Текст книги "Опаленные крылья"

Автор книги: Элизабет Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Внеся в комнату поднос, Мариетта внимательно посмотрела на плечи Джулии, надеясь увидеть следы грубого обращения, но была разочарована тем, что героиня этой романтической истории закуталась в одеяло до самого подбородка. Служанка с неохотой вышла, так и не утолив своего любопытства.

Джулия отодвинула булочки и масло – у нее совсем не было аппетита, – но с удовольствием выпила кофе и попыталась подвести итог ночным событиям. Ставни с окон были сняты, под утренним солнцем все фантомы тьмы испарились, и она вновь чувствовала себя Джулией Арчер, уравновешенной лондонской девушкой, которая может победить призраков… и цыган… И она успокоилась, хотя была истощена и опустошена. Даже обида, нанесенная ей Арманом, больше не причиняла боли.

Джулия хладнокровно решила, что, вернувшись в Мас, она раз и навсегда рассеет все заблуждения насчет нее и Ги. Пусть они с дедом не лелеют надежд на ее согласие с их планами. Она не француженка, и выбор мужа – ее личное дело, которое совершенно их не касается. Она вернется домой, в свою среду, когда умрет старик. А если он будет настаивать, то она сразу же уедет.

Что до Армана, она не позволит себе больше думать о нем, выкинет его из головы и вырвет из сердца, а вернувшись в Мас, будет избегать общения с ним. Это будет не слишком трудно: она и так видится с ним редко в последнее время, да и он сам, если в нем есть хоть капля порядочности, будет ее сторониться.

К несчастью, ей придется столкнуться с ним лицом к лицу этим утром и выдержать долгую дорогу назад в его обществе. Джулия поморщилась. Ее сердце может смириться, но гордость была задета и кровоточила. Нужно что-то придумать! Ведь здесь наверняка есть хотя бы один автобусный маршрут, который проходит мимо Ле-Бо и спускается к подножию гор. Но в этот момент Джулия вспомнила, что у нее всего несколько франков в кошельке, и прокляла свою непредусмотрительность. Хороша она будет, если попросит денег у Армана, объяснив это тем, что не хочет ехать с ним в одной машине! Но если ей удастся добраться пешком до автострады, там можно будет остановить какую-нибудь попутку.

Джулия нехотя вылезла из кровати и уныло посмотрела на свое платье. Оно сильно пострадало в ночных приключениях, но выбора не было. Душ немного взбодрил ее, а содержимого сумочки оказалось достаточно, чтобы привести в порядок лицо. Правда, выяснилось, что накануне в спешке она забыла взять с собой щетку для волос, и пришлось довольствоваться крохотной карманной расческой. Босоножки, на которых каменные тропинки Ле-Бо оставили свои следы, Джулия протерла полотенцем. Оглядев комнату, бывшую свидетелем ее недолгого восторга и последующего отчаяния, она, судорожно вздохнув, выскользнула в коридор и закрыла за собой дверь.

За стойкой портье ей сказали, что месье ждет на улице. Хозяин даже лично пошел проводить ее, так что у Джулии не было шанса сбежать по дороге.

На улице, в ярком солнечном свете, бледная, измученная и потрепанная Джулия Арчер остановилась перед безукоризненно выглядевшим Арманом Боссэ. Он стоял, облокотившись на дверцу джипа. События бессонной ночи не оставили на нем следа: серый костюм из более плотного материала, чем платье Джулии, абсолютно не помялся, черные волосы были аккуратно зачесаны назад, как будто он только что вышел из парикмахерской. Видимо, Арман не хотел обращать на себя внимание, появившись в отеле в наряде gardiens, поэтому и оделся как обычный посетитель.

Он посмотрел на несчастную маленькую фигурку, появившуюся из дверей гостиницы, и его взгляд смягчился. Слабая улыбка тронула его губы, но, заметив надменное выражение лица девушки, он вновь помрачнел. Джулия демонстративно сосредоточила свое внимание на руинах, и ее губы презрительно скривились. Да и о чем им было говорить? Сейчас он в более выгодном положении, чем она.

Хозяин гостиницы подобострастно им поклонился. Ему было заплачено сверх его самых безумных мечтаний в надежде, что он будет держать свой рот на замке, и он заверил, подкрепляя свои слова нелепыми жестами, что месье нет необходимости волноваться, что он мужчина тактичный и понимающий и прекрасно знает, чем чреваты сплетни о клиентах. Телефонный звонок заставил хозяина вернуться в дом, и Джулия сделала несколько шагов в сторону джипа. Все еще глядя вдаль, она холодно сказала:

– Я не хочу обременять вас своим присутствием. Я вполне могу сама спуститься в долину и поехать на автобусе… или на такси.

– В самом деле, мадемуазель? – Арман взглянул на ее легкие босоножки. – Эта прогулка покажется вам довольно неприятной, да и такси – дорогое удовольствие.

Догадался ли он, что у нее нет денег? И все равно Джулия предпочла бы идти пешком всю дорогу, чем ехать с этим высокомерным незнакомцем. Она надеялась, что ей повезет поймать машину.

– Я справлюсь, – гордо заявила она.

– Вы не сможете, даже не пытайтесь, – хмыкнул Арман. – И что скажет месье Боссэ, если я вернусь без вас?

Он не думал ни о ком, кроме ее деда.

– Уволит вас, надеюсь, – буркнула Джулия. – Я не хочу иметь с вами никаких дел после… после… – Она почувствовала, что краснеет, и отвернулась.

– После того как я не согласился остаться, – закончил за нее Арман. Его тон был сух. – Смотрите на меня как на шофера. – Он бросил взгляд на часы. – Мадемуазель, я уже задержался здесь дольше, чем это было необходимо, чтобы дать вам возможность немного отдохнуть. Садитесь, пожалуйста, в джип.

Джулия гордо подняла подбородок, ее зеленые глаза бросали ему вызов.

– Я сказала, что не намерена ехать с вами!

Арман сделал шаг в ее сторону.

– Будьте так добры слушаться меня, или я сам заброшу вас в машину.

Джулия отпрянула, внезапно почувствовав исходившую от него угрозу:

– Вы не посмеете!

– Здесь дело не в смелости, а в здравом смысле. Вы и так уже достаточно наделали глупостей, так что не стоит добавлять к этому поход через всю деревню только потому, что я нарушил ваши планы на ночь. Пожалуйста, садитесь без дальнейших объяснений и возражений.

Планы на ночь? Хорошенькое дело! Джулия, подавив приступ ярости, забралась в машину. Арман даже не помог ей. Она постаралась устроиться как можно дальше от него на широком сиденье и нервно оглянулась на руины, которые остались за ее спиной. Девушка горячо надеялась, что больше никогда не увидит Ле-Бо. Джип трясло и качало из стороны в сторону на поворотах извилистой горной дороги, спускавшейся по склону.

– Ухабистая дорога, – прокомментировал Арман, – но, когда мы доберемся до равнины, начнется шоссе. Плохо, что Ги удрал с машиной.

Он говорил весело и любезно, и Джулия в бессильной ярости сжала кулаки. Было бы лучше, если бы он бранился на нее или просто молчал – все, что угодно, только не это ледяное равнодушие, как будто она была простой пассажиркой, с которой он обязан быть вежливым. Ведь всего лишь несколько часов назад… Нет, ей нельзя больше думать об этом. Но он должен узнать правду о ее отношениях с Ги Кордэ.

– Я хочу рассказать вам, как я здесь оказалась, – начала она, но он не дал ей продолжить:

– Не нужно никаких объяснений. – Его голос был очень холоден. – Ваши любовные связи – не мое дело. А за то, что случилось прошлой ночью, примите мои искренние извинения. Я думаю, вы просто хотели, чтобы я подержал вас за руку и прогнал страх, но я… Ну, в общем, Джулия, я мужчина, и я потерял самообладание.

Он умышленно сказал, что неправильно ее понял, а на самом деле прекрасно знал, чего она хотела. Она жаждала, чтобы он остался, и совсем не для того, чтобы держать ее за руку.

– О! – Джулия хлопнула рукой по сиденью джипа. – Вы сведете меня с ума!

Внезапно ей в голову пришла озорная мысль. Ги уехал, но Арман-то провел ночь в отеле! Теперь и его репутация окажется под вопросом. Можно сказать деду, что этот черноглазый парень вовсе не так добродетелен, как о нем думают. Вот это была бы утонченная месть! Привалившись спиной к дверце джипа, Джулия, прищурившись, вкрадчиво промурлыкала:

– Если вы отводите мне роль жены Потифара, вам следует вспомнить, что фараон поверил ей, а не Иосифу [43]43
  Проданный братьями в рабство Иосиф был выкуплен Потифаром, начальником телохранителей фараона. Он приглянулся жене хозяина, но отверг ее любовь, тем самым смертельно оскорбив. Желая отомстить за свое унижение, женщина обвинила Иосифа в том, что он пытался овладеть ею, и юношу бросили в темницу.


[Закрыть].

– Это не совсем так, – возразил Арман. – Потифар сам предложил поверить версии его жены. Как видите, я тоже знаю Ветхий Завет, и раз уж вы сослались на него, припомните, что именно Ева соблазнила Адама.

– За что с тех самых пор упрекают всех женщин, – усмехнулась Джулия. – Но Адам сам виноват. Ему следовало быть более благоразумным.

– Совершенно верно, – бесстрастно согласился Арман.

Джулия покраснела от злости. Он был слишком умен, напрасно она затеяла такую опасную дискуссию. Ей не удастся опорочить его в глазах деда.

– Однако все это не важно, – холодно сказала она, уже позабыв, что сама затронула эту тему. – Я хочу рассказать вам о Ги.

Арман сразу же превратился в камень, сосредоточив все внимание на дороге:

– Зачем?

– Арман, неужели вы действительно поверили, что у меня любовная связь с этим отвратительным ничтожеством?

– Обстоятельства против вас.

– Обстоятельства можно трактовать по-разному, – живо возразила она.

Арман вырулил на обочину и остановил машину. Повернувшись к Джулии, он испытующе посмотрел в ясные зеленые глаза и первым отвел взгляд.

– Ги хотел на вас жениться?

Джулия подумала, что вопрос можно было сформулировать более тактично, но решила, что между ними должна быть только правда, и откровенно сказала:

– Он намекал на это.

– Вероятно, вам трудно было отказаться – он многое может предложить.

– О, Арман! – воскликнула Джулия укоризненно. – Я совсем не корыстна.

– Знаю, – тихо сказал он. – Я был несправедлив к вам. Но вы могли бы спасти Мас от превращения в рисовые поля.

– Вы советуете мне выйти замуж за Ги, чтобы спасти Мас? – недоверчиво спросила она.

– Вы же любите усадьбу, не правда ли?

Арман любил, она это знала. Мас был его единственной настоящей любовью. Но ее привязанность к этому месту была не настолько сильна, чтобы идти на такие жертвы. Джулия печально покачала головой:

– Я люблю Мас, но не до такой степени, чтобы выйти замуж за мужчину, к которому равнодушна. Люди для меня важнее, чем земля, А вы сами могли бы ради высокой цели жениться на женщине, которую не любите и не уважаете?

Она была так уверена в ответе, что прозвучавшие в следующую секунду слова шокировали ее. Глядя на дальнюю равнину, Арман сказал холодно:

– Мог бы.

– Вы серьезно? – Джулия даже отпрянула от него.

– Земля – вечная ценность, – цинично заметил он. – Любовь – нет. – Он пожал плечами.

– Но должна же быть великая и вечная любовь, – тихо произнесла Джулия, думая о матери, которая за свою любовь отдала все на свете.

– Должна быть, Джулия, но великая любовь встречается все реже и реже день ото дня. – Он глубоко вздохнул. – В наше время мужчинам известна лишь мимолетная страсть.

Джулия тоже вздохнула, думая, что и Арман принадлежит к их числу.

– Вы сами не испытали такой любви, да? – спросила она. – Вы считаете женщин… игрушками. – Ее голос задрожал от горечи. – Дениза, Женевьева и… другие, они лишь удовлетворяли вашу… вашу похоть. – Это слово, которое она никогда прежде не употребляла, принесло ей странное удовлетворение. – Потом вы просто выбрасывали их. Ни одной девушке не сравниться с Мас. Женившись на ней и изменяя ей постоянно, вы только разобьете ее сердце.

Арман слушал эту неловкую истеричную тираду с невозмутимостью сфинкса.

– По-моему, вы отклонились от темы, – заметил он, когда Джулия замолчала и боролась с непреодолимым желанием заплакать. – Не может быть и речи о том, что я когда-либо приобрету Мас путем женитьбы или каким-то иным способом, так что ваше едкое замечание о моих романах, которые, кстати, не вашего ума дело, хотя вы довольно хорошо информированы, здесь неуместно. Я сделал вывод, что вы презираете корыстные соображения и тех, кто любовь к земле ставит выше любви к женщине. Тогда почему же вы поехали с Ги Кордэ в это уединенное место и позволили ему вас скомпрометировать?

– Именно это я и пытаюсь вам объяснить с тех пор, как вы приехали! – пылко воскликнула она. – Но вы не слушаете! Он показал мне несколько набросков Ле-Бо, которыми я была очарована, и пообещал свозить меня на экскурсию. Я думала, что его намерения чисты, и готовилась к обычной загородной прогулке, я даже не предполагала, что он намерен сделать мне предложение или… что-нибудь еще.

– Значит, у меня сложилось неправильное мнение о вас, – медленно произнес Арман. – Вы просто слишком доверчивы и наивны. – Глаза Джулии расширились от негодования. – О да, вы именно такая. Разве вы не заметили, что мы никогда не поощряли ваши путешествия наедине с Ги? Я никогда не разрешил бы ему взять машину, но вчера меня не было в Мас.

Удивленная его обвинением в простодушии – она всегда считала себя умной девушкой, – Джулия в сердцах воскликнула:

– Какое право вы имеете контролировать мои действия?

– Приказ вашего дедушки.

– Но… но… – Она запнулась, чувствуя, что зашла в тупик. – Но почему он был против? Ги сказал, что дедушка сам хочет выдать меня замуж за него, что мы последние в роду… и тому подобная ерунда, чему дедушка придает большое значение, в отличие от меня.

– Месье Боссэ абсолютно прав, – строго заметил Арман. – Семья важнее всего, особенно для француза. Боссэ – одна из немногих древних фамилий, и нельзя дать ей угаснуть. Я согласен с вашим дедушкой, а вы почему-то отказываетесь его понять. – Говоря это, Арман не смотрел на Джулию.

– Кажется, вас самого не очень-то беспокоит сохранение рода… – раздраженно начала девушка и в замешательстве осеклась, вспомнив, что у Армана вообще нет семьи. – Простите, – пробормотала она.

– Не извиняйтесь, мадемуазель, напоминая мне, что я незаконнорожденный, никогда не знал отца и потерял мать, – с горечью сказал он. – Мне нечего предложить будущей жене, кроме чужого имени.

– О, чепуха! – насмешливо возразила Джулия, обиженная тем, что он поддержал планы ее замужества с Ги, хотя знала, что глупо ждать от него возражений. – Это только предлог, чтобы избежать брака. – Не говорила ли ей Дениза, что этот мужчина никогда не женится, что его нельзя приручить – как море, как ветер? – Пока вы не найдете женщину, у которой будет что предложить вам, предпочтительно землю, которую вы так любите и считаете очень важной. Но вы никогда не женитесь на таких бедных девушках, как Дениза или я.

Арман стремительно, как атакующая змея, схватил Джулию за плечи и встряхнул.

– Не искушайте меня, – процедил он сквозь зубы. – Или вы хотите, чтобы я продемонстрировал, как обращаюсь с женщинами, на которых не собираюсь жениться? Не была ли прошлая ночь уроком для вас? – Он отпустил ее и отвернулся.

– Вы жестокий человек, – выкрикнула Джулия, – бессердечный цыганский зверь!

Он повернул голову, его глаза метали молнии.

– Может, я и жестокий человек, но, к вашему сведению, цыган – это оскорбительное выражение. Никогда больше не называйте меня так!

Джулия испуганно притихла. Арман первый нарушил молчание, и его голос был на удивление спокоен.

– Если месье Боссэ и надеется, что вы все-таки выйдете замуж за Ги, то только потому, что этот союз разрешит все его проблемы. Надежная жена, принадлежащая к древнему роду, может изменить к лучшему юного Кордэ. Но месье Боссэ ничего не знал о попытке своего племянника скомпрометировать вас. Он презирает такие выходки. Когда месье обнаружил, куда вы уехали и с кем, он был очень обеспокоен и послал меня привезти вас домой. Я уже говорил вам об этом.

– Да, говорили, но я лелеяла надежду, что вы будете беспокоиться обо мне.

Он бросил на нее долгий загадочный взгляд:

– Я должен о вас беспокоиться?

Джулия сделала последнюю попытку сломать барьер равнодушия, которым этот человек отгородился от нее.

– Да, если вы мне действительно друг, – сказала она с мольбой в голосе. – Вы же пообещали мне, когда я перевязывала вашу руку, что будете мне другом.

– Я никогда не смогу стать вашим другом, Джулия, – решительно ответил Арман, опустив глаза. – Это совершенно невозможно.

Он завел мотор, и джип устремился вперед. Джулия скользила невидящим взглядом по плоской равнине, которую они пересекали. Поля были засеяны лавандой, местные жители давили из нее масло и продавали парфюмерным фабрикам. Волна опьяняющего аромата ворвалась в открытое окно автомобиля – того самого аромата, что исходил от платка Армана в тот день, когда он принял ее предложение дружбы, от которого сегодня отрекся. Она подумала, что запах лаванды будет всегда напоминать ей об этом мучительном моменте. Арман не только отверг ее любовь, но отказался и от ее дружбы. Мотылек пролетел слишком близко к пламени свечи и опалил свои крылья. Но свеча как ни в чем не бывало продолжает гореть, не замечая страданий неосторожного мотылька. Джулия сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Она так много могла ему дать, а он ничего не просит и никогда не примет.

– За всю свою жизнь я никого так сильно не ненавидела, как вас, – пробормотала она, стараясь унять дрожь.

Арман ничего не ответил, и они закончили свое путешествие в полном молчании.

Глава 7

Арман подрулил прямо к входной двери, и навстречу им выбежала Марта. Она любила Джулию, несмотря на свой суровый характер. Наряд Джулии на вечеринке поверг ее в шок, но пожилая женщина быстро пришла в себя, грустно сказав своим помощницам, что, наверное, она слишком стара, чтобы свыкнуться с манерами нового поколения. Сейчас Марта глядела на Джулию с испугом:

– Ma pauvre [44]44
  Бедняжка (фр.).


[Закрыть], что с вами случилось?

– Ничего, что нельзя было бы излечить хорошим отдыхом, – ответил за нее Арман. – Месье Кордэ вернулся?

– Да, он сейчас у хозяина.

Марта сообщила Арману, что его ждут на окраине Мас – несколько быков отбились от стада, увязавшись за соседскими коровами, и пастухи не могут их вернуть.

– Я поеду туда, как только переоденусь, – отозвался Арман.

– Но, месье, ваш ленч…

– Сделай мне пару бутербродов, я не буду ждать ленча.

Он ушел даже не взглянув на Джулию. Марта вздохнула:

– Еда уже готова, осталось только подать.

– Можно мне поесть наверху? – спросила Джулия. – Если это вас не очень затруднит… Мне понадобится время, чтобы привести себя в порядок, а я не хочу заставлять остальных ждать.

Джулия не хотела сейчас встречаться с Ги и Денизой. Ей надо было прийти в себя после поездки и разговора с Арманом. Марта вздохнула с облегчением.

– Хорошая мысль, – улыбнулась она.

Джулию удивила проницательность этой женщины. Видимо, она о многом догадывалась. Марта начала предлагать ей на выбор еду, и Джулия попыталась проявить интерес, хотя чувствовала крайнее безразличие к пище. Однако, когда Марта принесла соблазнительно пахнувшие блюда на подносе, она обнаружила, что все-таки голодна. Она ведь ничего не ела после ужина с Ги.

Марта задержалась в комнате, сочувственно глядя на жующую Джулию и, очевидно, желая услышать о ее приключениях. Но девушка была не расположена говорить об этом сейчас.

– В этом доме вам не очень-то легко, – заметила Марта. – Так много мужчин, и нет матери, которая могла бы посоветовать, как себя вести.

– У меня замечательная мачеха, – возразила Джулия, – и я хотела бы, чтобы она была рядом.

Алиса все поняла бы и посочувствовала ей. Но Марта, видимо, была невысокого мнения о мачехах.

– Вы питаете tendresse к месье Кордэ? – неуверенно спросила она.

– Ничего подобного.

– Но вы поехали с ним, – озадаченно нахмурилась женщина. – Месье Арман был в ярости, когда это обнаружил. Он сказал, что все британские девушки – испорченные дуры.

Джулия вспыхнула.

– Я прекрасно осведомлена о мнении месье Армана насчет британских девушек, – проговорила она.

– Но вы наполовину француженка… – Марта озорно посмотрела на нее. – Я думаю, он просто был зол из-за того, что вы предпочли месье Кордэ… Верно? – Ее брови вопрошающе поднялись.

– Я не люблю их обоих, – кратко ответила Джулия. Может, – у Марты и добрые намерения, но девушке не хотелось раскрывать ей свои чувства.

В дверь постучал Марсель и передал ей приглашение месье Боссэ выпить с ним кофе, когда она закончит свой ленч.

Марта унесла поднос, и Джулия тяжело вздохнула. Ей придется встретиться лицом к лицу с еще одним непредсказуемым человеком, и она догадывалась, о чем он будет говорить. Она сменила грязное платье на брюки и трикотажный джемпер без рукавов – ей хотелось выглядеть вызывающе. Она чувствовала, что настало время отстаивать свои права, заставить деда понять, что она вовсе не перевоплощение его дочери, а Джулия Арчер, уроженка Британии, со своей индивидуальностью. Она имеет право носить брюки или то, что ей нравится. И пусть старик не думает, что, если она так долго считалась с его мнением, он может повлиять на ее судьбу. В таком воинственном настроении Джулия и вошла в комнату деда.

Марсель подвинул ей стул, и она села напротив старика за маленький столик. Если дед и отнесся неодобрительно к ее наряду, он не подал виду, только вежливо спросил, как она себя чувствует после вчерашних приключений. В его глубоко посаженных глазах горел веселый огонек. Джулия вздохнула с облегчением, поняв, что он на нее не сердится. Марсель налил ей кофе в чашку дрезденского фарфора и ушел. Джулия заверила Жиля, что чувствует себя прекрасно.

– Как ты ладишь с моим внучатым племянником? – спросил дед напрямую, и Джулия подумала: «Ну вот, началось».

Поигрывая кофейной ложечкой, она беспечно ответила:

– О, очень хорошо.

Ее слова вызвали у него лукавую усмешку.

– У меня сегодня был долгий разговор с Ги, Он просил твоей руки.

– Как он посмел! – Джулия вспыхнула от возмущения.

– О, это было вполне comme il faut, уверяю тебя. Он, кажется, думает, что именно этого от него ждут после событий прошлой ночи, а ты должна быть рада его предложению.

– О, вот как! – Джулия прижала ладони к пылающим щекам, гадая, что мог наговорить деду Ги.

– Ты любишь Ги Кордэ? – спросил старик, пристально разглядывая ее.

– Ни капельки, – призналась она.

Джулия не могла сказать, что ненавидит его, что чувствует к нему отвращение – в конце концов, он был единственным родственником деда по мужской линии.

– Х-м. – Старик откинулся на спинку кресла. – Он был бы хорошей парой тебе. Нет, – остановил он внучку, когда та попыталась протестовать, – позволь мне изложить тебе его доводы, прежде чем ты убежишь, хлопнув дверью. Жизнь, которую он предлагает тебе, может показаться соблазнительной, даже если ты и не любишь его. Он и Дениза – сироты, их родители умерли давным-давно, так что у тебя не будет надоедливых родственников со стороны мужа, с которыми пришлось бы налаживать отношения. У него есть небольшой годовой доход, доставшийся по наследству, разумеется, – за свои картины он мало что получает. Ги был довольно откровенен по поводу своих финансов, но, конечно, он надеется стать хозяином Мас. Правда, он признался, что ничего не смыслит в фермерском хозяйстве, и намекнул, что собирается нанять опытного управляющего и будет приезжать сюда на выходные. Но он хочет, чтобы ты жила в Париже, это, по его словам, очень веселый город. Ги также напомнил мне, что ты девушка городская, и он полагает, что его беспутные друзья с Левого берега тебе понравятся. Кафе-бары, вечеринки с вином и плясками под граммофон, или как там это теперь называется… В общем, такая жизнь тебе по вкусу, да?

Он задал вопрос так внезапно, что Джулия даже подпрыгнула на стуле.

Поколебавшись, она кивнула:

– Я привыкла к таким вещам.

– Привыкла?

– Правда, с тех пор, как я здесь, мои вкусы, кажется, немного изменились. – Она вспомнила прованские пески Армана и перевела взгляд на окно. – Я… я полюбила это место.

– Но тебе бы не понравилось жить здесь постоянно?

– Почему же? – улыбнулась Джулия. – Если это означает, что я не выйду замуж за Ги, который предпочитает жить в Париже…

– Ты возражаешь против замужества? – Дед, казалось, начинал сердиться. – Разве не все женщины хотят выйти замуж?

– Полагаю, что со временем и я выйду, – пробормотала Джулия и схватила кофейник, скрывая смущение.

Старик задумчиво смотрел на внучку, пока она наливала в чашки кофе, потом продолжил разговор:

– Мне хотелось бы, чтобы ты была со мной до конца. Это твое наследство, Жюльетта, но ты не можешь здесь жить одна. Ты слишком молода. Тебе нужен мужчина.

Джулия вздохнула. Тут дед был прав, ей нужен мужчина, gardien с миндалевидными глазами, который любит эту землю так же сильно, как полюбила она, но не Ги Кордэ, только не Ги.

– Я понимаю, что уже не в моде сговариваться о женитьбе детей, – продолжал старик, – и это печально. Такие браки бывают довольно удачными. Родители гораздо дальновиднее, чем ослепленные страстью юнцы, поэтому принимают мудрые решения.

– Но никто не пытался дать детям и деньги, и счастье одновременно, – тихо проговорила Джулия.

– Это тоже принималось во внимание – и деньги, и счастье играют важную роль в планировании чьей-то судьбы. – Взгляд темных глаз деда, казалось, прожигал ее насквозь. – Ты влюблена, Жюльетта?

Удивленная вопросом, Джулия попыталась ответить на него равнодушно:

– В кого же я могла влюбиться… здесь?

Старик пожал плечами:

– Ты могла познакомиться с каким-нибудь молодым человеком, с Гюставом, с кем-то из его друзей.

– Я не питаю интереса ни к одному из них.

– И в Англии у тебя тоже никого нет?

– Никого.

– Тогда, если я скажу, что мое самое сокровенное желание выдать тебя замуж за твоего двоюродного кузена, чтобы ты разделила с ним мое поместье, ты обдумаешь мою просьбу? Это был бы очень выгодный союз для тебя. Ведь у тебя нет приданого, как я полагаю?

Джулия поставила на стол свою чашку и, глядя прямо в глаза старику, ответила:

– У меня действительно нет приданого, но, даже если бы Ги был миллионером и последним мужчиной на земле, ничто не заставило бы меня выйти за него замуж.

Седые кустистые брови старика сошлись на переносице.

– Несмотря на то что ты знаешь о моем желании и, подчинившись, получишь Мас?

– Сожалею, дедушка, – твердо сказала она. – Мне не хотелось бы разочаровывать вас, но это совершенно невозможно.

– Браво!

Джулия удивленно уставилась на деда и с облегчением увидела, что лицо его прояснилось, и он довольно хихикает.

– О, дедушка! – Она засмеялась. – Вы проверяли меня! А я на самом деле подумала, что вы говорите серьезно.

– Я был бы огорчен, если бы у тебя оказался дурной вкус и ты влюбилась в этого юного лоботряса, – сердито ответил он.

– Но он станет хозяином Мас?

– Поместье он не получит. Это не майорат, я могу оставить Мас кому захочу, и это будет не Ги Кордэ. Я несколько лет наблюдал за ним, надеясь, что он исправится, полюбит эту землю, но никаких улучшений в нем не заметил. После смерти Жана я стал приглядываться к нему еще внимательнее – он ведь последний в роду по мужской линии – и понял, что он не подходит. Этим утром я сказал Ги, что ему нечего ждать от меня, кроме небольшой ренты. Он принялся рассуждать о моем долге перед родственниками, но я никогда не любил Кордэ. Моя племянница оскандалилась, выйдя за него замуж.

Джулия облегченно вздохнула и с нежностью посмотрела на деда. Она должна была догадаться, что старик очень проницателен и давно уже раскусил Ги. Жиль отодвинул свою чашку и взял трубку.

– И все же, Жюльетта, я хочу спокойно умереть, зная, что твое будущее обеспечено. Я не могу оставить тебе Мас, хотя больше всего на свете желаю, чтобы ты жила здесь. Как я уже сказал, ранчо нуждается в крепких мужских руках. Но я был бы безмерно счастлив, если бы ты вышла за мужчину, к которому оно перейдет.

– Но… Я знаю его? – спросила Джулия, затаив дыхание и страшась ответа.

Старик пожевал мундштук, выпустил клуб дыма и поднял на внучку свои темные глаза.

– Я собираюсь оставить его Арману Боссэ. Он заслуживает этого. Арман посвятил всю свою жизнь этому ранчо и мне. Пока был жив мой сын, это даже не обсуждалось, но я намеревался обеспечить Армана так же, как и тебя. – Он сделал паузу и лукаво посмотрел на девушку. – Если ты выйдешь замуж за Армана, это существенно упростит дело.

Сердце девушки бешено забилось. Еще сегодня утром, когда она издевалась над Арманом, спрашивая, женился бы он, чтобы получить ранчо, ответ заставил ее задуматься. Неужели Арман знал о планах старика? Впрочем, даже если это не так, он согласится на любые условия ради поместья, в котором души не чает. Женщины для него почти ничего не значили, она же взывала к его чувствам, но он сам сказал Марте, что все британские девушки – испорченные дуры. Он и ее такой считает, даже презирает.

– Eh bien? – спросил дед, изучая ее вспыхнувшее лицо. – Как тебе эта просьба?

Джулия воскресила в памяти все, что было между ней и Арманом, то, как он унизил ее, и не смогла сдержаться:

– Я ненавижу его!

Старик поднял густые брови, удивляясь ее горячности:

– Что же он сделал?

– Сделал? О, ничего, но… но… Арман совсем не хочет жениться… – Джулия запуталась в словах. – Он… он цыган!

– Вероятно, только наполовину. Ты его за это презираешь? – Старик смотрел на нее сурово.

– Нет! Конечно нет. Но он… он странник… он сам сказал мне, что у него беспокойные ноги, говорил, что собирается в Южную Америку, когда… когда он не сможет здесь оставаться… – Она не сумела заставить себя произнести: «после вашей смерти».

Старик сказал это за нее:

– Когда я умру, ты имела в виду? Но он не знает, что я оставляю ему Мас.

А когда узнает, ему ничего не останется, как жениться на внучке человека, которому он и так уже глубоко благодарен.

– Но… но если у него такое сильное желание странствовать по свету… – продолжала упорствовать Джулия.

– Это пройдет со временем. Ничто так не меняет мужчину, как любимая жена и дети. У Армана, как ты знаешь, никогда не было домашнего очага. Так что, я думаю, тебе нет надобности беспокоиться. Он будет хорошим мужем.

Джулия в отчаянии посмотрела на деда. Как ей объяснить ему, что она не может выйти за мужчину, который презирает ее, который будет смотреть на нее как на приложение к Мас, как на пилюлю, которую он должен проглотить, чтобы получить предмет своих желаний, что для нее никогда не будет места в его сердце?

– Это не все, дедушка. – Ее голос понизился почти до шепота. – Ты не знаешь…

– Мне кажется, я знаю все, что нужно знать об Армане, – резко перебил он ее. – Я знаю, что он благороден и честен – добродетели, которые скоро совсем исчезнут, – к тому же умеет быть благодарным, тоже редкое достоинство. Что еще ты ставишь ему в упрек, кроме тяги к странствиям?

– Это… другие женщины… Женевьева Пату… – Джулия, естественно, не стала упоминать о Денизе.

– Женевьева – его родственница со стороны матери, единственная цыганка, которая признает его, и он ей за это благодарен. Арман относится к ней как к сестре, Женевьева же слишком горда, чтобы быть для него кем-то еще.