Текст книги "Опаленные крылья"

Автор книги: Элизабет Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

В Mac-Боссэ горели все окна. Свет из них лился на толпу сидевших на лошадях мужчин – это были gardiens, вызванные из соседних имений, и весь персонал ранчо. Они кружили под соснами, готовые отправиться на дальнейшие безуспешные поиски, которыми с наступлением темноты бесполезно было заниматься. Марта беспокойно переходила от группы к группе, с тревогой расспрашивая всадников, но те в ответ лишь отрицательно качали головой. Гастона среди них не было – он отправился в госпиталь с человеком, пострадавшим в результате несчастного случая. Оказалось, это был его близкий родственник. Потерпевшего – у него была сломана берцовая кость – привезли на отремонтированном джипе в Мас, где его уже ожидал доктор, а после оказания первой помощи сразу отправили в больницу. Гастон был единственным человеком, знавшим, куда Джулия могла уехать. Кордэ же отрицали, что осведомлены о ее намерениях, хотя их об этом спрашивали еще до появления Бьянки. Потом кобыла нашлась, вся в тине и под седлом, и стало ясно, что Джулия уехала куда-то верхом, упала с лошади и, возможно, утонула.

Когда Бьянка выступила из мрака на освещенный луной двор, неся свою двойную ношу, возглас облегчения пронесся над собравшимися, но затем он перешел в тихий испуганный шепот – люди увидели неподвижную вялую фигуру в руках Армана, и предчувствие беды охватило их. Они подумали, что он привез бездыханное тело. Марта побежала ему навстречу с удивительной для старой женщины резвостью:

– Месье Арман, вы нашли ее? Она… жива?

Он соскочил с лошади, взял Джулию на руки и коротко ответил:

– Почти. Пьер, – окликнул он одного из мужчин, – позаботься о Бьянке, дай ей овса, – и вошел со своей ношей в дом. Марта бежала за ним, как беспокойный спаниель. На лестнице их встретил Марсель – он весь вечер стоял там в ожидании, надеясь услышать хорошие новости. До сих пор исчезновение Джулии скрывалось от ее деда, и старый слуга умолял не говорить ему ничего, пока девушку не найдут живой.

– Мадемуазель? – осведомился он, с тревогой вглядываясь в осунувшееся бледное лицо Джулии. Она безвольно покоилась на руках Армана, склонив голову ему на плечо и закрыв глаза.

– Теперь вы можете сказать хозяину, что она потерялась, но ее нашли, – успокоил слугу Арман. – Я приду к нему через минуту.

Он внес Джулию в ее комнату и положил на кровать. Марта шла за ним по пятам.

– Теперь ваша очередь играть в спасателя, – кивнул ей Арман, – и не смотрите так встревоженно. Она молода и все выдержит. – Он поколебался, затем внезапно спросил: – Ги Кордэ уезжает завтра утром?

– Да, месье Арман, но как он с этим связан? – Марта посмотрела на Джулию.

При упоминании имени Ги девушка беспокойно пошевелилась, и лицо Армана застыло.

– Довольно крепко, я полагаю, – пробормотал он. – Но это их дело, его и мадемуазель.

Арман поспешно покинул комнату, даже не оглянувшись. Марта подошла к Джулии, развернула одеяло и в ужасе вскрикнула, увидев, в каком состоянии была девушка. Раздев ее и обмыв теплой водой, Марта смазала лосьоном следы москитных укусов и уложила Джулию поудобнее.

– Вы сошли с ума! – укоризненно воскликнула она. – Отправиться верхом, навстречу грозе! Наверное, лошадь испугалась и скинула вас?

– Я должна была ехать, – прошептала Джулия, – вы не понимаете, я должна была ехать.

Она должна была ехать, потому что это ее обязанность, долг медсестры. Это была первая ясная мысль, пришедшая девушке в голову. Марта, видя, что она не способна сейчас что-либо объяснить, воздержалась от дальнейших расспросов. Она принесла горячее молоко, и Джулия, сделав несколько глотков, сразу же провалилась в сон. Путаница из ночных кошмаров мучила ее: предательство Ги, появление Армана, который, как она думала, должен был умирать на болотах в тот момент, его внезапная нежность и последующее охлаждение. Усталый мозг Джулии не мог справиться с мучившими ее вопросами. Внезапно она пробудилась в серых лучах рассвета и обнаружила, что не одна в комнате. Около ее кровати сидел кто-то с белыми волосами и густыми кустистыми бровями, закутанный в шаль.

– Дедушка? – прошептала она. – Вы пробыли здесь всю ночь?

– Почему нет? – проворчал старик. – Разве ты не знаешь, как дорога мне? Я не смогу уснуть, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке.

– Со мной все хорошо, – сказала она, с удовольствием потягиваясь в своей удобной кровати, – вам нет необходимости оставаться со мной.

Он погладил ее по голове скрюченными пальцами:

– Ты же знаешь, я частенько бодрствую по ночам, А теперь спи, еще очень рано.

Джулия взяла его руку в свою и свернулась калачиком, сонно прошептав:

– Я люблю вас, дедушка.

Вскоре девушка снова уснула, крепко сжимая узловатые пальцы старика. Когда она проснулась, был уже день, и дед покинул ее комнату. Марсель бесшумно увез его, не разбудив Джулию. Отдохнувшая и посвежевшая, она вернулась к мучившим ее с прошлой ночи вопросам и поняла шокирующую правду: Ги умышленно завел ее в болотную топь, оставив там в надежде, что ее не найдут. Должно быть, он думал, что, устранив ее, получит Мас. Ги не знал, что наследником Жиля Боссэ станет Арман. Но хотя Джулия и не любила кузена, она не могла поверить, что он настоящий злодей – просто слабовольный. Напрягая свой измученный мозг, она попыталась восстановить в памяти все детали ужасной прогулки и вспомнила, как Ги сказал ей, что нужно возвращаться, а она сама потащила его в трясину. Значит, в последний момент он испугался и решил отказаться от страшного плана, автором которого конечно же была его сестричка.

Теперь Джулия все поняла. Как легко ее одурачили! Она же не понимала, о чем говорит Гастон, а Дениза все представила ей так, будто ранен Арман. Это она поддержала предложение Джулии отправиться немедленно, чтобы оказать потерпевшему первую помощь. Джулия вспомнила, как Кордэ шептались, пока она седлала Бьянку, и свои собственные сомнения в тот момент. Но, напуганная рассказом Денизы о порванной артерии, она очертя голову кинулась в ловушку, забыв, как всего несколько минут назад француженка сказала, что хочет ее смерти. Джулии даже и в голову не пришло, что Дениза может попытаться осуществить свое желание – она была унижена, а это в союзе с безумной ревностью превратило ее в фурию.

Мысли Джулии перешли от Денизы к Арману, и она поняла, с чем связана перемена в его настроении: она не сказала ему, что Ги был с ней, она с тоской выкрикивала его имя, думая, что он утонул в болоте, а затем была потрясена невероятным известием, что он давно дома и в безопасности и ничего не сделал, чтобы спасти ее. Арман неправильно понял. Он думал, что она оплакивает Ги, этого негодяя, который, видимо, надеялся, что она погибла и никто никогда не узнает об их с Денизой участии в ее исчезновении. Никто ведь, за исключением Кордэ, не знал, что она уехала. Никто, кроме Бьянки. По иронии судьбы Джулия была обнаружена благодаря антипатии кобылы к Ги. Если бы ему удалось расседлать лошадь, никто бы так и не понял, что девушка уехала верхом. Она мрачно усмехнулась, отчетливо представив себе усилия Ги поймать Бьянку, чтобы уничтожить последнюю улику. Угрозы и упрашивания были одинаково бесполезны – лошадь не подходила к нему. Джулия даже представила, как он держит чашу с овсом или морковкой, а кобыла презрительно отворачивается. Эта картина заставила ее рассмеяться.

Теперь она должна рассказать правду и вернуть Армана… Но… не будет ли потрясение слишком тяжелым для слабого и больного старика, несмотря на его и так не очень высокое мнение о Кордэ? Не ухудшится ли его здоровье, узнай он, что его единственные родственники – кроме нее, естественно, – оказались потенциальными убийцами? Он мог потерять душевное равновесие, осознав реальную опасность, грозившую его внучке, и счесть виновным в этом себя – ведь он сказал Ги, что лишает его наследства. Нет, она не отважится на это. Она никогда не причинит боль деду, который всю ночь бодрствовал у ее постели и которого она любила. Кордэ собрались уезжать, так пусть уезжают, унося свои преступные секреты с собой. Что же касается ее, она будет молчать об этом. Но Арман должен узнать обо всем, тогда он поймет… Но осмелится ли она? Он может прийти в такую ярость – если, конечно, поверит ее рассказу, – что попытается отомстить за нее Ги, и тогда все выйдет наружу. Но Арман может и не поверить, и ей не в чем будет его упрекнуть – ее история была такой невероятной, что Джулия и сама уже с трудом верила в нее. Она не знает, как отреагирует Арман, поэтому не станет ему ничего говорить… пока. А возможно, и никогда не скажет. Вдруг он подумает, что она совсем глупа, раз позволила Кордэ так обмануть себя. Еще один пример того, что британские девушки – испорченные дуры. Он не поймет, что ею руководила сильная тревога за него.

Джулия вздохнула и убрала волосы со своего разгоряченного лба. Мысли метались в воспаленном мозгу, словно мыши в мышеловке. Она никак не могла принять решение. Она любила Армана, боялась его презрения и в то же время ненавидела его – неожиданно все сразу.

Внезапно ее охватило сильное желание укрыться в своем родном доме, где живут нормальные, обыкновенные люди, чье поведение всегда предсказуемо. Кровавые Кордэ, Арман, то пылкий, то равнодушный, даже ее дед, который сразу же, как только она придет в себя, начнет убеждать ее выйти замуж за Армана. Она отплатит Жилю за его доброту, сохранив в секрете злую выходку его родственников. Арман в свое время станет хозяином Мас и найдет жену по своему выбору, а она возвратится к прежней жизни в той самой ее точке, где она была оборвана приездом в Камарг.

Марта принесла завтрак и спросила, не хочет ли Джулия попрощаться со своими кузенами. Сдерживая дрожь, девушка ответила, что слишком устала, чтобы встречаться с ними, и попросила ее передать им свои извинения. Марта явно удивилась:

– Но месье Кордэ очень хочет вас видеть.

– Хочет? – Джулия не могла понять почему. Она искренне надеялась, что никогда больше не увидит его. – Скажите ему, что это совершенно невозможно, – твердо ответила она.

Когда Марта пришла опять, чтобы забрать поднос, Джулия сказала ей, что чувствует себя не слишком хорошо, не хочет одеваться и посидит в своей комнате. Старая женщина раздобыла где-то плетеный шезлонг и поставила его у окна. Она помогла Джулии закончить ее туалет и усадила ее в подушки, брошенные на шезлонг. Фигурка девушки тонула в прозрачном пеньюаре бледного розовато-лилового цвета, словно в невесомом облаке. Марта расчесала ей волосы, удалив последние следы высохшей грязи и тины. Немного попозже, решила Джулия, она смоет все это шампунем.

Грохот в коридоре означал, что остатки багажа Кордэ спускаются вниз. Вскоре брат с сестрой уедут, и дом покажется гораздо приятнее с их отсутствием. Джулия наблюдала за облаками, медленно плывущими над плоской равниной перед ее окном. Она выглядела бледной и какой-то неземной в своем тонком, как паутинка, пеньюаре и пребывала в задумчивой меланхолии. Девушка была еще слишком изнурена, чтобы испытывать какие-либо чувства.

Кто-то постучал в дверь, и, думая, что это вернулась Марта, Джулия крикнула:

– Войдите!

Дверь медленно открылась. На пороге стоял Ги Кордэ, готовый к отъезду, в своем вельветовом пиджаке. Джулия резко выпрямилась. Ее глаза расширились.

– Ты?! – выдохнула она. – Как ты осмелился прийти ко мне?! Разве Марта не сказала, что я не хочу тебя видеть?

– Сказала, но я не мог уехать, не повидав тебя, – робко промолвил он, его карие глаза смотрели на нее умоляюще. – Было бы слишком надеяться, что ты простишь меня, но я хотел сказать, как я рад, что тебя нашли. – Он сделал несколько шагов в ее сторону, и Джулия отпрянула, утонув в подушках, бледная тонкая фигурка с копной золотистых волос. – Я… я сделал это неумышленно… Я и сам заблудился…

– Ты ждешь, что я поверю в это? – насмешливо спросила она. – Ты вернулся назад и спокойно начал упаковывать свои картины, в то время как я… – Джулия содрогнулась. – Ты мог, на худой конец, сказать Арману, где я была.

– Я хотел, – вздохнул Ги, – но Дениза мне не позволила. Она пригрозила, что убьет меня, и заявила, что слишком поздно спасать тебя, так что я сдался. Я… я подумал, что Арман сможет сделать то же самое со мной.

– Да, – с удовлетворением согласилась Джулия. – Не думаю, что он обошелся бы с тобой мягче.

– Дениза всегда ревновала тебя, – продолжил Ги. – Это она предложила «грехопадение в Ле-Бо» – думала, что, если ты выйдешь за меня, это возведет барьер между тобой и Арманом. Ах, она сущий дьявол, эта Дениза! Я знал, что это не сработает, ты слишком независима, чтобы опасаться за свою репутацию. Но ты меня обидела своим презрением, Джулия. – Ги смотрел на нее глазами побитой собаки. – Дениза хорошо поработала над моим тщеславием, но я никогда больше не разрешу ей командовать мной, Джулия. Я знаю, что ты была права, назвав меня презренной маленькой шавкой.

Казалось, Ги получает удовольствие от самоуничижения. Помимо воли Джулия начала смягчаться. Этот жалкий, несчастный, несуразный человечек был всего лишь орудием в руках своей сестры.

– Если бы я действительно провалилась в болото, это была бы ужасная смерть, – сказала девушка, укоризненно глядя на него.

– Я знаю, Джулия, и никогда не избавлюсь от ночных кошмаров. Я… я не должен был оставлять тебя там… Я не мог… Если бы не эта гроза и лошади не понесли… Ты ведь знаешь, я плохой наездник. Только на полпути к дому я смог вновь обрести контроль над лошадью, а потом… Я подумал… подумал… что уже слишком поздно…

– О, не будем больше об этом говорить! воскликнула Джулия с дрожью. – Видишь, со мной все хорошо. Ты едешь в Париж, так что забудем это. – Она криво улыбнулась. Пройдет много времени, прежде чем она сможет забыть Ги и последствия его грубых ошибок. – Прощай, и приятного путешествия.

Он опустился перед ней на колени и театральным жестом поднес ее пальцы к своим губам.

– Спасибо, Джулия, спасибо, ты ангел! – Эмоции захлестывали его, и она увидела, что в его глазах действительно стояли слезы. Он был истинным французом.

– Вот ты где! Ты не слышал, как мы звали тебя? Мы тебя ждем. – Арман стоял на пороге, наблюдая за ними с сардонической улыбкой. – Если вы уже закончили, тебе лучше поторопиться, Ги, иначе опоздаешь на поезд. Простите, мадемуазель, – он бросил на нее взгляд, словно ножом полоснул, – за то, что прерываю столь очаровательное прощание, но мы спешим.

Ги вскочил на ноги.

– Прежде чем уеду, я должен возместить ущерб! – драматично воскликнул он. – Арману нужно узнать правду!

– Нет, пожалуйста, Ги, – Джулия выпрямилась на подушках, испуганная тем, что он может раскрыть тайну, – все равно это не поможет.

– Нисколько, – с раздражением заметил Арман, – поспеши, mon vieux.

Ги упрямо нахмурился и, распрямив плечи, шагнул к Арману – словно взъерошенный забияка петух решил поспорить с орлом.

– Я не уйду, пока все не расскажу, – твердо заявил он. – Ты, Арман, слабоумный болван, дурак, тупоголовый урод! Ты не достоин любви Джулии! Ты всегда плохо о ней думал, но она… она, как говорят англичане, верная до гроба. В Ле-Бо она с презрением отвергла меня, она дала мне отставку, когда я пытался скомпрометировать ее. Она любит только тебя, Арман, ты просто слеп!

Арман посмотрел на Джулию, но она отвернулась. Ги же продолжал, энергично жестикулируя:

– Когда пришел Гастон и сообщил, что человек ранен, Дениза обманула ее, сказав, что это был ты. Джулия не стала ждать, пока тебе окажут первую помощь. Она бросилась надевать сапоги, а мне велела седлать лошадь. Гастон уехал вперед, а Бьянка не подходила ко мне… – Ги покачал головой, как будто озадаченный антипатией животного. – Джулия оседлала ее сама. В это время Дениза уговаривала меня, чтобы я утопил Джулию в болоте.

Арман вскрикнул от ужаса.

– Но я не мог сделать этого… Я просто сбился с пути. Заметь, мы были в гиблом месте… Началась гроза… Моя лошадь понесла… – Он внезапно втянул голову в плечи, заметив выражение глаз Армана, и бросился к кузене с воплем: – Джулия, не дай ему убить меня!

Арман одним прыжком пересек комнату и схватил Ги за ворот пиджака.

– Вон! – заорал он гневно, вытолкнул художника в коридор и, обернувшись на пороге, посмотрел на Джулию. – Это правда? Вы спешили мне на помощь, когда это сатанинское отродье сбило вас с пути?

– Да, Арман, – просто ответила она. – Я была уверена, что это вы ранены и вам нужна моя помощь.

Он отступил от двери, подошел к девушке и остановился, засунув руки в карманы брюк. Его черные глаза казались бездонными, когда он взглянул на нее:

– Тем не менее вы ничего не сказали, вы защищали Ги. И это его имя вы выкрикивали, когда я вас нашел. – В его голосе звучала горечь.

– Я… – Джулия содрогнулась. – Я подумала, что он утонул в болоте.

– И вы были расстроены этой утратой?

– Арман! – воскликнула она умоляюще. – Я думала, что произошел ужасный несчастный случай, я не могла выдержать этого! – Она закрыла лицо руками.

Арман отвернулся.

– Когда я с ним закончу, вернусь и поговорю с вами, – мрачно пообещал он.

В мгновение ока Джулия пролетела через комнату и вцепилась в его руку.

– Нет, пожалуйста, Арман, не трогайте его!

Она увидела, как побелело его лицо и засверкали глаза.

– Все еще дрожите за его отвратительную шкуру? – Его голос резал слух. – Боже, видимо, он слишком много значит для вас! Но вы его не узнаете после того, как я с ним побеседую.

– Арман, нет! – Джулия вцепилась в него изо всех сил. Нужно остановить его! – Вы не должны этого делать. Меня совершенно не заботит, что с ним случится, но я думаю о дедушке. Ги – его внучатый племянник. Кроме того, это Дениза науськала его… Нет… Пожалуйста! – взмолилась она, когда Арман попытался вырваться. – Если вы изобьете Ги, это станет известно дедушке, вот почему я защищала его. Если дедушка узнает правду, шок может убить его.

Арман прекратил попытки освободиться. Хотя его глаза все еще зло сверкали, он, казалось, обдумывал ее слова.

– Но позволить Ги уехать после всего этого, когда он мог вас утопить… – пробормотал он.

– Знаю, это несправедливо, – согласилась Джулия, – но только так можно оградить дедушку от переживаний. – Она продолжала умолять его, и пожар в черных глазах стал медленно затухать, резкие складки по уголкам рта разгладились.

– Может, вы и правы, – с неохотой согласился он. – Мы должны беречь хозяина. Он не должен узнать о том, что случилось. Но будь я проклят, если повезу этого подлеца Ги на станцию. Пусть едет сам, а я при случае заберу машину. И мне доставит огромное удовольствие смахнуть с дороги кучу железного лома, когда он разобьется вдребезги. – Арман осторожно разжал пальцы девушки, вцепившиеся в его рукав. – Не беспокойтесь, я не причиню ему вреда, а когда они уедут, сразу вернусь к вам.

Он вышел, оставив ее в тревожном ожидании. Джулия подошла к зеркалу и причесалась. Ее взгляд остановился на косметике, лежавшей на столике, но уже не было времени привести в порядок бледное лицо – она услышала, как отъехала машина, затем на лестнице раздались шаги Армана. Почувствовав слабость в ногах, Джулия опустилась на шезлонг.

Вошел Арман и закрыл за собой дверь. Девушка только теперь заметила, что он был одет в тот же костюм, в котором приезжал в Ле-Бо и который придавал ему вид чужака. Воспоминания о той неожиданной встрече стремительно нахлынули на нее, и она закрыла лицо руками.

– Вы меня действительно любите, Джулия? – тихо спросил Арман.

– А вы не поняли? – прошептала она, не отнимая от лица рук. – Той ночью… вы отвергли меня… А я хотела, чтобы вы остались, потому что люблю вас.

– Вы думаете, я не хотел оставаться? – хрипло спросил он. – Безумно хотел. Но вы предлагали мне дружбу, тогда как я жаждал любви! Мне нужно было все или ничего. Увы, ситуация не изменилась – я по-прежнему должен отказаться от вас.

Джулия сквозь пальцы смотрела на него и видела, как побледнело худое цыганское лицо.

– Вы хотите сказать, что я по-прежнему вам не нужна?

Арман упал на колени рядом с ней, сжав пальцами плетеные подлокотники шезлонга.

– Ты нужна мне больше всего на свете, Джулия, – сказал он, в первый раз назвав ее по имени с такими нотками нежности в голосе, которых она никогда прежде не слышала. – Я люблю тебя так, как никто никогда не любил. Если у меня и были какие-то сомнения, они развеялись прошлой ночью, когда я искал тебя со страхом в сердце. А когда нашел, ты говорила только о Ги и я неправильно понял. – Он опустил голову, будто устыдившись, затем добавил пылко: – Боже, ну почему ты не позволила мне свернуть ему шею!

– Потому что это не принесло бы пользы никому из нас и только навредило бы дедушке. Это шею Денизы нужно было бы свернуть. Арман… у тебя ведь была с ней любовная связь? – Джулия задала этот вопрос неуверенно, тоже перейдя с ним на «ты». Если он и правда бросил француженку, это может послужить пусть слабым, но все же оправданием ее поступка.

Но Арман изумленно посмотрел на Джулию:

– С этим маленьким ничтожеством? – Его глаза сузились. – Она так сказала?

– Да, и она была очень убедительна.

– Тем не менее она солгала – у нее слишком богатое воображение. К тому же ты сама видела, в каких отношениях мы с ней были.

– Да. – Джулия еще не отказалась от своих подозрений. – Я заметила, что она постоянно докучала тебе. Но… Той ночью, накануне вечеринки, когда она ушла вместе с тобой…

– Ты думала, что я поддался искушению? Chérie, Дениза – племянница моего хозяина, и, если бы даже у меня и был соблазн, которого я вовсе не испытывал, она для меня неприкосновенна.

– Как и я, – с горечью добавила Джулия, веря ему. У нее было слишком много доказательств принципиальности Армана в том, что касалось семьи Боссэ.

– Увы, – сказал он, склонив голову на руку.

Джулия погладила его по густым черным волосам, а он продолжал стоять перед ней на коленях.

– Ты уедешь со мной, если я попрошу об этом? – тихо спросила она. – Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы отказаться от своей свободы и начать новую жизнь вместе со мной вдали от всего, что тебе было так дорого?

– Да, – ответил Арман, не колеблясь и глядя ей в глаза. – Если бы мы с тобой были одни на всей земле, я не желал бы ничего лучшего. Но, Джулия, как бы сильно я тебя ни любил, я не могу предать твоего дедушку, Я обязан ему всем, и, пока он жив, мы должны оставаться врозь. Настанет день, и я заявлю на тебя свои права, но сейчас мы не можем разбить его сердце, как это сделала твоя мать. Это убьет его.

– Я и не думала делать этого… – начала она и осеклась – слабый шорох привлек ее внимание к двери. Жиль Боссэ в своем инвалидном кресле появился на пороге. За его спиной стоял Марсель. – Я решила исполнить ваше желание, – серьезно сказала Джулия деду. – Я действительно хочу выйти замуж за Армана, и мне кажется… – она вцепилась в волосы Армана, когда тот попытался подняться с колен, – что он уже вполне готов жениться на мне. Видите, мне даже удалось поставить его на колени.

Жиль Боссэ радостно захихикал:

– Молодец, девочка! Но позволь ему встать. Я хочу сказать ему, что вместе с приданым моей внучки я оставляю ему Мас.

Арман медленно поднялся на ноги, и впервые Джулия видела его в такой растерянности.

– Почему? – воскликнул он в оцепенении.

– Почему? Потому что ты единственный человек, который сможет компетентно им управлять. Я очень волнуюсь за поместье, мой мальчик. А ты действительно верил, что я позволю этому слабоумному Кордэ наложить на него свои лапы?

Миндалевидные черные глаза засияли, но Арман все еще продолжал протестовать:

– Но… я никто… цыганское отродье…

– Ты Боссэ – по духу, если не по крови. Я подарил тебе имя, а теперь передаю поместье. Пойдем, Марсель, не будем им мешать. Жюльетта выглядит бледной, но ее возлюбленный скоро исправит это. – Когда слуга потянул инвалидное кресло в коридор, старик торжествующе погрозил пальцем: – Я говорил тебе, Марсель, что видел на картах свадьбу!

Но Джулия не слышала этого – Арман сжал ее в объятиях, и ничто уже не существовало на свете ни для нее, ни для него, кроме них двоих.