Текст книги "Мой милый Фото… Граф!"

Автор книги: Элизабет Харбисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После этого разговор пошел легче.

Когда они покинули ресторан, было уже одиннадцать часов. Время пролетело незаметно.

– Какой замечательный вечер, – заметил Джон, когда они вышли на свежий воздух.

– Просто превосходный, – согласилась Эмма.

Небо было черным-черным, только несколько облаков закрывали огромную луну. Стало немного прохладнее, по все еще достаточно тепло. Однако Эмма подумала, что больше всего ее восхищает не погода и пейзаж, а компания молодого человека, идущего рядом. Она так долго ждала этой встречи, так боялась разочарования. Теперь было понятно, что напрасно: она не была разочарована. Честно говоря, Эмма с готовностью назвала бы свое чувство к Джону любовью с первого взгляда, если бы верила в нее. Но она в нее не верила.

– Насчет Шелдейла я все разузнаю уже завтра утром, – сказал Джон и взял девушку за руку, чтобы вместе с ней перейти через дорогу.

«Мне это приятно, – подумала Эмма, удивленная своим ответным чувством на его прикосновение.

– Жаль, что я не сделал этого раньше, – признался он с видимым сожалением. Они перешли дорогу и он отпустил руку девушки.

Эмма внезапно почувствовала, что ей стало холодно и неуютно.

– Перестань, пожалуйста, иначе я буду чувствовать себя неловко. Да и тебе не надо себя винить. В комплексе вины нет ничего хорошего.

Он с сомнением пожал плечами.

– Ну хорошо, я позвоню тебе, как только все узнаю. – Он достал из кармана ключи от машины.

Мимо ехали автомобили и автобусы. Ночь в городе была не такой тихой, как в сельских городах. Эмма любовалась городской жизнью.

– Однако не забывай, что в моей комнате нет телефона, поэтому тебе придется сначала попросить, чтобы меня позвали к телефону и подождать, когда я подойду, либо оставь мне записку, чтобы я тебе позвонила.

– В твоей комнате нет телефона? – удивился он. Ты это серьезно?

Он открыл дверцу и пригласил девушку сесть. Его галантные манеры почему-то резко контрастировали с маркой машины.

– Для тебя это новость? – спросила она с улыбкой. Многие небольшие гостиницы типа «Б» держат телефонов в номерах. Или ты всегда .. останавливаешься только в «Рице»?

– Почти никогда. – Его голос прозвучал довольно правдиво.

Эмма села в машину.

– Но вообще гостиница «Сантнингтон» очень хороший отель, мне нравится.

Джо сел за руль и всю дорогу до гостиницы выглядел очень задумчивым.

Когда они приехали, он остановил машину возле здания отеля и вышел, чтобы проводить девушку до дверей.

– Я провела сегодня восхитительный вечер, – призналась Эмма. – Я так тебе благодарна.

– А я благодарен тебе, – искренне заверил он ее. – Ты даже не можешь себе представить, что этот вечер для меня значит.

Он приблизился к ней.

Один восхитительный момент они стояли, молча друг перед другом, глядя друг другу в глаза, Эмме пришла в голову мысль, что должна чуть отойти от него, хоть на один шаг, но она так и не сделала этого. Эмма не могла пошевелиться, словно завороженная, глядя ему в глаза.

Улыбнувшись, он неожиданно обнял ее. Против своей воли девушка почувствовала, как тает в его объятиях. Ей нравились его руки и его запах. Она, конечно, могла бы уговорить себя прекратить это безобразие, она не стала этого делать. Все уверения были бы сейчас напрасны.

– Весь вечер я хотел это сделать. – Он склонился над ней и нежно коснулся ее губ. В его действиях не было ни сомнения, ни неуверенности. Он все делал так, словно имел право. Он медленно раздвинул языком ее губы и поцеловал так, что заставил задрожать с головы до ног. На нее накатила волна желания, а ноги сами собой начали подгибаться.

Эмма уже готова была потерять чувство реальности и целиком раствориться в поцелуе, как он закончился. Джон отошел чуть назад, оставив ее разочарованной.

– Мне лучше уйти, – быстро сказал он. Ужасно это было ужасно. Возможно, он понял свою ошибку и поэтому чуть смягчил интонацию: – Я позвоню тебе завтра утром.

– Хорошо, – выдавила она. Что произошло? Зачем он только остановился? Возможно, он вспомнил о своем обещании, которое дал ей, и потому чувствовал за нее ответственность.

– Ты точно уверен, что это не доставит тебе хлопот?

– Точно. Ни капельки. – Он опустил голову, потом снова посмотрел на девушку. – Да, кстати, должен извиниться за свою несдержанность.

– Ах, это. – Она вспомнила о поцелуе и задрожала вновь. – Не волнуйся об этом.

Не надо им настраивать себя на любовный лад. Их дружба сама по себе была ценностью, и потерять ее ни один из них не хотел.

– Ну, спокойной ночи, – пожелала она.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Доброй ночи, Эмма.

И направился к машине.

– Джон! – окликнула его Эмма, сама не зная, зачем.

Он замедлил шаг и повернулся.

– Да?

Она на мгновение замерла, тщетно пытаясь думать, что бы такое сказать. Надо было как-то смягчить неловкость, чтобы они снова могли просто друзьями.

– Езжай осторожней, – наконец сказала она.

Он махнул рукой и сел за руль. Его машина‚ слишком быстро скрылась из виду. Девушка пошла в отель.

Сорок минут спустя Эмма лежала в темноте одна в своей комнате на жесткой кровати. Конечно, ей стоило романтизировать их отношения с Джоном, однако голова была полна образов, которые ей не хотелось бы видеть. Она вспомнила тот момент, когда он склонил голову, чтобы поцеловать ее, и заглянул ей в глаза, и потом сам поцелуй... Эмма покачала головой и перевернулась на другой бок. У нее так билось сердце, как будто она бежала марафон, а не собиралась заснуть.

Когда она планировала свою поездку в Англию, то и предвидеть не могла, что между ними могут возникнуть какие-то романтические отношения. Даже сейчас она себе этого до конца не представлять. Но поцелуй поставил под сомнение их дружбу. Что же теперь будет?

Единственное, о чем она жалела, так это о несвоевременности поцелуя. Она ни за что бы не променяла дружбу с Джоном на мимолетный роман, каким бы страстным он ни был.

В то же время ей показалось, что весь вечер он был настороже. Возможно, поэтому им не было так весело, как она заранее себе представляла. Что-то было не так. Может, он был разочарован ее внешностью и совсем не та, кого он ожидал увидеть?

Если она все придумала? И на самом деле все в порядке? Скорее всего, так. Наконец после долгих мучений Эмма успокоилась. Лишь слабый внутренний голосок, который она поспешила заглушить, не давал покоя. Но она уже засыпала, голос стал громким, четким ным. Или она сходит с ума, или... Нет она не станет с ума, что-то на самом деле было не так.

Внутренний голос твердил ей: Джон что-то от нее скрывает.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Брайс возвращался домой по улицам Лондона, он ругал себя на чем свет стоит. Он не должен был ее целовать! Такое хорошее было начало, а он все испортил. Черт возьми, не мог сдежаться! Ведь на самом деле он вовсе не хотел менять дружбу с Эммой на временное физическое удовольствие.

Но видит Бог, ему трудно было сопротивляется искушению. Она в этот вечер была такой миленькой, такой свежей при закатном свете солнечных лучей. Энергия прямо-таки лучилась из ее глаз. Так восхищалась всем вокруг, что своим энтузиазмом совершенно пленила Брайса. По сравнению с другими женщинами, с которыми он встречал она была такой чистой, как прохладный напито жаркий день. Он бы хотел выпить ее до дна.

Он чувствовал такое желание, что не мог справиться с собой, не мог контролировать ситуацию.

Он вывел машину на главную дорогу и нажал педаль скорости. Автомобиль пошел со скоростью пятьдесят миль в час.

– Ну ты и подлец! – бурчал он себе под нос, с силой сжимая руль.

Мало было ее обманывать, так еще выдумал целовать, соблазнять невинную девушку! Это могло погубить их дружбу в самом начале отношений. Он тяжело вздохнул и, нажав на тормоз, сбавил скорость. Что необычного было в Эмме, чему он не мог сопротивляться весь вечер? Что делало ее более привлекательной, чем женщины, которых он знал? Джон попытался перечислить эти качества и, к своему удивлению, понял, что назвал целый список. Она была необыкновенно умной. С ней было интересно. Когда она начинала говорить, ему не хотелось ее прерывать. Ему нравился тембр ее голоса. Нравились глаза. Нравилось, как она смотрела на него. Словно он был единственным мужчиной в мире, который ее интересует. У него возникло ощущение, что он боится ее потерять.

Интимные отношения могли бы только испортить их дружбу. Он даже не мог себе представить, как они могут оказаться в постели, а потом вернуться к дружеским отношениям, как будто ничего не случилось

Именно так. Завтра он извинится. Остается надеяться, что еще не поздно. Перед домом Джона Брайс резко затормозил. Конечно, ему было бы лучше поехать к себе, в Кенсингтон, но именно сюда Эмма могла ему позвонить если вдруг он ей понадобится. Он вошел в дом, вынул из шкафа бутылку дорогого портвейна и налил себе бокал. Красная жидкость обожгла горло, и Брайсу стало лучше.

Все время, пока он исполнял роль Джона Торнхилла чувствовал себя виноватым. На самом деле, когда он узнал, что она едет в Британию, ему надо было написать ей, что он уезжает в Дублин или что будь в этом роде, найти причину, по которой они не смогут увидеться, пока она будет в Англии. Конечно, это была бы еще одна ложь. Но по крайней мере лучшая. Она смогла бы защитить девушку.

Наверное, она возненавидит его.

Да, это доставит ему еще беспокойства. Разум твердил ему: не думай о любви, поддерживай жесткие отношения, ведь в мире столько женщин. Но все же в Эмме Лоуренс было что-то такое, что заставляло его забыть все доводы рассудка и свои обязанности. Сейчас он был готов все бросить и бежать с ней куда глаза глядят. Даже мысль о ней заставляла учащенно биться его сердце. Словно она была ему необходима. Желание, которое он никогда не сможет творить.

Брайс позвонил Эмме рано утром и сказал, ему удалось получить разрешение на посещение садов в Шелдейл-хаусе. Потом он предложил ей отвезти ее к вокзалу Виктории, и она согласилась,

еще настаивая на том, чтобы он поехал вместе с ней в Шелдейл.

Когда он подъехал к отелю, она уже стояла в дверях, окруженная рюкзаками и сумками.

– Что это такое? – спросил он, наклонившись чтобы поднять одну из сумок. – Я думал, приехала сюда всего на пару дней.

– Так и есть – Она надела на спину рюкзак. – Это мой спальный мешок, а это... – она указала на сумку, которую он взял, – это палатка.

Он застыл – не может быть!

– Самый настоящий спальный мешок и палатка? Эмма, я думал, ты шутишь.

Она загадочно улыбнулась.

– Я никогда не шучу по поводу палаток.

Ее улыбка тронула его, и он ощутил мгновенное ее обнять ее.

– Я не позволю тебе этого сделать.

– Что сделать?

– Это. – Оп показал в сторону спального мешка палатки. – Ты не можешь расположиться лагерем в незнакомой стране.

Она выглядела разочарованной и удивленной.

– Это почему же?

– Это рискованно.

Брайс не мог припомнить, чтобы когда-нибудь вокруг дома располагался палаточный лагерь. Да и как выглядит палатка, он, собственно, тоже забыл. Сведения о палатках он почерпнул из старых американских вестернов, и, насколько помнил, для женщин это было не особенно удобно.

– Послушай, Джон. – Эмма снова ослепительно улыбнулась и продолжила таким тоном, будто обращалась к ребенку: – Я, возможно, не готова ко многим вещам посетить оперу, пойти на ужин в Белый дом, выбрать нужную вилку для икры в Букингемском дворце, но спать на траве в палатке и не испачкаться – это для меня не проблема.

Брайс не стал объяснять, что для икры всегда используют маленькую ложку. Если бы он не знал ее лучше, мог бы подумать, что ее слова лично к нему. Но ведь она не знала, кто он на самом деле.

А Эмма продолжала:

– Если я окажусь в высшем обществе, в сравнение с любой дамой будет в мою пользу проиграю. Природа – мой дом. И моя работа. – Голос у нее смягчился. – Так что не переживай за меня.

Интересно, много ли на свете найдется людей которые, если и скажут подобные слова, будут самом деле следовать им.

– А если на палатку набредет какой-нибудь маньяк, как ты сможешь от него убежать, если ,будешь завернута в свой спальный мешок, как куколка?

Она от души рассмеялась.

– Если маньяк будет мне угрожать, я убегу никогда меня не догонит, поверь мне. – Она улыбнулась. – Теперь я начинаю понимать тебя лучше. Ты – городской человек. Поэтому, если ты когда-нибудь решишь пойти в поход, бери с собой кого ни будь вроде меня. – Она подняла еще один рюкзак. – Ну что, идем?

Джон стоял неподвижно, тщетно пытаясь придумать аргументы.

– А может, ты остановишься в отеле? Я думал ты хотела сделать именно так.

Она пожала плечами.

– Но ты же сказал, что они все заполнены поскольку сейчас сезон отпусков.

Он всплеснул руками.

– Но ведь стоит попытаться в любом случае

– Джон, – улыбнулась она, но в ее голосе звучали жесткие нотки. – Я надеюсь, ты не думаешь обо мне как о слабой женщине, которая не может позаботиться о себе сама?

Очевидно, он был о ней как раз такого мнения.

– Я же так не говорил. Я не понимаю, почему бы просто не попробовать...

– Не понимаю, чего ты боишься, – ответила она, минуту опустив рюкзак на дорогу. – Подумай, много ли девушек разбивает палатки в Гернси?

– Ну, мало ли, может, я о них ничего не знаю, но не меняет сути.

В этот момент он думал, смогут ли слуги быстро убрать следы его присутствия в Шелдейл-хаусе. Нет, не смогут, слишком мало времени.

Эмма перевесила рюкзак на другое плечо и скрестила руки на груди.

– Не кажется ли тебе, что это смешной разговор? И все же мне нравится твоя галантность.

Нет, это вовсе не смешно. Он найдет пару комнат где-нибудь на Гернси, вот что он сделает. Если только сможет как-нибудь скрыть от Эммы, кем является.

Она посмотрела на часы.

– Поезд отходит через час, не пора ли нам идти?

– Поедешь другим поездом. Потому что нам все равно сначала надо найти тебе комнату.

– Мне уже есть, где остановиться. – Она указала на спальный мешок.

Он подозрительно прищурился.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты упряма до невозможности.

Она гордо подняла подбородок.

– Не часто

ОН не смог сдержать улыбку

– Значит, я первым открыл в тебе это качество.

– Кажется, да. – Она улыбнулась в ответ. – Похоже, об этом качестве из писем не узнаешь.

На мгновение он застыл.

– Есть много вещей, о которых не узнаешь из писем.

– Думаю, ты прав. – Она вздохнула. – Но я полжизни провела, работая на природе. Поэтому не думай, пожалуйста, что я настолько неопытна, чтобы со мной что-нибудь случилось здесь, в Англии.

Он тяжело вздохнул.

– Эмма, пойми, это не Америка, здесь все другое, другой образ жизни.

– Я знаю, но многое мне нравится. Только подумай: здесь полицейские не носят с собой оружие, здесь намного спокойнее. – По всему было видно, что сдаваться она не собирается. – Итак, мы идем?

Она просто не оставила ему шанса. Ему бы не хотелось в вечерних новостях услышать о молодой американке, расположившейся в палатке возле дворца. Поэтому оставалось сделать только одну вещь.

– Ну что же, – сказал он, чувствуя, что она свила вокруг него прочную паутину, – я иду с тобой.

С каждой минутой положение Брайса становилось все серьезнее. Он не мог поверить, что едет на Гернси, в свое собственное поместье, под чужим именем, это шло вразрез со всеми его жизненными правилами. Он же был, в конце концов, благородным человеком. А с единственным человеком который был ему по-настоящему дорог, ему приходилось быть нечестным. Невозможная ситуация. Он был будто во сне. Каждый раз, когда она его называла Джоном, он чувствовал настоящую боль.

– Джон. – Эмма коснулась его руки.

– Да?

Сколько раз она произнесла это имя, прежде чем он понял, что она обращается к нему?

– Прости, я задумался.

Задумался. Вот только о чем?

Она с любопытством посмотрела на него, потом перевернула страницу расписания, которое купила на станции.

– Согласно этому расписанию, если мы сядем на паром до Гернси, это займет больше времени, но зато будет стоить дешевле, чем плыть на пароходе. Что ты думаешь по этому поводу?

– Это слишком медленно, – возразил он, решая про себя, как бы выиграть время, чтоб собраться с мыслями. – Кстати, у тебя нет морской болезни?

Она нахмурилась.

– Ну, Ла-Малш мало похож на открытое море.

– Это как раз и есть море.

Она махнула рукой.

– Да брось ты, такого не может быть. Его можно спокойно переплыть.

– Не многие смогли бы. – Он начинал понимать, что Эмма Лоуренс восхитительно упряма. – Возможна сильная качка. Но если это случится, мы попросим их повернуть назад и тогда попробуем другой путь.

– Вряд ли они повернут из-за нас одних, – Эмма засмеялась. – У тебя, наверное, очень влиятельная должность, если ты считаешь, что моряки послушаются твои команды. Тогда я действительно о тебе мало знаю.

Она была настолько близка к истине, что он даже немного испугался. Что ему было сказать? Как он мог ляпнуть такое?

– Я только имел в виду, что... в том случае, если возникнет какое-либо непредвиденное происшествие... – Нет, это никуда не годилось.

– В любом случае я не думаю, чтобы они это сделали, – сказала она, пожав плечами, и глаза у нее загорелись любопытством. – Но не беспокойся обо мне, думаю, что смогу вынести небольшое плавание по проливу. – Она толкнула его локтем. – Но если ты боишься морской болезни, то лучше нам отправиться другим путем

Он очень хотел, чтобы она пожалела о своих словах. Паром вскоре отправлялся из Пула, поэтому им надо было спешить, чтобы успеть на него.

Она отправилась первая, он – за ней. Ему пришлось вернуться назад в дом Джона, он едва успел покидать нужные вещи в старый чемодан, который нашел в шкафу. Брайс торопился. За какую-то минуту он успел зайти в другую комнату и позвонить домой, чтобы предупредить экономку в Шелдейл-хаусе о том, что он намеревается навестить дом. Он решил было попросить ее снять картины со стен, но потом подумал, что будет легче просто не приглашать Эмму домой, чем объяснять многочисленному персоналу его странную причуду.

Мрачное предчувствие сдавило ему грудь. Правила игры становились с каждым шагом все жестче, следовать им было все труднее. У него складывалось впечатление, что он делает вещи, непонятные ему самому. Словно был связан по рукам и ногам. Но отступать было поздно.

Эмме никогда еще не было так плохо. Небольшой паром энергично раскачивался на огромных волнах, белопенные волны разбивались о борт, грозя проглотить пассажиров, легкий морской ветер продувал насквозь, начиная от дверей каюты и заканчивая открытой палубой.

«Я думаю, что смогу вынести небольшое плавание по проливу». Она помнила свои слова и надеялась, что он забыл ее самодовольное заявление. Она не просто плохо себя чувствовала, она была уверена, что они-таки утонут в темном круговороте воды за бортом в что паром вот-вот пойдет ко дну.

– Послушай, а случайно не здесь перевернулся один паром в прошлом году, когда переплывал этот пролив? – спросила Эмма, удивляясь, как это она могла забыть такой громкий эпизод из новостей, когда они только собирались садиться на паром.

Девушка лежала на металлической скамейке, а Джон сидел рядом с ней. Другие пассажиры расположились примерно так же: одни лежали, очевидно чувствуя себя не лучше, чем Эмма, другие сидели рядом на железных скамьях парома.

Джон взглянул на нее и пожал плечами.

– Возможно. Ты знаешь, они крайне ненадежны, эти паромы. Нас с таким же успехом может прибить к лесосплаву.

Эмма застонала и перевернулась на другой бок.

– Я шучу, Эмма.

– Узнаю Джона, которого я знаю и люблю. – У нее перехватало дыхание, когда она поняла, какие слова произнесла. Спохватившись, она решила поправиться, надеясь, что он не расслышал слово «люблю». – Ты выбрал подходящее время для шуток. – Она слабо улыбнулась. – И правда, ты выглядишь так, словно ты на вершине успеха. Как тебе это удается?

Он пожал плечами.

– Полагаю, так на меня действует морской воздух. Я не понимаю, как можно жить в Лондоне. Если бы у меня была такая возможность, я бы туда не возвращался.

Эмма уловила странные нотки сожаления в его голосе. Неужели морской воздух так способен влиять на людей?

Паром качнуло, и Эмма судорожно глотнула.

Он положил руку ей на плечо.

– Мы тут в безопасности, поверь мне. Эти паромы плавают здесь годами, не волнуйся об этом. Давай подойдем к окну, взгляни на горизонт. Обычно это помогает от морской болезни.

– Но я хорошо себя чувствую... – Ее замутило, и ей пришлось замолчать.

– Может, что-нибудь принести? – спросил Джон. – Как насчет кока-колы? Я попробую найти немного крекеров.

Она слабо кивнула.

– Это было бы замечательно. Даже если ты принесешь кусочек хлеба.

Она заметила, какой твердой походкой он пошел по палубе. Как это он так быстро приспособился к этой безумной качке? Словно был опытным моряком.

Джон вернулся с пластиковым стаканом содовой и пакетом картофельных чипсов.

– Это единственное, что я сумел найти. – Он на мгновение улыбнулся, потом наклонился к ней и внимательно всмотрелся в ее лицо. – Ты плохо выглядишь.

«Мне и в самом деле плохо», – подумала она неожиданно для себя самой.

– Боюсь мне надо пойти в туалетную комнату на некоторое время, – сказала она, сделав глоток прохладной содовой. Ее попытка обмануть его не удалась. – Просто плеснуть холодной воды на лицо и руки... – Неожиданно для себя она замолчала и с неимоверным усилием поднялась со скамьи.

В мгновение ока он оказался рядом.

– Тебя проводить? – Он коснулся ее локтя.

– Нет, – быстро сказала она, – я скоро вернусь. – И поспешила в сторону туалета.

Она с трудом сдерживалась... Желудок Эммы бушевал.

Однако, когда она достигла туалетной комнаты, ей стало определенно лучше. Несколько раз глубоко вздохнув, Эмма посмотрела в зеркало. Ничего не скажешь, хороша, немногим лучше привидения. Холодная вода – единственное спасение. Она повернула кран и плеснула воды на лицо. Кажется, помогло. Эмма положила прохладные ладони на разгоряченный лоб, потом – на шею в глубоко вздохнула кажется, она с этим справится.

Когда она вернулась к Джону, он отдыхал и выглядел в сто раз лучше, чем она. «Счастливчик», – с завистью подумала Эмма. Было что-то трогательное в том, как он заботился о ней и как хорошо у него это получалось. Как будто он имел на это полное право. Она никогда не думала о себе как о женщине, которой нужен заботливый мужчина. Не чувствовала необходимости в этом. И до сих пор она не могла этого представить. Может, у нее просто не было на это времени? Как, должно быть, здорово, когда кто-то вовремя может о тебе позаботиться.

Она присела рядом с ним, и он поднялся.

– С тобой все в порядке? – спросил он поспешно.

– Все о’кей. – Она улыбнулась – в его голосе было столько тепла и заботы.

– Похоже, мы приближаемся к концу нашего маленького путешествия, – сказал он, прислонившись к металлической стене парома. – Кажется, я слышу крик чаек.

Девушка прислушалась. Где-то снаружи за дверями действительно слышались слабые вскрики чаек. Но самое главное, паром больше не качало так сильно.

– Вода в проливе уже не так сильно бушует, или мне кажется?

– Конечно, ведь мы приближаемся к берегу

– О, слава Богу.

Он улыбнулся и дотронулся до ее руки.

– Давай выйдем на палубу, глотнем свежего воздуха. Думаю, он тебе необходим.

Она встала рядом с ним.

– А на свежем воздухе я, пожалуй, упаду в обморок. – Она на мгновение заколебалась. —Я шучу.

– Все будет хорошо.

Она шла немного неуверенной походкой рядом с ним. Они поднялись по металлическим ступенькам наверх, и вышли на палубу.

Соленый ветер развевал волосы и трепал одежду. Где-то вдалеке Эмма увидела землю.

—Это и есть Гериси?

Его взгляд был прикован к горизонту.

– Это он.

– Как ты думаешь, сколько времени у нас займет до него добраться?

Он прищурился, вглядываясь в даль, видимо, подсчитывая расстояние и время.

– Полчаса. Если точнее, сорок пять минут.

Она почувствовала такое радостное облегчение, что и словами не высказать. Наконец-то она увидит сады Шелдейла! Наконец-то она увидит «Сердце святого Петра» своими глазами.

– Я не могу дождаться, когда мы доберемся туда.

– А тебе больше не надо ждать. – Он посмотрел на нее с выражением, которое она бы не смогла объяснить. В его глазах, кажется, светились тревога и ожидание.

Она отклонилась чуть назад и посмотрела на него еще раз.

– Почему ты стал таким серьезным?

– Неужели?

– Мне так кажется.

Казалось, он хотел ответить, но промолчал. Когда он заговорил, то взвешивал каждое слово.

– Эмма, мне нравится быть с тобой.

– Но?

– Что «но»?

–Это прозвучало так, словно за твоей фразой должно последовать какое-то «но». – Она испытующе посмотрела на него.

– Нет, – сказал он, пристально глядя ей в глаза, – никакого «но», даже не думай. Никаких подводных камней. Просто я никогда не брал незапланированный отпуск, тем более так неожиданно.

Ну вот, опять. В письмах Джон вовсе не был похож на человека, который заранее планирует каждое свое действие. Он казался свободным от всяких забот, способным на любую импровизацию. Не то чтобы оп ей не нравился теперь. Наоборот, новые качества добавили в его характер новые тайны. Она встречала достаточно легкомысленных парней, которые жили только в свое удовольствие, ловили счастливый момент. Но таких серьезных и ответственных, каким выглядел сейчас Джон, ей еще не приходилось встречать.

– Знаешь, а ты немного другой, чем я представляла тебя по письмам, – сказала она.

На мгновение в его глазах появилось выражение испуга, но лишь на мгновение, потом они приняли обычное спокойное выражение.

– Какой именно?

– Ну. – Она нахмурилась, подбирая правильные слова. – Ты иногда очень спокоен. Я имею в виду, ты как-то глубже, чем я думала. Конечно, я и не хотела, чтобы ты был легкомысленным юнцом. – Она пожала плечами – нет, не то. Наверное, она обидела его своими словами и теперь не знала, как выпутаться. – В одну минуту ты серьезен, как никогда, а в другой момент – веселый парень, без всякой определенной причины.

Он кивнул и посмотрел вдаль, туда, где уже был хорошо виден остров.

– Это все из-за тебя.

– Из-за меня?

Он повернулся к ней и улыбнулся.

– Да, ты открыла что-то новое во мне. Но это новое – что-то очень хорошее. – Похоже, он был сам удивлен своими словами. – И мне нравятся эти новые качества.

Лицо у нее вспыхнуло от удовольствия.

– Знаешь, и я узнаю о тебе все новые и новые вещи, Джон Торнхилл.

Он рассмеялся, но глаза оставались серьезными. Как она пи пыталась его развеселить, он оставался серьезным и углубленным в себя человеком.

– Эта игра в открытие новых качеств может завести далеко.

Она с удивлением приподняла брови.

– Неужели я могу открыть еще какие-нибудь тайны?

– Страшные. Слабая улыбка коснулась его губ, но глаза оставались серьезными как никогда. – Я самый обычный человек – вот эта тайна.

Сент-Питер-Порт кипел. Когда они проходили по людным улицам, Эмме показалось, что они очутились в сказочном городке: каменные дома бежевого и белого цвета окружали их, располагались под светлым голубым небом, они были такими миленьким , словно сошли с картин Моне. Брайс вслух подсчитывал, сколько прошло времени с тех пор, когда он был здесь последний раз. «Ну почему Ты Такой серьезный?» – упрекала его Эмма. Эмма и остальной мир.

Возможно, они правы. Он был так занят все это время своими делами, что не замечал невообразимой красоты, которая всегда его окружала. Шелдейл-хаус был его родным домом, и приезд сюда он считал отдыхом от повседневной жизни. У него была компания, которой надо было руководить, и он изрядно уставал от этого, так же как и других важных дел.

Он не мог поверить, что наконец-то здесь снова. Он даже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Наверное, это все из-за восторгов Эммы, шагавшей рядом и всем восхищавшейся. От ее восторга все вокруг становилось более ярким. Она, конечно, заметила, что он совсем не такой человек, каким показался ей из писем. Но с другой стороны, все, что он писал, было абсолютной правдой. Проблема в том, что он делал это под чужим именем.

Теперь надо как-то решить эту головоломку, как то выпутаться из ситуации. Он не мог сказать девушке правду и разочаровать ее, не мог предать, ей и так было несладко в жизни. Возможно, правильнее будет оставить все как есть, дать событиям идти своим чередом, а потом, постепенно, после того как она уедет, свести их отношения на нет. Может быть, это ей будет легче перенести, чем обман? Он так думал. Он надеялся на это.

Но уйти просто так ему будет сложно. Он смотрел на профиль Эммы, когда она вышагивала рядом. Один ее вид заставлял его сердце трепетать. Она была небезразлична ему.

На углу улицы они увидели телефонный автомат, и Брайс решил, что сейчас не время думать, будущем, сейчас надо найти способ, как в ближайшие несколько дней не влюбиться в Эмму. Это было очень сложно.

Он поднял трубку и прошептал про себя еле слышно молитву, чтобы в гостинице нашлась свободная комната. Пара звонков не дала никаких результатов. Разумеется, если бы не Эмма рядом, он бы нашел комнату для себя, но сейчас он мог называть только одно имя.

Наконец нашелся отель в Сент-Питер-Порт, где, кажется, отменили заказ на номер.

– У нас есть одна комната, – ответил клерк. – С огромной двуспальной кроватью. Прекрасный вид на море.

Одна комната. Одна кровать. Невозможно.

– Нет вы не поняли, нам нужно две комнаты. – Брайс слегка развернулся в сторону Эммы так, чтобы она не могла видеть его лица, а он ее видеть мог.

– Я прошу прощения, – произнес голос на другом конце провода, но уже нетерпеливо, – у нас свободна только одна.

Брайс вздохнул.

– Послушайте, а вы уверены, что у вас нет чего-нибудь еще? Хотя бы маленького номера рядом?

–Джон! – Эмма настойчиво потрепала его за руку. – Возьми комнату, мы справимся, нам хватит.

Он повернулся к ней и с удивлением поднял брови, чтобы еще раз убедиться, что не ослышался. Одноместный номер? Такое невозможное искушение? Даже простое ее прикосновение к его руке вызывало в нем жгучее желание обнять, поднять на руки и отнести в комнату отеля. Если он и дальше будет встречаться с Эммой под именем Джона Торнхилла, Возможно, все полетит к чертям.

– Да, – прошептала она настойчиво, не понимая, как ее прикосновение на него действует, – возьми номер. Если это единственное, что мы можем достать, то давай возьмем его, пока никто не опереди нас. И помни, что ты сам попросил меня оставить палатку в Лондоне.

Он живо представил, как они делят одну кровать сегодня ночью, и энергично покрутил головой. Конечно, он ляжет на полу. А может, заснет на деревянном кресле на балконе. Он сделает все, что от него потребуется. Он прекрасно понимал, что не имеет ни на что права, и должен вести себя достойно. Хотя бы сейчас.

– Да, хорошо, я возьму комнату, – решительно сказал он в трубку.