы они были друзьями, хотел оставить все как есть.

Но, черт возьми, она прекрасно знала, как ведут себя мужчины, когда хотят сохранить с ней только дружеские отношения. Ей было это знакомо до боли. Она провела слишком много времени одна, в тоске по сильному плечу. Этот человек был ближе ей, чем все остальные, вместе взятые, она верила ему, как самой родной душе. И вот он ее поцеловал. Он должен был чувствовать к ней то самое влечение, которое она испытывала и сама.

Должен ли? Так ли это?

Они вернулись в номер ближе к полуночи. Эмме показалось, что Джону вовсе не хотелось возвращаться в комнату. Он бы пошел куда угодно, только не сюда. Они тянули время, как могли, до тех пор, пока весь город не погрузился в сон.

Когда они вошли в номер, Эмма скользнула в душ, чтобы переодеться. Из ночного белья у нее была только длинная рубашка с нарисованным Микки Маусом. Если бы она знала, что ей придется делить комнату с Джоном, она бы по крайней мере взяла с собой хлопчатобумажную пижаму или что-нибудь другое.

Когда она вышла, Джон уже переоделся в футболку и мягкие хлопчатобумажные шорты. Это была самая простая одежда, в которой она видела его. Она очень шла ему.

– Я только что пытался сделать что-то вроде кровати на полу, – сказал он, увидев ее. – Я взял одну из подушек.